CC BY
24
УДК 339.9 Ю. А. ЗУЛЯР
ББК 65.5 доктор исторических наук, профессор,
Иркутский государственный университет
ПЛАЧ КАССАНДРЫ: СТОИТ ПРИСЛУШАТЬСЯ
YU. A. ZULYAR
Doctor of History, Professor, Irkutsk State University
CASSANDRA’S CRYING: IT’S WORTH CONSIDERING
Мировой кризис, перманентно меняющий свою остроту, но не оставляющий развитые экономики в покое, заставляет интеллектуалов искать объяснение этому феномену. Исследование Антуана Брюне и Жан-Поля Гишара «Геополитика меркантилизма: новый взгляд на мировую экономику и международные отношения»1 представляет собой работу, принадлежащую к течению либеральной мысли, пытающейся объяснить и найти выход из пугающей ситуации, в которой оказалась западная цивилизация в начале XXI в.
Примечательным является то, что авторы видят решение нарастающих проблем не в развитии политэкономической теории, а в возврате к ее истокам. Для этого они совершают глубокое погружение в историю Европы, объясняя ее с точки зрения использования политики меркантилизма и внешнеторгового профицита. По их мнению, меркантилистская стратегия, лежавшая в основе парадигмы молодого европейского капитализма, позволявшая поддерживать внешнеторговый профицит, являлась эффективным и обязательным инструментом для передовых стран XVIII в. К сожалению, формат рецензии не позволяет анализировать все сюжеты монографии, поэтому остановимся на самом актуальном.
В период с середины 1989 г. до начала 1994 г. СССР и Япония рухнули, оставив лицом к лицу Китай и США, два сильнейших государства мира. Однако в тот момент американцы были настолько опьянены своей победой вследствие развала СССР, что совершенно не осознавали значения
1 Брюне А. Геополитика меркантилизма: новый взгляд на мировую экономику и международные отношения : пер. с фр. / Брюне Антуан, Гишар Жан-Поль. — М. : Новый хронограф, 2012. — 232 с.
усиления мощи Китая и того факта, что он приписывает им роль «главного врага». А руководители КПК, напротив, хорошо понимали абсолютное противоречие между их моделью тоталитарного капитализма и моделью демократического капитализма западных стран и Японии (с. 128). Они внимательно изучили опыт Японии и СССР в борьбе с США за мировую гегемонию. Видя, как уничтожил себя СССР, как отступила Япония, выработали свою стратегию, учитывавшую чужие ошибки и собственные преимущества и ресурсы.
Китай с 1989 г. применяет методы, использованные Японией в 1945-1985 гг.: низкие зарплаты, низкие процентные ставки, заниженный валютный курс, барьеры для ввоза иностранных капиталов. Но реакция американского бизнеса на китайскую политику была иной. Причина в том, что значительная часть капиталов американской олигархии связана с китайской, чего не было в случае с Японией. Ее фирмы являлись для американских олигархов опасными конкурентами на рынках США и мира, к тому же, американские фирмы не извлекали прибыли из заниженного курса иены (с. 86).
Китай располагает принципиальным преимуществом, позволяющим ему иметь торговый профицит, — почасовыми затратами на оплату труда в 40-100 раз меньшими, чем в США и Западной Европе. Это делает его продукцию более конкурентной, чем у Индии, России, Мексики, Бразилии, Индонезии и Турции.
Главное объяснение — огромная резервная армия бедного крестьянства, готового работать за любую оплату. Но кроме этого, присущего и другим странам «третьего мира» обстоятельства, существует еще
© Ю. А Зуляр, 2013
четыре специфических фактора, присущих только ему. Это: «хукоу», что-то вроде внутреннего паспорта (позволяющего контролировать и ограничивать внутреннюю миграцию), страшные политические репрессии, ограничение рождаемости одним ребенком и заниженный регулируемый обменный курс юаня (с. 91).
Кровавая расправа на площади Тянь-аньмэнь, по мнению авторов, подтвердила, таким образом, выбор тоталитарного капитализма для «народного» Китая и отказ от альтернативного демократического капитализма (с. 128).
Несмотря на социалистическую риторику, КПК строит «суверенный капитализм», обладающий рядом специфических черт. Главное, в китайском «патриотическом» капитализме есть правило: предприятие не должно идти против интересов государства и КПК. Руководство предприятий состоит в КПК, поэтому, если любое лицо за рубежом проводит антикитайскую политику, его бойкотируют все китайские структуры и бизнес.
В «патриотическом» тоталитарном капитализме взамен за это бизнес получает право держать на низком уровне зарплату. Для этого около половины рабочей силы Китая находится в «нелегальном» положении, т. е. лишены всех социальных прав, эксплуатируется в условиях, близких к рабству. Развитие капитализма в Китае не ведет к развитию демократии. По мнению авторов: «Никоим образом нельзя утверждать, что демократический капитализм спонтанно восторжествует над тоталитарным капитализмом» (с. 38).
Все эти преимущества и особенности позволили Китаю в короткий срок совершить прыжок и в начале XXI в. оказаться в клубе экономических супердержав. Как пишут авторы: «2001 год отмечен переворотом в международных отношениях: конечно,
произошла ужасная драма 11 сентября, но самым значительным фактом было вступление Китая в ВТО, которое имело важные последствия для будущего международной торговли. Китай смог вступить в ВТО, сохранив исключительную привилегию по установлению валютного курса; следовательно, он больше не боится таможенного протекци-онализма своих партнеров — членов клуба ВТО и в то же время получает прибыль от валютного протекционизма, который под-
держивает через свой «управляемый» валютный курс» (с. 122).
Они подчеркивают, что валютный протекционизм и таможенный протекционизм одинаковы и взаимозаменяемы. Китай навязывает всему миру курс в 6,8 юаней к доллару вместо 3,4, что равноценно введению 100 %-ной таможенной пошлины на стоимость товара или субсидированию экспорта своих товаров в 50 % их цены. Благодаря своему вступление в ВТО Китаю удалось запретить его членам использовать любой оборонительный таможенный протекционизм в ответ на свой агрессивный валютный протекционизм. За семь лет (2001-2008) Китай увеличил свою долю в мировом экспорте с 5 до 12 %. Однако, по мнению авторов, на самом деле она может достигать в реальности и 25 % (с. 97, 123).
Информационная политика КПК, которая стремится представить Китай как бедную, слаборазвитую страну, по мнению авторов, является полностью лживой, однако очень эффективной. Международный валютный фонд оценил долю Китая в мировом валовом продукте 2009 г. в 16 %, но сегодняшние прикидки позволяют сказать, что его доля равна доли США и составляет 20 %. Следовательно, валютный курс должен быть максимум 3 юаня к доллару вместо 6,85 как сейчас. Китайская статистика оценивает его торговый профицит примерно в 300 млрд дол. в год, а в соответствии со статистикой торгующих с ним стран он составляет 600 млрд дол. (с. 40, 98, 99).
Юань, поддерживаемый на умышленно низком уровне, позволяет Китаю постоянно иметь колоссальный внешнеторговый профицит, что обусловливает огромный внешнеторговый дефицит стран «Большой семерки». Этот дефицит подавляет экономическую активность этих стран (с. 134). США смогли избежать роковых последствий только благодаря особой роли доллара как резервной валюты, но и они впали в рецессию в декабре 2007 г.
Отныне Китай, извлекая прибыль из передачи технологий, в состоянии лидировать почти во всех секторах мировой экономики, по крайней мере, в перспективе, сначала в количественном отношении, а затем и в качественном. И авторы с ужасом констатируют: «Это представляет смертельную
опасность для транснациональных корпораций, даже если по отдельности они имеют краткосрочный интерес в Китае» (с. 102).
Авторы безапелляционно заявляют: Именно Китай со своей политикой внешнеторгового профицита вызвал кризис в США и мире. Щедрое китайское участие в финансировании американского государственного дефицита, позволившего поддерживать процентные ставки на низком уровне, не было счастливой случайностью, а оказалось скорее ловушкой, чем подмогой. Американцы надеялись, что китайцы помогут им в условиях кризиса, но китайцы напротив стали противодействовать стабилизации финансового положения, при этом отказываясь обсуждать курс юаня.
В совокупности рецессия «Большой семерки» длилась с середины 2007 г. до середины 2009 г., затем сменилась некоторым оживлением, которое было непоследовательным и не смогло вывести Запад на уровень 2007 г. Напротив, экономика Китая в 2007-2010 гг. являла собой полный контраст этой ситуации. Китай за 15 лет накопил валютный резерв в 4 трлн дол. Эта финансовая власть избавляет Китай от необходимости сотрудничества с экономическими партнерами. Около 50 % мирового производства металлов потребляется Китаем, а в начале 2013 г. он сравнялся по потреблению нефти с США (с. 138, 160, 163).
В целях противодействия принятию невыгодных для Китая решений национальных правительств он создал мощное лобби в развитых странах, особенно в США (с. 176). Авторы приводят слова крупного французского бизнесмена Ф. Крузе: «Если Китай будет так продолжать, мы придем к катастрофе! Нельзя оставаться в схеме, в которой одна из сильнейших держав планеты разрушает промышленность остальных стран...» (с. 119).
Авторов не только возмущает близорукость правящих кругов развитых стран, но в еще большей степени пугают планы Китая. Они выстраивают доказательную систему наличия у Китая экспансионистских планов, обосновывая это тем, что экономические цели Китая подчинены политической — добиться мировой гегемонии. Что касаемо чисто экономических целей, то их две: углубить разницу в экономическом росте между собой и «Большой семеркой»; сместить доллар и добиться, чтобы в 2025 г.
Шанхай заменил Лондон и Нью-Йорк и стал единственным крупным мировым финансовым центром с юанем в качестве мировой валюты (с. 140).
Другая близкая к этому задача — лишить доллар статуса мировой резервной валюты. Тенденция движения в этом направлении уже наблюдается. Центральные банки ряда стран меняют доллар на золото, евро, SDR (Специальные права заимствования). Для этого Китай пытается дискредитировать доллар в глазах мировой общественности и своих партнеров. Он пытается убедить использовать корзину валют при покупке нефти вместо доллара. На самом деле он пытается внедрить использование в этих целях юаня (с. 153, 154).
Достижение стратегических целей Китай осуществляет через решение ряда задач:
- в геополитике строит политику союзов (стран-союзников) по примеру США конца второй мировой войны, на основе стран третьего мира, опираясь на союз с Россией;
- в международном плане стремится обезвредить союзников США и оставить их без их поддержки;
- в дипломатическом плане превращает некоторые страны в своих «политических клиентов»;
- в военном плане постоянно увеличивает военные расходы и быстро наращивает свой военно-стратегический потенциал, чего не могут позволить себе США. В марте 2009 г. была создана сеть китайского кибершпионажа. «...Разумно полагать, что к 2025 г. китайская армия будет превосходить по мощи американскую, если существующие различия в темпах роста сохранятся.»;
- имеет территориальные претензии ко всем своим соседям и осуществляет «ползучую аннексию», в частности, организовал приграничную колонизацию соседей избыточным мужским населением, обостряет отношения с Японией по поводу спорных островов в Южно-Китайском море, стремясь при этом вывести американский флот из региона;
- в идеологическом плане, старается подкупать за рубежом интеллектуалов, СМИ, политических деятелей, ориентируя их на создание режима лояльности населения их стран к КНР, и убеждает их отказаться от демократии и утвердить тоталитарный капитализм;
- в географическом плане ведет политическую охоту за месторождениями полезных ископаемых, приобретает месторождения руд, сельхозугодья; поставил этот процесс на поток, чтобы разграблять целые страны, фактически лишая их суверенитета, для того чтобы в перспективе манипулировать ценами и поставками на сырье;
- в культурном плане пытается заменить английский язык на китайский в сфере международных коммуникаций и продвигает китайскую культуру, в том числе телесериалы (с. 135-140, 165, 166).
С болью и печалью авторы пишут о близорукой политике, проводимой странами Западной цивилизации. Они констатируют, что в современных условиях от Китая исходит угроза странам демократического капитализма, но существующая экономическая ситуация, созданная его политикой, выгодна ведущим западным корпорациям и финансовым институтам, которые противодействуют своим правительствам в изменении системы взаимоотношений с КНР. Западные корпорации по-прежнему предпочитают создавать новые промплощадки в Азии, сокращая производство в своих странах.
Правительства понимают опасность китайской гегемонии, но бизнес, видя только краткосрочные перспективы, не хочет терять данный источник прибыли и отлаженные механизмы бизнес-коммуникаций. Это отчасти напоминает «политику умиротворения» французской и английской демократий в конце 1930-х гг. в связи с частыми нарушениями международного порядка империалистическими тоталитарными государствами — Германией, Италией и Японией» (с. 172, 185).
Жесткой критике авторы подвергли и позицию своих коллег из ученого сообщества, заявляя, что молчание или успокоенность научных кругов обусловлено их зависимостью от финансовых структур. Они отвергают концепцию нормальности профицита развивающихся экономик по отношению к развитым, ибо если развивающиеся страны будут иметь профицитную торговлю, то развитые страны должны иметь дефицитную торговлю, которая является большим препятствием для их роста, какими бы гениальными не были бы их инновации.
Что останется в перспективе развитым странам, если у них дефицит в торговле
промышленными товарами, в торговле сельскохозяйственной продукцией, в торговле энергоресурсами и скоро, если дела будут идти и так дальше, в торговле некоторыми «услугами предприятиям»? Тогда единственными отраслями по производству экспортных товаров и услуг, которые эти страны смогут сохранить, будут некоторые отрасли высокотехнологичной деятельности и разные отрасли, относящиеся к туризму (с. 120).
Они не верят в благостные сценарии развития мировой экономики и их страшат возможные перспективы их реализации. Сценарий, при котором Китай является мастерской мира, а Европа и Америка будут специализироваться на нематериальном производстве и НИОКР, не может осуществиться.
Промышленные инновации, сделанные на Западе, найдут свое применение в Азии, а в дальнейшем даже сами эти инновации будут производиться там: Индия и Китай выпускают ежегодно больше инженеров, чем все развитые страны мира вместе взятые! Современная политика Китая включает в себя деиндустриализацию развитых стран сегодня и полный перенос НИОКР в Китай завтра (с. 184-185).
Убедительность своих зловещих предсказаний авторы подкрепляют историческим экскурсом в кризис 1929 г., реально закончившийся только в 1948 г. (благодаря девальвации европейских валют по отношению к доллару), который появился в результате огромного торгового дисбаланса между профицитом США и дефицитом Европы. Он ознаменовал собой переход гегемонии от Великобритании к США. Современный кризис имеет ту же сущность, но в этот раз Китай находится в роли вчерашних США, а западный мир — в роли Европы (с. 211).
Переход мира к китайской гегемонии взамен английской и американской, предупреждают авторы, создаст особые проблемы. «Какими бы ни были многочисленные укоры в адрес государств-гегемонов последних двух или трех веков, следует подчеркнуть, что их доминирование, иногда очень жестокое, в конечном счете, способствовало распространению "демократических" ценностей. Модель тоталитарного капитализма Китая вызывает намного больше тревог: возникает
угроза возвращения к "восточному деспотизму"» (с. 169).
Авторы крайне невысокого мнения о мерах, предпринимаемых Евросоюзом и США, по предотвращению кризисных трендов, проявляющихся в мировой экономике. Они считают, что «европейское решение» ведет прямиком к рецессии и, может быть, к серьезным трудностям для евро; «американское решение» могло бы привести к облигационному кризису и к утрате долларом его привилегированного статуса. Во избежание этой дилеммы важно, чтобы развитые страны договорились о восстановлении равновесия в мировой торговле таким образом, чтобы их дефициты могли постепенно снижаться. И предлагают свой рецепт: «Для этого им нужно быть готовыми выйти из ВТО» (с. 214).
И одновременно с деструктивным предлагают конструктивный ход: «.незамедлительно создать «ВТО-2», которая будет точной копией нынешнего ВТО, за исключением двух ключевых изменений в уставе». Прием только стран с конвертируемой валютой и введение строгих санкций, вплоть до исклю-
чения при использовании валютного протекционизма (с. 195).
При этом они трезво оценивают последствия такого решения: «Разрыв существующих отношений с Китаем неизбежно привел бы к ответным мерам, репрессалиям, непредвиденным событиям и к более или менее серьезным потрясениям, к периоду полной неопределенности, в течение которого рынки могли бы рухнуть, так как они не любят неопределенности. Тем не менее, это единственный разумный путь в долгосрочной перспективе». И пессимистично заявляют: «.Понятно, что политики боятся принять подобные решения, учитывая последствия, которые они могут повлечь в ближайшем будущем» (с. 186).
Таким образом, совокупность взглядов А. Брюне и Ж.-П. Гишара, изложенная в данной книге, являет собой фактологически обоснованное и аргументированное предостережение лидерам Запада о его возможном закате и необходимости решительных и незамедлительных действий по борьбе с нарождающейся гегемонией Китая и восточной цивилизации в целом.
Информация об авторе
Зуляр Юрий Анатольевич — доктор исторических наук, профессор, декан исторического факультета, Иркутский государственный университет, 664003, г. Иркутск, ул. К. Маркса, 1, e-mail: uzulyar@yandex.ru.
Author
Zulyar Yuriy Anatolievich — Doctor of History, Professor, Dean, Department of History, Irkutsk State University, 1, K. Marks Street, Irkutsk, 664003, e-mail: uzulyar@yandex.ru.
