CC BY
31
Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 2. С. 31-49 Научная статья УДК 327.7
ао1:10.17323/1996-7845-2022-02-02
Переосмысляя дискуссию относительно БРИКС вне пределов ее концептуальных истоков1, 2
Э.Ф. Купер
Купер Эндрю Ф. — профессор-исследователь Департамента политической науки и профессор Школы международных отношений Балсилли Университета Ватерлоо (Канада); м.н.с. Института сравнительной региональной интеграции (Брюгге, Бельгия); 200 University Ave West, Waterloo, Ontario, Canada; [email protected]
Аннотация
Объединение БРИКС обычно рассматривается исключительно с экономической точки зрения, в фокус внимания попадают лишь модели роста его отдельных членов: Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки. Деятельность объединения, анализируемая под таким углом зрения, получает негативные оценки, вызывая разочарование и фрустрацию. Вместе с тем объединение БРИКС, помещенное в более широкий дипломатический контекст, приобретает совершенно иной образ, отдельные черты которого получают значительно более позитивную интерпретацию. Эти черты подробно анализируются в «Кратком введении в БРИКС» [Cooper, 2016], опубликованном в 2016 г. И, несмотря на некоторые непредвиденные обстоятельства, которые усиливали разногласия, а в отдельных случаях и напряженность между членами БРИКС, устойчивость объединения и нетривиальная модель эволюции клуба БРИКС представляются примечательными. Хотя Новый банк развития находится в тени других многосторонних институтов, его достижения не следует недооценивать. Более того, в рамках БРИКС были выработаны собственные техники решения проблем (или даже кризисного реагирования). Как и в случае с другими неформальными институтами клубного типа, некоторые из противоречивых вопросов решались внутри БРИКС путем избегания тем, которые могли подорвать единство объединения. Однако со временем этот паттерн был дополнен и более действенными механизмами решения проблем, связанных с внутренними противоречиями.
Ключевые слова: БРИКС, Новый банк развития, Китай, Индия, Россия
Для цитирования: Купер Эндрю Ф. Переосмысляя дискуссию относительно БРИКС вне пределов ее концептуальных истоков // Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 2. С. 31—49 (на русском и английском языках). doi:10.17323/1996-7845-2022-02-02
Объединение БРИКС обычно рассматривается исключительно с экономической точки зрения, а в фокус внимания попадают лишь модели роста его отдельных членов: Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки. Деятельность объединения, анализируемая под таким углом зрения, получает негативные оценки. Классический пример такой негативной интерпретации — вывод, что БРИКС не оправдывает ожида-
1 Статья поступила в редакцию 23.02.2022.
2 Перевод статьи выполнен П.А. Дорониным, н.с. Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС).
ний, — можно встретить в анализе Джима О'Нила, первым предложившего использовать акроним БРИК (в первые годы не включавший ЮАР). В своей статье для Financial Times О'Нил рисует пессимистическую картину [O'Neill, 2021].
Вместе с тем объединение БРИКС, помещенное в более широкий дипломатический контекст, приобретает совершенно иной образ, отдельные черты которого получают значительно более позитивную интерпретацию. Эти черты подробно анализируются в «Кратком введении в БРИКС» (BRICS VSI), опубликованном в 2016 г. [Cooper, 2016]. И, несмотря на некоторые непредвиденные обстоятельства, которые усиливали разногласия, а в отдельных случаях напряженность между членами БРИКС, устойчивость объединения и нетривиальная модель эволюции клуба БРИКС представляются примечательными.
Начнем с очевидного факта, о котором О'Нил умалчивает: произошло кардинальное усиление значимости БРИКС — от кластера разрозненных стран, в основе единства которых лежали величина их экономики и потенциал дальнейшего развития, к функционированию в качестве устойчивого неформального института. Это само по себе можно расценивать как большой успех. Как подчеркивали Патнэм и Бейн применительно к «Группе семи», держаться вместе — непросто. А во многом организационные черты БРИКС заимствованы именно у «Большой семерки» [Putnam, Bayne, 1987]. Как бы то ни было, эту схожесть не стоит преувеличивать. Ряд организационных особенностей БРИКС указывает на то, что в рамках объединения была выстроена самобытная коллективная культура.
Другим аспектом, которому О'Нил также уделяет недостаточное внимание, является неординарный подход БРИКС к расширению влияния организации посредством Нового банка развития (НБР). Хотя НБР и находится в тени других многосторонних институтов, его достижения не следует недооценивать. НБР не просто свидетельствует о способности БРИКС создавать формальные институты, вовлекая в сотрудничество партнеров за пределами стран — членов организации, он также демонстрирует возможности выхода за некоторые ортодоксальные рамки, ассоциируемые с деятельностью многосторонних банков развития: например, в части его модели зеленого роста и способности вовлекать в партнерство новых членов за пределами БРИКС.
И третий аспект относится к механике решения проблем (и даже разрешения кризисов). Как и в случае с другими неформальными институтами клубного типа, некоторые противоречивые вопросы решались внутри БРИКС методом их пропуска. Иными словами, избегались темы, которые могли подорвать единство стран-членов. Однако со временем этот паттерн был дополнен и более действенными механизмами решения проблем, связанных с внутренними противоречиями.
БРИКС: от параллелизма к клубному коллективизму
Как подчеркивается в «Кратком введении в БРИКС» (BRICS VSI) [Cooper, 2016], несмотря на все более пристальное внимание, которое объединение получает в академических и популярных комментариях по международной экономической и политической проблематике, природа БРИКС понимается не вполне корректно. Многочисленные смыслы, придаваемые акрониму БРИКС с момента, когда он был впервые предложен Джимом О'Нилом из Goldman Sachs в начале 2000-х годов, зачастую приводят к путанице. Объединение БРИКС, первоначально символизировавшее сдвиги в экономической динамике международной системы, превратилось в экономический, дипло-
матический и геополитический феномен со значительным импульсом и геостратегическими последствиями.
На базовом уровне БРИКС по-прежнему является свидетельством впечатляющего роста экономики кластера крупных развивающихся рынков за пределами Запада и, в частности, за пределами традиционных экономических сил стран «Группы семи». В публикациях начала 2000-х годов эта эволюция расценивается как динамичный и позитивный тренд, обусловленный в значительной степени приверженностью стран БРИКС глобализации и высокими темпами экономического роста. Отличительной чертой такого анализа выступает формулируемая в нем предполагаемая способность стран БРИКС догнать и в конечном итоге превзойти страны «Группы семи» с точки зрения экономического и, возможно, политического веса.
Таким образом, концепция БРИКС тесно связана с нарративом растущей экономической мощи крупных стран с формирующимся рынком. Уже ранние свидетельства этого явления со стороны финансовых аналитиков, консалтинговых фирм и управляющих фондами активов подчеркивали позитивный характер этих сдвигов как для самих стран, так и для глобальной экономики в целом. Академические оценки, напротив, выражали определенный скепсис в отношении релевантности такого инвестиционно-маркетингового подхода к БРИКС с точки зрения серьезных исследований в области международных отношений. С этой позиции, несмотря на очевидность роста влияния отдельных стран БРИКС, концептуализация БРИКС как движущей силы международной системы имеет существенные ограничения. Действительно, при сравнении индивидуальных экономических профилей стран БРИКС, скорее, бросаются в глаза различия между ними, нежели общие черты. Практически по любым критериям, связанным с ВВП, торговлей, инвестициями или валютными резервами, Китай кратно превосходит своих партнеров. Если говорить о секторах экономики, где наблюдается наиболее бурный рост, Китай как «мировая фабрика» также заметно отличается от Индии с ее развитым технологическим сектором и хабами «глобальных кол-центров», а также от ориентированных на ресурсы России, Бразилии и Южной Африки.
Фундаментально отличает БРИКС от конкурентов продолжающаяся трансформация первоначального описательного и предсказательного нарратива БРИКС в реальную дипломатическую практику взаимодействия стран БРИКС как объединения, начавшаяся с создания института саммитов БРИКС в 2009 г. Более того, помимо конкретных институциональных новаций, дипломатическую практику БРИКС можно рассматривать одновременно и как пример неформальности в международных отношениях, и как ее усиление. В эпоху после 1945 г. господствующее положение занимали формальные универсальные международные организации, такие как Организация Объединенных Наций, международные финансовые институты (Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк) и Всемирная торговая организация (ВТО). Учитывая центральную роль упомянутых институтов, получение признания в этих организациях стало ключевым вызовом для стран Глобального Юга. Однако по мере того, как кампания стран Глобального Юга, направленная на получение ими больших прав в некоторых из этих формальных международных организаций, начала приносить результаты, промышленно развитые страны все более явно оттесняли эти организации на второй план, делая выбор в пользу более неформальных и эксклюзивных механизмов экономического и политического сотрудничества через такие форумы, как «Группа семи». Таким образом, в данном контексте феномен БРИКС представляет собой расширение этой дипломатической практики исключительности и неформальности за пределы стран «Группы семи». С другой стороны, подобный сдвиг в сторону неформальных дипломатических практик, реализованный группой стран с формирующимся
рынком, создает дилемму для всей совокупности стран Глобального Юга. В то время как описательный нарратив БРИКС подчеркивает движение стран с формирующимся рынком от периферии к центру международной системы в результате глобализации и экономического роста, переход БРИКС как объединения к реальной дипломатической практике привел к разделению Глобального Юга на БРИКС и «всех остальных».
Тем не менее, несмотря на важное символическое и дипломатическое значение, растущий политический вес и актуальность саммитов БРИКС и связанных институтов еще предстоит убедительно продемонстрировать. В реальности точно так же, как при использовании акронима БРИКС, предложенного Goldman Sachs, упускались из виду индивидуальные различия между субъектами с точки зрения их экономических профилей, при рассмотрении объединения БРИКС с точки зрения операционного функционирования могут игнорироваться важные ограничители его способности предпринимать коллективные действия. В этом смысле значительные различия между странами БРИКС, как с точки зрения интересов, так и с точки зрения идентичности, становятся заметным барьером для эффективного сотрудничества. Институционально также наблюдается разительный контраст между, с одной стороны, Россией и Китаем, которые в глобальной системе пользуются преимуществами постоянных членов Совета Безопасности Организации Объединенных Наций (СБ ООН) с правом вето, и, с другой стороны, Индией, Бразилией и Южной Африкой.
Своими коллективными действиями страны БРИКС приложили значительные усилия, чтобы позиционировать себя как сплоченную группу единомышленников. Однако за этими усилиями скрываются острые противоречия в политических и экономических подходах государств — членов объединения. Более того, между странами БРИКС существуют фундаментальные источники конкуренции. В отношениях Китая и Индии, а также России и Китая присутствуют отголоски территориальных споров. В 2017 г. саммит БРИКС проходил на фоне обострения геополитического противостояния между Индией и Китаем, обусловленного резкой эскалацией напряженности вокруг конфликта на плато Доклам, когда вооруженные силы двух стран находились на грани столкновения на сиккимском участке китайско-индийской границы.
Однако, несмотря на эти ограничения, переход БРИКС от существования в форме концепта к практической деятельности продолжает восприниматься как поворотный момент в отношениях между Западом и незападными странами. Вплоть до создания БРИКС Глобальный Юг выступал в качестве просителя реформы международных институтов с позиции слабости. Глобальный финансовый кризис полностью поменял ситуацию. В отличие от азиатского кризиса конца 1990-х годов, эпицентр глобального финансового кризиса пришелся не на страны Глобального Юга с последующим эффектом перехода на страны Запада. Начавшийся в США и впоследствии получивший развитие как еврокризис, глобальный финансовый кризис усилил недовольство стран БРИКС своим неравноправным положением в мире, но выступали они уже в контексте вновь обретенного чувства уверенности. Вместо того чтобы выступать за реформы, апеллируя к нормативным основаниям справедливости, страны БРИКС начали указывать на необходимость пересмотра глобальных правил в связи с их ростом, основанным на конкурентоспособности в глобальной институциональной архитектуре.
Саммиты БРИКС становятся все более заметными как для профессионалов в области политики, так и для обывателей, но сохраняются вопросы относительно логики, лежащей в основе самой группы, а также мотивов стран-участниц. Например, является ли попытка реализовать концепцию Goldman Sachs на практике просто инструментом для создания платформы, сигнализирующей о количественных разрывах в экономических показателях между БРИКС и другими акторами Глобального Юга? Или же это
механизм, инструментально созданный для преодоления барьеров между самими странами БРИКС?
Как бы то ни было, БРИКС как объединению по-прежнему не хватает внутренней сплоченности или продемонстрированной способности предпринимать коллективные действия, которые позволили бы по праву именовать БРИКС альянсом. Безусловно, БРИКС нельзя сравнивать с такими давними и укоренившимися союзами, как Организация Североатлантического договора или «Группа семи», в основе которых лежат как явно выраженные общие интересы, так и набор разделяемых участниками основополагающих ценностей. Самым впечатляющим достижением группы стал даже не значительный прогресс в торговле внутри БРИКС или появление того, что президент России Владимир Путин назвал «полномасштабной системой стратегического управления» [Sputnik, 2013], а, скорее, способность группы сформироваться и поддерживать свое существование в качестве форума за пределами стран Запада в течение достаточно долгого периода.
Чтобы оценить степень этого успеха, необходимо более внимательно взглянуть на БРИКС как на дипломатический проект. В конечном счете на международной арене должна была появиться некая структура, подобная БРИК, в результате потрясений глобального финансового кризиса и формирования культуры доверия, появившейся в рамках «аутрич»-процессов «Группы семи/восьми». Несмотря на структурные препятствия на пути к обретению устойчивости, функциональность БРИКС как форума обеспечивается за счет использования неформальных «клубных» механизмов сотрудничества, работающих в отсутствие установленной физической площадки для сотрудничества, конституции или устава объединения или же установленного графика работы.
В целом вопросы о будущем БРИКС как международного института или набора институтов сохраняют свою актуальность. Сколько «цемента» — в виде формальной институционализации — будет заложено в фундамент БРИКС? На начальных этапах сотрудничество БРИКС было движимо в основном внешними силами и фокусировалось на реформах, которых страны БРИКС стремились реализовать в других областях системы международных институтов. Раннее сотрудничество БРИКС было в значительной степени сосредоточено на реформах МВФ и Всемирного банка. Начиная с саммита в Нью-Дели в 2012 г. внимание БРИКС переместилось «внутрь» с появлением инициативы о создании Нового банка развития (НБР) — банка развития по линии Юг — Юг, независимого от хаба существующих институтов, расположенных на Западе. Принимая во внимание важность этой инициативы, требуется детальный анализ деятельности НБР и ее последствий для будущего БРИКС. С одной стороны, способность БРИКС к такой коллективной мобилизации является проверкой того, насколько в объединении укоренилась клубная культура. С другой стороны, деятельность НБР служит свидетельством того, способно ли БРИКС как объединение устанавливать новые институциональные связи с остальной частью глобального Юга, или же НБР стал новым источником разделения и рассматривается остальными как механизм, с помощью которого страны БРИКС преследуют собственные интересы.
НБР как история успеха и как фактор напряженности
Новый банк развития (НБР) представляет собой загадку, на которую О'Нил обратил минимум своего внимания. С одной стороны, возникает вопрос, почему и как НБР сначала привлек к себе внимание как «цемент» для БРИКС, а затем отошел на второй
план в сравнении с китайским проектом Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ). С другой стороны, эта загадка связана с относительным отсутствием противоречий в НБР. Как отмечает журнал The Economist, НБР «уделяется гораздо меньше внимания, чем другому многопрофильному кредитному учреждению, созданному немного позже, — Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций (АБИИ)... Рассмотрим для примера даже материалы журнала The Economist: НБР упоминается в дюжине статей, в то время как АБИИ упоминается примерно в 60 статьях». Тем не менее, несмотря на общую слабость БРИКС, тот же The Economist отмечает: «Их (БРИКС. — Примеч. пер.) главное творение — банк, который призван перестроить мир финансирования развития, — делает удивительные успехи» [The Economist, 2018; Chin, 2014; Cooper, 2017; Wang, 2017].
Эти два аспекта существуют параллельно, при этом более скромные, хотя и результативные показатели НБР сводят разногласия к минимуму. Вместо того чтобы делать упор на крупные инфраструктурные проекты, формирующие основу устоявшейся модели финансирования развития, НБР продвигает продуктовую инновацию, инвестируя в более мелкие проекты и отдавая предпочтение проектам, нацеленным на устойчивое развитие посредством создания зеленой инфраструктуры. Тем не менее этот аргумент о сдержанности, позволяющей избежать разногласий, не соответствует более обобщенному и все более укрепляющемуся образу БРИКС как клуба «поднимающихся» держав, находящихся под усиленным давлением.
Если дело не только в незначительных (пока) масштабах НБР, то почему тогда создание банка БРИКС вызвало так мало споров? Действительно, эта загадка еще более поразительна ввиду нетрадиционной культуры НБР. В отличие от АБИИ, НБР является отклонением не только от базовой модели основных международных финансово-кредитных организаций [The Economic Times, 2015], но и от более ранних инициатив, продвигавшихся представителями Глобального Юга. С этой точки зрения НБР претендует на уникальность, опровергая тем самым предположение о том, что он представляет собой продолжение «знакомых инициатив», таких как создание банков развития ближневосточными производителями нефти в 1970-х годах, от «вновь выросших игроков» [Kahler, 2016]. Если и есть сходство с такой категорией инициатив, как Исламский банк развития или Фонд международного развития ОПЕК, — ввиду сочетания материального веса, геополитической цели, стремления переработать излишки сбережений в инвестиции и асимметричного распределения полномочий между членами, — то это сходство относится к АБИИ, но не к НБР.
Отчасти отсутствие разногласий может быть обусловлено тем, что НБР является формализованным институтом, в отличие от БРИКС, который по-прежнему пропитан культурой клубной неформальности. Если НБР и нуждается в переосмыслении в связи с наличием у него нескольких отличительных черт, которые отделяют его от других многосторонних банков, то стоит обратить внимание на некоторые черты формализации, обретенные НБР. В отличие от БРИКС, НБР имеет собственную штаб-квартиру. НБР имеет особую организационную структуру, которая была разработана в ходе длительных переговоров, предшествовавших запуску. Система корпоративного управления НБР предполагает не только ротационную (по странам. — Примеч. пер.) должность президента, но и должности четырех вице-президентов от каждой из четырех других стран-учредителей.
Кроме того, регламентирована и схема работы. Отойдя от традиционной практики, например, международных финансовых учреждений, НБР выбрал схему совета директоров вне резидентства, при условии того, что такой формат позволит принимать
решения своевременно и с соблюдением бюджетной эффективности. Например, первый раунд выдачи займов НБР был объявлен на совете управляющих в кулуарах ежегодных встреч МВФ и Всемирного банка.
Тем не менее, несмотря на этот сдвиг в сторону ортодоксальности, истоки НБР в культуре БРИКС все же имеют некоторые особенности, которые требуют изучения. Одна из них — это отход от принципа равенства в сторону неравноценной представительской структуры, характерной для традиционных многосторонних банков развития. Хотя эта инновационная форма принятия решений стала предметом длительных переговоров и еще далека от того, чтобы стать устоявшейся в части операционной деятельности, принцип равенства в отношении прав и обязанностей членов НБР знаменует собой серьезный сдвиг в применении базовых постулатов глобального управления.
Конечно, существуют разногласия относительно того, как этот принцип равенства применяется. Безусловно, формирование культуры сотрудничества требует преодоления серьезных ограничений с точки зрения национальных интересов и идентичности [Stuenkel, 2015; Rewizorski, 2015; Cooper, 2016]. В то же время принцип равенства помещает НБР в рамки операционной модели, которая требует тесного взаимодействия между бюрократическими структурами НБР. Хотя НБР расположен в Шанхае, он не является банком, контролируемым Китаем. Но, с другой стороны, это и не многосторонний банк с большим числом членов, коим является АБИИ. Поэтому, хотя это и предварительное исследование, интересно выявить некоторые «внутренние» характеристики работы НБР.
Примечательно, что НБР удается не только оградить себя от более широкого контекста напряженности в отношении БРИКС в целом, но и не потерять дееспособность благодаря высокой степени бюрократической автономии, а также эффективному разделению обязанностей. Несмотря на весьма предварительный характер такой оценки, этот аспект работы НБР недостаточно изучен и заслуживает внимания. Если внутри клуба БРИКС заметна напряженность, о чем свидетельствуют недавние публикации, то НБР удается работать независимо от этих источников напряженности.
Каждая из ключевых для идентичности НБР характеристик подробно обсуждалась в течение двух лет. Индия по-прежнему опасается потенциального операционного доминирования Китая в НБР, особенно с учетом того, что она изначально играла ведущую роль в создании этого института. Главный источник разногласий возник на этапе подготовки. Здесь Индия действовала осторожно в процессе развития БРИКС. На начальном этапе создания клуба министр иностранных дел Индии преуменьшал значение форума, заявляя, что «эти четыре страны не настроены против каких-либо других стран или какой-либо другой группы стран. Это даже не попытка "поиграть мускулами". Мы стараемся учиться друг у друга» [RT, 2009]. Даже когда в июне 2009 г. в Екатеринбурге статус БРИКС был повышен до уровня саммита лидеров, премьер-министр Сингх сдержанно оценивал перспективы этого объединения.
Эта осторожность не отразилась на процессе создания НБР, поскольку Индия поддержала эту идею, когда в 2012 г. принимала 4-й саммит БРИКС в Нью-Дели. Оглядываясь назад, важно отметить, что именно Индия, а не Китай, взяла на себя инициативу по изучению альтернативных стратегий финансирования развития после мирового финансового кризиса 2008 г. Поддерживая такие усилия, премьер-министр Манмохан Сингх опирался на свой обширный опыт работы в качестве главного экономического советника, управляющего резервным банком и главы Комиссии по планированию, а также на свою роль генерального секретаря Комиссии по делам Юга. Например, на саммите «Группы двадцати» в Сеуле, который прошел в ноябре 2010 г., Сингх вы-
ступал за использование альтернативных инструментов для стимулирования развития инфраструктуры [The Hindu, 2010]. Столкнувшись с проблемой огромных дисбалансов, он предложил новый институциональный инструмент для преобразования избыточных сбережений в инвестиции.
Учитывая этот контекст, неудивительно, что Индия сделала создание Нового банка развития центральным пунктом повестки дня на саммите в Нью-Дели. На встрече министров финансов, состоявшейся непосредственно перед саммитом, эту инициативу одобрили в качестве приоритетной. Помимо этого, Академический форум БРИКС 2012 г., в котором принял участие ведущий индийский аналитический центр Observer Research Foundation (ORF), рекомендовал саммиту лидеров БРИКС рассмотреть «возможность создания и условия функционирования финансовых институтов, таких как Банк развития и (или) Инвестиционный фонд, которые могут помочь в развитии БРИКС и других развивающихся стран» [BRICS Academic Forum, 2012], что стало свидетельством трансформации БРИКС от клуба, ориентированного исключительно на конкретные государства, до более широкой сети.
Однако чем упорнее Индия продвигала эту идею, тем глубже становился разрыв между установками на равноправие и прагматизм [Krishnan, 2014]. Настойчивость, с которой Индия придерживалась этой позиции, свидетельствует не только о разочаровании, которое она испытывала из-за отсутствия справедливости в отношениях с международными финансовыми учреждениями, но и о том, что ее идеологическое лидерство в инициативе создания НБР оказалось под угрозой из-за финансового влияния Китая. Что касается операционной модели, индийские официальные лица выступали за то, чтобы первоначальный капитал для запуска фонда составлял 50 млрд долл. США, при этом каждая страна БРИКС должна была внести вклад в равных долях по 10 млрд долл. США. Имея преимущество в виде огромных международных валютных резервов, превышающих 3 трлн долл. США, Китай, напротив, настаивал на альтернативной прагматичной модели. В рамках этой модели предлагалось установить взносы стран в соответствии с их финансовыми возможностями и общую базу капитала в размере 100 млрд долл. США, что дало бы Китаю возможность внести больший вклад в базу капитала Банка и, таким образом, принесло бы ему асимметричное преимущество среди стран - учредителей НБР [Sahu, 2013].
Китай не блокировал напрямую создание НБР, но его неоднозначная реакция на первоначальное предложение Индии замедлила процесс переговоров и создания учреждения. На протяжении затянувшегося переговорного процесса китайские комментаторы открыто сомневались в необходимости придерживаться принципа равенства. Чжу Нин, профессор Шанхайского передового института финансов (Shanghai Advanced Institute of Finance), в интервью Центральному телевидению Китая заявил: «Если пять стран будут иметь равные доли в одной структуре, возникнут проблемы с координацией работы» [Krishnan, 2014].
В итоге Индия смогла отстоять общий принцип равенства - условие, заложенное в декларации НБР. Но Китай тем не менее добился своего по двум другим вопросам, которые определили операционную деятельность банка. Первый из них касался места расположения штаб-квартиры банка. Вначале этот вопрос не вызывал серьезных разногласий, но по мере того, как инициатива создания банка постепенно обретала реальные черты, напряженность по данному вопросу нарастала и выбор местоположения стал приравниваться к определению того, кто будет осуществлять общий контроль над банком. Индия выступила идейным вдохновителем создания банка [Chand, 2013]. Китай, в свою очередь, настаивал на том, чтобы штаб-квартира находилась в Шанхае,
и эту позицию отстаивали также ключевые китайские аналитические центры [Shanghai Forum, 2013].
В то же время именно Китай, а не Индия, на практике добивался большего включения «остальных» в проект НБР, что усиливает споры о том, какая страна лучше всего воплощает в БРИКС дух солидарности. Главный вопрос заключался в том, может ли НБР кредитовать только членов БРИКС или также и другие государства, которые не являются членами объединения. Китай настаивал на том, чтобы клиентская база была расширена и не ограничивалась только странами БРИКС, а Индия, стремясь удовлетворить собственные потребности в капитале внутри страны, требовала более концентрированного подхода. Другими словами, Индия уделяла приоритетное внимание созданию собственного инфраструктурного потенциала, а Китай, имея преимущество огромного профицита счета текущих операций, искал альтернативные и менее прямолинейные инструменты для финансирования проектов развития в глобальном масштабе.
К чести объединения культура солидарности в рамках БРИКС, символизирующая утверждение политического суверенитета его стран-членов, позволила им сохранить сплоченность даже под давлением. Однако в основе этой организационной сплоченности лежало несколько неуклюжее равновесие по основному обсуждаемому вопросу. Хотя страны БРИКС придерживались изначальной модели установления подписного капитала в размере 50 млрд долл. США, формируемого из взносов каждого члена (разделенных на оплаченные акции на сумму 10 млрд долл. США и акции, подлежащие оплате по требованию, на сумму 40 млрд долл. США), было также решено, что со временем НБР будет двигаться к достижению максимального размера уставного капитала в 100 млрд долл. США.
В вопросе о субъектах, обладающих правом получения займов от НБР, Китай одержал победу: была принята идея о возможности для НБР осуществлять кредитование на глобальной основе. Если Китай получил основное преимущество от этого расширенного охвата в плане поставок, то Индия получила некоторую компенсацию в ресурсном измерении. Одобрение роли НБР в качестве кредитора за пределами БРИКС шло в увязке с одобрением принципа предоставления миноритарной доли голосов (от 40 до 45%) другим странам, включая промышленно развитые государства, — позиция, которую давно отстаивала Индия. Открытость такого рода не только позволила несколько ослабить доминирование Китая, но и способствовала тому, что НБР смог пополнить свои капитальные ресурсы за счет других стран с кредитными рейтингами высшего уровня.
Такие разногласия нельзя игнорировать, но их не следует преувеличивать: созданию НБР они помешать не могли. Хотя значительная напряженность и «игра мускулами» сохранялись, они в основном сдерживались импровизацией и компромиссами, свидетельствующими о жизнеспособной клубной культуре [Cooper, Farooq, 2015; Cooper, 2016]. В целом НБР представляет собой выдающийся пример выработки коллективной глобальной политики. Несмотря на то что многие противоречия все-таки получили огласку, значимость подготовительного этапа переговоров закрепилась в основе операционных практик НБР. Также подчеркивается важность для модели вопроса выбора управляющих НБР. Один из вариантов предполагал возможность для управляющих действовать в качестве представителей национальных интересов своей страны, что соответствует культуре международных финансовых учреждений. Другой вариант заключался в укреплении культуры солидарности, при которой должностные лица НБР могли бы сделать ставку на инструментальный (и творческий) процесс,
в рамках которого коллективная форма инновационного лидерства плавно преодолевает ограничения, связанные с расхождением позиций членов НБР.
Хотя вначале Китай сопротивлялся продвижению этого принципа, равенство в принятии управленческих решений стало мантрой для НБР [Zhu, 2015]. В декларативном плане основной темой по-прежнему оставалось то, что НБР олицетворяет собой новую форму демократически ориентированного финансового института. Важно отметить, что будущий президент НБР, представляющий Индию (и имеющий опыт работы в ICICI Bank и компании — экспортере программных услуг Infosys, а также в АБР), Кундапур Ваман Каматх признал необходимость ориентироваться на различные интересы и индивидуальные особенности стран-членов [Wildau, 2015].
В сравнительном плане успех НБР в поддержании сильной клубной культуры выгодно отличается от того, что происходит в рамках АБИИ. Контроль над АБИИ со стороны Китая на системном уровне воспроизводит структуру власти в организации, характерную для ведомых США и странами Европы международных финансовых учреждений, образованных после 1945 г., и для региональных организаций, таких как АБР (где Китай и Индия имеют относительно небольшие доли в управлении — 5,5 и 5,4% соответственно — против Японии и США, которым принадлежит по 12,8%) [Vestergaard, Wade, 2013; Reisen, 2015]. Как и в международных финансовых учреждениях, базовое право голоса, право голоса членов-учредителей и право голоса на основании доли участия распределяется в АБИИ в зависимости от размера ВВП каждого члена, что дает Китаю заведомое преимущество. Значительная автономия предоставлена также группе руководства АБИИ и президенту, при избрании которого голос Китая — решающий. Через эту призму структура НБР с ее разнообразием компенсационных компромиссов знаменует собой важное отступление в сторону модели коллективного формирования глобальной политики.
Распределение проектов также усилило культуру равенства. Не желая действовать по подобию традиционных финансовых институтов и тем более АБИИ, НБР поставил перед собой цель продвигать альтернативную модель развития, основой которого является устойчивое развитие посредством проектов, способствующих развитию зеленой инфраструктуры.
С точки зрения продуктовых инноваций особенностью первого раунда выдачи займов (объявленного в апреле 2016 г.) на сумму 811 млн долл. США стал выбор не в пользу крупных инфраструктурных проектов, а, скорее, в пользу небольших проектов со сроком реализации 12—20 лет, которые связаны с развитием чистой возобновляемой энергии в каждой из стран БРИКС за исключением России (по крайней мере на начальном этапе). Бразильский банк Banco Nacional de Desenvolvimento Economico e Social получил самый крупный заем в размере 300 млн долл. США на строительство объектов, работающих на возобновляемых источниках энергии, общей мощностью 600 МВт. НБР также предоставил заем в размере 250 млн долл. США индийскому банку Canara Bank, из которых 75 млн долл. США предназначались для проектов в области энергетики на основе возобновляемых источников общей мощностью 500 МВт. Южноафриканская компания Eskom получила заем в размере 180 млн долл. США на строительство линий электропередач, способных передавать 670 МВт и преобразовывать 500 МВт энергии, вырабатываемой с использованием возобновляемых источников. Китайская компания Shanghai Lingang Hongbo New Energy Development также получила заем в размере 81 млн долл. США на строительство солнечных электростанций на крышах общей мощностью 100 МВт [Sasi, 2015; BRICS Post, 2016].
Помимо инструментальных результатов, дух солидарности подкреплялся признаками объединения в особую бюрократическую культуру на операционном уровне. Выражаясь формально, бюрократический нарратив НБР фокусируется на инновационных практиках, отличных от традиционных финансовых институтов. Президент Каматх во время своего назначения отметил: «Одна из тем, на которой мы сосредоточим внимание, заключается в том, что кредиторы хотят, чтобы заемщики соблюдали определенные графики. Нам нужно понять, какие инновации необходимы, чтобы обеспечить соблюдение этих сроков или попытаться их сократить» [The Economic Times, 2015].
Вступая в противоречие со своим сдержанным образом, НБР становится более ориентированным на риск, предлагая иной баланс между скоростью и контролем. НБР уверен, что его проекты практически не окажут влияния на окружающую среду, поэтому гораздо проще отказывается от различных форм институционального надзора. Однако ставка института на догоняющее развитие в плане инноваций в сфере предоставления услуг была сопряжена с издержками в виде настороженности со стороны групп гражданского общества. Как отмечалось выше при обсуждении продуктовых инноваций, сохранялись подозрения, что более быстрые темпы реализации проектов, поддерживаемых НБР, не соответствуют целям устойчивого развития.
Как бы то ни было, не имея материального «веса», который есть у АБИИ, НБР был вынужден импровизировать. Принципами НБР стали не «лучшие практики», отражающие «слишком жесткую, негибкую и медленную» традиционность, а «практики следующего поколения», отражающие развитие как динамичный и гибкий процесс [Financial Times, 2015].
Еще одним подтверждением тому, что НБР действительно может многое предложить в плане внедрения инноваций, является эволюция управленческой команды НБР как автономной структуры. С самого начала НБР приходилось с осторожностью балансировать между национальными интересами и идентичностью своих членов. Но обращаясь к принципу скорости как к базовому постулату, профессиональная бюрократия НБР стимулирует членов НБР к более быстрой работе для достижения целей НБР и, таким образом, сигнализирует, что НБР имеет важное сравнительное преимущество относительно других институтов.
Среди факторов укрепления коллективной культуры НБР важную роль сыграла Бразилия, которая приложила немало усилий для смягчения напряженности в отношениях между Индией и Китаем. Первоначально президент Лула был лицом БРИКС для широкой аудитории. Хотя Бразилия не так сильна экономически или стратегически, как Китай, она заняла лидирующие позиции. При этом Бразилия опиралась на свою репутацию активного участника сотрудничества как на международном, так и на региональном уровне. Однако со временем, после ухода Лулы, Бразилия отстала от других членов БРИКС в плане развития своего лидерского потенциала. Одним из ярких примеров стала неспособность правительства Русеф продвинуться вперед в вопросе кибербезопасности, учитывая, что Россия, Китай и Бразилия систематически становились объектами наблюдения программы Prism со стороны Агентства национальной безопасности США. Во время саммита в Нью-Дели в СМИ сообщалось, что Бразилия выступила с инициативой о создании линии оптоволоконной связи (BRICS Cable), которая бы независимо связывала страны-члены, соединив города Форталеза и Владивосток через Кейптаун, Ченнаи и Шаньтоу. Хотя возможность реализации данного проекта с самого начала вызывала сомнения, как с точки зрения финансирования, так и с
точки зрения защиты данных, она тем не менее указывала на силу и солидарность, а не на уязвимость перед лицом коллективных угроз. Однако со временем эта инициатива пропала из поля зрения.
Более показательным примером является сдержанный подход Бразилии к созданию НБР. Безусловно, у Бразилии были большие шансы взять на себя роль лидера в этой инициативе. Лула критиковал деятельность Запада, обвиняя его в том, что мировой финансовый кризис «был создан белыми людьми с голубыми глазами» [Gillespie, 2012]. Кроме того, Бразилия была лидером в области альтернативных форм финансирования развития. Избегая формулировки «официальное содействие развитию», поскольку она ассоциируется с асимметричными отношениями между Севером и Югом, Бразилия удвоила размер своей официальной помощи развитию в период с 2007 по 2008 г. и утроила его в период с 2009 по 2010 г.
Тем не менее, несмотря на свои сильные стороны, Бразилия уступила лидерство в НБР Индии и Китаю. Сначала казалось, что Бразилии удобнее использовать Диалоговый форум ИБСА, другое неформальное объединение Индии, Бразилии и ЮАР, сформированное в начале 2000-х годов. Но даже несмотря на то что объединение БРИКС стремилось занять место ИБСА, не стоит преувеличивать роль Бразилии в качестве «двигателя» переговоров по НБР. По свидетельству представителя Бразилии, наблюдавшего за этим процессом изнутри, Бразилия осталась в стороне от Китая, Индии и ЮАР, не предложив свой вариант места размещения штаб-квартиры НБР, что стало «ошибкой с нашей стороны, которая оставила Бразилию без козырей в переговорах» [Batista Jr., 2022, p. 36].
В таких обстоятельствах Бразилия сосредоточилась на роли полезного посредника. Важное место здесь занимают впечатляющие дипломатические усилия бразильских дипломатов по выработке компромиссного решения между Индией и Китаем относительно организационной структуры НБР. Важно отметить, что компромиссы стали возможны благодаря тому, что Бразилия не продвигала свои собственные интересы. Бразилия выступала в роли посредника, а не конкурента, и эту роль она сыграла успешно. Один бразильский дипломат отмечал: «Мы вырвали победу за 10 минут до конца игры. Мы добились принятия сбалансированного соглашения, которое устроило всех» [Soto, Boadle, 2014].
Грядущие испытания для БРИКС
Несмотря на тенденцию к занижению роли НБР как менее статусного аналога АБИИ, вопросы деятельности банка интересны и значимы. НБР располагает гораздо меньшими ресурсами, чем АБИИ, однако у этого института есть как нормативное, так и инструментальное назначение, которое является отклонением от традиционной модели других финансовых институтов, улучшающим ее. Уникальность НБР особенно заметна в безусловном приоритете принципа равенства, которым руководствуется его культура.
Приверженность стран БРИКС принципу равенства будет проверяться различными способами. Как отмечает Калер, НБР не cможет избегать обсуждения чувствительных вопросов, связанных с управлением [Kahler, 2016]. В институциональном плане НБР должен постоянно балансировать между своей коллективной культурой и интересами своих членов, особенно Китая и Индии.
Главным испытанием до настоящего момента было отделение и ограждение НБР от более масштабной напряженности в рамках БРИКС как клуба в целом. Эта напря-
женность особенно выражена в отношениях Китая и Индии, как из-за конкретных разногласий, связанных с повесткой дня БРИКС, так и из-за более широкого контекста отношений между этими странами.
На начальных этапах БРИКС удерживала вместе эффективная клубная культура. Наибольшее внимание в официальных коммюнике уделялось блоку вопросов, где страны БРИКС могли выразить свое традиционное недовольство тем, что они марги-нализированы в рамках глобальной институциональной структуры, и их общее критическое отношение к плохому управлению мировой экономикой со стороны Запада. Глобальные финансовые вопросы широко освещались в декларациях саммитов, занимая более заметное место, чем выражение солидарности с остальными странами Глобального Юга, вопросы экологии / изменения климата, а также продвижение повестки «Группы двадцати» и торговли. Напротив, области, в которых страны БРИКС были наиболее разобщены, такие как реформа СБ ООН, минимально освещались в контексте саммитов БРИКС.
Страны БРИКС разделяют общие взгляды по ключевым геополитическим вопросам. БРИКС отклонила предложения об исключении России из саммита «Группы двадцати» в Брисбене в ноябре 2014 г. [Panova, 2021]. В Уфе лидеры не ссылались конкретно на действия России, а лишь отметили «глубокую обеспокоенность БРИКС ситуацией в Украине» и необходимость ее урегулирования путем «инклюзивного политического диалога». Более того, после февраля 2022 г. этот деликатный процесс будет развиваться дальше на фоне сценариев эскалации напряженности.
Помимо этого, БРИКС удалось успешно справиться с кризисом на плато Доклам, несмотря на то что СМИ в Китае и Индии нагнетали обстановку. Действительно, деэскалации способствовали встречи председателя КНР Си Цзиньпина и премьер-министра Индии Нарендры Моди на неформальной встрече БРИКС в рамках саммита «Группы двадцати» в Гамбурге в конце августа 2017 г.
Главный вопрос для БРИКС заключается в том, можно ли повторить применение этого типа урегулирования кризиса в случае необходимости. Ведь, как показало фактически случившееся столкновение между китайскими и индийскими войсками (с не менее чем двадцатью погибшими) на реке Галван в середине июня 2020 г., такой сценарий нельзя исключать, напряженность на границе двух государств остается чувствительным вопросом, а ситуация крайне нестабильной. Пауло Ногейра Батиста-мл. отмечает: «Как это может не повлиять на НБР? Каждый эпизод ухудшения отношений между Китаем и Индией представлял риски для организации» [Batista Jr., 2022, p. 53].
Тем не менее на фоне повышения ставок сохранение единства для БРИКС является более вероятным сценарием, чем разрыв [Papa, Verma, 2021]. Во-первых, успешное расширение членства в НБР отвлекает внимание от двусторонних отношений между Китаем и Индией. Первоначально вопрос о расширении членства был еще одним источником двусторонней напряженности. Тема расширения членства в НБР получила большое внимание в Индии как возможный инструмент усиления влияния Китая в ущерб Индии, особенно если расширение предполагает присоединение к НБР дружественных Пекину стран, в частности Пакистана. С присоединением Бангладеш к НБР в сентябре 2021 г. эти опасения были развеяны.
И, что еще более важно, нет никаких признаков снижения значимости БРИКС ни для Китая, ни для Индии, ни для других членов БРИКС. Несмотря на появившиеся в 2017 г. спекуляции на тему того, что премьер-министр Индии Моди может попытаться оказать давление на Китай в вопросе Доклама, дав понять, что он не будет участвовать в саммите БРИКС в Сямыне, такой весьма заметный жест (который нанес бы серьезный ущерб имиджу и результатам деятельности БРИКС) не был сделан. Примечательно, что
переход от председательства Индии в 2021 г. к председательству Китая был плавным: первая встреча шерп БРИКС под председательством Китая состоялась в виртуальном формате 18—19 января 2022 г. на фоне высказанной Китаем признательности в адрес Индии за высокие результаты ее работы как председателя БРИКС в предыдущем году.
Все это не означает, что следует преувеличивать важность БРИКС с точки зрения вклада объединения в идентичность каждой страны-участницы. Для каждой из них принадлежность к БРИКС становится более или менее актуальной в тот или иной период. Однако именно эта свобода и гибкость подчеркивают сохраняющуюся силу БРИКС. Внутри объединения проявлялись всевозможные разногласия. Тем не менее страны БРИКС не только сумели удержаться вместе, но и сделали организацию значительно более целостной, не в последнюю очередь благодаря НБР.
В конечном итоге объединение БРИКС уверенно прошло путь трансформации от спорной концепции до влиятельной организации, запустив операционную деятельность на фоне глобального финансового кризиса, пройдя через испытания клубной культуры и наращивая интенсивность коллективных действий с впечатляющей жизнеспособностью. БРИКС сегодня — это уже не просто предвестник фундаментальных экономических перемен — практическое воплощение прогнозов Goldman Sachs; это уже широкий контур практической деятельности в качестве устойчивого клуба. Хотя в институциональном плане объединение развивалось по неожиданной траектории, со всей определенностью можно утверждать, что БРИКС является прежде всего явным свидетельством кардинальных, пусть и неравномерных изменений в глобальной системе в XXI в.
Список источников
Купер Э. Ф., Фарук А. Б. (2015) Апробация клубного механизма взаимодействия БРИКС: Новый банк развития от концепции до становления // Вестник международных организаций. Т. 10. № 2. С. 39—58. Режим доступа: https://doi.org/110.17323/1996-7845-2015-02-39.
Batista Jr. P. N. (2022) The BRICS And the Financing Mechanism They Created: Progress and Shortcomings. London: Anthem.
BRICS (2012) BRICS Academic Forum Recommendations to the 4th BRICS Leaders Summit in New Delhi, New Delhi, 6 March. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/docs/120306-academic-forum.html (дата обращения: 09.06.2022).
BRICS Post (2016) BRICS Bank announces first set of loans, 16 April. Режим доступа: http://thebricspost. com/brics-bank-announces-first-set-of-loans/#.V5diUc12lHh (дата обращения: 09.06.2022).
Chand M. (2013) BRICS birth a new South-South revolution in Durban, Russia & India Report, 28 March. Режим доступа: https://in.rbth.com/world/2013/03/28/brics_birth_a_new_south-south_revolution_in_ durban_23305 (дата обращения: 09.06.2022).
Chin G. (2014) The BRICS-led Development Bank: Purpose and Politics beyond the G20 // Global Policy. Vol. 5. No. 3. P. 366-373. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12167.
Cooper A. F. (2016) The BRICS: A Very Short Introduction. Oxford University Press.
Cooper A. F. (2017) The BRICS' New Development Bank: Shifting from Material Leverage to Innovative Capacity // Global Policy. Vol. 8. No. 3. P. 275-284. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12458.
The Economic Times (2015) New Development Bank to set its own standards; no rivalry with others: V Kamath, 8 July. Режим доступа: https://economictimes.indiatimes.com/industry/banking/finance/ banking/new-development-bank-to-set-its-own-standards-no-rivalry-with-others-k-v-kamath/article-show/47991565.cms (дата обращения: 09.06.2022).
The Economist (2018) The Beleaguered BRICS can be proud of their bank, 29 September. Режим доступа: https://www.economist.com/finance-and-economics/2018/09/29/the-beleaguered-brics-can-be-proud-of-their-bank (дата обращения: 09.06.2022).
Financial Times (2015) New BRICS bank in Shanghai to challenge major institutions: Developing countries aim to create alternative to World Bank, 21 July. Режим доступа: https://next.ft.com/content/d8e26216-2f8d-11e5-8873-775ba7c2ea3d (дата обращения: 09.06.2022).
Gillespie P. (2012) BRICS highlight skewed nature of global power // Irish Times. 31 March. Режим доступа: https://www.irishtimes.com/opinion/brics-highlight-skewed-nature-of-global-power-1.492814 (дата обращения: 09.06.2022).
The Hindu (2010) PM arrives for G20 summit, against protectionist sentiments, 10 November. Режим доступа: https://www.thehindu.com/business/Economy//article60592984.ece (дата обращения: 09.06.2022).
Kahler M. (2016) The Global Economic Multilaterals: Will Eighty Years Be Enough? // Global Governance. Vol. 22. No. 1. P. 1-9. Режим доступа: http://www.jstor.org/stable/44861177
Krishnan A. (2014) China displays economic clout with push for new bank // The Hindu. 16 July. Режим доступа: http://www.thehindu.com/news/international/world/china-displays-economic-clout-with-push-for-new-banks/article6217758.ece (дата обращения: 09.06.2022).
O'Neill J. (2021) Twenty years on, the BRICS have disappointed // Financial Times. 30 November. Режим доступа: https://www.ft.com/content/034ba0e7-7518-437e-854c-7c0dd5d74e34 (дата обращения: 09.06.2022).
Panova V. V. (2021) Age of Multilateralism: Why is BRICS Important despite Possible Weaknesses? A Perspective from Russia // Global Policy. Vol. 12. No. 4. P. 514-518. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.13013.
Papa M., Verma R. (2021) Scenarios for BRICS Evolution in Light of the India - China Conflict // Global Policy. Vol. 12. No. 4. P. 539-544. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.13010.
Putnam R., Bayne N. (1987) Hanging Together. Cambridge: Harvard University Press.
Reisen H. (2015) Will the AIIB and the NDB Help Reform Multilateral Development Banking? // Global Policy. Vol. 6. No. 3. P. 297-304. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12250.
Rewizorski M. (2015) The European Union and the BRICS: Complex Relations in the Era of Global Governance. Berlin/Heidelberg, Springer.
RT (2009) BRIC Growth will Change the World' - Indian Foreign Minister, 23 October. Режим доступа: http://rt.com/news/bric-emerging-economies-india/ (дата обращения: 09.06.2022).
Sahu P. (2013) BRICS Nations Broadly Agree on Capital Structure of Bank // Wall Street Journal. 28 August. Режим доступа: http://www.wsj.com/articles/SB10001424127887324463604579040742992443078 (дата обращения: 09.06.2022).
Sasi A. (2015) BRICS Bank to extend first loans by April 2016 // Indian Express. 10 July. Режим доступа: htt-ps://indianexpress.com/article/business/economy/brics-bank-to-counter-western-hold-on-global-finances/ (дата обращения: 09.06.2022).
Shanghai Forum (2013) Will the BRICS Development Bank settle in Shanghai? Режим доступа: http:// www.shanghaiforum.fudan.edu.cn/index.php?c=publication&a=list&typeid=10027 (дата обращения: 09.06.2022).
Soto A., Boadle A. (2014) BRICS set up bank to counter Western hold on global finances // Reuters. 16 July. Режим доступа: http://in.reuters.com/article/2014/07/15/brics-summit-bank-idINKBN0FK08620140715 (дата обращения: 09.06.2022).
Sputnik (2013) Putin Says BRICS Should Focus on Key World Issues, 22 March. Режим доступа: https:// sputniknews.com/20130322/Putin-Says-BRICS-Should-Focus-on-Key-World-Issues-180174140.html (дата обращения: 09.06.2022).
Stuenkel O. (2015) The BRICS and the Future of Global Order. Lanham: Lexington.
Vestergaard J., Wade R. H. (2013) Protecting power: how western stated retain the dominant voice in the World Bank's governance // World Development. Vol. 46. P. 153-164. Режим доступа: https://doi.org/10.1016/j. worlddev.2013.01.031.
Wang H. (2017) New Multilateral Development Banks: Opportunities and Challenges for Global Governance // Global Policy. Vol. 8. No. 3. P. 113-118. Режим доступа: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12396.
Wildau G. (2015) New Brics bank in Shanghai to challenge major institutions // Financial Times. 21 July. Режим доступа: https://www.ft.com/content/d8e26216-2f8d-11e5-8873-775ba7c2ea3d (дата обращения: 09.06.2022).
Zhu J. (2015) New South-South Co-operation and the BRICS New Development Bank // BRICS Insight Paper No. 2, South African Institute of International Affairs (SAIIA). Режим доступа: http://www.saiia.org. za/special-publications-series/740-brics-insights-2-new-south-south-co-operation-and-the-brics-new-de-velopment-bank/file (дата обращения: 09.06.2022).
International Organisations Research Journal, 2022, vol. 17, no 2, pp. 31-49 Original article
doi:10.17323/1996-7845-2022-02-02
Reframing the Debate over BRICS Beyond its Conceptual Origins1, 2
A.F. Cooper
Andrew F. Cooper — University Research Professor, the Department of Political Science, Professor, Balsillie School of International Affairs, University of Waterloo (Canada); Associate Research Fellow-UNU CRIS (Institute on Comparative Regional Integration), Bruges (Belgium); 200 University Ave West, Waterloo, Ontario, Canada; [email protected]
Abstract
The BRICS have commonly been framed through a strictly economic perspective, with a focus on the growth patterns of the individual members: Brazil, Russia, India, China, and South Africa. Judged in this fashion, the grouping is judged in a negative manner, with a sense of disappointment and frustration. Yet, framing the BRICS in a wider diplomatic context, the image of the BRICS is quite different, with an accent on several features that cast a more positive interpretation. BRICS VSI highlighted these features in 2016. And, notwithstanding some unanticipated developments that exaggerated the differences — and tensions — between the members of the BRICS, it is the staying power and pattern of evolution in a creative fashion of the BRICS club that stands out. Although overshadowed by other multilateral institutions, the achievements of the New Development Bank should not be downplayed. Moreover, the BRICS have developed problem (or even crisis) management techniques. As with other informal institutions with club-like attributes, some of these tensions were dealt with by avoiding issues that divided the members. Over time, though, this template has been complemented by more active forms of problem solving relating to internal differences.
Keywords: BRICS, New Development Bank, China, India, Russia
For citation: Cooper Andrew F. (2022) Reframing the Debate over BRICS Beyond its Conceptual Origins. International Organisations Research Journal, vol. 17, no 2, pp. 31-49 (in English). doi:10.17323/1996-7845-2022-02-02
References
Batista Jr. P. N. (2022) The BRICS and the Financing Mechanism They Created: Progress and Shortcomings. London: Anthem.
BRICS (2012) BRICS Academic Forum Recommendations to the 4th BRICS Leaders Summit in New Delhi, 6 March. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/docs/120306-academic-forum.html (accessed 14 June 2022).
BRICS Post (2016) BRICS Bank Announces First Set of Loans, 16 April. Available at: http://www.thebrics-post.com/brics-bank-announces-first-set-of-loans/#.Yqir4C9h1bW (accessed 14 June 2022).
Chand M. (2013) BRICS Birth a New South-South Revolution in Durban. Russia Beyond, 28 March. Available at: https://www.rbth.com/world/2013/03/28/brics_birth_a_new_south-south_revolution_in_durban_23305 (accessed 14 June 2022).
Chin G. T. (2014) The BRICS-Led Development Bank: Purpose and Politics Beyond the G20. Global Policy, vol. 5, iss. 3, pp. 366-73. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12167.
Cooper A. F. (2016) The BRICS: A Very Short Introduction. Oxford: Oxford University Press.
1 The article was submitted 23.02.2022.
2 Translated by P.A. Doronin, Researcher, Centre for International Institutions Research, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).
Cooper A. F. (2017) The BRICS' New Development Bank: Shifting From Material Leverage to Innovative Capacity Global Policy. Global Policy, vol. 8, iss. 3, pp. 275-84. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12458.
Cooper A. F., Farooq A. B. (2015) Testing the Club Dynamics of the BRICS: The New Development Bank From Conception to Establishment. International Organisations Research Journal, vol. 10, no 2, pp. 32-44. Available at: http://doi.org/10.17323/1996-7845-2015-02-39.
The Economic Times (2015) New Development Bank to Set Its Own Standards; No Rivalry With Others: K V Kamath, 8 July. Available at: https://economictimes.indiatimes.com/industry/banking/finance/banking/new-development-bank-to-set-its-own-standards-no-rivalry-with-others-k-v-kamath/articleshow/47991565.cms (accessed 14 June 2022).
The Economist (2018) The Beleaguered BRICS Can Be Proud of Their Bank, 29 September. Available at: https://www.economist.com/finance-and-economics/2018/09/29/the-beleaguered-brics-can-be-proud-of-their-bank (accessed 14 June 2022).
Financial Times (2015) New BRICS Bank in Shanghai to Challenge Major Institutions: Developing Countries Aim to Create Alternative to World Bank, 21 July. Available at: https://next.ft.com/content/d8e26216-2f8d-11e5-8873-775ba7c2ea3d (accessed 14 June 2022).
Gillespie P. (2012) BRICS Highlight Skewed Nature of Global Power. Irish Times, 31 March. Available at: https://www.irishtimes.com/opinion/brics-highlight-skewed-nature-of-global-power-1.492814 (accessed 14 June 2022).
The Hindu (2010) PM Arrives for G20 Summit, Against Protectionist Sentiments, 10 November. Available at: https://www.thehindu.com/business/Economy//article60592984.ece (accessed 14 June 2022).
Kahler M. (2016) The Global Economic Multilaterals: Will Eighty Years Be Enough? Global Governance, vol. 22, iss. 1, pp. 1-9. Available at: https://doi.org/10.1163/19426720-02201001.
Krishnan A. (2014) China Displays Economic Clout With Push for New Bank. The Hindu, 16 July. Available at: http://www.thehindu.com/news/international/world/china-displays-economic-clout-with-push-for-new-banks/article6217758.ece (accessed 14 June 2022).
O'Neill J. (2021) Twenty Years On, the BRICS Have Disappointed. Financial Times, 30 November. Available at: https://www.ft.com/content/034ba0e7-7518-437e-854c-7c0dd5d74e34 (accessed 14 June 2022).
Panova V. V. (2021) Age of Multilateralism: Why Is BRICS Important Despite Possible Weaknesses? A Perspective From Russia. Global Policy, vol. 12, iss. 4, pp. 514-8. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.13013.
Papa M., Verma R. (2021) Scenarios for BRICS Evolution in Light of the India-China Conflict. Global Policy, vol. 12, iss. 4, pp. 539-44. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.13010.
Putnam R., Bayne N. (1987) Hanging Together. Cambridge: Harvard University Press.
Reisen H. (2015) Will the AIIB and the NDB Help Reform Multilateral Development Banking? Global Policy, vol. 6, iss. 3, pp 297-304. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12250.
Rewizorski M. (ed.) (2015) The European Union and the BRICS: Complex Relations in the Era of Global Governance. Berlin/Heidelberg: Springer.
RT (2009) BRIC Growth Will Change the World: Indian Foreign Minister, 23 October. Available at: http:// rt.com/news/bric-emerging-economies-india/ (accessed 14 June 2022).
Sahu P. (2013) BRICS Nations Broadly Agree on Capital Structure of Bank. Wall Street Journal, 28 August. Available at: http://www.wsj.com/articles/SB10001424127887324463604579040742992443078 (accessed 14 June 2022).
Sasi A. (2015) BRICS Bank to Extend First Loans by April 2016. Indian Express, 10 July. Available at: https:// indianexpress.com/article/business/business-others/brics-bank-to-extend-first-loans-by-april-2016/ (accessed 14 June 2022).
Shanghai Forum (2013) Will the BRICS Development Bank Settle in Shanghai? Available at: http://www. shanghaiforum.fudan.edu.cn/index.php?c=publication&a=list&typeid=10027 (accessed 14 June 2022).
Soto L., Boadle A. (2014) BRICS Set Up Bank to Counter Western Hold on Global Finances, 16 July. Available at: https://www.reuters.com/article/cbusiness-us-brics-summit-bank-idCAKBN0FK08V20140716 (accessed 14 June 2022).
Sputnik (2013) Putin Says BRICS Should Focus on Key World Issues, 22 March. Available at: https://sput-niknews.com/20130322/Putin-Says-BRICS-Should-Focus-on-Key-World-Issues-180174140.html (accessed 14 June 2022).
Stuenkel O. (2015) The BRICS and the Future of Global Order. Lanham: Lexington.
Vestergaard J., Wade R. H. (2013) Protecting Power: How Western States Retain the Dominant Voice in the World Bank's Governance. World Development, vol. 46, pp. 153-64. Available at: https://doi.org/10.1016Xj. worlddev.2013.01.031.
Wang H. (2017) New Multilateral Development Banks: Opportunities and Challenges for Global Governance. Global Policy, vol. 8, iss. 1, pp. 113-8. Available at: https://doi.org/10.1111/1758-5899.12396.
Wildau G. (2015) New BRICS Bank in Shanghai to Challenge Major Institutions. Financial Times, 21 July. Available at: https://www.ft.com/content/d8e26216-2f8d-11e5-8873-775ba7c2ea3d (accessed 14 June 2022).
Zhu J. (2015) New South-South Co-operation and the BRICS New Development Bank. BRICS Insight Paper No 2, South African Institute of International Affairs (SAIIA). Available at: https://saiia.org.za/wp-content/ uploads/2015/03/BRICS-Insights-2.pdf (accessed 14 June 2022).
