CC BY
9
ВИЛЛИ АНДРЕЕВИЧ МАСЛОВ
Уральский юридический институт МВД России
620057, Российская Федерация, Свердловская обл., Екатеринбург,
ул. Корепина, д. 66
E-mail: [email protected]
SPIN-код: 6598-1292
DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-5-maslov
ПЕРСПЕКТИВЫ ВВЕДЕНИЯ УГОЛОВНОГО ПРОСТУПКА В ОТЕЧЕСТВЕННОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОСТУПОК И ИНСТИТУТ МАЛОЗНАЧИТЕЛЬНОСТИ
Аннотация. Вопрос целесообразности введения уголовного проступка в уголовный закон России, а также рисков и перспектив такого законодательного решения в последние годы перешел из доктринальной в практическую плоскость, что во многом обусловлено активностью высшей судебной инстанции. При этом в среде ученых до сих пор нет устоявшейся точки зрения о допустимости существования данной категории в уголовной политике России. В статье последовательно анализируются доводы сторонников и противников институционализации уголовного проступка, поднимается вопрос сущностных отличий в понимании категории «уголовный проступок» в уголовно-правовой доктрине и законопроектах высшей судебной инстанции России. Утверждается, что проблема введения уголовного проступка в уголовное законодательство чрезвычайно многогранна, что обусловлено как сложившейся десятилетиями системой (правонарушение: преступление-проступок), так и фундаментальным характером института категоризации преступлений. Опровергается точка зрения авторов, указывающих на то, что уголовный проступок и институт малозначительности — взаимоисключающие категории. Акцентировано внимание на необходимости разрешения вопроса о допустимости признания малозначительным уголовного проступка, в том числе процессуальным аспектам принятия такого решения. С учетом отсутствия в законопроекте Верховного Суда РФ аспектов соотношения уголовного проступка и малозначительности предлагается внесение соответствующих дополнений и изменений. Заостряется внимание на проблеме полноценного обеспечения правопорядка и восстановлении нарушенных прав и свобод конкретного человека из-за последствий «переноса» ответственности за совершение деяний из уголовного закона в разряд административных правонарушений (ввиду ограниченности административно-правовых инструментов). Критически оценивается точка зрения, согласно которой существует возможность достижения «желаемого эффекта» (полноценное выполнение задач Уголовного кодекса РФ, соблюдение принципа справедливости, реализация целей наказания в полном объеме) с сохране-
нием существующей системы категоризации, поскольку потенциальный эффект от предлагаемых авторами мер будет значительно меньшим, нежели последствия введения уголовного проступка.
Ключевые слова: уголовный проступок, преступление, уголовно-правовая политика, категоризация преступлений, уголовная ответственность, малозначительность
WILLIE A. MASLOV
Ural Law Institute of the Interior Ministry of the Russian Federation 66 Korepina st. Sverdlovsk region, Yekaterinburg 620057, Russian Federation E-mail: [email protected] SPIN code:6598-1292
PROSPECTS FOR THE INTRODUCTION OF A CRIMINAL OFFENSE INTO THE DOMESTIC CRIMINAL LEGISLATION. CRIMINAL MISCONDUCT AND THE INSTITUTION OF INSIGNIFICANCE
Abstract. The question of the expediency of introducing a criminal offense into the criminal law of Russia, as well as the risks and prospects for such a legislative decision, has moved from a doctrinal to a practical plane in recent years, which is largely due to the activity of the highest court. At the same time, among scientists there is still no well-established point of view on the admissibility of the existence of this category in the criminal policy of Russia. The article consistently analyzes the arguments of supporters and opponents of the institutionalization of a criminal offense, raises the issue of essential differences in understanding the category of "criminal misconduct" in the criminal law doctrine and bills of the highest judicial instance of Russia. It is argued that the problem of introducing a criminal offense into the criminal law is extremely multifaceted, which is due both to the system that has developed over decades (offense: crime-misdemeanor) and the fundamental nature of the institution of categorization of crimes. The point of view of the authors is refuted, indicating that a criminal offense and the institution of insignificance are mutually exclusive categories. Attention is focused on the need to resolve the issue of the admissibility of recognizing a minor criminal offense, including the procedural aspects of making such a decision. Taking into account the absence in the bill of the Supreme Court of the Russian Federation of aspects of the correlation of a criminal offense and insignificance, it is proposed to introduce appropriate additions and changes. Attention is focused on the problem of full-fledged provision of law and order and the restoration of violated rights and freedoms of a particular person, due to the consequences of the "transfer" of responsibility for committing acts from the criminal law
to the category of administrative offenses (due to the limited administrative and legal instruments). The point of view is critically assessed, according to which it is possible to achieve the "desired effect" (full fulfillment of the tasks of the Criminal Code of the Russian Federation, observance of the principle of justice, implementation of the goals of punishment in full) while maintaining the existing categorization system, since the potential effect of the measures proposed by the authors will be significantly less rather than the consequences of the introduction of a criminal offense.
Keywords: criminal offense, crime, criminal law policy, categorization of crimes, criminal liability, insignificance
Ситуация, когда «народ видит преступление, но не видит наказания за него», не менее опасна, нежели известная ситуация, при которой «народ видит наказание, но не видит престу-пления»1
1. Введение
Продолжая обозначенные в эпиграфе слова известного ученого, отметим, что в указанной ситуации «эффект от таких норм в лучшем случае нулевой или равный эффекту от иных "мертвых норм". Но помимо этого они причиняют и прямой вред, возможно, не всегда осознаваемый: финансовые и организационные потери, связанные с организацией уголовных процессов; последствия фактической безнаказанности; утрата авторитета актов правосудия и системы право-охранения...»2.
Создание правовых условий для надлежащего ответа государства на деяния, представляющие общественную опасность, видится значимой задачей, решение которой представляется возможным путем формулирования норм уголовного закона с учетом как накопленного опыта правового регулирования в рассматриваемой сфере, так и динамики общественных отношений.
Ю.Е. Пудовочкин верно раскрывает «закон необходимого юриди-ко-фактического разнообразия», суть которого состоит в том, что для оптимального и справедливого урегулирования конфликта требуется соответствующее ему разнообразие как перечня преступных и наказу-
1 Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Мертвые нормы в уголовном кодексе: проблемы и решения // Уголовное право. 2010. № 6. С. 7.
2 Там же.
емых деяний, так и возможных уголовно-правовых последствий, предусмотренных уголовным законом3.
Особую роль в данном случае играет категоризация преступлений — институт, признаваемый авторами в качестве универсального, свойственного законодательству государств разных правовых систем4, инструмент дифференциации ответственности и построения уголовных законов с учетом требования обеспечения унификации правоприменения его норм.
Актуальность обращения к вопросу категоризации очевидна еще и потому, что до сих пор не нашла своего логического завершения ситуация с введением в отечественное законодательство понятия «уголовный проступок».
Отметим, что законопроект № 612292-7 от 20 декабря 2018 г., предусматривающий внесение изменений в Уголовный кодекс РФ (далее — УК РФ или уголовный закон) и Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее — УПК РФ), подвергся серьезной критике как со стороны ученых, так и со стороны органов государственной власти (в частности, Правительства РФ) и был вполне ожидаем его отзыв 12 октября 2020 г.
Однако, не отказываясь от идеи гуманизации уголовного законодательства, в некоторой степени изменив подход к конструированию института уголовного проступка, Верховный Суд РФ 15 февраля 2021 г. представил новый законопроект (№ 1112019-7).
В связи с вышеизложенным исследование перспектив введения уголовного проступка в уголовное законодательство России считаем обоснованным.
2. К вопросу о допустимости существования уголовного проступка в УК РФ
В первую очередь подчеркнем, что сама идея гуманизации уголовной политики путем в том числе сокращения мер государственного принуждения уголовно-правового характера высказывалась и советскими исследователями. К примеру, Г.В. Крылов указывал на перспективность выделения уголовного проступка (наряду с относительной и абсолютной декриминализацией), предлагая четырехчленную классификацию
3 См.: Пудовочкин Ю.Е., Андрианов В.К. Закономерности уголовного права: к постановке проблемы // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2015. № 7. С. 17.
4 См.: Дайшутов М.М. О категоризации деяний по уголовному законодательству зарубежных стран // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 12. С. 62.
умышленных преступлений: особо тяжкие преступления, тяжкие преступления, менее тяжкие преступления, уголовные проступки5.
Подчеркнем, что данная структура не должна вводить в заблуждение относительно тождественного современному уголовному закону количества выделяемых категорий. Важны существенные отличия последствий совершения деяний, подпадающих под указанные категории.
Данная форма проявления гуманизации была актуальна и в дальнейшем. К примеру, в начале 2000-х гг., когда А.Д. Антонов, отстаивая идею необходимости снижения объема и увеличения интенсивности криминализации, указывал на целесообразность декриминализации или перевода в разряд уголовных проступков так называемых дел частного обвинения, деяний, за совершение которых вовсе не предусматривается наказание в виде лишения свободы. Согласно его точке зрения это «позволит сконцентрироваться на борьбе с отклоняющимся поведением, причиняющим серьезный вред»6. Звучали и идеи принятия «кодекса уголовных проступков»7.
Вместе с тем нельзя назвать идею введения уголовного проступка доктринально общепризнанной. Дело в том, что категоризация преступлений — уголовно-правовой институт, регламентирующий ключевые аспекты последствий совершенного лицом деяния: признание рецидива, особенности назначения наказаний (в том числе по совокупности), определение места отбывания наказания, освобождение от уголовной ответственности (от отбывания наказания), сроки погашения судимости и т.д.
Ввиду данного фундаментального значения категоризации обстоятельств, которые необходимо принимать во внимание при решении вопроса реформирования рассматриваемого института, огромное количество. Как следствие, доктринальные позиции относительно введения уголовного проступка в отечественное уголовное законодательство отличаются кардинально.
Оговоримся, что под категоризацией для целей настоящей статьи мы понимаем дифференциацию последствий совершения деяний, наказуемых как мерами уголовной ответственности, так и иными мерами уголовно-правового характера. Иными словами, мы будем по-
5 См.: Крылов Г.В. Проблемы декриминализации деяний в советском уголовном праве: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 1985.
6 Антонов А.Д. Теоретические основы криминализации и декриминализации: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2001.
7 См.: Босхолов С.С., Максимов С.В. Уголовно-правовая политика: опыт, проблемы и пути совершенствования // Пролог: журнал о праве. 2018. № 3. С. 15.
нимать категоризацию «в широком смысле слова». Данное уточнение важно в связи с тем, что среди ученых нет общепризнанной точки зрения о сущности уголовного проступка, равно как и о соотношении уголовного проступка и существующих категорий (ст. 15 УК РФ).
2.1. Аргументы «в пользу» уголовного проступка
Ряд ученых утверждают, что целесообразно выделить уголовные проступки при категоризации уголовно наказуемых деяний. К таковым, безусловно, можно отнести Б.Я. Гаврилова, который отмечает проблему криминализации значительной части общества8, а именно излишнюю «насыщенность уголовно-правовыми запретами современного российского законодательства»9; возможность при введении категории «уголовный проступок» представить более реалистичную статистическую картину преступности10 (на что обращает внимание также Е.В. Рогова11); необходимость сведения к минимуму неоднородной судебной практики в части применения ч. 2 ст. 14 УК РФ12, в том числе путем исключения института малозначительности13.
Аргумент в части оптимизации показателей преступности видится корректным, поскольку статистическая картина последних лет указывает на стабильно высокие показатели преступлений небольшой тяжести (свыше 800 тыс. зарегистрированных преступлений, или 41,4% удельного веса по итогам 2020 г., или 41,9% по итогам 2021 г.14). Дифференци-
8 См.: Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке // Борьба с преступностью: теория и практика: Тезисы докладов международной научно-практической конференции. Могилев, 2017. С. 23.
9 Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в российском праве: пожелания законодателя или реалии российского общества // Человек: преступление и наказание. 2018. Т. 26(1-4). № 2. С. 132.
10 См.: Гаврилов Б.Я. О восстановлении в российском уголовном праве уголовного проступка: роль и влияние на развитие криминогенной ситуации // Преступность в России: современное состояние и тенденции развития: Сборник научных трудов. М., 2020. С. 39.
11 См.: Рогова Е.В. Учение о дифференциации уголовной ответственности: Дисс. ... докт. юрид. наук. М., 2014.
12 См.: Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в российском праве: пожелания законодателя или реалии российского общества. С. 132.
13 См.: Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке. С. 25.
14 См.: Комплексный анализ состояния преступности в Российской Федерации по итогам 2021 г. и ожидаемые тенденции ее развития: аналитический обзор. М., 2022. С. 5.
ация указанного массива деяний безусловно создаст предпосылки для более глубокого анализа и выработки соответствующих мер, в том числе направленных и на «стабилизацию положения в учреждениях уголовно-исполнительной системы»15.
Достаточно распространенным, однако же несколько «абстрактным» видится аргумент в пользу введения уголовного проступка, суть которого сводится к возможности большей дифференциации ответственности за правонарушения16. Данный аргумент заслуживает внимания при условии конкретизации (к примеру, при утверждении того, что «криминологическая характеристика преступлений небольшой тяжести и лиц, виновных в их совершении, свидетельствует об отсутствии устойчивой антиобщественной ориентации личности»17). В любом случае необходимо помнить и про методологический принцип лезвия Оккамы, поскольку любая правовая дифференциация оправданна до того момента, пока не переходит в казуистику, и не начинает создавать существенные сложности для правоприменителя.
А.В. Наумов, анализируя зарубежный опыт дифференциации уголовной ответственности на преступления и проступки, указал, что данный подход имеет принципиальное значение для криминализации соответствующих уголовно наказуемых деяний, что «.важно определить перспективу их "перетекания" из Уголовного кодекса в Кодекс об административных правонарушениях или, наоборот, из последнего в первый. Ожидаемые результаты такой правотворческой операции необходимо тщательно просчитывать и прогнозировать»18. В дальнейшем, уже на основе анализа отечественного законодательства, А.В. Наумов в целом положительно отозвался об инициативе введения уголовного проступка, отмечая, что «такое предложение находится вполне в рамках отечественной уголовно-правовой традиции. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных в редакции 1885 г., действовавшей в России до Октябрьской революции 1917 г.,
15 Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в российском праве: пожелания законодателя или реалии российского общества. С. 135.
16 См.: Головко Л., Коробеев А., Лопашенко Н., Пашин С., Резник Г., Богуш Г., Есаков Г. Административная преюдиция в уголовном праве: казус Ильдара Дади-на // Закон. 2017. № 2. С. 25; Малышева О.А. Современная уголовная политика Российского государства и ее реализация на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Дисс. ... докт. юрид. наук. Рязань, 2006.
17 Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке. С. 25.
18 Наумов А.В. Пути реформирования российского уголовного законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. № 10. С. 11.
такая градация деяний, закрепленных уголовным законом, существовала. И возвращение к истокам в определенной мере способствовало бы решению указанной проблемы с наполняемостью наших исправительных учреждений»19.
Положительно оценивает закрепление в УК РФ категории уголовных проступков О.А. Малышева, ввиду того, что реализация указанного позволит в значительной степени минимизировать последствия стигматизации лиц, наступающей вследствие отбывания уголовного наказания, позволит разгрузить следственные изоляторы, снизить репрессивную направленность содержания уголовного закона, а значит, и уголовной политики в целом20.
Не исключают возможности существования в уголовном законе проступков Ю.В. Голик и А.И. Коробеев, отмечая, что «надлежит вновь вернуться и изучить, исходя из новых социально-политических условий, концепцию уголовно-правовых проступков. В случае ее одобрения теоретиками, практиками и обществом разработать и принять, возможно, как составную часть Уголовного кодекса»21.
Еще одним аргументом, периодически указываемым в качестве обоснования необходимости введения уголовного проступка, выступает неоправданно большое количество ежегодно привлекаемых к уголовной ответственности (осужденных) (к примеру, в 2019 г. — 598 214, в 2020 г. — 530 965, в 2021 г. — 565 317) 22. С учетом как существенных правовых, так и межотраслевых последствий судимости, на необходимость детального внимания к которым в свое время указал и А.И. Бой-ко23, видится вполне обоснованным ненаделение правовым статусом судимого лица, совершившего уголовный проступок. Данное обстоятельство не обошел вниманием и Б.Я. Гаврилов24.
19 Наумов А.В. О различии в понимании «жесткости — мягкости» уголовного наказания в европейском (ФРГ) и отечественном (российском) законодательстве, или «Почему Россия не Германия»? // Уголовно-исполнительная политика и вопросы исполнения уголовных наказаний: Сборник материалов Международной научно-практической конференции: В 2 т. Рязань, 2016. С. 62.
20 См.: Малышева О.А. Указ. соч.
21 Голик Ю.В, Коробеев А.И. Реформа уголовного законодательства России: быть или не быть // Lex russica (Русский закон). 2014. № 12. С. 1406.
22 Данные судебной статистики. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79& item=5669 (дата обращения: 23.06.2022).
23 См.: Бойко А.И. Системная среда уголовного права: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Ростов н/Д, 2008. С. 14.
24 См.: Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке. С. 23.
Периодически в качестве аргумента «за» звучит указание на положительный зарубежный опыт (в первую очередь законодательство Казахстана, Латвии и т.д.). Вместе с тем факт наличия в зарубежном законодательстве уголовного проступка — не всегда весомый аргумент, поскольку не всегда уголовному проступку придается какой-либо особый статус25, и, несмотря на терминологическое отличие, по существу данная категория представляется тождественной отечественным преступлениям небольшой тяжести. Если же брать за основу государства, где уголовный проступок в действительности существенно отличается от преступлений, то необходимо обращать особое внимание не только на сущность и правовые последствия совершения данных деяний, но и на соотношение уголовных проступков, преступлений и административных правонарушений, а также ряд процессуальных аспектов.
2.2. Аргументы «против» уголовного проступка
Известный противник введения в уголовный закон уголовных проступков И.А. Подройкина говорит о недостаточной теоретической проработанности данной категории и бесперспективности применения ее в России, предлагая перевод преступлений, обладающих незначительной общественной опасностью, в число административных правонарушений26.
В качестве контраргумента можно отметить то, что декриминализация ряда деяний, не имеющих большой общественной опасности, путем их перевода в административные правонарушения, безусловно, ослабит борьбу с некоторыми достаточно опасными противоправными деяния-ми27, и, как следствие, будет утрачен превентивный потенциал уголовно-правового запрета. Кроме того, как указывает И.Э. Звечаровский, несмотря на то что некоторые преступления не заслуживают уголовной наказуемости, эти преступления с учетом количественной и качественной характеристик не могут быть декриминализированы28.
25 См.: Подройкина И.А. Теоретические основы построения системы наказаний в уголовном законодательстве России: Дисс... докт. юрид. наук. Омск, 2017.
26 См.: Подройкина И.А. Уголовный проступок: к проблеме обоснованности включения в национальное законодательство // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2019. № 5. С. 96—99.
27 См.: Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке. С. 23.
28 См.: Звечаровский И.Э. Категория «уголовный проступок» в контексте либерализации уголовной политики России // Уголовное право. 2017. № 4. С. 43—44.
Отрицательно о введении уголовного проступка отзывается и А.В. Шеслер, указывая, что практическая реализация предлагаемых нововведений «сломает десятилетиями сложившийся в законотворческой деятельности подход»29, предполагающий деление всех правонарушений на преступления и проступки, а также «углубит законодательную тенденцию по нивелированию разницы между наказанием и иными мерами уголовно-правового характера»30. Стоит отметить, что А.В. Шеслер, анализируя виды уголовно-противоправного поведения, указывает, что уголовный проступок — это не общественно опасное деяние, не содержащее признаки преступления, которое нарушает требование уголовного закона, состоящее в обязанности осужденного подвергнуться ограничениям, вытекающим из назначенного судом наказания или примененных судом одного из видов пробации, что «влечет уголовную ответственность в виде замены одного вида наказания другим, более тяжким, либо отмену пробации»31.
Указанное позволяет констатировать не просто отсутствие унификации относительно категории «уголовный проступок», а существенно отличные точки зрения на ее сущность. По всей видимости, в случае принятия поправок в уголовный закон для именуемых А.В. Шеслером уголовным проступком деяний (нарушений требований уголовного закона, состоящих в обязанности осужденного подвергнуться ограничениям, вытекающим из назначенного судом наказания или примененных судом одного из видов пробации) придется изыскивать новое наименование.
Еще одно препятствие для введения уголовного проступка указывают ученые, говоря о соотношении с малозначительными деяниями, признавая «недопустимым и некорректным для одного явления, которое уже существует в российском уголовном праве, вводить разную терминологию»32. По существу, данная позиция может быть понята как утверждение о необходимости:
1) отказа от введения от уголовного проступка, или (здесь и далее — курсив автора)
29 Шеслер А.В. Виды уголовно-противоправных деяний // Вестник Томского государственного университета. 2021. № 466. С. 255.
30 Там же. С. 256.
31 Там же. С. 257.
32 Плошкина Я.М., Майорова Л.В. Законопроект об уголовном проступке с учетом германского опыта правового регулирования // Lex russica (Русский закон). 2021. Т. 74. № 8. С. 137.
2) введения уголовного проступка с одновременным исключением из уголовного закона института малозначительности.
С другой стороны, согласиться с тем, что указанные категории являются реакцией на «одно явление» (на деяния, не представляющие общественной опасности), не представляется возможным. Оба рассматриваемых института— это ответ на совершение «пограничного» деяния. Однако малозначительность — это исключение из общего правила, существующее ввиду огромного многообразия общественных отношений в целях создания условий для объективной (справедливой) правовой оценки совершенного деяния, формально содержащего признаки преступления, но в силу ряда обстоятельств не обладающего общественной опасностью (или обладающего ею в незначительной степени33). При этом установление наличия или отсутствия общественной опасности в каждом конкретном случае — обязанность правоприменителя. В то же время уголовный проступок — это определенная законодателем совокупность преступлений, общественная опасность которых изначально минимальна.
Таким образом, нам видится еще один вариант решения проблемы соотношения малозначительных деяний и уголовного проступка:
3) введение уголовного проступка с одновременной нормативной регламентацией вопроса разграничения уголовного проступка и малозначительности.
Безусловно, введение уголовного проступка способно сократить случаи правоприменения ч. 2 ст. 14 УК РФ (равно как и п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), однако говорить о том, что отпадет необходимость существования института малозначительности не приходится: во-первых, потому что за рамками уголовных проступков останутся деяния, обстоятельства совершения которых могут свидетельствовать об отсутствии общественной опасности. Во-вторых, возможна ситуация, когда деяние, признаваемое уголовным проступком также характеризуется исключительными обстоятельствами, позволяющими утверждать, что оно не просто обладает минимальной общественной опасностью (свойственной для всех уголовных проступков), а лишено ее практически полностью. В-третьих, в продолжение указанной ситуации необходимо помнить и об интересах лица, совершившего деяние. Бесспорно, применяемые вследствие совершения уголовного проступка меры
33 См.: Рогова Е.В. О введении категории уголовного проступка в российское законодательство // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 2 (46). С. 133.
уголовно-правового характера существенно отличаются от уголовной ответственности и судимости, однако небезызвестны и чрезвычайно значимы для граждан и общеправовые последствия привлечения как к ответственности, так и к иным мерам уголовно-правового характера. В связи с чем понятна заинтересованность лиц, совершивших деяния, избежать привлечения как к ответственности, так и к иным мерам уголовно-правового характера на основании отсутствия общественной опасности.
Признавая тот факт, что введение уголовного проступка не предполагает исключения малозначительности, стоит задаться вопросом о допустимости признания малозначительным уголовного проступка. Вышеобозначенные доводы предполагают положительный ответ на данный вопрос. Однако с юридической точки зрения стоит признать данную ситуацию неурегулированной. Если юридическим основанием освобождения от ответственности будет отсутствие в деянии состава преступления, то как быть с обязанностью суда прекратить уголовное дело или уголовное преследование и назначить иные меры уголовно-правового характера при установлении обстоятельств, свидетельствующих о наличии признаков уголовного проступка.
Фактически видится необходимость сначала устанавливать наличие признаков малозначительности и лишь при отсутствии таковых действовать в соответствии с положениями, регламентирующими уголовный проступок.
Следующим аргументом против введения уголовного проступка выступает довод о том, что достигнуть желаемого эффекта возможно и сохранив существующую межотраслевую дифференциацию ответственности34. К примеру, В.В. Хилюта указывает, что достаточно «прописать дополнительные основания и условия освобождения от уголовной ответственности за преступления, не представляющие большой общественной опасности (небольшой тяжести), провести декриминализацию деяний, не дотягивающих по своей опасности до числа преступлений, откорректировать понятие судимости и расширить сферу диспозитивности в уголовном праве»35.
В некоторой степени с данным доводом можно согласиться, поскольку цель — снижение количества лиц, привлекаемых к уголовной
34 См.: Кругликов Л.Л., Лапшин В.Ф. О последствиях включения категории «уголовный проступок» в российский уголовный закон // Уголовное право. 2017. № 4. С. 81.
35 Хилюта В.В. Уголовный проступок: быть или не быть? // Юристъ-Право-ведъ. 2019. № 2. С. 149.
ответственности (судимых). Достигнуть ее возможно и более тривиальными способами: исключив судимость за преступления, совершенные впервые, либо преступления небольшой тяжести, либо преступления, не предусматривающие лишения свободы и т.п.
Однако же существует и такая цель, как разгрузка судебной системы, достижение которой несколько более затруднено. Отметим и то, что указанная проблема загруженности судебной системы вследствие большого количества лиц, совершающих мелкие преступления, свойственна в настоящее время и зарубежным государствам. В частности, для снижения нагрузки на судебную систему в ОАЭ на законодательном уровне правом издания уголовных приказов (в отечественном понимании — приговоров) по ряду составов преступлений была наделена Прокуратура36.
Исключая вариант снятия нагрузки с судебной системы естественным образом (путем фактического уменьшения количества совершаемых преступлений), представляется возможным говорить о значимом снижении нагрузки вследствие:
а) масштабной декриминализации;
б) расширения институтов освобождения от уголовной ответственности (как с применением иных мер уголовно-правового характера, так и без такового). При этом необходимо понимать, что подобные формы «взаимодействия» с правонарушителями содержат в себе определенные риски 37 и прибегать к ним необходимо крайне взвешенно.
Иные варианты снижения нагрузки уголовно-правовыми средствами, безусловно, существуют, однако говорить о том, что будет достигнут существенный эффект, не приходится.
Равным образом видится проблематичным достижение такой цели, как расширение практики назначения уголовных наказаний, не связанных с изоляцией от общества 38, о необходимости самого пристального внимания к которым говорят уже длительный период времени39. К примеру, некоторый эффект может быть достигнут по-
36 См.: Dahmash D. Penal Order: A comparative study // Journal Sharia and Law. 2021. Vol. 2021. No. 86. Article 5. P. 313.
37 См.: Donnelly J.M.P. Sentencing by Ambush: An Insider's Perspective on Plea Bargaining Reform // Akron Law Review. 2021. Vol. 54. Iss. 2. Article 1. P. 235.
38 См.: Хилюта В.В. Указ. соч. С. 148.
39 См.: Смирнов Л.Б. Уголовно-исполнительная политика в сфере совершенствования правового регулирования исполнения уголовных наказаний: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. СПб., 2003.
средством разъяснений высшей судебной инстанцией относительно практики назначения наказаний, однако говорить об эффекте, сопоставимом с введением уголовного проступка, не приходится.
Кроме того, говоря о предлагаемом авторами подходе, состоящем в декриминализации деяний, «не дотягивающих» по своей опасности до преступной (часто именуемыми общественно вредными), считаем, что в существующих реалиях на данный шаг законодатель не пойдет по меньшей мере по двум обстоятельствам: во-первых, потому что криминальная ситуация в стране далека от желаемой (несмотря на некоторую позитивную динамику последних лет) и, во-вторых, потому что у законодателя имеется «отрицательный» опыт декриминализации последних лет (побои и клевета в первую очередь). Здесь же подчеркнем еще два немаловажных аспекта, на которые необходимо обращать внимание при «переводе» деяния из уголовно-правовой в административно-правовую плоскость: процессуальная доказуемость средствами и инструментами административной юстиции, а также необходимость полного соблюдения прав и свобод привлекаемых к ответственности лиц. Любой состав, предлагаемый к относительной декриминализации, в обязательном порядке необходимо анализировать на предмет соблюдения указанных выше условий во избежание неблагоприятных социальных последствий.
Что же касается создания дополнительных оснований и условий освобождения от уголовной ответственности за преступления, не представляющие большой общественной опасности, видится, что существующие основания (в первую очередь ст. 75 и 76 УК РФ) уже имеют в себе потенциал освобождения большого числа лиц от уголовной ответственности, однако назвать практику их применения повсеместной не приходится (по крайней мере в том объеме, в котором этого бы хотелось инициаторам введения уголовного проступка).
Среди аргументов против уголовного проступка особое место занимает обоснование целесообразности отказа «от уголовно-правового запрета малоопасных деяний с одновременным усилением уголовной ответственности за совершение тяжких и особо тяжких преступле-ний»40, формирования «маленького, но жесткого» Уголовного кодекса России41, перевода всего, что не является «истинно преступным»,
40 Антонов А.Д. Теоретические основы криминализации и декриминализации: Дисс. ... канд. юрид. наук. С. 169.
41 См.: Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Мертвые нормы в уголовном кодексе: проблемы и решения. С. 4; Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Концентрация репрессии как принцип уголовной политики // Уголовное право. 2010. № 4. С. 115.
в разряд административных проступков или даже гражданско-правовых деликтов42. Подчеркнем, что концепция «маленького, но жесткого» уголовного закона — необходимая репутационная составляющая уголовной политики, элемент, содержание которого призвано обеспечить такую важную цель, как легитимность и моральный авторитет у лиц, находящихся под юрисдикцией уголовного закона43.
В этой части подчеркнем, что достаточно дискуссионным в настоящее время признается тезис о эффективности ужесточения санкций в вопросах борьбы с преступностью, пока не будет обеспечена должная неотвратимость привлечения к ответственности. Кроме того, снова акцентируем внимание на том, что говорить о возможности «переноса» ответственности за совершение деяний из уголовного закона в разряд административных правонарушений возможно лишь тогда, когда административно-правовых инструментов будет достаточно для того, чтобы обеспечить как правопорядок в целом, так и восстановление нарушенных прав и свобод конкретного человека в частности.
В качестве выводов отметим следующее:
Во-первых, проблема введения уголовного проступка в уголовный закон чрезвычайно многогранна, что обусловлено как сложившейся десятилетиями системой (правонарушение: преступление или проступок), так и фундаментальным характером института категоризации преступлений. Данные обстоятельства предполагают наличие существенных доводов как в пользу (продолжение реализации принципа гуманизации; дифференциация ответственности; разгрузка органов уголовной юстиции; возможность объективировать статистическую картину и выработать более совершенные меры профилактики и предупреждения и т.д.), так и против (фактический отказ от концепции «маленького, но жесткого» уголовного закона; возможность достижения желаемого эффекта иными, в том числе уголовно-правовыми, мерами; «размывание границ» между преступлениями и правонарушениями; нивелирование разницы между наказанием и иными мерами уголовно-правового характера и т.д.) уголовного проступка.
С учетом изложенного можно констатировать преобладание ожидаемых положительных аспектов от введения уголовного проступка
42 См.: Коробеев А.И., Ширшов А.А. Уголовный проступок сквозь призму института административной преюдиции: благо или зло? // Уголовное право. 2017. № 4. С. 72.
43 См.: Robinson P.H. Criminal Law's Core Principles // Washington University Jurisprudence Review. 2021. Vol. 14.1. P. 153.
и, как следствие, утверждать об обоснованности его включения в уголовный закон России, в связи с чем можно положительно оценить законодательные инициативы Верховного Суда РФ, предусматривающие введение категории «уголовный проступок» в отечественное законодательство.
Во-вторых, следует не согласиться с точкой зрения авторов, указывающих на то, что уголовный проступок и институт малозначительности — взаимоисключающие категории. Данные институты — это ответ на совершение «пограничного» деяния, однако малозначительность — это исключение из общего правила, применение которого — юрисдикция правоприменителя, в то время как уголовный проступок — это определенная законодателем совокупность преступлений, общественная опасность которых изначально минимальна. При этом особое внимание необходимо уделить допустимости признания малозначительным уголовного проступка, в том числе процессуальным аспектам принятия такого решения.
В-третьих, согласиться с авторами, утверждающими, что существует возможность достижения желаемого эффекта, сохранив существующую систему категоризации, представляется возможным лишь отчасти. Закрепление дополнительных оснований и условий освобождения от уголовной ответственности, декриминализация деяний, корректировка судимости и расширение сферы диспозитивно-сти в уголовном праве даже в своей совокупности не способны оказать стольмасштабного влияния, нежели то, которое предполагается вследствие введения уголовного проступка.
В-четвертых, стоит констатировать, что одним из последствий принятия поправок в уголовный закон будет противоречие между доктринальным подходом к категории «уголовный проступок» (согласно которому под уголовным проступком понимается нарушение требований уголовного закона, состоящих в обязанности осужденного подвергнуться ограничениям, вытекающим из назначенного судом наказания или примененных судом одного из видов пробации) и нормативной регламентацией уголовного проступка. Полагаю, что потребуется поиск «нового», наиболее корректного термина, обозначающего нарушение осужденным установленных ограничений.
В-пятых, видится обоснованным предложение о необходимости регламентации вопросов соотношения уголовного проступка и малозначительности, которые в настоящее время согласно законопроекту Верховного Суда РФ от 15 февраля 2021 г. № 1112019-7 остались без должного внимания.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Антонов А.Д. Теоретические основы криминализации и декриминализации: Дисс. ... канд. юрид. наук. М.: Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 2001.
Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. Концентрация репрессии как принцип уголовной политики // Уголовное право. 2010. № 4. С. 109—115.
Бабаев М.М, Пудовочкин Ю.Е. Мертвые нормы в уголовном кодексе: проблемы и решения // Уголовное право. 2010. № 6. С. 4—10.
БойкоА.И. Системная среда уголовного права: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. Ростов н/Д: Северо-Кавказская академия государственной службы, 2008.
Босхолов С.С., Максимов С.В. Уголовно-правовая политика: опыт, проблемы и пути совершенствования // Пролог: журнал о праве. 2018. № 3. С. 8—18. DOI: 10.21639/2313-6715.2018.3.2.
Гаврилов Б.Я. О восстановлении в российском уголовном праве уголовного проступка: роль и влияние на развитие криминогенной ситуации. Преступность в России: современное состояние и тенденции развития: Сборник научных трудов / Под ред. С.А. Невского. М.: ФГКУ «ВНИИ МВД России», 2020. С. 31-39.
Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в российском праве: пожелания законодателя или реалии российского общества // Человек: преступление и наказание. 2018. Т. 26(1-4). № 2. С. 131-136.
Гаврилов Б.Я. Уголовный проступок в стратегии развития уголовного права России в XXI веке // Борьба с преступностью: теория и практика: Тезисы докладов международной научно-практической конференции. Могилев, 2017. С. 23-26.
Голик Ю.В., Коробеев А.И. Реформа уголовного законодательства России: быть или не быть // Lex russica (Русский закон). 2014. № 12. С. 1399-1410.
Головко Л., Коробеев А., Лопашенко Н, Пашин С., Резник Г., Богуш Г., Есаков Г. Административная преюдиция в уголовном праве: казус Ильдара Дадина // Закон. 2017. № 2. С. 21-29.
Дайшутов М.М. О категоризации преступных деяний по уголовному законодательству зарубежных стран // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 12. С. 59-62.
Звечаровский И.Э. Категория «уголовный проступок» в контексте либерализации уголовной политики России // Уголовное право. 2017. № 4. С. 43-44.
Комплексный анализ состояния преступности в Российской Федерации по итогам 2021 г. и ожидаемые тенденции ее развития: аналитический обзор. М.: ФГКУ «ВНИИ МВД России», 2022.
Коробеев А.И, Ширшов А.А. Уголовный проступок сквозь призму института административной преюдиции: благо или зло? // Уголовное право. 2017. № 4. С. 68-72.
Кругликов Л.Л., Лапшин В.Ф. О последствиях включения категории «уголовный проступок» в российский уголовный закон // Уголовное право. 2017. № 4. С. 80-84.
Крылов Г.В. Проблемы декриминализации деяний в советском уголовном праве: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М.: Всероссийский научно-исследовательский институт МВД СССР, 1985.
Малышева О.А. Современная уголовная политика Российского государства и ее реализация на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Дисс. ... докт. юрид. наук. Рязань: Академия права и управления Федеральной службы исполнения наказаний, 2006.
Наумов А.В. О различии в понимании «жесткости — мягкости» уголовного наказания в европейском (ФРГ) и отечественном (российском) законодательстве, или «Почему Россия не Германия»? // Уголовно-исполнительная политика и вопросы исполнения уголовных наказаний: Сборник материалов Международной научно-практической конференции: В 2 т. Рязань: Академия ФСИН России, 2016. С. 59-62.
Наумов А.В. Пути реформирования российского уголовного законодательства // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. № 10. С. 3-11.
ПлошкинаЯ.М., МайороваЛ.В. Законопроект об уголовном проступке с учетом германского опыта правового регулирования // Lex russica (Русский закон). 2021. Т. 74. № 8. С. 133-141. DOI: 10.17803/1729-5920.2021.177.8.133-141.
Подройкина И.А. Теоретические основы построения системы наказаний в уголовном законодательстве России: Дисс. докт. юрид. наук. Ростов н/Д: Ростовский государственный университет путей сообщения, 2017.
Подройкина И.А. Уголовный проступок: к проблеме обоснованности включения в национальное законодательство // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2019. № 5. C. 96-99.
Пудовочкин Ю.Е. Закономерности уголовного права: к постановке проблемы / Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2015. № 7. С. 10-20.
Рогова Е.В. О введении категории уголовного проступка в российское законодательство // Труды Академии управления МВД России. 2018. № 2 (46). С. 129-135.
Рогова Е.В. Учение о дифференциации уголовной ответственности: Дисс. ... докт. юрид. наук. М.: Академия управления МВД России, 2014.
Смирнов Л.Б. Уголовно-исполнительная политика в сфере совершенствования правового регулирования исполнения уголовных наказаний: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2003.
Хилюта В.В. Уголовный проступок: быть или не быть? // Юристъ-Правоведъ. 2019. № 2. С. 147-152.
Шеслер А.В. Виды уголовно-противоправных деяний // Вестник Томского государственного университета. 2021. № 466. С. 255-260. DOI: 10.17223/15617793/466/31
Dahmash, D. Penal Order: A comparative study // Journal Sharia and Law. 2021. Vol. 2021 No. 86. Article 5. P. 313-378.
Donnelly J.M.P. Sentencing by Ambush: An Insider's Perspective on Plea Bargaining Reform // Akron Law Review. 2021. Vol. 54. Iss. 2. Article 1. P. 223-235.
Robinson P.H. Criminal Law's Core Principles // Washington University Jurisprudence Review. 2021. Vol. 14.1. P. 153-218.
REFERENCES
Antonov, A.D. (2001). Teoreticheskie osnovy kriminalizatsii i dekriminalizatsii [Theoretical Foundations of Criminalization and Decriminalization]. The Candidate of Legal Sciences Thesis. Moscow: Moscow State University named after M.V. Lomonosov. (in Russ.).
Babaev, M.M. and Pudovochkin, Yu.E. (2010). Mertvye normy v ugolovnom ko-dekse: problemy i resheniya [Dead Norms in the Criminal Code: Problems and Solutions]. Ugolovnoepravo [Criminal Law], 6, pp. 4—10. (in Russ.).
Babaev, M.M. and Pudovochkin, Y.E. (2010). Kontsentratsiya repressii kak printsip ugolovnoi politiki [Concentration of Repression as a Principle of Criminal Policy]. Ugolovnoe pravo [Criminal Law], 4, pp. 109-115. (in Russ.).
Boyko, A.I. (2008). Sistemnaya sreda ugolovnogo prava [System Environment of Criminal Law]. The Doctor of Legal Sciences Thesis' Abstract. Rostov-on-Don: North Caucasian Academy of Public Administration. (in Russ.).
Bosholov, S.S. and Maksimov, S.V. (2018). Ugolovno-pravovaya politika: opyt, problemy i puti sovershenstvovaniya [Criminal Law Policy: Experience, Problems and Ways of Improvement]. Prolog: zhurnal oprave [Prologue: Journal of Law], 3, pp. 8-18. DOI: 10.21639/2313-6715.2018.3.2. (in Russ.).
Daishutov, M.M. (2013). O kategorizatsii deyanii po ugolovnomu zakonodatel'st-vu zarubezhnykh stran [On the Categorization of Acts under the Criminal Legislation of Foreign Countries]. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii [Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia], (12), pp. 59-62. (in Russ.).
Dahmash, D. (2021). Penal Order: A comparative study. Journal Sharia and Law, 2021 (86), 5, pp. 313-378 (in Arabic).
Donnelly, J.M.P. (2021). Sentencing by Ambush: An Insider's Perspective on Plea Bargaining Reform. Akron Law Review, 54(2), 1, pp. 223-235. (in Eng.).
Gavrilov, B. Ya. (2017). Ugolovnyi prostupok v strategii razvitiya ugolovnogo prava Rossii v XXI veke [Criminal Misconduct in the Strategy of Development of Criminal Law in Russia in the XXI Century]. In: Matveichev, Yu.A. ed. Bor'ba sprestupnost'yu: teo-riya ipraktika [Combating Crime: Theory and Practice]. Mogilev, pp. 23-26. (in Russ.).
Gavrilov, B. Ya. (2018). Ugolovnyi prostupok v rossiiskom prave: pozhelaniya za-konodatelya ili realii rossiiskogo obshchestva [Criminal Misconduct in Russian Law: The Wishes of the Legislator or the Realities of Russian Society]. Chelovek: prestuplenie i naka-zanie [Man: Crime and Punishment], 26 (1-4), (2), pp. 131-136. (in Russ.).
Gavrilov, B. Ya. (2020). O vosstanovlenii v rossiiskom ugolovnom prave ugolovnogo prostupka: rol' i vliyanie na razvitie kriminogennoi situatsii [On the Restoration of Criminal Misconduct in Russian Criminal Law: The Role and Impact on the Development of the Criminal Situation]. In: Nevsky, S.A. ed. Prestupnost' v Rossii: sovremennoe sostoyanie i tendentsii razvitiya [Crime in Russia: Current State and Development Trends]. Moscow, pp. 31-39. (in Russ.).
Golik, Yu.V. andKorobeev, A.I. (2014). Reforma ugolovnogo zakonodatel'stva Rossii: byt' ili ne byt' [Reform of the Criminal Legislation of Russia: To Be or not to Be]. Lex Russica, (12), pp. 1399-1410. (in Russ.).
Golovko, L., Korobeev, A., Lopashenko, N., Pashin, S., Reznik, G., Bogush, G., Esakov, G. (2017). Administrativnaya preyuditsiya v ugolovnom prave: kazus Il'dara Dadi-na [Administrative Prejudice in Criminal Law: The Case of Ildar Dadin]. Zakon [Law],(2), pp. 21-29. (in Russ.).
Goncharova, M.V., Afanasyeva, O.R., Babaev, M.M., Koimshidi, G.F., Bitsadze, G.E., Smirnov, V.G., (2022). Kompleksnyi analiz sostoyaniyaprestupnosti v Rossiiskoi Fede-ratsii p oitogam 2021 g. i ozhidaemye tendentsii ee razvitiya: analiticheskii obzor [A Comprehensive Analysis of the State of Crime in the Russian Federation by the End of 2021 and the Expected Trends of Its Development: An Analytical Review]. Moscow: Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. (in Russ.).
Khilyuta, V.V. (2019). Ugolovnyi prostupok: byt' ili ne byt'? [Criminal Offense: to Be or not to Be?]. Yurist"-Pravoved", [Lawyer — Jurist](2), pp. 147-152. (in Russ.).
Korobeev, A.I. andShirshov, A.A. (2017). Ugolovnyi prostupok skvoz' prizmu insti-tuta administrativnoi preyuditsii: blago ili zlo? [Criminal Misconduct through the Prism of the Institute of Administrative Prejudice: Good or Evil?]. Ugolovnoepravo [Criminal Law], (4), pp. 68-72. (in Russ.).
Kruglikov, L.L. andLapshin, V.F. (2017). O posledstviyakh vklyucheniya kategorii «ugolovnyi prostupok» v rossiiskii ugolovnyi zakon [On the Consequences of Including the Category "Criminal Offense" in the Russian Criminal Law]. Ugolovnoe pravo [Criminal Law], (4), pp. 80-84. (in Russ.).
Krylov, G.V. (1985). Problemy dekriminalizatsii deyanii v sovetskom ugolovnom prave [Problems of Decriminalization of Acts in Soviet Criminal Law]. The Doctor of Legal Sciences Thesis' Abstract. Moscow: All-Union Scientific Research Institute of the USSR Ministry of Internal Affairs. (in Russ.).
Malysheva, O.A. (2006). Sovremennaya ugolovnayapolitika Rossiiskogogosudarstva i ee realizatsiya na dosudebnykh stadiyakh ugolovnogo sudoproizvodstva [Modern Criminal Policy of the Russian State and Its Implementation at the Pre-Trial Stages of Criminal Proceedings]. The Doctor of Legal Sciences Thesis'. Ryazan: Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service. (in Russ.).
Naumov, A.V. (2013). Puti reformirovaniya rossiiskogo ugolovnogo zakonodatel'stva [Ways of Reforming Russian Criminal Legislation]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika [Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice], (10), pp. 3-11. (in Russ.).
Naumov, A.V. (2016). O razlichii v ponimanii «zhestkosti — myagkosti» ugolovnogo nakazaniya v evropeiskom (FRG) i otechestvennom (rossiiskom) zakonodatel'stve, ili «pochemu Rossiya ne Germaniya»? [On the Difference in the Understanding of the "Rigidity — Softness" of Criminal Punishment in European (FRG) and Domestic (Russian) Legislation, or "Why is Russia not Germany"?]. Ugolovno-ispolnitel'nayapolitika i voprosy ispolneniya ugolovnykh nakazanii [Penal Enforcement Policy and Issues of Execution of Criminal Penalties].Ryazan: Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service, pp. 59-62. (in Russ.).
Ploshkina, Ya.M. andMayorova, L.V. (2021). Zakonoproekt ob ugolovnom prostup-ke s uchetom germanskogo opyta pravovogo regulirovaniya [Draft Law on Criminal Misconduct Taking into Account the German Experience of Legal Regulation]. Lex russica, 74 (8), pp. 133-141. DOI: 10.17803/1729-5920.2021.177.8.133-141. (in Russ.).
Podroikina, I.A. (2017). Teoreticheskie osnovy postroeniya sistemy nakazanii v ugolov-nom zakonodatel'stve Rossii [Theoretical Foundations of the Construction of the System of Punishments in the Criminal Legislation of Russia]. The Doctor of Legal Sciences Thesis. Rostov-on-Don: Russian State University of Railways. (in Russ.).
Podroikina, I.A. (2019). Ugolovnyi prostupok: k probleme obosnovannosti vklyu-cheniya v natsional'noe zakonodatel'stvo [Criminal Offense: To the Problem of the Validity of Inclusion in National Legislation]. Nauka i obrazovanie:khozyaistvo i ekonomika; predprinimatel'stvo;pravo i upravlenie [Science and Education: Economy and Economics; Entrepreneurship; Law and Management], (5), pp. 96-99. (in Russ.).
Pudovochkin, Yu.E. (2015). Zakonomernosti ugolovnogo prava: k postanovke proble-my [Regularities of Criminal Law: To the Formulation of the Problem]. Vestnik Universite-ta imeni O.E. Kutafina [Bulletin of the O.E. Kutafin University], (7), pp. 10-20. (in Russ.).
Robinson, P.H. (2021). Criminal Law's Core Principles. Faculty Scholarship at Penn Law, 2251, pp. (in. Eng.).
Rogova, E.V. (2014). Uchenie o differentsiatsii ugolovnoi otvetstvennosti [The Doctrine of Differentiation of Criminal Responsibility]. The Doctor of Legal Sciences Thesis'. Moscow: Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia. (in Russ.).
Rogova, E.V. (2018). O vvedenii kategorii ugolovnogo prostupka v rossiiskoe zakono-datel'stvo [On the Introduction of the Category of Criminal Misconduct in the Russian Legislation]. Trudy Akademii upravleniya MVD Rossii [Proceedings of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia], (2), pp. 129-135. (in Russ.).
Shesler, A.V. (2021). Vidy ugolovno-protivopravnykh deyanii [Types of Criminally Illegal Acts]. Vestnik Tomskogogosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Tomsk State University], (466), pp. 255-260. DOI: 10.17223/15617793/466/31. (in Russ.).
Smirnov, L.B. (2003). Ugolovno-ispolnitel'nayapolitika v sfere sovershenstvovaniya pravovogo regulirovaniya ispolneniya ugolovnykh nakazanii [Penal Enforcement Policy in the Field of Improving the Legal Regulation of the Execution of Criminal Penalties]. The Doctor of Legal Sciences Thesis' Abstract. Saint Petersburg: St. Peretburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. (in Russ.).
Zvecharovsky, I.E. (2017). Kategoriya «ugolovnyiprostupok» v kontekste liberalizatsii ugolovnoi politiki Rossii [Category " Criminal Offense" in the Context of Liberalization of Criminal Policy of Russia]. Ugolovnoepravo [Criminal Law], (4), pp. 43-44.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Маслов Вилли Андреевич — начальник научно-исследовательского и редакци-онно-издательского отдела Уральского юридического института МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
AUTHOR'S INFO:
Willie A. Maslov — Head of the Research and Editorial and Publishing Department of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Legal Sciences, Associated Professor.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
Маслов В.А. Перспективы введения уголовного проступка в отечественное уголовное законодательство. Уголовный проступок и институт малозначительности // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2022. Т. 17. № 5. С. 177-198. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-5-maslov
FOR CITATION:
Maslov, V.A. (2022) Prospects for the Introduction of a Criminal Offense into the Domestic Criminal Legislation. Criminal Misconduct and the Institution of Insignificance. Trudy Instituta gosudarstva i prava RAN — Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 17(5), pp. 177-198. DOI: 10.35427/2073-4522-2022-17-5-maslov
