CC BY
13
Эссе
ПИСЬМА ИЗ БАЙРЕЙТА
Письмо 1. Действующие лица в порядке их появления
«Не в состоянии ни жить, ни говорить с людьми. Полная по-груженностъ в себя, мысли только о себе...Мне нечего сказать, никому, никогда».
Франц Кафка. Дневники (запись от 27 апреля 1915 года)
За этим следует ряд «моментальных снимков» попутчиков в поезде: многоопытный, речистый житель Вены, малокровная девушка-чешка, старая дама с яйцом Бисмарка, поляки - офицер и дама, два венгерских еврея -коммивояжеры, лейтенант-венгр; гусар на перроне, в разговоре с дамой «танцующий», как цирковая лошадь; пожилая супружеская чета, не могущая скрыть слезы при расставании; немецкий офицер, громадный, увешанный оружием, бездушный как машина...В результате вырисовывается не только содержание, но и смысл, пафос этого перечисления: и что война, и что империю составляют люди разных народов, и что милитаризм - это государство в государстве, и что человек принесен в жертву силе и власти.
Эта запись то и дело вспоминалась мне во время путешествии по Германии в августе 2000 года, когда рядом, мимо, а то и «через» меня проходили, едва отразившись, разные люди - в поездах, залах ожидания, на улицах и в музеях, в магазинах, учебных аудиториях, пивных и ресторанах. Итак, список № 1:
Две девушки в ночном экспрессе: бирманка и немка, случайные попутчицы, оживленно и с очевидным взаимным интересом обменивающиеся сведениями о себе по-немецки и по-английски. Трое русских: два небритых молодых человека и нервозная девушка -усталые с дороги, пропыленные и немытые.
Много школьников лет десяти-двеиадцати, с громадными рюкзаками, терпеливых, спокойных и вео/сливых: путешествуют вместе со своими молодыми серьезными учителями. Видел я га в Баварии, на бирках с фамилиями стояло: «Вони».
Три бомжа на приграничной станции Марктредвиц в Верхней Франконии. Один из них, босой, полураздетый, трубно храпел, уронив голову на колени.
Любовная пара из «группы риска»: что-то нездоровое, неблагополучное, наркотики, неприкаянность, бездомность - в обнимку спали в несущемся сквозь ночь поезде.
Эксцентричный чех в элегантном плаще, забросавший полки своими чемоданами и очень смеявшийся над моей случайной репликой. Американский солдат с кейсом, едущий в какую-нибудь атлантическую провинцию или в Косово или на Ближний Восток. Мальчишки с «драконьими» хохолками, то и дело скрывавшиеся в вагонном туалете, чтобы с помощью баллончиков с лаком закрепить свои странные прически.
Две пожилые дамы, расточавшие похвалы моей галантности (я помог внести чемодан) и попрощавшиеся французским «Adieu!» Черногорец-((обер», обслуживавший нас в ресторанчике в Нюрнберге: как ему претят уже немецкие красоты, как он тоскует по своей маленькой родине и как обрадовался, услышав славянскую речь. Итальянец-«пикколо», медленно и с юмором записывавший наши заказы в другом питейном заведении, на этот раз в Байрейте. 1б-я платформа вокзала Берлин-Лихтенберг перед отправлением московского поезда: озабоченные соотечественники с гигантскими сумками, герои «первоначального накопления» и прообраз нашего мещанского счастья.
Письмо 2. Среда обитания и список Ля2
Байрейт, или, как он именуется в проспектах, «университетский и фестивальный город Байрейт», находится в Верхней Франконии (Северная Бавария). Подходить к нему с нашими мерками нельзя. По населению (70 тысяч) он сравним с Троицком или Чебаркулем, но внешне и в содержательном отношении похож на курорт или резиденцию. Впрочем, таковой он н был в прошлом. Отсюда, помимо привычной немецкой ухоженности и рациональности архитектурных и градостроительских решений, наличие дворцов и парков, музеев и театров. Одна из старейших улиц носит имя Фридриха Великого и застроена в стиле барокко. Опера, созданная маркграфиней Вильгельминой (сестрой этого прусского короля) в середине XVIII века, поражает великолепием внутреннего пространства. Конный памятник маркграфу Христиану Эрнсту - маленький, вычурный и надутый, - почти карикатура. За городом - дворцы Эрмитаж и Фантазия.
В Немецком музее масонства - кресты и шпаги, мастерки и перчатки, масонская символика и гордые имена знаменитостей - королей, ученых, поэтов. Среди лауреатов масонской премии почему-то Лев Копелев (известный писатель и правозащитник).
В доме-музее писателя Жан Поля старый смотритель, инвалид войны, с жаром рассказывал мне и еще двум-трем посетителям о жизни и книгах этого автора (памятник ему украшает одну из красивейших площадей), словно приходился ему родственником, и был вдохновлен моей записью в книге посетителей: как, я не только читал Жан Поля, но даже рецензировал книгу о нем!
Здесь жил Франц Лист. Его музей заполнен музыкой. Очень «культурная» экспозиция. Великолепный рояль. Ощущение эпохи и масштабов человеческой личности великого артиста.
Главный среди музеев (помимо исторического) - Дом Ванфрид, подаренный баварским королем («венценосным безумцем») Людвигом II Рихарду Вагнеру, реформатору оперы, «композитору будущего». Рядом могила Вагнера и его жены Козимы (дочери Листа), засыпанная цветами, без надписи, без эпитафий. В музее выставка, посвященная отношениям Вагнера и Ницше (юбилей последнего вызвал много откликов в газетах и журналах. Тон - отчужденный: то ли непризнанный пророк, то ли компрометирующий родственник).
Почти за городом - фестивальный театр, построенный специально для исполнения опер Вагнера (шли «Кольцо Нибелунгов» и «Лоэнгрин»), Но это для меломанов со всего света, простые смертные смотрят фотографии с фестиваля и могут почитать в местной прессе дебаты о том, как вписался такой-то бас в новую для него партию или хороши ли девы-валькирии в международном исполнении.
В Байрейтском университете учится 7000 студентов. Кампус - это студенческий городок: «включенные» в пейзаж здания учебных корпусов, библиотека, столовая, общежития, ботанический сад, немного магазинчиков, почта, сберкасса. Кирпич, дерево, пластик. Здания разноэтажные, частью ниже партера, террасами. Максимум удобств' и комфорта. «Нет» машинам: весь автотранспорт за пределами кампуса (впрочем, в городе он тоже движется по объездным дорогам и шоссе, в центре - пешеходная зона).
Велосипеды - это да, в большом количестве. А также ролики. Пешком ходят только неспортивные иностранцы. Немцы - нация спортивная: рюкзаки, спортивные майки и куртки, на велосипед - и в дорогу. В поездах специально оборудованные тамбуры для велосипедов, повсюду стойки, где можно оставить велосипед. Демократично, практично, экологично.
Общежития: этажность - от двух до шести, фонтаны во внутренних двориках, телефон-автомат (связь со всем миром). В вестибюле - газеты и журналы. В апартаментах - санитарный блок, кухонная ниша, рабочее место, шкаф и диван. Я так и не понял, студент или студентка уступили мне на время пребывания в Байрейте свою квартиру. Ясно, что правовед. Из литературы - 1-я часть «Фауста» и «Как важно быть серьезным» Уайльда (по-английски, со следами работы).
Ездили на экскурсию в Кульмбах, на фабрику пряностей. Задача -продемонстрировать немецкую культуру труда. Прием в холле с напитками и печеньем. Потом белые халаты и обстоятельная экскурсия - мимо лабораторий и через вычислительный центр - в фабричные корпуса, в упаковочный и транспортный цехи. Людей почти не видно, все делает автоматика. Впрочем, на фабрике работает 500 человек. Пояснения давал высокий молодой служащий с великолепными зубами. Кстати, когда видишь здоровых, спортивных, рослых немцев, юношей и девушек, начинаешь испытывать «комплекс не-
полноценности», А склонность немцев поучать всех и во всем, граничащая с высокомерием и самодовольством, заставляет задуматься о преодоленности прошлого и исторических корнях немецкого «миссионерства».
Особенно растревожили меня эти мысли во время посещения недостроенного стадиона в пригороде Нюрнберга. Стадион предназначался для партийных съездов нацистов. Вокруг теперь парк, все те же велосипеды и ролики. Антифашистская: экспозиция - в цоколе трибун: несколько сумрачных комнат с выставкой документов, подобранных тематически. Одна из комнат посвящена антисемитизму. Горестно поразил убогий уровень пропаганды ненависти к «чужакам)}: «Все евреи воняют, все французы воняют, все гомики воняют.. .только немец не потеет и потому не воняет». Такая вот «воспитательная миссия». Немцы в этот музей не ходят. А мы-то чего явились? Это их история.
Письмо 3. Ксенология, толерантность и список МЗ
Ксенология - это изучение «чужого», «чуждого», другой религии, другой этики, других обычаев. Есть еще термин «ксенофобия»: это ненависть ко всему чужому, просто потому, что чужое.
Толерантность - это терпимое отношение к чужому, иному, не такому, как я, убеждение в том, что люди имеют право быть собой, жить по своим правилам и порядкам, по своему разумению.
Поучительные науки в наше время. В Чечне вдет война, а наши генералы и государственные мужи до сих пор не дали себе труда прочитать «кавказские» произведения Льва Толстого. Фоном для нашего пребывания в Германии служили взрыв в переходе под Пушкинской площадью в Москве, катастрофа с «Курском», пожар на Останкинской телебашне.
В нашей группе 25 человек, в основном женщины. Нас молено разделить почти поровну на три части: русские, Восточная Европа и «третий мир». Всего представители тринадцати стран: Россия, Польша, Венгрия, Украина, Чехия, Египет, Узбекистан, Иран, Турция, Тунис, Индия, Бенин. А еще Австралия.
Проводится такой межкультурный семинар в третий раз. Читают блестящие профессора из Германии, Голландии, Франции, Австрии, Швейцарии, был даже китаец из Шанхая, в настоящее время работающий в Констанце. Мы слушаем по многу часов в день, с перерывом на обед (по электронной карточке, с которой кассир «считывает» очередную трату). Но ходить никуда далеко не нужно. Общежитие - тут же, в пяти минутах ходьбы, рядом бассейн, библиотека, интернет. Мы задаем вопросы по ходу дела. Лектор задает вопросы нам, пытаясь (с переменным успехом) нас разговорить. Блистают те, кто лучше знает язык, но им порой не хватает «общего образования».
Можно ли нас назвать «пятой колонной»? Не вызывает сомнений, что немцы пытаются через различные международные курсы (мне уже при-
ходилось участвовать в продолжительных мероприятиях подобного рода) влиять на формирование демократического правосознания и культурной «гомогенности». Поэтому, в частности, среди нас практически отсутствуют представители Запада. Россия, кажется, поддается подобным воздействиям с трудом. Мы самодостаточны, невосприимчивы к абстракциям, склонны к критицизму.
Суть разговоров сводится к следующему. Терпимость как принцип межчеловеческих и межнациональных отношений в достаточной степени признана. Задача состоит в том, чтобы интегрировать культурные навыки разных стран и народов в некое разноплановое, «плюралистичное», многообразное целое. Но действительно ли человечество готово к подобной интеграции?
Не только у нас по этой части не все в порядке. Как раз в дни нашего пребывания в Германии начался процесс против трех подростков, забивших насмерть мозамбиканца в прославленном парке Дессау. То и дело газеты сообщали о выходках «скинхедов», Намечались мероприятия по случаю юбилея Гесса (помощника Гитлера по партии).
В то же время практически в любом немецком городе можно найти памятную надпись, мемориальную доску с извинениями от имени немецких сограждан и в память жертв гитлеровского геноцида.
Марк Бент
