CC BY
83
осуществили диагностику индивидуального уровня развития нравственноправовой культуры студента; построили процесс преподавания экономических дисциплин согласно принципам, обеспечивающим постепенный переход студента к более высокому уровню развития нравственно-правовой культуры; осуществили выбор целесообразных средств, содержания, условий деятельности студента в процессе изучения экономических дисциплин; на более высоком уровне подготовили студента к будущей профессиональной деятельности путем развития его нравственно-правовой культуры.
Библиографический список
1. РФ. Министерство образования и науки РФ. Федеральный государственный образовательный стандарт среднего профессионального образования по специальности 080114 «Экономика и бухгалтерский учет (по отраслям).
2. Данилюк, А.Я. Концепция духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России / А.Я. Данилюк, А.М. Кондаков, В.А. Тишков. - М.: Просвещение, 2009. -23 с.
3. Соколова, Л.Б. Культурологическое содержание педагогической деятельности: монография / Л.Б. Соколова. - Саратов, 2007. 172 с.
4. Соколова, Л.Б. Формирование культуры педагогической деятельности будущего учителя / Л.Б. Соколова. - Оренбург, 1999. - 280с.
Bibliography
1. Daniluyk, A.Ya. Conception of Spiritual and Moral Development and Upbringing of a Rus-sin Citizen’s Personality / A.Ya. Danilyuk, A.M. Kondakov, V.A. Tishkov. - Enlightenment, 2009. -23 p.
2. Sokolova, L.B.. Culturological Content of Pedagogical Activity: Monograph / L.B. Sokolova. - Saratov, 2007. - 172 p.
3. Sokolova, L.B. Pedagogical Activity Culture Forming of a Future Teacher // L.B. Sokolova.
- Orenburg, 1999 -280 p.
4. The Russian Federation. Ministry of Education and Science of the Russian Federation. Federal State Educational Standard of High Professional Education on Speciality 080114 “Economics and Accountancy (by Sectors).
ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
УДК 811.511 ББК 81.66.3
Водясова Любовь Петровна
доктор филологических наук, профессор кафедра мордовских языков Мордовский государственный педагогический институт
им. М. Е. Евсевьева г. Саранск Жиндеева Елена Александровна доктор филологических наук, профессор
кафедра литературы и методики обучения литературе Мордовский государственный педагогический институт
им. М. Е. Евсевьева г. Саранск Vodyasova Lyubov Petrovna Doctor of Philology,
Professor Chair of the Mordovian Languages Mordovian State Pedagogical Institute named after М. E. Evsevyev
Saransk
Zhindeeva Elena Alexandrovna
Doctor of Philology,
Professor
Chair of the Literature and Methods of Teaching Literature Mordovian State Pedagogical Institute named after М. E. Evsevyev
Saransk
Перифраза как средство создания связности и образности текста в произведениях мордовских писателей1 Circumlocution As a Means of Creating Cohesion and Text Imagery in the Works by the Mordovian Writers
Перифраза (перифраз) относится к имплицитному типу смыслового повторения компонентов текста. Это удобный вид связи, так как каждый элемент соотносимого ряда выполняет двойную функцию: 1) соединяет отдельные предложения в целое; 2) служит средством создания образности, опорой для введения новой информации, даёт возможность избежать тавтологии. В каждом таком повторе единица текста получает новые оттенки денотативного или коннотативного значений.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. по теме «Современный литературный процесс Мордовии в контексте развития новейшей русской литературы» (ГК П381 от 07 мая 2010 г.)
Circumlocution refers to the implicit type of the semantic repetition of text elements. This is a convenient relationship because each element of the correlating row has a dual function: 1) it connects the individual proposals in a whole; 2) it serves for creating imagery, supporting the introduction of the new information, makes it possible to avoid the tautology. The text unit gets new shades of denotative or connotative value each time.
Ключевые слова: текст, связность, перифраза, троп, повторение элементов текста, образность.
Key words: text, cohesion, circumlocution, trails, text element repetition, imagery.
Как известно, перифраза (или перифраз, парафраза / парафраз) (от греч. periphrasis «окольная речь») представляет собой описательный оборот для замены какого-либо общепринятого наименования. В словаре литературоведческих терминов она квалифицируется как «один из тропов, в котором название предмета, человека, явления заменяется указанием на его признаки, как правило, наиболее характерные, усиливающие изобразительность речи» [10, с. 267].
В связи с тем, что перифраза отличается полифункциональностью, она неоднократно привлекала внимание отечественных и зарубежных учёных. В последние годы анализировалась с различных точек зрения: а) в аспекте интерпретации семантических характеристик (JI.K. Жулинская, А.М. Кацев, Н.Г. Комлев, Л.П. Крысин, В.П. Москвин, Ю.С. Степанов, Е.И. Шейгал и др.);
б) с позиции стилистического средства языка (JI.B. Грехнева, В.П. Григорьев, А.С. Елизаров, А.Н. Кожин, Е.П. Сеничкина, JI.H. Синельникова и др.);
в) в прагматическом аспекте (Т.С. Бушуева, Н.А. Есменская, B.C. Соловьева и др.) и т. д. Права JI.B. Грехнева, когда утверждает, что перифраза, переживая «взлёты и падения», «существует как неотъемлемый элемент художественной, разговорной, публицистической речи. При этом она всегда остается современной, чутко откликаясь на речевые потребности и вкусы общества» [3].
По отношению к слову перифраза вторична, так как всегда именует объекты, уже поименованные; по отношению к объекту и к субъекту номинации она описательна; по характеру номинации может быть образной и логической.
Перифраза играет большую роль в создании связности текста. В тексте одно и то же явление, лицо, признак и целая мысль в процессе развития сюжета, об-
раза могут быть названы несколько раз по-разному, с помощью дублирующих повторов, которые, как отмечает B.C. Соловьёва, «соотносятся с конкретной единицей текста как определяющее с определением» [11, с. 63]. Лексическая близость определённых членов смежных предложений и служит показателем их структурной соотнесённости. В отличие от лексического повтора в этом случае часть структуры, предназначенная для повторения в последующем компоненте текста, заменяется или синонимами, или перифразами. Структурные отношения в предложениях такие же, как и в предложениях с лексическим повтором. Мы встречаемся с теми же соотношениями, которые являются общими для всех разновидностей цепной (последовательной) связи: «подлежащее -подлежащее», «подлежащее - дополнение», «дополнение - подлежащее», «дополнение - дополнение» и т.п.
Перифразы, указывает B.C. Соловьёва, выполняют «роль усиления экпрес-сии», являются «средством конденсирования модальности (подчёркивают, актуализируют точку зрения говорящего), активизируют внимание читателя, конкретизируют художественный образ и выражают позицию автора по отношению к этому образу, т.е. усилительная и эмоционально-экспрессивная роль» таких рядов «сочетается с оценочно-характеризующей и прагматической» [11, с.
По своим значениям группы перифраз близки со многими синонимическими рядами. Некоторые ученые полагают, что это чуть ли не тождественные явления. В частности, подобной точки зрения придерживается Ю.С. Степанов. Он утверждает: «Поскольку наиболее обычный тип синонимии - синонимия по смыслу, ... то в широком смысле любая группа синонимов - это одновременно и группа перифраз ...» [12, с. 201]. Мы же считаем, что не все перифразы могут быть синонимичными, хотя в контексте они достаточно близки друг другу. Следует помнить, что эти слова расходятся в своих значениях, сохраняя общность определяемого имени и способность выражать оценочное значение или позицию пишущего, его точку зрения. Ю.С. Степанов указывает: «Под перифразой понимаются такие отношения между двумя единицами, когда сохраня-
ется тождество денотата - обозначаемого предмета или ситуации, но меняется смысл, или сигнификат» [12, с. 201]. Синонимы же сохраняют признаки перифраз, но в отличие от них всегда объединены общим значением.
Перифразы так же, как и синонимы, не только дают своеобразную характеристику лица или предмета, но одновременно с этим выполняют синтаксическую функцию: они объединяют смежные предложения в смысловое целое. При этом в языковом сознании автора в процессе создания перифразы происходит перекодирование смысла с прямого способа его выражения на иносказательный, соответственно в языковом сознании читателя при восприятии перифразы происходит перекодирование этого же смысла с иносказательного способа его выражения на прямой.
Перифразы могут быть как контактными, так и дистантными. В их качестве используются как отдельные слова, так и целые словосочетания. В функции распространителей в последних обычно выступают качественные или относительные имена прилагательные, причастия, местоимения (чаще всего, указательные и притяжательные) и т.д. Распространители, кроме обособленных приложений, всегда располагаются в препозиции, что объясняется порядком слов в мордовских языках, где определение традиционно предшествует определяемому слову. В мордовских (мокшанском, эрзянском) языках при перефразировании в большинстве случаев в роли одного из соотносящихся членов (чаще всего, первого) выступает собственное имя существительное. Эти модели образуются на основе прономинализации (от лат. ргопоттаНо «переименование») -стилистического приёма, состоящего в замене собственного имени нарицательным или нарицательного - собственным.
Среди наиболее распространённых структурных типов цепной (последовательной) связи посредством перифрастической лексики в мордовских (мокшанском, эрзянском) языках ведущее место занимают те, которые связаны с повторением подлежащего или дополнения, что объясняется большой ролью в мордовском синтаксисе субъектно-объектных отношений: 1) «подлежащее - подлежащее»: мокш. Валентина Степановна сяка шиня сасъ уроке котоце классу,
коса тонафнесъ Анна Василъевнанъ стирец. Шабась щаф ёфси стама щамса ... [7, с. 130] «Валентина Степановна в этот же день пошла на урок в шестой класс, где училась дочь Анны Васильевны. Ребёнок был одет точно в такую же одежду ...»; эрз. Каладо ридвансо озадо кунсолосъ эйсэнзэ [Сашанъ] Трофим-гак. Атясь мелъспаросолъ [9, с. 23] «Сидя на сломанном тарантасе, слушал её [Сашу] и Трофим. Старик радовался». В первом примере (на мокшанском языке) подлежащему, выраженному нарицательным именем существительным в форме номинатива притяжательного склонения, соответствует подлежащее второго предложения, выраженное нарицательным именем существительным в форме номинатива указательного склонения. Во втором примере (на эрзянском языке) подлежащему первого предложения, выраженному именем собственным, соответствует подлежащее второго предложения, выраженное нарицательным именем существительным в форме номинатива указательного склонения. Важной особенностью рассматриваемого структурного типа является положение подлежащих на стыке компонентов - в конце предшествующего и в начале последующего. Именно при таком порядке слов подлежащее первого компонента выступает в качестве предиката («нового»), который в следующем предложении играет роль субъекта («нового»). При другом порядке слов (подлежащее в начале компонентов текста) связь становится параллельной; 2) «подлежащее - дополнение»: мокш. А вов и сонцъке азоравасъ Рая ... Аеать эръх-тезе паралич ... [6, с. 14] «А вот и сама хозяйка Рая ... Женщину разбил паралич ...»; эрз. Фёдор Андреевич пилъге сур лангсо ютасъ икелъцъ кудонтенъ, косо чувтонъ келей таркасо удосъ покшкезэ, Мишутка. Цёркантень молъсъ кавксоце ие ... [4, с. 21] «Фёдор Андреевич на носочках прошёл в переднюю избу, где на широкой деревянной кровати спал его старшенький, Мишутка. Мальчику шёл восьмой год ...». В первом примере выраженному собственным именем подлежащему, завершающему первый компонент единства, соответствует дополнение второго предложения, выраженное нарицательным именем существительным в форме генитива указательного склонения, во втором - подлежащему, распространённому обособленным приложением, соответствует ДО-
полнение второго предложения, выраженное нарицательным существительным в форме датива указательного склонения; 3) «дополнение - подлежащее»: мокш. Омбокса ни Краюхин максозенъ вожиятненъ Васянянди, сонцъ тусъ ял-га. Шабась сяшкава кенярдсъ ... [6, с. 11] «Во второй раз Краюхин отдал вожжи Васе, сам пошел пешком. Ребёнок так обрадовался ...»; эрз. Сон [Гарузов] панжинзе селъмензэ ды неизе велъкссэнзэ комазъ Татьяна Михайлоенань. Аеась улънесъ исенъ жо ашо платиясонтъ ... [1, с. 395] «Он [Гарузов] открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Татьяну Михайловну. Женщина была во вчерашнем же белом платье ...». В обоих примерах дополнению первого предложения, выраженному собственным именем, соответствует подлежащее второго предложения, выраженное нарицательным существительным в форме номинатива указательного склонения; 4) «дополнение - дополнение»: мокш. ... тевонъконъ вятемс сави примамс устав. Тя кагодса эряви сембе ширде няф-темс ... [8, с. 27] «... для ведения дел придется принять устав. В этой бумаге надо со всех сторон показать ...»; эрз. Мейле молъсъ [Таня] кроватентъ ваксс, кепедизе празъ велътявксонтъ, копачизе удыця цёрынензэ, чевтестэ палызе. Лёшаненьгак эзъ учово тетязо... [9, с. 28] «Потом подошла [Таня] к кровати, подняла упавшее одеяло, укрыла спящего сына, мягко поцеловала. Лёше тоже не удалось дождаться отца ...». В первом примере заимствованное имя существительное в форме номинатива основного склонения заменяется именем существительным в форме инессива указательного склонения, который распространён указательным местоимением, во втором - нарицательное имя существительное в форме генитива указательного склонения заменяется собственным именем в форме датива основного склонения.
Перифрастическая связь очень часто, помимо своей основной функции соединения предложений, служит и целям создания образной речи. Образные перифразы основаны на метафоре или метонимии. По степени номинативной адекватности они относятся к числу так называемых «неточных» перифраз, фиксирующих несущественные признаки объектов. Автором в этом случае не только описывается объект номинации, но и выражается его эмоционально-
оценочное отношение к нему, при этом оценочным становится уже само обращение к перифрастическому выражению. Используя перифразу, говорящий (пишущий) особым образом выделяет номинируемый объект и, соответственно, оценивает его: Зярдо соборонъ баягатне чатъмонъгадстъ, моразевсъ монасты-ренъ хорось. Раужосо оршазь сядо атят ды атинеть серъгедстъ «Верую» [4, 13] «Когда замолчали колокола собора, запел монастырский хор. Одетые в чёрное сто стариков и старичков ... крикнули "Верую"». Связь между компонентами «подлежащее - подлежащее»; Эрзятненъ ютксо ... седе пек бажитъ биляронъ сиянь дирьгемтненень. Сиянь ярмаконтень покш питере а эряви, сон кекшеви зепскак [2, 150] «Среди эрзян ... большинство стремится к булгар-ским серебряным дирхемам. Серебряной монете большого короба не надо, её и в карман спрячешь». Объединение этих компонентов осуществляется соотношением «дополнение - дополнение».
Перифразы, являясь вторым, образным наименованием того, что уже имеет номинацию, служат сигналами синсемантии предложений, правда, сигналами особого рода, т. к. сами требуют опоры на предшествующий контекст для раскрытия своего прямого значения. Предложение с перифразой синсемантично, но несколько с ослабленной синсемантичностью, т. к. характеризуется некоторой неопределённостью смысла.
В заключение отметим, что перифрастическая лексика достаточно часто используется мордовскими писателями для объединения компонентов текста. Это очень удобный вид связи, т. к. каждый последующий член соотносимого ряда выполняет двоякую функцию: он не только соединяет отдельные предложения в целое, но и служит средством создания образности, опорой для введения новой информации, дает возможность избежать тавтологии,. В каждом таком повторе единица текста получает новые оттенки денотативного или коннотатив-ного значений.
Библиографический список
1. Абрамов, К. Г. Качамонь пачк : роман [Текст] / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1964. - 556 с. - Мордов.-эрзя яз.
2. Абрамов, К. Г. Пургаз : роман-ёвтамо [Текст] / К. Г. Абрамов. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1988. - 480 с. - Мордов.-эрзя яз.
3. Грехнева, JI. В. Функции перифрастической номинации [Текст] / Л. В. Грехнева // Бодуэновские чтения: Бодуэн де Куртенэ и современная лингвистика : труды и материалы : в
2 т./ под общ. ред. К. Р. Галиуллина, Г. А. Николаева. - Казань : Изд-во Казан, ун-та, 2001. -Т. 1. - С. 160-162.
4. Доронин, А. М. Баягань сулейть : роман [Текст] / А. М. Доронин. - Саранск : Мор-дов. кн. изд-во, 1996. - 480 с. - Мордов.-эрзя яз.
5. Лосева, Л. М. Как строится текст [Текст] / Л. М. Лосева. - М. : Просвещение, 1980. -98 с.
6. Мокша литературно-художественный и общественно-политический журнал [Текст]. - 1995. -№ 10-11. - 144 с. - Мордов.-мокша яз.
7. Мокша литературно-художественный и общественно-политический журнал [Текст]. - 2007. - № 4. - 144 с. - Мордов.-мокша яз.
8. Мокша литературно-художественный и общественно-политический журнал [Текст]. - 2010. - № 9. - 144 с. - Мордов.-мокша яз.
9. Разгуляева, Т. Певердезь човалят : ёвтнемат, новеллат, миниатюрат, ледстнемат, прозасо баснят [Текст] / Т. Разгуляева. - Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2008. - 80 с. - Мордов.-эрзя яз.
10. Словарь литературоведческих терминов [Текст] / ред.-сост. Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. - М. : Просвещение, 1974. - 509 с.
11. Соловьёва, В. С. Синонимический повтор и его функции в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» [Текст] / В. С. Соловьёва // Русский язык в школе. - 1991. - № 1. -С. 63-68.
12. Степанов, Ю. С. Имена, предикаты, предложения (семасиологическая грамматика) [Текст] / Ю. С. Степанов. - 3-е изд., стереот. - М. : Едиториал URSS, 2004. - 360 с.
Bibliography
1. Abramov, К. G. Through the Smoke: The Novel [Text] / K. G. Abramov. - Saransk : Mor-dov. Book Publishing House, 1964. - 556 p . - Mordov.-Erzya.
2. Abramov, K. G. Purgaz : The Novel-Legend [Text] / K. G. Abramov. - Saransk : Mordov. Book Publishing House, 1988. - 480 p. - Mordov.-Erzya.
3. Dictionary of Literary Terms [Text] / Ed.-Compl. L. I. Timofeev, S. V. Turaev. - M. : Education, 1974. - 509 p.
4. Doronin, A. M. Shadows Bells : The Novel [Text] / A. M. Doronin. - Saransk : Mordov. Book Publishing House, 1996. - 480 p. - Mordov.-Erzya.
5. Grekhneva, L. V. Functions of Circumlocution Nomination [Text] / L. V. Grehneva // Baudouin de Courtenay Reading: Baudouin de Courtenay and Modem Linguistics : Books and Materials : 2 t. / Ed. K. R. Galliulin, G. A. Nikolaeva. - Kazan : Kazan University, 2001. - V. 1. - P. 160-162.
6. Loseva, L. M. How Is Text Organized [Text] / L. M. Loseva. - M. : Education, 1980. - 98 p.
7. Moksha : Literary-Artistic and Socio-Political Magazine [Text], - 1995. - № 10-11. - 144 p.
8. Moksha : Literary-Artistic and Socio-Political Magazine [Text], - 2007. - № 4.. - 144 p.
9. Moksha : Literary-Artistic and Socio-Political Magazine [Text], - 2010. - № 9. - 144 p.
10. Razgulyaeva, T. Abandoned Beads : Stories, Short Stories, Miniatures, Reminiscence, Fables in Prose [Text] / T. Razgulyaeva. - Saransk : Mordov. Book Publishing House, 2008. - 80 p.
- Mordov.-Erzya.
11. Solovyeva, V. S. Repeat Synonyms and Its Function in Pushkin's Novel "Eugene Onegin" [Text] / V. S. Solovyeva // The Russian Language at School. - 1991. - № 1. - P. 63-68.
12. Stepanov, Yu. S. Names, Predicates, Proposal (Semasiological Grammar) [Text] / Yu. S. Stepanov. - 3-ndEd., Stereot. -M. : Editorial URSS, 2004. - 360 p.
УДК 8РФ ББК 82.3 (2 Рос)
Голованов Игорь Анатольевич
доктор филологических наук, доцент
кафедра литературы и методики преподавания литературы Челябинский государственный педагогический университет
г. Челябинск Golovanov Igor Anatolievich Doctor of Philology,
Assistant Professor Chair of Literature and Teaching Methods of Literature Chelyabinsk State Pedagogical University Chelyabinsk
Мифо-фольклориые мотивы в современном медиадискурсе The Mythological and Folklore Motives in Modern Media Discourse
В статье анализируются мифологические и фольклорные мотивы, использованные авторами при освещении ряда тем в современном медиадискурсе, показана актуальность мифо-фольклорного уровня сознания как на этапе создания текстов, так и на этапе их восприятия читателем.
The article analyzes the mythological and folklore motives used by the authors in the modem media discourse; shows the relevance of the mythological folklore-awareness both at the stage of creation of texts and their perception by the reader.
Ключевые слова: медиадискурс, сознание, мифологические и фольклорные мотивы, журналист, читатель, текст.
Key words: media discourse, awareness, mythological and folklore motives, journalist, reader, text.
Важным компонентом сознания современного человека, помимо структур
обыденного и научного знания, являются восходящие к древности мифофольклорные мотивы. Эта наиболее архаическая часть человеческого сознания по-прежнему активно участвует в познании мира, его отдельных фрагментов, в понимании единства всего сущего.
В сохранении актуальности мифологического и тесно связанного с ним фольклорного уровней сознания человека значительна роль средств массовой информации. Многие фольклорные произведения об НЛО, снежном человеке, «барабашке» и других загадочных явлениях возникают под влиянием средств массовой информации. Публикации журналистов в доступной и занимательной форме доводят до читателей те или иные события, возбуждая их воображение и творческую фантазию (см. подробнее [1; 3]). При этом сами медийные тексты
