CC BY
3
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2024. № 1. C. 27-36 Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, 2024, no. 1, pp. 27-36
СТАТЬИ
ПЕТР ТОЛСТОЙ И САВВА РАГУЗИНСКИЙ КАК ПЕРЕВОДЧИКИ ПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ: ЯЗЫКОВЫЕ СХОДСТВА И РАЗЛИЧИЯ. ЧАСТЬ 2
Т.В. Пентковская, Е.В. Шикина
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва,
Россия; [email protected]
Аннотация: В работе рассматриваются языковые особенности переводов историографических сочинений, выполненных П.А. Толстым и Саввой Рагу-зинским с итальянского языка в первой четверти XVIII века. Это переводы трактата Поля Рико The History of the Present State of the Ottoman Empire и книги Мавро Орбини Il regno degli slavi. Анализируется сходство в употреблении определенных лексем и грамматических конструкций (фазисных глаголов, конструкций с местоимением который и повтором референта, субстантивированного инфинитива). Наличие общих языковых черт в рассматриваемых переводах обусловлено прежде всего тем, что они характерны для русско-церковнославянского языка Петровской эпохи в целом. Общность используемых двумя авторами конструкций возникает и в силу переводного характера рассмотренных текстов, и в силу их сходного статуса. На интенсивность употребления тех или иных конструкций в изданиях двух переводов влияет также направление редакторской правки при подготовке русских текстов к печати, которая выполнялась разными людьми в разное время. Обнаруженные различия (наличие/отсутствие калькирования определенных форм, специфического показателя эвиденциальности) относятся к уровню локальных языковых явлений. К анализу привлекаются оригинальные сочинения П.А. Толстого и перевод Корана с французского языка, напечатанный в 1716 г. в Санкт-Петербурге, который также может быть связан с именем Толстого. По рассмотренным параметрам переводы П.А. Толстого оказываются ближе к переводу Саввы Рагузинского, чем к его же собственным сочинениям.
Ключевые слова: Раннее Новое время; Петровская эпоха, Петр Толстой; Савва Рагузинский; русский литературный язык; переводы с итальянского языка; переводческая техника; грамматические конструкции
doi: 10.55959/MSU0130-0075-9-2024-47-01-3
Финансирование: Исследование выполнено в рамках проекта РНФ № 2328-00314 «Языковая личность в Петровскую эпоху: П.А. Толстой как переводчик».
© Пентковская Т.В., Шикина Е.В., 2024
Для цитирования: Пентковская Т.В., Шикина Е.В. Петр Толстой и Савва Рагузинский как переводчики Петровской эпохи: языковые сходства и различия. Часть 2 // Вестн. Моск. ун-та. Серия 9. Филология. 2024. № 1. С. 27-36.
PIOTR TOLSTOY AND SAVVA RAGUZINSKY AS TRANSLATORS OF THE PETRINE ERA: LANGUAGE SIMILARITIES AND DIFFERENCES
Tatiana V. Pentkovskaya, Ekaterina V. Shikina
Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia; [email protected]
Abstract: The paper examines the linguistic features of the translations of historiographical works made by Piotr Tolstoy and Savva Ragusinsky from Italian in the first quarter of the 18th century. These are translations of Paul Ricaut's treatise The History of the Modern State of the Ottoman Empire and Mavro Orbini's book Il regno degli slavi. The similarity in the usage of certain lexemes and grammatical constructions (phasic verbs, constructions with the pronoun kotoryi and the repetition of the referent, the substantive infinitive) is analyzed. The presence of common linguistic features in the translations under consideration is primarily due to the fact that they are characteristic of the Russian Church Slavonic language of the Peter the Great era as a whole. The commonality of the constructions used by the two authors arises both because of the translated nature of the texts considered, and because of their similar status.The intensity of the use of certain constructions in the editions of two translations is also influenced by the direction of editorial change during the preparation of Russian texts for printing, which was carried out by different people at different times. The detected lingistic differences (grammatical calques, a specific indicator of evidentiality) relate to the level of local linguistic phenomena. The analysis involves the original works of Piotr Tolstoy and the translation of the Quran from French, printed in 1716 in St. Petersburg, which may also be associated with the name of Tolstoy. According to the parameters considered, the translations of Piotr Tolstoy turn out to be closer to the translation of Savva Raguzinsky than to his own writings.
Keywords: Early Modern Times; Petrine Era; Piotr Tolstoy; Savva Ragusinsky; Russian literary language; translations from Italian; translation technique; grammatical constructions
Funding: This research is supported by the Russian Science Foundation, project # 23-28-00314 "Linguistic personality in the Petrine era: Peter Tolstoy as a translator".
For citation: Pentkovskaya T.V., Shikina E.V. (2024) Piotr Tolstoy and Savva Raguzinsky as Translators of the Petrine Era: Language Similarities and Differences. Part 2. Lomonosov Philology Journal. Series 9. Philology, no. 1, pp. 27-36.
В предыдущей части данной работы мы начали рассмотрение языковых параметров, сближающих перевод «Гистории управления настоящаго империи Оттоманской» П.А. Толстого с переводом
Саввы Рагузинского «Книга историография початия имене, славы и разширения народа славянского». Далее будет представлено описание как сходств, так и различий рассматриваемых переводов с итальянского языка, выполненных двумя авторами Петровского времени, связанными общим направлением общественно-политической деятельности.
1. Повтор наименования референта в относительных предложениях с местоимением который.
Эта черта, свойственная некнижным, а также поздним гибридным текстам, изредка проникает и в церковнославянский язык. Ее функционирование может быть подкреплено польским влиянием. В таких конструкциях местоимение который выделяет лексический компонент, функционируя аналогично определенному артиклю или дейктическому местоимению [Живов 2017, II: 968-971; Пентковская, Бабаева 2022: 142].
Такие конструкции частотны в «Путешествии» П.А. Толстого, где в рамках одного предложения могут сочетаться оба способа выделения им. сущ.: И для того вошли мы в порт, которой порт называется Ливир, и в том порте начевали (цит. по [Ольшевская, Травников 1992: 112]).
В печатном переводе Корана конструкции с мест. который и повтором наименования референта единичны. Они не зависят от французского оригинала, но принадлежат самому переводчику. Из 2116 случаев общего числа употреблений форм мест. который в печатном переводе обнаружено всего 6 примеров употребления конструкции с плеонастическим повтором им. сущ.: РГАДА, ф. 381 № 1034 постися мцъ рамазанъ, въ которыи мцъ алкоранъ снвде съ небеси, да покажет людем правыи птть (л. 18 об.) — jeûnez le mois de Ramazan, auquel l'Alcoran est décendu du ciel pour conduire le peuple au droit chemin (с. 21) [Пентковская, Бабаева 2022: 146-148].
Не избегает их Толстой и в переводе «Гистории». На 2530 форм мест. который в ее печатном тексте приходится 16 случаев повтора, что дает примерно сопоставимое с переводом Корана соотношение. Во всех случаях наличие рассматриваемой конструкции в русском переводе не зависит от итальянского оригинала. Имеется группа примеров, где повтор им. сущ. с мест. который отделен от опорного им. сущ. другими конструкциями, в частности, еще одним придаточным определительным с мест. который: ...для сохранения вещеи въ состоянии, въ которое онъ прхвелъ, было потребно чтобъ управлялся съ таковымъ же умышлешемъ, которое онъ употре-блялъ, котораго умышлешя инымъ не исповЪдалъ, токмо своему сыну (с. 95), то же БАН 34.5.28 (л. 60 об.), то же БАН 31.3.22 (л. 95 об.) — per conferuare le cofe nello ftato, ch'egli le haueua ridotte, era neceffario,
che foffero maneggiate con le fteffe Maffime, delle quali egli s'era feruito feruito, che ad'altri non haueua communicate che à fuo figliuolo (c. 101); польск. ná utrzymánie rz^du w tey porze / do ktorey on go trzywiod} trzebá temiz JpoJobámi isc / ktorych on zázywa} / y ktorych Jiç nie smia} nikomu zwierzyc / tylko iednemu Jynowi Jwoiemu (c. 92).
Во второй группе случаев мест. который с им. сущ. находится в непосредственном контакте с опорным им. сущ.: Султанъ Муратъ такъ возлюбшъ конечно едшого отрока Армянскаго, имянуемаго Муса, которой Муса пр'г'велъ его ч'т'ти мнопя дïчи, хотя онъ былъ едшъ Государь разумныи (с. 45), БАН 31.3.22 муса каторои муса учинил ему чинити (л. 45 об.), то же БАН 34.5.28 (л. 28 об.), — Sultan Morat diuenne cosí eftremamente amorofo d'vn Fanciullo Armeno chiamato Mufa che gli fece commettere molte ftrauaganze; non oftante ch'ei foffe vn Principe faggio (с. 47); польск. Soltan Murát / ták Jiç by} ßálenie zákochá} w iednym Ormiáñczyku Muzá názwánym / ze dla niego si}á bïçdow pope}ni} / lubo by} Pan dojyc ro/tropny (с. 43). Чтение печатного русского текста, не отраженное в рукописной правке, устраняет тавтологию глаголов. Отсутствие исправления гчини" ■ п^велъ в обеих известных рукописях русского перевода заставляет предполагать либо существование еще одной рукописи, в которой была эта правка, либо наличие корректурного печатного экземпляра, в который правка вносилась дополнительно (подобно корректурному печатному экземпляру Корана 1716 г.). Однако правка не касается повтора им. сущ. при который. Польский текст существенно расходится с русским и не служит опорой для выбора конструкции, как и в предыдущем приводимом примере.
В переводе Рагузинского встретился 51 случай употребления рассматриваемой конструкции с повтором. Из них в 42 случаях соответствия в итальянском оригинале нет. Однако в 9 примерах подкрепление оригинала имеется, например: Во время Августа Цесаря, цвЪтяше между Гетовъ Царь беробюга, въ которое время Елш Катонъ прïвелъ съ друпя страны Дуная 50 тысящь Гетовъ, да жггельствуютъ во Фракш (с. 101), то же F.IV.97 (л. 55), то же F.IV.98 (л. 61) — Et dopo nel tempo d'Augusto Cesare fiori fra Geti il Rè Berobi-sta. Nelqual tempo Elio Catone condusse di là dal Danubio cinquanta mila Geti per habitare nella Tracia (с. 119).
Свободное употребление данных конструкций вне прямой зависимости от оригинала — черта, объединяющая не только переводы Толстого и Рагузинского, но и свойственная языку эпохи в целом. При этом относительно небольшой процент случаев плеонастического повтора им. сущ. от общего числа употреблений относительных придаточных с мест. который во многом связан с переводным характером текста.
2. Субстантивированный инфинитив
В обоих рассматриваемых переводах встречаются инфинитивные конструкции в сопровождении частицы еже, иногда с предлогами, восходящие к церковнославянской имитации греческого субстантивированного инфинитива. Всего в «Гистории» отмечается 15 случаев такого рода конструкций, из них 10 раз употребляется еже + инфинитив, 3 раза во еже бы + инфинитив, и 2 раза — въ мтсто еже бы + инфинитив (из них один раз в печатном тексте эта конструкция исправлена на вмтсто что бы + инфинитив). Как правило, в итальянском оригинале мы находим в соответствующем месте также инфинитив в том или ином варианте: я зналъ нЪкоторыхъ, что любши паче ж'гги со едшою токмо женою безъ дЪтеи, нежели взяти мнопхъ женъ предлагая ихъ желашю спокошость, въ мЪсто еже бы имЪти наслЪдïе (c. 201), то же БАН 31.3.22 (л. 198), то же БАН 34.5.28 (л. 140-140 об.) — ed Io ne ho conofciuti che hanno amato meg-lio di viuere con vna Donna fenza figliuoli, che di pigliarne diuerfe; pref-erendo il loro ripofo alla brama, che havevano d'hauer posterità (с. 212). Польский текст не дает формально точного соответствия: Znalem ia Jam niektorych / co woleli zyc z iedn^ zon^ nie mái^c dzieci / ánizeli ich wiçcey poimowác / y przekládáli Jwoy pokoy nád Jpodziewánq domu Jwoiego pociechç (c. 186).
Наиболее частотной является конструкция еже + инфинитив и в переводе Pагyзинского. В печатном тексте на нее приходится 63 случая употребления. В трех случаях еже при инфинитиве в рукописях отсутствует, а добавляется в издании. Следует за ней по частоте конструкция еже бы + инфинитив, на которую приходится 25 случаев. Одним примером представлена конструкция за еже + инфинитив: и всеконечно древле Славяне и Антяне имели едшо тожде прозвще, СПОPЫ, еже значггъ разсеянни, за еже обггати едшом отъ другой фамшш разлучно въ своïхъ мб:1ткахъ (с. 32), то же F.IV.98. (л. 25об.) — Et in vero anticamente era un simile sopra nome à gli Slavini, & Anti; perche gli antichi li chiamarono Spori, che vol dire sparsi, per essere, com'io penso, che questi habitavano uno per uno se-paratamente nelle loro capanne (с. 31).
Если употребление таких конструкций у Толстого, как правило, хотя бы отчасти мотивировано итальянским оригиналом, у Pагy-зинского степень зависимости от формы оригинала значительно ниже, чаще нужная конструкция в нем отсутствует, так как текст сокращается при переводе или же субстантивированным инфинитивом переводятся личные конструкции. В целом число употребления данных конструкций в «Книге историографии» значительно превышает число их употребления в «Гистории». Не случайно введение данных конструкций при подготовке перевода Pагyзинского
к печати, если учесть, что предполагаемыми редакторами были церковные иерархи (Феофилакт Лопатинский, который в 1722 году являлся архимандритом Чудова монастыря). Конструкции с субстантивированным инфинитивом составляют неотъемлемую часть церковнославянского синтаксиса, их употребление кодифицировано в разных изданиях грамматики Мелетия Смотрицкого.
Для сравнения укажем, что подобные конструкции (еже + инфинитив, еже бы + инфинитив, во еже + инфинитив) в печатном Коране 1716 г. появляются только в результате деятельности редакторов, в целом направленной на славянизацию русского текста. Первоначальный перевод их не содержит, что отличает его от перевода «Гистории» [Пентковская, Бабаева 2022: 174-182].
Представим далее языковые особенности работ П.А. Толстого, не отмечающиеся в переводе Саввы Рагузинского.
1. Конструкция типа имеемъ сказано.
В переводе «Гистории» встречаются псевдоперфектные конструкции с глаголом иметь и пассивным причастием прошедшего времени типа имели/имеютъ сказано. Они, как правило, соотносятся с различными временными формами глагола avere с причастием в итальянском оригинале. Но не всякий раз итальянские формы со вспомогательным глаголом avere переводятся такого рода кальками. Форма ср. р. ед. ч. краткого страдательного причастия выбирается при отсутствии в предложении формально выраженного субъекта:
БАН 31.3.22 шное что 1мЪемъ сказано есть довольно для показа> > мъ
ния корреспон денцыи каторую имЪютъ татары со уп равление турец'кимъ и какою мЪрою суть подданны ихъ имперга, понеже ихъ шбычаи и образъ жития суть во ином пространнее написаны (л. 77), то же БАН 34.5.28 (л. 48 об.) — Quello che habbiamo detto e bafteuole a dimoftrare le correlazioni che hanno i Tartarí col Gouerno de'Turchi, e di qual maniera fono foggetti al loro Imperio; perche i loro coftumi, e forma di viuere fono altroue piu ampiamente defcritti (с. 83). В печатном тексте произведено исправление формы: Оное что имЪли сказано (с. 77).
В польском переводе используется перфект: To com powiedzial / dojyc b^dzie do wyrozumienia / iákie ie/t miedzy Turkámi á Tátárámi z iednoczenie / y iáko Porcie podlegái^ / gdyz obyczáie ich / y JpoJob zycia / dojyc gdzie indziey opijano (с. 75).
При наличии в предложении зависимого от глагола имтть прямого объекта, выраженного им. сущ., причастие согласуется с ним по числу: Магометъ посланшкъ божш, посланныи для научешя людеи, и для изъяснешя истшнаго его божественныя воли, имЪю нашсаны вещи послЪдующш, еже есть, что вЪра Хр1ст1анская заповЪданна отъ бога, можетъ быть свободна во всБхъ странахъ
Восточныхъ и Западныхъ (с. 132), то же БАН 31.3.22 (л. 131 об.), то же БАН 34.5.28 (л. 88-88 об.) — Mahometto Meffaggiero di Dio inuiato per addottrinare gli huomini, e per dichiarare loro realmente la fua Di-uina volontà, hà fcritto le cofe feguenti, cioè. Che la caufa della Religione Criftiana, ordinata da Dio poffa reftare libera in tutte le parti dell'Oriente, e dell'Occidente (с. 136).
В польском переводе используется перфект, относящийся к субъекту предложения: Mahomet Poflániec Bozy, zeflány náuczác ludzi y obiáwic im zlecenie iego Bofkie w prawdzie, napisal rzeczy tu polozone... (с. 125).
Подобные конструкции не зафиксированы ни в «Путешествии», ни в Коране 1716 г. Они не встречаются и у Pагyзинского. Прямого соответствия этим конструкциям в русских диалектах не обнаруживается. Однако типологически сходные формы аналитического пассива можно найти в чешском, где в разговорном языке имеется так называемая «категория результативного состояния», которая образуется при помощи вспомогательного глагола mit 'иметь' в сочетании с полными формами страдательных причастий, согласуемых с прямым объектом. При отсутствии прямого объекта используются краткие причастия ср. р. ед. ч. на no-/to-: máme vëci sbalené / máme sbaleno 'у нас вещи собраны / мы собраны'. При этом в конструкциях без прямого объекта встречаются глаголы, которые в принципе не имеют страдательных причастий: má na më spadeno 'он на меня зол' (от spadnout 'упасть', 'обрушиться') [Скорвид 2017: 268-269]. На развитие таких форм в западнославянских языках, очевидно, оказал влияние немецкий язык, ср. калькированные перфектные конструкции в кашубском типа On mô zezniwiony / zezniwioné 'Он сжал (поле)' [Дуличенко 2017: 421], а также в полабском, где подобные формы со страдательным причастием прошедшего времени имели активное (перфектное) значение: mo voijâdonë 'он съел', букв. 'имеет съедено', ср. нем. hat aufgegessen [Супрун 2017: 441].
2. Использование частицы де как показателя пересказа.
В сочинениях П.А. Толстого встречается специализированное выражение косвенной эвиденциальности, или косвенной засвидетель-ствованности (пересказывательности). Хотя в русском языке в период конца XVII — середины XVIII века не выделяют данную категорию в качестве грамматической [Козинцева 2007: 14], наличие особых ксенопоказателей — одна из ярких особенностей прежде всего делового языка, поскольку именно в этой сфере чаще всего возникает необходимость письменной фиксации чужой речи. Показателем чужой речи является, в частности, ренарративный маркер де.
В рассматриваемый период частица де — элемент профессионального делового языка. Так, в судебно-следственных делах чужая речь
оформляется несколькими способами: 1) с помощью бессоюзной конструкции с ренарративным показателем де с преобразованием дейктических слов (несобственно-прямая речь); 2) в виде прямой речи с ренарративным показателем и 3) в виде сложноподчиненного предложения с придаточным изъяснительным [Храпко-Mага-ла 2015: 52].
В «Путешествии» П.А. Толстого представлен десяток контекстов, в которых при передаче чужой информации находим ренарративный маркер де, в частности: Тот литвин Иван Шперкович, быв у воеводы римскаго, пришед, мне сказал, что-де воевода римской совсем отправил ко мне одного дворянина с коретою мне на услугу и будет-де ко мне тот дворянин вскоре с коретою, в которой ездить мне по Риму (цит. по [Ольшевская, Травников 1992]). Как правило, в таких контекстах информация с чужих слов оформляется в виде сложноподчиненного предложения с придаточным изъяснительным, что находит параллель в частной деловой письменности на протяжении всего XVIII века [Храпко-Mагала 2015: 57, 62].
В «Гистории» засвидетельствовано три контекста с маркером пересказа де, то есть значительно меньше, чем в «Путешествии». Так, в одном из них показатель пересказа появляется при косвенной передаче речи субъекта внутри рассказанного другим автором сюжета. Частица де примыкает непосредстввенно к подчинительному союзу: БАН 31.3.22 БНзбекъ пишетъ в' третьеи кнге гдБ сказНетъ
0 некоторои съсорБ каторую ЫБли ево люди с некоторыми ганычары
1 бузбекъ жаловался о томъ верхов'ному Везирю РНстан пашБ каторои емН сказал, чтоде потребно стерпеть I примирит'ся понеже во время воины в' каторое надобно салдаты тогда оные не наказуНтся по налБжитости I что не иная причина томН была что салт анъ сНлеиманъ былъ страшенъ народамъ [когда царствНюще] обретаяся в такои великои силБ то^мо сНровость и своевол ство янычарское (л. 242 об.), БАН 34.5.28 чтоде потребно (л. 172 об.), печатный текст что де потребно (с. 253) — Bvcbecchio diffe in alcun paffo della fua terza lettera, oue (!) parla d'vna certa baruffa, che hebbero le fue genri, con alcuni Gianizzeri, che fi bagnauano; che effendofene doluto con Rujtan Bajcià primo Vifir, li rifpofe, che bifognaua accommodar l'affare, e diffimularlo, che in vn tempo di guerra, nel quale s'hà bifogno de'Soldati non fi gaftigani come fi dourebbe, e che non c'era altro, che faceffe temere tanto Solimano (ch'all'ora regnaua) in mezzo ad'vna cosí gran potenza, quanto l'infolenza, e la perfidia de Gianizzeri (с. 271). В итальянском тексте показателей ренарратива нет, используется форма Indicativo Imperfetto 3 sg от глаг. bisognare 'нуждаться'.
В польском переводе добавлены некоторые штрихи, отсутствующие в итальянской и русской версиях, однако показатели недо-
стоверности отсутствуют и здесь: Wspomina Bysbek w trzeciey Xiçdzç / mowi^c o pewney swadzie ludzi Jwoich z Janczarami przy k^paniu / iz gdyjïç Jkarzyl przed Boftan Baßa Naywyzßym Wezyrem / odpowiedzia! mu po Przyiacielsku / ze trzeba tç Jprâwç uiednac / y przez Jpary na niç patrzyc / gdyz mowi / pod czas woyny / kiedy zolnierzow potrzeba / niemozemy ich tak karac / iakobyjmy chcieli: y Soliman Pan moy przy tak wielkiey potçdze Jwoiey / zadney rzeczy Jïç tak nie obawia / iako Jwâwoli y zdrady Janczarow (c. 231). Такое оформление косвенной засвидетельствованное™ у Рагузинского не встречается.
Подводя итоги, можно заключить, что сходства в употреблении Толстым и Рагузинским тех или иных конструкций выявляются на макроуровне, то есть обусловлены тем, что данные конструкции присущи русско-церковнославянскому языку Петровской эпохи в целом. Общность используемых двумя авторами конструкций возникает и в силу переводного характера рассмотренных текстов, и в силу их сходного статуса. Обнаруженные различия проявляются, скорее, на микроуровне — это наличие/отсутствие калькирования определенных форм (конструкции типа имеемъ сказано), а также локальных языковых явлений (частица де как показатель эвиденциальности).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Дуличенко А.Д. Кашубский язык // Языки мира. Славянские языки. СПб., 2017. С. 410-432.
2. Живов В.М. История языка русской письменности: В 2 т. Т. II. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2017. 480 с.
3. Козинцева Н.А. Типология категории засвидетельствованности // Эвиденци-альность в языках Европы и Азии. Сборник статей памяти Наталии Андреевны Козинцевой. СПб., 2007. С. 13-36.
4. Скорвид С.С. Чешский язык // Языки мира. Славянские языки. СПб., 2017. С. 250-292.
5. Супрун А.Е. Полабский язык // Языки мира. Славянские языки. СПб., 2017. С. 433-448.
6. Храпко-Магала М.В. Языковые особенности делового документа к. XVII-XVIII вв.: выражение косвенной эвиденциальности. Магистерская диссертация. М., 2015.
REFERENCES
1. Dulichenko A.D. Kashubskij yazyk [Kashubian language]. In Yazykimira. Slavyanskie yazyki [Languages of the world. Slavic languages]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya Publ, 2017. P. 410 -432. (In Russ.)
2. Zhivov V.M. Istoriya yazyka russkoy pis'mennosti [History ofthe language of Russian writing]. In 2 Vol. Vol. 2. Moscow: Russkiy fond sodeystviya obrazovaniyu i nauke Publ., 2017. 480 p. (In Russ.)
3. Kozintseva N.A. Tipologiya kategorii zasvidetel'stvovannosti [Typology of the category of evidentiality]. In Evidentsial'nost' vyazykakh Yevropy i Azii. Sbornik statey
pamyati Natalii Andreyevny Kozintsevoy [Evidentiality in the languages of Europe and Asia. Collection of articles in memory of Natalia Andreevna Kozintseva]. St. Petersburg: Nauka Publ., 2007. P. 13-36. (In Russ.)
4. Skorvid S.S. Cheshskiy yazyk [Czech language]. In Yazyki mira. Slavyanskieyazyki [Languages ofthe world. Slavic languages]. St. Petersburg: Nestor-IstoriyaPubl., 2017. P. 250-292. (In Russ.)
5. Suprun A.E. Polabskiy yazyk [Polabian language]. In Yazyki mira. Slavyanskie yazyki [Languages ofthe world. Slavic languages]. St. Petersburg: Nestor-Istoriya Publ., 2017. P. 433-448. (In Russ.)
6. Khrapko-Magala M.V. Yazykovyye osobennosti delovogo dokumenta k. XVII-XVIII vv.: vyrazheniye kosvennoy evidentsial'nosti [Linguistic features of the administrative documents of the 17th-18th centuries: expression of indirect evidentiality]. Master's thesis. Moscow: Lomonosov Moscow State University, 2015. (In Russ.)
Поступила в редакцию 13.06.2023 Принята к публикации 17.10.2023 Отредактирована 23.11.2023
Received 13.06.2023 Accepted 17.10.2023 Revised 23.11.2023
ОБ АВТОРАХ
Пентковская Татьяна Викторовна — доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русского языка филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; [email protected]
Шикина Екатерина Валерьевна — аспирант кафедры русского языка филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; [email protected]
ABOUT THE AUTHORS
Tatiana V. Pentkovskaya — Prof. Dr., Department of Russian Language, Lomonosov Moscow State University; [email protected]
Ekaterina V. Shikina — PhD student, Department of Russian Language, Lomonosov Moscow State University; [email protected]
