CC BY
3
2023
УГОЛОВНАЯ ЮСТИЦИЯ
Russian Journal of Criminal Law
№ 22
Научная статья
УДК 343.811 10.17223/23088451/21/11
ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ОСУЖДЕННЫХ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ: БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ - ВОТ В ЧЕМ ВОПРОС
Юлия Александровна Головастова1, Андрей Николаевич Гордополов2
1 Академия права и управления ФСИН России, Рязань, Россия 1 ugolovastova@yandex.ru 2 andrei.gordopolov@yandex.ru
Аннотация. Рассматриваются теоретические и практические вопросы привлечения к дисциплинарной и административной ответственности осужденных к лишению свободы. В исследовании проводится оценка реальной возможности расширения круга злостных нарушений режима, представлено переосмысление субинститута дисциплинарного производства. Высказывается предложение по обновлению УИК РФ за счет выделения особой главы, регламентирующей привлечение к дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы.
Ключевые слова: дисциплинарная ответственность, административная ответственность, осужденный к лишению свободы, злостные нарушения режима, лишение свободы
Для цитирования: Головастова Ю.А., Гордополов А.Н. Перспективы развития института дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы: быть или не быть - вот в чем вопрос // Уголовная юстиция. 2023. № 22. С. 64-71. аог 10.17223/23088451/22/11
Original article
doi: 10.17223/23088451/22/11
PROSPECTS FOR THE DEVELOPMENT OF THE INSTITUTION OF DISCIPLINARY LIABILITY OF PERSONS SENTENCED TO IMPRISONMENT: TO BE, OR NOT TO BE, THAT IS THE QUESTION
Yulia A. Golovastova1, Andrey N. Gordopolov2
1 Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service of Russia, Ryazan, Russian Federation
1 ugolovastova@yandex.ru 2 andrei.gordopolov@yandex.ru
Abstract. The interaction of investigative bodies and operational units in the penal system is aimed at coordinating the actions of several agencies working on the investigation and prevention of crimes. Cooperation between the investigator and operational workers is necessary when conducting investigative actions, and this allows a more effective achievement of goals. For better coordination in the activities of institutions and bodies of the penal system, it is necessary to create scientific recommendations on information and analytical support. It is important to determine the types of information about the operational situation, its sources, periods of information collection, information connections and channels for transmitting information, as well as forms of systematization, accumulation and storage of relevant information. The creation of an interdepartmental legal act and interdepartmental working groups to establish a stable channel for the transmission of operational information, especially in the field of collecting operational intelligence information, will be useful. Keywords: disciplinary liability, administrative liability, person sentenced to imprisonment, malicious violations of regime, imprisonment
For citation: Golovastova, Yu.A. & Gordopolov, A.N. (2023) Prospects for the development of the institution of disciplinary liability of persons sentenced to imprisonment: To be, or not to be, that is the question. Ugolovnaya yustitsiya -Russian Journal of Criminal Law. 22. рр. 64-71. (In Russian). doi: 10.17223/23088451/22/11
Постановка вопроса
Уголовно-исполнительное законодательство предусматривает перечень нарушений режима отбывания наказания, совершаемых осужденными к лишению свободы в исправительных учреждениях. Решая задачи исправи-тельно-предупредительного воздействия, оно предусматривает охранительные нормы уголовно-исполнительного
права, закрепляющие весьма строгие специальные взыскания, за счет которых и само уголовно-исполнительное право оперирует уникальным императивным методом регулирования уголовно-исполнительных отношений. Речь идет об институте дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы.
Проблема дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы до сих пор привлекает к
© Головастова Ю.А., Гордополов А.Н., 2023
себе большое внимание представителей науки уголовно-исполнительного права, несмотря на значительные научные разработки по этой тематике. Чем обусловливается такая тенденция? Как ни странно, приходится, к сожалению, констатировать, что проблема дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы до сих пор остается недостаточно разработанной и спорной. Она носит комплексный характер, поскольку затрагивает реализацию не только материальных, но и процедурно-процессуальных норм уголовно-исполнительного права. Думается, что при определении дисциплинарной ответственности требуется четкое понимание и закрепление на законодательном уровне обязанности осужденного отвечать за нарушения режима на основании норм уголовно-исполнительного законодательства.
В настоящее время получается, что дисциплинарная ответственность остается нереализованной по причине отсутствия конкретного нарушения (противоправного деяния) в соответствующем перечне проступков в уголовно-исполнительном законодательстве. В данном случае мы выступаем противниками толкования ответственности осужденного к лишению свободы в контексте административной, руководствуясь прежде всего весьма значимым аргументом, - действующей особой системой правовых норм в уголовно-исполнительном праве. Таким образом, сложившееся положение вещей, когда осужденных к лишению свободы привлекают к административной ответственности, где суды ограничены применением мер взыскания, ставит перед наукой уголовно-исполнительного права вопросы, связанные с обсуждением юридической природы проступков, совершаемых ими в местах лишения свободы.
Помимо всего прочего, обозначенная проблема требует обсуждения перечня видов взысканий, оснований их применения, что свидетельствует о переосмыслении самого субинститута дисциплинарного производства. Решение указанных вопросов имеет не только теоретическое, но и существенное практическое значение. Следовательно, для того, чтобы ответить на вопрос, целесообразно ли, в частности, расширять перечень ряда злостных нарушений режима за счет перевода их из административной плоскости в уголовно-исполнительную, нам необходимо обратиться к философским категориям «возможность» и «действительность». Сущность выдвигаемой позиции прежде всего состоит в том, чтобы применять к осужденному, находящемуся в изоляции от общества, соразмерную и справедливую меру дисциплинарного взыскания [1. С. 29-30], усиливая при этом исправительное и превентивное воздействие на него с учетом его личности.
Философские категории «действительность» и «возможность» состоят во взаимосвязи. В частности, на примере критического взгляда на институт дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы в части наполненности его нормами материального и процессуально-процедурного характера, можно произвести соответствующую оценку и выяснить, станут ли такие нарушения (ст. 5.61, 5.62, 6.1.1, 7.27, 20.3 КоАП РФ) дисциплинарными, т.е. в перспективе реальной действительности, сменив свое положение с возможности на
действительность. И, конечно, в контексте определения юридической природы указанных нарушений, совершаемых осужденными к лишению свободы, небезынтересным представляется выяснение вопроса о расширении списка злостных нарушений и включении их в ч. 1 ст. 116 УИК РФ. Быть или не быть этой трансформации -вот в чем вопрос. Полагаем, что такая возможность имеет все реальные перспективы воплощения в действительность.
Исследовательская часть
Отраслевая принадлежность ответственности осужденных за совершение проступков в местах лишения свободы
Действительно, весьма спорны многополярные взгляды ученых, изучающих проблемы привлечения к ответственности осужденных за проступки, совершенные в местах лишения, внешне подпадающие под описание статей Особенной части КоАП РФ. Единственное, что объединяет всех исследователей, это то, что они не исключают такой возможности осужденного - быть субъектом иных отраслей права наравне со всеми гражданами [2. С. 26-27; 3. С. 213].
Рассматривая проблему межотраслевых связей уголовно-исполнительного права, некоторые ученые высказывают точку зрения, что институт дисциплинарной ответственности имеет отраслевой характер и относится в том числе и к административному праву [4. С. 19]. Однако его присутствие в уголовно-исполнительном праве в уточненном виде подтверждает существование межпредметных связей между уголовно-исполнительным и административным правом.
При сопоставлении ряда проступков осужденных в ч. 1 ст. 116 УИК РФ и правонарушений в КоАП РФ отмечается их сходство. Речь идет о противоправных деяниях, которые по названию и форме описания объективной стороны напоминают ряд административных правонарушений, например: «мелкое хулиганство», встречающееся ч. 1 ст. 116 УИК РФ и в ст. 20.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях; «изготовление, хранение или передача запрещенных предметов» - в ч. 1 ст. 116 УИК РФ и в ст. 19.12 КоАП РФ - «передача либо попытка передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы или изоляторах временного содержания»; «угроза, неповиновение представителям администрации исправительного учреждения или их оскорбление при отсутствии признаков преступления» имеет аналог - «неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника органов федеральной службы безопасности, сотрудника органов государственной охраны, сотрудника органов, осуществляющих федеральный государственный контроль (надзор) в сфере миграции, либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы либо сотрудника войск национальной гвардии Российской Федерации» (ст. 19.3 КоАП РФ) либо оскорбление
(ст. 5.61 КоАП РФ); принуждение к участию в забастовке (ст. 5.40 КоАП РФ) [5. С. 63].
Следует признать, что в уголовно-исполнительное право проникают чужие термины, понятия, конструкции из других отраслей права, и впоследствии они внедряются в уголовно-исполнительное законодательство. В этом случае возникает вопрос: к какому виду ответственности следует привлекать осужденного при совершении им правонарушения - к дисциплинарной или административной? Закономерно то, что разграничение между двумя видами ответственности должно проводиться по трем критериям: субъектному, содержательному и территориальному. Первый критерий сводится к тому, что в качестве субъектов дисциплинарной ответственности, дела по которым рассматриваются должностными лицами исправительных учреждений, выступают исключительно осужденные к лишению свободы. Второй критерий отражает характер нарушений. С одной стороны, просматривается, что они с позиции административного законодательства посягают на разные группы объектов правовой охраны - общественный порядок и нравственность, здоровье граждан, порядок управления и др. Но, с другой стороны, в уголовно-исполнительной сфере юрисдикции путем переформатирования они приобретают иной оттенок, и их уже объединяет общий единый объект - порядок в исправительном учреждении. В свое время еще профессор Н.А. Стручков справедливо и обоснованно писал о том, что нормы, предусматривающие дисциплинарную ответственность осужденных, регулируют особые общественные отношения со специальными целями, что придает им особое содержание, в силу чего они не могут быть нормами административного права... несмотря на их внешнюю схожесть [6. С. 55]. Ученый аргументированно писал о таком новом приобретенном качестве данных видов нарушений и доказывал отраслевую специфику дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы. Третий критерий характеризуется местом совершения такого проступка, так как он должен быть совершен на территории исправительного учреждения. В этом случае производство по делу в отношении осужденного должно быть рассмотрено по месту его совершения и входить в подведомственность должностных лиц исправительных учреждений, где они составят в отношении осужденного протокол, а начальник учреждения по представлению администрации вынесет соответствующее постановление путем наложения специального взыскания. Напротив, если лицо допустило противоправные деяния за пределами исправительного учреждения, например в отпуске, то его целесообразно привлекать к административной ответственности, так как оно происходит за пределами территории, где распространены режимные требования отбывания наказания.
Мы склонны полагать, что выделение дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы должно объясняться особенными чертами правовой природы нарушения режима. И действительно, понятие дисциплинарного нарушения (проступка), совершенного осужденным на территории исправительного учреждения, убедительно демонстрирует, что оно имеет
свою трансформированную природу. Те санкции, в особенности назначаемые за совершение злостных деяний, обладают материально-правовой спецификой (например, водворение в штрафной и дисциплинарный изолятор, помещение камерного типа, единое помещение камерного типа и др.), позволяют их отграничивать от иных видов санкций, не известных какой-либо другой отрасли права. В данном случае мы отделяем их от административных санкций и не пытаемся искать признаки сходства. Справедливости ради отметим, что в юридической литературе можно встретить позицию, с учетом которой утверждается идентичность санкций в уголовно-исполнительном праве с административными взысканиями. В частности, заявляют о тождестве между водворением в штрафной изолятор и административным арестом [7. С. 341]. Полагаем, что высказанные точки зрения являются серьезным препятствием на пути развития института дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы.
Правовой анализ юридической литературы, а также оценка правоприменительной деятельности позволяют выделить два подхода.
Первый подход выражается в том, что некоторые исследователи не исключают факт одновременного привлечения осужденного к лишению свободы и к дисциплинарной и административной ответственности [7. С. 341]. Подчеркнем, что, безусловно, требования принципа законности отвергают такую возможность, когда одно и то же противоправное нарушение, допущенное осужденным, квалифицируется как дисциплинарное и административное, так как осужденный не может одновременно нести и дисциплинарную и административную ответственность. Здесь мы уверены, что кумулятивное применение мер взыскания, предусмотренных ст. 115 УИК РФ и санкциями статей КоАП РФ, недопустимо.
К тому же «двойное привлечение к ответственности» осужденного рассматривается не только как нарушение принципа законности, но и не будет способствовать исправлению осужденного. К сожалению, получится обратный негативный эффект, который спровоцирует осужденного на повторные противоправные действия. Ведь вопрос об отраслевой принадлежности ответственности осужденных к лишению свободы за проступки, совершенные в исправительном учреждении, не приобрел бы такого принципиального значения, если бы не имел важный практический аспект, связанный с оказанием на него исправительно-предупредительного воздействия. Эта проблема не устранена и сейчас. Очевидно, выходом из сложившейся ситуации может стать закрепление на федеральном уровне запрета о недопущении привлечения к «двойной ответственности» за нарушения режима отбывания наказания в соответствии с нормами УИК РФ и КоАП РФ.
В основе второго подхода лежит утверждение, что нормы уголовно-исполнительного права «доминируют», являясь специальными по отношению к нормам административного права, предусматривающими ответственность осужденного за проступки на территории исправительного учреждения [8. С. 63]. В обоснование
импонируемой точки зрения со своей стороны отметим, что они действительно «перерождаются» с учетом специфики регулирования уголовно-исполнительных отношений. Такой подход к разрешению возникшей коллизии считаем оправданным при наличии вышеуказанных трех критериев, сопровождающих факт совершения проступка осужденным в местах лишения свободы.
Таким образом, для правильной квалификации уголовно-исполнительных правонарушений необходимо учитывать линию разграничения, которая проходит с учетом их правовой природы. Немаловажную роль играет объект, на который посягает осужденный, отбывающий лишение свободы. Именно он, по нашему мнению, является индикатором, определяющим применение норм уголовно-исполнительной ответственности. Наряду с этим сходство злостных деяний, совершенных осужденными к лишению свободы, с указанными видами правонарушений лишь внешнее, так как первые имеют специфическое содержание за счет особого объекта охранительных уголовно-исполнительных отношений - обеспечения безопасности и установленного порядка отбывания наказания в виде лишения свободы. В то же время должны учитываться специфический статус осужденного, характер нарушения, а также место его совершения.
Наконец, рассуждая о видовой идентификации дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы, можно признать, что особенностью таких проступков является не только особый объект посягательства - действующий режим наказания, но и материальная сущностная специфика охранительных уголовно-исполнительных правоотношений, имеющая наглядное проявление в особых санкциях.
Расширение круга злостных нарушений
в уголовно-исполнительном законодательстве
в контексте «реальной возможности» и «предстоящей действительности»
На сегодняшний день существует ряд противоправных действий, совершаемых осужденными к лишению свободы, ответственность за которые предусмотрена нормами КоАП РФ. Отметим, что в КоАП РФ закреплены составы правонарушений, которые повсеместно могут допускаться осужденными в рамках исправительного учреждения, вместе с тем они не регулируются уголовно-исполнительным законодательством. Среди них можно назвать следующие статьи КоАП РФ: 5.62 (Дискриминация), 6.1.1 (Побои), 7.27.1 (Причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), 2.3.1 (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства), 2.5 (Нарушение требований чрезвычайного положения), ст. 20.3 «Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами». Думается, что выявление их
1 Запрещенная на территории РФ организация.
противоправного характера на данный момент носит проблематичный характер ввиду их латентности, и установление их противоправного характера происходит не без участия оперативных подразделений [9. С. 73]. Разница же состоит исключительно в том, что они предусмотрены в различных нормативных отраслевых актах и ориентированы на разных субъектов. Вместе с тем правовой анализ отдельных видов нарушений, совершаемых осужденными к лишению свободы во время отбывания наказания на территории исправительного учреждения, но установленных КоАП РФ, свидетельствует о том, что законодатель не совсем последователен в своей идее их разграничения по субъектному признаку. Так почему же за одни нарушения осужденные к лишению свободы признаются злостными нарушителями режима и несут дисциплинарную ответственность, и, напротив, законодателем предусматривается административная ответственность при совершении ими мелких хищений, публичном демонстрировании запрещенной атрибутики и символики на теле, побоев?
По поводу такого соотношения в юридической литературе была уже высказана обоснованная критика. Действительно, трудно объяснить, чем вызвана позиция законодателя. Проанализируем ситуацию.
В частности, определенные трудности возникают при совершении осужденным противоправного деяния, подпадающего под описание объективной стороны проступка, предусмотренного ст. 20.3 КоАП РФ. Отметим, что в исправительном учреждении наиболее часто практическую реализацию получает ст. 20.3 КоАП РФ, когда осужденный, имея татуировки на теле в виде нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики экстремистских организаций, публично демонстрирует их в среде осужденных в местах проживания или работы. В последнее время актуальность данной статьи обусловливается фактом внесения криминальной субкультуры «А.У.Е»1 в перечень экстремистских материалов.
Заметим, что противоправность деяний осужденных, пропагандирующих либо публично демонстрирующих нацистскую атрибутику или символику экстремистских и нацистских организаций на территории исправительного учреждения, установлена как в Федеральном законе от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», так и в Федеральном законе от 19.05.1995 № 80-ФЗ «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 19411945 годов».
Форма выражения противоправных действий чаще всего заключается в устном распространении экстремистской идеологии, обладании предметами с запрещенной символикой, а также демонстрировании татуировок на теле. При анализе судебной практики выяснилось, что доказательствами в суде могут выступать письменные объяснения очевидцев, фото- и видеоматериалы, а также заключения специалистов, непосредственно занимающихся данной деятельностью. Следует признать, что специалистом может являться любое
лицо, не заинтересованное в исходе дела, обладающее специальными знаниями, необходимыми для оказания содействия в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств. Однако на законодательном уровне не установлены четкие критерии, предъявляемые как к компетентности лиц, выступающих в качестве специалистов, так и к полноте их заключений. В то же время противоправные действия находят свое выражение в объяснении очевидцев, которые могут видеть запрещенную символику в общественных местах на теле осужденного. Противоправность данных деяний, как правило, рассматривается в судах общей юрисдикции.
Так, все материалы дела передаются на рассмотрение судьи районного суда в соответствии с родовой подведомственностью, предусмотренной ст. 23.1 КоАП РФ. Рассматривая дело по существу, судьи вынуждены назначать раз за разом административный штраф, что объясняется невозможностью к осужденному применить административный арест или обязательные работы, поскольку он отбывает уголовное наказание и находится в изоляции от общества. И, конечно, здесь напрашивается закономерный вопрос: почему не расширить перечень злостных нарушений в ч. 1 ст. 116 УИК РФ за счет проступка, подпадающего под описание диспозиции ст. 20.3 КоАП РФ, при условии его совершения на территории исправительного учреждения? Заметим, что видимых никаких препятствий не существует, требуется лишь воля законодателя.
Дополнительной коллизией является то, что в случае установления виновности осужденного в совершении административного нарушения отсутствует возможность применения всех санкций, предусмотренных статьей КоАП РФ. В данном случае рассматриваются ситуации, когда статья предусматривает в качестве наказания административный арест [10. С. 73], обязательные работы. При всей привлекательности административного ареста отметим, что его применение в местах лишения свободы будет нарушать принцип законности, а также противоречить ст. 3.9 КоАП РФ. Стоит отметить, что применение административного ареста задумывалось законодателем как мера изоляции правонарушителей от общества. В то же время, проецируя данную меру на осужденных, уже изолированных от общества, предложение видится весьма дискуссионным.
Применение обязательных работ в местах лишения свободы также не представляется возможным. Согласно ст. 3.13 КоАП РФ их реализация заключается в выполнении общественно полезных работ в свободное от работы, службы или учебы время.
Так вот, такая конструкция с реализуемой административной ответственностью за нарушения осужденными к лишению свободы в исправительных учреждениях со стопроцентной вероятностью назначения административного штрафа представляется крайне неубедительной. Может возникнуть вопрос: почему в резолютивной части постановления о назначении административного взыскания фигурирует этот вид наказания? На самом деле ответ очевиден. Дело в том, что другие административные взыскания нельзя назначить осужденному, отбывающему назначенный срок в местах
лишения свободы, по объективным причинам - он изолирован от общества. Уверены, что, привлекая к административной ответственности осужденного к лишению свободы за допущенные нарушения режима в исправительных учреждениях и назначая ему административный штраф на основании постановления мирового судьи или судьи районного суда, вряд ли приходится рассчитывать на дифференцированный и продуманный подход, который не должен сводиться исключительно к воздействию на него наказанием. Эффективен ли административный штраф в отношении осужденного к лишению свободы? Думается, что вряд ли, по крайней мере такой эффект представляется крайне сомнительным. Так, административный штраф, как правило, составляет в среднем от одной тысячи до пяти тысяч рублей. С одной стороны, у многих осужденных отсутствуют средства на оплату штрафа. С другой стороны, назначаемая сумма слишком мала, чтобы оказать положительное воздействие на поведение осужденного, которое позволит прекратить или предупредить дальнейшие противоправные действия.
С учетом проведенного анализа эффективности мер административной ответственности приходим к выводу, что существующие формы реализации ответственности имеют низкую эффективность в условиях мест лишения свободы, так как не способствуют достижению цели исправления осужденного. Небезынтересным представляется то, что суд может потребовать свести или внешне изменить экстремистскую татуировку, но в условиях мест лишения свободы такая возможность практически отсутствует.
Помимо всего прочего, некоторые ученые отмечают практику латентного применения мер дисциплинарной ответственности за действия осужденных, содержащих объективную сторону вышеприведенных деяний, предусмотренных КоАП РФ. Причинами выступают как нежелание сотрудников дополнительно готовить документы для привлечения к административной ответственности, так и ее нецелесообразность в рамках исправительного учреждения [11. С. 185]. Соглашаясь с последним, а также принимая во внимание проблематичность привлечения осужденного к административной ответственности, считаем необходимым расширить перечень злостных нарушений режима отбывания наказания за счет рассмотренных административных правонарушений, совершаемых осужденными в местах лишения свободы.
Закономерности развития норм процессуально-процедурного характера, составляющих субинститут
дисциплинарного производства
Современные потребности регулирования охранительных уголовно-исполнительных отношений настоятельно требуют пересмотра взглядов на институт дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы. Тем более что системный характер отрасли предполагает, чтобы институты конструировались по принципу максимальной наполненности нормами
материального и процессуально-процедурного характера. Учитывая то, что институт дисциплинарной ответственности осужденных призван обеспечивать целостное воздействие на группу охранительных уголовно-исполнительных отношений, важным направлением динамики развития всей отрасли права является оптимизация внутренней структуры за счет его содержательной стороны недостающими нормами уголовно-исполнительного права.
Одним из пробелов регулирования статуса осужденного, привлеченного к дисциплинарной ответственности, является отсутствие в полном объеме материальных и процессуально-процедурных норм уголовно-исполнительного права. Конечно, сказанное относится не только к реальной возможности расширения перечня злостных нарушений режима, о чем было сказано нами ранее. Анализ правового статуса должностных лиц исправительных учреждений и самих осужденных, состоящих в охранительных правоотношениях, показывает, что УИК РФ не располагает достаточными нормативными положениями, регламентирующими их процессуальные статусы, в связи с чем они нуждаются в дополнении.
Предлагаем предусмотреть в разделе IV «Исполнение наказания в виде лишения свободы» отдельную главу «Дисциплинарная ответственность осужденных к лишению свободы». Представляется, что в указанной главе должны найти отражение вопросы, возникающие в процессе привлечения осужденных к лишению свободы за совершение нарушений режима. В частности, дисциплинарное производство по делам о нарушениях осужденных имеет ряд стадий: 1) возбуждение дела; 2) рассмотрение дела; 3) принятие решение по делу; 4) исполнение вынесенного постановления. Уверены, что все указанные стадии должны найти отражение в предлагаемой главе УИК РФ. Их закрепление будет способствовать повышению обеспеченности прав осужденных, а также минимизирует факты субъективного усмотрения со стороны субъекта исполнения наказания, выступающего в роли правоприменителя.
На наш взгляд, нуждается в пересмотре система специальных взысканий в отношении осужденных за счет их выстроенной градации на основные и дополнительные. Кроме того, следует уточнить правила назначения осужденному взысканий [12. С. 21-22]. К сожалению, не охвачены вниманием законодателя некоторые вопросы: порядок исполнения мер взыскания, предусмотренных ст. 115 УИК РФ; обращение постановления начальника ИУ к исполнению; отсрочка исполнения взыскания; обстоятельства приостановления или прекращения исполнения взыскания начальником исправительного учреждения; порядок возмещения имущественного ущерба, причиненного дисциплинарным нарушением. На практике возникают трудности по причине скудной регламентации правоприменителем следующих вопросов: возможно ли приостановление взыскания, назначенного осужденному? существуют ли критерии, определяющие условное и безусловное освобождение осужденного от
вынесенного взыскания? Законодатель поставленные вопросы оставил без ответа, в связи с чем правоприменителям приходится восполнять существующие пробелы с помощью приемов аналогии в праве.
Явным пробелом в уголовно-исполнительном законодательстве признается отсутствие нормы права, предусматривающей срок погашения взыскания в отношении злостного нарушителя режима.
Полагаем, законодателю следует обратить внимание на отмеченные нами проблемы в части правового регулирования привлечения к ответственности осужденных к лишению свободы, наполнив недостающими нормативными предписаниями институт дисциплинарной ответственности, что позволит в его внутренней структуре выделить субинститут дисциплинарного производства.
Результаты исследования
Институт дисциплинарной ответственности осужденных к лишению свободы требует совершенствования и обновления. Целесообразно восполнить накопившиеся пробелы при привлечении к ответственности субъектов лишения свободы, а также учесть опыт правоприменительной деятельности должностных лиц исправительных учреждений.
Думается, что все рассмотренные «возможности» имеют реальную перспективу перейти на уровень «действительности» за счет включения нормативных положений в УИК РФ, а также выделения особой главы «Дисциплинарная ответственность осужденных к лишению свободы». Как показал проведенный нами анализ, они значимы и существенны. Среди них можно отметить такие, потребность в которых остро назрела (срок погашения взыскания в отношении злостных нарушителей, основания приостановления и освобождения от исполнения взысканий, назначенных осужденным; расширение перечня злостных нарушений); другие положения имеют статус «заслуживают внимания» (градация взысканий на основные и дополнительные).
Помимо всего прочего необходимо дополнить КоАП РФ новой статьей - ст. 2.5.1, предусматривающей с учетом вышеобозначенных критериев особенности привлечения к административной ответственности осужденных к лишению свободы как специальных субъектов. Ратуя за ее нормативное расположение в ст. 2.5.1 КоАП РФ с названием «Административная ответственность осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы», предлагаем изложить ее в следующей редакции: «1. За административные правонарушения, за исключением перечисленных в ч. 2 настоящей статьи, осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы, несут дисциплинарную ответственность в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации. 2. За административные правонарушения, совершенные ими за пределами исправительного учреждения, осужденные несут административную ответственность на общих основаниях».
Список источников
1. Уткин В.А. Рациональность принуждения как принцип правового регулирования исполнения лишения свободы // Пенитенциарная наука. 2022. Т. 16, № 1 (57). С. 29-36.
2. Стручков Н.А. Об исправительно-трудовых правоотношениях // Труды Высшей школы МВД СССР. 1961. № 6. С. 21-27.
3. Румянцев Н.В. Административная ответственность подозреваемых, обвиняемых и осужденных, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы // Вестник Московского университета МВД России. 2019. № 2. С. 211-214.
4. Сенатова Е.В. Механизм трансформации норм административного права в уголовно-исполнительном законодательстве // Административное право и процесс. 2016. № 4. С. 17-20.
5. Каляшин А.В. Конкуренция норм, регламентирующих дисциплинарную и административную ответственность подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, и осужденных к лишению свободы // Пенитенциарное право: юридическая теория и правоприменительная практика. 2020. № 2 (24). С. 60-64.
6. Стручков Н.А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы Общей части. М. : Юрид. лит., 1984. 240 с.
7. Поникаров В.А. Особенности административной ответственности осужденных к лишению свободы // Человек: преступление и наказание. 2022. Т. 30 (1-14). С. 336-344.
8. Чорный В.Н., Сенатова Е.В. Административно-правовой статус осужденных // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2021. № 2. С. 63-70.
9. Латыпова Д.М. Вопросы квалификации насилия, совершенного в отношении сотрудников исправительного учреждения // Вестник Самарского юридического института. 2012. № 1 (6). С. 71-74.
10. Румянцев Н.В., Журавлев В.В. К вопросу об административной ответственности лиц, отбывающих наказание в учреждениях уголовно-исполнительной системы // Вестник Пермского института ФСИН России. 2020. № 1 (36). С. 71-75.
11. Упоров А.Г. Институт административной ответственности осужденных в исправительных учреждениях // Уголовно-исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : материалы XXI Всерос. науч.-практ. конф., Новокузнецк, 2021 октября 2021 года. Новокузнецк : Кузбасский институт Федеральной службы исполнения наказаний, 2021. С. 183-186.
12. Гордополов А.Н. Злостный нарушитель режима отбывания наказания в виде лишения свободы и его ответственность в уголовно-исполнительном законодательстве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2022. 30 с.
References
1. Utkin, V.A. (2022) Ratsional'nost' prinuzhdeniya kak printsip pravovogo regulirovaniya ispolneniya lisheniya svobody [Rationality of coercion as a principle of legal regulation of the execution of imprisonment]. Penitentsiarnaya nauka. 16:1 (57). pp. 29-36.
2. Struchkov, N.A. (1961) Ob ispravitel'no-trudovykh pravootnosheniyakh [About corrective labor relations]. Trudy Vysshey shkoly MVD SSSR. 6. pp. 21-27.
3. Rumyantsev, N.V. (2019) Administrativnaya otvetstvennost' podozrevaemykh, obvinyaemykh i osuzhdennykh, soderzhashchikhsya v uchrezhdeniyakh ugolovno-ispolnitel'noy sistemy [Administrative liability of suspected, accused, and convicted persons held in institutions of the penal system]. VestnikMoskovskogo universitetaMVD Rossii. 2. pp. 211-214.
4. Senatova, E.V. (2016) Mekhanizm transformatsii norm administrativnogo prava v ugolovno-ispolnitel'nom zakonodatel'stve [The mechanism for transforming the norms of administrative law in penal legislation]. Administrativnoepravo iprotsess. 4. pp. 17-20.
5. Kalyashin, A.V. (2020) Konkurentsiya norm, reglamentiruyushchikh distsiplinarnuyu i administrativnuyu otvetstvennost' podozrevaemykh i obvinyaemykh, v otnoshenii kotorykh v kachestve mery presecheniya izbrano zaklyuchenie pod strazhu, i osuzhdennykh k lisheniyu svobody [Competition of norms regulating the disciplinary and administrative liability of suspected and accused persons, in respect of whom detention in custody has been chosen as a preventive measure, and of those sentenced to imprisonment]. Penitentsiarnoepravo:yuridicheskaya teoriya ipravoprimenitel'nayapraktika. 2 (24). pp. 60-64.
6. Struchkov, N.A. (1984) Kurs ispravitel'no-trudovogo prava. Problemy Obshchey chasti [Corrective labor law course. Problems of the General Part]. Moscow: Yurid. lit.
7. Ponikarov, V.A. (2022) Osobennosti administrativnoy otvetstvennosti osuzhdennykh k lisheniyu svobody [Peculiarities of administrative liability of those sentenced to imprisonment]. Chelovek: prestuplenie i nakazanie. 30 (1-14). pp. 336-344.
8. Chornyy, V.N. & Senatova, E.V. (2021) Administrativno-pravovoy status osuzhdennykh [Administrative and legal status of convicts]. Vedomosti ugolovno-ispolnitel 'noy sistemy. 2. pp. 63-70.
9. Latypova, D.M. (2012) Voprosy kvalifikatsii nasiliya, sovershennogo v otnoshenii sotrudnikov ispravitel'nogo uchrezhdeniya [Issues of qualification of violence committed against employees of a correctional institution]. VestnikSamarskogoyuridicheskogo instituta. 1 (6). pp. 71-74.
10. Rumyantsev, N.V. & Zhuravlev, V.V. (2020) K voprosu ob administrativnoy otvetstvennosti lits, otbyvayushchikh nakazanie v uchrezhdeniyakh ugolovno-ispolnitel'noy sistemy [On the administrative liability of persons serving sentences in institutions of the penal system]. VestnikPermskogo institutaFSINRossii. 1 (36). pp. 71-75.
11. Uporov, A.G. (2021) [Institution of administrative liability of convicts in correctional institutions]. Ugolovno-ispolnitel'naya sistema segodnya: vzaimodeystvie nauki ipraktiki [Penal system today: interaction between science and practice]. Proceedings of the XXI All-Russian Conference. Novokuznetsk. 20-21 October 2021. Novokuznetsk: Kuzbass Institute of the Federal Penitentiary Service. pp. 183-186. (In Russian).
12. Gordopolov, A.N. (2022) Zlostnyy narushitel' rezhima otbyvaniya nakazaniya v vide lisheniya svobody i ego otvetstvennost' v ugolovno-ispolnitel 'nom zakonodatel 'stve [A malicious violator of the regime of serving a sentence in the form of imprisonment and his/her responsibility in penal legislation]. Abstract of Law Cand. Diss. Moscow.
Информация об авторах:
Головастова Ю.А. - доцент, доктор юридических наук, профессор кафедры уголовно-исполнительного права юридического факультета Академии права и управления ФСИН России (Рязань, Россия). E-mail: ugolovastova@yandex.ru Гордополов А.Н. - кандидат юридических наук, преподаватель кафедры организации режима и надзора в уголовно-исполнительной системе юридического факультета Академии права и управления ФСИН России (Рязань, Россия). E-mail: andrei.gordopolov@yandex.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors:
Yu.A. Golovastova, Dr. Sci. (Law), docent, professor, Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service of Russia (Ryazan, Russian Federation). E-mail: ugolovastova@yandex.ru
A.N. Gordopolov, Cand. Sci. (Law), lecturer, Academy of Law and Management of the Federal Penitentiary Service of Russia (Ryazan, Russian Federation). E-mail: andrei.gordopolov@yandex.ru
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 21.05.2023; одобрена после рецензирования 09.12.2023; принята к публикации 13.12.2023.
The article was submitted 21.05.2023; approved after reviewing 09.12.2023; accepted for publication 13.12.2023.
