CC BY
20ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Ю.В. Ергин
«ИСЛАМ И ПРОСВЕЩЕНИЕ ИНОРОДЦЕВ В УФИМСКОЙ ГУБЕРНИИ» (1900) РОССИЙСКОГО ЭТНОГРАФА С.Г. РЫБАКОВА
Ключевые слова: Уфимская епархия; Уфимский епархиальный комитет Православного миссионерского общества; Бирская инородческая учительская школа; этнограф (этнолог) С.Г. Рыбаков.
Аннотация: Работа этнолога С.Г. Рыбакова, посвященная миссионерской деятельности Православной церкви и Российского государства, написанная более ста лет назад, актуальна и в настоящее время.
doi: 10.21510/1817-3292-2016-2-110-123
Сергей Гаврилович Рыбаков (1867-1921) известен, прежде всего, как собиратель музыкального фольклора. Его имя по праву вошло в Большую советскую энциклопедию [1], Музыкальную энциклопедию [2], «Библиографический словарь музыкальных критиков и лиц, писавших о музыке в дореволюционной России и СССР» [3], а еще раньше (в 1907 году) - в Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: «Рыбаков (Сергей Гаврилович) - этнограф, родился в 1862 году, окончил курс Санкт-Петербургского университета по историко-филологическому факультету; прослушал курс композиции в Санкт-Петербургской консерватории. Начиная с 1893 года, путешествовал с этнографическими целями среди инородцев востока России и Туркестана, результатом чего явились сочинения: «О поэтическом творчестве татар, башкир, тептярей» (Санкт-Петербург, 1895, с 40 мелодиями), «Музыка и песни уральских мусульман, с очерком их быта» (204 мелодии, Санкт-Петербург, 1897)».
С.Г. Рыбаков как собиратель музыкального фольклора башкир и татар хорошо представлен в публикациях [4-6], а один из его главных трудов - «Музыка и песни мусульман с очерком их быта» [7], отпечатанный в 1897 году в Санкт-Петербурге в типографии Академии наук, как ценный и незаменимый источник в изучении башкирской традиционной культуры, обстоятельное исследование живого бытования башкирского музыкального фольклора конца XIX века, был подготовлен Институтом истории, языка и литературы Уфимского Научного центра РАН к переизданию (2012 год; издательство «Китап»).
В 2001 году в московском издательстве «Академкнига» под редакцией известного российского историка-востоковеда профессора Д.Ю. Арапова вышел сборник «Ислам в Российской империи» [8], в который вошли наиболее важные, достаточно значимые отечественные законодательные акты об исламе и мусульманах России, начиная с середины XVIII века до последних лет правления династии Романовых. В последний раздел сборника - «Описание организаций мусульман России» - включена работа С.Г. Рыбакова «Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России» [9], опубликованная в Петрограде между Февральской и Октябрьской революциями 1917 года: «В 1913-1917 годах Рыбаков был ведущим экспертом Министерства внутренних дел по вопросам ислама в России. Его труд - это краткое, но емкое описание организации мусульманских учреждений в разных районах империи накануне падения династии Романовых. Ценность его работы заключается также в том, что он дополнил свой очерк сводкой проектов и предложений царских администраторов и чиновников, мусульманских общественных организаций по разным проблемам жизни мусульман в России» [8, 33-34]. В Приложение IV сборника включены «Биография и список основных работ С.Г. Рыбакова» [8, 332-333]. В процессе поиска других публикаций С.Г. Рыбакова о просвещении мусульман-инородцев были обнаружены статьи [10-12].
Целью нашего небольшого исследования явилось рассмотрение деятельности Комитета Православного миссионерского общества (далее - ПМО) в Уфимской епархии во второй половине XVIII века, изложенное С.Г. Рыбаковым в его 28-страничной, ранее практически не известной и поэтому крайне редко цитируемой работе «Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии» [13], отпечатанной в 1900 году в Санкт-Петербурге в Си-
сначала обратимся к малоизвестным фактам биографии С.Г. Рыбакова, значительно дополняющим сведения, опубликованные о нем в [8].
Сергей Рыбаков родился 27 сентября 1867 года в Самаре в семье педагога. Его детство и юность прошли в Оренбургском крае в городе Троицком, игравшем в то время важную роль в хозяйственной и культурной жизни российских мусульман. Здесь Сергей Рыбаков, выпускник местной мужской гимназии, смог впервые познакомиться с богатейшим музыкальным и песенным наследием коренного населения юго-востока России. В 1885 году он поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, успешно окончив который в 1890 году, начал учиться на юридическом факультете и, кроме этого, - в Петербургской консерватории по классу композитора Н.А. Римского-Корсакова, выдающегося русского композитора, члена «Могучей кучки», мастера инструментовки, новатора в области гармонии, пропагандиста русской музыки. Увлекшись народной музыкой, С.Г. Рыбаков в 1891 году оставил университет и начал серьезно готовиться к музыкально-фольклористической деятельности, став сотрудником-фольклористом Императорского Русского географического общества (ИРГО), и уже летом 1892 года съездил в Башкирию, где записал башкирские народные мелодии. В следующем, 1893 году, по заданию этнографической комиссии ИРГО, он поехал в экспедицию на Южный Урал: в Уфимском и Верхне-Уральском уездах молодой ученый собрал более ста лирических народных песен с мелодиями, несколько легенд, сказок, баитов и музыкально-духовных песен (муна-жатов), а также образцы поверий, суеверий, пословиц и поговорок, различных инструментальных мелодий. На основе этих материалов С.Г. Рыбаков написал для журнала «Живая старина» (СПб.:1894, вып.3-4, с.325-364) большую статью под названием «О народных песнях татар, башкир и тептярей», которая в 1895 была опубликована в Санкт-Петербурге в виде отдельного оттиска «О поэтическом творчестве уральских мусульман, с 40 мелодиями».
Из «Русской музыкальной газеты», 1895, №10, октябрь: «Труд г. Рыбакова очень почтенный, и его записи вполне заслуживают внимания, с одной стороны, этнологов, а с другой - композиторов; для последних они представляют новый и довольно характерный материал, сам собой просящийся на разработку».
В 1894-1900 годах С.Г. Рыбаков служил в Государственном контроле (ревизионном ведомстве, созданном в 1810 году для проверки отчетности всех учреждений Российской империи), где пользовался покровительством главного Госконтролера Т.И. Филиппова, крупного российского государственного и общественного деятеля, прекрасного знатока греческого языка и творений Отцов церкви, члена ИРГО, создавшего при нем песенную комиссию для снаряжения экспедиций с целью собирания народных песен. С.Г. Рыбаков тесно общался и с помощником главного Госконтролера В.П. Череванским, тайным советником, членом Государственного совета, много сделавшим для того, чтобы ИРГО за счет государственных средств могло снарядить ряд экспедиций с целью собирания русских песен и песен других народов России.
нодальной типографии. Но
Сергей Рыбаков - выпускник Санкт-Петербургского университета
П€ППготический ЖУРНПЛ СПШНОРТОСТПНП N 2(63). Я016
Гор. Тропкъ. Н 63. ■{мам паши.
Мужская гимназия, которую окончил Сергей Рыбаков
Окрыленный признанием, в 1894 году С.Г. Рыбаков вместе со своим братом П.Г. Рыбаковым, выпускником уфимской мужской гимназии (1893), предпринял продолжительную поездку на юго-восток Башкирии, о результатах которой 9 ноября 1894 года доложил на заседании Историко-
филологического отделения Академии наук. Увлекшись проблемами музыкального творчества башкир, он опубликовал исследование «Курай, башкирский музыкальный инструмент» (СПб.: 1896), в котором не только дал описание курая и приемов игры на нем, но и уделил большое внимание характеристике известных кураистов. По заданию ИРГО, С.Г. Рыбаков снова поехал в экспедицию по Уфимской и Оренбургской губерниям. Результаты этих экспедиций вошли в фундаментальный этнографический труд С.Г. Рыбакова «Музыка и песни уральских мусульман, с очерком их быта, с 204 мелодиями с текстами и русским переводом, характеристикой музыкантов и очерками путешествия» [7], опубликованный в 1897 году во 2-м томе «Записок Имп. Академии наук по историко-филологическому отделению». Автор сразу приобрел широкую известность как знаток народного Приуралья: его избрали действительным членом Оренбургской архивной комиссии, присвоили золотую и серебряную медали Русского географического общества. После выхода «Музыки и песен уральских мусульман» С.Г. Рыбаков продолжил свои экспедиционные поездки. Так, в 1899 году из Тургайской области он привез фонографические записи народной музыки туркмен, узбеков, евреев, уральских казаков, а собранную коллекцию из восьмидесяти шести мелодий передал в фонд Академии наук.
В 1901-1908 годах С.Г. Рыбаков служил крестьянским начальником2 в Селенгин-ском уезде Забайкальской области, а в 1908-1911 годах - в Тургайском наместничестве. В 1912 году он окончил курсы по исламоведению при Императорском обществе востоковедения и стал работать чиновником Департамента духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел, экспертом по нехристианским религиям (ислам, буддизм, иудаизм, язычество). Здесь он имел доступ к наиболее полной информации о положении
истории оеппзоапнип
дел в русском мусульманстве в последние годы империи3. В октябре 1917 года в Департаменте духовных дел обсуждался вопрос о награждении С.Г. Рыбакова «за выдающиеся исследования по этнографии» орденом Станислава 2-й степени.
В ходе Октябрьской революции 1917 года в одном из уличных боев в Петрограде С.Г. Рыбаков был тяжело ранен и более двух лет провел в госпиталях и больницах. По выздоровлении в марте 1920 года он обратился ко «всероссийскому старосте» М.И. Калинину с просьбой направить на такую работу, где пригодились бы его «(знания жизни и быта различных народностей России», после чего был назначен ученым секретарем только что созданного отдела научных учреждений Академцентра РСФСР. Одновременно С.Г. Рыбаков получил два других предложения: из Казани от известного тюрколога Н.Ф. Катанова о научной и преподавательской деятельности в Центральной восточной школе, и из Уфы - для организации изучения народной словесности в Башкирии. В ноябре 1920 года С.Г. Рыбаков переехал в Москву, стал ученым-консультантом при гуманитарной секции Научного отдела Наркомпроса РСФСР. Находясь на лечении в конце того же года на юге России, он, встретив поддержку известного антрополога, географа, этнолога Д.Н. Анучина, загорелся идеей изучения этнографии и фольклора народностей Кавказа и Крыма. В сентябре 1921 года С.Г. Рыбаков отправился в этнографическую экспедицию по Северному Кавказу, Азербайджану и Грузии, но из-за болезни дальше Кисловодска не уехал: 18 декабря он еще записывал народные мелодии, а уже через десять дней умер в вагоне поезда на руках юноши-карачаевца, которого вез в Москву, желая устроить его на учебу в Московский университет.
В пореформенный период территория Уфимской губернии была объектом активного переселенческого движения, что обусловило пестроту ее населения. В своей статье «Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии» [13, 4] С.Г. Рыбаков привел данные, что по переписи 1897 года в ней проживало 2 230 590 душ, из которых инородцев - 1 436 590, причем в составе последних более миллиона были магометанами (1 181 931 человек). По конфессиональному составу население губернии было представлено православными и единоверцами, старообрядцами и уклоняющимися от православия, магометанами, а также лицами других нехристианских вероисповеданий .
Согласно «Своду законов Российской империи», Русская Православная Церковь (РПЦ) была официальной религией: «(Первенствующая господствующая в Российской империи вера есть христианская Православная кафолическая восточного вероисповедания» [14]. Многовековая территориальная экспансия России превратила ее в многонациональную империю, что потребовало введения в стране веротерпимости.
С. РЫБЛКОВЪ.
ВЪ УФИМСКОЙ ГУБЕРН1И.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ 1900
ПСППГОГИЧССКИЙ МСЭРНПЛ СПШНОРТОСТПНП N 2(63). Я016
Статья 45 (о вере) «Свода законов Российской империи» устанавливала: «Свобода веры проявляется не токмо христианам иностранных вероисповеданий, но и евреям, магометанам и язычникам: да все народы в России пребывающие, славят Бога всемогущего разными языки по закону и вероисповеданию проотцов своих, благословляя Российских монархов, и молят Творца вселенной об умножении благоденствия и укрепления силы Империи». Однако поощрялся переход неправославных в православные и было враждебное отношение к прозелитизму (стремлению обращать в свою веру других) православных концессий. Одной ступенью ниже РПЦ находились «признанные терпимыми» такие вероисповедания, представленные значительной частью населения империи, как католики, протестанты, мусульмане, иудеи и буддисты. И все же они имели право свободно исправлять культ, проводить религиозное обучение, владеть имуществом.
Вслед за признанием ислама «терпимым» Российская империя предприняла по примеру РПЦ попытку интегрировать в аппарат и мусульманское население, для которого еще при Екатерине II было принято решение об учреждении в 1788 году Оренбургского магометанского духовного собрания, ведавшего татарами и башкирами, получившего в дальнейшем (после реорганизации) название Духовного Управления Мусульман. Прочие религии находились в ведении Департамента духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел (римско-католическая коллегия, раввинская комиссия и др.). Были и непризнанные государством концессии, именовавшиеся сектами, разделявшимися по степени их «вредности». В Уфимской губернии к числу таковых принадлежали старообрядцы (официально до 1905 года называемые раскольниками), большинство из них (свыше 50 % от общего числа по губернии) проживало в Белебеевском и Златоустовском уездах, местоположение которых (лесистые местности, горные заводы; окраины, граничащие с Пермской и Оренбургской губерниями)было удобно для сокрытия раскольнической деятельности.
Распространение православия на территории Уфимского края началось с 1557 года с момента вхождения Башкирии в состав России. Первоначально православие были религией исключительно пришлого русского населения, которое устремилось в эти края преимущественно с колонизаторскими целями, но постепенно оно стало распространяться и среди инородцев, населявших башкирские земли. Миссионерская деятельность среди местного населения развернулась гораздо позднее и в меньших масштабах, чем, например, в соседнем Казанском крае. Основная причина этого состояла в том, что присоединение башкир к России произошло с использованием ряда специальных условий и договоров, согласно которым за башкирами в обмен за согласие «нести воинскую службу и оплату натуральной подати» (ясака) сохранялось право на родоп-леменную вотчину, мусульманскую религию, традиции и привычный образ жизни. Поскольку сам факт такого добровольного присоединения к России рассматривался башкирами не как подданство, а как вассалитет, любые попытки распространения православия воспринимались ими как ущемление своих законных прав и вызывали протест. Неоднократно, действия, направленные на обращение местного населения в православие, становились причинами башкирских бунтов и восстаний.
Указанные обстоятельства объясняют тот факт, что вплоть до XIX века православная миссия на территории Башкирии носила несистемный характер. Во многом это было обусловлено не столько неимением специально подготовленных миссионерских кадров, сколько отсутствием на огромных башкирских землях самостоятельного православного церковного управления. Формально Уфимская епархия ведет свое начало с 1799 года (со времени царствования Павла I), однако в разное время территория Уфимской епархии входила в состав то Казанской, то Вятской, то Оренбургско-Уфимской епархии. Лишь в 1859 году Оренбургско -Уфимская епархия разделилась на
две самостоятельные части - Уфимскую и Оренбургскую епархии: окончательно в своих границах они определились в 1862-1865 годах [15].
Изначально миссионерская деятельность во вновь образованной Уфимской епархии сосредоточилась на открытии школ для инородческих детей и борьбе с расколом. К моменту открытия Епархиального комитета Православного миссионерского общества (далее - ПМО) Уфимской епархии, состоявшегося под председательством Преосвященного Никанора 21 ноября 1878 года, таких миссионерских школ было всего тринадцать. Еще за десять лет до этого события, в 1868 году, для борьбы с расколом в Златоусте было образовано Свято-Троицкое братство, которое стало организовывать публичные собеседования с «заблудшими» и заниматься распространением среди раскольников брошюр полемического содержания.
В 1880 и 1881 годах Комитет ПМО открыл в инородческих поселениях Белебе-евского уезда два миссионерских училища. С того же, 1881, года началось воздействие на крещеных инородцев путем отправления богослужения на родных для них языках с поучениями в церквях и домах, вышедшими из их же среды священниками. Поскольку последних в епархии было явно недостаточно, Преосвященный Никанор обратился к известному русскому педагогу-просветителю Н.К. Ильминскому5, выработавшему систему православного просвещения народов Поволжья, Средней Азии и Сибири (один из основателей и руководителей созданной в декабре 1861 года Постоянной переводческой комиссии при Миссионерском Братстве Святителя Гурия в Казанской епархии (1867), а затем и директор открывшейся в Казани Инородческой учительской семинарии (1872)), с просьбой рекомендовать лиц для замещения вакансий в инородческих приходах Уфимской епархии.
С 12 декабря 1883 по 8 сентября 1896 года председателем Комитета ПМО являлся епископ Дионисий, бывший до назначения в Уфимскую епархию епископом Якутским. Именно с этим периодом, когда Уфимской епархией управлял владыка Дионисий, связаны расцвет миссионерской деятельности и наибольшая результативность работы Комитета ПМО. Владыка Дионисий был сторонником необходимости преподавания на понятном инородцам языке: «Теперь всего нужнее православные храмы с богослужением в них на инородческих языках; нужны священники, могущие на этих языках успешно просвещать инородцев истинам Христовой веры не только в храмах, но и в школах, и в жилищах и на всяком другом месте». Он хорошо понимал, что большинство крещеных инородцев имело крайне низкий уровень воцерковления и, будучи окруженным со всех сторон одноплеменниками-мусульманами, зачастую снова переходило в ислам или возвращалось к языческим верованиям. Аналогичные процессы происходили и в среде единоверцев.
Осенью 1885 года Преосвещенный Дионисий обратился в Святейший Синод с ходатайством об учреждении в Уфимской епархии инородческих и единоверческих приходов. Это ходатайство было уважено, и своим Указом от 30 ноября 1885 года Св. Синод оповестил Преосвященного о выделении из казны ежегодной довольно большой суммы денег (12 240 руб., с включением в нее отпускаемых ранее Уфимской епархии ежегодной суммы 844 руб. в год) на содержание 21 инородческого и 6 единоверческих приходов. Владыка также ходатайствовал перед Святейшим Синодом об организации в Уфимской епархии особого прихода для проживавших в ней латышей, что было Указом Св. Синода от 8 июля 1896 года разрешено. Кроме этого, епископу Дионисию удалось выхлопотать в Св. Синоде для Уфимской епархии три миссионерских должности с окладами от государственной казны. В 1889 году на содержание новых четырех приходов и улучшения положения уже существовавших Св. Синод выделил Уфимской епархии еще 3 478 руб.
П€ППготический мсэрнпл спшнортостпнп Ы 2(63). Я016
В целом за период с 1878 по 1900 год, благодаря деятельности Комитета ПМО, в Уфимской епархии было открыто свыше ста школ различных типов. Все миссионерские школы находились в деревнях с инородческим населением: больше всего их было в Мензелинском (19 школ) и Белебеевском (15 школ) уездах, а в Златоустовском и Уфимском уездах таких школ не было вообще. Всего же за период управления Преос-вещенным Дионисием Уфимской епархией и Комитетом ПМО в православие перешли 263 башкира (они гораздо труднее, чем другие инородцы, населявшие Уфимскую губернию, переходили в православие), 315 татар и около 2000 раскольников. В общем же к концу XIX века в Уфимской епархии было около 150 тысяч крещеных инородцев.
29 декабря 1896 года в Уфимской епархии по инициативе Преосвященного Иустина (Полянского), сменившего архиерея Дионисия, было основано Епархиальное Братство Воскресения Христова, при котором отдельными стали просветительский, миссионерский и попечительский отделы. Совет Братства открыл специальный епархиальный книжный склад (1897), благодаря чему появилась возможность распространять среди простого народа различные брошюры религиозно-нравственного и церковно-исторического содержания. В 1898 году попечительскому отделу Братства удалось собрать статистические сведения относительно численности в Уфимской епархии христиан (как православных, так и неправославных), а также нехристиан (магометан и язычников): православных было 964 837 человек обоего пола (в том числе единоверцев - 5 360), а мусульман 1 203 521 человек.
В дальнейшем кратковременно (1900-1902 годы) Уфимской епархией управлял владыка Антоний (Храповицкий), при котором особое внимание было уделено открытию миссионерских инородческих монастырей: мужской миссионерский черемисский монастырь на Каме в деревне Николо-Березовка (1901); Бугабашский мужской миссионерский чувашский монастырь в Бакалах (1901); женская миссионерская Георгиевская обитель «Святые кустики» в Бирском уезде. 22 декабря 1913 года епископом Уфимским и Мензелинским был назначен Преосвященный Андрей (Ухтомский), убежденный сторонник системы инородческого просвещения Н.И. Ильминского. По его инициативе в Уфе в 1916 году возникло Восточно-русское культурно-просветительное общество [16], при котором издавались журналы «Заволжский летописец», «Народ-хозяин», «Уфимский церковно-народный голос», «За родную землю» и чувашская газета «Дус», печатавшаяся из-за отсутствия специального типографического шрифта на татарском языке.
Основными историческими источниками, послужившими нам для вышеизложенной краткой информации о деятельности Уфимского Епархиального комитета ПМО, кроме обзоров С.Г. Рыбакова [9-13], послужили ежегодные отчеты комитета ПМО, печатавшиеся в «Уфимских епархиальных ведомостях» (УЕВ), издававшихся с 1878 года; «Обозрение церквей Уфимской епархии Преосвященным Дионисием, епископом Уфимским и Мензелинским» (УЕВ, 1889-1890); «Материалы к биографии Преосвященного Дионисия, епископа Уфимского и Мензелинского» (УЕВ, 1903, №№ 1-10, 13-23) и, конечно же, «Исторический обзор деятельности Уфимского Епархиального комитета Православного миссионерского общества за 35 лет его существования», опубликованный в УЕВ в 1914 году [17-24]. Отдельные аспекты миссионерской деятельности Православной церкви в Уфимской епархии кратко отражены в обобщающих работах И.Е. Златоверховникова [25] и Н.М. Чернавского [26].
В советской историографии исследования миссионерства, как и истории православной церкви в целом, считались неактуальными: в лучшем случае они разрабатывались очень тенденциозно и сугубо в негативном плане. В появившихся в последнее годы исследованиях миссионерства в Уфимской губернии [27-29] имя С.Г. Рыбакова даже не упоминается.
с. шшогу. -
русское просвздеше
ПРОСЩШЕ ИРОДШГЬ
МАГОМЕТАНСКАЯ ПРОПАГАНДА
ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНШ. «ъ си» ь гондыг»
В своей работе [13], посвященной исламу и просвещению инородцев в Уфимской губернии, С.Г. Рыбаков попытался проанализировать причины, которые во второй половине XVII века привели к осложнению в Российской империи межэтнических отношений между православной и мусульманской частью населения. Безусловно, прежде всего, это были результаты Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, последовавшее за ней распространение слухов о принудительном обращении татар-мусульман в православие, а также ряд принятых правительством постановлений, в частности, об открытии русско-татарских и русско-башкирских школ, русских классов при медресе, принудительном обучении духовенства русскому языку. Вот как о возрастании антирусификаторских настроений в «Обзоре о беспорядках в магометанских населениях восточных губерний» писал в 1879 году башкирский педагог и этнограф Мирсалих Бикчурин: «В Уфимской губернии настроение умов среди магометанского населения по поводу распространения слухов относительно уничтожения будто бы магометанской религии настолько напряжено, что какой-либо ничтожный случай может породить весьма неприятные и даже пагубные последствия».
В целях подавления волнений среди мусульманского населения и недовольства мулл еще в феврале 1873 года, по предложению уфимского губернатора С.П. Ушакова, с наставлением «К муллам, подведомственным Оренбургскому магометанскому духовному собранию» выступил муфтий Салимгарей Тевкелев: «...Дошло до нашего сведения, что некоторые из вас обращаются с христианами недружелюбно. Русские христиане - это дети нашего Императора Александра Николаевича, который разрешает нам строить мечети... Великий наш Государь-император в своих заботах о благосостоянии верноподданных ему народов соизволил повелеть преподавание русского языка во вновь открываемых при мечетях училищах и на вашей обязанности, ахуны и муллы, лежит содействие исполнению означенного Высочайшего повеления. Вот причины, почему важно читать, писать по-русски, к этому я вас приглашаю, это предписываю».
Это «наставление» муфтия ахунам и муллам, однако, не уменьшило пропаганду магометанского духовенства против христианства: на все указанное выше нерусское население Уфимской губернии отреагировало массовым «отпаданием» от христианства и «возвращением» в прежнюю веру. Об этом тревожном положении в епархии говорилось и в отчете Уфимского Епархиального комитета: «В конце 1881 года началось беспримерное в
С Рыба кошу
ДУХОВЕНСТВО
СРЕДИ КРЕЩЕНЫМ
ИНОРОДЦЕВЪ.
nenn готический мсэрнпл спшнортостпнп м ъ(бъ), aoi6 ssssss^
летописи края явление "отпадания в мусульманство" целых обществ христиан Белебе-евского и Стерлитамакского уездов. "Отпало" от христианства до 100 семейств в Ка-ныбекове Белебеевского уезда, до 200 семейств в деревне Мелеузовой Стерлитамакского уезда»[24].
А вот слова, которыми состояние миссионерского дела в Уфимской Епархии охарактеризовал Н.А. Гурвич6, бывший в течении тридцати пяти лет товарищем Председателя Уфимского Епархиального комитета Православного миссионерского общества: «Шла постоянная неравносильная борьба: с одной стороны пропаганда мулл, фанатическая -сильная со всеми подспорьями и при вполне благоприятственных пропаганде обстоятельствах, во всеоружии; а с другой стороны - беспомощное, можно сказать, противоборство миссионерства. И вот дошло до того, что в 70-е годы стали отпадать в магометанство целые селения и едва ли не волости крещеных инородцев, особенно в Мензе-
линском уезде, и если бы не поспешил наш миссионерский комитет на помощь бессильной стороне, то едва ли осталось бы много крещеных инородцев в нашей епархии».
С организацией в 1878 году самостоятельного миссионерского комитета в Уфимской Епархии наступил перелом миссионерского дела: оно приняло характер вопроса государственного значения, а с 1880 года контролировалось лично обер-прокурором Святейшего синода
К.П. Победоносцевым7. Деятельность вновь созданного миссионерского общества была направлена на постройку церквей в районах проживания «инородцев» и открытие церковноприходских инородческих школ [30]. За 5-летний срок (с 1885 по 1890 год) в Уфимской губернии было открыто 26 , инородческих приходов с распределением: в Мензелинском уезде - 11, в Белебеевском - 13 и по одному в Бир-ском и Уфимском уездах с обеспечением причтов казенным содержанием. Инородческие приходы, как правило, строились по соседству с населением магометанского или языческого вероисповедания. Было построено 50 церквей и более 80-ти церковно-приходских и миссионерских школ.
В статье [13], посвященной Щ исламу и просвещению инородцев в я'Х"Уфимской губернии, С.Г. Рыбаков выступил как активный сторонник ученого-востоковеда Н.И. Ильминского, педагога-просветителя, положившего в основу созданной им системы просвещения нерусских народностей религиозно-нравственного воздействия на крещеных инородцев и язычников их
СОСТОЯН1И
,ческой Учительской II аго при ней училища
-й (граждански!) года.
родной язык8. По Н.И. Ильминскому, начальное обучение в первый год проводилось на родном языке, на нем же совершалось богослужение; со второго года обучали русскому языку, давшему представителям зарождавшейся «инородческой» интеллигенции во второй половине XIX века полностью реализовать себя на поприще просвещения своих соплеменников. Эта программа, сначала с успехом осуществленная Н.И. Ильминским в Казанской крещено-татарской школе [31-32], была узаконена правительством в Правилах от 26 марта 1820 года «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев», районами широкого распространения программы стали Уфимская и Оренбургская губернии. Уже к концу XIX века в этих губерниях было открыто 248 инородческих школ, в том числе 93 русско-башкирских и русско-татарских.
В своей статье [13] С.Г. Рыбаков изложил и предысторию первой инородческой ма-рийско-чувашской учительской школы, открывшейся осенью 1882 года в Уфимской губернии в городе Бирске. Место открытия этой школы не было случайным: по данным переписи населения Российской империи 1897 года, из 107 598 язычников Уфимской губернии 91 780 человек (свыше 85 %) проживали в Бирском уезде. С самого начала в задачу Бирской инородческой учительской школы входило обслуживание, кроме Уфимской губернии, и соседних губерний (Пермской, Самарской и Казанской).
Открытие Бирской инородческой учительской школы состоялось 3 октября 1882 года со следующим штатом педагогического персонала9: инспектор, 4 преподавателя, 2 надзирателя. На первый курс было принято 19 воспитанников (вотяк и 18 черемисов), уроженцев Бирского уезда. Из них 5 человек окончили курс в местных начальных училищах, 5 человек - Уфимскую 2-классную черемисскую школу; остальных перевели из 1 и 2 классов Бирского уездного училища. Обучение было 3-годичным, платным; неимущие содержались на средства казны и земства.
Ввиду слабой подготовки поступавших Совет школы дважды (в 1885 и 1887 годах) ходатайствовал об открытии IV (нормального) класса взамен существовавшего при школе одногодичного инородческого училища, но безрезультатно10. Лишь 16 декабря 1889 года по докладу министра народного просвещения И.Д. Делянова с Величайшего соизволения было решено принимать в Бирскую учительскую школу «наполовину всего комплекта учащихся» и русских воспитанников. Эта мера увеличила контингент более подготовленных поступающих, оказала благотворное влияние на усвоение инородцами русской разговорной речи; с сентября1890 года с допущением к обучению русских воспитанников для них было введено обучение черемисскому языку.
С 1899 года при Бирской инородческой учительской школы начала действовать Церковь Гурия, Германа, Варсонофия, Казанских Чудотворцев. За 17 лет существования (на 1900 год) в Бирскую инородческую учительскую школу поступило 583 человека: русских - 124, марийцев - 32б, чувашей - 52, вотяков - 44, крещеных татар - 6, коми-зырян - 9, коми-пермяков - 6 человек. Из общего числа поступивших окончили школу только 135 человек (около 28 %). Выпускники Бирской инородческой учительской школы, которые не были обращены в христианство за время своего пребывания в школе, были приведены к этому в дальнейшем, в период своей учительской деятельности. Отчеты Уфимского Епархиального управления ПМО свидетельствуют о том, что особенно на последнем настаивал попечитель Оренбургского учебного округа тайный советник И.Я. Ростовцев: вступив в 1890 году в эту должность, он сразу же обратил внимание на те учебные заведения, которые существовали специально для обучения детей нерусских национальностей, главным образом, на Бирскую инородческую учительскую школу, Уфимское 2-классное черемисское (марийское) училище, а также работу учителей, окончивших эти учебные заведения.
Из Отчета Уфимского Епархиального управления за 1893 год: «...и вот с тех пор началось среди учителей-инородцев движение в пользу христианства. Сначала приняли крещение будущие учителя - это некоторые из учеников Бирской учительской
nenn готический мсэрнпл спшнортостпнп м ъ(бъ), aoi6 ssssss^
школы, а потом стали креститься состоявшие на должности» [33]. В этом отношении, небезынтересно, например, событие, произошедшее 13 июня 1894 года в Троицкой церкви города Уфы в связи с обращением в христианство 12-ти марийских учителей, в котором принял участие сам епископ Дионисий. Крестными отцами были приглашены: уфимский городской голова купец 1-й гильдии А.А. Малеев; уфимские купцы Ф.Е. Чижов, А.П. Зайков, Е. Соловьев; инспектор Уфимской духовной семинарии Е.А. Зефиров и ряд руководителей городской администрации. Ко времени совершения процедуры крещения учителям переменили их имена: учитель Килеевского марийского училища Бирского уезда Василий Митрич стал Василием Алексеевичем, учитель Кильтеевской марийской школы11 того же уезда Абыш Ибашев стал Петром Евгеньевичем; учитель Байтуринского марийского училища того же уезда Баймурза Таймурзин стал Николаем Семеновичем Семеновым и так далее.
Церковь Гурия, Германа, Варсонофия, Казанских Чудотворцев, при Бирской инородческой учительской школе.
Современное фото
Оценивая в целом историческую роль Бирской инородческой учительской школы, следует отметить, что объективно она сыграла прогрессивную роль в культурной жизни марийского народа, дав к началу XX века свыше 135 специально подготовленных молодых учителей, которые несли свет и знания в самые глухие и темные марийские, чувашские и вотские селения, пробуждая в народе стремление к знаниям, культуре, активизируя общественно-политическую жизнь своего народа.
В заключение напомним, что глава Отдела внешних церковных связей РПЦ митрополит Иларион, комментируя недавние события в Сирии [35], призвал христиан и мусульман к взаимодействию для поддержания стабильности в обществе: «Одна из первоочеред-
ных задач, стоящих перед нашими вероисповеданиями, - вместе противостоять попыткам разжигания межрелигиозных конфликтов и дестабилизации общества». Он отметил, что «(организации и группировки, выступающие под лозунгами экстремистской направленности, являются угрозой стабильности российского общества. В связи с этим лидерам религиозных сообществ следует проповедовать мир и согласие с целью сдерживания межконфессиональных конфликтов на российской земле».
1. Название «инородцы» в терминах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (Изд. СПб. 1894 Т. XIII с. 224) «дается всем русским подданным неславянского племени. В более техническом смысле действующее законодательство (Положение об инородцах, Свод законов Российской империи, том II, изд. 1892,...) под именем инородцев разумеет некоторые племена, преимущественно монгольские, тюркские и финские, которые по правам состояния и по управлению поставлены в особое положение».
2. Должность «крестьянских начальников» была утверждена на основании «Временного положения о крестьянских начальниках» от 3 июня 1898 года: они осуществляли надзор за крестьянским общественным управлением (исполнение крестьянами натуральных и денежных податей, проведение санитарных и противопожарных мероприятий). В их ведении находилось не только крестьянское население, но также переселенцы и «инородцы».
3. Результатом именно этой деятельности С.Г. Рыбакова стали его публикации: «Статистика мусульман в России»(Мир ислама. 1913. Том 2, вып.11), «Предстоящий созыв Особого совещания по мусульманским делам и мусульманах» (Новое время, 1914, 24февраля) и цитированное выше «Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России» [9], вышедшее в 1917 году отдельным изданием в Петрограде.
4. С.Г. Рыбаков привел в [13] и состав населения, кроме русских, проживавшего в Уфимской губернии. Это были татары (150,5 тысяч душ), выселившихся из Казанской губернии, небольшая часть которых крящены; башкиры (622 тыс. душ), коренные обитатели Уфимской губернии, проживавшие по восточному и западному склонам Южного Урала, большей частью кочующие, исповедующие магометанскую религию, с которой были мало знакомы и в которую внесли элементы язычества; мещеряки (200 тысяч душ), многочисленная магометанская народность, переселившаяся с левого и правого берегов Средней Волги из Симбирской и Казанской губерний и проживавшие главным образом в Белебе-евском и Стерлитамакском уездах, исповедующие магометанскую религию и более приверженные к ней, чем башкиры; тептяри (245 тысяч душ), сборная народность, составленная из нескольких тюркских и финских: чувашей, черемисов, остяков, большая часть которых магометяне, но были и язычники. Из тех, кто был причастен к христианству, С.Г. Рыбаков выделил многих народностей: чувашей (620 тысяч душ), родственных башкирам и переселившимся из Казанской и Симбирской, а отчасти из Саратовской и Самарской губерний, проживавших в Белебеевском и Стерлитамакском уездах, большинство из которых христиане, но были и язычники; черемисов или марийцев (88 тысяч душ), переселившихся из Казанской и Симбирской губерний, проживавших в основном в Бирском, Мензелинском, Белебеевском и Уфимском уездах, в религиозном отношении разделявшихся на христиан и язычников; вотяков (29 тысяч душ), переселившихся из Вятской губернии и проживавших среди черемис и тептярей в Бирском и Мензелинском уездах, по религиозной принадлежности разделявшихся на крещеных и язычников, мусульманская пропаганда среди которых делала решительные успехи; мордву (36 тысяч душ), переселившуюся из Пензенской и Симбирской губерний, в большинстве крещеных, магометанская пропаганда среди которых почти не имела успеха.
Таким образом, по мнению С.Г. Рыбакова, именно язычники (чуваши, черемисы и вотяки), общей численностью около 107,5 тысяч душ, будучи под двойным культурным воздействием (русским, христианским и татарским, магометанским), «являлись полем напряженной борьбы между этими двум культурными началами. Язычники Уфимской губернии будут пробным камнем нашего просвещения» [13, 7].
5. Ильминский Н.И. (1822-1891), русский востоковед, педагог-миссионер, член-корреспондент Академии наук. В основу созданной им системы просвещения нерусских народностей были положены два основных принципа. Первый из них состоял в том, что обучение инородцев должно происходить на их родном языке: «Первое возбуждение христианского религиозного чувства и мысли возможно только в том случае, когда ученики вполне понимают предлагаемые им уроки, а это возможно только на родном языке». Вторым принципом системы Н.И. Ильминского было то, что не только язык
nenn готический мсэрнпл спшнортостпнп м ъ(бъ), aoi6 ssssss^
является главным орудием миссионерства, не менее важную роль играет личность миссионера-преподавателя (учитель должен быть из среды инородцев): «Лучшими деятелями на почве просвещения каждого народа будут представители этого же народа, и только они одни, с их совершенным знанием данного инороднического языка, знанием всей жизни и миросозерцания инородцев, с их общей близостью к этим последним, - разумеется, при соответствующим образовании».
6. Гурвич Н.А. (1828-1914), врач, выпускник Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии, секретарь Уфимского статистического комитета (1864-1901), действительный статский советник (с 1880), чиновник особых поручений при Уфимском губернаторе (с 1891), редактор «Уфимских губернских ведомостей» (1865-1896). Товарищем председателя Миссионерского комитета Н.А. Гурвич состоял со дня его открытия (с 1880). Скончался 20 мая 1914 года. Его памяти «Уфимские епархиальные ведомости» посвятили специальную статью (УЕВ, 1914, №14, с. 253-260).
7. Победоносцев К.П. (1827-1907), российский государственный деятель, ученый-правовед; преподавал законоведение и право наследникам престола (будущим императорам Александру III и Николаю II), в 1880-1905 годах обер-прокурор Св. Синода. Поставив духовенство во главу церковноприходских школ, входивших в систему школ, подведомственных Св. Синоду, обеспечив духовенство отдаленных приходов жалованьем, повысив оклады педагогического состава духовно-учебных заведений, К.П. Победоносцев не оставил вне поля своего государственного влияния и просвещение инородцев, поскольку участившееся во второй половине Х!Хвека «отпадание» от православия крещеных татар, отатаривание чувашей, черемисов, вотяков и мордвы, переходивших х в ислам целыми деревнями, неблагоприятно воздействовало на государственную стабильность. Поддерживал систему просвещения инородцев Н.И. Ильминского, придав ей более «обрусительное» направление: создание школ с преподаванием на родном языке местного населения, введение обучения русского языка, изучение православия и богослужения на родном языке.
8. Становление и развитие миссионерско-просветительской системы Н.И. Ильминского широко представлено в сборнике документов «Материалы по истории образования и просвещения народов Волго-Урала в рукописных фондах Н.И. Ильминского» [34], изданном в 2015 году Институтом истории имени Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан.
9. Ими были: инспектор Н.П. Вишневецкий, до того времени в течение десяти лет занимавший в Уфимской духовной семинарии должность преподавателя Священного писания и еврейского языка; М.В. Бажанов, кандидат Казанской духовной семинарии (преподаватель русского языка и литературы); М.А. Галанов, кандидат физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета (преподаватель арифметики, географии и естествознания); М.А. Ермилов (уроки чистописания и рисования), преподаватель тех же предметов в Бирском уездном училище; Н.А. Страхов (преподаватель пения), выпускник Уфимской духовной семинарии. Надзирателями Бирской учительской школы были: Н.П. Боголюбов, до назначения на должность работавший смотрителем Уфимского духовного училища; П.А. Баженов, окончивший курс Лазаревского института восточных языков в Москве. Учителем начального училища при Бирской учительской школе был определен Д.К. Аштыриев (из черемисов), окончивший курс в Казанской учительской семинарии. Преподавание в школе Закона Божия принял на себя Н.П. Вишневецкий, а обязанности эконома временно возложили на надзирателя Н.П. Боголюбова.
10. Бирская учительская школа была устроена по общему типу татарских учительских школ, но с некоторыми изменениями, обусловленными характером этого учебного заведения. Вместо 4-годичного курс обучения был 3-годичным: предполагалось, что поступающих в школу воспитанников будет поставлять образцовое начальное при ней одногодичное училище (одновременно служившее для педагогической практики старших воспитанников школы).
11. Судьба Бирской учительской школы в советское время изучена недостаточно. Известно, что в 1919 году в селе Николо-Березовка Бирского уезда были открыты марийские педагогические курсы, реорганизованные в 1921 году в педагогический техникум, переведенный в Бирск в здание бывшей Учительской школы. В 1934 году учебное заведение снова возратили в Николо-Березовку, его преобразовали в Краснокамское педагогическое училище, выпустившее за годы своей деятельности (19341956) свыше двух тысяч учителей.
Литература
1. Рыбаков, С.Г. // Большая советская энциклопедия. - 2-е изд. М. : Сов. энц. 1955. Т. 37. С. 494.
2. Ямпольский, Н.М. Рыбаков С.Г. // Музыкальная энциклопедия / под редакцией Ю.В. Келдыша. Т. 4. - М. : Сов. энц. 1978. С. 647.
3. Берсанд, Г.Б. Ямпольский, Н.М. Кто писал о музыке : библ. словарь музыкальных критиков и лиц, писавших о музыке в дореволюционной России и СССР. М. : 1979. Т. 3. С. 37.
4. Атанова, Л.П. Собиратели и исследователи башкирского музыкального фольклора. - Уфа : Китап. 1992. С. 70-72.
5. Атанова, Л.П. Рахимкулов, М.Г. Рыбаков С.Г. как собиратель и исследователь башкирских народных песен // Фольклор народов РСФСР. Вып. 2. - Уфа, 1975. С. 139-148.
6. Сальманова, Л. Рыбаков С.Г. - собиратель музыкального фольклора башкир // Ватандаш. 2012. №6. С.
165-175.
7. Рыбаков, С.Г. Музыка и песни уральских мусульман с очерком их быта: 204 мелодии с текстами и русским переводом. Характеристики музыкантов и очерки путешествия. - Два приложения : с картою Уфимской и Оренбургской губерний и портретом башкира-музыканта. - СПб. : Тип. Имп. академии наук, 1897. - 330 с.
8. Ислам в Российской империи // Д.Ю. Арапов / ред. и сост. - М. : Академкнига. 2001. - 281 с.
9. Рыбаков, С.Г. // Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России. - Петроград : Тип. Самойлова, 1917. - 46 с.
10. Рыбаков, С.Г. // Просвещение инородирв в Пермской губернии. - СПб. : Тип. литогр. Фроловой, 1900. - 8 с.
11. Рыбаков, С.Г. Духовенство среди крещеных инородцев. - СПб. : Тип. литогр. Комарова, 1900. - 12с.
12. Рыбаков, С.Г. Русское просвещение и магометанская пропаганда в селе Б. Гондыре (Осинского уезда, Пермской губернии). Из журнала «Церковные ведомости». Изд. Св. Синода. №39. 1900. - СПб. : Синод. тип. - 8 с.
13. Рыбаков, С.Г. Ислам и просвещение инородцев в Уфимской губернии. Из журнала «Церковные ведо-мости».1900. №39. - СПб. : Синод. тип. - 28 с.
14. Свод законов Российской империи / сост. Н.П. Балканов, С.С. Войт, Герценберг В.Э. Кн. 1. Т. 1-3. Гл. 7. О Вере. - СПб., 1912. С. 7.
15. Уфимская епархия РПЦ [Электронный ресурс]. Режим доступа : http://www.eparhia-ufa.ru.
16. Ергин, Ю.В. Восточно-русское культурно-просветительское общество в Уфе (1916-1919) // Педагогический журнал Башкортостана. 2015.№5 (60). С. 159-178.
17. Тюнин, Н.П. Письма по расколу (I—XII) за 1886-1889 годы. Вып. 1 с прилож. - Уфа : Тип. Блохина, 1889.
- 413 с.
18. Последние дни пребывания в г. Уфе преосвещенного Никанора, епископа Уфимского и Мензенлиского [назначенного] на кафедру Херсонскую и Одесскую. - Уфа : губерн.тип., 1894. - 74 с.
19. Зефиров, Е.А. Мои воспоминания о преосвященном Никаноре за время его пребывания на Уфимской кафедре (1877-1884) // Странник. 1893. №8-12.
20. Первое обозрение епархии преосвященнейшим Епископом Уфимском, бывшим Якутским (Из отчета, представленного Св. Синоду преосвященным Дионисием о состоянии Уфимской епархии в 1884 году). - [Уфа, 1884]. - 39 с.
21. Преосвященный Дионисий, епископ Уфимский и Мензелинский (Ко дню 50-летия его служения в священном сане, 8 апреля 1841 - 6 апреля 1891 года). - Уфа : Губерн. тип., 1891. - 51 с.
22. Преосвященный Дионисий, епископ Уфимский и Мензелинский : автобиография // Прибавление к Церковным ведомостям. 1900. №14. С. 575-728.
23. Херувимов, К. Краткая историческая справка о просветительной и административной деятельности уфимских архипастырей за сто лет существования Уфимской епархии. 1800-1900. - Уфа. 1900. - 45 с.
24. Матвеев, С. Исторический обзор деятельности Уфимского Епархиального комитета Православного Миссионерского Общества за 35 лет его существования // УЕВ. 1914. №17. С. 307-320; №18. С. 338-347.
25. Златоверховников, И.Е. Уфимская епархия. Географический, этнографический, административно-исторический и статистический очерк. - Уфа : Изд-во Уфим. Епарх. братства Воскресения Христова, 1899. - 331 с.
26. Чернавский, Н.М. Оренбургская епархия в прошлом и настоящем. - Оренбург : Тип. Оренб. духовн. Консистории, 1900. Вып. 1. 348 с.; Вып. 2 : с прил. — 1058 с.
27. Хабибуллин Р. Православная миссия на башкирской земле: история и современность. / Р.Хабибуллин // Вера без дел мертва есть. - Уфа : Белая река, 2004. С. 43-52.
28. Феклина, О.Б. Миссионерство в Уфимской губернии: 1805-1917 гг. Историография проблемы // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2012. №2(30). С. 163-167.
29. Павлова, О.С. Деятельность православного миссионерского общества в Уфимской епархии во второй половине XIX века // Международная конференция «Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история» / Новосибирск. 28 апреля 2014 года.
30. Ильминский, Н.И. Школа для первоначального обучения детей крещеных татар в Казани // Сборник документов и статей по вопросу образования инородцев. - СПб. : Обществ. Польза, 1869.
31. Ильминский, Н.И. Система народного и в частности инороднического образования в Казанском крае. -СПб., 1886.
32. Ильминский, Н.И. О системе просвещения инородцев и о Казанской центральной крещено-татарской школе. К 10-летию системы и Школы, а также необходимые справки и Указы Св. Синода от 29 мая за №8608 о просвещении инородцев. - Казань, 1913. С. 40.
33. УЕВ. 1893. №13. С. 36.
34. Материалы по истории образования и просвещения народов Волго-Уралья в рукописных фондах Н.И. Ильминского : сб. документов и материалов / сост. Р.Р. Исхаков, Х.З. Багаутдинов. - Казань : Ин-т истории им. Ш. Марджани. АН РТ.2015. - 626 с.
35. [Электронный ресурс] : htpp//islamreview.ru.
