CC BY
33
Случилось то, о чем так давно предупреждали экономические эксперты. В результате укрепления рубля российский внутренний рынок наполнился импортными товарами. Первой пострадала самая слабая отрасль российской экономики — легкая промышленность. Обувщиков добило летнее снижение ввозных пошли на готовую продукцию до 11%.
Александр ТРУШИН
Плачет у станка ткачиха
Тяжелые дни легкой промышленности
Конец II квартала 2007 года показал снижение выпуска продукции предприятиями легкой промышленности. На диаграммах приводятся данные Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) по кожевенной, обувной, текстильной и швейной отраслям. Тренд очевиден: с декабря прошлого года идет непрерывное сокращение производства. Эти данные подтверждаются и другими источниками информации. Например, Центр развития отмечал в августе замедление роста прибыли предприятий легкой промышленности до10,4 против 23,2% в том же месяце предыдущего года. По данным сентябрьского обзора Института экономики переходного периода (ИЭПП), в сентябре лишь 44% директоров назвали свои производства прибыльными.
Объем внутреннего рынка товаров легкой промышленности составляет примерно $13 млрд. Доля отечественных предприятий — 10-15%, то есть $1,3-1,5 млрд. Объем рынка текстильной промышленности — $7-10 млрд., сегодня он на 70% занят товарами из стран Юго-Восточной Азии, Китая, Турции (по данным ОАО «Рослегпром»).
Данные ОАО «Рослегпром» по итогам II квартала 2007 года также неутешительны. Отрасль вообще находится в состоянии перма-
нентного кризиса. Правда, 2006 год складывался удачно для текстильного, швейного и мехового производств (прибавка 9,4%), кожи и обуви (18%). Однако эти высокие показатели надо сравнивать с провальным для отрасли 2005 годом, когда кожевенная и обувная промышленность упала на те же 18%. В 2007 году больше других пострадало производство кожаной обуви, здесь снижение за два квартала составило 7,3%. Швейная отрасль в целом показала прирост на 7,3% в первом полугодии. Положительная динамика сохраняется за счет выпуска постельного белья, военной и милицейской формы и спецодежды. В то же время значительно сократилось производство трикотажных изделий, пальто и костюмов.
Хлопчатобумажная подотрасль на 100% зависит от импортного сырья — хлопка-волокна, основная доля которого поставляется странами СНГ. Производство хлопчатобумажной пряжи российскими фабриками постоянно снижалось: в 2005 году - на 4% к предыдущему году, в 2006-м — на 1%, за первое полугодие 2007 года — на 2,5% к тому же периоду 2006-го (данные ОАО «Ростекстиль»).
Заметим, что негативный тренд в легкой промышленности начался с декабря 2006 года, то есть примерно через два месяца после начала активного укрепления рубля. Напомним, что в сентябре
НОВЫЙ ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС
Производство кожи, изделий из кожи и обуви
200
150 -
100
50
фактически
тренд
01 03 05 07 09 11 01 03 05 07 09 11 01 03 05 07
Текстильное и швейное производство
150
120 -
90
60
фактически
тренд
01 03 05 07 09 11 01 03 05 07 09 11 01 03 05 07
2006 года перед правительством была поставлена задача снизить инфляцию до 5% к 2010 году.
По данным ОАО «Рослегпром», официальный импорт швейной продукции в первом полугодии 2007 года увеличился на 87,3% (!) Импорт женских блузок за 2005-2006 годы — в 2,3 раза. Ввоз меховой одежды увеличился за те же два года в 2,9 раза, в том числе импорт из Китая — в 9,3 раза, из Турции — в 2,2 раза. Ввоз курток превышает объем отечественного производства на 81%. Импорт обуви с кожаным верхом вырос только за I квартал 2007 года в 2,5 раза по сравнению с тем же периодом 2006-го. Наших обувщиков добило летнее снижение ввозных пошлин на готовую обувь до 11%. Средняя рентабельность наших предприятий составляет 7%, лучших — до 20%. Аналогичный показатель импортеров доходит до 400%.
Итак, очевидно: наша легкая промышленность проиграла внутренний рынок зарубежным производителям. В последние годы отечественные предприятия ориентировались на средний и низший ценовые сегменты рынка и до поры до времени могли успешно конкурировать с импортом. Укрепление рубля вытеснило наших производителей из занятых ранее ниш — ввезенный товар стал дешевле. Исключение пока составляет постельное белье: здесь цены на отечественные товары держатся на уровне двух третей от импорта.
Профессор Государственного университета — Высшей школы экономики Евгений Гавриленков объясняет: «Денег в экономике очень много. Темпы роста денежной массы в середине года достигали 60%, в сентябре-октябре снизились до примерно 50%. Просто мы привыкли к высоким темпам экономического роста: в прошлом году — 6,7%, в 1-11 квартале этого года — 7,8%. Причем резкое ускорение роста происходило на фоне еще более резкого увеличения внешнего кредитования. Проблемы, которые мы сейчас испытываем, — это возврат к предыдущим трендам, к тормо-
К| ««■-1-'- - 105-47-47 105-49-30 I
и! КОМПАНИЯ «ДОН-СТРОЙ» WWW.DON-STROY.COM I
Из всей легкой промышленности только сегмент производства кож сохраняет положительную динамику роста
жению. Я вижу более долгосрочный риск для российской экономики в другом — в слишком активном укреплении рубля, которое ЦБ в последнее время исповедовал фанатично. И видно, что этот фактор уже начинает негативно сказываться на ряде отраслей. Торможение, которое мы сейчас наблюдаем, коснулось не только инвестиционных товаров (их производство выросло в первом полугодии), но в большей степени и ряда потребительских отраслей, и некоторые из них уже становятся неконкурентоспособными».
Но и потребительский спрос изменился: доходы населения растут на 10-11% в год, и он постепенно перемещается в более высокие сектора. Соотношение цены и качества товаров российского производства покупателей уже не устраивает.
Теперь можно лишь с горечью констатировать, что ориентация всей легкой промышленности на средний и низший сектора рынка была стратегической ошибкой. На высокий сектор мы даже не замахивались и легко уступили его «Гуччи» и «Честеру». Думали, что двух нижних секторов нашим производителям вполне хватит. И ошиблись.
Почему нас обошли китайцы? Один из руководителей «Рослег-прома» объясняет это так. Массовое производство обуви и одежды требует оперативного реагирования на изменения моды и спроса, во всем мире оно давно уже компьютеризировано. Скажем, в Италии появляется новая модельная разработка. Китайцы ее просто-напросто крадут, пересылают на свои предприятия, за две-три недели перестраивают технологии и выпускают на рынок модный товар.
Городок наш — ничего...
Воровать, конечно, нехорошо. Однако когда стал вопрос о жизни или смерти нашей страны, секрет атомной бомбы выкрали у американцев. Здесь стоит вопрос о выживании одной лишь отрасли. В ней действует около 14 тыс. средних и 10 тыс. малых предприятий, на которых заняты соответственно 1,65 млн. и 155 тыс. человек. Более трех четвертей — женщины: ткачихи, швеи... Причем подавляющая часть предприятий находится в небольших городах и поселках, где швейная или текстильная фабрика является едва ли не единственным местом работы. Предприятия до сих пор сохраняют социальную сферу, созданную еще в советские времена, — детские ясли и профтехучилища.
Галина Барышева, советник президента ОАО «Рослег-пром», рассказывает: «Технологическая база наших предприятий нуждается в обновлении. Кожевенное оборудование, обувные машины для формования химических материалов — дорогущие. Про текстильное оборудование я вообще не говорю — это высокие тех-
нологии, под стать авиационным. В 1990-х годах мы давали заказ на производство текстильного оборудования нашим авиационным заводам — они не смогли его освоить. Тогда государство закупило за рубежом лицензии на производство машин и оборудования для наших предприятий. Приобрели конструкторские разработки и технологии на некоторые виды отделочного оборудования для текстиля. Какие-то предприятия успели все это получить, другим не досталось. В 2005 году было принято правительством хорошее решение: снизить до нуля пошлины на технологическое оборудование, поэтому у нас был некоторый рост инвестиций, в том числе и собственных. С 2004 года действовало постановление правительства: мы платили половину налога на прибыль, которую тратили на техническое переоснащение. Потом начались споры между Кудриным и Грефом, и в 2006 году это решение отменили».
Мы уже отметили выше, что легкая промышленность — это отрасль с очень мобильным ассортиментом продукции. Некоторые фабрики меняют его раз в месяц.
Шубу летом не продашь, и пляжные тапочки никто не купит в декабре. Из этого проистекают два следствия. Первое — бюрократическая машина не успевает за изменениями спроса. Например, чтобы внедрить антидемпинговые меры по какому-то виду продукции (то есть закрыть внутренний рынок), нужно внести изменения в классификацию товаров внешнеэкономической деятельности. А на всякие согласования уходит столько времени, что сами меры становятся бессмысленными — фабрики уже давно поменяли ассортимент.
Другое следствие — недостаток оборотных средств. Если фабрика начинает выпуск новой продукции, она вынуждена брать в банке кредит. В советские времена займы давали под 2% годовых. Сейчас — 14%. В нынешнем году правительство выделило 100 млн. руб. для покрытия кредитов на покупку оборудования. Разделив на 25 тыс. предприятий, получим смешную цифру — 4 тыс. руб. на каждую фабрику. К положительным сдвигам в отрасли эта мера пока не привела.
Сырьевая база легкой промышленности (производство тканей, кожи) пока не умерла. Таможенное законодательство более-менее отрегулировано, и в 2007 году в этой подотрасли рост составил 137%. Правда, обувщикам не хватает своего сырья, значительная доля заготовок ввозится из-за рубежа, в том числе и из Китая. Швейная промышленность на 80-90% работает на импортных тканях. Текстильщики выпускали раньше хорошие шерстяные материалы, но они вышли из моды, а производство современных тканей наладить не смогли. Сейчас текстильные фабрики дают едва ли десятую часть того, что было в 1980-х годах.
По мнению Галины Барышевой, отрасль могла бы обеспечить половину внутреннего рынка. Тем более что у нас очень высокие требования к качеству продукции, в отличие от Китая. Проблемы же возникают именно на потребительском рынке. «Мало того что 80% китайского импорта идет по серым и черным схемам, — сетует Галина Барышева. — Государство само организовало ценовой демпинг в нашей стране. На границе останавливают контрафактный товар, а потом его продают в сток-центрах по заниженной цене. Президент принял прекрасное решение — уничтожать на границе контрафактную икру. Но почему не сделано то же самое в отношении контрафактной обуви и одежды? Французы рубят весь контрафактный товар на границе. Один раз изрубят - в другой раз не повезут.
Другая наша проблема — отсутствие рекламы. Вы вообще видели рекламу отечественной обуви, костюмов? Она доступна только западным производителям. Нужны равноправные условия. И торговые сети тоже заняли странную позицию: берут с нас инвестиционный взнос за то, что мы будем торговать в их магазинах. Почему? Пусть они требуют деньги с иностранцев и за их счет развиваются. Такого нет ни в одной стране. Тебе дали площадь для размещения - ты, пожалуйста, продай 50% отечественной продукции. Но они
сс
со со
сс ^
X о
о
X
охотнее берут импорт, потому что с ним надо меньше работать, чем с отечественным товаром».
С Галиной Барышевой согласны руководители предприятий легкой промышленности (см. ниже).
Общий вывод банален: государство должно защищать отечественного производителя. Надо снизить таможенные пошлины на оборудование и сырье и, наоборот, повысить их на ввоз готовой продукции. Все страны так и действуют: в Бразилии ввозные пошлины 17%, в Евросоюзе —16,5%, в Китае — 25%. У нас, повторим, 11%. Мы не глупее китайцев, умеем добротно шить и выпускать модные модели. И готовы обеспечить половину рынка своей продукцией.
Китайское предупреждение
Казалось бы, и в самом деле: ну что стоит государству взять и поднять эти самые ввозные пошлины, защитить отечественный рынок. Но простые решения не всегда бывают удачными.
Ольга Изряднова, зав. лабораторией структурных проблем экономики Института экономики переходного периода: «Ситуация в легкой промышленности настораживает. На рынке сложилась благоприятная конъюнктура — спрос растет вместе с доходами населения. Отечественные производители могли бы озаботиться тем, чтобы укрепить свою нишу. Но этого не происходит. А ведь швейное и текстильное производство находится все в частных руках. Частный производитель должен более оперативно реагировать на спрос, а не жаловаться, что его давят ценовые факторы. Я бы назвала состояние отрасли так — это спорадические явления перманентного кризиса. То вдруг выплывает, то опять вязнет».
Дмитрий Абзалов, ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России, не удивлен состоянием легкой промышленности: «Покупательский спрос за последние годы существенно изменился. Было время, когда наши люди предпочитали европейские товары в среднем ценовом сегменте. Но с 2002-2003 года азиатские производители (Тайвань, Китай и другие) начали вытеснять их в более высокий сегмент российского рынка. И это при том, что в те же годы успешно развивались отдельные российские брэнды, например «Глория джинс». Однако они не стали конкурировать с китайцами, а просто ушли в более низкие сегменты, скажем, переориентировались на так называемое «семейное потребление» (более дешевая ценовая категория). Теперь китайцы настигли их и там».
Наши эксперты не принимают жалоб производителей на укрепление рубля и давление импорта. «Дело в том, — объясняет Ольга Изряднова, — что легкая промышленность не может регули-
Ввоз в Россию швейных изделий и обуви за два последних года
увеличился в несколько раз
Александра Андрунакиевич,
генеральный директор Российско^ го Союза кожевенников и обувщи ков:
«По сегменту производства кож спада нет, наоборот, мы наблюда^ ем рост в 35%. Его причина — переориентация производителей на экспорт готовых кож. Падение объемов производства связано с ухудшением ситуации в обувной отрасли. У нас есть очень серьезные претензии к Федеральной та^ моженной службе, которая регулирует цены на закупку комплектующих для производства обуви. Еще одна серьезная причина падения объемов производства — снижение ввозных пошлин на обувь. Ввозить продукцию стало выгоднее, что привело к оттоку инвестиций из обувной промышленности. За первые шесть месяцев спад производства составил 5-6%, а за год, по нашим прогнозам, — 10%. Снижение темпов роста обувной отрасли отражается на показателях кожевенной промышленности в целом».
Александр Греб, пресс-секретарь компании «Ральф Рингер»: «Причины падения, которое началось не с мая, а с самого начала года, очевидны.
Самая главная причина — фундаментальная. Снижение ввозных пошлин на импортную обувь, которую пролоббировал Национальный обувной союз и его члены — китайские импортеры, привело к резкому ухудшению конкурентоспособности отрасли. И все знали, чем обернется снижение пошлин, — несмотря на заверения властей в том, что, наконец, будет учтен «серый» импорт и ввозить его станет невыгодно. Однако получилось наоборот: ввозить стало выгодней, а из российской обувной отрасли побежали инвесторы. Они боятся, что инвестированных сегодня денег завтра уже не будет.
Вторая причина — сезонность бизнеса. Теплая зима и скомканное начало лета и осени (бывает так, что потребитель «проскакивает» межсезонье и меняет летнюю обувь на зимнюю) привело к уве-
личению непроданных товарных запасов на складах производителей. Соответственно, упали и объемы производства. Третья причина пока теоретическая. Падение темпов производства мы объясняем спадом спроса. Его причина — в первоначальной насыщенности покупательской потребности: в последние годы на рынок пришло очень много обуви, она быстро раскупалась, и все думали, что и дальше так будет. Но этого не произошло, товарные запасы растут. При этом потенциал рынка высокий. В России покупают в разы меньше обуви, чем в Европе, но на данный момент удовлетворены минимальные потребности населения».
Леонид Бабаскин, генеральный директор ЗАО «Курская кожа»: «Действительно, с мая наметился небольшой спад в кожевенном производстве. Он объясняется укреплением рубля, поскольку химикаты для обработки кожи закупаются за рубежом. Также мы продаем на экспорт большие объ-
емы сырья (98%. — «ВЕСТИ»). Чем больше объемы экспорта, тем сильнее мы проигрываем от укрепления рубля. Другой фактор
— сезонность. Лето всегда было периодом спада объемов производства. Очень существенное значение имеет и третий фактор
— падение производства сырья, численности племенного скота и вообще плохое состояние сельского хозяйства в стране. Мы прогнозируем, что значительного роста не будет и в следующем году, а по итогам 2007 года мы останемся на уровне предыдущего года».
Александр Перепелкин, пресс-секретарь ЗАО «Русская кожа»: «Спад производства необходимо рассматривать в совокупности всех причин — недостатка сырья, сезонности бизнеса и укрепления рубля. Есть и положительные тенденции — отменены ввозные пошлины на сырые шкуры, что может способствовать росту объемов кожевенного производства в России».
Российская легкая промышленность не в состоянии конкурировать с ведущими европейскими фирмами
роваться централизованными решениями. У предприятий должны быть адекватный менеджмент и маркетинг, отработанная система производства — от разработки модели до реализации конечного продукта, выстроены логистические цепочки. Тогда они вполне смогут конкурировать с импортом, в том числе и с китайским. У нас дешевая, по сравнению с Европой, рабочая сила. При этом требуется более активная позиция самих предприятий. Пищевая промышленность не жалуется на укрепление рубля, осваивает освобождающиеся от импорта ниши. Наоборот, зарубежные компании переносят производство на нашу территорию, потому что вообще выгоднее делать на месте потребления. И в «пищевке», в отличие от легкой промышленности, наблюдаем 7%-ный рост в этом году».
Еще более категорично высказался по поводу закрытия рынка легкой промышленности Руслан Гринберг, директор НИИ экономики Российской академии наук: «Полностью закрывать рынок нельзя, потому что тогда производители начинают использовать эту ситуацию в своих интересах, а не в интересах потребителей. Надо смотреть по каждому товару. То, что может выйти на мировой уровень, должно быть надежно защищено. А если продукция нежизнеспособна, тогда и нечего издеваться над покупателем».
Вот наконец-то нужное слово произнесено. Наши производители вовсе не намерены ориентироваться на мировые стандарты — ни по качеству, ни по оперативности выпуска новых моделей. По количеству — да, это всегда пожалуйста. Только оказывается, что столько плохого товара покупателю вовсе не нужно. А нужно побольше хорошего и модного.
Почему мы не амбициозны? Почему не ставим перед собой больших целей? Почему думаем только о внутреннем рынке и не посягаем на мировой? И так ведь происходит не только в легкой промышленности. Посмотрите на наш автопром. «Москвича» уже несколько лет нет, а на ГАЗе и АвтоВАЗе выпуск постоянно сокращается. А причина в том, что думали: для своего потребители и так сойдет! Что не нужны в машине подушки безопасности, не нужны АБС и прочие защитные средства. То же самое — в авиационной промышленности. Самолет «Суперджет-100» уже почти готов. И компания «Гражданские самолеты Сухого» получила 70 заказов от отечественных авиаперевозчиков. Но для того, чтобы производство было рента-
бельным, нужны сотни заказов. А их нет. Потому что самолет ориентирован на внутреннее потребление. Чем меньше заказов, тем выше стоимость конечного продукта. Мы боимся конкурировать с «Боингом» и «Эрбасом», а также с «Эмбрайером» и «Бомбардье» — и в результате проиграем. Почти наверняка.
Тут мы подходим к нравственной проблеме, которая пока не имеет решения. Советская экономика была неэффективной. Да, у нас были ракеты, бомбардировщики, танки и истребители. Мы выплавляли 100 млн. тонн стали и добывали 300 млн. тонн нефти в год. Но ни одеваться в эти сталь и нефть, ни есть их нельзя. Промышленность так называемой «группы Б» — производство товаров народного потребления — едва-едва покрывало спрос. К концу 1980-х годов она с этой задачей вообще не справлялась, страна жила в условиях постоянного дефицита, а люди выстаивали очереди за импортными шмотками.
В годы «шоковой терапии» директора предприятий были озабочены только тем, чтобы сохранить «занятость» людей. И люди с этим соглашались: они готовы были получать мало денег и при этом не работать. Да, безработица — это страшно. Но ничто так не развращает, как незаработанные деньги.
Сегодня производительность труда в России ниже, чем в Европе, США, Японии и Китае, в 2,5-3 раза. В легпроме почти 2 млн. человек — это едва ли не самый многочисленный сектор экономики. Результат их труда — плачевный. Выработка на одного работника в год — около $7 тыс., или 15,4 тыс. руб. в месяц. А зарплаты растут, они у нас больше, чем в Китае, уже приближаются к европейским. Реальные располагаемые доходы населения выросли в августе на 12% к прошлому году, а промышленное производство — всего лишь на 3,8%. Зато импорт вырос на 19%. При том, что рост физических объемов экспорта в 2007 году практически нулевой. Мы проедаем то, что зарабатываем на экспорте нефти и газа.
Вопрос сегодня стоит так: либо мы будем продолжать развращать людей незаработанными деньгами, либо поставим амбициозные цели и выйдем на уровень конкуренции с мировыми производителями. Заботой ткачих должен быть не «поиск путей, как оставить у власти президента», а будущее свое собственное и своих детей.
Есть бизнес и есть собес. У нас все перепутано. Директор предприятия занимается собесом, а государство — бизнесом. Хотя должно быть наоборот. И все ждут, когда государство их защитит от ужасных китайцев, которые везут к нам лучшие товары, чем мы можем выпускать. Если бы мы шили одежду и обувь лучше, чем китайцы, пусть она была бы и немного дороже, покупатель брал бы нашу продукцию.
Конечно, есть много дополнительных факторов, которые мешают развитию малого и среднего бизнеса вообще: налоговая нагрузка, административное давление, рейдерство, высокие процентные ставки по кредитам и т.д. Все это относится и к легкой промышленности тоже. Однако все эти факторы дополнительные, им можно было бы противостоять, ориентируясь на высокое качество продукции.
Вот экономическая задача для директора: выпускать продукцию, которая пойдет не только на наш рынок, но и в другие страны. Для этого надо вывести с фабрики лишних людей и переоснастить производство, наладить менеджмент, маркетинг и все, о чем говорила выше Ольга Изряднова.
А вот задачка для государства: ему нужно взять освобожденных людей и, обеспечив им на время более-менее приличное содержание, отправить на переучивание, а затем обеспечить их трудоустройство. Ведь именно так поступило в свое время правительство Маргарет Тэтчер, когда англичане решились закрыть нерентабельные угольные шахты. Вот это было бы примером разумной промышленной политики, которой люди ждут от нашего государства. И примером заботы о людях, которые ждут ее от нашего правительства.
Или легкая промышленность наша сократится до двух десятков фабрик, которые будут шить форму и сапоги для армии. ®
