CC BY
89
Обмен опытом
Воронов А.А.
ПОЧЕМУ, ПО МНЕНИЮ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИИ И РЯДА НИЖЕСТОЯЩИХ СУДОВ, РАССМОТРЕНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В ОТСУТСТВИЕ АДВОКАТА-ЗАЩИТНИКА ЯВЛЯЕТСЯ ЗАКОННЫМ?
Цель: Изучение проблемных вопросов, связанных с рассмотрением уголовных дел в отсутствие адвоката-защитника.
Методология: Автором применялись формально-юридический метод, метод изучения документов и метод включенного наблюдения.
Результаты: В статье на основе анализа уголовных дел показано, каким образом судьями первой, апелляционной, кассационной и надзорной инстанций игнорируется гарантированное Конституцией России право на судебную защиту от произвола чиновников и право на обжалование в суде действий (или бездействия) и решений органов власти и должностных лиц. Также приведено юридическое обоснование незаконности рассмотрения уголовного дела в отсутствие адвоката применительно к конкретному уголовному делу.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья имеет важную практическую ценность, поскольку содержит обладающие научной новизной авторские обобщения, выводы и практические предложения, которые могут быть использованы в адвокатской деятельности.
Ключевые слова: судебная защита, адвокат, право на получение квалифицированной юридической помощи, право на защиту, порядок уголовного судопроизводства, состязательность, справедливость.
Voronov A.A.
WHY ACCORDING TO THE SUPREME COURT OF RUSSIA AND A NUMBER OF SUBORDINATE COURTS CONSIDERATION OF CRIMINAL CASE IN THE ABSENCE OF THE ADVOCATE-DEFENDER IS LAWFUL?
Purpose: Consideration of the problem questions connected with consideration of criminal cases in the absence of the advocate-defender.
Methodology: The author applied a formal-legal method, a method of studying of documents and a method of the included supervision.
Results: In article on the basis of the analysis of the interconnected criminal cases it is shown how the right for judicial protection against an arbitrariness of officials and the right for the appeal guaranteed by the Constitution of Russia in court of actions (or inaction) and decisions of authorities and public officials is ignored by judges of the first, appeal, cassation and supervising instances. Legal justification of illegality of consideration of criminal case is also given in article in the absence of the advocate-defender in relation to concrete criminal case.
Novelty/originality/value: Article has the important practical value as contains author’s generalizations possessing scientific novelty, conclusions and practical offers which can be used in advocate’s activity.
Keywords: judicial protection, the lawyer, the right to the qualified legal aid, right of defense, order of criminal trial, competitiveness, justice, advocate, advocacy.
Отношения судебной власти России с институтами гражданского общества всегда были неровными, порой даже напряженными. То ли это из-за того, что надлежащей независимой и профессиональной судебной власти в нашем государстве не наблюдалось со времен великого реформатора Александра II, то ли из-за того, что люди сегодня вообще никому не верят (что маловероятно). Не секрет, что именно проведенная императором судебная реформа (которой в этом году исполняется 150 лет) и дала современному обществу настоящую судебную систему - ту систему, о которой мы сегодня можем лишь мечтать.
Назначение судей без всякой общественной оценки, навязывание нужных кандидатур при-
вело не только к ослаблению судебной власти, потере веры в ее справедливость и законность действий, но и к полному отсутствию ответственности судей в современной России. Те редкие случаи привлечения судей к ответственности говорят либо о том, что судья в своей жадности перешел все мыслимые границы, либо что по неизвестным причинам он не нашел взаимопонимания со своей судебной корпорацией [1, 3, 4, 9].
Если взглянуть на основной закон нашего государства, то видно, что судебная власть - это особая независимая ветвь государственной власти, и любое, даже незначительное недоверие к ней есть не что иное, как недоверие к самому государству [7]. Возникает вопрос, а хотим ли мы этого?
Очевидно, нет. Тогда что же делает государство, чтобы исправить ситуацию? Автору этой статьи сложно ответить на данный вопрос.
Сразу оговорюсь, что на сегодняшний момент и представительство, и осуществление защиты в российских судах все больше и больше напоминает донкихотство. Постоянная суета, бесконечные жалобы, заявления, а результат очень незначителен, хотя представитель (защитник) тратит на все это уйму времени, нервов и сил. Спрашивается, а для чего это, как найти справедливость и защиту в российских судах, к кому обращаться?
Мы часто говорим и про телефонное право, и про давление исполнительной власти, и про посредников-«почтальонов». Вероятно, все это есть. Но мы сегодня мало говорим о необходимости искоренения несправедливости, беззакония или мракобесия (как уместно выразился профессор А.Г. Кучерена), процветающих в наших судах [5]. Точнее, мы об этом говорим, но рецепты решения проблемы предложить не можем.
Однажды в беседе с автором настоящей статьи известный российский ученый и практик-юрист профессор А.Д. Бойков обратил внимание на то обстоятельство, что если бы в современном государстве судьи и суды работали в соответствии с законом, то тогда абсолютно не были бы нужны ни адвокаты, ни прокуроры, поскольку, разрешая проблему, судья самостоятельно принимал бы решения, которые были бы не только законными, но и справедливыми. С этим мнением трудно не согласиться. А что мы видим сегодня? Постоянно растет число судей, адвокатов, прокуроров и следователей, причем пропорционально росту несправедливости в стране.
Данная публикация непосредственно связана с конкретным уголовным делом, в котором автору пришлось участвовать на всех стадиях процесса, включая его рассмотрение в апелляционной инстанции. К сожалению, те последствия и те выводы, которые стали результатом рассмотрения дела, коренным образом противоречат не только Конституции России и уголовно-процессуальному закону России, но и ставят под сомнение многие коренные устои формирования принципов справедливости и состязательности российского уголовного судопроизводства.
Если отталкиваться от теоретических канонов, то сегодня по смыслу конституционных норм и норм уголовно-процессуального закона одним из важнейших принципов законного и справедливого осуществления правосудия в уголовном процессе является принцип состязательности.
Согласно ст. 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо.
Суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.
Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.
Именно данное требование является неуклонным условием справедливого судебного разбирательства.
В соответствии с Постановлением пленума ВС РФ от 05.03.2004 № 1 «О применении судами норм УПК РФ» в связи с вопросами, возникшими в судебной практике по применению некоторых норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), пленум Верховного суда Российской Федерации обратил внимание судов на их обязанность при рассмотрении уголовных дел и вынесении решений соблюдать установленные главой 2 УПК РФ принципы уголовного судопроизводства, имеющие своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. С учетом требований ст. 118 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ суд не вправе по собственной инициативе принимать меры к доказыванию виновности подсудимого в совершении преступления.
Ситуация, являющаяся предметом настоящей публикации, заключается в том, что одним из районных судов города Воронежа рассматривалось уголовное дело по обвинению трех подсудимых в совершении ряда особо тяжких преступлений. Соответственно, защиту указанных граждан осуществляли три адвоката по соглашению. Вначале дело шло по обычному для подобного случая сценарию: проводились допросы свидетелей, исследование документов, оглашение различных протоколов и т. д. Когда же в деле (как это часто бывает) стали выявляться несоответствия и несостыковки в доказательной базе стороны обвинения, то суд, как сегодня модно говорить, стал активным участником процесса якобы установления объективной истины по делу, предвосхищая идею законодательной инициативы
Следственного комитета во главе с его руководителем А.И. Бастрыкиным вкупе с некоторыми депутатами Государственной Думы РФ, направленной на введение в УПК РФ нового (а скорее, хорошо незабытого старого) института установления объективной истины по уголовному делу [6].
Мы не будем здесь обращать внимание на многочисленные нарушения закона в указанном процессе, как со стороны обвинения, так и со стороны суда (практически все адвокаты периодически с ними вынуждены сталкиваться), остановимся лишь на двух из них, наиболее вопиющих.
У автора сложилось впечатление, что современный судебный уголовный процесс «наработал» судебную практику таким образом, что одну из первостепенных ролей суд и сторона обвинения отводят показаниям лиц, данным при первоначальном допросе в качестве подозреваемого, и считают, что именно эти показания наиболее достоверные и правдивые. При этом никто не хочет замечать, что именно на начальной стадии расследования и происходят самые многочисленные нарушения: угрозы в адрес подозреваемых, применение к ним различных форм физического и психологического воздействия, нарушение права на защиту (либо адвокат не приглашается вовсе, а затем недобросовестные адвокаты проставляют задним числом свои подписи в протоколах, либо изначально в деле участвует «милицейский адвокат», для которого долг и профессиональная ответственность не более чем пустой звук).
Соответственно, даже если затем в деле появляется добросовестный адвокат (как правило, после заключения соглашения на защиту), и он со своим подзащитным корректирует позицию защиты, следствию данные обстоятельства уже не столь важны, поскольку нужные им показания уже получены, запротоколированы и скреплены подписью «милицейского» адвоката.
В нашем случае в отношении одного из подсудимых произошло аналогичное нарушение. Сторона защиты обратила внимание суда на то обстоятельство, что первоначальный протокол допроса одного из подсудимых (назовем его К.) является недопустимым доказательством по причине того, что допрос проводился в отсутствие защитника, а факт сказанного подтверждается также тем, что в протоколе имеется запись, что протокол был прочитан не подсудимым (подозреваемым) К., а неким другим подозреваемым Б. и его защитником (причем совсем иным). К тому же в момент допроса подозреваемый К. находился в тяжелом болезненном состоянии и не способен был адекватно воспринимать ситуацию и отвечать на во-
просы. В суде, кроме того, было установлено, что данный факт подтверждался не только показаниями подсудимых, но и некоторыми оперативными сотрудниками.
Здесь следует также напомнить, что в соответствии с п. 6-8 ст. 190 УПК РФ по окончании допроса протокол предъявляется допрашиваемому лицу для прочтения либо по его просьбе оглашается следователем, о чем в протоколе делается соответствующая запись. В протоколе указываются все лица, участвовавшие в допросе. Каждое из них должно подписать протокол, а также все сделанные к нему дополнения и уточнения.
Факт ознакомления с показаниями и правильность их записи допрашиваемое лицо удостоверяет своей подписью в конце протокола. Допрашиваемое лицо подписывает также каждую страницу протокола.
Можно обратить внимание, что представленный суду протокол допроса подозреваемого К. не выдерживает никакой критики. Однако суд с наводки государственного обвинителя вызвал в судебное заседание следователя, проводившего предварительное расследование, чтобы данный следователь дал показания и сделал заявление, что неправильные данные в протоколе о подозреваемом и его адвокате - всего лишь техническая ошибка (мнение автора). Суд, не проверяя ничего (включая подлинность подписи адвоката, подписавшего протокол), несмотря на возражения защитников, мгновенно признает указанный протокол допроса допустимым доказательством. Очевидно, что подобные действия позволяют путем «выявления» технической ошибки нивелировать любые огрехи в следственных протоколах.
Но это не главное.
Главное нарушение состояло в следующем. В ходе допроса в суде один из ключевых свидетелей обвинения (назовем его С.) дал показания, полностью опровергающие показания, данные им на следствии и фактически устраняющие одно из вменяемых подсудимым особо тяжкое преступление по причине того, что он, вероятнее всего, никаким свидетелем попросту не являлся, и его показания были лишь заученным текстом. Защита указанный факт намеренно оставила без всякого внимания (дабы не дать возможность суду тут же «исправить» промахи стороны обвинения), а суд и сторона обвинения на него попросту не обратили внимания, в результате чего указанные показания оказались зафиксированными в протоколе судебного заседания. Впоследствии указанный факт был обнаружен судом фактически случайно, перед окончанием судебного следствия.
Для того чтобы суд и сторона обвинения могли скорректировать свои действия (мнение автора), в заседании был объявлен перерыв. Когда же слушание возобновилось, то выяснилось, что один из адвокатов подсудимого Б. в судебное заседание не смог явиться, поскольку был занят в другом уголовном судебном процессе, о чем своевременно уведомил суд, однако суд по неизвестной причине не принял данные доводы во внимание и продолжил рассматривать дело, но уже без адвоката, несмотря на возражения других защитников, участвующих в деле. Фактически суд лишил одного из подсудимых права на защиту. Целью подобного спектакля, как оказалось позже, являлась внезапная необходимость повторного допроса судом свидетеля С. с целью устранения противоречий в его показаниях. Как обычно бывает в подобного рода судебных спектаклях, слово взял прокурор, который заявил ходатайство о повторном допросе свидетеля. Суд обратился к оставшимся адвокатам, выясняя их мнение по поводу заявленного ходатайства, на что защитники заявили не только о необходимости отказа в удовлетворении ходатайства по объективным причинам, но и о самой невозможности и незаконности его обсуждения в отсутствие одного из адвокатов, поскольку его мнение необходимо выслушать обязательно. Как говорится, суду данное мнение было попросту безразлично, ходатайство о повторном допросе было удовлетворено, свидетель С. был впоследствии повторно допрошен, дал под дудку стороны обвинения показания, результатом которых (в том числе) явился обвинительный приговор.
Отметим еще раз, что в нарушение закона районный суд г. Воронежа, не выяснив мнение всех защитников, удовлетворил ходатайство государственного обвинителя. Особенность данного незаконного действия состоит также и в нарушении судьей принципа состязательности, так как, в частности, показания свидетеля С., данные в суде ранее, фактически устраняли один из вменяемых подсудимым эпизодов. Возобновление следствия и повторный допрос свидетельствуют о фактическом обвинительном уклоне в действиях судьи.
В соответствии со ст. 271 УПК РФ председательствующий опрашивает стороны, имеются ли у них ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов, об истребовании вещественных доказательств и документов или об исключении доказательств, полученных с нарушением требований УПК РФ. Лицо, заявившее ходатайство, должно его обосновать.
Суд, выслушав мнения участников судебного разбирательства, рассматривает каждое заявленное ходатайство и удовлетворяет его либо выносит определение или постановление об отказе в удовлетворении ходатайства.
Лицо, которому судом отказано в удовлетворении ходатайства, вправе заявить его вновь в ходе дальнейшего судебного разбирательства.
В соответствии со ст. 249 УПК РФ защитник подсудимого участвует в исследовании доказательств, заявляет ходатайства, излагает суду свое мнение по существу обвинения и его доказанности, об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, о мере наказания, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства.
При неявке защитника и невозможности его замены судебное разбирательство откладывается. Здесь позволим сделать замечание применительно к рассматриваемой ситуации. Даже если защитник не явился, не уведомив суд, или суд не признал его отсутствие неуважительным, все равно судья обязан отложить рассмотрение дела [8].
То, что произошло в рассматриваемом случае, - грубейшее и недопустимое нарушение закона, лишение гражданина права на защиту.
По смыслу статей 17 (часть 1) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации и корреспондирующих им положений Всеобщей декларации прав человека (статья 8), Международного пакта
о гражданских и политических правах (пункт 2 и подпункт а пункта 3 статьи 2) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 6) государство обязано обеспечить полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной.
Право на судебную защиту относится к основным неотчуждаемым правам и свободам и одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод. В силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации оно не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах. Право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. Из статьи 46 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1) и 123 (часть 3), закрепляющими равенство всех перед законом и судом, право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и
равноправия сторон, следует, что конституционное право на судебную защиту - это не только право на обращение в суд, но и возможность получения реальной судебной защиты в форме восстановления нарушенных прав и свобод в соответствии с законодательно закрепленными критериями, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяют, в каком суде и в какой процедуре подлежит рассмотрению конкретное дело, что позволяет суду (судье), сторонам, другим участникам процесса, а также иным заинтересованным лицам избежать правовой неопределенности в этом вопросе [2].
Здесь намеренно приводится небольшой перечень основных нормативно-правовых актов, закрепляющих одно из важнейших конституционных прав человека и гражданина, которое, как оказывается, не опасаясь никакой ответственности, судам можно легко нарушать.
Нормальным продолжением данной истории стало обжалование защитой приговора в апелляционном порядке в Воронежский областной суд. Однако, несмотря на тот факт, что указанные доводы, подтверждающие грубое нарушение судом первой инстанции уголовно-процессуального законодательства и конституционного права на защиту, были отражены в протоколе судебного заседания, в жалобах адвокатов и в их выступлениях, об этих нарушениях Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда в своем определении об отказе в удовлетворении апелляционных жалоб умолчала. Им не было дано никакой правовой оценки. По сути, суд апелляционной инстанции признал законным проведение судебных заседаний по уголовным делам без адвокатов.
Суды первой и апелляционной инстанций почему-то не учли того факта, что если бы при рассмотрении ходатайства государственного обвинителя о повторном допросе свидетеля С. присутствовал адвокат, то он мог бы (как требует закон) привести доводы, влекущие судебный отказ в удовлетворении этого ходатайства и, соответственно, исключение из приговора ряда эпизодов совершения преступлений.
В рассматриваемом случае грубое нарушение районным судом г. Воронежа УПК РФ (и не только) легло в основу обвинительного приговора.
В дальнейшем при обжаловании приговора в кассационную инстанцию (а речь ведется о конце 2012 г. - начале 2013 г., т. е. о периоде, когда кассационное обжалование было тождественно сегодняшнему апелляционному) жалоба адвоката, как и положено, попала на рассмотрение к одному
из судей Воронежского областного суда (назовем его П.), который вынес более чем странное постановление об отказе в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции. Якобы изучив представленные материалы, судья П. указал, что доводы защиты о допущенных нарушениях норм уголовно-процессуального законодательства в ходе рассмотрения уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций основаны на произвольном толковании адвокатом положений закона, голословны, неубедительны, поэтому поводом к отмене судебных постановлений признаны быть не могут.
Действующее на тот момент законодательство (ст. 401.15 УПК РФ) в качестве оснований отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке устанавливало существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
В качестве наиболее серьезных нарушений УК РФ и УПК РФ, а также Конституции РФ выступают лишение подсудимого права на защиту (или нарушение его права на защиту), использование при вынесении приговора недопустимых доказательств, искажение фактов и т. д.
В данном случае, по мнению судьи областного суда П., факт рассмотрения уголовного дела по особо тяжкой статье в отсутствие адвоката является голословным неубедительным мнением защиты, основан на произвольном толковании положений закона и не является нарушением норм уголовно-процессуального законодательства в ходе рассмотрения уголовного дела судами первой и апелляционной инстанций, хотя все обозначенные нарушения суда полностью отражены в протоколе судебного заседания.
Сами понимаете, что судья областного суда П. фактически сделал все необходимое, чтобы пресечь защите возможность дальнейшего обжалования незаконных судебных постановлений. К тому же подобными действиями вся незаконность суда первой и апелляционной инстанций была попросту «похоронена», поскольку на тот момент (2013 год) по действующему УПК РФ нельзя было далее подать жалобу в Верховный суд РФ, если не пройдены все этапы предыдущих инстанций, а судья П. этой возможности намеренно не предоставил.
В связи с изменениями УПК РФ, принятыми в конце декабря 2013 г., у защиты появилась возможность подачи кассационной жалобы в Судеб-
ную коллегию по уголовным делам Верховного суда РФ, однако и там сначала жалоба должна быть рассмотрена одним из судей Верховного суда, который и должен решить ее судьбу. И он ее решил, причем достаточно своеобразно, также отказав защите в передаче кассационной жалобы на рассмотрение Судебной коллегии Верховного суда России.
Так как мнение судьи Верховного суда, отраженное в его постановлении об отказе в передачи жалобы на рассмотрение Верховному суду, формально обжалованию не подлежит, то фактически оно и является своего рода позицией высшей судебной власти России относительно необходимости участия адвокатов в судебных заседаниях при рассмотрении уголовных дел. Хотелось бы зачитать из него выдержки.
Итак, судья Верховного суда установил, что:
«Доводы кассационной жалобы (поданной в Верховный суд РФ) удовлетворению не подлежат по следующим основаниям:
Изложенные в жалобе доводы защитника сводятся к переоценке доказательств, которые оценены судом по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ.
В соответствии с требованиями ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалоб суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовнопроцессуального права, регулирующих вопросы права.
В судебном заседании было обеспечено равенство сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.
Нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства либо иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, ни в ходе досудебного производства, ни при рассмотрении уголовного дела судом не установлено.
Нарушений требований законодательства, влекущих отмену или изменение обжалуемых судебных решений, не установлено.
Оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется, поэтому необходимо отказать в передаче кассационной жалобы защитника для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции».
Справедливости ради отметим, что указанный судья подвел «итог» рассматриваемому делу, так как по действующему российскому законодательству никаких способов и возможности дальнейшего обжалования не предусмотрено, остается только надежда на Европейский Суд, к мнению которого наши суды прислушиваться не любят.
Здесь уместно вернуться к исходному посылу настоящей публикации - как быть, если недоверие к государству происходит из-за недоверия к его самой важной ветви власти, судебной. Мы можем лишь констатировать, что судебная власть с подачи рядовых судей закрепила незаконным судебным документом возможность рассмотрения уголовных дел в судах в отсутствие адвоката (даже если это отсутствие не является постоянным), причем это не является нарушением закона. Очевидно, что это утверждение является незаконным не только потому, что оно не соответствует элементарным условиям справедливости (сторона обвинения есть, а защиты нет), но и потому, что оно попросту противоречит нормам Конституции России, где каждому гарантируется и обеспечивается право на защиту. Вывод один: либо «высокие» судьи этого не знают, либо они работают по другой, неизвестной нам Конституции.
Особенное печально, что указанное мнение облачено в форму актов (приговора, апелляционного и кассационных определений, постановления судьи Верховного суда), которые имеют силу неукоснительного исполнения. С другой стороны, если мнения судей изначально противоречат принципам Конституции России, то они буквально должны быть признаны незаконными, а вынесшие данные акты судьи должны быть немедленно лишены своего статуса.
К сожалению, в последнее сложно поверить, поскольку механизмов признания незаконными мнений судей Верховного суда в российском законодательстве нет, равно как нет реальной возможности привлечь нерадивых судей к ответственности.
Формально можно обратиться и к председателю Верховного суда РФ, и в Высшую квалификационную коллегию судей, и к руководителю Следственного комитета РФ (который только один по действующему закону имеет право возбуждать дела в отношении судей, выносящих заведомо неправосудные акты), и даже еще выше. Ответа мы не дождемся, последуют лишь немотивированные отписки, отсылки и возврат документов, причем не от руководителей указанных структур, а от сотрудников аппаратов (секретарей, помощников, заместителей или в лучшем случае
руководителей отделов, служб, управлений). И тут опять невольно вспоминается по донкихотство.
Вернемся к названию настоящей статьи. Мы попытались разобраться в причинах, позволяющих правоохранительным органам и судам игнорировать право гражданина на защиту и помощь адвоката. Ничего другого, кроме как наличие у следователей, прокуроров и судей своей собственной «Конституции», где допускается попрание неотъемлемых прав человека и гражданина, на ум не приходит. Мы попытались также заняться поиском указанной «Конституции», но не нашли ее, к счастью. Значит, особой «Конституции» для судей и прокуроров нет, они сами нарушают действующий закон. Другого вывода быть не может.
Очень хотелось бы, чтобы изложенные факты были проанализированы Общественной палатой России, и сделаны соответствующие выводы. Надеемся, что это вопрос времени.
И, наконец, жаль, что из-за большой занятости президент России не может ознакомиться с каждым (данным) судебным постановлением. Вероятно, тогда у него также мог бы возникнуть вопрос, а кому же он в ряде случаев подписывает удостоверения судьи - тем лицам, которые стоят на страже прав граждан, или наоборот. Также жаль и то, что никто из судей, грубо нарушающих право на защиту граждан, не понес до сих пор никакой ответственности, хотя бесконечно подобное безобразие продолжаться не может.
Пристатейный библиографический список
1. Белозерцев С.В., Акимов О.О. Злоключения судебной реформы и процессуальных норм в России // Евразийский юридический журнал. - 2010. - № 27. -С. 103-109.
2. Воронов А.А. Роль адвокатуры в реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь: Монография. - Воронеж: Центрально-Черноземное книжное издательство, 2009. - С. 259.
3. Козырев B.C. Принципы организации судебной власти // Образование и право. - 2010. - № 11. - С. 206222.
4. Кондратенко Н.А. Правовая природа и место судебной власти в системе разделения властей // Образование и право. - 2010. - № 7. - С. 173 -189.
5. Кучерена А.Г. То, что творится в Мосгорсуде, -это мракобесие [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL: http://rusverdict.livejournal.com/172566.html.
6. Мирзоев Г.Б. Институт объективной истины в уголовном процессе - гарантия справедливого правосудия // Ученые труды Российской академии адвокатуры и нотариата. - 2014. - № 1 (32). - С. 5-8.
7. Михайлова Р.Ю. К вопросу об обеспечении законности и правопорядка в Российской Федерации в контексте теории И. Канта согласованности государственного устройства с правовыми принципами и концепцией правового государства // Правовая инициатива. - 2013. - № 11. - С. 9.
8. Осин В.В. Кто защитит, если обвиняемый и подозреваемый лишены права на защиту избранным ими адвокатом? // Евразийская адвокатура. - 2013. -№ 6 (7). - С. 93-104.
9. Пронин К.В. Процессуальные аспекты формирования и реализации дискреционных полномочий суда // Евразийский юридический журнал. - 2009. -№ 19. - С. 69-73.
References (transliterated)
1. Belozercev S.V., Akimov O.O. Zlokljuchenija sudeb-noj reformy i processual'nyh norm v Rossii // Evrazijskij juridicheskij zhurnal. - 2010. - № 27. - S. 103-109.
2. Voronov A.A. Rol' advokatury v realizadi konsti-tucionnogo prava na kvalificirovannuju juridicheskuju pomoshh': Monografija. - Voronezh: Central'no-Cherno-zemnoe knizhnoe izdatel'stvo, 2009. - S. 259.
3. Kozyrev B.C. Principy organizacii sudebnoj vlasti // Obrazovanie i pravo. - 2010. - № 11. - S. 206-222.
4. Kondratenko N.A. Pravovaja priroda i mesto sudebnoj vlasti v sisteme razdelenija vlastej // Obrazovanie i pravo. - 2010. - № 7. - S. 173 -189.
5. Kucherena A.G. To, chto tvoritsja v Mosgorsude, -jeto mrakobesie [Jelektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: URL: http://rusverdict.livejournal.com/172566.html.
6. Mirzoev G.B. Institut ob#ektivnoj istiny v ugo-lovnom processe - garantija spravedlivogo pravosudija // Uchenye trudy Rossijskoj akademii advokatury i notari-ata. - 2014. - № 1 (32). - S. 5-8.
7. Mihajlova R.Ju. K voprosu ob obespechenii zakon-nosti i pravoporjadka v Rossijskoj Federacii v kontekste teorii I. Kanta soglasovannosti gosudarstvennogo ustrojst-va s pravovymi principami i koncepciej pravovogo gosu-darstva // Pravovaja iniciativa. - 2013. - № 11. - S. 9.
8. Osin V.V. Kto zashhitit, esli obvinjaemyj i podozre-vaemyj lisheny prava na zashhitu izbrannym imi advoka-tom? // Evrazijskaja advokatura. - 2013. - № 6 (7). - S. 93104.
9. Pronin K.V. Processual'nye aspekty formirovanija
i realizacii diskrecionnyh polnomochij suda // Evrazijskij juridicheskij zhurnal. - 2009. - № 19. - S. 69-73.
