CC BY
151
11. Tolstoy L. N. Zakon nasiliya i zakon lyubvi [The law of violence and the law of love] // Tolstoy L. N. Full col. op. n 90 vol. Vol. 37. Moscow. State Publ. of fiction. 1956.
12. Bulgakov S. N. Russkie dumy [Russian thoughts]// Russkie filosofy o vojne - Russian philosophers about the war. P. 314.
13. Frank S. L. O poiskah smysla vojny [On the search of the meaning of war] // Russkie filosofy o vojne -Russian philosophers about the war. Pp. 410-411.
14. Bulgakov S. N. Russkie dumy [Russian thoughts]// Russkie filosofy o vojne - Russian philosophers about the war. P. 305.
15. Ern V. F. Mech i krest [Sword and the cross] // Russkie filosofy o vojne - Russian philosophers about the war. P. 441.
16. Soloviev V. S. Ex oriente lux // Soloviev V. S. Col. op. Vol. XII. Brussels. "Life with God". 1970. P. 28.
17. Frank S. L. O duhovnoj sushchnosti Germanii [About spiritual essence of Germany] // Russkie filosofy o vojne - Russian philosophers about the war. P. 439.
18. See relevant articles. Trubetskoy E. N. [The meaning of war]. Moscow: A. I. Mamontov's typogr. 1914; Trubetskoy, E. N. [The meaning of life]. Berlin. Slovo. 1922.
19. Sombart V. Torgashi i geroi. Razdum'ya patriota [Hucksters and heroes. Thoughts of a patriot] // Sombart V. Col. op. in 3 vol. Vol. 2. SPb. Vladimir Dahl. 2005. See also: Sombart V. Vojna i kapitalizm [War and capitalism] // Sombart V. Col. op. in 3 vol. 3 Vol. SPb. Vladimir Dahl. 2008.
20. Trubetskoy E. N. Vojna i mirovaya zadacha Rossii [War and world task of Russia]. Moscow. Typ. of I. D. Sytin. 1915. P. 11.
21. Frank S. L. O poiskah smysla vojny [On the search for the meaning of war] // Russkie filosofy o vojne -Russian philosophers about the war. P. 437.
22. Berdyaev N. A. Mysli o prirode vojny [Thoughts about the nature of war] // Russkie filosofy o vojne -Russian philosophers about the war. P. 286-295.
23. Frank S. L. O duhovnoj sushchnosti Germanii [About spiritual essence of Germany] // Russkie filosofy o vojne - Russian philosophers about the war. P. 440.
УДК 94 (470.41) «1914/1917»
Е. В. Миронова
Первая мировая война и Казанская губерния в воспоминаниях дворянок
В статье с целью исследования тыловой деятельности дворянок Казанской губернии в период Первой мировой войны были проанализированы воспоминания представительниц дворянского сословия.
For research activities of noblewomen of Kazan province during the First world war, the author has analyzed the memories of the nobility.
Ключевые слова: Первая мировая война, Казанская губерния, дворянство, дворянки, благотворительность, воспоминания.
Keywords: The First world war, Kazan province, nobility, noblewomen, charity, memories.
Проблеме участия женщин в Первой мировой войне посвящен целый ряд общероссийских [1] и региональных исследований [2], в которых широко отражена их благотворительная деятельность, оказание помощи больным и раненым в качестве сестер милосердия, а также формирование женских батальонов. Тем не менее, несмотря на значительный интерес к данной проблематике, малоисследованными остаются такие аспекты, как судьбы женщин в 1914-1918 гг., «женский взгляд».
Между тем воспоминания, дневниковые записки, оставленные представительницами прекрасного пола, позволяют осветить повседневную жизнь дворянства Казанской губернии в условиях Первой мировой войны. В отличие от скупых официальных сведений и материа-
© Миронова Е. В., 2014
лов периодической печати о состоянии фронта, автобиографические записи имеют большую эмоциональную окраску и позволяют понять впечатления, мысли и ощущения людей. Авторы мемуарных текстов выступают, с одной стороны, как представители определенного класса, а с другой - как участники и современники событий политической жизни эпохи.
Одним из основных источников при написании данной статьи явились мемуары Ксении Николаевны Алексеевой [3]. Ксения Николаевна принадлежала к известному дворянскому роду Боратынских, составляющему цвет казанского дворянского общества. Ее дедом по отцовский линии был известный русский поэт «пушкинской эпохи» Е. А. Боратынский, а по материнской линии - востоковед, член-корреспондент Академии наук, профессор Казанского Императорского университета А. К. Казем-Бек.
Важным источником выступил автобиографический роман О. А. Ильиной «Канун Восьмого дня» [4]. Автором произведения являлась дочь Александра Николаевича Боратынского - предводителя дворянства Казанского и Царевококшайского уездов, земского деятеля Казанской губернии, депутата Государственной думы. Хронологически произведение Ольги Ильиной охватывает конец XIX - начало ХХ столетия - время эпохальных событий в истории Российской империи. Помимо богатого событийного ряда, роман также содержит ценные сведения о жизни самой дворянки и ее родственников, отражающие ее отношение к событиям прошлого и, в частности, к Первой мировой войне. Повествование идет от первого лица -сначала маленькой девочки, а затем молодой девушки, что наложило отпечаток наивности в восприятии происходящего на непосредственное окружение Ильиной и всю страну.
Для написания статьи также были привлечены материалы из жизни поэта, переводчика и автора философских статей Бориса Бера. Автобиография, извлечения из писем, дневников, черновики тетрадей [5] были собраны его сестрой Елизаветой Владимировной Молост-вовой, бывшей замужем за помещиком Тетюшского уезда Казанской губернии В. Г. Молост-вовым.
Хронологические рамки статьи будут ограничены периодом с начала войны в июле 1914 г. и до октября 1917 г., потому что события Октябрьской революции во многом «заслонили» и отодвинули на второй план Первую мировую войну.
Известие о начале войны в Казанской губернии, как и во всей Российской империи, было встречено с патриотической восторженностью и готовностью населения оказать всемерную помощь государству с целью обеспечить его победу. В то же время с Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в Европе не было крупного военного конфликта, поэтому Первая мировая война, хотя и витала в воздухе, стала шоком для дворян. Не случайно первые тревоги были связаны не с судьбой страны, а с беспокойством за жизни близких, которым предстояло уйти на фронт. «Как, он должен сегодня же уезжать? - спрашивала Ольга Боратынская, когда ее жених Кирилл Ильин телеграммой был вызван обратно в полк. - Что это? Война! Значит, Австрия...» [6] «...Как это может? - задавалась вопросом сестра Кирилла Ильина. -Вчера спектакль и такое веселье, а сейчас. ведь. Павлоградский полк стоит в Сувалках, на самой границе. это значит самые первые бои!» [7] Война воспринималась через призму личных переживаний, а ее значимость оценивалась с точки зрения последствий для жизни и здоровья родных.
Повседневная жизнь некоторых дворян стала меняться с прибытием первых раненых и беженцев особенно летом 1915 г., когда австро-германские войска предприняли наступление на Восточном фронте и вынудили российскую армию отступить. О. А. Ильина писала: «В связи с войной и грозившими России внутренними неурядицами каждый член семьи [Боратынских]. нес огромную нагрузку напряженной работы» [8]. Родная сестра Александра Николаевича Боратынского Екатерина заведовала госпиталем, открывшимся в Дворянском собрании. Не имея собственных детей и занимаясь воспитанием лишь сыновей и дочери старшего брата, Екатерина могла полностью посвятить себя этой работе.
Участие в социально-гуманитарной работе принимала другая родственница Боратынских, двоюродная сестра О. А. Ильиной Прасковья Казем-Бек. Прасковья Александровна уже имела опыт работы в госпиталях, куда она поступила в качестве сестры милосердия в период Русско-японской войны 1904-1905 гг., а с началом Первой мировой она была командирована в Германию для обследования положения русских военнопленных [9]. Отчасти деятельность П. А. Казем-Бек и ее готовность уехать на фронт, оставив дом, родных, объяснялась тем, что однажды, прекратив общение с любимым молодым человеком под влиянием запрета мате-
ри, она навсегда отстранилась от своей семьи и больше уже ничего не удерживало ее от социальной активности.
Сама Ольга Ильина, в это время еще незамужняя, записалась на полевые курсы сестер милосердия. Она отмечала, что кроме посещения лекций, длившихся по 3-4 часа, приходилось по 6 часов дежурить в госпиталях, в том числе в ночное время [10]. Для нее поступление раненых стало определенным прозрением, когда она поняла, что война - это и кровь, и стоны раненых, и постоянный уход за ними: «Уже многие передо мной стонали и умирали, такие же юные, как и я, - писала Ильина, - все они шаг за шагом подталкивали меня к краю того оврага, в который они срывались» [11]. И только тепло и любовь близких помогали ей справиться с душевным напряжением [12].
В серьезную тыловую работу включились многие дворянки: часть из них поступала на курсы сестер милосердия, а другие брали на себя содержание загородных лазаретов. Одна из таких лечебниц с 10 койками разместилась в доме Боратынских, расположенном в селе Шу-шарах Казанского уезда. В поместье Е. С. Молоствовой при с. Три Озера Спасского уезда и в Змиевской экономии в Чистопольском уезде княгини Ливен были устроены госпиталя с числом коек от 10 до 20 [13]. С июля 1914 г. действовал Казанский дворянский комитет по снабжению воинов и раненых, который возглавила Любовь Алексеевна Толстая-Милослав-ская, жена губернского предводителя дворянства Сергея Сергеевича Толстого-Милославско-го. Под ее руководством был организован пошив белья на средства, собранные от пожертвований губернского дворянства и частных лиц [14]. Часть продукции отправлялась на позиции через Общедворянскую организацию, а остальное выдавалось военнослужащим, выписанным из госпиталей [15]. За первый год войны ими было собрано и передано большое количество рубашек, наволочек, полотенец, фуфаек, несколько пудов табака, бумаги и папирос. Ученицы Ксенинской и Мариинской гимназий отправляли на фронт подарки и письма. В фондах Национального музея РТ сохранились благодарственные письма казанским гимназисткам от фронтовиков.
Несмотря на возросшую социальную активность некоторых дворян, жизнь большинства из них во многом сохраняла привычный ритм, и мало что отвлекало их от повседневных забот. Касалось это даже тех дворян, чьи самые близкие родственники ушли на фронт. А объяснялось тем, что тыловой работой часто были заняты дворяне, находившиеся на общественной или государственной службе, а также холостые, не обремененные собственными семьями и бытовыми заботами. Например, К. Н. Боратынская писала, что в Русско-японскую войну она посещала курсы милосердия, так как «после ухода с педагогических курсов, жаждала хоть какого-нибудь дела, которое заполнило бы. тяжелое праздное время», при этом ни малейшего намерения ехать на войну у нее не было, и медицину она «терпеть не могла» [16]. Когда началась Первая мировая война, Ксения Николаевна состояла в браке, растила детей, а потому и посвятить себя работе в госпитале она не могла. К тому же в тогдашнем патриархальном обществе неприличным было замужним женщинам оставлять семью, детей, пусть даже и для ухода за больными и ранеными. Впоследствии, при написании воспоминаний, мемуаристка отмечала показной патриотизм военных лет, когда «наряду с воплями и слезами расставанья праздное общество нагло форсировало модным настроением» [17], когда «казанские барышни. поторопились сделать себе апостольники и в них снимались в фотографии» [18].
Немногие в стране осознавали приближение катастрофы. Но постепенно волна стихийного патриотического подъема начала спадать, и люди стали ощущать настроения масс из повседневных разговоров, писем. К примеру, Елизавета Владимировна Молоствова, жившая в Долгополянском имении в Тетюшском уезде, узнавала о ходе Февральской революции в Москве из писем родного брата Бориса Бера [19], потому что он был свидетелем этих событий и в газетах редко писали о них. Тем не менее дворянки предчувствовали мощные сдвиги: «В политике все плохо.», «Кругом бушует океан», «На фронте сильное дезертирство. Что-то будет!» [20].
В личных письмах с фронта, адресованных женам, невестам, мужчины старались скрыть «темные», неприглядные стороны войны, чтобы не ранить впечатлительных женщин: «.я совершенно не хотела, чтобы кто-нибудь увидел письма Игоря (Кирилла Ильина. -М. Е.) ко мне, - писала Ольга Ильина. - Широко расставленные строки, чтобы поскорей покрыть страницу: «Как Ваше здоровье? Простите, что я так долго не писал.» [21] Юная Ольга
чувствовала, что он что-то не договаривает, но для нее было важно, что он отправил письмо, а значит, жив.
Дворяне почувствовали ухудшение жизни, но, будучи более материально обеспеченными, они вполне были готовы выносить тяготы. Одновременно дворянство продолжало ощущать себя оплотом государства и опорой власти, о чем свидетельствует фраза Ксении Боратынской: «...лишь бы расцвела Россия» [22]. Но проблема оказалась в том, что большая часть населения страны потерпеть готова не была. По мере нарастания этого противоречия и приближения октябрьских событий 1917 г. и настроения дворян начинают меняться. Одни, видя, как «яд разливается по всему телу», критиковали царя за неспособность «ударить кулаком по столу» [23] и твердили: «Все, что угодно, только не то, что у нас сейчас» [24], другие ждали перемен: «Что бы ни было - все лучше старого строя» [25].
Таким образом, проанализированные дневниковые записи и воспоминания являются важным источником по истории содействия дворянок Казанской губернии фронту в годы Первой мировой войны. Они представляли собой типичные автобиографические тексты, которые было принято вести в дворянских семьях. В романе О. А. Ильиной война показана глазами совсем юной девушки, а в мемуарах К. Н. Боратынской, напротив, война представлена с позиции взрослой женщины. И хотя в личных записях война была лишь фоном, авторам удалось рельефно и точно передать все впечатления военных лет, отразить основные переживания и мысли.
Примечания
1. Власов П. В. Благотворительность и милосердие в России. М.: Центрполиграф, 2001. 443 с.; Ги-лимханова А. Р. Подвиги женщин в Первой мировой войне // Война и повседневная жизнь населения России XVП-ХХ вв. (к столетию начала Первой мировой войны): материалы междунар. науч. конф., 1416 марта 2014 г. / отв. ред. В. А. Веременко. СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2014. С. 453-457; Сенин А. С. Женские батальоны и военные команды в 1917 году // Вопросы истории. 1987. № 10. С. 178-181.
2. Репинецкий А. И. Женщины и дети в годы Первой мировой войны (на материалах Поволжья) // Война и повседневная жизнь населения России XVП-ХХ вв. (к столетию начала Первой мировой войны). С. 457-462; Хайрутдинова Д. Р. Благотворительность и милосердие татарских женщин в годы Первой мировой войны // Общественно-политическая мысль и духовная культура народов Поволжья и Приуралья (Х1Х-ХХ вв.): проблемы изучения: [сб. ст. и сообщений науч. конф., посв. памяти профессора С. М. Михайловой] / отв. ред. Г. П. Мягков и др. Казань, 2008. С. 418-423.
3. Боратынская К. Н. Мои воспоминания. М.: Зебра Е: Альта-Принт, 2007. 538 с.
4. Ильина О. А. Канун Восьмого дня. Казань: Заман, 2003. 400 с.
5. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 43. Оп. 1. Д. 122.
803 л.
6. Ильина О. А. Указ. соч. С. 178.
7. Там же.
8. Там же. С. 213.
9. Боратынская К. Н. Указ. соч. С. 65, 278.
10. Ильина О. А. Указ. соч. С. 207.
11. Там же. С. 209.
12. Там же. С. 208.
13. Национальный архив Республики Татарстан (НА РТ). Ф. 350. Оп. 2. Д. 356. Л. 233-233 об.
14. НА РТ. Ф. 350. Оп. 2. Д. 650. Л. 14
15. Боратынская К. Н. Указ. соч. С. 277.
16. Там же.
17. Там же.
18. Там же.
19. РГАЛИ. Ф. 43. Оп. 1. Д. 122. Л. 779-780, 787.
20. Боратынская К. Н. Указ. соч. С. 390, 398.
21. Ильина О. А. Указ. соч. С. 190.
22. Боратынская К. Н. Указ. соч. С. 398.
23. Ильина О. А. Указ. соч. С. 220.
24. Там же. С. 222.
25. Боратынская К. Н. Указ. соч. С. 398.
Notes
1. Vlasov P. V. Blagotvoritel'nost' i miloserdie v Rossii [Philanthropy and charity in Russia]. Moscow. Centropoligraf. 2001. 443 p.; Gilimhanova A. R. Podvigi zhenshchin v Pervoj mirovoj vojne [Exploits of women in the First world war] // Vojna i povsednevnaya zhizn ' naseleniya Rossii XVII-XX vv. (k stoletiyu nachala Pervoj mirovoj vojny) - War and everyday life of the population of Russia in XVII-XX centuries (to the centenary of the First world war): proceedings of the Intern. scient. Conf., March 14-16, 2014 / resp. editor C. A., Veremenko. SPb. LSU of A. S. Pushkin. 2014. Pp. 453-457; Senin A. S. ZHenskie batal'ony i voennye komandy v 1917godu [Women's battalions and military commands in 1917] // Voprosy istorii - Questions of history. 1987, No. 10, pp. 178-181.
2. Repinetsky A. I. ZHenshchiny i deti v gody Pervoj mirovoj vojny (na materialah Povolzh'ya) [Women and children in the First world war (on the Volga proc.)] // Vojna i povsednevnaya zhizn' naseleniya Rossii XVII-XX vv. (k stoletiyu nachala Pervoj mirovoj vojny) - War and everyday life of the population of Russia in XVII-XX centuries (to the centenary of the First world war). Pp. 457-462; Khairutdinova D. R. Blagotvoritel'nost' i miloserdie tatarskih zhenshchin v gody Pervoj mirovoj vojny [Charity and mercy of Tatar women in the First world war] // Obshchestvenno politicheskaya mysl'i duhovnaya kul'tura narodov Povolzh'ya i Priural'ya (HIX-HKH vv.): problemy izucheniya - Public and political thought and spiritual culture of the peoples of the Volga and Ural (XIX-XX centuries): problems of study: [Proc. of art and messages of conf. dedicated to the memory of Professor S. M. Mikhailova] / resp. editor G.P. Myagkov and others. Kazan. 2008. Pp. 418-423.
3. Baratynskaya K. N. Moi vospominaniya [My memories]. Moscow. Zebra E: Alta-Print. 2007. 538 p.
4. Ilina O. A. Kanun Vos'mogo dnya [Eve of the Eighth day]. Kazan. Zaman. 2003. 400 p.
5. Russian state archive of literature and art (RSALA). F. 43. Sh. 1. File 122. 803 sh.
6. Ilina, O. A. Op. cit. P. 178.
7. Ibid.
8. Ibid. P. 213.
9. Baratynskaya K. N. Op. cit. Pp. 65, 278.
10. Ilina O. A. Op. cit. P. 207.
11. Ibid. P. 209.
12. Ibid. P. 208.
13. The national archives of the Republic of Tatarstan (SA RT). F. 350. Sh. 2. File 356. Sh. 233-233 turn.
14. SA RT. F. 350. Sh. 2. File 650. Sh. 14
15. Baratynskaya K. N. Op. cit. P. 277.
16. Ibid.
17. Ibid.
18. Ibid.
19. RSALA. F. 43. Sh. 1. File 122. Sh. 779-780, 787.
20. Baratynskaya K. N. Op. cit. Pp. 390, 398.
21. Ilina O. A. Op. cit. P. 190.
22. Baratynskaya K. N. Op. cit. P. 398.
23. Ilina O. A. Op. cit. P. 220.
24. Ibid. P. 222.
25. Baratynskaya K. N. Op. cit. P. 398.
