CC BY
78
Сныткин Руслан Иванович
Перспективы процесса гуманизации системы уголовных наказаний
Рассмотрены актуальные аспекты развития отечественной системы уголовных наказаний в направлении гуманизации и повышения эффективности с учетом международных стандартов. Дана характеристика процесса законотворческих и правоприменительных решений, принимаемых в этой сфере, научных точек зрения, касающихся вопросов гуманизации уголовной и уголовно-исполнительной политики. Представлены актуальные количественные и качественные характеристики изменений в деятельности уголовно-исполнительной системы и практике назначения уголовных наказаний. Делается вывод о функциональной зависимости процесса гуманизации данной системы от совокупности объективных и субъективных факторов развития.
Ключевые слова: уголовно-правовая политика, уголовно-исполнительные правоотношения, система уголовных наказаний, гуманизация, совершенствование, альтернативные виды наказаний, уголовно-исполнительная система, ФСИН России.
Perspectives of the process of humanization of the system of criminal penalties
The article discusses the current aspects of the development of the domestic system of criminal penalties in the direction of humanization and efficiency improvement, taking into account international standards. The article describes the process of legislative and law enforcement decisions taken in this area, scientific points of view on the humanization of criminal and penal policy. The actual quantitative and qualitative characteristics of changes in the activities of the penal enforcement system and the practice of assigning criminal penalties are presented. The conclusion is made about the functional dependence of the process of humanization of this system on the totality of objective and subjective factors of development.
Keywords: criminal law policy, criminal and executive legal relations, system of criminal penalties, humanization, improvement, alternative punishments, penal enforcement system, Federal Penitentiary Service of Russia.
Важной составляющей процесса совершенствования и развития современной системы уголовных наказаний, как связанных, так и не связанных с изоляцией осужденных от общества, является анализ значимых юридических и социально-правовых процессов, формирующих принципы, цели и приоритетные задачи в области уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. Анализ эффективности предпринимаемых государством мер в области гуманизации уголовной политики, законодательства, порядка и условий применения уголовных наказаний лежит в основе успешного криминологического прогнозирования и планирования противодействия преступности, общего снижения криминализации общества, перехода к устойчивому развитию деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания.
Современное состояние российской уголовно-исполнительной системы, системы уголовно-правовых санкций и возникающих в связи с
этим общественных правоотношений находится в центре внимания органов государственной власти. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 апреля 2021 г. № 1138-р была утверждена новая Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации на период до 2030 г. (далее - Концепция), которая определила цели и приоритетные направления ее трансформации в соответствии с законодательством Российской Федерации, а также с учетом международных норм и стандартов. По сути, утвержденная Концепция последовательно продолжает курс на гуманизацию и совершенствование отечественного законодательства, решение проблем, связанных с исполнением уголовных наказаний и исправлением осужденных, соблюдением прав и улучшением условий содержания подозреваемых, обвиняемых и осужденных, с учетом международных стандартов и потребностей общественного развития, который был определен предыдущей Кон-
43
цепцией развития (2010-2020 гг.). Российская юриспруденция и субъекты законотворческой деятельности активно имплементируют положительный опыт реализации соответствующих международно-правовых норм в национальную уголовно-правовую и пенитенциарную практику. В 2018 г. утверждена Федеральная целевая программа «Развитие уголовно-исполнительной системы (2018-2026 годы)» с соответствующими ее уровню объемами и источниками финансирования и показателями социально-экономической эффективности, целью которой также является совершенствование и гуманизация условий реализации уголовных наказаний. Дорожная карта уголовной политики России на 2017-2025 гг. также предусматривает поэтапное изменение уголовного права Российской Федерации в направлении гуманизации, систематизации и пересмотра наказуемости деяний [1]. Характеризуя в целом динамику законотворческих решений в сфере уголовной политики, хотелось бы отметить, что с момента вступления в силу нынешнего Уголовного кодекса РФ было принято около двухсот федеральных законов, которые внесли изменения в его содержание. Значительная часть этих решений затронула актуальные вопросы уголовно-правовой системы наказаний (включая их перечень, формы, виды, регламентацию, структуру уголовно-правовых санкций). Необходимость таких мер обосновывалась в том числе и в работах многих отечественных ученых-криминологов и правоведов [2].
Следует признать, что плюрализм мнений и дискуссии по содержательным вопросам уголовного наказания за многолетнюю историю сформировали целый ряд теоретических и практических моделей с различной степенью допустимости права государства на наказание (начиная с теорий, отрицающих такое право, до безальтернативной теории права государства). Однако, по справедливому замечанию профессора А.В. Павлинова, на доктриналь-ном и законотворческом уровнях монопольное право государства на наказание практически не подвергается сомнению [3].
В исследовании данной сферы общественных правоотношений важно понимать, что развитие пенологии, института уголовного наказания, всевозможных форм и видов уголовно-правовых санкций и появление сопровождающих этот процесс проблем целеполагания неразрывно связаны с течением самого времени (в его социально-экономическом и социаль-
но-культурном понимании), которое формирует нормы, правила и традиции человеческого общежития. Следовательно, основополагающим началом аргументации действующей системы уголовных наказаний является учет наличия необходимых экономических и социальных возможностей в стране, но при безусловной приверженности нормативным принципам, которые нашли свое отражение как в конституционных положениях, так и в отраслевом законодательстве. По нашему глубокому убеждению, в контексте предмета научного интереса самым ярким и выразительным принципом, определяющим общий вектор развития анализируемой системы, следует признать принцип гуманизма, зародившийся в лоне интеллектуального движения в области юриспруденции в середине XVIII в., в основе которого лежали идеи рационализма и свободомыслия.
Процесс совершенствования отечественного уголовного законодательства и пенитенциарной системы обусловлен социальной тенденцией гуманизации и либерализации уголовно-правовой политики. И это не национальная особенность, а общемировой тренд развития соответствующих отраслей права. Передовые традиции теории и практики реализации принципов уважения основных прав и свобод человека, убеждений о возможностях людей к самосовершенствованию в аспекте пенитенциарной политики, формируемые правовой культурой западноевропейских юридических школ (предтечи которых возникли в Западной Европе и США еще в конце XVIII - начале XIX в.), оказали значительное влияние на развитие уголовно-правовых и криминологических учений в нашей стране. Как лаконично отмечал в своем монографическом исследовании, посвященном той эпохе, М. Фуко, началась «эра карательной сдержанности»: правосудие поступательно отказывается от телесного характера наказания, эффективность уголовных санкций понимается через парадигму их неотвратимости, а не устрашения, публичности и зрелищности [4]. Представляется возможным полагать, что этот процесс, пройдя через столетия, продолжается и сегодня в современной юриспруденции и ее доктринальном начале. Высказанная в науке идея принципа карательной сдержанности отвечает современной социальной парадигме развития института уголовных наказаний практически во всех мировых правовых системах.
К числу специализированных международ-
44
ных актов, содержащих стандарты обращения с лицами, подвергающимися уголовной ответственности, следует отнести Минимальные стандартные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением (Токийские правила), Европейские пенитенциарные (тюремные) правила и Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания, Минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних (Пекинские правила). В современных условиях на фоне широкого распространения гуманистических и демократических идей указанные акты и ряд других подобных международных правовых соглашений определяют парадигму развития пенитенциарных систем многих стран и их место в политике государства по противодействию преступности.
В новейшей отечественной истории (исследуемого предмета) это выразилось прежде всего в терминологическом аспекте формулирования сущности уголовного наказания и его целей в тексте Уголовного кодекса РФ, определении уголовного наказания не через ключевой термин «кара» (что было свойственно для уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик). Современный уголовный закон определил это понятие как «меру государственного принуждения», заключающуюся в лишении или ограничении определенных прав и свобод лица, признанного судом виновным в совершении преступного деяния. Эти законотворческие решения в понятийном ключе определили исходные параметры развития системы уголовно-правовых санкций.
Как отмечают российские специалисты, «на современном этапе многие науки занимаются изучением проблемы исправления, ресоциа-лизации осужденного. Определенные аспекты исследуемого явления представляют значительный интерес для криминологии, общей и социальной психологии, социальной педагогики, социологии, культурологии и некоторых других наук, что обусловлено бесспорной важностью процесса и результата ресоциализации для осужденного, общества, государства» [5].
Выраженный в сущности признания общечеловеческих ценностей в отношении не только тех, кто совершил преступление, но и, безусловно, тех, кто пострадал от него, принцип гуманизма закреплен в текстах ст. 7 УК РФ и ст. 8 УИК РФ. Исходные положения этого принци-
па сформулированы также в ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. Вместе с тем основополагающие начала гуманизма корреляционно связаны с не менее важным нормативным принципом справедливости (ст. 4 протокола № 7 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 7 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах), закрепленном в ст. 6 УК РФ, сущность которого заключается в «уголовно-правовой соразмерности» санкции и предшествующего ей деяния с учетом личности виновного и обстоятельств преступления. Кроме того, надо заметить, что уголовно-правовой принцип справедливости включает в себя и формулу римского права non bis in idem (никто не должен дважды нести наказание за одно преступление).
Следует согласиться с мнением профессора И.Я. Козаченко о том, что уголовно-правовая соразмерность почти никогда не бывает соразмерностью фактической, т. к. законодатель при установлении санкции за преступление руководствуется политическими, идеологическими, материальными, моральными соображениями, т. е. прежде всего утилитарными [6]. Рассуждая об инструментальной оценке справедливости и эффективности действующих сегодня мер уголовной ответственности, профессор А.Э. Жа-линский отмечает, что практическая острота проблемы состоит в первую очередь в резком несоответствии объема затрачиваемых страной ресурсов на реализацию уголовной ответственности и состояния правопорядка на фоне не всегда заслуженного недоверия к правоохранительной системе; в современной социальной ситуации возможно усиление потенциала воздействия уголовно-правовых санкций за счет оптимизации применяемых средств уголовной ответственности, более рационального использования выделяемых ресурсов, что повышает при этом уровень одобрения проводимой уголовной политики [7].
Побуждаемая подобной конструктивной критикой, следующая в русле основополагающих идей гуманизма и справедливости, а также развития идей социальной полезности наказания, имплементирующая положительный опыт реализации соответствующих международно-правовых норм в национальную уголовно-правовую и пенитенциарную практику, российская юриспруденция и субъекты законотворческой деятельности за более чем 20-летний период
45
(с момента принятия нового уголовного законодательства) выкристаллизовали целостный и законченный вид отечественной системы уголовных наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, альтернативных лишению свободы. И этой системе, по справедливому замечанию Е.В. Хромых, свойственны следующие характерные признаки [8]:
имеет свою системную структуру, взаимосвязь, принципы формирования и цели;
наиболее полно отражает интеграционные связи уголовного права и системы наказаний с международными стандартами в этой сфере;
выражает принцип гуманности уголовных наказаний;
выражает принцип экономии уголовно-правовой репрессии;
в наибольшей степени позволяет реализовать принцип дифференциации и индивидуализации наказания.
Полагаем, целесообразно дополнить этот перечень таким значимым признаком, как возможность применения этих наказаний (в зависимости, конечно, от конкретного квалифицируемого деяния; как отдельно, так и в совокупности) в порядке санкции за преступления любой категории тяжести.
Формирование перечисленных системных свойств было активизировано большой планомерной работой законодателя по введению новых видов наказаний:
в 2005 г. Федеральным законом от 28 декабря 2004 г. № 177-ФЗ введены в действие положения УК РФ и УПК РФ о наказании в виде обязательных работ;
в 2010 г. Федеральным законом от 27 декабря 2009 г. № 377-Ф3 УК РФ и УИК РФ закреплены положения о наказании в виде ограничения свободы;
в 2017 г. с принятия Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ (с последующими изменениями) началась реализация нового для современной юридической практики уголовного наказания в виде принудительных работ.
Таким образом, на сегодняшний день система уголовных наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, представлена следующими видами, объединенными в 2 группы (по степени строгости):
1) наказания, не связанные с обязательной трудовой деятельностью осужденного: штраф (ст. 46 УК РФ; гл. 5 УИК РФ), лишение права занимать определенные
должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 47 УК РФ; гл. 6 УИК РФ),
лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград (ст. 48 УК РФ; гл. 9 УИК РФ), ограничение свободы (ст. 53 УК РФ; гл. 8 УИК РФ); 2) наказания, связанные с обязательной трудовой деятельностью осужденного:
обязательные работы (ст. 49 УК РФ; гл. 4 УИК РФ),
исправительные работы (ст. 50 УК РФ; гл. 7 УИК РФ),
принудительные работы (ст. 53.1 УК РФ; гл. 8.1 УИК РФ),
ограничение по военной службе (ст. 51 УК РФ; гл. 18 УИК РФ).
В порядке примечания к данной классификации важно отметить, что согласно положения ст. 45 УК РФ:
1) применяются только в качестве основных видов наказаний: обязательные работы, исправительные работы, ограничение по военной службе, принудительные работы;
2) применяются в качестве как основных, так и дополнительных видов наказаний: штраф, лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, ограничение свободы;
3) только в качестве дополнительных видов наказаний применяются: лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград.
Наметившееся за новейший исторический период снижение общих количественных характеристик применения уголовно-правовых санкций, связанных с лишением свободы, рассматривается многими специалистами как одна из составляющих ограничения роста рецидивной преступности [9; 10], а постепенное смягчение уголовного законодательства - как один из показателей развития общества [11]. Это, конечно же, не бесспорные умозаключения, однако все большее число специалистов-криминологов придерживается данной точки зрения.
Действительно, за минувшее десятилетие количество лиц, содержащихся в местах лишения свободы и под стражей в учреждениях уголовно-исполнительной системы (далее - УИС), значительно сократилось [12]:
по состоянию на начало 2010 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы, обеспечивающих изоляцию от общества, содержалось около 864 тыс. человек;
46
по состоянию на 1 ноября 2021 г. - 469 тыс. человек.
Одновременно с этим уменьшается и число самих учреждений Федеральной службы исполнения наказаний (далее - ФСИН России), предназначенных для изоляции лиц, осужденных к лишению свободы, а также лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу:
в 2010 г. в структуре ФСИН России состояло 1 214 учреждений и помещений, функционирующих в соответствующем режиме;
в 2021 г. - 952 таких учреждения и помещения.
За эти годы прекратили свою деятельность 110 исправительных колоний, около 30 воспитательных колоний, 116 следственных изоляторов и помещений, функционирующих в режиме СИЗО при колониях, с одновременным сокращением числа лиц, содержащихся в таких учреждениях, более чем на 395 тыс. человек, т. е. на 45,7%. Как отмечается в современных исследованиях, в свете либерализации государственной уголовной политики в нашей стране достигнут самый низкий количественный показатель численности лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы России [13].
Вместе с тем заметно возрастает значение реализации мер государственного принуждения (как уголовно-правовых, так и уголовно-процессуальных), не связанных с изоляцией соответствующих лиц от общества. Одним из наиболее ярких примеров здесь выступает реализация такого вида уголовного наказания, как принудительные работы: исходя из толкования ч. 1 ст. 53.1 УК РФ, принудительные работы применяются как прямая альтернатива лишению свободы в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ. За первые четыре года фактического применения этого нового наказания его актуальность кратно возросла. Так, если в 2018 г. в стране действовало лишь 10 исправительных центров и 18 участков исправительных учреждений, функционирующих как исправительные центры (далее - УФИЦ), в которых состояло на учете около 1 тыс. лиц, осужденных к принудительным работам, то в 2021 г. на учете 32 исправительных центров и 113 изолированных УФИЦ находилось 8,7 тыс. [12].
Кроме того, наблюдается статистическое увеличение процентного соотношения числа осужденных к лишению свободы без изоля-
ции от общества. Согласно анализу данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2010 г. к уголовным наказаниям и иным мерам уголовно-правового характера без изоляции от общества были осуждены более 579 тыс. человек из 845 тыс. преступников, что составило 68,5% от общего числа всех осужденных, в 2011 г. - 555 тыс. человек из 782,3 тыс. осужденных за год (71%), в 2013 г. -525 тыс. из 735,3 тыс. (71,4%), в 2016 г. - 534 тыс. из 740 тыс. (72,1%), в 2018 г. - 467,9 тыс. из 658,3 тыс. (около 71%), в 2020 г. - 381,2 тыс. человек из 530,9 тыс. (около 72%) [14]. Статистический показатель назначения судами уголовных наказаний в виде реального лишения свободы снизился практически до 28% от всех выносимых обвинительных приговоров с назначением наказания.
Исследованиям закономерностей современного состояния и тенденций развития системы уголовных наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, сегодня посвящают свои труды многие отечественные криминологи и специалисты в области уголовного права и политики. Все чаще на страницах печати можно встретить неизбежно позитивные прогнозы перспектив развития анализируемой системы наказаний [15].
Однако, по нашему глубокому убеждению, дальнейшее совершенствование этой сферы уголовно-правовых и уголовно-исполнительных отношений возможно при безусловном понимании принципиальной, функциональной их зависимости от совокупности объективных и субъективных факторов общественного развития. Как справедливо отмечают в своей работе, посвященной анализу реформирования системы уголовных наказаний, С.В. Розенко и А.В. Звонов, объективные факторы не зависят от воли субъектов уголовной политики и проявляются в экономических возможностях государства, политических процессах, правовых условиях, нравственно-культурных и идеологических отношениях; субъективные же факторы, способствующие развитию системы наказаний, подчинены воле субъектов уголовной политики и проявляются в их интересах, потребностях и правовой идеологии [16].
Таким образом, развитие системы уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера, не связанных с изоляцией от общества, имеет значительный потенциал и перспективу только при обязательном соблюдении важнейших принципиальных закономерностей
47
и взаимосвязей социального, экономического, политического, правового и культурного характера. В противном случае формирующиеся положительные тенденции неизбежно столкнутся
1. Иванчин А. В. Дорожная карта уголовной политики России на 2017-2025 гг.: достоинства и недостатки // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия: Гуманитарные науки. 2017. № 3(41).
2. Подройкина И.А. Уголовные наказания в современной России: проблемы и перспективы. М., 2017.
3. Актуальные проблемы уголовного права: курс лекций / П.В. Агапов и др.; под ред. О.С. Ка-пинус. М., 2016.
4. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 2016.
5. Агашков Е.И. Исправление осужденного как цель уголовного наказания в виде принудительных работ // Безопасность бизнеса. 2018. № 2.
6. Уголовное право. Общая часть / отв. ред. И.Я. Козаченко. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2008.
7. Жалинский А.Э. Избранные труды: в 4 т. / сост.: К.А. Барышева, О.Л. Дубовик, И.И. Нагорная, А. А. Попов; отв. ред. О.Л. Дубовик. Т. 2: Уголовное право. М., 2015.
8. Орлов В.Н. Уголовное наказание: понятие, система, объект назначения, состав отбывания. М., 2014.
9. Князев А. В. Снижение количества уголовных наказаний, связанных с изоляцией от общества, как одна из составляющих ограничения роста рецидивной преступности // Уголовно-исполнительное право. 2009. № 2.
10. Дроздов И.С. Интенсивность рецидива преступлений при осуждении без лишения свободы // Уголовная юстиция. 2019. № 14.
11. Долгополов К. А. К вопросу о социальной значимости наказания, не связанного с лишением свободы // Теория и практика общественного развития. 2020. № 7(149).
12. Данные основаны на статистической информации официального сайта ФСИН России. URL: https://fsin.gov.ru (дата обращения: 20.11.2021).
13. Азархин А.В., Дроздов А.И. Гуманизация условий содержания осужденных в исправительных колониях как средство реализации уголовно-исполнительной политики // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 3(43).
14. Основные статистические показатели
с непреодолимой силой принципа возрастания энтропии в его философском и социологическом понимании.
1. Ivanchin A.V. Roadmap of Russia's criminal policy for 2017-2025: advantages and disadvantages // Bulletin of P.G. Demidov Yaroslavl State University. Series: Humanities. 2017. № 3(41).
2. Podroikina I.A. Criminal penalties in modern Russia: problems and prospects. Moscow, 2017.
3. Actual problems of criminal law: a course of lectures / P.V. Agapov et al.; ed. by O.S. Kapinus. Moscow, 2016.
4. Foucault Michel. To supervise and punish. The Birth of prison. Moscow, 2016.
5. Agashkov E.I. Correction of a convicted person as the purpose of criminal punishment in the form of forced labor // Business security. 2018. № 2.
6. Criminal law. General part/ed. byl.Ya. Kozachenko. 4th ed., reprint and edd. Moscow, 2008.
7. Zhalinsky A.E. Selected works: in 4 vols / comp.: K.A. Barysheva, O.L. Dubovik, I.I. Nagornaya, A.A. Popov; ed. by O.L. Dubovik. Vol. 2: Criminal law. Moscow, 2015.
8. Orlov V.N. Criminal punishment: concept, system, object of appointment, composition of serving. Moscow, 2014.
9. Knyazev A. V. Reduction in the number of criminal penalties associated with isolation from society as one of the components of limiting the growth of recidivism // Penal enforcement law. 2009. № 2.
10. Drozdov I.S. The intensity of recidivism of crimes when convicted without deprivation of liberty // Criminal Justice. 2019. № 14.
11. Dolgopolov K.A. On the issue of the social significance of non-custodial punishment // Theory and practice of social development. 2020. № 7(149).
12. The data are based on statistical information from the official website of the Federal Penitentiary Service of Russia. URL: https://fsin.gov.ru (date of access: 20.11.2021).
13. Azarkhin A.V., Drozdov A.I. Humanization of conditions of detention of convicts in correctional colonies as a means of implementing penal policy // Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. № 3(43).
14. The main statistical indicators of the state of criminal record in the Russian Federation for 2010-2020 // Official website of the Judicial
48
состояния судимости в Российской Федерации за 2010-2020 годы // Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://cdep. ru (дата обращения: 12.11.2021).
15. Мусалева А.В., Гараев О.А. Перспективы развития и применения некоторых наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества // Вестник Самарского юрид. ин-та. 2021. № 3(44).
16. Уголовное наказание: социально-правовой анализ, систематизация и тенденции развития/под ред. В.Ф. Лапшина. М., 2018.
Department at the Supreme Court of the Russian Federation. URL: http://cdep.ru (date of access: 12.11.2021).
15. Musaleva A.V., Garaev O.A. Prospects for the development and application of certain punishments not related to the isolation of convicts from society // Bulletin of the Samara Law Institute. 2021. № 3(44).
16. Criminal punishment: socio-legal analysis, systematization and development trends / ed. by V.F. Lapshin. Moscow, 2018.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Сныткин Руслан Иванович, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России; тел.: +79186965160.
INFORMATION ABOUT AUTHOR
R.I. Snytkin, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia; tel.: +79186965160.
49
