CC BY
10
ПЕРВЫЕ УРОКИ ВОЙНЫ В КОСОВО
(Реферативный обзор)
Les premieres lemons de la guerre au Kosovo //
Defense nationale. - P., 1999. - N 12. - P. 18-71.
Французские ученые и военные подвели первые итоги войны в Косово, их размышления были опубликованы в журнале “Дефанс насьональ”.
Видный французский философ Андре Глюксман в статье “Косово: новая форма конфликта в период после “холодной войны”10 сделал вывод о том, что после падения советской империи западные штабы оказались разоружены и дезориентированы как в сфере практических действий, так и в области военной теории. Нет новых геополитических принципов, которые оправдывали бы вмеша-тельство западных стран в Косово. Новая ситуация, по его мнению, требует реформы стратегической мысли.
Глюксман обращает внимание на то, что в этой войне не было четкого понимания, против кого воевать, как и до какого предела. В соответствии с этим он выделяет три главные ошибки Запада.
Первая ошибка - недооценка противниками сил и намерений друг друга. Западные страны сильно преуменьшали способность сербского штаба противостоять им и не ожидали от него столь жестких действий в ответ на бомбардировку, выразившихся в депортации более половины населения Косово. Западные лидеры заявляли, что дело будет улажено в течение нескольких дней. Однако следовало учитывать, что эта война началась гораздо раньше, еще десять лет назад, когда Милошевич упразднил статус автономии Косово и установил режим апартеида для 90% его населения. Но и Милошевич недооценил своих противников: он считал, что Запад эгоистичен и озабочен лишь собственными экономическими интересами, что его жестокость по отношению к гражданскому населению запугает европейцев. Однако это, напротив, вызвало их массовое возмущение и одобрение идеи вмешательства. Итак, обоюдная недооценка противниками друг друга явилась первой ошибкой, имеющей политический характер.
Вторая ошибка - стратегическая. Война в Косово - это война, в которой враги встречаются и не наносят друг другу ударов. Это “сверхсовременная” война. В ней столкнулись два метода ведения военных действий. Сербский штаб стремился максимально использовать гражданское население в Косово в качестве заложников, жертв, беженцев, дестабилизирующих соседние страны. Перед западными силами, если бы они вошли в Косово, был бы выставлен “живой щит” из мирного населения, что привело бы к массовым человеческим жертвам. Сцены насилия неизбежно были бы показаны средствами массовой информации по всему миру. Для Запада такое развитие событий было неприемлемо, в Косово методы классической войны оказались неприменимы. В результате Запад сделал четкое разделение между военными и гражданскими целями и прибег к использованию высокоточного оружия.
Итак, сделал вывод Глюксман, мы сталкиваемся с новой формой конфликта, ставящей новые стратегические проблемы. Боеспособность в этом столкновении выразилась прежде всего в спо-собности к разрушению и уничтожению: со стороны Милошевича — гражданского населения, со стороны НАТО — негражданских объектов.
Третья ошибка - геополитического характера. Она заключается в том, что войну в Косово считают событием локального характера. При этом исходят из известной схемы “А-В-С”, разработанной в том числе и Вильямом Перри. Суть ее заключается в том, что конфликты типа “А” - это мировые конфликты, например, между США и Россией - двумя ядерными
10 Glucksmann A. Le Kosovo: une nouvelle forme de conflit dans l’apres-guerre froide. - P. 20-25.
сверхдержавами. К типу “В” относятся столкновения, в которых участвуют страны из разряда опасных — Северная Корея или Ирак. В тип «С» входят конфликты, в которых Запад имеет лишь гуманитарные или посреднические задачи (Руанда, Сомали и т.д.). Эта схема возникла во времена “холодной войны”, когда мир был четко разделен на три области: третий мир, средние государства и ядерные державы.
В Косово смешались все три типа конфликтов: тип “С” существовал в начальный период, когда европейцы не хотели, чтобы в Косово повторилась бойня, произошедшая в Сребренице. Поэтому они оказали соответствующее давление на Югославию, которое не принесло положительных результатов. После этого конфликт типа “С” перешел в конфликт с государством типа “В”. Далее на горизонте замаячил конфликт типа “А” с участием Китая или России.
Война в Косово показала, насколько абсурдна схема “А-В-С”. Милошевич стремился к эскалации войны, чтобы превратить ее в “сербско-мировую”. Его действия, по мнению Глюксмана, соответ-ствуют “парадигме решения острых посткоммунистических проблем недемократическим способом” (с.24). Действительно, как спасти номенклатуру, партию и Красную армию? Это можно сделать одним способом — вернуть им “полезность”, начав мобилизацию масс на войну.
В заключение Глюксман подчеркнул, что в войне в Косово цель Запада состояла не в том, чтобы ниспровергнуть Милошевича, а в том, чтобы запретить на европейской территории практику перемещения народов и пересмотра границ с помощью оружия. Конфликт поставил друг против друга, с одной стороны, стабильные страны, желающие мира, а с другой - этносы, партии, государства, заинтересованные в дестабилизации существующего равновесия. В результате, мир оказался в новой стратегической ситуации, когда те, кто не имеет крупных запасов вооружения, техники, спутников, атомных бомб и т. д., тем не менее, имеют возможность разрушать, дестабилизировать и ущемлять мощные государства. Появились также некие “плавающие союзы” государств, которые могут приносить текущие неприятности мощным державам. Что касается Запада, то он находится в состоянии “доктринальной пустоты”. Неизвестно, что делать с обороной Европы? Что станет со странами бывшего Восточного блока? Как осуществляется выбор между развитием по пути демократии в стиле Вацлава Гавела и движением к диктатуре в стиле Милошевича, которое ведет к возврату тоталитарных аппаратов армии или партии? Подобные конфликты происходят и в других частях света (Алжир, Индонезия и т.д.). “Нет конца истории, нет всеобщего разоружения, нет общего мира, есть серия конфликтов, среди которых Косово является особым - евро-пейским - примером, который одновременно служит примером для размышлений в масштабах планеты”, - заключил Глюксман (с.25).
Франсуа Жере в статье “Игра без правил”11 поставил вопрос, что происходит нового в мире и почему Запад находится в состоянии неведения, не имея ответов на возникающие вопросы, оказываясь не в состоянии разработать концепцию и соответствующие доктрины.
Новизна ситуации, считает Жере, состоит, в частности, в том, что ООН не знает, как остановить конфликт, не может решить, следует ли ей вмешиваться в конфликт или нет, и если вмешиваться, то какие использовать средства и какими правилами руковод-ствоваться. Существуют ли сегодня новые правила международной игры? Не означают ли события в Косово того, что некоторые страны поставили под сомнение мировой порядок, определенный Атлантической хартией 1941 г. и Уставом ООН, поскольку для них приоритетное значение получили новые высшие ценности? Если это так, то необходимо уточнить: каковы эти ценности, что ставится под вопрос в старом порядке вещей — принцип территориального сувере-нитета или принцип законной обороны государств внутри его границ, признаваемых суверенными и незыблемыми?
Многочисленные ошибки в стратегии объясняются, по мнению Жере, во-первых, социологическими причинами: политические руководители западных стран прошли
многочисленные конкурсы отбора административных деятелей, они обладают гибкостью, дипломатичностью, склонностью к переговорам; руководство же другой воюющей стороны имеет иной опыт — опыт жестоких решений, выбора между жизнью и смертью, у него другие жизненные критерии и культурные опоры.
Во-вторых, ошибки могут быть связаны с неспособностью Запада выработать стратегию, а также с отсутствием у него полити-ческой воли. Кроме того, они могут быть следствием
11 Оёге Б. Ье ]еи яапя 1а rёgle. - Р.26-31.
новых правил игры, устанавливаемых Западом, новых и чрезвычайно амбициозных целей, в соответствии с которыми тиранам запрещается угнетать свой народ, применять силу в отношении национальных меньшинств, ущемлять права личности и коллективные права. При этом, замечает Жере, неизбежно встает вопрос о том, какими средствами Запад собирается достичь заявленных целей? Согласна ли общественность пойти на жертвы ради своих идеалов? Именно идеалов, а не интересов. Однако если цена будет чрезмерной, то очевидно, что на первый план выйдут интересы. Действительно, во имя чего западноевропейские страны должны отказываться от своих нацио-нальных и жизненных интересов, в то время как сверхдержава будет продолжать руководствоваться собственными национальными интересами?
В-третьих, стратегические ошибки связаны с различиями в культурах и в ментальности разных народов. Серьезная проблема заключается в том, что западные страны навязывают в Косово поликультурную, полиэтничесую модель сожительства народам, которые, не имея такой традиции, не хотят ее принимать. Военные по своей природе не способы справиться с подобной задачей, они могут лишь в течение какого-то времени помешать столкновению между людьми, но не могут заставить их жить вместе, если те этого не хотят. Западная Европа, исходя из собственных этнокультурных взглядов, считает поликультурную и полиэтническую модель жизнеспособной. Вопрос в том, будет ли Запад упорствовать в навязывании силой этой модели людям, которые не хотят ее принимать?
Новые правила игры приведут к новому расколу мира. С одной стороны окажутся США, их союзники в Европе, некоторые азиатские и африканские страны, объединившиеся вокруг неясной идеи нового мирового порядка, основанного на новых ценностях, причем защищаться эти ценности будут от случая к случаю. Результат, скорее всего, будет сомнительным, что вызовет критику новых ценностей и новых правил игры. С другой стороны будут страны, оспаривающие новый мировой порядок, считая его однополярным. Они требуют создания многополюсного мира, укрепления суверенитета и независимости государств, критикуют политику вмешательства мировых держав и их союзов. У этих стран нет единого представления о мире, но они отрицательно относятся к новому мировому порядку, оценивая его как несправедливый и нарушающий международные политические правила игры. Причем такие страны, как Россия, Китай или Индия, требуют уважения правил, содержащихся в Уставе ООН и в Атлантической хартии.
Ален Баэр, генерал и исследователь, в статье «Стратегические уроки операции НАТО в Косово»12 изложил свой взгляд на изменение правил ведения войны в связи с техническим совершенствованием вооружений.
Генерал указал на то, что с начала 90-х годов в моду вошли такие военные концепции, как “революция в военном деле” и концепция “ни одного погибшего” (“zero mort”). Генерал выразил свое полное несогласие со второй из них.
Конфликт в Косово, по его мнению, вписывается в рамки первой концепции. Она основана на идее технического прогресса в военном деле и адаптации к нему систем вооружений, военных доктрин, оперативного управления вооруженными силами. Искусство войны претерпевает в настоящее время серьезные изменения, связанные с революцией в информационных технологиях и в мировой экономике. Резко меняются способы обнаружения, идентификации и преследования боевых целей противника, они сбиваются на гораздо более дальних расстояниях, с большей точностью, с большим разрушительным эффектом, однако самое важное то, что все это происходит в более короткие отрезки времени. Совершенствуются методы обучения военных на тренажерах, имитирующих боевые условия. Все это привело к настоящей революции в военной сфере НАТО и в крупных западных державах. Меняется планирование военных действий, что хорошо видно, если сравнивать войну в Косово с войной в Персидском заливе. Однако во время войны в Косово планы военных нарушались из-за вмешательства внешних факторов. Например, в связи с неблаго-приятными метеорологическимм условиями вылеты самолетов приходилось переносить на более поздние сроки, что привело к тому, что операция вместо шести недель длилась десять. Но главными нарушителями планов операции были политики, которые вмешивались в выбор целей.
Война в Косово, по заключению автора, далека от модели клас-сических войн. Но действительно революционным в ее политико-стратегической линии является следующий элемент: во время косовского кризиса право — или скорее обязанность — международного сообщества вмешиваться во внутренние дела государств в первый раз было осуществлено путем
12 Baer A. Les enseignements strategiques de l’operation de l’Otan au Kosovo. — P.32-38.
настоящей воен-ной операции. Это было сделано в соответствии со ст. 7 Устава ООН, которая разрешает использовать силу в случае необходимости и не только в целях законной защиты.
В заключение Баэр изложил свои критические замечания в адрес концепции “ни одного погибшего”, которую политики распро-страняют не только на свои вооруженные силы, но и на вражеские. Стремление к минимизации потерь у противника вполне разумно, указывает Баэр, если речь идет о потерях среди гражданского населения. Но если это касается вооруженных сил противника и его экономических объектов, то применение этого принципа создает трудности в реализации принципа минимальных потерь в своем лагере.
Профессор Доминик Дави в статье «Косово: истинные и ложные стратегические уроки»13 останавливается на том, были ли достигнуты в ходе военной операции объявленные политические цели.
Дави заключает, что в настоящее время после войны в Косово можно говорить о новом соотношении между миром и войной, поскольку между ними появилось новое состояние “вмешательства”, которое может быть ограниченным, рациональным, обладающим политической логикой и специфической технической логикой. “Похоже, мы входим в новый век, изобретя новый способ использования нашей силы: вмешательство, которое не является ни миром, ни войной, которое мы можем рассматривать как некий умственный маневр, не имеющий серьезных физических последствий” (с.41).
Война против Югославии гораздо менее революционна, чем об этом говорят. По мнению автора, большинство действий, пред-принятых в этой войне, были малорезультативны. Альянс был на грани того, чтобы сменить стратегию в самый неподходящий момент. Воздушные удары, нанесенные по военным объектам и сербским силам в Косово были неэффективны. Это были в основном удары по символическим целям, таким как табачная фабрика, которую считают принадлежащей дочери Милошевича, или дом, в котором жил Милошевич, и т. д. Удары против гражданских целей принесли больше вреда, чем пользы. Наблюдатели спорят, что же заставило Милошевича уступить. Ответа на этот вопрос пока нет.
Как только прибегают к вооруженному насилию, начинается новый этап, на котором в силу вступает новая логика, плохо поддающаяся контролю. Эта логика привела к тому, что после воздушных ударов 500 тыс. человек покинули свои дома, а военная машина Югославии нанесла ответный удар, который был достаточно эффективным, поскольку самолеты союзников не смогли летать на высоте ниже 15 тыс. футов. Война заставила Альянс совершать ошибки. Например, на последней фазе бомбардировок руководство НАТО рассматривало вариант смены стратегии в военно-воздушной операции в сторону увеличения числа гражданских целей. Военная операция проводилась ради достижения трех политических целей: защитить албанское население против реального насилия и прежде всего уберечь от депортации, которая им грозила; обеспечить сосуществование разных групп населения Косово независимо от языка и культуры; гарантировать единство Федеральной Республики Югославия. Тройная цель политики коалиции в конечном счете была глубоко искажена. Однако как в теории, так и на практике правильность военной стратегии измеряется ее политическими результатами.
Было бы наивным думать, “что с появлением новой техники обмен ударами может приобрести совершенно иной характер, что он может быть постепенно сведен к рациональному диалогу посредством ограниченных символов между интеллигентными против-никами” (с.43). Такое представление ошибочно. Во-первых, потому что любое использование силы разрушает прежнюю политическую логику, во-вторых, потому что в силу вступают доводы экономи-ческого порядка. Так, американская крылатая ракета стоит 1 млн. долл., истребитель-бомбардировщик - 45 млн., вертолет ”“Апаг” — 15 млн., бомбар-дировщик В2 — 2 млрд. (с.43). Подобные цифры имеют шанс быстро изменить логику людей, принимающих решения.
В Косово, заключает Дави, “мы пережили войну в новых и интересных технических формах, .. .однако речь не идет о страте-гической революции” (с.43); анализ косовской операции приводит к размышлениям о том, как использовать силу Альянса в изме-няющемся мире.
Профессор Серж Сюр в статье “Юридические аспекты вмешательства стран — членов НАТО в Косово”14 останавливается на трудностях, с которыми столкнулись юристы при анализе действий коалиции против Югославии.
Война в Косово вызвала рассуждения, которые отвлекают внимание от чисто юридического анализа. Автор ссылается на три типа доводов.
13 David D. Kosovo: de vraies et de fausses lejons strategiques. - P.39-43.
14 Sur S. Aspects juridiques de l’intervention de pays membres de l’Otan au Kosovo. - P. 44-62.
Во-первых, разговоры о легитимности вмешательства, о концепции законного насилия, о справедливой войне. Эти понятия кажутся близкими к правовым, но в действительности находятся вне юридической сферы. Они выражают стремление поставить под вопрос существующее право и напомнить о высших ценностях, которые, однако, не являются юридическими.
Во-вторых, утверждения о том, что власти имели право использовать СМИ в качестве инструмента оправдания войны, которая велась, как было объявлено, ради благородной цели и священных принципов. Правда, при этом забывали об элементарных правовых демократических процедурах, таких как предварительные консультации в парламенте, необходимые при применении силы. Власти ссылались на некое абстрактное Право (с большой буквы), основанное на ценностях, и игнорировали юридическое право.
В-третьих, слишком часто обращались к понятию “этика”. Многие считают, что в XXI в. этика заменит право. Однако даже в этом случае их нельзя смешивать. Этика тесно связана с моралью. А мораль — это знание a priori добра и зла, она имеет абсолютный характер, независимо от обстоятельств. Этика определяет правила поведения и не совпадает с юридическими нормами.
Юристы сталкиваются со многими трудностями, одной из которых является необычайное разнообразие поднимаемых юри-дических проблем. Среди них такие, как соответствие военных действий в Косово международному праву; обоснование действий НАТО, а также методов и средств, использованных в военных операциях; проблемы, вызванные обращениями в разные между-народные правовые инстанции; комплекс проблем, связанных с беженцами, в которых затрагиваются также права и обязанности соседних государств.
Главный вопрос заключается в том, соответствует ли поведение государств — членов НАТО и использованных ими методов и средств борьбы против Югославии нормам международного права.
Что касается применения силы, то нет никакой формальной юридической базы, которая могла бы его оправдать. Более того, создается впечатление, что оно противоречит очень важному положению в международном праве - ст. 2 параграфа 4 Устава ООН. В ней говорится, что члены этой организации в своих международных отношениях должны воздерживаться от применения силы или от угрозы применения силы, за исключением случаев угрозы их территориальной целостности или политической независимости или других случаев, несовместимых с целями ООН. В ст. 5 Атлантического пакта предусматривается возможность координированных или коллективных действий в случае вооруженной агрессии против одного из членов НАТО. Однако косовская ситуация не подпадает под эти условия (с.47-48).
Что касается разговоров о “справедливой”, “честной”, “совер-шенной” войне, то здесь нет надобности создавать новые умоз-рительные концепции. Лучше обратиться к существующему между-народному праву. Так, при более внимательном анализе между-народных документов, в частности Устава ООН, следует сделать заключение о том, что интервенция в Косово подпадает под классическое понятие «вмешательство со стороны человечества» (intervention d’humanite). В этом понятии речь идет о силовой акции, предпринятой одним или группой государств с целью положить конец систематическому организованному нарушению гума-нитарного права (droit humanitaire) на территории другого государства. Юридическая доктрина “вмешательства со стороны человечества” обозначает юридическую позицию, основанную на интерпретации существующих правил, речь не идет об изменении права в соответствии с понятием легитимности или естественного права, которое ставится выше законов. Понятие «вмешательство человечества” не должно смешиваться с такими понятиями, как “гуманитарное вмешательство” (l'ingerence humanitaire) или “гуманитарная помощь”, которые характеризуются пацифистской направленностью и выражаются в оказании помощи населению, оказавшемуся жертвой вооруженного конфликта или природной катастрофы. “Вмешательство человечества”, напротив, предусмат-ривает использование силы с целью прекратить массированное и насильственное нарушение гуманитарного права (с.51).
Речь идет не о том чтобы заново создать право “вмеша-тельства человечества”, а о том, чтобы выявить его в уже сущест-вующем праве и правовой практике. Если внимательно вчитаться с ст. 3 параграфа 4 Устава ООН, то станет ясно, что она лишь регулирует применение силы, а не запрещает ее применение. Доктрина “вмешательства человечества” в действительности не противоречит ст. 2 параграфа 4 Устава ООН и вполне совместима с целями ООН. Устав ООН это не пацифистский документ, он предусматривает военные средства поддержания мира и безо-пасности, в его введении записано, в частности, что возможно
применение силы во всеобщих интересах. Ясно, что “вмешательство человечества” как раз представляет собой вариант применения силы ради всеобщего интереса (с. 52). Можно только сожалеть, что в случае с косовским конфликтом не подумали опереться на эту доктрину как с юридической точки зрения, так и в целях поддержания мира и международной безопасности. Действительно, Совет Безопасности решает, прибегать или не прибегать к использованию силы, однако Устав ООН не предоставляет ему монопольного права в принятии этого решения, а лишь возлагает на него главную ответственность за поддержание мира и международной безопасности (ст. 25). Что касается государственного суверенитета, то он соблюдается государствами в соответствии с международным правом, на котором в значительной мере основываются нормы гуманитарного права. Суверенитет перестает быть областью сугубо внутренних дел государства в случаях, когда существует угроза гуманитарному праву, как это было в Косово. Примеры были и прежде - французская интервенция в бывший Заир; интервенция Танзании в Уганду ради свержения режима Иди Амина Дада; интервенция Вьетнама в Камбоджу с целью устранения режима красных кхмеров; действия США, Франции и Великобритании в Ираке после войны в Персидском заливе ради защиты курдского населения. Все эти акции в целом воспринялись как не противоречащие международному праву и не вызвали никаких международных протестов.
Что касается Косово, то, действительно, имели место протесты некоторых государств, но ни одна международная организация не выступила с осуждением (проект резолюции с осуждением этих действий был отвергнут Советом Безопасности двенадцатью голосами против трех). Однако предстоит уточнить условия, при которых может осуществляться этот тип вмешательства и детализировать определение понятия “вмешательство человечества”, чтобы под его прикрытием было бы невозможно осуществлять агрессию в полном смысле этого слова.
Автор предлагает внести некоторые уточнения в понятие “вмешательство человечества”. Например, уточнить разницу между понятиями “права человека” и “гуманитарное право”. “Права человека” — это право на обычную, повседневную жизнь; “гумани-тарное право” связано с исключительными условиями, возни-кающими главным образом вследствие конфликтов; оно применимо к массовым казням, систематическому насилию, геноциду. Понятие “права человека” различно в правовых системах разных стран, так как не существует единой универсальной концепции прав человека. Зато “гуманитарное право” действительно универсально. Оно включает в себя запреты, налагаемые на государства. “Вмешательство человечества” осуществляется одним или несколькими государ-ствами, и на него не требуется решения никакой международной организации. “Вмешательство человечества” носит
произвольный характер, это - интернациональное право государства, но не его обязанность. На практике государство должно иметь не только средства для вмешательства, но также интерес, и не абстрактный интерес защиты человечества, а конкретный национальный или региональный интерес. “Вмешательство человечества” должно быть адекватным, соответствующим
гуманитарным целям. Военные средства и насилие должны применяться не более чем для защиты населения и не усугублять его участи. Это вмешательство не является обычной военной акцией. Оно требует использования правовых, дипломатических, политических методов разрешения конфликта, а также одновременно использования военных и гражданских средств. Наконец, “вмешательство человечества” должно быть мотивировано, причины вмешательства -обнародованы. Государство, против которого совершается интервенция, должно иметь в разумных временных пределах возможность изложить свои аргументы.
В косовском конфликте примененные средства были неадекватны, что привело к бегству населения и потерям среди гражданских лиц. Интервенция привела к “этнической чистке” сербского населения Косово, что сделало невозможным совместное проживание разных этнических групп в Косово. В дальнейшем это может привести к отделению Косово от Югославии.
Если более широко посмотреть на случаи применения силы в течение последних лет, то окажется, что все происходит таким образом, как будто государства, особенно США, стремятся получить право прибегать к силе в одностороннем порядке. В течение десятилетий история международного права была отмечена стремлением ограничить и даже устранить применение вооруженной силы в международных отношениях. Устав ООН явился итогом этих усилий. Но в последние одно-два десятилетия происходит проти-воположный процесс, инициатором которого являются США и отчасти Израиль. Речь идет об оправдании использования вооруженных методов в ответ на нарушения, реальные или мнимые, международного права, когда эти нарушения ущемляют, например, американские интересы.
“В Косово произошел качественный скачок, поскольку речь идет не об индивидуальном одностороннем действии, а о коллек-тивном, ведущемся в институциональных рамках НАТО. США явно стремятся преобразовать этот инструмент коллективной обороны в инструмент коллективной безопасности, выйдя за пределы юриди-ческих рамок действия Вашингтонского договора и Атлантической хартии, которыми он руководствуется” (с. 59). По мнению США, НАТО должна заменять собой Совет Безопасности, если он не сможет или не захочет узаконить действия членов ООН. Впрочем, не все члены НАТО разделяют эту точку зрения, и если они согласились с практическими действиями в Косово, то это не значит, что они согласились с теорией.
Генерал Мишель Форже в статье “По поводу Косово”15 проана-лизировал ход воздушной операции в Косово и ее политические последствия.
Генерал остановился на том, какое огромное значение имели военно-воздушные силы в конфликте в Косово. Однако нельзя недо-оценивать и тот факт, считает автор, что вопреки радужным прогно-зам воздушные операции происходили непрерывно в течение 11
недель. И если в начале операции было задействовано 400 летательных
аппаратов, из них 120 наступательных, то в даль-нейшем цифра возросла до 700 аппаратов, в том числе 340 насту-пательных, а спустя месяц — до одной тысячи (с. 65). Эти цифры не сопоставимы с тем, что было в Персидском заливе. Концепция войны “ни одного погибшего”, которую поддерживают американцы, создала трудности как руководителям, так и исполнителям военной операции в Косово. Не меньшие трудности создало публичное заявление о том, что силы НАТО не предпримут наземной операции.
Главным следствием этих шагов явилось то, что воздушные действия союзников в таких условиях не помешали Милошевичу маневрировать и вызвать массовое бегство косовских албанцев. Союзники не ожидали такого поворота событий, при котором на их попечении окажутся сотни тысяч беженцев.
Благодаря воздушным действиям, сербские войска были вынуждены покинуть Косово и уступить место силам Между-народного воинского контингента (KFOR). Но главная цель -установление мира — еще далеко не достигнута. Югославии был нанесен значительный ущерб. Албанцы, изгнанные со своих земель, очень быстро и в массовом порядке вернулись обратно. Они были охвачены желанием отомстить, многие из них считали, что им все дозволено. Сербов убивали, сжигали их дома. Теперь произошло уже массовое бегство сербов. Сторонники Национального фронта освобождения Косово, считающиеся опасными ультранацио-налистами, воспринимаются как герои, борющиеся за независимость своей территории. Члены партии готовятся стать руководящими кадрами будущего независимого государства. Несмотря на это, им было поручено учредить Корпус защиты Косово. Таким образом, провинция de facto становится этнически чистой, на этот раз — албанской. Ее независимость представляется неизбежной, что грозит новой дестабилизацией региона и новыми конфликтами. Ситуация сейчас серьезнее, чем она была до войны. Первоначальная цель - обеспечить автономию Косово, где сербы и албанцы могли бы жить в мире, - не выполнена.
Недавние события показывают, что навязать силой суверен-ному государству уважение прав человека - сомнительная задача. Лучше было бы предпринять политические и дипломатические действия или прибегнуть к экономическим санкциям.
Итак, первый вывод: восстанавливать демократию или права человека в суверенной стране под гром пушек - опасное пред-приятие, результат которого скорее всего будет противоположным тому, который предполагалось достичь. Второй вывод: в Косово европейцы осознали свою военную слабость. Отсюда их обращение к американцам. В июне 1999 г. главы европейских государств, собрав-шись в Кёльне, признали необходимость для ЕС иметь автономную военную силу, способную действовать без обращения к США и независимо от действий НАТО. Этот шаг отвечает интересам как европейцев, так и американцев, заключил генерал Форже.
И. С.Новоженова
15 Forget M. A propos du Kosovo. - P. 63-71.
