CC BY
21
7. Kadachieva H.M., Abdulkadyrova A.R. Tekstovye metafory v rasskaze 'E. Hemingu'eya «Koshka pod dozhdem». Kognitivnye issledovaniya teksta i raznyh tipov diskursa. 2020; Vypusk 4: 599 - 603.
8. Riffater M. Kriterii stilisticheskogo analiza. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Lingvostilistika. Moskva, 1980; Vypusk 9: 88 - 89.
9. Van P., Jemeljan W. & H. Foregrounding! Encyclopedia of Language and Linguistics. Amsterdam: Elsevier, 2006.
10. Douthwaite J. Towards a Linguistic Theory of Foregrounding. Alessandria: Edizioni dell'Orso, 2000.
Статья поступила в редакцию 20.04.22
УДК 398
Alieva F.A., Cand. of Sciences (Philology), leading research associate, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasa of Dagestan Federal Research
Centre, Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
Mukhamedova F.Kh., Doctor of Sciences (Philology), chief research associate, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasa of Dagestan Federal
Research Centre, Russian Academy of Sciences (Makhachkala, Russia), E-mail: [email protected]
DIALOGUE SONGS AS A GENRE VARIETY OF NON-RITUAL LYRICS IN THE FOLKLORE OF THE PEOPLES OF DAGESTAN. Dialogue songs are one of
the genre varieties included in the plot-thematic composition of non-ritual poetry in the folklore of the peoples of Dagestan. They are characterized by their ideological, thematic and artistic features, as well as their own image of compositional construction. The purpose of the article is to analyze dialogue songs as an independent genre variety of non-ritual lyrics, to identify their ideological, aesthetic, artistic, as well as structural features. The scientific novelty lies in the fact that the cycle of texts involved in the analysis is subjected to special scientific study for the first time. The subject of this study in a broad sense is non-ritual lyrics as an interesting field of folk poetry, which absorbed the age-old traditions and customs, life and customs, psychology and worldview of the peoples of Dagestan. The object of the study is dialogue songs, which reflect the inner world of a person with his emotional unrest and experiences. The scientific and practical value is expressed in the fact that the results of the research can be used in universities, when lecturing on folklore studies of the peoples of Dagestan, Russia, when developing methodological manuals for students.
Key words: non-ritual lyrics, peoples of Dagestan, dialogue songs, themes, heroes, composition, artistic techniques.
Ф.А. Алиева, канд. филол. наук, вед. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы, Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
Ф.Х. Мухамедова, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы, Дагестанского федерального
исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: [email protected]
ПЕСНИ-ДИАЛОГИ КАК ЖАНРОВАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ НЕОБРЯДОВОЙ ЛИРИКИ В ФОЛЬКЛОРЕ НАРОДОВ ДАГЕСТАНА
Песни-диалоги - одна из жанровых разновидностей, входящих в сюжетно-тематический состав необрядовой поэзии в фольклоре народов Дагестана. Они характеризуются своими идейно-тематическими и художественными особенностями, а также своеобразием композиционного построения. Актуальность исследуемой проблемы определяется возросшим интересом современности к своим культурным истокам, традициям, духовному наследию прошлого. Цель статьи - представить анализ песен-диалогов как самостоятельной жанровой разновидности необрядовой лирики, выявление их идейно-эстетических, художественных, а также структурных особенностей. Научная новизна заключается в том, что цикл текстов, привлеченных к анализу, впервые подвергается специальному научному изучению. Предметом данного исследования в широком плане послужила необрядовая лирика как интереснейшая область народной поэзии, вобравшая в себя вековые традиции и обычаи, быт и нравы, психологию и мировоззрение народов Дагестана. Объектом исследования являются песни-диалоги, в которых нашел отражение внутренний мир человека с его душевными волнениями и переживаниями. Научная и практическая ценность выражается в том, что результаты исследования могут быть использованы в вузах, при чтении лекций по фольклористике народов Дагестана, России, при разработке методических пособий для студентов.
Ключевые слова: необрядовая лирика, народы Дагестана, песни-диалоги, тематика, герои, композиция, художественные приемы.
Зарождение песен-диалогов принято относить к архаичному периоду развития общества, оно восходит к трудовой поэзии, народным обычаям. Так, У.Б. Далгат, исследователь фольклора народов Дагестана, подчеркивает, что «оно связано с амебейностью хорового исполнения народных песен» [1, с. 46].
Данный тип песен основан на таком композиционном приеме, при котором главную смысловую нагрузку выполняет диалог между героями - чаще всего девушкой и её возлюбленным. Героями могут выступать и другие персонажи - их родители, муж и жена, сваты и родственники невесты, просто парень и девушка и др. Основное содержание песен-диалогов на любовную тему составляет выражение их чувств, волнений и переживаний, раскрытие душевного состояния. Диалог в таких песнях выполняет главную сюжетообразующую функцию.
В русской фольклористике проделана значительная работа по изучению жанров народной необрядовой лирики. В трудах Н.П. Колпаковой [2], С Г Лазутина [3, 4], В.М. Сидельникова [5], Н.И. Кравцова [6], Т.М. Акимовой [7] и др. рассмотрен ряд проблем, проливающих свет на природу русской народной лирической песни в жанровом аспекте, определены жанровые разновидности, их отличительные особенности, выявлено эстетическое и художественное своеобразие. Особую значимость представляет исследование Н.П. Колпаковой «Русская народная бытовая песня» [2], в котором поставлена и освещена задача определения жанров народной песни и их изучение как явления искусства во всей совокупности их идейно-художественных и функциональных свойств. Эти труды в целом вносят существенный вклад в изучение традиционного песенного народного творчества; в них выявлена специфика содержания народных лирических песен, их тематика, мотивы, герои, рассмотрены принципы композиционного построения.
В дагестанской фольклористике песни-диалоги исследовались А.М. Гани-евой [8], С.М. Хайбуллаевым [9], З.А. Магомедовым [10], А.М. Аджиевым [11], Х.М. Халиловым [12]. В их работах представлены лезгинские, аварские, даргинские, кумыкские, лакские песни-диалоги, рассмотрены их характерные тематические и художественные признаки. Вместе с тем материал лирических песен-диалогов в них нередко в большой степени характеризуется с точки зрения анализа тематического содержания.
Таким образом, вышеназванные исследования послужили теоретической базой нашей работы.
Цель данного исследования - всесторонне рассмотреть песни-диалоги, выявить их идейно-эстетические, художественные и структурные особенности. Для этого применялись такие методы исследования, как культурно-исторический, сравнительный, аналитический.
Песни-диалоги на любовную тему исполнялись на весенних и летних праздниках, народных гуляниях, весельях, куда стекалась сельская молодежь, где устраивались танцы, пелись песни, проводились всякого рода состязания. Содержание песен-диалогов чаще всего разворачивалось вокруг ее главных персонажей, влюбленных юноши и девушки, их родителей или сватов, и преимущественно было связано с выражением их чувств и настроений.
Песни-диалоги любовного содержания характеризуются разнообразием тематики. Важная отличительная черта их заключается в том, что в них отсутствуют элементы повествовательной речи, не описаны поступки или какие-то действия героев, а весь текст песни состоит из вопросно-ответного диалога.
Известны такие песни, которые построены на состязаниях: парень и девушка «соревнуются» в том, кто кого перепоет, кто из них окажется смекалистее и приведет больше сравнений, метафор, иносказаний, эпитетов и т. д.
К примеру, в лакской песне «Юноша и девушка» парень обращается к девушке с вопросом: «В зеленом поле работающая / В красном платье, / К моему приходу вечером / Что для меня приготовишь?» - «Щюлли къуру ч1уч1исса / Щал-вава ят1ул гьухъай, /Кьунниял на уч1аннин /Ци хЯдуршин дуванна?». Девушка отвечает: «К твоему приходу к нам / Что я могу приготовить? / Если вокруг дома моего отца / Стоит железная стена?» - «Ина жуч1ан уч1аннин / Ци х1адуршин ду-вави? / Ттул буттал къатлул лагма /Муххал бару бурхихха» [13, с. 384, 386].
Далее следуют ответные слова юноши: «Если вокруг твоего дома / Стоит железная стена, / Я смастерю стальные сапоги, / Приделаю к ним каблуки и приду к тебе». - «Вил буттал къатлул лагма /Муххал бару бухьурча, /«Чаннаннил чакма дурну, /Никъа кьут1лай уч1анна». На что она ему говорит: «Если ты смастеришь стальные сапоги, / Приделаешь [к ним] каблуки и придешь [к нам], / Я
стану «лайлатул къадру» (т. е. «ночью исполнения желаний») и / Заберусь под крышу» - «Чаннаннил чакма дурну, /Никъа къутЛай уч1арча, /Лайлатул къадру хьуну, /Кьанчуллалалун бухханна» [13, с. 384, 386].
Приведенная песня интересна своей содержательной стороной, в ней даются как оригинальные вопросы юноши, так в той же степени и интересные ответы девушки. К примеру, юноша: «Если ты станешь / «Лайлатул кьадру» / И заберешься под крышу, / Я стану сыном восходящего солнца и / Из-под крыши тебя унесу». «Лайлатул кьадру хьуну /Кьанчуналун буххарча, /Ххяхха бургъил оьрч1 хьуну /Кьанчуллала ласунна» [13, с. 384, 386].
Песня состоит из девятнадцати строф, в каждой из которых присутствует состязательный элемент. К примеру, девушка: «Если станешь сыном восходящего солнца, / Из-под крыши меня унесешь, / Я стану длиннохвостой / Одичавшей лисицей и пойду по долинам, ущельям» - «Ххяхха бургъил оьрч1 хьуну, / Кьанчуллала ласурча, / Магъ лахъи цулч1а хьуну, / Рат1-ккут1айх буклай гьанна» [13, с. 384, 386].
Цепочка их песенного диалога развивается и далее: парень «грозится» стать ловчей собакой, взять след и поймать ее. В ответ девушка хочет превратиться в длиннохвостую рыбу и поплыть в зеленое море. Но если она превратится в длиннохвостую рыбу и уплывет в море, то юноша «готов стать стальным крючком, чтобы поймать ее» и т. д.
В последовательный ряд вопросно-ответных строф песни включаются всевозможные интригующие условия, которые выдвигают друг другу юноша и девушка; выстроенные в логической последовательности, они создают особую атмосферу образности и эмоциональности, придают песне поэтичность и выразительность: «...Если ты превратишься в молодого орла / Полетишь вслед [за мной] и схватишь меня, / Я превращусь в семена пшеницы, / И рассыплюсь на большой дороге. - «Оьрч1и барзул оьрч1 хьуну / Хъирив агьну бугьарча, / Щал лач!ал ккукку хьуну, / Хъун ххуллийн экьи гьанна». / «Если ты превратишься в зерна пшеницы и / Рассыпешься на большой дороге, / Я стану русским петухом, / По одной их всех склюю!». - «Щал лач1ал ккукку хьуну /Хъун ххуллийн экьи гьарча, / Оьрус ажари, хьуну, /Ца-ца буч1лай буч1инна» [13, с. 386-387].
Интересно, что дальнейшие звенья этой витиеватой цепи предполагаемых превращений девушки или парня переходят в сферу религиозных понятий. Девушка ему говорит, что если юноша станет стальным крючком и поймает её, то она превратится в друга Пророка и войдет в мечеть. Тогда парень превратится в ангела Аллаха и с его разрешения тоже следом войдет в мечеть. В заключение девушка говорит ему, что если он превратится в ангела Аллаха и с его разрешения войдет в мечеть, то она скажет, что это - судьба, и сделает всё, что потребует он. После этих слов парень изъявляет желание жениться на ней.
Можно сказать, что сюжет приведенной песни весь построен на символических образах, которые придают песне яркую эмоциональность, выразительность.
Как уже отмечалось, песни-диалоги по характеру содержания довольно разнообразны. Среди них особое распространение получили песни любовного содержания, в которых раскрываются чувства и переживания лирических героев; любовные песни-раздумья, в которых юноша и девушка не только поют о своей любви, но и строят планы на будущее, говорят о предстоящей свадьбе; а также песни, в основе которых часто присутствует элемент состязания и др. Песни-диалоги, в которых парень и девушка говорят друг к другу о своих чувствах, нередко содержат и мотив отказа. Так, в даргинской песне «Внизу туман, наверху луна» девушка обращается к парню: «Внизу - туман, наверху - луна, / В середине села - покрывало из тумана. / Оставь меня, парень!» - «Хьарша -дирихь, хъарша - бац, / Дагша - дирихьла к1ана. / Ду ратаба, эй, дарх1а!». Парень: «Не оставлю, клянусь Аллахом!» - «Арартанди, на биллагь!» Девушка: «Можешь ли не оставить, / Если я обращусь в камень / И покачусь вниз?» -«Аратара виргьутту / Агулли кьвяшул къаркъа / Катрях1 гуркарухъасли?» Но парень ей отвечает: / «Тогда я превращусь в стальной молоток и / Измельчу тебя в пыль». - «Агулли шанданна кьякь / Пана-пана риранди!» Девушка просит оставить её в покое и говорит: «Разве сможешь не оставить [меня]? / Если обращусь в колосья сорго, и / Рассыплюсь по одному?» - «Аратара виргутту /Агулли мичила ч1уп /Цацали карикасли?» Парень ей отвечает: «Тогда я обращусь в дербентскую куропатку и / Подберу их по два!» - «Агулли чулан къахъба /Ч1у-ч1ули гьалуц1анди!» [13, с. 381-382]. Парень и девушка все более изощряются в образных выражениях, кто кем станет.
Интересно содержание аварской песни «На резвом коне». В ней говорится о том, как юноша, отправившись на охоту на резвом коне, видит девушку, убирающую в поле сорняки. Она никак не реагирует на него, между ними завязывается беседа, но девушка не хочет с ним общаться, как бы он ни старался ее уговорить: «На дне вашего поля / Красное золото, что ли, есть? / На дне сердца поля / Белое серебро, что ли, есть?» - «Нужер хурул т1иналда /Баг1ар меседищ бугеб? /Ху-рул рек1ел т1иналда / Бахьин г1арацищ бугеб?» - спрашивает он её, недоумевая, почему она так горделиво отворачивается от него.
Юноша продолжает: «Даже ханы садятся / На моего резвого коня, / Его тоже отдам, девушка, / Если заговоришь со мной». - «Ханзабазги рек1унеб /Гьадаб диргьалагаб чу /Гьебги кьела, ва ясай, /Цо дидехун к1алъани» [13, с. 357-358]. Он предлагает ей и оружие, сделанное хорошими кузнецами, но девушка неумолима, говоря, что и у её братьев есть более резвые кони, и стальное оружие есть у того, кто женится на ней. Юноша спрашивает её: «Ханы, что ли, воспитывали тебя, / Такую красивую? / Нуцалы ли приручали / Такую совершенную тебя?» -
«Ханзабазда куцарай / Гьедиг1ан берцинай мун? / Нуцабаздай квегъарай / Гьеди-г1ан камилай мун?». «Не ханы воспитывали [меня], - отвечает девушка, - Отец был очень строг, / Не нуцалы учили меня манерам - / Мать была хорошая.». -«Ханзабазги куцич1о - / Эмсул г1адлу ц1ик!к!ана. / Нуцабазги квегъич1о - / Эбел лъик1ай йик!ана» [13, с. 358-359].
На вопрос юноши, как зовут её отца, чтобы прийти к ним в гости, девушка отвечает, что незачем ему приходить, а если он придет, то она отправит Бо (войско), чтобы прогнать его.
Данная песня интересна тем, что в ней находит отражение морально-этический и нравственный облик девушки, которая по-своему защищает от юноши себя, своих родителей, семью. Она воспитана в строгих правилах, когда в обществе дореволюционного Дагестана не принято было девушке общаться с незнакомым парнем, и она всячески дает ему это понять.
Встречается и такой тип песен-диалогов, которые в своей основе содержат один и тот же риторический вопрос: «Что ты сможешь сделать мне?» или «Что ты сделаешь тогда?» В ответах героев песен звучат образные поэтические сравнения из мира символики, сопоставлений, художественных параллелизмов, поэтических сравнений с окружающей природой.
Так, в основе табасаранской песни-диалога «Парень и девушка» также содержится вопрос: «Что ты сделаешь тогда?», поочередно звучащий из уст то девушки, то парня. Вся песня представляет собой цепь строф, в каждой из которых присутствуют образные выражения, поэтические обороты, сравнения, метафоры, олицетворения. Так, например, девушка: «Если в широкой степи / Я стану ореховым деревом, / И если спрячусь от тебя, / Что ты сделаешь тогда, джигит?» - «Яркьу саб чюлиъ ялгъузди, / Чаин чру гъаркар алди, / Узкан гъаб-шиш саб гьар хифран, Я бай, фу ап!уз шул увхьан?» Парень отвечает: - Если в широкой степи / Станешь ореховым деревом, / Я превращусь в черного ворона, / Прилечу из дальних стран / И сорву твой орешек, что тогда сделаешь?» - «Яркьу саб чюлиъ ялгъузди, / Гьар гьабшиш чру гъаркар алди, / Узкан к!ару саб хъют дубхьну, / Хъа дит!ибхну завлан дуфну. Хиф гъубт!иш, уву гьап!арва?» Девушка: «Если ты станешь черным вороном / И сорвешь мой орешек, / Я стану горстью проса, / Рассыплюсь в широкой степи.» - «Увкан саб к!ару хъют гьабшиш, / Гьарин хифар ит!уз хъюгъиш, / Узкан саб каркан дукI дубхьну, /Яркьу чюллериъ гъарабгъиш...». Парень: «.Я превращусь в черную курицу, / Склюю все зернышки кругом.» - «...Узкан к!ару саб пеъ дубхьну, /Ударси вари дукI гъип!иш...» Девушка: «.Я превращусь в красное яблоко и / Спрячусь в мамин сундук.» - «...Узкан саб уьру вич дубхну, /Узу сундкьиъ лап жин гъап!иш...» Парень: «.Я превращусь в золотой ключ / И отопру мамин сундук.» - «...Уз-канна сабжюлег дубхьну, /Сундкьар вари т!аъри гъашиш...» [13, с. 367-370]. Тогда девушка станет горным джейраном и убежит в высокие горы; парень готов превратиться в охотника и поймать её арканом; девушка в этом случае заболеет неизлечимой болезнью и будет умирать в постеле, на что парень отвечает, что если это будет так, он превратится в лекаря и вылечит ее. Девушка отвечает, что если он вылечит ее, она станет еще краше, и джигиты полюбят ее. Тогда парень готов ее тайно похитить. Девушку покоряет его смелость, и она завершает этот спор тем, что готова отдать свою судьбу в его руки.
Таким образом, весь диалог песни насыщен всевозможными средствами образности, выразительности, поэтичности. Парень и девушка соревнуются - кто кого переговорит - и в финале приходят к всеобщему согласию.
Такая вопросно-ответная цепочка, содержащая вереницу поэтических образов, заключающихся в вопросах со стороны девушки, находит свое развитие в ответах юноши. Подобная форма песен-диалогов встречается и в фольклоре лезгин, кумыков. Этот тип песен характерен тем, что имеет развитую форму, состоящую из последовательно расположенных вопросов и ответов девушки и парня. Они не всегда содержат любовную тему, чаще всего посвящены семей-но-бытовым проблемам, либо взаимоотношениям между родственниками невесты и жениха. Кто кого переговорит, кто кому даст умный, меткий ответ или же чей ответ окажется более находчивым с точки зрения выражения в них образности и поэтичности - в этом и состоит основная цель цепи замысловатых выражений, развивающих сюжет песни.
Песни-диалоги, как уже отмечалось, известны и в фольклоре других народов Дагестана. У кумыков они называются «Песни спора». Часто они носят шуточный характер: девушка хочет задеть парня, подшутить над ним, но он более сдержан. Спорщики, в конце концов, мирятся, а иногда даже и соединяют свои судьбы. Такова песня «Гей, парень в кушаке», в которой девушка первая затевает с парнем разговор, задевает его наряд [15, с. 77].
Юноша и девушка не уступают друг другу в этом своего рода состязании в смекалке и изощренности, в подборе поэтических образов, символов, фразеологических оборотов.
Множеством всевозможных поэтических образов, выражений, фразеологических оборотов насыщен и текст кумыкской песни «В темном лесу - темнота». Она также построена целиком на диалоге между девушкой и юношей, где каждая строфа песни завершается вопросом: «.Что ты тогда сделаешь?» -«.Не этерсен?».
Характерно, что череда песенных строк заключает в себе логический ответ. К примеру, девушка говорит, что она станет грабовым деревом и врастет в землю, а юноша на это отвечает, что он станет топором-секирой и срубит его. Девушка: «Если ты станешь топором-секирой и срубишь [то дерево], / То я стану лемехом
и / Войду в землю...». Юноша: «Если ты станешь лемехом и / Войдешь в землю, / То я стану восемью быками и / Вытащу его, что ты тогда сделаешь?» - «Чапгъы балта сен болуп, /Гесип алгъан сен бусанг, / Сабан темир мен болуп, /Ерге гирсем, не этерсен?» - «Сабан темир сен болуп, / Ерге гирген сен бусанг, / Сегиз оьгюз мен болуп, / Тартып алсам, не этерсен?» [13, с. 377, 379]. Каждый последующий ответ девушки или парня выстраивается посредством логической связи и умозаключений, которые придают песне замысловатый и интригующий смысл.
Тематика песен-диалогов не во всех случаях связана с раскрытием душевных чувств и волнений влюбленных. Так, кубачинская «Песня о юноше и девушке» по своему содержанию довольно прозаична. В ней речь идет о том, что любящие друг друга молодые строят планы на будущее: они решили пожениться. Девушка говорит своему суженому: «Если ты молишься Аллаху / И так любишь меня, / Посылай своих людей, / Чтоб засватали меня». - «Аллагьли балкка бакьиб, / Йиккул идти ухутте, /Батсатагъа иля уй /Мас кабиххакъи бичче» [13, с. 359-360]. Парень отвечает о своей готовности послать сватов. Ими оговариваются и такие бытовые моменты, как то, что при проведении свадьбы надо помнить и о погодных условиях, которые в горной местности всегда носят неустойчивый характер: ясное солнце очень быстро сменяется непогодой - туманом и проливным дождем, а учитывая, что свадебные торжества обычно проводятся в открытой местности и такое ухудшение погоды может повлиять на благополучный исход свадьбы, молодые заранее планируют выбрать подходящий день. Так, девушка говорит: / «Если правду говоришь, / Если мыслей нет других, / Сообщи о сроке свадьбы, / Пока погода хорошая!» - «Дурусел гъайдук1аххат, / Сал пикре либабхале, / Булхьякъя михъ мут сабил, / Агьубе дашиб мутиль...» / [13, с. 359].
Далее юноша и девушка дают друг другу слово, что будут счастливо жить без лжи и обмана, беречь друг друга: «Ты если захочешь, / [Я] чем угодно могу поклясться, / Что буду тебя как куропатку беречь / Ты только не бойся!» - «Дудиль, идти биккахат, / Къве бакъи ухилалда - / Къакъба дикъле кетила, / Ухамаюккут варе» [13, с. 360-361].
Рассмотрим композицию лезгинской песни «Белый платок». В ней через каждые строки песни, поочередно исполненные парнем или девушкой, приводится повтор одной и той же строфы. Так, парень поет: «Эй, платок, джан, белый платок, / - Дорого говоря, не стой позади. / В платке моя любимая, / Ее [любимую] нашедший, я - счастливый» - «А яйлух, чан, лацу яйлух, /- Багьа я, - лугьуз, къ-вазмир къулухъ. /Яйлух алайди зи яр я, /Ам жагъай зун бахтавар я». В припеве, исполненном девушкой, поется: «Эй платок, джан, белый платок, / - Дорого, -говоря, не стой позади. / В папахе мой любимый, / Его [любимого] нашедшая, я - счастливая» [13, с. 362-363].
В основе песни «Белый платок» лежит прием художественного параллелизма, который, по мнению А.Н. Веселовского, является наиболее популярным композиционным приемом в русском фольклоре» [14, с. 126]. Начальные две строки: «На реке Самур построен мост, / Чтобы ты прошла по нему», - про-
Библиографический список
тивопоставлены следующим строкам: «Я пошел против воли матери, / Джан, любимая девушка, из-за тебя». - «Самур вац1ал муьгъ эцигна, / Вун галуч1на фин паталди. / Зун дидедин чина (а)къвазна, / Чан, к1ани руш, вун паталди». Символический образ моста через реку Самур подчеркивает связь с миром человеческих чувств и переживаний. Девушка ему отвечает: «На реке Самур мост не построить - / До того широка наша [река] Самур. / Когда идешь против воли матери, / Не потеряй свое достоинство!» - «Самур вац1ал муьгъ эциг жеч, / Гьакьван гьяркьуь я чи Самур. / Вун дидедин чина (а)къвазна, / Маса гумир жуван абур» [13, с. 362-363].
В этой части уже используется прием отрицательного параллелизма, смысл которого заключается в следующем: как не построить мост через реку Самур (так как она слишком широка), также не следует идти и против воли матери (чтобы не потерять своего достоинства). В данном случае контрастное сопоставление суждений усиливает восприятие картины душевного состояния героя песни.
Прием художественного параллелизма очень распространен и в фольклоре многих народов Дагестана, особенно в жанрах лирической поэзии -песнях-четверостишиях, любовных, семейно-бытовых песнях. Наибольшее распространение в лирической поэзии, в том числе и в песнях-диалогах, получил прием психологического параллелизма, в основе которого лежит сопоставление мира окружающей природы с конкретными человеческими чувствами, душевными волнениями и переживаниями. Так, контрастное сопоставление служит раскрытию состояния души лирического героя. В вышеназванной лезгинской песне «Белый платок» устами парня поется: «Зеленый сад я полью, / Среди цветов сделав борозду. / Эй, девушка, твой образ я храню, / Построив дом в своем сердце!» - «Къацу багьдиз ид гуда за, / Цуькверин юкъва к1вал авуна. /Я, руш, ви шикил хуъда за, /Рик1ин къене к1вал авуна» [12, с. 363-364]. Сопоставление природы, цветущего сада с состоянием души лирического героя усиливает эмоциональную окраску песни, придает ей особую поэтическую образность и выразительность.
Итак, анализ песен-диалогов в фольклоре народов Дагестана показал, что данный тип произведений лирической поэзии характеризуется своеобразием тематики, особенностями идейно-эстетического и художественного содержания, а также композиционного построения. Нами установлено, что форма диалога, лежащая в основе песенной структуры, наиболее приемлема для раскрытия душевного состояния лирического героя, его внутреннего мира. Использованные нами методы культурно-исторического, сравнительного и филологического анализа показали, что в системе поэтических средств, применяемых в песнях-диалогах, особенно развиты такие изобразительно-выразительные приемы, как сравнения, метафоры, эпитеты, образные выражения, контрасты, художественные параллелизмы и т. д., то есть весь поэтический арсенал, способствующий раскрытию глубины идеи поэтического произведения. Данное исследование представляет значимость как с теоретической, так и с практической точки зрения. Оно может помочь при разработке методических пособий, при чтении лекций по фольклористике на филологических факультетах в вузах Дагестана, России.
1. Далгат У.Б. Фольклор и литература народов Дагестана. Москва: Издательство восточной литературы, 1962.
2. Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня. Москва; Ленинград: Издательство АН СССР 1961.
3. Лазутин С.Г Композиция народной лирической песни. Русский фольклор: материалы и исследования. Москва; Ленинград: Издательство АН СССР 1960; Т. 5: 200 - 218.
4. Лазутин С.Г. Русские народные песни. Москва: Просвещение, 1965.
5. Сидельников В.М. Поэтика русской народной лирики: пособие для вузов. Москва: Учпедгиз, 1959.
6. Акимова Т.М. О поэтической природе народной лирической песни. Саратов, 1965.
7. Кравцов Н.И. Поэтика русских народных лирических песен. Москва: Издательство Московсковского университета, 1974.
8. Ганиева А.М. Народная лирическая поэзия лезгин. Махачкала, 1976.
9. Хайбуллаев С.М. Поэтика аварской народной лирики. Махачкала, Дагкнигоиздат, 1967.
10. Магомедов З.А. Даргинская народная лирика. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1983.
11. Аджиев А.М. Устное народное творчество кумыков. Махачкала: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2005.
12. Халилов Х.М. Лакский песенный фольклор. Махачкала, 1959.
13. Свод памятников фольклора народов Дагестана: в 20 т. Необрядовая лирика. Москва: Наука, 2020; Т. 9.
14. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Москва: Высшая школа, 1989.
15. Антология дагестанской поэзии. Махачкала: Дагестанское книжное издательство, 1980; Т. 1.
References
1. Dalgat U.B. Fol'klor i literatura narodov Dagestana. Moskva: Izdatel'stvo vostochnoj literatury, 1962.
2. Kolpakova N.P Russkaya narodnaya bytovaya pesnya. Moskva; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1961.
3. Lazutin S.G. Kompoziciya narodnoj liricheskoj pesni. Russkij fol'klor: materialy i issledovaniya. Moskva; Leningrad: Izdatel'stvo AN SSSR, 1960; T. 5: 200 - 218.
4. Lazutin S.G. Russkie narodnye pesni. Moskva: Prosveschenie, 1965.
5. Sidel'nikov V.M. Po'etikarusskojnarodnojliriki: posobie dlya vuzov. Moskva: Uchpedgiz, 1959.
6. Akimova T.M. O po'eticheskoj prirode narodnoj liricheskoj pesni. Saratov, 1965.
7. Kravcov N.I. Po'etika russkih narodnyh liricheskih pesen. Moskva: Izdatel'stvo Moskovskovskogo universiteta, 1974.
8. Ganieva A.M. Narodnaya liricheskaya po'eziya lezgin. Mahachkala, 1976.
9. Hajbullaev S.M. Po'etika avarskoj narodnoj liriki. Mahachkala, Dagknigoizdat, 1967.
10. Magomedov Z.A. Darginskaya narodnaya lirika. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1983.
11. Adzhiev A.M. Ustnoe narodnoe tvorchestvo kumykov. Mahachkala: lYaLI DNC RAN, 2005.
12. Halilov H.M. Lakskijpesennyj fol'klor. Mahachkala, 1959.
13. Svod pamyatnikov fol'klora narodov Dagestana: v 20 t. Neobryadovaya lirika. Moskva: Nauka, 2020; T. 9.
14. Veselovskij A.N. Istoricheskaya po'etika. Moskva: Vysshaya shkola, 1989.
15. Antologiya dagestanskojpo'ezii. Mahachkala: Dagestanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1980; T. 1.
Статья поступила в редакцию 05.05.22
