CC BY
25Свидетельства. Мемуары
Переписка директора Казанской учительской семинарии Н. И. Ильмин-ского с обер-прокурором Св. Синода К. П. Победоносцевым по «мусульманскому вопросу»
Одним из важных и информативных источников, помогающих понять особенности реализации внутриполитического курса в отношении татар-мусульман в царствование императора Александра III, является переписка известного казанского православного миссионера и просветителя Н. И. Ильминского с обер-прокурором Св. Синода К. П. Победоносцевым. Несмотря на то, что данные материалы частично были опубликованы в дореволюционный период*, они сохраняют свое важное научное значение. Это связано с тем, что далеко не все документы переписки были введены в научный оборот, кроме того, отдельные материалы в угоду политической и идеологической конъюнктуре подвергались цензуре. Составители, готовившие к публикации письма Н. И. Ильминского признавали: «По причине слишком еще близкого и неудобного для печати отношения некоторых из этих писем к настоящему времени, к живым людям и еще текущим делам, редакция... считает необходимым сделать в них кое-какие, небольшие, впрочем, пропуски»1.
Как известно, опубликованные даже в такой «мягкой» редакции письма наделали много шума. По воспоминаниям чувашского просветителя И. Я. Яковлева, «несвоевременная» публикация К. П. Победоносцевым писем Н. И. Ильминского вызвала среди татар Казани настоящее потрясение. Они поняли, что в лице непритязательного, всегда почтительного, прекрасно знающего татарский язык директора местной учительской семинарии, приезжавшего в татарскую часть Казани в гости к местным татарским интеллектуалам и муллам, они имели дело с могущественным деятелем антимусульманской политики государства. Как отмечал И. Я. Яковлев, «татарское духовенство увидело, что
* В 1895 г. по инициативе К. П. Победоносцева в Казани были опубликованы адресованные ему письма Н. И. Ильминского в сборнике: «Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву».
Победоносцев и Ильминский в борьбе против ислама за православие всегда были на стороне последнего, нередко говоря одно, а делая другое. Это разоблачение, несомненно, вредно отразилось и на течении дела просвещения инородцев Христовым учением»2.
В ходе археографической работы с личным фондом Н. И. Ильминского в Национальном архиве Республики Татарстан нами не было обнаружено ни одного письма К. П. Победоносцева, адресованного Н. И. Ильминскому. Интересно, что вопрос о местонахождении этих писем впервые был поставлен еще в начале ХХ в. вскоре после кончины К. П. Победоносцева. В 1907 г. с просьбой предоставить эту переписку к жене Н. И. Ильминского обратились сотрудники Св. Синода, разрабатывавшие проект посмертного издания трудов К. П. Победоносцева. Попытки Е. С. Ильминской найти эти документы в личных делах покойного мужа и в библиотеке Казанской духовной академии не привели к успеху. По мнению Е. С. Ильминской, они должны были
храниться в стенах Казанской учительской семинарии, что позволило ей обвинить в присвоении и утере материалов ее директора, приемного сына Н. И. Ильминского, Н. А. Бобровникова3.
К счастью, «вердикт» Е. С. Ильмин-ской оказался ошибочным. Письма не были утеряны. Вскоре они были обнаружены А. А. Воскресенским, сменившим на посту директора семинарии Н. А. Бо-бровникова. Их машинописные копии были отправлены в Санкт-Петербург и пополнили собой материалы архива К. П. Победоносцева, хранящиеся теперь в личном фонде К. П. Победоносцева Российского государственного исторического архива (ф. 1574).
В данной публикации мы предлагаем читателям познакомиться с восстановленной на основе документов из личных фондов Н. И. Ильминского НА РТ (ф. 968) и К. П. Победоносцева РГИА (ф. 1574) перепиской этих двух известных государственных деятелей по «мусульманскому вопросу»*.
* Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 13-11-16010.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. - Казань, 1895. - С. VI.
2. Яковлев И. Я. Моя жизнь: Воспоминания. - М., 1997. - С. 220.
3. РГИА, ф. 1119, оп. 1, д. 108, л. 8.
№ 1. Письмо Н. И. Ильминского К. П. Победоносцеву1
Секретно.
11 февраля 1884 г.
Ваше Высокопревосходительство милостивый государь Константин Петрович.
В газетах я вычитал, что в Петербурге учреждена комиссия под председателем графа Игнатьева для обсуждения вопросов относительно Туркестанского края, предполагается изъять от генерал-губернатора учебные заведения и суд. В Петербург едет Михаил Григорьевич Черняев2, который, быть может, примет участие в рассуждениях комиссии. Но главным основанием, по всей вероятности, должна послужить ревизия Гирса3. Теоретически дело комиссии, по-видимому, вполне обеспечено, но практически оно может быть крайне рискованно. Во-первых, трудно уловить все мелочи, из суммы которых слагается жизнь края, и составить правила, которые бы точно и вполне отвечали внутренним, неуловимым движениям народной жизни. Во-вторых, жизнь, особенно в крае новоприобретенном, не имеет устойчивости, легко может изменяться ее течение. Поэтому теперь хорошие правила могут через несколько лет сделаться непригодными. В Туркестанском крае трудность задачи зависит главным образом от магометанства; вообще в России зачинается мусульманский вопрос. Мусульмане весьма изворотливы и находчивы; они способны воспользоваться всяким положением и обойти, какие угодно правила. Мне кажется, при подвижности и переходчивости жизни правила тем лучше и удобнее, чем они общее, т. е. определяют существенные и основные черты, не вдаваясь в
Ж
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
подробности. Во всяком случае, главное обеспечение хорошего применения правил будет состоять в исполнителях. В этом отношении, мне кажется, что учебное управление в крае полезнее оставить по-прежнему под непосредственным руководством генерал-губернатора, нежели изъять из его власти. Покойник К. П. Кауфман4 был несравненно выше Куна5; и теперь едва ли можно поставить на одну доску М. Г. Черняева с г. Забелиным. Впрочем, Вам это известнее, так как г. Забелин служил у Вас. Но в Средней Азии он человек совершенно новый; да и в России он, кажется, не имел случая познакомиться с магометанством, служивши то в Западном крае, то в Петербурге.
Когда шла моя переписка в разъяснение недоразумений, относившихся к личности Остроумова6, просил его прислать мне документов и материалов, которые могли бы разъяснить его положение. Третьего дня я и получил от него много разнообразных и интересных документов.
1). Я имел честь представить Вам статью Остроумова: «Что такое Коран». Остроумов сначала посылал ее в «Православное обозрение», там затруднились напечатать ее. Он и был вынужден поместить ее в «Туркестанских (Русских) ведомостях», где она растянулась на 10 №№. Это уже ослабляет впечатление статьи; но впрочем, кто из русских в России читает и видит «Туркестанские ведомости»? Но татары, те передовые интеллигентные татары, которые рационалистически при[у]крашивают и идеализируют Алкоран и магометанство, и против которых направлена статья Остроумова, следили шаг за шагом за его статьей и написали в виде писем Остроумову возражения, которые он прислал мне в копии7. Это суть: два довольно обширных письма Мурзы Алима, который в «Петербургских ведомостях» напечатал свою статью «Ислам и магометанство», и отношение редактора газеты «Переводчик», т. е. Гаспринского. Подобное рассуждение, направление и изложение весьма характерны для татар и зловеще знаменательны для магометанства в России. Поэтому я решился эти самые копии (в которых ошибки против орфографии и пунктуации, вероятно, принадлежат подлинникам); но только я убедительнейше* прошу Вас решительно никому не показывать этих писем и не давать им официального ходу, иначе магометанские шпионы в Петербурге живо пронюхают это, а Мурза Алим в Петербурге, и может выйти великая неприятность для Остроумова, что разгласил-де вверенную ему тайну, как доносчик; подобная молва уронит его доверие как редактора Сартской газеты.
Остановлюсь на этом факте. Масса татарского населения фанатично и враждебно смотрит на православие, но вместе с тем грубо и непривлекательно; возникающая татарская интеллигенция преподносит свой яд ехидный в виде позолоченных пилюль, литературно и галантерейно, и приводит в восторг нашу близорукую и бессердечную интеллигенцию. Это гораздо опаснее фанатизма, а в соединении с ним есть сила великая, тем более, что у нашего-то заправляющего класса нет ни усердия к православию, ни основательных религиозных и государственных понятий. Обращу Ваше внимание еще на то, что Гаспринский — издатель «Тарджумана» (Переводчика) в Бахчисарае преследует цели: во-первых, распространить между магометанскими подданными Русской Империи европейское просвещение на магометанской основе, магометанские идеалы подкрасить европейским образованием; во-вторых, все многомиллионное и разномест-ное и частью разноязычное население магометан в России объединить и сплотить (пример — немецкое объединение); в-третьих, уложить посредством своего органа для всех в России магометан тюркского корня язык османский. И что же оказывается теперь? Я слышал, что в Казани с года на год умножаются турецкие газеты и учебники, по приему и содержанию европейские, а по языку османские. Значит, Гаспринский и К° хотят провести к татарам европейское образование, но только отнюдь не через Россию. Не правда ли, план составлен искусно и основательно. И то не без хитрости, газета «Переводчик» издается на двух языках — русском и турецко-татарском; листок этой газеты, если Вы его развернете, с одной стороны представляет сплошь русское писание, а с другой стороны все сплошь татарского писания одного содержания с русским. Я не сличал
* Здесь и далее выделения чертой соответствуют выделениям в документах (подстрочные примечания и примечания после текста документов авторов вступительной статьи). «
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМИНАРИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ... Я0/
татарского текста с русским переводом, не думаю, чтобы они друг от друга явно отступали, — за тем следит цензура; но никакая цензура не изменит ума и сердца газетчиков, пропитанного чужими идеалами; а в глазах русского общества русский перевод татарской газеты внушает доверие и даже интерес. И так татарская интеллигенция, замазывая русские глаза мнимым рационализмом или либерализмом, усиливается, [чтобы] создать мусульманско-культур-ный центр в России. Невольно приходит на мысль Уфимское (Оренбургское) магометанское собрание с муфтием во главе, [которое] есть религиозно-административный центр всех в России магометан, кроме Крыма и Кавказа; если изъяты из его ведения киргизские муллы, то сердце их тянет к нему по старой привычке. И так не может ли этот центр Уфимский соединиться с тем татарско-культурным центром? Полагаю, что очень может; дело будет зависеть от личного состава Духовного собрания. Теперешний муфтий Тевкелев8, хотя отчасти и фанатик, но старого времени степной русско-татарский помещик, внешне отшлифованный, а образования и русского, и татарского — недалекого, он не может усвоить и полюбить новейшие прогрессивные идеи, да и стар он, и дряхл. До него муфтии были просто татары, даже без русской отшлифовки и без магометанской науки: какой-нибудь петербургский разносчик втирался в военные муллы, а потом при покровительстве департаментских чиновников попадал и в муфтии. Но в собрании находятся трое кадиев, выбираемые из мулл Казанской губернии, собственно муллами из своей среды. Жалованье кадиям казенное, малое (250 руб.?). Они и пробавляются подачками от ставленников своих (они должны дать ставленникам экзамен и аттестат, за что и платится по нескольку рублей). Солидные муллы гнушались этого места. Теперь же (слышал я) выбран в кадии под влиянием казанских купцов-татар мулла по своему ученый и фанатик; для безбедного содержания ему в Уфе казанские купцы от себя назначили 600 рублей в год в прибавку к казенному жалованию. В. В. Радлов9 (т. е. инспектор магометанских школ Казанского учебного округа) печалуется*, что таким образом к религиозно-административному центру выдвигается мулла Салихов10 (фамилия избранного), ученый и фанатик и жестокий враг русско-татарских школ Министерства народного просвещения. Это может быть, но в придачу к тому выскажу свои соображения. И прежде были в Казани богатые и усердные к магометанству купцы, но никогда не вступались в дела своего Духовного управления, хотя щедро жертвовали на мечети и медрессы. Откуда же теперь вдруг явилось такое усердие в казанских купцах-татарах? Я полагаю, что в этом новом явлении кроется влияние панмусульманских идей татарской интеллигенции, частнее Гаспринского и К°. Говорят, что выбор муллы Салихова можно кассировать на основании протеста или отдельного мнения советника Губернского правления, представленного в министерство. Воспользоваться этим поводом было бы, кажется, не бесполезно, чтобы несколько ограничить придумчивость татар, способных обольстить своей мнимой цивилизацией даже бдительное око власти подобно тому, как при кончине мира ложные пророки великими знамениями будут прельщать и избранных. Но отстранивши одного, дело не прекращается, будет избран другой, и если уже не возникла, то в будущем возникнет мысль у татар — воспользоваться уфимским центром. Что же это за центр — этот
* Так в документе.
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ_
К. П. Победоносцев. Фото электронного ресурса, режим доступа: http://stal-nevsky.ru/ wp-content/uploads/20l3/10/03_pobedjpg.
кошмар, который не дает нам покоя ни днем, ни ночью? Кто его выдумал? Ни в Алкоране, ни в Шариате нет ему основания; русское муфтийство с Магометанским собранием выдумала Императрица Екатерина II по соображениям политическим и в свое время без сомнения основательным и полезным, по образцу православных архиереев с консисториями. Но власть архиерея ограничивается епархией, а уфимский муфтий является чем-то вроде патриарха. Притом теперь уже времена изменились, враждебные чуждые элементы стремятся создать себе центр или прицепиться к готовому центру. Знаете ли, мне что пришло в голову? Уничтожить уфимский центр, т. е. отменить существование Уфимского магометанского собрания и муфтия, предоставив в прочем нынешнему муфтию Хаджи Тевкелеву доживать свой век в муфтийском сане. А все дела относительно испытания мулл, разводные и т. п. распределить по местным губернским правлениям, под высшим наблюдением департамента исповеданий11. А муллы, как специалисты шариата, будут участвовать в губернском правлении, о чем может быть составлена очень сносная инструкция.
N. В. Опять считаю нужным убедительнейше просить Вас вышеизложенные сведения и соображения никому не сообщать, а иметь их самим в виду и при случае воспользоваться ими. Особенно же прошу не писать об этом в Казань никому. А вопрос об отменении муфтийства следовало бы возбудить ex motu proprio* и это было бы, по моему мнению, весьма полезно и даже необходимо.
На днях продолжу речь свою сегодня начатую, но на перед скажу: все должно быть в глубокой тайне. [...]** суть. Нужно последовать примеру Богоматери: Она, Владычица, соблюдавшая все глаголы в сердце своем.
Я здесь никому не сообщаю своих мыслей, иначе пропадешь. Мы все печатаем и ораторствуем громко; наши супостаты нас подслушивают и перечитывают и наши замыслы заблаговременно разрушают.
Вашего Высокопревосходительства преданный слуга Н. Ильминский.
НА РТ, ф. 968, оп. 1, д. 79, л. 52-56.
№ 2. Письмо К. П. Победоносцева Н. И. Ильминскому
20 февраля 1884 г.
Черняев остается здесь и уже не возвращается в Ташкент. Не думаю, чтобы его там правление было благодетельно. Он человек умный, но без всякой культуры, и бестолковый, не умеет управлять страстями своими и привычками (между пр[очим] к вину) и поддается влиянию людей низких, умеющих подделываться. Какой он правитель!
Но и тот, кем хотят заменить его, столь же неспособен к правлению в другом отношении. Генерал Розенбах12 — самый узкий и педантический немец, какого можно себе представить, да при том желчный и упрямый. Вот положение. В таких обстоятельствах, очевидно, не легко решить: что лучше — оставить ли учебную часть в распоряжении ген[ерал]-губернатора, или привязать к П[етер]бургу.
Забелина выбрал Черняев, и выбрал, как всегда, без вкуса, лишь по внешним признакам, т. е. по рекомендации некоего Московского gufsi*** славянофильского кружка.
Забелин — человек довольно ничтожный, и способен к каждому кружку примыкать внешними признаками и фразами. У него нет ни знаний, ни глубины. Да он и ленив.
С Ф. К. Гирсом я не успел еще увидеть, чтобы подробнее расспросить его о ревизии. Гирс человек способный, но не глубокий.
Об Остроумове. Приходит мне на мысль, что Вы ожидаете моего ответа на наши об нем объяснения и на первоначальное Ваше об нем писание. Я прошу Вас не придавать особого значения той сплетне, которая заставила меня составить невыгодное об нем мнение. Присланные Вами писания его лучше всего об нем свидетельствуют. Опыт не
* По собственной инициативе (лат.).
** Неразборчиво.
*** Так в документе.
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОИ СЕМИНАРИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ...
ао5
раз мне показывал, как ошибочны могут быть первоначальные впечатления, основанные на недоразумениях и на неловкости первых отношений. От Черняева я слышал теперь безусловное опровержение первых слухов и впечатлений. Все это не оставлю я разъяснить кому следует, и И. Д. Делянову13.
Статью его «Что такое Коран» не благовременно ли было бы теперь напечатать где-либо в известном издании, напр[имер] в «Русском вестнике».
Письма Мурзы Алима мне уже известны. Я заметил их в прошлом году в «Петерб[ургских] ведомостях» и тогда же понял, откуда сие. Но эту газету в прошлом году почти никто не читал, и эти письма прошли незамеченными. Комаров, прежний издатель, крайне бестолковый и шаткий, совсем уронил ее. Теперь она поднялась под новою редакцией.
Благодарю за сообщение о магометанской пропаганде. Верите ли, что теперь не с кем и говорить об этом. К несчастью скончался М. Е. Ковалевский14. Он понимал этот вопрос и крепко об нем заботился. Недавно еще по его настоянию остановлено в Государственном] сов[ете] дело об организации Оренб[ургского] дух[овного] правления. В М[инистерст]ве вн[утренних] дел никто этого дела не разумеет. Все равнодушны. Кн[язь] Кантакузен — человек довольно легкомысленный. Все чиновники.
Я делаю, что могу, но ведь у меня на плечах — вселенная.
Недавно еще мы говорили о том с Ковалевским, который убеждал меня подготовлять дело к той поре, когда умрет Тевкелев. Но ведь это не мой департамент.
Предполагаю следующее:
Первая беда в невежестве — у нас никто ничего не знает, и главное, не знают прошедшего, а на нем все зиждется.
Теперь у меня есть человек, очень дельный и способный к исследованию и изучению таких вопросов. Он у меня занят исследованием остзейского вопроса15, который получил для нас важное значение — по поводу начавшихся вновь обращений в православие, немцы воздвигают сильную борьбу. Надо ковать против них оружие. Теперь он оканчивает архивную работу и отправляется в Ригу.
Когда он кончит с этим, я намерен направить его на магометанство. Иначе для изучения обстоятельного взяться не за кого; а на силы в М[инистерст]ве вн[утренних] дел нельзя ныне полагаться.
Письмо Ваше, конечно, никому не покажу, ибо совершенно согласен с Вами, что ныне с доброю мыслью надо носиться как курица с яйцом, уберегая ее от гласности. Однако, может быть, некоторыми фактами — независимо от писания Вашего — воспользуюсь. Вы обещали еще продолжение.
Пишете о татарской рукописи в Пуб[личной] библ[иотеке]. Я посылал справиться к К. Бычкову, говорят, пришлют мне в руки по официальному требованию. А от меня нельзя ли направить ее хотя [бы] в дух[овную] академию, где Вы могли бы ею пользоваться.
В 1 № «Православного] собес[едника]» очень любопытна статья Некрасова. Буду ждать продолжения. Это весьма важно и любопытно. Думаю отпечатать несколько экземпляров] «Нов[ого] Зав[ета]» на больших листах с полями и разослать к избранным лицам для отметок, кои потом свести можно.
Душевно преданный К. Победоносцев.
Пишу вот карандашом, потому что болен и лежу в постели.
№ 3. Письмо Н. И. Ильминского К. П. Победоносцеву
Конфиденциально К письму от 18 февр[аля] 1885 г.* Решаюсь сообщить нижеследующее под условием великой тайны.
* Письма этого в редакции не имеется (прим. редакции «Православного собеседника).
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 14-15. Машинописная копия.
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ
Газеты на место умершего муфтия Тевкелева указывают на разные лица: на одного казанского ученого муллу, на князя Чингизхана16, получившего образование в пажеском корпусе гвардии полковника в отставке, и еще на кого-то.
Я не находил бы удобным казанского муллу, ибо здешние муллы фанатичны. Но еще неудобнее, по моему мнению, такой аристократ, как князь Чингизхан; он своим богатством, родовитостью степной может придать блеску мусульманству и уничтожить русское духовенство, тем более, что уфимские русские-то преклоняются перед татарами от чистого сердца. Чингизхан может иметь влияние и на киргизский народ к усилению исламизма в степи киргизской. Но и совсем уничтожить муфтийство, — а с ним нужно похерить и магометанское духовное собрание, — едва ли не будет резко и, быть может, возбудит волнение в татарах. По моему мнению, удобнее сделать меру среднюю (medio tutissimus ibis*): поручить исправление должности временно, например, Максю-тову17 давно он служит судьею (т. е. членом) духовного собрания; весь занят торговыми делами (это его право на должности муфтия). Он, по-видимому, пороха не выдумает. А есть там в третьем (1883) году назначенный по выбору казанцев в члены духовного собрания какой-то мулла (Авхади или Ягуди??), он, по слухам, крайний фанатик. Но в случае крайности фанатик без русского образования и языка сравнительно лучше, чем по-русски цивилизованный татарин, а еще хуже аристократ, а еще хуже человек университетского образования.
Вот мое мнение, если хотите.
Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. - Казань, 1895. - С. 174-175.
№ 4. Письмо К. П. Победоноцева Н. И. Ильминскому
12 апреля 1885 г.
Петербург.
Достопочтеннейший Николай Иванович!
В начале года писали вы мне по случаю смерти Тевкелева о видах на назначение преемника ему.
Теперь собираются в М[инистерст]ве вн[утренних] дел приступать к сему делу. Я узнал из разговоров, что выбор склоняется на некоего Султанова18, состоящего, как я слышу, мировым судьею в Уфимской губ[ернии]. Говорят, что он не университетского образования. Не знаете ли вы чего об нем? В таком случае прошу известить немедленно. Я просил в ожидании разъяснений приостановиться.
Первоначально было предположение на некоего Бек Чуринова19, родом из касимовских татар, но проживающего в Орен[бургской] губ[ернии]. Он теперь без должности, но в прежнее время играл роль толмача и фактора20 при ген[ерале] Крыжановском, и тогда был известен ловкостью. Но гр[аф] Толстой забраковал его, сказав, что он «на руку нечист».
Итак, ожидаю вашего отзыва.
Душевно преданный К. Победоносцев.
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 30. Машинописная копия.
№ 5. Письмо К. П. Победоносцева Н. И. Ильминскому
24 апреля 1885 г.
Петербург.
Достопочтеннейший Николай Иванович!
Надеюсь, что дошло до вас письмо мое, в котором я просил сообщить мне, буде имеете, сведения о двух кандидатах на звание муфтия. Очень было бы прискорбно, если бы это письмо потерялось.
Но вот дополнение к нему. Сейчас узнаю еще о третьем кандидате, которого реко-
* Самый безопасный (лат.). «
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМИНА- У0Ч РИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ... Я0/
мендуют некие высокопоставленные лица. Это — некто Ибрагимов21, родом из омских башкир, служащий ныне в Ташкенте при Розенбахе в качестве не то переводчика, не то чиновника особых поручений. Действит[ельный] статский советник22, воспитывался в Омском кадетском корпусе. Мать у него была киргизка. Рекомендует его один — впрочем, легкомысленного нрава — высокий генерал, познакомившийся с ним в тамошнем крае. Рекомендуется он в том отношении, что он индиферент[ный] в религиозн[ом] смысле. Но это качество не всегда удобно, ибо индеферентизм религиозный иногда удобно соединяется с фанатизмом политическим или племенным.
Не знаете ли что об нем, можете быть, ч[е]рез Остроумова? В таком случае не замедлите сообщить, а при том уведомьте, дошло ли до вас прежнее письмо.
Душевно преданный К. Победоносцев.
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 30-31. Машинописная копия.
№ 6. Письмо Н. И. Ильминского К. П. Победоносцеву23
29 апреля 1885 г.
Ваше Высокопревосходительство милостивый государь Константин Петрович.
Письмо Ваше от 12 апреля о Султанове и Бекчурине я получил 20 числа, а отвечал 21-го. Письмо замедлилось в дороге по милости волжского ледохода; быть может, та же причина задержала и мой ответ. Надеюсь, что последний дошел по назначению, тем более, что я послал заказным. Я высказал предпочтение Султанова.
Ибрагимова я видел в прошлом году: проездом в прошлом году через Казань из Петербурга в Ташкент, он и меня удостоил своим посещением. Я прежде слышал, что он при покойном К. П. Кауфмане пользовался полным доверием как отличный знаток азиатских языков и дельный дипломат. При Черняеве он, кажется, удалился из края, а при генерале Розенбахе опять поехал в Среднюю Азию. Но о его нравственном или политическом характере я ни от кого ничего не слыхал, ни в какую сторону. Он довольно высокий, стройный, тончавый*, цивилизованный и вполне комильфотный; можно сказать, блестящий. Прибавьте — действительный статский советник. Говорит бойко, красноречиво и энергично. Наших мешковатых духовных он может стушевать. Но это ничего еще, а вот чего можно опасаться: служив долго в центре Туркестанского управления, он, как человек внимательный и умный, вероятно, отлично узнал всю подноготную мусульманских стран, народов и правительств; как на ладони видит и знает всю совокупность мусульманского мира на всем лице земли; лично знаком со многими лицами и в России, и в Средней Азии, и в Индии, и в Киргизской степи и т. д. Так что, если ему, паче чаяния, влезет в голову идея панмусульманская, то он владеет к тому полным знанием и всеми нравственными средствами. А в то же время блестящим русским говором и изложением, идеями прогрессивными и даже, когда нужно либеральными, обращением и манерами ловкими и совершенно светскими, смелостью и умелостью держать себя с достоинством, но без дерзости, пред кем угодно, — всем этим он может обаять и ослепить наших господ и чинов высшего управления. Тевкелев перед ним мешок.
Кратко сказать: не нашей простоте орудовать таким тонким инструментом. Для нас вот что подходяще было бы: чтобы в русском разговоре путался и краснел, писал бы по-русски с порядочным количеством ошибок, трусил бы не только губернатора, но и всякого столоначальника и т. п. Я, впрочем, все это написал, совершенно теоретично, но, кажется, правдоподобно, и утверждаю не вред, а рискованность.
С глубочайшим почтением имею честь быть Вашего Высокопревосходительства преданный слуга Н. Ильминский.
НА РТ, ф. 968, оп. 1, д. 79, л. 131-132.
* Так в документе.
108)
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ
21 июня 1885 г.
Петербург.
Многоуважаемый Николай Иванович!
Султанов решительно отказался от назначения в звание муфтия.
Из возможных кандидатов остается один Ибрагимов, о коем сообщено вами. Оставляет место сомнению.
В Министерстве] вн[утренних] дел не имеют в виду никого другого. И по всей вероятности назначат Ибрагимова, буде вскоре не объявится кто-либо более подходящий.
А с назначением спешат.
Итак, спешу вопросить вас: не имеете ли вы сей единонадесятый час назвать кого иного по мысли вашей и сведению?
Душевно преданный К. Победоносцев.
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 33. Машинописная копия.
№ 8. Письмо Н. И. Ильминского К. П. Победоносцеву24
6 марта 1888 г.
Ваше Высокопревосходительство милостивый государь Константин Петрович.
Вчера я получил письмо от одного доброго знакомого из Оренбургского края. Он сообщает мне, между прочим, следующее. Новый белебеевский председатель земской управы и училищного совета башкир чиновник Сыртланов25 потребовал недавно от инспектора народных училищ названного уезда Попова увольнения учителя Ивана Кондратьева якобы за безграмотность, а мне кажется (пишет мой приятель), тут умысел другой был, вероятно, муллы жаловались Сыртланову на Кондратьева за его усердие к православию и проч[ее]. Мой корреспондент надеется, что инспектор Попов отстоит своего прекрасного (как он говорит) учителя. Сыртланов башкир или татарин, все равно все магометанин, из землевладельцев Уфимской губернии, обучался в гимназии; Сыртлано-вы были и в Казанском университете, не был ли и этот? Магометанские землевладельцы с Тевкелевыми во главе в Уфимском крае имеют большой вес в дворянстве и обществе. Они соединили русскую светскую выправку и видимую либеральность со скрытой магометанской ревностью, с татарской национальной твердостью и житейской умелостью; а в настоящее время татарская, т. е. магометанская, внешне обруселая интеллигенция начинает, кажется, воспитывать в себе национальные мотивы. Сколько можно видеть, магометане чиновные и по-русски образованные практикуют такого рода политику. По побуждениям религиозным, а иные, наиболее передовые и либеральные, национальным, они внутренно солидарны с муллами и народом и оставляют магометанскую массу при ее ортодоксальном суннитском догмате и обряде со всеми гуриями и легендами. Но перед глазами русских те же самые интеллигентные татары надевают личину и показывают вид рационализма и любви к просвещению, даже прямо и настойчиво стараются доказать, что Коран и Магомет — в пользу разума и научного знания. Так в недавнее время татарин, едва ли не из касимовских, во вступительной речи к урокам магометанского вероучения в уфимской гимназии в присутствии гимназического начальства развивал эту тему отличным русским языком; внушал татарским ученикам повиноваться учителям всем и каждому, внимательно слушать в классе и исполнять уроки на дому; наконец, совершил он моление за Государя. Подобными действиями интеллигентные магометане обвораживают русские начальства и отводят их глаза от действительного состояния фанатичной массы. К таким интеллигентным татарам относится без сомнения Сыртланов, не как исключительное явление, но как один из многих, из всех.
Учитель Иван Кондратьев из крещеных татар Казанской губернии, ученик крещено-татарской школы, юноша способный и мастер петь; давно состоит учителем крещено-татарских школ Белебеевского уезда, сначала был в миссионерских, а теперь в земской; его очень одобряют за усердное и успешное обучение грамоте, православной вере и
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОИ СЕМИНАРИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ...
ао?
церковному пению. Эти черты: татарское происхождение, усердие к православию, которое Кондратьев старается в своей школе и в местном населении утвердить и упрочить, препода[ва]ние и церковное пение на татарском языке, — эти черты язвительны и невыносимы для татарина-магометанина; и чем полезнее и успешнее учитель, тем он неприятнее магометанину. Добиваясь уничтожить Кондратьева, интеллигентный Сыртланов не высказывает прямо свою фанатичную тенденцию, а ссылает на малограмотность учителя. Мой корреспондент надеется, что инспектор отстоит своего учителя. Но этого нельзя сказать наверное; при настойчивости Сыртланова, вооруженного властью предводителя дворянства, председателя училищного совета и председателя земской управы, он найдет возможность и случай стереть неприятного учителя с лица земли.
Этот случай положительно доказывает все неудобство и неполезность вручения таких обширных и сильных полномочий в области народного русского и христианского просвещения, где православная вера Христова составляет не только главное, но преимущественное и почти исключительное основание иноверцам и в особенности магометанам, особенно при явной наклонности всех здешних инородцев на сторону магометанского татарства. Положение о народных училищах 25 мая 1874 года относится исключительно к православным школам, так что русско-башкирские и русско-татарские школы не подлежат действию этого положения (Аннина, «Свод главнейших законоположений о начальных народных училищах», издание 2, 1882 года, часть I, стран[ица] 101, статья 2-я, пункт 3 б). Поэтому иноверцам нет места в управлении народными училищами. На странице 104 той же книги статья 13, п[ункт] б, сказано: «попечителями и попечительницами могут быть лица и неправославные», а дальше, на стран[ице] 111, к статье 27 примечание, в п[ункте] сказано: «в члены училищного совета от земства могут быть избираемы лица, не принадлежащие к православному исповеданию» (Указ Правительствующего] Сен[ата] Министерству] нар[одного] просв[ещения] 3 ноября 1880 года). «Могут быть» означает уступку; «от земства» — предполагается в составе иных земств большее или меньшее число лиц не православного исповедания; «не принадлежащие к православному исповеданию» — суть католики и протестанты, а отнюдь не магометане или буддисты, вовсе не христиане; последние противопоставляются христианам же только других исповеданий. Если же инославные христиане только допускаются в попечители школ (избираемые тоже земством) и рядовые члены училищного совета, то можно ли распространять подобное допущение в председатели уч[илищных] советов на магометанина. К сожалению, нет у меня под руками сенатского указа, сейчас процитированного, от 3 ноября 1881 года; в нем, быть может, есть ясное указание на ограничительный смысл приведенного распоряжения. В силу изложенных соображений и обстоятельств упомянутого случая, крайне неудобного и рискованного для православных, особенно инородческо-христианских школ, непременно следует издать к статье 27 Положения о начальных народных училищах 25 мая 1874 года такое разъяснение: если предводители дворянства не христианской веры, не должны иметь никакого участия в училищных советах и никакого отношения к народным училищам. В училищных советах [предводители дворянства не христиане]* в таком случае председательствуют: в уездных — инспекторы, а в губернском — директор народных училищ. Да и в простые члены училищных советов, а равно в попечители и попечительницы православных школ не должны быть допускаемы магометане и другие нехристиане. Это разъяснение, утвержденное бы для вящей ясности и силы высочайшею властью, будет полезно, а иногда и необходимо, даже для церковно-приходских школ.
С глубочайшим почтением имею честь быть Вашего Высокопревосходительства преданный слуга Н. Ильминский.
НА РТ, ф. 968, оп. 1, д. 79, л. 182-185.
* Зачеркнуто.
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ
1110)
12 марта 1888 г. Петербург.
Многоуважаемый Николай Иванович!
Я уже давно говорил И. Д. Делянову о необходимости устранить это безобразие, чтобы магометанин распоряжался в православных школах.
Ваше письмо дало повод ему о сем напомнить, и вот что он пишет мне в ответ. Я не оставлю понуждать его. Душевно преданный К. Победоносцев.
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 49. Машинописная копия.
№ 10. Письмо Н. И. Ильминского К. П. Победоносцеву26
3 октября 1888 г.
Ваше Высокопревосходительство милостивый государь Константин Петрович.
Я поистине осчастливлен Вашим письмом от 18 сентября, Вашей заботой о моем здоровье и Вашим участием к судьбе моих чувашских клиентов. Но бесконечно жаль, что лето — единственное время отдыха и восстановления здоровья прошло для Вас совсем бесполезно для здоровья. Здоровье Ваше так необходимо для блага церкви и отечества, не говоря уже о важности и драгоценности его лично для человека, как великого блага и дара Божия. Что касается до меня, я собирался и туда и сюда, но кончил тем, что прожил около 2 месяцев в Ставрополе Самарском27 — прекрасный уголок, в смысле пейзажа и климата. Насупротив Ставрополя — Жигули; сам город песчаный, а частью грязный и пыльный, но вблизи его находятся бугорки весьма живописные и разнообразного рельефа, песчаные, осененные бором с соснами, отчасти очень дюжими (охвата в две), но таких не много. И вот под этими соснами настроено домиков-дачек. Дачи немудрые, и удобств особенных нет; но для неприхотливого вкуса жить можно с удовольствием и с пользой для здоровья. Есть и кумыс, но я кумыса не пил. Однообразно-мирная жизнь моя в Ставрополе нечаянно и весьма приятно всколыхнулась встречей с Владимиром Карловичем28. Из Ставрополя раза два я приезжал в Казань дня на два — на три; это есть приятнейшая прогулка, на пароходах весьма удобно. Когда совсем выехал я из Ставрополя, жена приехала прямо в Казань распорядиться по хозяйству; а я заехал в Симбирск к Яковлеву29, в чувашскую школу. Там уже почти все ученики были в сборе; я мог послушать их службу церковную и пение, — прекрасно. Я и думал пробыть там до конца августа, но приезд в Казань Ивана Давыдовича30 меня заставил немного поускорить приезд свой в семинарию. В прошлом году у меня определили катар кишечного канала и окостенение сосудов; я лечился 17 №2 Ессентуков. В нынешнем году весной (в мае, июне), я чувствовал себя не совсем хорошо; расстройство нервов доходило до того, что я не мог читать, слушать, говорить, ходить, вообще самое малое дело утомляло мою голову и давило ее. Мне присоветовали не лечиться, а лишь отдохнуть; я и отдыхал в Ставрополе, и стало мне гораздо лучше. Теперь все находят, что я поправился; действительно, растительная сторона у меня почти в порядке, но мозги мои не особенно укрепились и утомляются скоро и от всякой малости. Я держу диету довольно строгую — не пью вина, кофею и даже чай, пью почти воду; трудами себя умственными или хлопотами не отягощаю, ибо мои добрые и усердные помощники освобождают меня от всякой тягости. Слава Богу, живу сносно; корректура мне стала не удобна, она-то, кажется, меня главно и сокрушила. Итак, приехал Иван Давыдович в Казань в пятницу утром, 26 августа, уехал в воскресенье утром 4 сентября. Во все девять дней он делал постоянные поездки, осмотры — университета, клиники, гимназий и проч[их] и начальных училищ. В нашей учит[ельской] семинарии был 29 числа; отстоял обедню (с начала до конца), осмотрел классы, спальни, столовую, зашел ко мне и посидел, побеседовал. 3-го сентября, в субботу, посетил крещено-татарскую школу вместе с Преосв[ещенным] Сергием; в церкви им попели по-татарски и по-русски, потом Иван Давыдович обошел все три класса мальчиков, спрашивал учеников, особенно заставлял учеников читать по-
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМИНАРИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ...
111
славянски и по-русски; прошел в женское отделение и там довольно долго пробыл; ученицы пели, читали по-русски и по-славянски. В городских приходских училищах везде Ив[ан] Д[авыдович] заставлял читать по-славянски. И какой еще бодрый. Надо отдать справедливость Ивану Давыдовичу, он значительно поднял в народных школах церковность, славянское чтение и пение, а до него почти все это было в упадке и забытьи. Вот и наши соображения относительно инородческого образования Иван Давыдович принял с сочувствием. Зная и давно видев некоторый антагонизм между разными ведомствами, мне и пришла мысль, как смотреть на участие светского учебного ведомства в религиозном образовании и даже в миссионерском деле? (Лук[а]. 9, 49 и 50)... Не браните; иже бо нест на вы, по вас есть (тоже Марка 9, 38-40). Этот случай в жизни и учении Спасителя и высказанное Господом наставление апостолам может и нам служить руководством. В 1883 году в отношении церковно-славянской грамоты в Министерстве н[ародного] просв[ещения] произошла сильная перемена; дай Бог, чтобы преемники Ивана Давыдо-вича поддержали это направление и этот дух.
К Ивану Давыдовичу в Казань приезжал попечитель Оренбургского учебного округа, Дм[итрий] Сергеевич Михайлов31. У него в Орске сгорела Киргизская учительская школа со всем имуществом. Он желает ее поддержать, и действительно, было бы очень жалко закрыть это весьма полезное заведение. Попечитель предположил сначала поместить киргизскую-то учит[ельскую] школу в Уральске, в здании 2-х классного русско-киргизского училища, а потом окончательно перевести ее в Оренбург в помещение Татарской учительской школы, которая должна закрыться. Закрытие Татар[ской] учительской школы — мера весьма полезная, ибо эти школы (другая Казанская татарская (магометанская) учительская школа) долгим опытом доказали свою бесполезность в деле обрусения татар-магометан, и фанатизма они татарского не ослабляют, а лишь татарскую интеллигенцию воспитывают и могут подготовлять хитрых и ловких учителей мусульманской арабско-стамбульско-французской (а не русской) культуры и цивилизации. Нужно помнить, что мы русские не умеем владеть теми орудиями культурными и сливающими народности, которыми так успешно действуют западные народы, у нас эти орудия обращаются нам же во вред. В случае возможности следовало бы поддержать оренбургские предположения о закрытии татарской оренбургской школы и перенесение на ее место киргизской учительской школы.
Вашего Высокопревосходительства преданный слуга Н. Ильминский.
НА РТ, ф. 968, оп. 1, д. 79, л. 172-173 об.
№ 11. Письмо К. П. Победоносцева Н. И. Ильминскому
8 октября 1888 г.
Петербург.
Достопочтеннейший Николай Иванович!
Душевно благодарю за письмо. Радуюсь известию о вашем здоровье. Мне, слава Богу, лучше — начинаю выезжать.
Если бы не ваше дело, то я хлопотал бы об уступке нам на ц[ерковно-]прих[одские] школы суммы, очищающейся за закрытием Самарской учит[ельской] семинарии. Но как дело идет о ваших полезнейших учреждениях, то с великою охотою буду ходатайствовать об осуществлении ваших предположений.
О закрытии татарских магометанских школ я давно проповедую Ив[ану] Давидови-чу32, но он до сих пор не решился.
Сегодня в Д[епартамен]те законов Госуд[арственного] Совета слушалось дело по предмету, о коем вы не раз писали мне. Посылаю вам записку. Да хранит вас Господь.
Душевно преданный К. Победоносцев.
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 51-52. Машинописная копия.
.112)
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
22 декабря 1891 г. Петербург.
Добрейший и любезнейший Николай Иванович, Христос рождается!
Обнимаю вас от всей души на великий день сей, и по все дни живота моего и вашего. Даруй Боже, чтобы праздник привел вам облегчение от болезни33 и полноту света духовного, о чем помышляют и просят друзья ваши. Благодарю вас сердечно за письмо ваше: заботы ваши о делах, о коих пишете, слагаю в сердце и не оставлю. Что вы пишете о недоумениях министерства относительно мордовских переводов, то удалится без сомнения, ибо это дело ныне мне на рассмотрение прислано. Что делать — вся наша жизнь и деятельность проходит в борьбе, иногда весьма утомительной, когда люди не понимают того, что для нас ясно как день, но будем работать дондеже34 день есть.
Радуюсь, что понравилась вам изданная мною книжка. Существующие учебники церковной истории отвращают меня своею сухостью, и мне хотелось бы изготовить нечто лучшее, что удобнее шло бы в душу. Труднее изложить русскую историю. Эта работа предстоит еще впереди, но уже начата и производится по моим указаниям.
Здравствуйте, любезнейший и многоуважаемый Николай Иванович: храни вас Бог*.
Душевно преданный К. Победоносцев.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Ранее это письмо было опубликовано с сокращениями и редакторскими правками (см.: Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. -Казань, 1895. - С. 61-66).
2. Черняев Михаил Григорьевич (1828-1896) — известный политический деятель, генерал русской армии. В 1882-1884 гг. возглавлял администрацию Туркестанского генерал-губернаторства.
3. Речь идет о ревизии действительного тайного советника Ф. К. Гирса 1882 г., на основе которой было проведено существенное преобразование управления Туркестанского края.
4. Фон-Кауфман Константин Петрович (1818-1882) — военный и политический деятель, первый генерал-губернатор Туркестанского края.
5. По всей видимости, речь идет об Куне Александре Людвиговиче (1840-1888), известном востоковеде, исследователе Средней Азии, в это время служившем в Туркестанском крае.
6. Речь идет об Остроумове Николае Петровиче (1846-1930), ученике и близком друге Н. И. Ильминского. В 1877 г. по предложению последнего Остроумов был назначен инспектором училищ Туркестанского края. Он является известным представителем Казанской миссионерской школы исламоведения.
7. Эти письма были опубликованы (см.: Исхаков Р. «Ислам как религиозное учение не заслуживает упрека в деспотизме или нетерпимости...» // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2010. - № 3/4. -С. 203-210).
8. Речь идет о Тевкелеве Салимгарее Шангареевиче (1805-1885), занимавшем должность муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания в 1865-1885 гг.
9. Радлов Василий Васильевич (Вильгельм Фридрих) (1837-1918) — известный тюрколог, в 18721884 гг. занимал должность инспектора татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа.
10. Речь идет о Салихове Мухамеде, исполнявшем временно должность муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания после смерти С. Ш. Тевкелева.
11. Имеется в виду Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД.
12. Речь идет о Розенбахе Николае Оттоновиче (1836-1901), возглавлявшем Туркестанский край в 1884-1889 гг.
13. Делянов Иван Давидович (1818-1897) — крупный государственный деятель, в 1882-1897 гг. ми-
* На полях карандашом написано: «Последнее письмо, писанное Константином] П[етровичем], или за пять дней до кончины (27 дек[абря] 1891 г.) Н. И. Ильминского».
РГИА, ф. 1574, оп. 1, д. 146, л. 37. Машинописная копия.
ПЕРЕПИСКА ДИРЕКТОРА КАЗАНСКОЙ УЧИТЕЛЬСКОЙ СЕМИНА-
РИИ Н. И. ИЛЬМИНСКОГО С ОБЕР-ПРОКУРОРОМ СВ. СИНОДА ...
нистр народного просвещения Российской империи, проводил реакционную политику в области школьного образования.
14. Ковалевский Михаил Евграфович (1829-1884) — сенатор, член Государственного Совета Российской империи.
15. Имеется в виду вопрос об остзейских немцах, проживавших на территории западных областей Российской империи.
16. Имеется в виду Чингисхан Губайдулла (Султан Хаджи Губайдулла Джангер-оглы князь Чингисхан) (1840-1909), известный военный деятель казахского происхождения.
17. По всей видимости, речь идет о старшем заседателе Оренбургского магометанского духовного собрания Максютове Тажутдине.
18. Султанов Мухамедьяр Мухаметшарипович (1837-1915) — в 1886-1915 гг. исполнял должность муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания.
19. Бекчурин Мирсалих Мирсалимович (1819-1903) — башкирский и татарский педагог-просветитель, фольклорист, переводчик.
20. Имеется в виду поставщик определенных товаров.
21. Речь идет об известном татарском государственном деятеле Ибрагимове Шагимураде (Шаги-мардане) Мурясовиче (1840-1891), первом российском консуле в Джидде (подробно о нем см.: Ис-хаков Р. «Ближе следить за ними, понимать и разделять их нужды» (Первый консул российского консульства в Джидде Шагимурад (Шагимардан) Мурясович Ибрагимов) // Гасырлар авазы - Эхо веков. - 2011. - № 1/2. - С. 212-216).
22. В Российской империи до 1917 г. гражданский чин 4-го класса давал потомственное дворянство. Соответствовал званиям генерал-майора в армии и контр-адмирала во флоте.
23. Ранее это письмо было опубликовано с незначительными редакторскими правками (см.: Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. - Казань, 1895. - С. 176-177).
24. Ранее это письмо было опубликовано с незначительными редакторскими правками (см.: Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. - Казань, 1895. - С. 247-250).
25. Речь идет об известном башкирском политическом деятеле Сыртланове Шахайдаре Шахгар-дановиче (1847-?), в 1887-1891 гг. занимавшем должность мирового посредника и председателя Белебеевской земской управы.
26. Ранее это письмо было опубликовано (см.: Письма Николая Ивановича Ильминского к обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву. - Казань, 1895. - С. 260-263).
27. Имеется в виду г. Ставрополь на Волге, современный г. Тольятти.
28. Речь идет о Саблере Владимире Карловиче (1845-1929), известном государственном деятеле, в 1883-1892 гг. занимавшем должность управляющего канцелярией Св. Синода.
29. Имеется в виду Яковлев Иван Яковлевич (1848-1930) — выдающийся просветитель чувашского народа.
30. Речь идет о министре народного просвещения И. Д. Делянове.
31. Михайлов Дмитрий Сергеевич (1824-1889) — русский государственный и общественный деятель, педагог, ученый-биолог, в 1885-1889 гг. попечитель Оренбургского учебного округа.
32. Имеется в виду министр народного просвещения И. Д. Делянов.
33. В это время Н. И. Ильминский болел раком желудка, от которого вскоре и скончался.
34. Так в документе.
Публикацию подготовили Радик Исхаков, кандидат исторических наук, Халида Багаутдинова
СВИДЕТЕЛЬСТВА. МЕМУАРЫ_
«ГАСЫРЛАР АВАЗЫ - ЭХО ВЕКОВ», № 1/2, 2014
