CC BY
79
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 16 (307).
Филология. Искусствоведение. Вып. 78. С. 132-136.
В. И. Харабаева
ПЕРИФЕРИЙНЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ПЕРСОНАЛЬНОСТИ В ЯКУТСКОМ ЯЗЫКЕ
Рассматриваются различные языковые средства, выражающие периферию функциональносемантического поля персональности в якутском языке. Цель исследования - определить специфику и полный набор периферийных языковых средств выражения данной категории: морфологических, лексико-морфологических, лексических и синтаксических.
Ключевые слова: персональность, функционально-семантическое поле, периферийные средства, притяжательные аффиксы, причастие, страдательный залог, инфинитив, безличность.
Под перснональностью в лингвистике понимается семантическая категория, характеризующая участников сообщаемого факта по отношению к участникам ситуации речи - прежде всего говорящему. Такое значение высказывания устанавливается комплексом разноуровневых языковых средств и выражает отношение высказывания к говорящему, адресату и “третьему” лицу - неучастнику речевого акта. Вместе с тем персональность - это и функционально-семантическое поле (ФСП), базирующееся на данной семантической категории, рассматриваемой вместе со средствами ее выражения в том или ином языке [5. С. 5]. Центральную роль в рассматриваемом ФСП играют грамматические формы лица глаголов и личных местоимений (выступающих в позиции подлежащего). Другие средства выражения семантики лица, представляющие более частные подсистемы и ограниченные по условиям их функционирования, относятся к периферии данного поля [5. С. 19]. Предметом настоящего обсуждения является периферия функционально-семантического поля персо-нальности в якутском языке. Периферия анализируемого поля представлена комплексом морфологических, лексико-морфологических, лексических и синтаксических средств.
К числу морфологических среждств выражения семантики отношения к лицу, представляющих ближнюю периферию, мы относим личные местоимения в косвенных падежах, выступающих в роли дополнений со значением объекта-субъекта, так как они находятся за пределами субъекта подлежащего: Миэхэ бастаан ыарахан, олус ыарахан этэ (Со-фрон Данилов. СYрэх тэбэрин тухары. 1996. С. 266). <Мне сначала было трудно, очень трудно». Признавая в подобных предложениях денотативно-понятийную субъектность,
А. В. Бондарко подчеркивает, что «она сопряжена с интерпретационным элементом объект-ности, связанной со всей безличной конструкцией, включающей косвенное дополнение. Денотативно-понятийный субъект получает в данной конструкции объектную интерпретацию: обозначение безличного компонента предиката состояния соотносится с обозначением “того, кого оно касается”» [1. С. 38]. Личновозвратные местоимения в косвенном падеже тоже относятся к ближней периферии, они выражают направленность действия к самому себе: Бэйэ^ин кыайан албыннаммат эбиккин (Соркомов, С. С. Олох биирдэ бэриллэр. 2010. С. 61) «Себя не сможешь обмануть».
Основным морфологическим средством в якутском языке являются притяжательные аффиксы. Помимо того, что они выражают отнесенность предмета к какому-либо лицу, могут служить в качестве показателя субъекта действия или состояния. Притяжательные аффиксы, будучи семантически тесно связанными с понятием лица, имеют прямое отношение к персональности. Они выражаются в трех лицах аффиксами: 1 л. ед. ч. -м, 2 л. ед. ч. -н, 3 л. ед. ч. -а; 1 л. мн. ч. -быт, 2 л. мн. ч. -гыт, 3 л. мн. ч. -лара. Этими специальными аффиксами обозначаются грамматические лица, которые в речи представлены как субъекты обладания. Объект обладания при этом выражен основой существительного: мин атым «моя лошадь» (досл. я лошадь + моя), киhи аата «имя человека» (досл. человек + имя его). Первый член словосочетания может быть опущен, но лицо обладателя все равно будет подразумеваться благодаря присутствию аффикса принадлежности при втором члене. Таким образом, морфологические конструкции принадлежности тому или другому лицу в якутском языке можно представить в виде
формулы О+S: дьиэм «мой дом», дьиэц «твой дом», дьиэтэ «его дом», дьиэбит «наш дом», дьиэЦит «ваш дом», дьиэлэрэ «их дом». Аффиксы притяжательности могут присоединяться к именам существительным, местоимениям, прилагательным, числительным, определяя лицо обладателя. Личные местоимения и лично-возвратные местоимения в определительной функции вместе с притяжательными именами, например, мин дьиэм «мой дом», бишги оскуолабыт «наша школа», бэйэм дойдум «своя родина» усиливают значение обладания: Дьининэн, бэйэбит сирбит бэйэбит киэнэ бу-оллага, оттон оттооьуна уопсай куус (КYPYгэн. Альманах. 2008. С. 117). «В самом деле, наша земля является нашей, а заготовление сена -общее усилие».
В этой же функции употребляются притяжательные местоимения миэнэ «мой, моя, мое», эйиэнэ «твой, твоя, твое», киниэнэ «его, ее», биhиэнэ «наше», эшэнэ «ваше», кинилэр киэннэрэ «их», которые всегда стоят перед определяемым именем. Будучи образованными от личных местоимений, они сохраняют дейктичность и указывают на объект через его принадлежность к определенному лицу. Притяжательные местоимения могут заменяться личными местоимениями в сочетании с формообразующей частицей, образующей притяжательную форму, выражающую принадлежность предмета к какому-либо лицу - киэнэ: Бу былаат Маша киэнэ «Это платок Маши», при этом частица киэнэ тоже может принимать аффикс принадлежности эн киэниц «твое, твой», бишги киэммит «наш, наше, наша» и пр.
В якутском языке посредством притяжательных аффиксов, прикрепляемых к причастиям или существительным, составляются различные конструкции, обозначающие лицо производителя действия. Лицо исполнителя действия может быть выражено в причастиях, употребленных в атрибутивной функции. В этом случае лицо субъекта определяется притяжательными аффиксами, прикрепленными к существительному: барбыт суолум «дорога, по которой шел я» (букв. ушедшая моя дорога), кврбYт киинэц «кино, которое ты посмотрел» (букв. увидевшее твое кино), Y®рэнэр оскуолабыт «школа, в которой мы учимся» (букв. «учащаяся наша школа»). Причастный изафет применяется тогда, когда определение выражено целым предложением с самостоятельным подлежащим, наличным или только подразумеваемым, причем это подлежащее не принад-
лежит определяемому [6. С. 49]: Кырдьыккын булбат сиргэр кэлбиккин билбэккэ тура^ын бьЛыылаах (Чолбон. № 4. 2013. С. 56) «Ты, наверное, не знаешь, что пришла в то место, где не сможешь найти свою правду».
Причастия, определяющие субъект или объект действия, подвергаются субстантивации. В первом случае причастие без аффиксов принадлежности становится заместителем субъекта и указывает на производителя действия в 3 л. ед. ч.: Аттаахтан кымньыытын, сатыыт-тан тайа^ын ылбыт (пословица) «У наездника кнут, у пешего трость взявший». К0рд00бYт к0мYhY булар <Поискавший находит золото» (пословица). Во втором случае определяется действие (или состояние), которое производит (или в котором находится) подлежащее предложения-определения аффиксами принадлежности, прикрепляемыми к причастию: Туораттан к0рд0хх0, Айдар чэпчэкитик улэли-ир. Улэлииринээ^эр мэнээк хаама сылдьара, тYннYГYнэн ону-маны кыцастаhара, бэл кини-гэ ааЦара YГYC (Николай Лугинов. Мэндиэмэн-нэр. 1986. С. 45). «Если смотреть со стороны, Айдар работает легко. Его хождение просто так, его долгое всматривание через окно на что-либо, даже его чтение книг многочисленней, чем его занятость работой». В третьем случае причастие становится объектом, производитель действия угадывается из контекста и соот-ностся с 1 л.: Бэйэни дьиэлээх курдук сананар бэрт да эбит! (Николай Лугинов. Кустук. 2003. С. 11) «Как хорошо, оказывается, чувствовать себя имеющим дом! » (букв. Как хорошо, оказывается, чувствующий себя имеющим дом!).
В якутском языке немногочисленные лексемы, означающие части тела человека CYрэх «сердце», эт «тело», куйаха «кожа головы» и лексема санаа «мысль» в сочетании с глаголами в 3 л. ед. ч. в настоящем неопределенном времени могут образовать устойчивые конструкции, которые выражают состояние действующего лица. Лицо, к которому относится состояние, выявляется через притяжательные аффиксы: этим (-ц, -э, -пит, -кит, -тэрэ) тар-дар, салаhар «мне (тебе, ему, нам, вам, им) страшно, боязно, не хватает духу» или «я (ты, он, мы, вы, они) боюсь (боишься, боится, боимся, боитесь, боятся)» (букв. Тело + мое передергивает): Окуопа^ар умса тYhY0ххYн этиц тардар (Хотугу сулус. 1965. № 3. С. 3). «Тебе не хватает духу пасть ничком в окоп»; Сана-ам (-ц, -та, -быт, Цыт, -лара) буолбат, кэл-бэт; CYрэЦим (-ц, -э, -пит, -хит, -тэрэ) тэп-
пэт, буолбат «Мне (тебе, ему, нам, вам, им) не хочется, не желается» или «У меня (у тебя...) нет желания, настроения, охоты (=я (ты, он.) не желаю (не желаешь, не желает.) (букв. Мысль + моя не может, сердце + мое не бьется): Мин сордоно сыттахпына утуйа сытыа^ын санаата кэлбэт YhY (Хотугу сулус. 1965. № 2. С. 37). «Когда я мучаюсь в тяжелом труде, он говорит, не может спокойно спать».
В именах от глагола, выражающих действие, персональность выражается по типу субстантивных причастий - к имени, образованному от глагола, прикрепляется притяжательный аффикс, определяя деятеля действия: Урут муус барарын к0рбYTYЦ дуо? - Денис куолаhа кэннибиттэн ^иллибитэ. - Суох, бу мацнайгы кОруум (Даана Сард. Ааспыт ааспат амтана. 2009. С. 15) «Раньше видела как про-хоит ледоход? - спросил Денис. - Нет, это мое первое увидение» (=я впервые увидела).
К лексико-морфологическим средствам выражения персональности относятся употребление в разговорной речи указательных местоимений бу «это», ити «этот», ол «тот» с притяжательными аффиксами 2 л. в винительном падеже: мантыц «этот твой», отнуц «тот твой», итинтикэц «тот твой», а также собственных имен и терминов родства с посессивными афиксами 2 л.: Пашац «Паша твоя», эдьиийин «сестра твоя» и т.д. которые замещают 3 л., то есть того, кто не участвует в речевом акте. В этом применении посессивные аффиксы выражают не принадлежность предмета или кого-либо лицу, а само лицо и имеют модальное значение: Буобукканы бутуйдахха? Итинтщ 0с киирбэх (Венера. ©луу толоонун кистэлэцэ. 2009. С. 135). «Если впутать Вовку? Тот ведь наивный» (букв. Тот твой наивный).
К синтаксическим средствам выражения персональности относятся различные безличные конструкции, передающие мечту или желание говорящего без грамматического уточнения лица, к которому они относятся. Как заметил А. А. Юлдашев, «хотя в этом случае и не видно обычной связи желаемого действия с действующим лицом, действие тем не менее всегда относится к говорящему лицу» [7. С. 213].
В якутском языке к таким безличным предложениям относятся предложения, сказуемое которых выражено сочетанием причастия на
-быт с лексемой киhи «человек», которая в этих случаях употребляется как служебное слово. Это сочетание образует составное сказуемое с безличным значением и соотносится с
говорящим, то есть выражает желание, исходящее от 1 л. ед. ч.: ылбыт киhи «взять бы»,утуй-бут кши «поспать бы», к0рбYт киш «увидеть бы»: Тургэнник тиийэ охсубут кuhu-u...А^аа. 0сс0 т0h0 уhуннук айанныырбыт хаалла? (Даана Сард. Вануату - дьол уйата. 2010. С. 188) «Поскорей бы дойти... Папа, сколько нам еще ехать?». Также к таким предложения относятся безличные предложения, сказуемое которых выражено сочетанием имени обладания на
-лаах со служебным словом киhи «человек»: О. хайътардаах киш\ (Амма Аччыгыйа. Алдьар-хай. 1966. С. 77). «О, иметь бы лыжи\» (досл. «О, лыжи + имеющий человек!»). Имя обладания на -лаах обозначает то, чего желает говорящий.
Персональность часто выражается имплицитно в страдательном залоге. В якутском языке страдательный залог образуется с помощью аффиксов -н и -(ы)лын. Форма страдательного залога связана с устранением указания на семантическое лицо деятеля. При выражении персо-нальности глаголы в страдательном залоге формально имеют показатели 3 л. ед. ч., но не соотносительны с ним. Пассивные конструкции -один из наиболее частных способов выражения а) неопределенноличности: Араас анекдоттар да кэпсэнэн к0р0лл0р (Дылбаны. Харах уу-лаах таптал. 2009. С. 80). «Рассказываются и разные анекдоты» (=анекдоты рассказывают) и б) обобщенноличности: Ырыа хаИан ба^арар ылланыахтаах. (Амма Аччыгыйа. Талыл-лыбыт айымньылар. 1956. С. 468). «Песня должна петься». В то же время глаголы в страдательном залоге прошедшего времени, например, утуйуллубута «спалось», сыл-дьыллыбыта «ходилось», а также некоторые глаголы в настоящем времени сылдьыагы ба^арыллар «хочется сходить», билиллэр «знается», в будущем времени сылдьыллыа «будет ходиться», к0р0н иhиллиэ «посмотрится» и пр. контекстуально относятся к 1 л. ед. ч., которые предполагают говорящего: Чэ, бээ, к0р0н иhиллиэ, бэйэ к^итэ буолла^а. Миэхэ ба^ас оонньоон суоhур^анар ини (Василий Бочкарев. Y0рбYччэ. 2004. С. 24). «Ну, посмотрим, он ведь свой человек. Он, наверное, мне шутя сердится» (досл. Ну, посмотрится, он ведь свой человек).
Периферийным средством персональности в якутском языке может выступать инфинитив. Инфинитив I, который представляет собой дательный падеж безличного склонения причастия на -ыах, -мыах [4. С. 30] может
употребляться в отношении к 1 л., особенно в монологе или к обращению говорящего к самому себе: «АЬыы сорунан баран аhаабыттыы ашгахха» диэн санаа мин т0б0б0р к0т0н тYCтэ (Тимофей Сметанин. Егор Чээрин. 2005. С. 51) «Если собираюсь покушать, то кушать надо покушавши» такая мысль пришла мне в голову». Инфинитив III, или условный инфинитив, то есть форма дательного падежа безличного склонения причастия на -тах, которое образуется при помощи аффикса -ха [4. С. 34] может употребляться при выражении точки зрения говорящего: Бырастыы гын, Айдар Петрович, CYбэлии таарыйа эттэххэ маннык... Онон атыцца орооhуо суох этиц (Николай Лугинов. Мэндиэмэннэр. 1986. С. 121) «Прости, Айдар Петрович, если сказать советуя. Ты бы не вмешивался в чужое дело».
Лексическими средствами выражения являются в якутском языке существительные сорох «некоторый», киhи «человек», которые соотнесены с говорящим лицом: Киш сону-ну биэрэр, оттон суруналыыстар тиэрэ суруй-ан таЬаараллар, - диир Лука Соломонович (Кыым, 2010, № 23. С. 4). «Человек (я) передает новости, а журналисты пишут совсем другое,
— говорит Лука Соломонович». Говорящий замещает лексемами сорох «некоторый» и KUhU «человек» личное местоимение 1 л. мин «я» исключительно для создания добавочной экспрессии. Лексема киhи «человек» также может употребляться в обобщенно-личном значении с включением говорящего: Сэргээй, олох т0h0 даманы итиинэн-тымныынан хаарыйдар, киhи кэhэйбэт эбит (Софрон Данилов. СYрэх тэбэ-рин тухары. 1996. С. 129). «Сергей, несмотря на то что жизнь испытывает человека, человек все равно не получает урок».
К крайней периферии ФСП персональности исследователи относят формы безличности (безличные глаголы, личные глаголы выступающие в безличном значении). К таким глаголам можно отнести особые значения формы 3 л. ед. ч., которые выражают отсутствие соотнесенности с субъектом, то есть выражение бессубъектного действия. «Большая часть «безличных» предложений, — отмечает Г. А. Золотова, - сообщает о признаке лица, человека; признак этот, психологический или физиологический, вне человека не существует, не осуществляется, и структурно-семантическое назначение этих предложений заключается в предикативном приписывании называемого признака лицу - его носителю» [3. С. 122].
Данное значение характерно для глаголов определенного лексического значения, залоговой формы, выражающих физическое и душевное состояние человека: титирэтэр «знобит»,
утуктатар «клонит ко сну», кычыг^глатар «щекочет», ашгтар «щипит» и пр.: «Аанньа ас киирбэт, куйааЬа бэрт» (КYPYлгэн. 2008. № 3.
С. 118). «Не кушается, слишком жарко». Такие глаголы могут быть соотнесены с любым лицом при помощи личных местоимений или имен существительных в винительном падеже: Уол кОхсун тымныы хаарыйталаата (Амма Аччыгыйа. Сааскы кэм. 1994. С. 111) «Спину мальчика обдало холодом». Бессубъектное действие выражается также в глаголах, обозначающих явления природы, стихийных явлениях, находящихся вне сферы влияния субъекта и «воспринимаемых языковым сознанием как бессубъектное состояние само по себе, не связываемое ни с каким носителем» [2. С. 160]. Такие глаголы мы относим к семантике персональности только потому, что они имеют грамматическую форму 3 л. и соотносительны с предметным 3 л. Бессубъектное действие, выражающееся в глаголах, обозначающих явления природы, стихийные явления: хаардыыр «идет снег», борук-сорук буол-ла «потемнело», сырдаата «посветлело», тыгм-ныйбыт «похолодало», курааннаата «засушило», с^глыйбыт «потеплело» и пр., в якутском языке могут иметь подлежащим только слово халлаан «небо».
Итак, в якутском языке периферия данного поля в большей степени представлена универсальным морфологическим средством, замещающим грамматическое лицо глагола -притяжательными аффиксами, которые выражают субъект предложения в трех лицах, прикрепляясь к существительным, причастиям и местоимениям. Мы наблюдаем пересечение центральных и периферийных средств персо-нальности - лексические средства выступают в сочетании с личным глаголом в 3. л. В синтаксических средствах персональность проявляется в большинстве случаев из контекста и действие, состояние приписываются только к 1 л. ед. ч. Говорящий по ряду причин самоустраняется, в целях объективной оценки, экспрессивного наращения смысла и так далее.
Список литературы
1. Бондарко, А. В. Носитель предикативного признака (на материале русского языка) // Вопр. языкознания. 1991. № 5. С. 27-41.
2. Золотова, Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973. 351 с.
3. Золотова Г. А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г. А. Золотова, Н. К. Они-пенко, М. Ю. Сидорова. М., 2004. 544 с.
4. Неустроев, Н. Н. Безличные предложения в современном якутском языке. Якутск, 1972. 112 с.
5. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб., 1991. 369 с.
6. Убрятова, Е. И. Исследования по синтаксису якутского языка. Новосибирск, 2006. 603 с.
7. Юлдашев, А. А. Аналитические формы глагола в тюркских языках. М., 1965. 275 с.
