CC BY
15
модействия, лингвистической нормативностью. Вышеуказанные характеристики дискурса судьи уже могут выступать в качестве слотов в данном субфрейме. Тогда стадийный характер дискурса судьи может способствовать моделированию самостоятельных терминальных и понятийных субфреймов, характеризующих коммуникативно-прагматические и лексико-тематические фреймовые модели в типичных сценах на основе организационно-регламентирующих условий ведения отдельных этапов судебного заседания. Следовательно, лингво-коммуникатив-ные составляющие терминального субфрейма «Judge» неразрывно связаны с понятийным субфреймом «Phases of Jury Trial». Их лексико-тематическое и семантическое наполнение позволяет проследить некую типичную последовательность речевых актов судьи в основных сюжетах взаимодействия посредством выделения следующих самостоятельных слотов, которые, как правило, объективируются стандартными глагольными словосочетаниями с основой в форме отглагольных существительных или инфинитивных конструкций:
1. Слот «Preliminary hearing» (подготовительное слушание) характеризуется сугубо речевыми действиями судьи в соответствии с нормами, закрепляющими судебные процедуры, которые вбирают в себя базовые нейтральные профессиональные и специальные понятия сугубо ритуально-регламентирующего и уголовно-процессуального порядка: 1) judge's welcome speech; 2) to declare the content of the case for the consideration; 3) the checking of participants in attendance, 4) the checking of the officials' powers; 5) to announce a panel of the court; 6) to read out procedural rights and obligations; 6) to decide on challenges and petitions; 7) to rule on the continuation of the case и т.д. Речь судьи на данном этапе изобилует сугубо шаблонными фразами, глагольными конструкциями и судебными понятиями.
2. Слот «Indictment» (предъявление обвинения) состоит из двух атрибутов: 1) the criminal charge of the accused и 2) to find out the position of the accused/the defense. В рамках данного этапа в речи судей с целью выяснения намерений обвиняемого по данному делу используются стандартные глагольные словосочетания, вопросительные конструкции и нейтральные фразы: to decide to continue the trial; to announce the judicial definition; to proceed to the judicial investigation; to give the floor; to hear the state's case; to set out the state charges; Are you familiar with the materials of the criminal case?; Have you been given a copy of the indictment?; Do you admit your guilt? и т.д.
Библиографический список
3. Слот «Consideration of the case on the merits» (рассмотрение дела по существу), мотивировано в первую очередь требованиями к уголовно-процессуальному регламенту суда. Его лексико-тематический состав наполнен следующими ситуативными понятиями: 1) the announcement of the evidence investigation;
2) the checking of the appearance of witnesses and the explanation of their rights;
3) the interrogation of witnesses/the defendant; 5) the announcement of the Public Prosecutor's conclusion; 6) to give the last word to the defendant to refute the identified evidence in the case и т.д.
4. Слот - переход к судебным прениям (judicial debates), чтобы принять судебное решение о (не)виновности подсудимого (to issue the court decision on the innocence/guilt of the defendant).
В рамках данной статьи мы не рассматриваем терминалы более низкого уровня, языковым выражением которых являются стилистически окрашенная лексика, причинно-следственные конструкции, модальность, сложный синтаксис и т.д. Они обусловлены социально-культурной, профессиональной и субъективной спецификой индивидуального стиля общения судьи в стереотипных жанровых формах взаимодействия (допрос свидетелей, напутственное слово жюри и т.д.).
Таким образом, фрейм-сценарий «Criminal trial» - сложная и многоуровневая модель, базисные концептуально-когнитивные структуры которой (субфреймы, типовые слоты и подслоты) тесно взаимосвязаны друг с другом и отражают конкретные коммуникативно-когнитивные особенности данного фрейма. Его композиционно-сценарная форма вербального описания объектов, субъектов, ситуаций и процедур направлена на установление строгого порядка стандартных уголовно-процессуальных действий каждого участника судебного процесса через речевые действия судьи. Смысловые слоты данного фрейма являются не только начальными условиями осуществления судебного дискурса, но и цепочкой логических иноязычно-речевых преобразований в процессе судоговорения на занятиях по иностранному языку. Фреймовый подход к упорядочиванию юридической терминологии формирует способность к созданию иноязычных лексико-тематических и семантических блоков, к более активному и творческому созданию студентами-юристами неязыковых вузов диалогов на английском языке как в различных типовых сценах, так и на отдельных этапах судебного заседания.
1. Новейший психологический словарь. Составитель Е.С. Рапацевич; под общей редакцией А.П. Астахова. Минск: Современная школа, 2010.
2. Буторин С.В. Фреймовый подход к анализу языкового пространства немецкого романа-воспитания. Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Самара: ФГБУН СФИЦ РАН, 2010; Т. 12, № 3 (3): 761 - 765.
3. Мурашова Л.П. Концептуально-когнитивный фрейм. Научный Вестник Южного института менеджмента. 2014; № 4: 40 - 44.
4. Колодочка Т.Н. Фреймовое обучение как педагогическая технология. Автореферат диссертации ... кандидата педагогических наук. Краснодар, 2004.
5. Лингвистический энциклопедический словарь. Главный редактор В.Н. Ярцева. Москва: Советская энциклопедия, 1990.
6. Никонова Ж.В. Фрейм в контексте лингвистической науки. Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2008; № 4 (2): 86 - 89. References
1. Novejshij psihologicheskij slovar'. Sostavitel' E.S. Rapacevich; pod obschej redakciej A.P. Astahova. Minsk: Sovremennaya shkola, 2010.
2. Butorin S.V. Frejmovyj podhod k analizu yazykovogo prostranstva nemeckogo romana-vospitaniya. Izvestiya Samarskogo nauchnogo centra Rossijskoj akademii nauk. Samara: FGBUN SFIC RAN, 2010; T. 12, № 3 (3): 761 - 765.
3. Murashova L.P. Konceptual'no-kognitivnyj frejm. Nauchnyj Vestnik Yuzhnogo instituta menedzhmenta. 2014; № 4: 40 - 44.
4. Kolodochka T.N. Frejmovoe obuchenie kakpedagogicheskaya tehnologiya. Avtoreferat dissertacii ... kandidata pedagogicheskih nauk. Krasnodar, 2004.
5. Lingvisticheskij 'enciklopedicheskj slovar'. Glavnyj redaktor V.N. Yarceva. Moskva: Sovetskaya 'enciklopediya, 1990.
6. Nikonova Zh.V. Frejm v kontekste lingvisticheskoj nauki. Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta. 2008; № 4 (2): 86 - 89.
Статья поступила в редакцию 25.09.20
УДК 811
Alieva F.A., Cand. of Sciences (Phililogy), Head of Folklore Department, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasa, Dagestan Federal Research Centre, RAS (Makhachkala, Russia), E-mail: folkloriyali@mail.ru
Mukhamedova F.Kh., Doctor of Sciences (Phililogy), chief researcher, Institute of Language, Literature and Art n.a. G. Tsadasa, Dagestan Federal Research Centre, RAS (Makhachkala, Russia), E-mail: fmuhamedova@mail.ru
ABOUT THE ORIGINALITY OF LABOR POETRY IN THE FOLKLORE OF KUBACHINS. Labor poetry is one of the genre varieties included in the plot and thematic composition of non-ritual lyrics of oral and poetic creativity of the peoples of Dagestan. Labor poetry belongs to the oldest genres of folklore. Labor songs that have been formed in the people for centuries give a vivid idea of the national life, customs, customs and traditions of the family way of life. In this regard, of particular interest is the labor poetry in the folklore of the village Kubachi of Dakhadaevsky district of the Republic of Dagestan, famous all over the world for its unique art - jewelry. The task of this article is to show the ideological and thematic, artistic and aesthetic features of kubachin's labor poetry, to consider their poetic system, imagery, visual and expressive means, to identify the connection of songs with the art of artisans, as well as to consider their national - specific originality. The presented material allows to conclude that in the labor songs of the kubachin people, a variety of poetic techniques and means created a single and multi-faceted image of the worker, developed over a long period and transformed in accordance with the aesthetic needs of a particular historical era. Key words: folklore, village of Kubachi, labor poetry, theme, plot, master- jewelers, poetic means.
Ф.А. Алиева, канд. филол. наук, зав. отделом фольклора Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: folkloriyali@mail.ru
Ф.Х. Мухамедова, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. Института языка, литературы и искусства имени Г. Цадасы Дагестанского федерального исследовательского центра РАН, г. Махачкала, E-mail: fmuhamedova@mail.ru
О СВОЕОБРАЗИИ ТРУДОВОЙ ПОЭЗИИ В ФОЛЬКЛОРЕ КУБАЧИНЦЕВ
Трудовая поэзия - одна из жанровых разновидностей, входящих в сюжетно-тематический состав необрядовой лирики устно-поэтического творчества народов Дагестана. Трудовая поэзия относится к древнейшим жанрам фольклора. Сложившиеся в народе на протяжении столетий трудовые песни дают яркое представление о народном быте, нравах, обычаях и традициях семейного уклада. В этой связи особый интерес представляет трудовая поэзия в фольклоре селения Кубачи Дахадаевского района Республики Дагестан, знаменитого на весь мир своим уникальным искусством - ювелирным мастерством. Цель данной статьи - показать идейно-тематические, художественно-эстетические особенности трудовой поэзии кубачинцев, рассмотреть их поэтическую систему, образность, изобразительно-выразительные средства, выявить связь песен с искусством мастерового люда, а также рассмотреть их национально-специфическое своеобразие. Представленный материал позволяет сделать вывод, что в трудовых песнях кубачинцев разнообразными поэтическими приемами и средствами создан единый и многоликий образ труженика, выработанный на протяжении длительного периода и трансформированный в соответствии с эстетическими запросами той или иной исторической эпохи.
Ключевые слова: фольклор, селение Кубачи, трудовая поэзия, тематика, сюжетика, мастера-ювелиры, поэтические средства.
Необрядовая лирика - это обширная область устно-поэтического творчества народов Дагестана. В ней тематически выделяются такие жанровые разновидности, как трудовые песни, любовные (куда входят песни хорового исполнения и песни-диалоги), социально-бытовые, семейно-бытовые; песни об отходничестве, а также юмористические и сатирические песни. Как видим, сюжетно-тематический состав необрядовой лирики необычайно широк и многообразен. Столь же богат и разнообразен он в идейно-эстетическом и художественном содержании. В данной статье мы ставим задачу рассмотреть одну из жанровых разновидностей необрядовой лирики - трудовые песни кубачинцев, жителей селения Кубачи как одной из этнических групп, входящих в состав даргинского народа.
Кубачи известен как аул златокузнецов, который исторически славится богатейшей материальной культурой - ювелирным мастерством. С древнейших времен кубачинцы известны как мастера оружейного производства, медноче-канных изделий, ювелирной работы, литья бронзы; они издревле изготавливали кольчуги, щиты, воинские и другие снаряжения. Много труда уделялось и работе над женскими украшениями - браслетами, поясами, подвесками, цепочками, кольцами и др.
Мастера-ювелиры в своем творчестве сочетали как литье оружия, так и работу над изделиями женских украшений. Со временем оружейное искусство было вытеснено изготовлением кинжалов, сабель, шашек, которые предназначались исключительно для эстетических целей - как экспонаты для музеев либо в качестве ювелирного презента. Разнообразные изделия кубачинцев экспонировались и на самых различных художественных выставках, в том числе и зарубежных, постепенно завоевывая всеобщее внимание и большой интерес к ювелирному искусству. Так, в 1900 году на Международной выставке в Париже была выставлена серебряная шашка с гравировкой известного мастера-оружейника Гаджи-Абдуллы Ибрагимова (1860 - 1930), который был удостоен золотой медали, в том числе и за участие в Международной выставке ювелирных изделий в Иране. В общей сложности он был удостоен 7 золотыми и 11 серебряными медалями [1, с. 99].
И естественно, что этот род деятельности кубачинцев не мог не отразиться и на их духовной культуре - устно-поэтическом творчестве и, в частности, на трудовой поэзии, тесно связанной с уникальным ремеслом народа.
Трудовые песни были объектом исследования в работах известных российских ученых-фольклористов: В.Е. Гусева [2]; А.М. Новиковой [3]; Т.М. Ананичевой, Е.А. Самоделовой [4]; грузинских исследователей [5] и др. В дагестанской фольклористике трудовые песни освещались в исследовании Ф.О. Абакаровой [6], в монографии «Очерки устно-поэтического творчества даргинцев [7]; в коллективном труде «Традиционный фольклор народов Дагестана» [8], в котором трудовые песни рассматриваются в разделе «Детский фольклор», где тема труда освещена как одна из тем колыбельных песен [8, с. 215 - 216].
Определяя жанровые особенности трудовых песен, В.Е. Гусев отмечал, что к ним относятся песни, выражающие отношение коллектива к различным видам производственно-трудовой деятельности, к условиям или результатам этой деятельности, песни, раскрывающие эмоциональное отношение человека к труду. Подобные песни, исторически развиваясь, претерпели эволюцию и переосмысливались в другие жанры и виды, где изображение труда и выражение отношения к нему приобрело различные формы [2, с. 145].
Как было отмечено выше, трудовая поэзия - один из древнейших жанров фольклора. Трудовая поэзия - это мощная струя народного творчества, берущая свое начало у истоков возникновения человечества, она носит следы древнейших производственных взаимоотношений и ранних этапов человеческого мышления [5, с. 115]. У многих народов мира издревле создавались произведения, которые ради практической цели включались в тот или иной трудовой процесс, облегчая и скрашивая его. Нередко их сопровождала и музыкальная ритмичность, с её помощью производились трудовые действа, в процессе которых складывались трудовые песни. Такие песни использовались при самых разнообразных видах сельскохозяйственных работ - при вспашке и возделывании земли, при сеянии зерна, их ручном помоле, при косьбе травы, заготовке сена и т.д. Постепенно трудовая поэзия входила в народный быт как его составляющая, без которой не
обходился ни один вид работы. Проблема труда ювелира-ремесленника становится определяющей и в трудовой поэзии в фольклоре кубачинцев.
Главный лейтмотив трудовой поэзии кубачинцев - воспевание и идеализация труда мастера-ювелира, творческая деятельность которого очень индивидуальна; она целенаправленно связана с вдумчивостью, особой сдержанностью, так как в этом «тонком» деле не должно быть поспешности, торопливости, каждое движение руки мастера должно быть продумано.
Таким образом, сама специфика работы ювелира требовала ответственного к ней отношения, что нашло отражение в ряде трудовых песен. Так, в одной из них поется: «Ты сидишь в своей мастерской, / Увлекшись работой, / Одни изделия монтируешь, / На другие наносишь чернь, / Одни изделия полируешь, / Другие шлифуешь, /Вместе с ними шлифуешь и мое тело...» - «Пяче бикьна у кижиб, /Пячильже чивидассиб, / Сада мятяхI ц1уб дикьул, / Садалже хьац1 ка-бихьул, / Сада лук1ун, сада диц1ул, /Бишбиц1ул дила чаах1я!» [6, с. 50].
В песне детально перечисляются этапы трудового процесса в работе ювелира: монтировка, шлифовка, нанесение черни, полировка. В трудовых песнях часто используются этно-специфические предметы, характерные для ювелирного ремесла, - это набор инструментов, необходимый для работы: резец (узкий, широкий, граненый), зубильца, молоток и др.
В песнях фигурируют такие понятия, как бинбултон кипчибакьи, ц1убла накъиш, бинбултон - обозначение особой точечной обработки изделия. Мастер берет специальное долото (бннбулгла) и, наставив его острием на углубленный фон, при помощи легких ударов молоточка покрывает эти места точечной чеканкой, которая проникает в самые тонкие части орнамента. Такая чеканка считается одним из сложных видов ювелирной работы. И неслучайно в ряде песен воспеваются мастера, владеющие именно этим видом работы.
Так, в одной из песен поется: «Только ты один умеешь / Делать такую насечку /Для меня ты лучший мастер /Среди всех мастеров, / Твой орнамент самый красивый! / Когда ты держишь в одной руке бенбулгла / И другой наносишь чернь - я любуюсь тобой! /Ни у кого нет такой работы, как у тебя!» - У г1ис г1яхсив уста де, / Сик1ал устабалла вагьнив, /Иля бухузиб накьиш чачулла либакква! / Са някъицциб бусиб бенбулгла, идиллиццила хацчикабихулде, / Ила бухузиб г1яче чачулла либакква!» (Записала Ф.А. Алиева в 1980 г. от Имиевой Бики в сел. Кубачи Дахадаевского района).
В этой песне героиня восхваляет труд своего возлюбленного, она поет о том, что он лучший мастер среди всех кубачинцев-мастеров, и она этим гордится.
Художественная интерпретация труда и способ раскрытия темы труда в песнях носят самый разнообразный характер. Так, трудовая тематика в песнях нередко перекликается с любовной. Исполняя песню о любви, девушка часто подчеркивает, что ее возлюбленный - самый хороший мастер, он лучший из лучших мастеров в Кубачи, он весь из золота и серебра. Так, в следующей песне поется: «...Пока существует светлый мир, /На золотых весах /Взвешенный вместо золота, / Весь из золота Гаджи Курбан. / Где с мехами отливают серебро, /Вместо серебра отлитый /Весь из золота мой Гаджи!» - «...Либалле шала дуна, /Муте кьатте умсузив, / Муте умсу умсаннив / Вац мургье Х1яже-Курбан. / Асс кайут1у дулганив / Асс къатте кавеет1ивзив / Вац1 мургье дила Х1яже» [6, с. 52].
В одной из песен героиня расхваливает эмалевую работу своего возлюбленного. Она поет о том, что, увидев его изделие, она так влюбилась в него, что потеряла голову. Эмалевая работа у мастеров-ювелиров также считается одной из сложных видов работ, такая тонкая работа требует терпения, выдержки, устойчивости в движении рук и зоркости глаз, и все это воспевается в песне героини, посвященной труду своего возлюбленного: «Ты сидишь в своей мастерской, / Наносишь эмаль на изделие. / Сколько терпения нужно для этой работы, /Какие точные движения рук нужны, /Какие ясные глаза нужны, /Мой любимый Гаджимуса, /Свет моих глаз!» - «...Аче бикьна у кижиб, /Миналла аче бикьул. / Хвалле сабур бажильсаб, / Някъицциб гьужя липпухакъи, / Улбацциб шалая бажильсаб, / Ва дила викку Гьяжимуса, / Дила улбалла шала!» (Записала Ф.А. Алиева в 1976 г от Издаг Шахаевой в сел. Кубачи Дахадаевского района).
Система образов кубачинского песенного фольклора помогает проникнуть в глубину народной жизни, в среду мастерового люда, а также в их душевное состояние. Широкое употребление терминологии, связанной с ювелирной деятельностью, подчинено художественному замыслу, раскрытию душевных переживаний героини. Ей близко все, что связано с трудом её возлюбленного.
В ряде песен присутствуют и этнографические реалии, характерные для жизни и быта кубачинцев, предметы домашнего обихода - мучал (водоносный сосуд), хъикква (крышка от мучала), сулат къунне (кувшин), парбукьу нукънус (блестящий сосуд для хранения муки, круп).
Так, например: «..На полке в гостиной - новый мучал, /На мучале - новая крышка, / У мучала - кувшин, / На полке - новый савла / Рядом блестит нукнус, /Не суждена была ты для меня...» - «Огъц1анажиб ц1е муч1ал, /Муч1алижиб ц1е къикква, / Акъаажиб ц1изиб савла, / Шулиб парбук1у нукънус, / Дам кьадар юхахатте» (записала Ф.А. Алиева в 1980 г от Бики Маммаевой в сел. Кубачи). Здесь перечисление новых предметов быта, предназначенных для начала совместной жизни, подчеркивают горечь переживаний юноши, мечтам которых не было суждено сбыться.
В трудовые песни кубачинцев включены характерные термины, связанные с их родом деятельности. Так, в песне «Ты работаешь в своей мастерской» встречаются такие термины, как мятях1 (изделие мастера), ц1убла дикьий (монтировать), хьац1 чикабищий (наносить чернь), люгьий (полировать), дупп (штихель), дац1ий (плавить), устабалла г1яче (ювелирная работа) [1, с. 9] и др. Связанные с конкретной работой мастера, они подчинены художественному замыслу, раскрытию переживаний героини.
Трудовые песни сплошь изобилуют сравнениями, эпитетами, метафорой, также связанными с родом деятельности - ювелирной работой. Например, в песне, посвященной ювелиру, очень часто используются эпитеты «золотой», «серебряный», он сам «весь» из чистого золота», у него «руки как сталь», «орлиные глаза». Так, в одной из песен поется: «Руки золотые, /Пальцы из чистого серебра, /Ногти перламутровые, /Лицо как у пророка (светится), /Шея длинная, как у кувшина, / Пусть растет твоя известность, / Лучший кубачинский мастер, / Наш Гаджи-Бахмуд!» - «Мутилла нукъбе чидзив, / Маад асса тт1упе чидзив, / Садапла микне чидзив, / Ибадагла дяй тадзив, / Сурух1улла къяб чиб-зив, / Ила хабар хвала бух, / Пугъбугьла г1яхил уста, / Ниссила Х1яже-Бах1муд!» [6, с. 52].
Трудовые песни в фольклоре кубачинцев тематически близки и к песням об отходничестве, которые посвящены теме труда мастера-ювелира, в которых она также находит яркое художественное воплощение. Отходничество в селении Кубачи характеизуется своими глубокими корнями. Как известно, работа по металлообработке, по производству оружия кубачинцев имела давние традиции, уходящие в далекую историю народа. В Кубачи часто приезжали скупщики из-за границы, сами кубачинцы также выезжали за границу для продажи своих изделий либо в целях приобрести какой-либо антиквариат. Такие поездки давали им возможность устраиваться на чужбине на работу, чтобы содержать семью, накопить какой-то капитал.
«Песня молодых кубачинцев» - яркий пример того, как отходники-кубачин-цы с оптимизмом отправлялись на заработки в незнакомые края:
«В путь-дорогу, молодцы, / Отправляться нам пора. /Молоточки и резцы, / Как всегда возьмем с собой. / .Персиянкам золотых, / Мы наделаем колец, / И в стамбульских мастерских / Не один скуем браслет. / Нам дойти не мудрено /До французских городов, / Мы в Париже не одно / Ожерелье смастерим...» [1, с. 169]. В поисках работы и сбыта своего товара кубачинцы выезжали далеко за пределы своего села, в разные страны - в Турцию, Иран, Индию,
Библиографический список
Францию, а также и в различные российские города - Петербург Тулу, Оренбург, Нальчик, Тбилиси, Баку, Киев, Армавир и др. Но не всегда все складывалось благополучно, иной раз кубачинцы-отходники, промотав свое состояние и ничего не заработав на чужбине, возвращались в аул с пустыми карманами и хурджина-ми. В одной из таких песен об отходниках поется: «.Такие парни как ты, / На сделанные ими серебряные изделия, / Наносят золотой орнамент, / Наполнив подарками хурджин, / Наполнив любовью сердце, / Возвращаются в свой аул. / Ты же, мамин Имима, / Порастеряв даже инструменты, / С пустым хурджином /Возвратился в аул.» - «У бухужуб гуладдил, / Дикьул саб асла ач1е, / Душул саб муте накьиш, / Биц1иб совгьатле хуржин, / Дициб диккалдил ук1е, / Чарсабихул саб шильце, / У абала Имима, / Т1ут1у дакьиб яракьгя, / Чаакъиб бацI хуржиня, / Вац-вацле ще сагьатте» [6, с. 54].
Следует также отметить, что художественной обработке металла, изготовлением изделий из стали занимались не только кубачинцы, но и жители соседних сел - Харбука, Амузги, которые освоили сложную технику изготовления стали, ни в чем не уступающей дамасской. Эти аулы, территориально близкие друг другу, нередко работали сообща: изготовленное харбукцами и амузгинцами изделие затем художественно оформлялось, шлифовалось и полировалось в селении Кубачи. Многие близлежащие к Кубачи села владели собственным ремеслом, например, Акуша, Леваши, Цудахар, Хаджалмахи славились изготовлением домотканного сукна, в аулах Сутбук, Улуая изготавливались камины, надмогильные плиты, а гончарное производство было присуще жителям села Балхар, куда поставлялась сулевкентская глина особого сорта.
Все эти «тонкости» рода занятий, характерные для тех или иных представителей этнических групп, входящих в состав даргинцев, нашли яркое отражение в песне, которая называется «С острым кинжалом - харбукинец». Приведем ее в сокращенном варианте: «С острым кинжалом - харбукинец, / С золотыми руками - кубачинец, / С жирным бульоном - хуршинец, / Землю продающий -балхарец, / Дрова продающий - сирхинец, / Чугур изготавливающий - кишинец, / Много мяса [имеющий] - уркарахец, / Высокую папаху [имеющий] - меусиши-нец, / Мастер по изготовлению одежды - шадлинец... / Мастер слова - сираги-нец, / Трудиться готовый - мугринец... / Исполнитель песен и плясок - мургуки-нец... / Прекрасный садовник - кайтагец, / С чернилами [в руках] - урахинец, / В бухарской папахе - цудахарец» (перевод -) [6, с. 19]. - «Ханжал бугал - хъ-ярбук1ан, / Мургьи някъбар - г1ярбук1ан, / Г1ява нурхбала - хуршлан, / Г1янжи дирцуси - булхъран, / Урцул дирцул - сургьиган, / Чугурти дирул - к1ишан, / Диъби дахъал - уркухъан, / Къап1а ахъил - меусан, / Палтарла уста - шадлан..., / Гъайла уста - сирагъан, / Х1янчилис залим - мугран, / Делхъ-далайчи - мургу-кан..., / Анхъла талхъан - хайдакьлан, / Шинкья-кьаламлан - х1урхъан, / Бухари кьап1нар - ц1удхъран» [9, с. 38].
В песне в основном перечисляется род деятельности, которым славится конкретное даргинское село. Примечательно то, что кубачинцы в ней называются как имеющие «золотые руки», и этот метафорический оборот с эпитетом «золотой» как нельзя ёмко характеризует принадлежность кубачинцев к ювелирному мастерству.
Таким образом, проведенный нами анализ трудовой поэзии кубачин-цев подтверждает отражение в ней специфики труда мастерового люда, что нашло проявление в использовании в песнях характерных примет, деталей элементов, связанных с родом их деятельности - ювелирным искусством. Для многих песен свойственно воспевание труда, его идеализация, что выражено и всей поэтической системой изобразительно-выразительных средств, использованных в них - эпитетов, сравнений, метафор, способствующих раскрытию в трудовой поэзии жителей селения Кубачи этноспецифи-ческих особенностей.
1. Гусейнов А. Кубачи и кубачинцы. Махачкала: Дагкнигоиздат, 2000.
2. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Ленинград: Наука, Ленингр. отделение, 1967.
3. Новикова А.М. Трудовые песни. Русское народное поэтическое творчество. Москва: Высшая школа, 1978.
4. Ананичева М.М., Самоделова Е.А. Традиционные необрядовые песни Московской земли. Традиционные необрядовые песни. Москва: Наследие, 1998: 7 - 50.
5. Грузинское народно-поэтическое творчество. Тбилиси: Мерани, 1972.
6. Абакарова Ф.О. Кубачинский фольклор: этнолокальные особенности. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1996.
7. Абакарова Ф.О., Алиева Ф.А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махачкала, 1999.
8. Традиционный фольклор народов Дагестана. Москва: Наука, 1991.
9. Магомедов З.А., Алиева Ф.А. Даргинские народные песни. Дагкнигоиздат, Махачкала: Дагкнигоиздат, 1970. References
1. Gusejnov A. Kubachiikubachincy. Mahachkala: Dagknigoizdat, 2000.
2. Gusev V.E. 'Estetika fol'klora. Leningrad: Nauka, Leningr. otdelenie, 1967.
3. Novikova A.M. Trudovye pesni. Russkoe narodnoe po'eticheskoe tvorchestvo. Moskva: Vysshaya shkola, 1978.
4. Ananicheva M.M., Samodelova E.A. Tradicionnye neobryadovye pesni Moskovskoj zemli. Tradicionnye neobryadovye pesni. Moskva: Nasledie, 1998: 7 - 50.
5. Gruzinskoe narodno-po'eticheskoe tvorchestvo. Tbilisi: Merani, 1972.
6. Abakarova F.O. Kubachinskij fol'klor: 'etnolokal'nye osobennosti. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1996.
7. Abakarova F.O., Alieva F.A. Ocherki ustno-po'eticheskogo tvorchestva dargincev. Mahachkala, 1999.
8. Tradicionnyj fol'klor narodov Dagestana. Moskva: Nauka, 1991.
9. Magomedov Z.A., Alieva F.A. Darginskie narodnye pesni. Dagknigoizdat, Mahachkala: Dagknigoizdat, 1970.
Статья поступила в редакцию 09.10.20
