CC BY
81
Н.В.Паншев
ПЕТР ВЕРХОВЕНСКИЙ КАК АГЕНТ-ПРОВОКАТОР
Лица, совершающие преступления или занимающиеся оппозиционной подпольной политической деятельностью, всегда опасаются появления в своей среде агентов-информаторов и агентов-провокаторов. В своей книге "Бесы — роман предупреждение" Л.И.Сараскина писала: "Беспринципная власть, поощряя доносчиков, культивируя провокаторов, развязывает им руки..."1. Однако жизнь показала, что любая власть и с принципами и без принципов нуждалась и нуждается в людях, которые сообщают ей о преступлениях и преступниках. В нашем XX многострадальном веке в России дважды пытались отказаться от института тайных агентов; в 1917 г. большевики и в 1991 году демократы. И те и другие громогласно заявляли и осуждали так называемых "стукачей", и те и другие обещали строить работу правоохранительных органов на принципах гласности и открытости. Однако и в 1917 и 1991 гг. после подобных деклараций роль секретных агентов значительно возрастала и создавались благо -приятные условия для провокаций, в том числе и в государственном масштабе.
Чтобы располагать полной информацией о какой-либо преступной группе, власть в лице спецслужб внедряет в эти преступные группы своих агентов, а иногда и сама создает таковые для решения более кардинальных проблем в этой области. Наиболее активные преступные организации, чтобы как-то обезопасить свою деятельность, в свою очередь стараются иметь осведомителей среди работ-
ников уголовной или политической полиции путем подкупа, а если это невозможно, то, действуя на опережение, сами предлагают услуги в качестве агентов, якобы освещающих преступные деяния той или иной группы или конкретного лица.
Как правило, преступники, которые имеют такие связи с полицией, намного дольше сохраняют свою преступную жизнедеятельность, нежели те, которые действуют изолированно от полицейских служб. Так, находясь на связи с полицией, агент, дающий ценную информацию, получает возможность безнаказанно совершать преступления в своих интересах и даже получать в полиции консультации, как "правильно" совершить то или иное преступление и уйти от наказания. Здесь все зависит от субъективного подхода чиновника полиции, который соотносит вред, причиненный его агентом обществу, и пользу, которую приносит его информация.
Такая практика осуществлялась во все времена политического и уголовного сыска, хотя данный агент не был застрахован от ареста за преступления другими отделениями полиции, где о нем ничего не знали. Ну, а те агенты, которые по словам Ставрогина, "из высшей полиции" имеют преступный карт-бланш на территории всего государства. Это прекрасно, в силу своего уникального жизненного опыта, понимал Достоевский, создавая образ Петра Верховенского.
Известно, что к написанию "Бесов" Достоевского побудило убийство студента Петровской академии Иванова, организованное Сергеем Нечаевым — руководителем тайного общества "Народная расправа". Однако Достоевский не стал копировать с Сергея Нечаева образ Петра Верховенского, несмотря на весь революционный романтизм. Такие революционеры, как Нечаев, были обречены. Они не могли долго осуществлять свою деятельность. Рано или поздно они арестовывались полицией как в самой России, так и за рубежом (что, кстати, и произошло с Нечаевым). Поэтому, чтобы показать жизнестойкость руководителя социалистов-революционеров, Достоевский создает образ Петра Верховенского как агента-провокатора из "высшей полиции".
Во все времена как-то не принято было писать об агентах полиции в настоящем времени. Писали в основном о прошедших временах, да и Достоевский в "Бесах" нигде не называет прямо Петра Верховенского тайным агентом полиции, но ходом повествования дает нам это понять. Словами того же Петра Верховенского Достоев-
ский говорит: "Да ведь кто держит в уме такие вопросы, тот их не выговаривает" (10, 300).
Словосочетание "агент-провокатор" встречается в романе один раз на французском языке: оно адресовано Верховенскому-старшему во время его выступления на празднике, конечно же, это высказывание из толпы нужно бы адресовать Верховенскому-младшему и по-русски, но толпа, смешанная "бесами", этого не понимала.
Политическая биография Петра Верховенского типична для биографии крупного агента полиции. ".О Петруше доходили к нам все такие странные слухи. Сначала, кончив курс в университете лет шесть тому назад, он слонялся в Петербурге без дела. Вдруг получилось у нас известие, что он участвовал в составлении какой-то подметной прокламации и притянут к делу. Потом, что он очутился вдруг за границей, в Швейцарии, в Женеве — "бежал, чего доброго", и далее: "Петруша выслал впрочем очень скоро свой точный адрес из Швейцарии для обычной ему высылке денег: стало быть, не совсем же был эмигрантом, и вот теперь, пробыв за границей года четыре, вдруг появляется опять в своем отечестве и извещает о скором своем прибытии: стало быть, ни в чем не обвинен. Мало того, даже как будто кто-то принимал в нем участие и покровительствовал ему" (10, 63). И, наконец, ".бывший революционер явился в любезном отечестве не только без всякого беспокойства, но чуть ли не с поощрениями.".
Со слов всезнающего Липутина: ".по слухам, Петр Степанович будто бы где-то принес покаяние и получил отпущение, назвав несколько прочих имен, и таким образом, может и успел уже загладить вину, обещая и впредь быть полезным отечеству" (10, 169). Таким образом, завербованный петербургской полицией, Петр Степанович жил за границей в общении с революционерами и под опекой тогда еще 3-го отделения. Благодаря этому, он приобрел большой опыт агентурной работы и навыки простого уголовника.
Агенты-провокаторы подразделяются на два основных вида. Первые полностью работают на полицию и свой личный интерес; вторые работают на осуществление своей идеи, а с полицией делятся второстепенной информацией, дабы иметь в виде ее прикрытие от различных случайностей, хотя не исключена возможность всецелого перехода в первый разряд в случае полного разгрома революционной организации, находящейся в ведении этого агента. При наличии
иных обстоятельств все может происходить в другом порядке до наоборот.
Выполнять функции агента-провокатора очень непростая задача, и на эту роль может претендовать очень сильная личность, которая хорошо владеет собой, знает психологию людей и то дело, где развивается его деятельность. Кроме того, указанное лицо должно уметь делать почти все, что могут делать полицейские чины и уголовники. Вот к таким агентам и принадлежал Петр Верховенский. "...Этот Верховенский такой человек, что может быть, нас теперь подслушивает своим или чужим ухом в ваших же сенях, пожалуй. Даже пьяница Лебядкин чуть ли не обязан был за вами следить, а вы, может быть, за ним, не так ли?., а агентов у них много, даже таких, которые и не знают, что служат обществу" (из разговора Ставрогина с Шатовым) (10, 192).
В своих организациях Петр Верховенский создает агентурную сеть, где даже простые служанки доносят ему о своих хозяевах. "Остальные, в ожидании, шпионят друг за другом взапуски и мне переносят" — из его разговора со Ставрогиным (10, 298).
Как опытный агент Петр Верховенский очень легко вводит в заблуждение власть губернского города в лице супругов Лембке. В разговоре с Лембке он ему намекает на то, что он из "высшей полиции" и под видом доноса называет ему людей, от которых ему надо избавиться, и которые фактически обществу не нужны: Шатова, отошедшего от организации, Кириллова, помешанного на самоубийстве, подпоручика в белой горячке, двух студентов и одуревшего от пьянства майора. А затем он говорит Лембке: ".но мне никто еще там не_заказывал вашего характера и никаких подобных заказов оттуда я еще не брал на себя" (10, 278). Тем самым, как бы свой "донос" он делает как одолжение.
Из того, что задумал Петр Верховенский в губернском городе, он осуществил достаточно много. Создал в городе свою пятерку, связав ее кровью Шатова. Кстати, из всех участвующих в его убийстве, по словам автора, "полную распорядительность, — не думаю, чтоб хладнокровие, — сохранил в себе один Петр Степанович" (10, 460). Сцена убийства показывает, что Петру Верховенскому не впервой принимать участие в подобных акциях.
Он очень легко, с помощью наемников (Федьки Каторжного и Фомки Завьялова) устраняет доносчика — капитана Лебядкина, его
сестру и домохозяйку и цинично сообщает об этом Ставрогину, которого постигла бы та же участь, несмотря на то, что Верховенский очень симпатизировал ему и хотел поставить его во главе своего движения. При расставании со Ставрогиным он говорил: ".даю Вам день. ну два. ну три, больше трех не могу, а там Ваш ответ!" (10, 326).
Несмотря на большое количество преступлений, совершенных Петром Верховенским и его людьми, он фактически один уходит от наказания с помощью той же полиции, на которую он "работает", так как все его преступления ничего не стоят по сравнению с информацией, которую он дает, — ".он, как кажется, — ибо не могу утверждать наверно, — получил в течение дня откуда-то (вероятнее всего из Петербурга) одно секретное уведомление о некоторой опасности, в скором времени его ожидающей" (10, 464). Кто как не чиновник из "высшей полиции" был в курсе событий в губернском городе, и он, естественно, предупредил своего агента об опасности. "Не более, как три дня спустя после его отъезда, у нас в городе получено было из столицы приказание арестовать его — за какие, собственно, дела, наши или другие, — не знаю. Но приказ опоздал: Петр Степанович находился уже тогда в Петербурге, под чужим именем, где, пронюхав, в чем дело, мигом проскользнул за границу" (10, 465). Верховенский ушел, чтобы с новыми силами вернуться на просторы России через некоторое время.
В 1869 г., когда у Достоевского зарождался образ Петра Верхо-венского, родился суперагент царской охранки Евно Азев (известный более как Азеф), который практически повторил биографию Петра Верховенского и даже его пороки. Он вышел на рубеж создателя и руководителя боевой организации социалистов-революционеров, получив нечеловеческую власть над людьми. Иногда сам Азеф, как и его литературный предшественник из "Бесов", не знал точно, кто он: руководитель социалистов-революционеров или агент охранки. Организовав убийство Великого Князя Сергея Александровича и министра внутренних дел Плеве, Азеф настолько овладел ситуацией, что от его воли и желания зависело, как сложится день у Российского Императора, уедет ли он из Царского Села или будет еще долго находиться там.
В 1914 г. С.Н.Булгаков в своей работе "русская трагедия" писал: ".представляет ли собой Азеф — Верховенский и вообще азе-
фовщина лишь случайное явление в истории революции, болезнен -ный нарост, которого могло и не быть, или же в этом обнаруживается коренная духовная ее болезнь?..
Страшная проблема Азефа во всем ее огромном значении так и осталась неоцененной в русском сознании, от нее постарались отмахнуться политическим жестом. Между тем, Достоевским уже наперед была дана, так сказать, художественная теория Азефа и азефовщины, поставлена ее проблема"2.
Жизнь показала, что азефовщина была "коренной духовной болезнью" русской интеллигенции. По воспоминаниям корифеев охранки Спиридовича и Герасимова, девять из десяти революционеров предлагали свои услуги царской охранке, так что у последней не было никаких проблем с агентами. Многие из руководителей революционных партий были на связи с полицией. И не случайно во время Февральской революции было подожжено здание с архивами охранного отделения в Петербурге. Очень многие Азефы и Верховен-ские таким образом спасли свои революционные репутации. Помимо архивов охранки, революционерами яростно уничтожались сотрудники полиции (как правило, наружного наблюдения), которые хорошо знали агентов охранки в лицо, не зная их по фамилии.
Один из лучших романов (на мой взгляд) "Ключ" М.Алданова, написанный под явным влиянием творчества Ф.М.Достоевского, заканчивается любопытной сценой: революционная толпа на руках несет своего лидера, который еще вчера был агентом царской охранки.
Примечания
1 Сараскина Л.И. "Бесы" - роман-предупреждение. М., 1990. С. 274.
2 Булгаков С.Н. Избранные статьи. М., 1993. Т. 2. С. 523.
