CC BY
58Культура и общество. Философия. Социология
А. Л.ЗОРИН
ПЕССИМИСТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ ДЖ. ЛЕОПАРДИ
Анализируются философские взгляды на сущность и смысл жизни человека, сформировавшиеся в полемике Дж. Леопарди с просветительской идеологией.
Ключевые слова: антропология Дж. Леопарди, полемика с идеологией Просвещения, отказ от идеи прогресса, утверждение ничтожности и бессмысленности человеческой жизни.
С давних пор мыслители стремились понять сущность и предназначение человека, определить, в чем состоит смысл его жизни. Много было сказано слов, возвеличивающих мощь и силу разума, способного постигать суть вещей и преобразовывать мир. Неоднократно превозносилось достоинство человека, его особое место среди других живых существ. Но уже в античности в противовес столь оптимистическому взгляду сформировалась противоположная позиция, выражающая весьма скептическое, порой ироничное и даже саркастическое отношение к нему. Признание слабости, немощи, хрупкости человека, тщетности всех его начинаний проходит красной нитью через труды римских стоиков, особенно Марка Аврелия. В Новое время подобные мысли находили свое выражение в размышлениях о человеке Б. Паскаля, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и др.
Одной из оригинальных фигур, принадлежавших именно к этому направлению в антропологии XIX века, был поэт и мыслитель Джакомо Леопарди (1798-1837), которого на родине порой называют «итальянским Шопенгауэром». В центре внимания мыслителя находятся вечные проблемы человеческого существования, размышления о добре и зле, о жизни и смерти, о бесконечности природы и конечности человеческих возможностей, о стремлении к счастью и безысходности, несбыточности надежд.
В своей основе позиция Дж. Леопарди полемична по отношению к просветительскому оптимизму, который превозносил разум и верил в неукоснительность прогресса, в возможность умственного и нравственного совершенствования, а также в способность человека обрести счастье. Разочарование в идеях Просвещения закономерно перерастает у Леопарди в неприятие социальных и этических теорий, разработанных апологетами буржуазного прогресса. Мыслитель ведет полемическую борьбу с просветительской идеологией на всех «фронтах» - философском, моральном, эстетическом, - парадоксально сочетая в своих представлениях свойственные романтикам бунтарские настроения с крайне пессимистическими взглядами на человеческую историю и на самого человека.
Прежде всего, он не приемлет идущее из античной философии и взятое затем на вооружение просветителями утверждение о том, что человек - это разумное существо, способное к совершенствованию. Вступая в острую полемику с
просветительской традицией, Леопарди подчеркивает: «Разум не является ни воодушевляющей, ни двигательной силой» [1]. Напротив, то, чего он касается, становится ничтожным, мелким, презренным, поэтому все великие человеческие дела ничего общего с разумом не имеют; более того - зиждутся на обмане чувств и воображения. Стало быть, иллюзии необходимы и даже полезны, коль скоро являются существенной частью порядка вещей. «Для меня, - пишет в этой связи итальянский мыслитель, - иллюзии в определенном смысле реальное, ибо это важные моменты человеческой натуры, коими природа наделила всех людей, и посему не следует относиться к ним свысока, как к чьим-то личным грезам, так как они действительно присущи человеку и замышлены природой, и, не будь их, наша жизнь стала бы чудовищно убогой, примитивной и т. д.» [2]. Поэтому когда некоторые философы утверждают, что надо сделать так, чтобы человек в своих поступках руководствовался только разумом и сознанием долга, они тем самым показывают свое полное непонимание человеческой сущности, непонимание человеческого сердца, которое как раз и живет великими иллюзиями, побуждающими к грандиозным свершениям. А посему для великих деяний требуются заблуждения разума. И человеку тем труднее быть великим, чем больше он подвластен разуму.
Провозглашая полное превосходство природы над разумом, Леопарди становится в непримиримую оппозицию рационализму просветителей. Но это вовсе не возобновление призыва Ж.-Ж. Руссо «Назад к природе!» Сколько бы современный человек ни старался вернуться в первобытное состояние, такое возвращение невозможно для него ни физически, ни морально. Физически - потому что наш организм не выдержал бы этого; и морально мы не сможем насладиться счастьем, уготованным природой человеку, поскольку уже ничто не сможет сделать нашу душу такой, как она была. Цивилизованный человек весьма далек от «своей изначальной», или «общечеловеческой», натуры в силу приобретенного им характера (привычек, которые он усваивает в процессе общественной жизни). Люди, поскольку они отошли от естественного состояния, свойственного прочим животным, не способны радоваться жизни и чувствовать себя счастливыми. Стало быть, главные причины человеческого несчастья - неестественная жизнь людей, с одной стороны, и с другой - их все уг-
лубляющиеся познания, т. е. наука. Складывается парадоксальная ситуация: чем обширнее знание человека о мире, тем мельче становится он сам -и физически, и нравственно. Если наука в материальном плане и улучшила жизнь, то духовно она сделала человека хуже.
Развенчав разум и его детище - науку, Леопарди подвергает критике и другую основополагающую идею Просвещения - тезис о совершенствовании в ходе прогресса. Утверждают, пишет он, что природа специально наделила человека способностью к самосовершенствованию и, в силу этого, сделала его высшим существом. Но так ли это? Поскольку совершенство есть не что иное, как соответствие своей природе, то все животные, соответствуя ей изначально, каждое в своем роде совершенны и, значит, совершенны вообще. Человек же наделен лишь способностью совершенствоваться. В чем же тогда его превосходство? Да, человек действительно превосходит всех других животных, но превосходит их, напротив, несовершенством: он - варвар по сравнению с прочими животными - является от природы самым несовершенным существом. Более того, «человек не может совершенствоваться, он может только портиться. Он не более способен к совершенствованию, чем прочие существа, но портиться способен больше» [3]. Это связано с тем, что чем больше человек становится образованным, тем сильнее развивается его самолюбие - следовательно, тем сильнее он озлоблен и эгоистичен. Таким образом, несчастье человека находится в прямой зависимости от развития его духа - от цивилизации, как раз и состоящей в этом развитии.
Подвергнув основательной критике взгляды просветителей XVIII века на человека и безграничные возможности его разума, Леопарди предлагает свое антропологическое учение, в основе которого лежит тезис: человек - это, прежде всего, чувственное существо. В качестве исходного пункта он принимает положение эвдемонистов о стремлении к счастью как главном побудительном мотиве деятельности, цели человеческого существования.
На протяжении всей своей жизни человек стремится к счастью, к наслаждению. Но даже если в какой-то момент он его и обретает, то не способен удовлетвориться им в этот миг, а либо ожидает более сильного и истинного наслаждения в будущем, либо вспоминает прошлое. Поэтому наслаждение всегда или в прошлом, или в будущем и никогда в настоящем. Стало быть, ни одно мгновение человеку не дано на деле испытывать истинное наслаждение здесь и теперь. А значит, «наслаждение - предмет умозрительный,
а не подлинно существующий: оно есть желание, но не действительность, чувство, которое человек постигает разумом, но не испытывает, или, вернее, даже не чувство, а понятие» [4].
Весьма оптимистическая эвдемонистическая посылка в концепции Леопарди парадоксально преобразована в крайне пессимистический вывод о том, что наша жизнь по своей природе есть «состояние мучительное». И, более того, поскольку в человеческом существовании нет ничего реального и ничего существенного, кроме иллюзий, то оно, по сути дела, ничтожно. Человек - самое жалкое и убогое из земных существ, так как все его желания суетны и пусты. Отсюда знаменитая сентенция мыслителя о том, что люди, во-первых, ничего не знают; во-вторых, они ничтожества; в-третьих, им не на что надеяться после смерти. Таким образом, лишенному всякой надежды человеку остается лишь отчаяние, которое, как это ни парадоксально, и есть само по себе наслаждение.
Человек, сознающий свое ничтожество и тщетность всех своих желаний и стремлений, вполне естественно, не может относиться позитивно к другим людям; он неизбежно ненавидит от природы всякого другого человека и изначально настроен негативно против всякого общественного устройства. Одним словом, и в личной, и в общественной жизни человек, по мнению итальянского мыслителя, обречен на неизбежные и мучительные страдания, что, безусловно, делает его жизнь мало привлекательной.
Подводя итог сказанному, отметим, что поднятые тем самым проблемы далеко не тривиальны, особенно если смотреть на них в контексте современной жизни, которая приносит людям много огорчений и страданий. Несомненно, итальянский мыслитель одним их первых осознал парадоксальную ситуацию человека в мире: либо он создает себе иллюзии и тешит себя ими, что как-то скрашивает его жизнь; либо снимает со всего покровы и тогда оказывается перед ничто и безысходностью. Такова заслуга философа Дж. Леопарди, именно в этом состоят глубокие экзистенциальные прозрения его мрачного гения.
Литература и примечания
1. Леопарди Дж. Нравственные очерки: Дневник размышлений. Мысли. М., 2000. С. 227.
2. Leopardi G. Zibaldone di pensieri: 2 vols. Vol. 2. Milano, 1991. P. 114. Здесь и далее цитаты с ит. яз. даются в переводе автора статьи.
3. Leopardi G. Poesie e prose: 2 vols. Vol. 1. Milano, 1987. P. 67.
4. Ibid. P. 69.
a. l. zorin. g. leopardi's pessimistic anthropology
Philosophical views on the essence and meaning of life that were formed in G. Leopardi's polemics with the ideology of the Enlightenment are analyzed in the article.
Key words: G. Leopardi's anthropology, polemics with ideology of the Enlightenment, giving up the idea of progress, affirmation of insignificance and senselessness of human life.
Н. Г. ДЕНИСОВ
«НАРОДНЫЙ ФРОНТ»: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ТРАКТОВКИ ПОНЯТИЯ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ РЕАЛИИ
В общественно-политический лексикон вернулось понятие «народный фронт». Автор статьи делает попытки его современного осмысления с социокультурной точки зрения.
Ключевые слова: народный фронт, методология, культура, социум.
Народ и партия едиными быть не могут по определению, так как pars, partis в переводе с латинского означает часть, доля'. Народ, несомненно, понятие емкое, однако с новыми российскими энциклопедистами ему не повезло: по «Новому Энциклопедическому словарю» (издание «Рипол Классик», 2007 г.), народ объединяет все население определенной страны и приравнен к этнической общности [1].
Здесь требуются уточнения. Во-первых, все население страны или региона реально не может состоять из одной этнической общности, что, безусловно, ставит под сомнение его идентичность. Во-вторых, в отличие от западных государств, имеющих название по титульной нации, историческая Россия развивалась не как этнотерритория, а как многонародная поликультурная общность, сущность которой понимается в триедином измерении: государственном, общенациональном (российская нация) и цивилизационном. Катализатором и фундаментом данного мегаобразования был и остается русский народ, русская культура. В-третьих, динамика строительства полиэтнич-ной государственности объективно сопровождалась формированием общественного сознания в русле сообщества людей с российской гражданской идентичностью.
Таким образом, цивилизованное понимание рассматриваемой нами гражданской общности как единой российской нации позиционирует Россию в качестве мононационального полиэтнично-го государства. В этой связи требуют переосмысления многие термины понятийного аппарата, имеющие применение в теории и практике наци-естроительства, в политике, в этносоциальных отношениях, в повседневном обиходе. В частности, национальная политика идентифицируется в названных дискурсах с государственной политикой, межнациональные отношения приобретают смыслы межгосударственного взаимодействия, этнонационализм трансформируется в гражданский и государственный патриотизм. Поскольку в общероссийском контексте утрачиваются либо значительно трансформируются понятия «коренная нация», «национальные движения и партии», «национальное возрождение народов России», «национальные общности (группы)», с научной и практической точки зрения было бы целесообразным в данном ключе опираться на этнологическую и региональную основы.
Смыслосфера российской нации предполагает, на наш взгляд, полиэтничную и, вместе с тем, -
общегражданскую, социально-политическую, культурно-историческую, духовно-нравственную общность ареала народов, формирующих евразийскую картину мира.
Слово «фронт» в словаре С. Ожегова и Н. Шведовой имеет несколько трактовок. Из них в нашем случае приемлема дихотомия смыслов 'обращенная к противнику сторона расположения войск' и объединение общественных сил для действий в каком-нибудь направлении' [2]. Как видно, семан-тизация термина несет в себе природу социального противоречия или конфликта, предполагая потенциального противника.
С точки зрения социологии фронт не может существовать без народа или социальных групп, разделенных на оппозиции. Социальные противоречия как категория развития играют, в конечном счете, прогрессивную роль в общественном движении. В то же время современная Россия предпочла не наращивание потенциала конфликтов, а ускоренный курс формирования единой гражданской нации на основе общего культурного кода. В этой связи смысловая увязка слов народный и фронт скорее провоцирует, чем смягчает общественное противостояние: понятие союз более соответствовало бы искомой социальной стабильности.
На наш взгляд, определение «фронтовой подход» имеет право существовать и в мирное время, если оно востребовано большинством населения, которое противодействует разрушению материального и социального бытия, разложению духовно-нравственных опор общества, утрате государственной целостности. Отечественная история (от Государства Российского до Советского государства) по большому счету была историей народных фронтов не только на поле борьбы с внешними угрозами, но и в гражданском противостоянии - в периоды смуты, предательств, заговоров и самых разных революций, от «горячих» до «цветных».
Понятие культурный фронт, рожденное в эпоху культурной революции 1920-х годов, было составной частью этапа социалистического строительства - имело, скорее, отраслевое значение, определяющее область социально-культурных преобразований.
Современная культурология оперирует данным термином, не сохраняя акцент на милитаристский подтекст: сегодня культурный плюрализм, конфликтная основа искусства и литературного дела являются естественными принципами творческого процесса. Вместе с тем, обнаружилась про-
