CC BY
0Е. М. Смирнова
Песенная культура кряшен Предкамья: Тюлячинский район Республики Татарстан
Аннотация
Статья посвящена рассмотрению музыкально-поэтического фольклора кряшен Предкамья, расселённых на территории Тюлячинского района Республики Татарстан. Редкая степень сохранности песенного комплекса тюлячинских кряшен даёт возможность составить представление об архаичном слое кряшенского интонирования и становится основанием для постановки проблемы о наличии в песенной культуре кряшен общего додиалектного слоя, соседствующего с более поздними — уже индивидуальными для культуры каждой из кряшенских локальных групп — интонационными напластованиями. Материалом изучения служат напевы, зафиксированные в фольклорной экспедиции Казанской государственной консерватории 2017 года.
Ключевые слова: татарский фольклор, фольклор, народная песня, кряшены, интонационные особенности, стилевые пласты.
E. M. Smirnova
Kama Region Kryashen song culture: Tyulyachinsky district of the Republic of Tatarstan
Summary
Familiarity with the song culture of the Kryashens living in the territory of the Tyulyachinsky district of the Republic of Tatarstan makes it possible to get an idea of the still unexplored ethno-territorial component of the stylistically multicomponent Kryashen musical and poetic culture. The analysis of the sound-pitch and rhythmic parameters of the song samples becomes the basis for the characterization of the song tradition of the Tyulyachinsky district Kryashens as an original, intonation-specific phenomenon, characterized by a rare degree of preservation. The latter allows us to outline approaches to the stadial differentiation of the dialect strata of the tradition, as well as the Kryashen song culture as a whole.
Keywords: Tatar folklore, folklore, folk song, the Kryashens, intonational features, stylistic strata.
УДК 781.7: 681.8 ББК 85.3
Статья поступила: 26.05.2021.
Яассмотрение музыкально-поэтической культуры кряшен1 как самобытного феномена, отличного от песенной культуры иных этноконфессиональных групп татар, ведёт свою историю с 1982 года — времени появления исследования М. Нигмедзянова, где татарская песенность впервые была представлена как этнически и конфессионально дифференцированное явление [См.: 14]. За без малого сорокалетие, прошедшее с того времени, в деле изучения кряшенской песенности сделано немало2. Однако изученность вопроса трудно считать исчерпывающей. Дисперсное расселение кряшен обуславливает факт стилевой неоднородности их локально-территориальных традиций. Не случайно каждая из существующих работ как исследовательского, так и нотографического характера (за исключением разве что работ М. Нигмедзя-нова) посвящены не фронтальному изучению кряшенской культуры, но изучению одного из её локально-территориальных составляющих. Учитывая их многосоставность, становится понятным, что продолжение исследований в данном направлении далеко от завершения, продолжая оставаться актуальным по сей день.
Настоящая статья посвящена рассмотрению музыкально-поэтического фольклора кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан. Данная территория является местом расселения примешинской и прикамской подгрупп кряшен, которые, в свою очередь, являются составляющими предкамской группы3. Музыкально-диалектологический подход, положенный в основу статьи, даёт возможность увидеть целостность и самобытность выделенной для изучения традиции, ощутить её стилевое своеобразие, не заслонённое и не «растворённое» иными кряшенскими песенными диалектами. Добавим, что до сих пор песенная традиция кряшен Тюлячинского района Татарстана в поле внимания этному-зыкологов не попадала.
Материалом изучения в работе являются записи, собранные в фольклорной экспедиции 2017 года, организованной кабинетом музыки народов Поволжья Казанской государственной консерватории имени Н. Г. Жиганова. Всего обследовано шесть населённых пунктов: деревни Субаш, Тямти, Старый Карабаян, Верхние Меретяки, Петровский, Алга; зафиксировано 103 песенных образца и 20 репортажей.
Говоря о песенной традиции тюлячинских кряшен, следует отметить её прекрасное состояние. Сказанное определяется не столько количеством сохранившегося материала, сколько его качеством. Последнее, безусловно, заслуживает специального внимания.
В жанровом отношении песенный комплекс кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан вполне соответствует «стандартам» кряшенской культуры. В традиции бытуют песни приуроченные — свадебные, гостевые, рекрутские, и неприуро-ченные — лирические, игровые и плясовые. Преобладающими являются гостевые песни, что вполне ожидаемо: гостевой ритуал у кря-шен развит, укоренён и востребован вплоть до настоящего времени.
Поэтические тексты песен также вполне соответствуют сложившимся представлениям о кряшенской культуре. Это касается их содержательного и образного строя, композиционной специфики, определяемой известной автономностью полустроф и строф, наличием устойчивых сегментов текста — поэтических формул разного объёма, мигрирующих из одного текста в другой. «Номенклатура» формул представляет интерес, попытка их обозначить даёт возможность составить представление не только о рассматриваемой локальной традиции, но и кряшенской песенности в целом, поскольку в общекряшенском контексте бытующие у тюлячинских кряшен поэтические клише оказываются далеко не эксклюзивными. Оставляя эту задачу для специального иссле-
дования, приведём некоторые из популярных в традиции «общих мест» в объёме строфы4:
Ничеккэй килдегез, айлар сез безгэ, Ай, батмаенча ла кара эле дингезгэ? Кадерле кунаклар, айлар сез безгэ, Ай, ней сый хермэтлэр дей биреем дей мин сезгэ? Как вы добрались до нас, Ай, не утонув в чёрном море? Вы для нас дорогие гости, Ай, какой уважение вам оказать?5 («Ничеккэй килдегез, айлар, сез безгэ?»6)
Безнец естэллэргэ шулар килешэ, Ай, ЧYПлэп кенэ дей суккан эле ашъяулык. Ашагыз, эчегез, сез дей кодалар, Эй, ололардан калган дей ашамнык. Нашим столам подходят Ай, вытканные вручную скатерти. Кушайте, пейте, сватья, Эй, это та еда, что осталась от старших. («Безнец естэллэргэ шулар килешэ, ай, ЧYПЛЭП кенэ дей суккан эле ашъяулык»7)
Шыбыр гына, шыбыр дей ^ацгыр ^ава, Дегереек каеннар астына. Ашадык тей, эчтек тей, Башырыек аяк эле астына. Шыбыр, шыбыр - идет дождь,
Давайте побежим под берёзы.
Мы пели, попили,
Давайте поклонимся в ноги.
(«Шыбыр гына, шыбыр дей ^ацгыр ^ауа»8)
Эй, туганнар, сез килдегез, Исэнлэшэ белдегез. Мэкнец алсу чэчэге лэ кук Куземэ лэ курендегез.
Ай, родные, вы пришли, Сумели поздороваться. Как цветы мака Я вижу вас в своих глазах. («Эй, туганнар, сез килдегез»9)
Алай итеш булмасын, Болай итеш булмасын. Монда булган, монда калсын, Гаеп итеш булмасын. Пусть так не будет, Пусть вот так не будет. Всё, что здесь было, пусть останется здесь, Пусть никто не обижается. («Алай итеш булмасын»10)
Алай итеш булмасын, Болай итеш булмасын. Монда булган, монда калсын, Гаеп итеш булмасын.
Мама, если твой суп сварится, Соберётся вся семья. Если они будут, а я - нет, Твоё настроение будет плохим. («Дитеннэр чэчтем бакчага»11)
Ай, дусларым, сезнец белэн Кугэренке куцеллэр шул, Кугэренке куцеллэр шул. Yтсен безнец гумерлэр.
Ай, друзья мои, вместе с вами
Всегда хорошее настроение.
Пусть вот так, с хорошим настроением,
Проходит наша жизнь.
(«Ай, дусларым, сезгэ эйтэм»12)
Уйнасак та, жырласак та, Гармун кулларыбызда шул. Ал су геллэр чэчэк атсын, Йергэн юлларыгызда.
Даже если будем играть и петь, Гармонь у нас в руках. Пусть розовые цветы распускаются На дорогах, по которым вы ходили. («Уйнасак та, жырласак та»13)
Фактором, выделяющим песенность кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан из общекряшенского контекста, является музыкальное составляющее песенных образцов.
Любая кряшенская (и, шире, татарская) музыкально-поэтическая традиция включает в себя два разностадиальных и разностилевых пласта: пласт архаичный, этнически характерный, и пласт поздний, наддиалектный (об-щетатарский)14. Происхождение последнего связывают с казанско-татарской культурой и датируют рубежом XIX—XX веков. Количественное соотношение этнического и наддиа-лектного материала в каждой из татароязычных традиций складывается по-разному; общей тенденцией является уменьшение первого и увеличение второго: общетатарский материал постепенно вытесняет песенную архаику — так, что в некоторых случаях сегодня приходится говорить о практически полной утрате этнического
компонента (подобное произошло, например, в песенной культуре дрожжановских мишарей).
Ситуация, сложившаяся в традиции тюля-чинских кряшен, в обозначенную тенденцию не вписывается: соотношение разностадиальных пластов здесь явно складывается в пользу этнически характерного. Образцов общетатарского распространения бытует относительно немного; это тем более примечательно, что в экспедиции фиксировалось всё, что исполняли информанты.
Песенность кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан необычна своей самобытностью, интонационной специфичностью, выделяющей её на фоне иных кряшенских диалектов. Назовём некоторые характерные константы, определяющие интонационный облик традиции.
Рассмотрим песню «ТYгэрэк кртлэрне лэ миннэр болгаттым» (см. пример 1).
музыки тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья», автор которой придерживается сходной точки зрения [8]. Между тем в напеве «ТYгэрэк куллэрне лэ миннэр болгат-тым» стержневыми и наиболее выразительными оказываются не поступенные трихордовые, а квартовые звукосопряжения. Звучащие жёстко и архаично, мелодические ходы на кварту предстают в разных модификациях: как восходящие или же сдвоенные — в виде сцепления двух однонаправленных по направлению движения восходящих кварт, отталкивающихся от соседних, находящихся в секундовом соотношении, ступеней. Тоны, складывающиеся в квартовые ходы, в одних случаях интонируются в момент произнесения слога поэтического текста (т. е. являются элементами остова напева), в других случаях участвуют в образовании мелодического распева.
Её напев совершенно не соответствует сложившимся представлениям о напевах татар Волго-Камья. Как известно, мелодический строй татарских напевов (вне зависимости от их этнической принадлежности) принято связывать с поступенным движением по трихор-довым ангемитонным звукорядным сегментам: «для пентатоники [имеется ввиду пентатоника татарских напевов. — Е. С.] характерно движение по соседним ступеням, сопровождающееся образованием небольших мелодических ячеек, состоящих из соседних ... звуков» [9. С. 83]. Сформулированное Я. Гиршманом в 1960 году, данное положение остаётся актуальным и сегодня — см., в частности, монографическое исследование Л. Бражник «Ангемитоника в модальных и тональных системах: На примере
мны ла жу_ га_ лттым,.
Квартовая интонация в напевах тюлячинских кряшен является «общим местом»; знакомство с каждым новым песенным образцом, бытующим в традиции, служит тому подтверждением. Конструктивные варианты квартовых звукосо-пряжений при этом существенно увеличиваются — например, за счёт оборотов, в которых происходит возвращение к исходному перед квартовым ходом звуку, или последования двух однонаправленных по направлению движения кварт (см. примеры 2-6). Интересной и несколько непривычной по звучанию формой преломления данной интонационной идеи является начало песни «Безнец естэллэргэ шулар килешэ, ай, чYплэп кенэ дей суккан эле ашъяулык», где два восходящих хода на кварту сменяются тем же ходом в обращении (см. пример 3).
Обратим внимание на то, что все приведённые в примерах напевы принадлежат приуроченным — обрядовым (в данном случае, свадебно-гостевым) песням. Действительно, в напевах обрядовых песен рассматриваемая интонационная особенность проявляется в наиболее концентрированном виде. Важно, однако, что квартовая интонация находит преломление в напевах не только обрядовых, но практически всех жанров — даже если характерно-диалектные обороты предстают в них в более рассредоточенном виде.
Ещё одной яркой особенностью интонационного строя напевов, бытующих в традиции тюлячинских кряшен, является наличие в песенных мелодиях легко выделяемого слухом конструктивного стержня, в качестве которого выступает трезвучный или квартсекстаккор-довый комплекс. Сразу же следует сказать, что термины «трезвучие» и «квартсекстак-корд» здесь используются исключительно в структурно-интервальном значении и ни в коей мере не означают наличия в напевах гармонической логики — напевы, безусловно, сохраняют монодическую природу. Так,
в мелодии песни «Ишеклэрдэн кереY белэн карадым тYрегезгэ, шул» пентатонный лад й ^ — е — g — а — И) раскрывается преимущественным мелодическим движением по тонам, складывающимся в опирающееся на ладовый устой квартсекстаккорд. Его остов несколько вуалируется лишь двумя не входящими в него тонами е и а, которые эпизодически появляются преимущественно с тем, чтобы в паре друг с другом сформировать уже знакомый ход на восходящую кварту. Эффектно начало четвёртой строки, где мелодия движется по тонам И — g — d, очерчивая ничем не вуалируемый мажорный квартсекстаккорд (см. пример 5).
Сходная мелодическая ситуация представлена в напеве песни «Шыбыр гына, шыбыр дей ^ацгыр ^ауа» (см. пример 7): легко выделяемый слухом остов мажорного трезвучия, дополненный знакомыми тонами е и а, — всё это в точности повторяет рассмотренный интонационный сюжет. Единственным отличием в данном случае становится большая востребованность тона е.
И, наконец, ещё один пример — напев песни «Ж^ырлыйк эле ^б итеп», примечательный
жёсткой «привязкой» к мажорному квартсек-стаккорду; квартсекстаккордовая комбинация стержневых тонов здесь инспирирована ладовым контекстом, каковым служит лад й (см. пример 8).
В качестве следующей стилевой константы напевов, бытующих в традиции кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан, можно назвать устойчивый интонационный оборот, складывающийся из тонов d, е, g, а. Встречается он большей частью в напевах, разворачивающихся в условиях лада й (этот лад в песнях тюлячинских кряшен имеет преимущественное распространение). Порядок
ннар а_ сты_ на(й),..
последования названных тонов может быть различным (см. примеры 9-14), различной может быть и композиционное положение собранных их этих тонов попевок. Все они, однако, легко узнаваемы как интонационно родственные — в немалой степени благодаря специфическому колориту звучания. Показателен напев песни «Шыбыр дей, шыбыр дей ^ацгырлар ^ауа» (см. пример 11): разворачивающийся в ладу а, он оказывается тотально соткан из рассматриваемых интонационных оборотов (в условиях данного лада они занимают две высотные позиции — на тоне а и на тоне й).
Рассматриваемая интонационная особенность нередко преломляется в форме последования двух квартовых ходов, отталкивающихся от соседних ступеней; именно в таком виде она предстаёт в напевах песен, представленных в примерах 1-6. Вообще все отмеченные диалектные черты в напевах тюлячинских кряшен могут проявлять себя сообща, в различных комбинациях друг с другом — так, что одна предстаёт как средство реализации другой. Так, в песне «Ишеклэрдэн кереY белэн карадым турегезгэ, шул» (см. пример 5) все диалектообразующие факторы (квартовые звуко-сопряжения, конструктивная значимость структуры мажорного квартсекстаккорда, строительство попевок из тонов, укладывающихся в ангемитон-ный тетрахорд d, е, g, а) действуют одновременно. Следует сказать, однако, что такое «единодушие» в проявлении диалектных интонационных признаков в песнях тюличинских кряшен всё же встречается не так часто.
Перечень стилевых констант, определяющих интонационную специфику песен кряшен Тюля-чинского района Республики Татарстан, может быть продолжен; уже отмеченных, однако, достаточно для того, чтобы считать рассматриваемую традицию стилистически цельной и яркой. Наиболее последовательное их преломление в приуроченных (обрядовых, и прежде всего, сва-дебно-гостевых) напевах заставляет видеть в последних приметы архаичного слоя кряшенской интонационности, инспирируя дифференцированное восприятие этнического кряшенского материала. Данная проблема до сих пор не ставилась; её масштабность требует специальных развёрнутых исследований. Всё же представляется возможным взять на себя смелость и высказать некоторые наблюдения, способные подтвердить гипотезу о существовании в рамках этнически характерного пласта кряшенской песенности специфического архаичного компонента.
Такого рода наблюдения, на наш взгляд, касаются до сих пор не отмеченных в исследовательской литературе интонационых пересечений, наблюдаемых между напевами кряшен различных этно-территориальных групп. Ниже приводятся напевы молькеевских и чистопольских кряшен, принадлежащих разным этническим подгруппам и расселённых на достаточном расстоянии друг от друга (молькеевские кряшены проживают в Кайбицком районе Республики Татарстан, чистопольские кряшены — на левом берегу Камы, в Чистопольском,
Алексеевском и Новошешминском районах Республики Татарстан). Их песенные комплексы отличаются легко уловимым стилевым своеобразием (см. об этом: [1; 18]), и в то же время в каждом из них присутствует определённый корпус образцов, удивительным образом сходных в интонационном отношении. Сходство этих образцов обуславливается преломлением всё тех же интонационных параметров, которые выше были представлены в качестве диалектно характерных для традиции тюлячин-ских кряшен (см. примеры 15-17).
Думается, это свидетельствует о наличии в каждой из выделенных традиций (выбранных случайно — на их месте могла быть любая другая локальная традиция кряшен!) общего наддиалектного (или, если можно так сказать, ДОдиалектного) слоя, соседствующего с более поздними — уже индивидуальными для культуры каждой из кряшенских этнотерриториаль-ных групп — интонационными напластованиями. Помимо прочего, это позволяет говорить о редкой — уникальной! — степени сохранности песенного комплекса тюлячинских кряшен, в полной мере дающего возможность составить представление об архаичном слое кряшенского интонирования.
Представление о стилевых особенностях музыкально-поэтической традиции кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан будет неполным без характеристики (хотя бы краткой) слогоритмического составляющего песенных напевов. Широко распространённые у татар разных этнических групп (и прежде всего в рамках позднего пласта общетатарского бытования) равнослоговые и производные от них короткие (кыска) и длинные (озын) долготные формы, организующие ритмический строй песен и тюлячинских кряшен в том числе, оставим в стороне. Интерес представляют формы диалектно значимые; такие, действительно, в напевах рассматриваемой традиции существуют.
Первое, что обращает на себя внимание при знакомстве с диалектно выделенными долготными рисунками песенных напевов, бытующими в традиции кряшен Тюлячинского района Республики Татарстан, это их избирательность. Таких рисунков не просто не много, но совсем не много (чтобы не сказать мало)30; это заставляет вспомнить избирательность, определяющую выбор выразительных средств при звуковысотном строительстве напевов (см. слогоритм. схемы 1-6).
1. е J J е J J | е J J е J | е J J е J J | е J J е J |
(«Тугэрэк куллэрне лэ миннэр болгаттым»31, «Ничек-кэй килдегез, айлар, сез безгэ?»32, «Тубэн очлардан дей бер атлар килэ»33, «Безнец естэллэргэ дей шулар килешэ, эй чуплэп кенэ дей суккан эле ашъяулык»34, «Жегерэ, ^егерэ синнэр ^ерисец»35, «Биеккэй тауларныц илэр башында»36, «Безнец этекэйнец, эйлэр, атлары»37, «Шы-быр дей, шыбыр дей — ^ацгырлар ^ауа»38).
2. е е е е е е е | е е J J | е е е е е е е | е J J |
(«Жырлашып ла, жырлашып без карыек»39, «Безнец естэллэргэ дей шул килешэ, чуплэп кенэ суккан эле ашъяулык»40, «Жырлашыек та ла дей, герлэшеек»41, «Кара сыерларныц дей сетен саудым»42, «Шыбыр гына, шыбыр дей, ^ацгыр ^ауа»43, «Сад бакчалары ла тотар ечен»44, «Жырларга дей кушсагыз, без жырларбыз»45)
3. е е J J | е е J J |
е е J J | е е J |
(«Виноград эче була»46, «Суда балык йезэдер шул»47, «Суда балык йезэдер лэ»48)
4. е е е е е J | J J J J | е е е е е е J | е е J | е е J J | е е J J |
е е е е е е J | е е J |
(«Ж^ырлап ла, жырлап без карыек»49)
5. е е е е е J. | е е е е е J. | е е е е е е е е | е е J J. |
(«Сагыныплар килдек эле, ай, без сезне»50)
6. е е е е | е е J J | е е е е | е е J J |
(«Байныц кибэннэре янган»51)
Как видно из приведённых слогоритми-ческих схем, степень их востребованности в традиции различна, причём существенно различна. Наиболее частотно появление долготных форм под номерами 1 и 2, все остальные встречаются однократно (двукратно). Формы 1 и 2 «обслуживают» приуроченные архаичные свадебно-гостевые напевы (что представляется вполне ожидаемым!), остальные «привязаны» к лирике. Формы 3 и 6 встречаются не только
в напевах тетюшской мордвы — они широко бытуют в напевах кряшен иных этнотеррито-риальных групп. Формы 1, 2, 4 и 5 являются менее распространёнными, при этом три последние в исследовательских публикациях, посвящённых кряшенской песенности, до сих пор не фигурировали.
Слогоритмические клише, организующие временной строй песен кряшен Тетюшского района Республики Татарстан, заслуживают отдельного исследования. Аспекты возможного рассмотрения многообразны; интересными, в частности, видятся исследования сравнительного характера, дающие возможность определить генезис и ареал бытования выделенных долготных форм. Такого рода исследования вряд ли могут быть осуществлены в рамках настоящей работы; хотелось бы надеяться, что последняя послужит стимулом для них — так же, как для многоаспектного и пристального изучения песенной традиции тюлячинских кряшен в целом.
ПримеЧания
Кряшены (крещёные татары) — татаро-язычная этноконфессиональная общность, не имеющая «сплошной территории» и локально расселённая в Волго-Камье и При-уралье (в Республиках Татарстан, Башкортостан, Удмуртии, Чувашии), в Кировской и Челябинской областях, компактные группы кряшен проживают в различных городах России.
Безусловный приоритет в данной области принадлежит Н. Альмеевой, автору диссертационного исследования «Песенная культура татар-кряшен: Жанровая система и многоголосие» (см.: [1]) и последовавших вслед за ним многочисленных статей, раз-ноаспектно раскрывающих избранный для исследования феномен (см.: [2; 3; 4; 5; 6; 7]). Значимым явлением в изучении традиционной песенности кряшен стала диссертационная работа Э. Камаловой «Песенная традиция закамских татар-кряшен: вопросы звуковысотной организации», предметом специального рассмотрения которой избраны вопросы теоретического характера — особенности ладовой, фактурной организации кряшенских напевов, специфика их вариантообразования и пр. (см.: [11]). Следует сказать и о существовании нотографи-ческих источников, дающих возможность познакомиться с бытующими у кряшен песенными комплексами. Наиболее ранними в их ряду являются публикации М. Нигмед-зянова и Р. Исхаковой-Вамбы, где напевы кряшен впервые представлены «на равных» с напевами татар иных субэтнических групп (см.: [13; 15; 19; 10]); в последнем песенности кряшен посвящён отдельный раздел. Появление первой публикации кряшенских песен монографического характера датируется 2007 годом: именно в это время был издан песенный сборник Н. Альмеевой, по-свящённый традиции пестречинских кря-шен (см.: [16]). Спустя пять лет появляется публикация этого же автора, представляющего музыкально-поэтическую традицию ещё одной локальной группы кряшен — молькеевских (см.: [17]). Наконец, следует назвать сборник музыкально-поэтических образцов кряшенской песенности, подготовленный Э. Камаловой (см.: [11. Раздел Приложение I]).
Ареал расселения предкамских кряшен охватывает Лаишевский, Рыбно-Слободский,
Пестречинский, Мамадышский, Высокогорский, Кукморский, Балтасинский и др. районы Республики Татарстан (ранее — Мамадышский, Лаишевский, Казанский уезды Казанской губернии и южная часть Малмыжского уезда Вятской губернии).
4 Вместе с тем у тюлячинских кряшен зафиксировано немало песенных образцов с поэтическими текстами, в нотографических источниках не фигурирующими и нестандартными; чрезвычайно интересно, в частности, поэтическое составляющее песни «Шэкур карак — данлы карак»: нарратив кряшенской культуре не свойственен, так что рассказ об «известном воре» по имени Шакур предстаёт несколько неожиданным и заставляет вспомнить мишарскую повествовательную лирику (её такие, например, образцы, как «Абдельман купич», «Усман Паша» и др.).
5 Здесь и далее повторы строк (поэтических и музыкальных) не выписываются.
6 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р., Кузьминой Анны Петровны, 1948 г. р., Ба-дьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Павловой Зои Ивановны, 1952 г. р., Семёновой Елены Петровны, 1975 г. р., Ивановой Марии Ильиничны, 1975 г. р., Мироновой Веры Ивановны, 1964 г. р., Петровой Лидии Ильиничны, 1971 г. р., Романовой Татьяны Алексеевны, 1969 г. р., Капитоновой Марии Николаевны, 1953 г р., Миронова Владимира Леонтьевича, 1959 г р., Чернова Петра Александровича, 1961 г. р.
7 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюлячин-ского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
8 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюлячин-ского района Республики Татарстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
9 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р., Кузьминой Анны Петровны, 1948 г. р., Ба-дьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Павловой Зои Ивановны, 1952 г. р., Семёновой Елены Петровны, 1975 г. р., Ивановой Марии Ильиничны, 1975 г. р., Мироновой Веры Ивановны, 1964 г. р., Петровой Лидии Ильиничны, 1971 г. р., Романовой Татьяны Алексеевны, 1969 г. р., Капитоновой Марии Николаевны, 1953 г р., Миронова Владимира Леонтьевича, 1959 г р., Чернова Петра Александровича, 1961 г. р.
10 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан
от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р., Павловой Зои Ивановны, 1952 г. р.
11 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Тататрстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
12 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики от Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
13 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Киселёвой Дарьи Ивановны, 1954 г. р., Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р., Демидовой Марии Михайловны, 1939 г. р., Воробьёвой Валентины Максимовны, 1955 г. р.
14 Традиции татар-мусульман (казанских татар и мишарей), помимо названных, включает в себя также наддиалектный исламский песенный пласт, представленный комплексом жанров квйлэп уку (напевного чтения) — баитами (бэит-лэр), мунаджатами (мвцэщэтлэр), книжным пением (китап квйлэY).
15 Приведённые в примерах напевы транспонированы в условия конвенциональной пентатонной звукорядной шкалой; это делает более наглядными как ладомелодические соответствия, так и различия, возникающие между различными образцами. Под конвенциональным пентатонным звукорядом (понятие предложено М. Кондратьевым — см.: [12. С. 17-20]) понимается применяемая для аналитических целей звукорядная шкала условной абсолютной высоты, открытая вверх и вниз: «... G - А - Н - d - е - g -а - h - d1 - е1 - g1 - а1 - h1 - d2 - е2 - g2...» [12. С. 18]. Использование конвенциональной пентатонной звукорядной шкалы определяет возможность наименования пентатонных звукорядов по опорному тону, когда звукорядная форма тон-тон-полтора тона-тон (2232) обозначается как лад/звукоряд g, форма полтора тона-тон-тон-полтора тона (3223) — как лад/звукоряд е, форма тон-полтора тона-тон-тон (2322) — как лад/ звукоряд й, и т. п. (см.: [12]). Исходная высотная позиция напева при этом фиксируется буквенными обозначениями, показывающими положение замыкающего напев тона.
16 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Ме-ретяки Тюлячинского района Республи-
ки Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
17 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
18 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
19 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
20 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
21 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
22 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
23 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Киселёвой Дарьи Ивановны, 1954 г р., Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р., Демидовой Марии Михайловны, 1939 г р., Воробьёвой Валентины Максимовны, 1955 г. р.
24 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики от Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
25 Зап. в июне 2017 года в д. Алга Тюлячин-ского района Республики Татарстан от Волковой Галины Васильевны, 1961 г. р., Залялиевой Раисы Алексеевны, 1961 г. р.
26 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р., Кузьминой Анны Петровны, 1948 г. р., Ба-дьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Павловой Зои Ивановны, 1952 г. р., Семёновой Елены Петровны, 1975 г р., Ивановой Марии Ильиничны, 1975 г. р., Мироновой Веры Ивановны, 1964 г р., Петровой Лидии Ильиничны, 1971 г. р., Романовой Татьяны Алексеевны, 1969 г. р., Капитоновой Марии Николаевны, 1953 г. р., Миронова Владимира Леонтьевича, 1959 г р., Чернова Петра Александровича, 1961 г. р.
27 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики от Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
28 Зап. в июне 2017 года в д. Алга Тюлячин-ского района Республики Татарстан от Марьясовой Валентины Петровны, 1936 г. р.
29 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р.
30 Например, каталог ритмических клише, составленных Н. Ю. Альмеевой на материале заинско-шешминской локальной традиции кряшен (бассейны рек Зай и Шешма, Закамье Республики Татарстан), включает в себя 30 составляющих (см.: [3. С. 161-162]).
31 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Ме-ретяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г.р.
32 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Киселёвой Дарьи Ивановны, 1954 г. р., Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р., Демидовой Марии Михайловны, 1939 г. р., Воробьёвой Валентины Максимовны, 1955 г. р.
33 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
34 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
35 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Ме-ретяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
36 Зап. в июне 2017 года в д. Тямти Тюля-чинского района Республики Татарстан от Ивановой Марии Степановны, 1939 г. р.
37 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Ме-ретяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
38 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р., Кузьминой Анны Петровны, 1948 г. р., Ба-дьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Павловой Зои Ивановны, 1952 г. р., Семёновой Елены Петровны, 1975 г. р., Ивановой Марии Ильиничны, 1975 г. р., Мироновой Веры Ивановны, 1964 г. р., Петровой Лидии Ильиничны, 1971 г. р., Романовой Татьяны Алексеевны, 1969 г. р., Капитоновой Марии Николаевны, 1953 г. р., Миронова Владимира Леонтьевича, 1959 г. р., Чернова Петра Александровича, 1961 г. р.
39 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
40 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Киселёвой Дарьи Ивановны, 1954 г. р., Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р., Демидовой Марии Михайловны, 51 1939 г. р., Воробьёвой Валентины Максимовны, 1955 г. р.
41 Зап. в июне 2017 года в д. Старый Кара-баян Тюлячинского района Республики Татарстан от Киселёвой Дарьи Ивановны, 1954 г. р., Демидовой Анны Петровны, 1949 г. р., Демидовой Марии Михайловны, 1939 г. р., Воробьёвой Валентины Макси-мовны,1955 г. р.
42 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Бадьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р.
43 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
44 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
45 Зап. в июне 2017 года в д. Петровский Тюлячинского района Республики Татарстан от Семёновой Юлии Семёновны, 1936 г. р., Семёновой Тамары Александровны,
1946 г. р.
46 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики Татарстан от Кирилловой Анны Ильиничны,
1947 г. р.
47 Зап. в июне 2017 года в д. Алга Тюлячин-ского района Республики Татарстан от Волковой Галины Васильевны, 1961 г. р., Залялиевой Раисы Алексеевны, 1961 г. р.
48 Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Мере-тяки Тюлячинского района Республики от Татарстан от Петровой Марии Васильевны, 1937 г. р.
49 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Максимовой Ксении Александровны, 1933 г. р.
50 Зап. в июне 2017 года в д. Субаш Тюля-чинского района Республики Татарстан от Васильевой Анны Лазаровны, 1951 г. р., Кузьминой Анны Петровны, 1948 г. р., Ба-дьячевой Анны Петровны, 1942 г. р., Пав-
ловой Зои Ивановны, 1952 г. р., Семёновой Елены Петровны, 1975 г. р., Ивановой Марии Ильиничны, 1975 г. р., Мироновой Веры Ивановны, 1964 г. р., Петровой Лидии Ильиничны, 1971 г. р., Романовой Татьяны Алексеевны, 1969 г. р., Капитоновой Марии Николаевны, 1953 г. р., Миронова Владимира Леонтьевича, 1959 г. р., Чернова Петра Александровича, 1961 г. р.
Зап. в июне 2017 года в д. Верхние Меретяки Тюля-чинского района Республики Татарстан от Кирилловой Анны Ильиничны, 1947 г. р.
Список
литературы
mrences
1. Альмеева Н. Ю. Песенная культура та-тар-кряшен: Жанровая система и многоголосие: автореф. дис. ... канд. искусствовед. — Л., 1986. — 18 с. [Al'meeva N. Iu. Pesennaia kul'tura tatar-kriashen: Zhanrovaia sistema i mnogogolosie: avtoref. dis. ... kand. iskusstvoved. — L., 1986. — 18 s.].
2. Альмеева Н. Ю. К определению жанровой системы и стилевых пластов в песенной традиции татар-кряшен // Традиционная музыка народов Поволжья и Приуралья. Вопросы теории и истории: сб. ст. памяти Султана Габяши. — Казань: ИЯЛИ им. Ибрагимова КФАН СССР, 1989. — С. 5-21 [Al'meeva N. Iu. K opredeleniiu zhanrovoi sistemy i stilevykh plastov v pesennoi traditsii tatar-kriashen // Traditsionnaia muzyka narodov Povolzh'ia i Priural'ia. Voprosy teorii i istorii: sb. st. pamiati Sultana Gabiashi. — Kazan': IlaLI im. Ibragimova KFAN SSSR, 1989. — S. 5-21].
3. Альмеева Н. Ю. Ритмические клише и мелодическая заменяемость в песнях та-тар-кряшен // Народная музыка: история и типология: (Памяти профессора Е. В. Гиппиуса, 1903-1985). — Л.: ЛГИТМиК им. Н. К. Черкасова, 1989. — С. 157-165 [Al'meeva N. Iu. Ritmicheskie klishe i melodicheskaia zameniaemost' v pesniakh tatar-kriashen // Narodnaia muzyka: istoriia i tipologiia: (Pamiati professora E. V. Gippiusa, 1903-1985). — L.: LGITMiK im. N. K. Cher-kasova, 1989. — S. 157-165].
4. Альмеева Н. Ю. Традиция гостевого общения у татар-кряшен // Зрелищно-игровые
формы народной культуры / Министерство культуры РСФСР. — Л.: ЛГИТМиК им. Н. К. Черкасова, 1990. — С. 180-191. — (Серия «Фольклор и фольклористика») [Al'meeva N. Iu. Traditsiia gostevogo obshcheniia u tatar-kriashen // Zrelishchno-igrovye formy narodnoi kul'tury / Ministerstvo kul'tury RSFSR. — L.: LGITMiK im. N. K. Cherkasova, 1990. — S. 180-191. — (Seriia «Fol'klor i fol'kloristika»)].
5. Альмеева Н. Ю. Календарное пение та-тар-кряшен и его роль в культурологических реконструкциях // Языки, духовная культура и история тюрков: традиции и современность: труды междунар. конф. (Казань, 9-13 июня, 1992 г.): в 3 т. / АН РТ, отделение гуманитарных наук. — М.: Инсан, 1997. — Т. II. — С. 187-190 [Al'meevaN. Iu. Kalendarnoe penie tatar-kriashen i ego rol' v kul'turologicheskikh rekonstruktsiiakh // Iazyki, dukhovnaia kul'tura i istoriia tiurkov: traditsii i sovremennost': trudy mezhdunar. konf. (Kazan', 9-13 iiunia, 1992 g.): v 3 t. / AN RT, otdelenie gumanitarnykh nauk. — M.: Insan, 1997. — T. II. — S. 187-190].
6. Альмеева Н. Ю. Гетерофонная фактура (Опыт анализа архаического многоголосного пения татар-кряшен) // Судьбы традиционной культуры: сб. ст. и матер. памяти Ларисы Ивлевой. — СПб.: РИИИ, 1998. — С. 195-219 [Al'meeva N. Iu. Geterofonnaia faktura (Opyt analiza arkhaicheskogo mnogogolosnogo peniia tatar-kriashen) // Sud'by traditsionnoi kul'tury: sb. st. i mater. pamiati Larisy Ivlevoi. — SPb.: RIII, 1998. — S. 195-219].
7. Альмеева Н. Ю. Песенная традиция пестречинских кряшен (бассейн реки Мёши) // Этномузыковедение Поволжья и Урала в ареальных исследованиях. — Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. — С. 81107 [Al'meeva N. Iu. Pesennaia traditsiia pestrechinskikh kriashen (bassein reki Meshi) // Etnomuzykovedenie Povolzh'ia i Urala v areal'nykh issle-dovaniiakh. — Izhevsk: UIIIaL UrO RAN, 2002. — S. 81107].
8. Бражник Л. В. Ангемитоника в модальных и тональных системах: На примере музыки тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. — Казань: Казан. гос. консерватория, 2002. — 283 с. [Brazhnik L. V. Angemitonika v modal'nykh i tonal'nykh sistemakh: Na primere muzyki tiurkskikh i finno-ugorskikh narodov Povolzh'ia i Priural'ia. — Kazan': Kazan. gos. konservatoriia, 2002. — 283 s.].
9. ГиршманЯ. М. Пентатоника и её развитие в
татарской музыке. — М.: Сов. композитор, 1960. — 180 с. [Girshman Ia. M. Pentatonika i ee razvitie v tatarskoi muzyke. — M.: Sov. kompozitor, 1960. — 180 s.].
10. Исхакова-Вамба Р. А. Татарские народные песни. — М.: Сов. композитор, 1981. — 192 с. [Iskhakova-Vamba R. A. Tatarskie narodnye pesni. — M.: Sov. kompozitor, 1981. — 192 s.].
11. Камалова Э. Ф. Песенная традиция за-камских татар-кряшен: вопросы зву-ковысотной организации: дис. ... канд. искусствовед. — Казань, 2017. — 639 с. [Kamalova E. F. Pesennaia traditsiia zakamskikh tatar-kriashen: voprosy zvukovysotnoi organizatsii: dis. ... kand. iskusstvoved. — Kazan', 2017. — 639 s.].
12. Кондратьев М. Г. Звукоряды пентатоники: введение в ладовый анализ чувашской народной песни // Чувашское искусство. Вопросы теории и истории. — Чебоксары: ЧГИГН, 2001. — Вып. 4. — С. 14-41 [Kondrat'ev M. G. Zvukoriady pentatoniki: vvedenie v ladovyi analiz chuvashskoi narodnoi pesni // Chuvashskoe iskusstvo. Voprosy teorii i istorii. — Cheboksary: ChGIGN, 2001. — Vyp. 4. — S. 14-41].
13. Нигмедзянов М. Н. Татарские народные песни. — М.: Сов. композитор, 1970. — 184 с. [Nigmedzianov M. N. Tatarskie narodnye pesni. — M.: Sov. kompozitor, 1970. — 184 s.].
14. Нигмедзянов М. Н. Народные песни волжских татар. — М.: Сов. композитор, 1982. — 136 с. [Nigmedzianov M. N. Narodnye pesni volzhskikh tatar. — M.: Sov. kompozitor, 1982. — 136 s.].
15. Нигмедзянов М. Н. Татарские народные песни / КФАН СССР ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова. — Казань: Татар. кн. изд-во, 1984. — 240 с. [Nigmedzianov M. N. Tatarskie narodnye pesni / KFAN SSSR IlaLI im.
G. Ibragimova. — Kazan': Tatar. kn. izd-vo, 1984. — 240 s.].
16. Песни татар-кряшен: Пестречин-ская (примешинская) группа / сост.:
H. Ю. Альмеева; под общ. ред. И. И. Зем-цовского. — СПб., Казань: РИИИ, 2007. — Вып. 1. — 310 с. [Pesni tatar-kriashen: Pestrechinskaia (primeshinskaia) gruppa / sost.: N. Iu. Al'meeva; pod obshch. red.
I. I. Zemtsovskogo. — SPb., Kazan': RIII, 2007. — Vyp. 1. — 310 s.].
17. Песни татар-кряшен: Молькеевская группа / сост.: Н. Ю. Альмеева; под общ. ред. И. И. Земцовского. — СПб.: РИИИ, 2012. — Вып. 2. — 472 с. [Pesni
tatar-kriashen: Mol'keevskaia gruppa / sost.: N. Iu. Al'meeva; pod obshch. red. I. I. Zemtsovskogo. — SPb.: RIII, 2012. — Vyp. 2. — 472 s.].
18. Хафизова Л. Р. Песенная культура чистопольских кряшен (Чистопольский, Алексе-евский, Новошешминский районы Республики Татарстан): дипломная работа; Казан. гос. консерватория: науч. рук. Е. М. Смирнова. — Казань: [Рукопись], 2015. — Ч. II — 529 с. [Khafizova L. R. Pesennaia kul'tura chistopol'skikh kriashen (Chisto-pol'skii, Alekseevskii, Novosheshminskii raiony Respubliki Tatar-stan): diplomnaia rabota; Kazan. gos. konservatoriia: nauch. ruk. E. M. Smirnova. — Kazan': [Rukopis'], 2015. — Ch. II — 529 s.].
19. Нигъмэтщанов М. Н. Татар халык жыр-лары. — Казан: Татар. кит. нэшр., 1976. — 216 б. [Nigmst^anov M. N. Tatar khalyk ^yrlary. — Kazan: Tatar. kit. nsshr., 1976. — 216 b.].
