CC BY
77
РЕЦЕНЗИИ
УДК 339.9 С. Г. ЛУЗЯНИН
ББК 65.5 доктор исторических наук, профессор,
Московский государственный институт международных отношений (университет)
Министерства иностранных дел Российской Федерации
ОТ МЕРКАНТИЛИЗМА ДО «МИРОВОГО ЮАНЯ»*
S. G. LUZYANIN
Doctor of Historical Sciences, Professor, Moscow State Institute of International Relations ( University) of Foreign Affairs of the Russian Federation
FROM MERCANTILISM TO «WORLD’S YUAN»
Поляризация мнений. Как воспринимают Китай на Западе? Еще раз просматриваю интересную книгу французских авторов и ловлю себя на мысли о том, что она даже не совсем о Китае, а скорее о противоречивой и трагической новейшей истории стран Запада и Востока: о причудливых переплетениях экономики, политики и идеологии; о скрытых пружинах и мотивах поведения президентов и диктаторов; о нашем времени.
Не скрою, что многие положения и высказанные мысли вызывают возражения, особенно в китайской части. При этом мне бы не хотелось выступать в качестве адвоката или прокурора КНР и ее политики. Моя задача гораздо скромнее — внести свой, посильный вклад в предложенный французскими учеными дискурс.
Книга, несомненно, является классической в ряду сложившегося на Западе экспертного «main stream» — обоснование теории «китайского коллапса» и «китайской угрозы». В рамках данного направления опубликованы сотни книг, статей и различных проектов. Все они в той или иной степени пытаются доказать «чудовищную опасность» и «вред» китайского экономического эксперимента для человечества.
К слову, на Западе сложилось и альтернативное течение, которое отрицает алармизм представителей теории «китайской угрозы». Западные экономисты и политологи этой школы пытаются более взвешенно и конс-
труктивно разобраться в успехах и неудачах китайских реформ в секретах так называемого «китайского экономического чуда».
Заметим, что, независимо от эмоций (нравится или нет КНР и его КПК), неоспоримым фактом остается то, что нищая, разрушенная экстремизмом и «культурной революцией» страна за 30 лет реформ сумела подняться с 124-го на 2-е место в мире по ВВП; встала в один ряд с ведущими государствами, оказывая влияние на все ключевые международные процессы; и, судя по всему, к 2020 г. войдет в категорию «сверх державы».
От диктатуры к демократии. Возможна ли политическая либерализация в КНР? Однако вернемся к книге. На с. 34-38 авторы описывают «ужасы китайского тоталитаризма». В частности, отсутствие реальных выборов и демократии (что на самом деле имеет место), контроль КПК за СМИ, судебной системой, проблемы Тибета и Синьцзяна и пр.
Добавим к этому списку еще с десяток «диктаторских параметров» в КНР, о которых авторы даже не подозревают. Совершенно очевидно, что в Китае существует во всей красе авторитарная система управления с (де-факто) однопартийной системой власти КПК (формально по Конституции существуют и другие партии).
Авторы, видимо, забыли, что практически все страны Восточной Азии (кроме Японии), которые совершили технологический прорыв (Сингапур, Тайвань, Гонконг, Южная Корея
* Брюне А. Геополитика меркантилизма: новый взгляд на мировую экономику и международные отношения : пер. с фр. / Брюне Антуан, Гишар Жан-Поль. — М. : Новый хронограф, 2012. — 232 с.
© С. Г. Лузянин, 2013
и др.), прошли периоды авторитаризма и военных диктатур. Именно в условиях централизации там были проведены необходимые экономические реформы.
Конечно, идеологически это были иные модели (некоммунистические), но смысл процессов от этого не меняется. Часть стран к политической модернизации перешла сравнительно недавно — Южная Корея при президенте Ким Дэ Чжуне (1997-1998 гг.), Тайвань — при президенте Цзян Цзинго (конец 1980-х гг.) и др.; часть — остается в рамках авторитаризма.
Как знать. Возможно, политическая либерализация Китая еще впереди. В любом случае в Восточной Азии критерии и логистика западной демократизации неуместны и вредны. Это иные цивилизации и иные ценности.
Авторы книги сокрушаются, что «КПК стремится также помешать всем формам коммуникаций, которые возникают в Интернете...» (с. 36). Да, ограничения есть. Но, похоже, коллеги не знают, что такое китайский интернет (и, видимо, китайский язык), поскольку именно он (интернет) сегодня является для сотен миллионов китайцев уже сложившимся элементом гражданского общества и каналом коммуникации.
В сети (Вэй бо и др.) публикуются самые разные (порой очень жесткие) статьи и комментарии. Сложился даже иносказательный язык, которым излагаются особенно острые антиправительственные статьи. Кстати, в открытой печати бушует плюрализм мнений. Это касается как СМИ, так и научной, экспертной литературы.
В КНР выходят сотни книг и тысячи статей представителей так называемых «новых левых» (сторонников усиления социализма) и представителей «правых» — ученых и журналистов, выступающих за углубление рыночных отношений и либеральных ценностей и приоритетов. Что-то власти, конечно, запрещают, но большая часть печатной продукции свободно продается. Просто для более объективного представления о Китае нужно знать китайский язык, а не изучать страну во Франции или где-то еще по западным интернет-публикациям.
Мифы и «рифы» китайской экономики. Можно ли иметь с Китаем дела? Авторы книги, критикуя так называемый «меркантилизм Китая», одной из причин экономическо-
го успеха называют дешевую и избыточную рабочую силу, на эксплуатации которой и получается прибавочный продукт (с. 90-91).
Действительно, в 1990-е гг. это преимущество было в КНР и использовалось китайскими компаниями. Заметим, что за 10 лет оно (преимущество) уже испарилось. Как это ни парадоксально, но в самой большой в мире по численности населения стране ощущается нехватка трудовых ресурсов в возрастной группе — от 25 до 45 лет.
Причина известна — проведение властями политики ограничения рождаемости последние 35-40 лет. Она и привела сегодня к подобным демографическим перекосам. Отсюда автоматический рост цены на рабочую силу. Она (цена) выросла в 14,5 раз против показателей 1998 г. Это миф, что китайский рабочий будет работать «за чашку риса». Эти времена в КНР давно прошли. Сегодня сами китайские компании покупают рабочую силу в странах Юго-Восточной Азии, где ее цена по-прежнему невысока.
На с. 118-119 ученые пишут о том, что Китай своими высокими темпами прироста ВВП «разрушает промышленность остальных стран», что это, якобы, очень опасная тенденция — экономическое взаимодействие Запада с КНР. «Если так будет продолжаться, — восклицают авторы, — мы придем к катастрофе!» (с. 119).
Но при этом авторы умалчивают о том, что, когда в 2008-2009 гг. в Европе разразился финансовый кризис, там стали кричать — «почему Китай нас не спасает?», «почему он не дает нам дешевые кредиты?». В Брюсселе проходили постоянные заседания комитетов ЕС на тему получения (любым путем) новых заказов из КНР на покупку стали, проката, машин, оборудования и пр. Справедливости ради заметим, что все это КНР давала Западу, значительно ослабив кризис.
Добавим, что и сегодня некоторые западные компании, с одной стороны, продолжают говорить о «китайской угрозе», а с другой — выстраиваются в очередь и конкурируют за китайские инвестиции и кредиты. Как это все объяснить? Значит, не все так плохо в китайской экономике и с ней можно иметь дело. Не случайно объем торговли ЕС с КНР более 500 млрд дол. за 2012 г.
«Во всем виноват юань». Как спасти мир от китайской дешевой валюты? Ключевой
аргумент авторов книги в их критике «китайского меркантилизма» — неконвертируемый юань, который позволяет КНР весь мир «ставить на колени», и что единственный способ наказать Пекин — это девальвировать все (!) валюты западных стран по отношению к юаню (с.191). К тому же, авторы на полном серьезе предлагают либо изгнать Китай из ВТО, либо всем миром выйти из Организации и создать ВТО-2 (с. 195-196).
Ничего более фантастического в последнее время не встречается. Как это все будет на практике, уважаемые французские коллеги в книге подробно не описывают, но отдельные зарисовки дают. Например, они пишут, что «только страны со свободно конвертируемой валютой смогут войти в ВТО-2» (с. 195), или — «если Китай откажется
присоединиться к ВТО-2. ввести высокие таможенные пошлины на товары с клеймом «сделано в Китае»» (с. 196) и т. д.
Если следовать этой логике, то следующим шагом было бы изгнание КНР из ООН и исключение его из состава постоянных членов СБ ООН, ядерное разоружение. Ну и для полного спокойствия — оккупация по типу Ирака или Ливии. Тогда наши уважаемые авторы книги, наверное, были бы довольны. Понятно, что подобные рассуждения больше подходят для голливудских фильмов, чем научной литературы.
Если же говорить серьезно о проблемах юаня, то они, несомненно, существуют — заниженный курс, который дает определенные выгоды при внешней торговле, проблема конвертируемости, конкуренция с долларом и др. Но говорить о том, что только заниженный курс лежит в основе всех экономических успехов КНР, нельзя.
Так, китайское правительство за последние 5 лет проводит политику плавной интернационализации юаня. Китайская валюта выходит на мировые финансовые рынки, пользуясь растущим спросом у инвесторов. После того как Народный банк Китая разрешил продажу юаня за пределами страны, суточные объемы юаневых торгов выросли до 500 млн дол. КНР вышла на ряд бирж с предложением гособлигаций, номинированных в юанях, и спрос втрое превысил предложение.
От однополярной к многополярной валютной системе. Решится ли Китай на «финансовую революцию»? Китайцы создают
свой аналог известной биржи NASDAQ. Означает ли это, что Пекин дал старт «юаневой дипломатии» как одному из средств формирования новой финансовой архитектуры, но уже по китайским канонам? Видимо, да. Процесс пошел.
Анализируя проблему юаня, нельзя забывать и о недостатках «классической» долларовой мировой системы. Финансовый кризис 2008-2009 гг. показал ненадежность существующей глобальной платежной системы, основанной на валюте одной страны (США). Она, как известно, вызывает много нареканий и справедливой критики со стороны стран групп БРИКС, ШОС, АСЕАН и др.
Пороки «однополярной» валютной системы известны. Однако никто не хочет «пилить сук, на котором сидит». Экономики большинства стран в случае демонтажа или даже частичного ослабления нынешней основанной на американском долларе финансовой системы сами немедленно станут жертвами финансового кризиса. Состояние и стабильность большинства национальных золотовалютных резервов, включая такие как китайский, японский и другие, напрямую привязаны к «зеленому президенту». Конечно, правительства отдельных стран пытаются диверсифицировать запасы, переводя часть сбережений в другие валюты, но это принципиально не решает проблемы «независимости» от главной мировой валюты.
В этих условиях Китай, возможно, в будущем решится на некую мировую «финансовую революцию». Правда, речь не идет пока о немедленном, вот прямо завтра, «залпе Авроры», а скорее о тщательной и осторожной подготовке планомерного штурма американской валюты, сроки и способы которого пока еще не ясны. В марте 2009 г. глава Центрального банка Китая Чжоу Сяо-чуань накануне саммита «Группы двадцати» предложил мировому сообществу создать «наднациональную валюту», не связанную с интересами того или иного государства.
Три этапа интернационализации юаня. Прогнется ли «зеленый президент»? Китайский банкир говорил о долговременной перспективе, а в качестве текущей оперативной меры предложил значительно расширить функции безналичной валюты (расчетного средства) МВФ, сделав ее ключевым платежным средством международной торгов-
ли и финансовых сделок. Причем в «корзину» данной единицы предлагалось включить валюты всех важнейших в экономическом отношении стран мира. Идея не нашла поддержки, особенно у американцев.
Понятно, что предложенный вариант лишь «пробный шар» в арсенале китайских заготовок. Китайцам важно провести «разведку боем», выявив слабые места американской валютной защиты и нападения. К слову, Россия и страны БРИКС поддержали предложение Чжоу Сяочуаня.
В самом же Китае среди ведущих экономистов нет единого мнения относительно будущего финансового мира. Многие ученые против реформирования нынешней финансовой системы. Профессор Ли Сян считает, например, что «нынешняя валютная система обладает еще довольно мощной жизненной силой и взаимозависимость США и Китая неизменны». Другими словами, время революции не пришло. В русском же народном варианте это бы звучало как «не буди лихо, пока оно тихо». Но подобные мнения не отражают общей картины, на которой все четче просматриваются контуры грядущих финансовых перемен.
Выступая в июле 2011 г. в Китае на Саммите глобальных мозговых центров, председатель совета Национального фонда социального обеспечения КНР Дай Сянлун сообщил, что поскольку китайская экономика занимает уже 1/10 мировой экономики, ее валютные резервы составляют 1/3 от мировых запасов и КНР — самый крупный финансовый кредитор, то Китай может начать «превращение юаня в международную валюту». По мнению эксперта, «возвышение юаня — естественный процесс, который не только выгоден Китаю, но и окажет благоприятное влияние на совершенствование международной валютной системы». Интерпретируя цитату, можно сказать, что в ней просматривается намек на некое негласное право КНР начать подготовку к созданию и новой валютной системы мира.
В Пекине считают, что интернационализация юаня пройдет в три этапа. На первом произойдет превращение юаня в валюту международных расчетов (на основе конвертируемости). По завершении второго этапа произойдет превращение юаня в ключевую инвестиционную (мировую) валюту. Наконец,
итогом третьего этапа станет превращение юаня в международную резервную валюту.
Член Комиссии по монетарной политике Центрального банка Китая Ли Даокуй считает, что «стратегическая цель интернационализации юаня заключается в повышении международного статуса китайской экономики и стабильности мировой экономики, а также в принесении выгоды для экономики Китая». «Интернационализация юаня, — подчеркивает высокопоставленный финансовый чиновник, — вероятнее всего станет тенденцией развития глобальной экономики в последующие 10 лет».
Следовательно, появились и временные ориентиры. То есть речь не идет о ближайшем столетии, а скорее о ближайшей перспективе — периоде правления Си Цзиньпина (руководителей 5-го поколения).
Сегодня Китайский народный банк уже разрешает покупать и продавать юань для финансирования международных торговых сделок, инвестиций и кредитования. 127 тыс. компаний, занимающихся китайским экспортом, используют юань (минуя доллар) в международных операциях. Аналогичный тренд формируется в китайском импорте. И если в 2010 г. в юанях проводилось около 4 % импортных операций, то в 2012 г. напрямую в юанях было оплачено 35,7 % китайского импорта. Через пять-шесть лет около половины всех внешнеторговых операций Китая будет переведено на юаневую основу.
Что касается «заниженного» курса китайской валюты, о котором справедливо пишут авторы, он, несомненно, будет повышаться. Как известно, китайская валюта с 2005 г. стала медленно двигаться к так называемому управляемому курсу, когда была начата реформа с его корректировкой. Понятно, что в ходе постепенного ослабления фиксации к американской валюте должно последовать усиление влияния рыночного спроса и предложения на юань с привязкой его к корзине валют.
Скорее всего, «плавающий» юань будет и дальше медленно идти вверх, что, собственно, и происходило в период с 2005 по 2008 г., когда он вырос на 21 %. Однако этот тренд не главный в готовящейся реформе интернационализации китайской валюты, это скорее некий компромиссный шаг, чтобы успокоить бдительность Вашингтона.
Сценарии. Возможна ли валютная экспансия Китая? В КНР существует радикальный сценарий. Пекин теоретически может начать эмитировать десятки триллионов собственных денежных знаков, рассылая их по всему миру, как это делали в свое время американцы. Конечно, он потеряет в этом случае часть своего долларового запаса (3-4 трлн), но потеряет уже символические денежные знаки. Предъявление же США купленных Китаем долговых обязательств окончательно добьет сверхдержаву.
Понятно, что описанный радикальный сценарий представляется пока чисто гипотетическим. Однако тенденция слияния политики, безопасности и финансов в условиях глобализации становится все более ощутимой. Будущая стабильность мирового сообщества будет связана не столько с классическим «стратегическим сдерживанием» или «взаимным устрашением», сколько с реалиями формирования либо нового однополярного, либо многополярного валютно-финансового мира. Что касается
китайских стратегических планов, то они до поры до времени зашифрованы. Но «тайные стратагемы», которые связаны с большими деньгами, рано или поздно обретут «плоть и кровь». В любом случае всех нас ждет «перезагрузка» финансовой системы, а вот по какой программе — американской или китайской — она пойдет, определит только время.
Резюме. Книга будоражит, заставляет думать, искать свои аргументы. Понятно, что содержание и выводы от начала и до конца «заточены» против Китая, иногда справедливо, но чаще искусственно и эпатажно. Возможно, что рядовым читателям, знающим только, что Китай — самая большая в мире по численности страна, мысли авторов покажутся убедительными. Для более внимательного — нет. Тем не менее, книга нужна. Она показывает дистанцию разброса мнений, обусловленную феноменом такого явления, как Китай, который нужно изучать, о котором можно спорить, строить свои прогнозы и сценарии.
Информация об авторе
Лузянин Сергей Геннадьевич — доктор исторических наук, профессор, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН, Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, постоянный член Научного совета безопасности РФ, 119454, г. Москва, пр. Вернадского, 76, e-mail: [email protected].
Author
Luzyanin Sergey Gennadievich — Doctor of Historical Sciences, Professor, Deputy Director of the Far East Institute of the Russian Academy of Sciences, Moscow State Institute of International Relations (University) of Foreign Affairs of the Russian Federation, permanent member of the Scientific Council of the RF Security Council, 76, Vernadskii Avenue, Moscow, 119454, e-mail: [email protected].
