Анализ мотивов и институционализации аутрич-практик группы БРИКС Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Анализ мотивов и институционализации аутрич-практик группы БРИКС1, 2

Х. Чжао, Д. Лесаж

Чжао Хуанью — доктор философии факультета политических наук Гентского института международных исследований (GIIS); Belgium, Gent, Universiteitstraat 8, B-9000; E-mail: huanyu.zhao@ugent.be

Лесаж Дрис — профессор факультета политических наук Гентского института международных исследований (GIIS); Belgium, Gent, Universiteitstraat 8, B-9000; E-mail: dries.lesage@ugent.be

В статье рассматриваются и объясняются причины и методы аутрич-практик группы БРИКС. Авторы концентрируются на двух вопросах: 1) мотивации и 2) форме и степени институционализации аутрич-практик БРИКС. Под аутрич-практикой понимается взаимодействие между участниками БРИКС и другими субъектами внутри и за пределами региона БРИКС. Особое внимание уделяется взаимодействию с правительствами стран, не входящих в БРИКС, и высокопоставленными лицами, представляющими региональные организации. Во-первых, авторы предлагают теоретическую базу, основанную на опыте других глобальных групп (Gx), учитывая как общие, так и различные с практикой БРИКС черты. Во-вторых, авторы предоставили подробный эмпирический анализ аутрич-практик БРИКС. Методологически статья опирается на анализ эмпирической информации из официальных документов, средств массовой информации и академической литературы. Авторы утверждают, что аутрич-практики отражают внутреннюю сплоченность группы, а также то, как она определяет собственную позицию в мире и как ее воспринимают другие. Это исследование призвано внести вклад в текущие дебаты вокруг БРИКС, а также пролить свет на недостаточно изученный процесс взаимодействия БРИКС с внешними акторами как часть общей институционализации группы.

Ключевые слова: БРИКС; аутрич; «БРИКС+»; Gx; мотивация; институционализация

Для цитирования: Чжао Х., Лесаж Д. (2020) Анализ мотивов и институционализации аутрич-прак-тик группы БРИКС // Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика. Т. 15. № 2. С. 93-124 (на русском и английском языках). DOI: 10.17323/1996-7845-2020-02-05

Введение

На протяжении последнего десятилетия мы наблюдаем превращение группы БРИКС во влиятельную международную силу. Наряду с усилением институционализации БРИКС развивала собственные аутрич-концепции и практики. Такое взаимодействие с мировым сообществом тесно связано с двумя важными аспектами развития группы: определением собственной роли в процессе глобального управления и уровнем ее ин-ституционализации. Часть исследователей уже рассматривали взаимодействие БРИКС

1 Статья поступила в редакцию в феврале 2020 г.

2 Перевод статьи H. Zhao, D. Lesage (2020) "Explaining BRICS Outreach: Motivations and Institutionalization" выполнен с согласия авторов С.А. Васильковским, н.с. Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС).

с геополитическими и многосторонними организациями [Duggan, 2015; Shelepov, 2018; Dijkhuizen, Onderco, 2019]. Другая же часть сфокусировалась на растущей институци-онализации как таковой [Cooper, 2016; Kirton, 2015; Larionova, Shelepov, 2015; Stuenkel, 2015]. При этом сами аутрич-практики БРИКС представляются нам недостаточно изученными.

Под аутрич-практиками БРИКС мы понимаем взаимодействие между странами — участницами объединения (правительствами и комитетами) и другими акторами: правительствами других государств, многосторонними организациями, бизнесом и гражданским обществом. Однако в данной статье мы сфокусируемся на взаимодействии в основном с национальными правительствами стран, не входящих в БРИКС, а также с руководителями и представителями других региональных организаций. При этом мы оставляем за скобками нашего анализа неправительственные организации и секретариаты мультилатеральных организаций, поскольку это привело бы к увеличению исследовательских вопросов и теоретической громоздкости работы.

Тем не менее наше исследование затрагивает два взаимосвязанных вопроса: 1) почему так или иначе группа БРИКС вводит аутрич-практики в свою деятельность? 2) какова форма и степень институционализированности этих практик? Кроме того, во второй части работы мы предложим теоретическую рамку, основанную на опыте «Группы семи/восьми» и «Группы двадцати», с учетом как общих, так и различных подходов с группой БРИКС.

Теоретические основы аутрич-практик

Для того чтобы построить теоретическую основу для понимания аутрич-практик БРИКС, мы прежде всего обратимся к опыту других глобальных групп, а именно «Группы семи/восьми» и «Группы двадцати» (группы Gx), взаимодействие которых с внешними организациями имеет немного более длинную историю. После того как мы создадим теоретическую базу такого взаимодействия, мы сможем применять ее к аут-рич-практикам группы БРИКС, чтобы найти общие и различные черты.

Мотивация аутрич-практик групп Gx

Сначала мы должны ответить на вопрос, почему относительно малое объединение самых мощных государств хотело бы сотрудничать со странами, не являющимися его членами. Конечно, часть функций глобальных групп может выполняться непосредственно участниками: например, координация макроэкономической, энергетической, экологической и другой политики; координация дипломатических позиций по отношению к остальному миру; взаимное обучение. Взаимодействие же с иными акторами требует другого подхода. О его формах мы поговорим в дальнейшем.

Групповая гегемония

Канадская исследовательница Эллисон Бэйлин (Allison Bailin) для осмысления взаимодействия групп стран с внешними акторами предложила концепцию групповой гегемонии, которая изначально была основана на претензии «Глобальной семерки» на доминирование в мировой экономике. Концепция групповой гегемонии основана на теории гегемонистской стабильности. Последняя, в свою очередь, гласит, что функция поддержания мировой экономики в стабильном состоянии посредством предоставления доступа к общественным благам и международным режимам больше не лежит на плечах великих держав, а постепенно переходит к группам стран. В условиях снижаю-

щейся роли сверхдержав на мировой арене (например, США) эти группы — как «Глобальная семерка» — подхватили их функции. Более того, теперь они стали центром концентрации экономической мощи, а также приняли на себя групповую идентичность и приверженность принципам либерализма [Bailin, 2005]. Эта теория перекликается с тем, что Кеохэйн наблюдал в 1980-х годах, когда в условиях упадка гегемонистского порядка управление мировой системой было подхвачено «олигополией» — «Группой семи» [Keohane, 1984].

Такая концентрация власти позволяет групповому гегемону обеспечивать глобальные общественные блага. Так, он поддерживает ликвидность, выступает в роли кредитора последней инстанции, предоставляет инвестиции, занимается безопасностью, а также, по сути, представляет собой крупный рынок потребительских товаров. Исследования, посвященные международному сотрудничеству, утверждают, что важен и размер группы: группы с малым числом участников не могут обеспечить общественные блага, а слишком большие группы сталкиваются с высокими транзакционными издержками и неспособны эффективно реагировать на возникающие проблемы. В группах с оптимальным размером — «условная К-группа» — участники понимают, что цели развития могут быть достигнуты только в том случае, если каждый внесет свой вклад. Групповая идентичность повышает ответственность членов группы. В свою очередь, страны-участницы, будучи мощными экономиками, заинтересованы в увеличении экспорта, иностранных инвестициях, именно поэтому они поддерживают глобальную финансово-экономическую открытость и стабильность [Bailin, 2005; Lake, 1993].

Эллисон Бэйлин в своем исследовании напрямую не затрагивала аутрич-практи-ки «Группы семи», однако рассматривала политический контроль «Группы семи» над многосторонними институтами, такими как Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк [Bailin, 2005]. Благодаря такого рода институциональной власти [Barnett, Duvall, 2005] группа могла косвенно влиять на страны, которые не являются ее непосредственными участниками. Аутрич-практики еще больше увеличивают влияние глобальных групп путем повышения легитимности в глазах других акторов и социализации нечленов внутри самих объединений (подробнее об этом см. ниже).

Данная теория, помимо «Группы семи/восьми» и БРИКС, также применима к «Группе двадцати», в том числе в отношении ее аутрич-практик. «Группа двадцати» была создана на уровне министров финансов и глав центральных банков в 1999 г. после азиатского финансового кризиса. Впоследствии в разгар мирового финансового кризиса поднялась до уровня лидеров государств. «Глобальная семерка», очевидно, стала слишком маленькой, чтобы выполнять функцию группового гегемона в мире, в котором крупные развивающиеся страны стали играть ключевую роль как в начале международных финансовых кризисов, так и в ликвидации их последствий. При этом «Группа двадцати» отличается гораздо менее развитой групповой идентичностью.

Таким образом, теория групповой гегемонии дает нам основу для понимания целей создания групп Gx и их преемственности, а также роли в мировой экономике и политике. Аутрич-практики, в свою очередь, лишь способствуют поддержанию этой роли. Главный вопрос заключается в том, насколько эта теория применима к БРИКС. С точки зрения концентрации экономической мощи группа БРИКС слишком далека от позиции гегемона в формате «условной К-группы». Она никогда не претендовала на эту роль, в отличие от «Группы семи/восьми» до и во время азиатского кризиса. Однако большинство стран БРИКС уже имеют и продолжают наращивать свои интересы за рубежом. Логично, что для этого они также используют платформу организации. Таким образом, в случае БРИКС групповая гегемония может рассматриваться как следующая стадия процесса наращивания влияния на глобальную политическую экономию. Более

того, нам видится еще одна параллель между «Группой семи/восьми» и БРИКС. Так, «Группа семи» была создана для компенсации роли США в мировой политике. В некотором смысле мы можем утверждать, что БРИКС также дополняет возможности преобладающей силы, а именно Китая, который усиливает свою роль в мировой экономике и поддержании мирового порядка.

Увеличение возможностей посредством повышения

групповой эффективности

Одной из причин поддержания аутрич-практик является повышение эффективности группы путем привлечения возможностей других стран для дальнейших совместных действий. После того как к «Группе семи» присоединились Канада и ЕС в 1976 и 1977 гг. соответственно, мы зафиксировали рост взаимодействия с Советским Союзом и Россией в 1990-х, что впоследствии привело к полноправному членству Российской Федерации в «Группе восьми» в 1998 г. [Kirton, 2015].

Партнеры по аутрич вносят свой вклад в достижение целей группы своими ресурсами или проведением реформ на национальном уровне. С привлечением большего числа таких партнеров повышаются возможности и самой группы. «Группе восьми» для достижения заявленных целей и поддержания руководящей роли пришлось задействовать страны так называемой «Группы пяти» (Китай, Индия, Бразилия, Мексика, Южная Африка), политика которой оказывает значительное влияние на глобальную экономику, изменение климата и развитие Африки [Shaw et al., 2008]. На саммите «Группы восьми» в Эвиане (2003 г.) было принято решение создать Форум по партнерству с Африкой, в котором впоследствии приняли участие 11 стран — доноров ОЭСР и представители африканских государств [Blake, 2012]. Конечно, порой аутрич-практики имеют лишь материальный аспект: например, в 2010 г. страны, не входящие в «Группу восьми», в частности, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Республика Корея и Швейцария, присоединились к Мускокской инициативе и пообещали выделить средства для достижения Целей развития тысячелетия (ЦРТ) в области материнства и детского здравоохранения [Bhuskan, Slahub, 2014]. В настоящее время сценарий повышения эффективности путем привлечения других стран менее ощутим в действиях «Группы двадцати».

Однако опыт таких материально мотивированных аутрич-практик групп Gx подводит нас к первой гипотезе: БРИКС взаимодействует со странами, не являющимися членами объединения, в целях повышения своей эффективности в достижении политических целей (Гипотеза 1).

Групповая легитимность

Если предыдущая мотивация для поддержания аутрич-практик материально обусловлена, то следующие три имеют конструктивистский характер, то есть направлены на формирование политических позиций, мировоззрений и идентичностей. Однако и «Группа семи/восьми», и «Группа двадцати» столкнулись на этом пути с проблемой легитимности своих действий. Главная причина состоит в том, что группы открыто взяли на себя лидерство в глобальном управлении, тем самым затронув интересы других стран. «Группа семи/восьми» постепенно расширяет повестку дня и вовлекает в свою деятельность многосторонние институты: Международный валютный фонд (МВФ), Группу Всемирного банка (ГВБ) и Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые также включают множество стран, не входящих в эти организации. Обладая политическим влиянием и ресурсами, «Группа семи/восьми» сыграла важную роль в постсоветском транзите, азиатском финансовом кризисе

и развитии Африки. В свою очередь, «Глобальная двадцатка» стала инициатором реакции на финансовый кризис 2008 г., координируя национальную политику 19 крупнейших государств, ЕС и ряда международных финансовых институтов. Приглашение стран, не входящих в данные организации, на саммиты и иные встречи — это способ повысить свою легитимность путем (1) их вовлечения в процесс принятия решений и (2) предоставления их лидерам возможности пользоваться престижем организаций, что повышает их авторитет на национальном и международном уровне.

Начиная с 2000-х годов «Группа восьми» осознала, что должна преодолеть кризис собственной легитимности [Shaw et al., 2008]. Так, в 2000 г. Япония первой из председателей «Глобальной восьмерки» пригласила африканских лидеров на саммит в Окинаве [Cornelissen, 2012]. С тех пор и до настоящего времени такие приглашения стали постоянными (с перерывом в 2013 и 2014 гг.). На саммите в Эвиане в 2003 г. Франция также пригласила лидеров развивающихся держав: Китая, Индии, Бразилии, Южной Африки и Мексики. С 2005 по 2009 г. эти так называемые аутрич-лидеры, или «Группа пяти», участвовали в каждом саммите «Группы восьми». Однако формат G8+5 прекратил существование в 2009 г., когда «Группа двадцати» решила продолжить свою работу в режиме ежегодных саммитов лидеров стран-участниц [Kirton, 2015].

Создание «Группы двадцати» изменило идентичность «Глобальной восьмерки». Однако уход России из-за украинского кризиса в 2014 г. укрепил идентичность обновленной группы, возвратившейся, таким образом, к своим истокам — совещанию западных держав. Эта эволюция снизила амбиции глобального управления со стороны «Группы восьми» и, соответственно, необходимость укрепления легитимности в остальном мире. Тем не менее в 2019 г. Франция — председатель «Группы семи» — вновь пригласила премьер-министра Индии вместе с африканскими и другими лидерами. Это отражает практику последних 16 лет приглашения разных стран, не являющихся членами, в дополнение к ныне не существующей «Группе пяти» и продолжающимся аутрич-практикам в Африке.

«Группа двадцати» также разрабатывала свои аутрич-практики для стран, не являющихся членами данной организации. Так, уже с первого саммита в 2008 г. Испания была приглашена в качестве «постоянного гостя». Премьер-министр Нидерландов приглашался несколько раз, в том числе на все саммиты с 2017 г. Кроме того, «Глобальная двадцатка» ввела практику приглашения стран, председательствующих в различных региональных организациях, таких как Африканский союз, НЕПАД, АСЕАН, а также, нерегулярно, председателей АТЭС и КАРИКОМ (Карибское сообщество). Однако уже в 2009 г. «Группа двадцати» подверглась нападкам со стороны ряда стран, в том числе финансовых центров, которые не согласились с инициативой «Группы двадцати» — ОЭСР на лондонской встрече на высшем уровне по определению юрис-дикций некооперативных налоговых гаваней. В ответ Сингапур созвал Глобальную группу управления (3G) из 30 членов, в которую вошли другие финансовые центры, в частности, Швейцария, а также несколько других промышленно развитых и развивающихся стран. Начиная с саммита 2010 г. в Сеуле Сингапур почти всегда присутствовал на саммитах «Группы двадцати» [Cooper, Momani, 2014; Luckhurst, 2016]. Следовательно, мы можем сформулировать вторую гипотезу, касающуюся мотивации аутрич-прак-тик: БРИКС может обращаться к странам, не являющимся членами, чтобы усилить свою международную легитимность (Гипотеза 2).

Социализация внешних акторов

Аутрич-практики глобальных групп реализуются для воздействия на правительства других стран, для изменения их политики, взглядов и интересов путем их вовлече-

ния в достижение группового консенсуса. По мнению экспертов и официальных лиц, занимающихся аутрич-практиками, такое взаимодействие имело место для «Группы восьми» в Африке и со странами «Группы пяти» [Woodward, 2008; Nafey, 2008].

В июле 2000 г. в кулуарах саммита «Группы восьми» на Окинаве лидеры Алжира, Нигерии и Южно-Африканской Республики (ЮАР) встретились с лидерами «Глобальной восьмерки». Они стали первыми, кто принял участие в разработке новой стратегии развития Африки, которая соответствовала бы политике «Группы восьми» после принятия Вашингтонского консенсуса и следовала бы позиции «Третьего пути» [G8, 2000; Cornelissen, 2012; Black, 2012]. Затем, в 2000—2001 гг., правительства Алжира, Египта, Нигерии, Сенегала и ЮАР выдвигали инициативы по экономическому развитию Африки, которые превратились в Новое партнерство для развития Африки (НЕПАД). НЕПАД был принят Организацией африканского единства (ОАЕ, с 2002 г. Африканский союз) в июле 2001 г. В том же месяце в присутствии лидеров Алжира, Мали, Нигерии и Южной Африки документ был одобрен на саммите «Группы восьми» в Генуе [G8, 2001]. Совместная повестка дня «Группы восьми» и НЕПАД вращалась вокруг идеи собственной ответственности Африки и Вашингтонского консенсуса, включая хорошее правление, рыночные реформы, либерализацию торговли, а также безопасность, социальное развитие, водоснабжение и сельское хозяйство. Хотя новая повестка дня для Африки была частично разработана правительствами африканских стран, доноры «Глобальной восьмерки» всегда принимали активное участие и пытались консолидировать свое влияние для поддержки такой деятельности [Black, 2012; Taylor, 2012; Cornelissen, 2012; Engel, 2012].

В рамках взаимодействия «Группы восьми» с «Группой пяти» (например, в ходе процесса Хайлигендамма) повестка дня была сформирована «Группой восьми» в одностороннем порядке и в значительной степени отражала западные ценности и приоритеты [Leininger, 2009]. Так, она включала: 1) содействие трансграничным инвестициям, включая корпоративную социальную ответственность; 2) содействие исследованиям и инновациям, включая защиту прав интеллектуальной собственности; 3) борьбу с изменением климата в соответствии с принципом общей, но дифференцированной ответственности; 4) сотрудничество в области чистых и возобновляемых источников энергии; 5) развитие, особенно в Африке [G8, 2007]. Цель начала диалога на подобные темы «Группы восьми» заключалась в постепенной социализации «Группы пяти». Эта попытка была подкреплена тем, что координацию процесса доверили Организации экономического сотрудничества и развития. ОЭСР специализируется на мягких формах управления, которые включают взаимное обучение и обмен передовым опытом, в том числе и на технократическом уровне. Это создало благоприятную среду для социализации. Исследователь Вудворд пишет о потенциале социализации при вовлечении ОЭСР в процесс Хайлигендамма: «Более глубокое участие в таком органе, как ОЭСР, может иметь важные эффекты для социализации стран «Группы пяти», делая их более поддающимися нормам мира ОЭСР — «Группа семи/восьми» [Woodward, 2008, p. 274—275]. Приведенный выше анализ приводит нас к другой гипотезе: аут-рич-практики БРИКС могут быть направлены на социализацию стран, не входящих в организацию, для вовлечения их в общую систему взглядов (Гипотеза 3).

Инструментализация аутрич-практик отдельными членами группы

Увеличение возможностей группы за счет привлечения внешних акторов, повышение легитимности и социализация аутрич-партнеров способствуют укреплению гегемонии всей группы. Однако аутрич-практики также могут служить конкретным целям стран. Отдельные государства могут использовать группу для продвижения своих

интересов. Данная мотивация выходит на первый план, если индивидуальные интересы не зависят от группового консенсуса. В этом случае участник использует группу в качестве мультипликатора мощности, поскольку возможности других участников добавляются к собственным.

В ситуации «Группы восьми» и «Группы двадцати» мы видим только мягкую форму такой мотивации. В этих группах постоянная ротация, в частности, например, переход председательства от государства к государству, обеспечивает значительные полномочия по принятию решений в ходе аутрич-практик. Такая ротация позволяет привлекать новые страны, не являющиеся членами, для укрепления двусторонних связей. Приглашенные страны зачастую являются региональными партнерами. Например, Япония (2008, 2016) и Канада (2010, 2018) пригласили страны Азиатско-Тихоокеанского региона и США на свои саммиты. Председатели «Группы двадцати» иногда приглашают региональных партнеров. Так, например, Австралия пригласила Новую Зеландию на саммит 2015 г. в Брисбене, Турция — Азербайджан на саммит 2015 г. в Анталии, Япония — Вьетнам на саммит в Осаке в 2019 г. Следовательно, мы можем сформулировать окончательную гипотезу мотивации аутрич-практик: БРИКС обращается к странам, не являющимся членами, по инициативе отдельных государств группы в зависимости от их индивидуальных интересов (Гипотеза 4).

Форма и уровень институционализации аутрич-практик

Под институционализацией аутрич-практик мы понимаем процесс организации группой работы и степень достижения последовательности и преемственности в привлечении стран, не являющихся ее членами. Так, слабая институционализация характеризуется отсутствием организационных механизмов поддержания аутрич-практик в долгосрочной перспективе, а также нерегулярной моделью отбора и привлечения внешних стран. Напротив, сильная институционализация поддерживает стабильность аутрич-моделей.

Сотрудничество «Группы восьми» с Африкой, или «Африка-аутрич», довольно быстро институализировалось. В 2001 г. в Генуе лидеры «Группы восьми» решили назначить личных представителей для Африки [Black, 2012]. В Эвиане в 2003 г. «Глобальная восьмерка» создала Форум партнерства в Африке, в котором приняли участие 11 других стран — доноров ОЭСР и представители африканских государств. Несмотря на то что в Африке никогда не было постоянного аутрич, лидеры Алжира, Египта, Нигерии, Сенегала и ЮАР (которых приглашали несколько раз) и других стран (в разных комбинациях), а также глава Африканского союза приглашались на большинство последующих саммитов «Группы семи/восьми». Развитие Африки долгое время оставалось в повестке дня «Группы восьми» и отвечало всеобъемлющим планам группы. Эта относительно прочная институционализация соответствовала последовательному поствашингтонскому консенсусу, или «Третьему пути» (см. п. 4).

«Группа восьми» внутренне разделилась по отношению к формату взаимодействия G8+5 и соответствующему ему процессу Хайлигендамма. Великобритания, Франция и Германия с энтузиазмом восприняли этот подход в целях повышения легитимности и влияния группы. Французский и британский лидеры выразили поддержку полноценной экспансии «Группы восьми», но США были настроены скептически. Так, например, они не пригласили «Группу пяти» на саммит в Си-Айленде в 2004 г. [Shaw et al., 2008, p. 33]. Администрация Буша, как правило, рассматривала форум «Глобальной восьмерки» как избыточный ток-шоп, который подрывал ценность личных связей между небольшим числом западных лидеров. Япония и Канада, не являющиеся

членами постоянной группы в Совете Безопасности ООН, также опасались, что их относительный вес будет уменьшен в более широком формате взаимодействия, особенно после включения азиатского конкурента Японии Китая [Kirton, 2008]. Эти наблюдения приводят нас к первой гипотезе касательно институционализации: политическая сплоченность внутри группы в отношении аутрич-стратегий укрепляет институционализа-цию. В свою очередь, на консенсус в отношении аутрич может повлиять общая политическая сплоченность внутри группы (Гипотеза 5).

Мы предполагаем, что институционализация аутрич-практик отчасти зависит от отношения к аутрич-партнерам. Они не должны рассматриваться как пассивные игроки по отношению к целям основных участников группы. В случае Хайлигендаммского процесса «Группы восьми» стало известно, что некоторые государства «Группы пяти» испытывали дискомфорт от излишнего доминирования «Глобальной восьмерки» в продвижении повестки дня. Она была в одностороннем порядке определена германским председателем и группой без консультаций с «Группой пяти». Предложения по повестке от «Группы пяти» были проигнорированы. Кроме того, роль ОЭСР, которой «восьмерка» поручила облегчить этот процесс, оказалась меньше, чем предполагалось изначально. Китай, Индия, Бразилия и ЮАР не являются членами ОЭСР, а на Глобальном Юге организация часто рассматривается как «клуб богатых людей» [Cooper, 2008, p. 14—15; Leininger, 2009; Nafey, 2008]. Проблема заключается в том, что «Группа восьми» взаимодействовала с другими крупными державами, которые, идентифицируя себя как равных, таковыми не являлись. В «Глобальной двадцатке» бывшие партнеры по «Группе пяти» стали полноправными членами, что делало формат G8+5 избыточным. Возможно, формат G8+5 так или иначе исчез бы даже без создания «Группы двадцати». Напротив, взаимодействие с небольшими странами характеризуется тем, что они склонны принимать имеющуюся асимметрию в отношениях и зачастую воспринимают с энтузиазмом приглашение за «большой стол переговоров». Кроме того, как было видно из аутрич-практик стран «Глобальной восьмерки» в Африке, некоторые ключевые африканские партнеры активно искали поддержку группы для своей инициативы НЕПАД. Это подводит нас к следующей гипотезе: без полного вовлечения крупных государств в процесс взаимодействия институционализацию аутрич-практик поддерживать гораздо сложнее, тогда как малые страны менее восприимчивы к существующей асимметрии власти (Гипотеза 6).

Таблица 1. Теоретические рамки и гипотезы

Положение Теоретическая основа Гипотезы

Мотивация аутрич-практик глобальных групп Повышение эффективности группы за счет привлечения внешних государств Гипотеза 1: БРИКС взаимодействует со странами, не являющимися членами группы, в целях повышения своей эффективности в достижении политических целей

Легитимность группы Гипотеза 2: БРИКС обращается к странам, не являющимся членами группы, для усиления своей международной легитимности

Социализация стран, не являющихся членами группы Гипотеза 3: аутрич-практики БРИКС направлены на социализацию внешних акторов для вовлечения их в общую систему взглядов

Инструментализация аутрич-практик отдельными членами группы Гипотеза 4: БРИКС обращается к странам, не являющимся членами группы, по инициативе отдельных государств группы для достижения их индивидуальных целей

Положение Теоретическая основа ГИпотезы

Уровень институционализации аутрич-практик Политическая сплоченность Гипотеза 5: политическая сплоченность внутри группы в отношении аутрич-стратегий укрепляет институционализацию. В свою очередь, на консенсус в отношении аутрич может повлиять общая политическая сплоченность внутри группы

Асимметрия силы Гипотеза 6: без полного вовлечения крупных государств в процесс взаимодействия институционализацию аутрич-практик поддерживать гораздо сложнее, тогда как малые страны менее восприимчивы к существующей асимметрии силы

Аутрич-практики БРИКС: эмпирические выводы

Аутрич-практики БРИКС в процессе институционализации

Разработка концепций и аутрич-практик БРИКС должна быть включена в общий процесс институционализации БРИКС. На фоне глобального финансового кризиса 2007—2009 гг. и снижения легитимности «Группы семи/восьми» в процессе глобального управления относительно устойчивые страны БРИК начали укреплять политическое сотрудничество через платформу группы и лучше использовать свою временно возросшую рыночную власть для более эффективной разработки повестки дня ^иепке1, 2013]. С тех пор аутрич-практики БРИКС постепенно формируются вместе с развитием институционализации группы БРИКС как таковой.

В самом начале сотрудничества в рамках БРИК в 2009 г. концепция аутрич явно не развивалась. Первый случай может быть датирован присоединением к группе ЮАР. В 2010 г. президент Южно-Африканской республики Джейкоб Зума был впервые приглашен в качестве гостя на саммит БРИК в Бразилии. В следующем году под председательством Китая на саммите в Санье было принято важное стратегическое решение — включить ЮАР в качестве полноправного члена и добавить С в конце аббревиатуры.

Хотя экономическая мощь ЮАР едва ли сопоставима с другими четырьмя странами, ее включение имеет важные политические последствия. Из-за ведущей роли Йоханнесбурга в Африке и членства в «Группе двадцати» и других многосторонних соглашениях группа БРИКС расширила свою репрезентативность и геополитическое влияние как группы восходящих держав. БРИКС стала уникальной группой, объединяющей пять различных государств с четырех континентов, без участия США или какой-либо другой авторитетной державы.

Как указано в Саньяской декларации 2011 г., группа БРИКС «открыта для расширения взаимодействия и сотрудничества со странами, не входящими в БРИКС, в частности с развивающимися странами, а также с соответствующими международными и региональными организациями» [БРИКС, 2011]. С тех пор аутрич-практики стали развиваться как часть процесса институционализации БРИКС.

Аутрич-практика БРИКС: два формата, два канала

Начиная с 2013 г. мы наблюдаем, что взаимодействие БРИКС с внешними странами основано на двух основных форматах: региональные аутрич-практики и «БРИКС+».

Региональное аутрич складывается вокруг установления связей с соответствующими субрегионами чередующейся страны-председателя. В рамках такой ротации БРИКС использует свое геополитическое преимущество, укрепляя институциональные связи со своими субрегионами и диалог Юг — Юг. Формат «БРИКС+», напротив, не ограничивается соответствующими субрегионами, а предлагает гибкий, разнообразный, открытый подход к установлению связей с различными партнерами. Кроме того, охват БРИКС происходит по разным каналам, но наиболее заметен на саммитах и в рамках работы собственных институтов.

Таблица 2. Аутрич-практики БРИКС

Аутрич-практика Налаживание связей со странами, не входящими в БРИКС, в частности, с развивающимися странами, а также с соответствующими международными и региональными организациями

Форматы взаимодействия Региональные аутрич- практики Установление связей с соответствующими субрегионами чередующейся страны-председателя Африканский союз (АС), Союз южноамериканских наций (УНАСУР), Сообщество государств Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Евразийский экономический союз (ЕАЭС), Инициатива стран Бенгальского залива по многоотраслевой технико-экономической кооперации (БИМТЭК)

«БРИКС+» Гибкий, разнообразный, открытый подход к установлению связей с различными партнерами Египет, Гвинея, Мексика, Таджикистан, Таиланд, Аргентина, Индонезия, Ямайка, Турция

Каналы взаимодействия Саммиты Проведение совместных саммитов, приглашение партнеров и гостей БРИКС — Африка, совместный саммит с ШОС — ЕАЭС, совместный саммит с ВШЭТЕС

Институты БРИКС Новый банк развития БРИКС Членство: Соглашение о НБР гласит, что оно открыто для членов Организации Объединенных Наций и для заимствующих и не заимствующих членов (БРИКС, НДБ, 2014). Региональные офисы: Африканский региональный центр в Йоханнесбурге (Южная Африка), Региональный офис Северной и Южной Америки в Сан-Паулу (Бразилия), дополнительный офис в Бразилиа (Бразилия), Евразийский региональный центр Москва (Россия). Глобальное партнерство: многосторонние банки развития (МБР), национальные банки развития, коммерческие банки, мультилатералы, предприятия, академические круги

Аутрич-практики БРИКС / БРИКС + через саммиты

Региональное взаимодействие с Африкой

Впервые взаимодействие группы БРИКС с региональными партнерами началось в 2013 г. В марте 2013 г. в ЮАР состоялся 5-й саммит БРИКС в Дурбане «БРИКС и Африка: партнерство в целях развития, интеграции и индустриализации». Лидеры БРИКС впервые пригласили Африканский союз (АС) присоединиться к саммиту. На саммите лидеры БРИКС договорились создать Новый банк развития (НБР) и Соглашение об условных резервах БРИКС (CRA). После саммита лидеры БРИКС и 15 африканских государств провели выездную встречу на тему «Раскрытие потенциала Африки: сотрудничество БРИКС и Африки в области инфраструктуры» [BRICS, 2013]. После группа заявила в декларации eThekwini: «Мы открыты для расширения нашего взаимодействия и сотрудничества со странами, не входящими в БРИКС, в частности, с развивающимся рынком и развивающимися странами (EMDC), соответствующими международными и региональными организациями». Впоследствии группа расценила это как «возможность для БРИКС и африканских лидеров обсудить пути укрепления сотрудничества между странами БРИКС и Африканским континентом» [Ibid.]. Таким образом, устойчивое развитие инфраструктуры в Африке было признано крайне важным для содействия ее региональной интеграции и индустриализации и важным направлением аутрич-практик БРИКС.

Региональное взаимодействие с Южной и Латинской Америкой

Следуя тому же формату, в июле 2014 г. Бразилия провела 6-й Саммит БРИКС в Форталезе на тему «Инклюзивный рост: устойчивые решения». Лидеры Союза южноамериканских наций (UNASUR) и Сообщества стран Латинской Америки и Карибского бассейна (CELAC) были приглашены принять участие в Саммите и обсудили «общие интересы» с лидерами БРИКС [Ibid., 2014]. Лидеры БРИКС заявили: «Мы вновь подтверждаем нашу открытость расширению взаимодействия с другими странами, особенно с развивающимися странами и странами с формирующейся рыночной экономикой, а также с международными и региональными организациями, с целью укрепления сотрудничества и солидарности в наших отношениях со всеми нациями и народами [Ibid.]. Лидеры БРИКС считают, что усиленный диалог между странами БРИКС и Южной Америки может сыграть важную роль в укреплении многосторонности и международного сотрудничества. Кроме того, они подтвердили свое обязательство, принятое на встрече лидеров БРИКС и Африки на 5-м саммите БРИКС по расширению и развитию сотрудничества БРИКС с Африкой в поддержку социально-экономического развития последней, а также ее инфраструктуры.

Региональное взаимодействие в Евразии

В июле 2015 г. под девизом «Партнерство стран БРИКС — мощный фактор глобального развития» Россия в Уфе параллельно провела 7-й саммит БРИКС и 15-й саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС) [Ibid., 2015]. Саммит представляет собой призму, сквозь которую можно увидеть, как платформа БРИКС и связи с общественностью служат интересам и целям государств — членов БРИКС. На фоне украинского кризиса Российская Федерация оказалась в международной изоляции. ЕС и США ввели санкции против России, а ее членство в «Группе восьми» было приостановлено. Поэтому значимость стран «Группы двадцати», БРИКС, ШОС, ЕАЭС для российской экономической и внешней по-

литики заметно возросла. Совместный саммит предоставил России многоканальный способ заручиться поддержкой, углубить практическое сотрудничество c партнерами (особенно в данном случае с Китаем, так называемое «китайско-российское сближение») и укрепить свой международный статус. Например, 8 мая 2015 г., за два месяца до саммита, Россия и Китай подписали Совместное заявление о сотрудничестве в области инициативы «Один пояс — один путь» (BRI), открывая новые перспективы для углубления практического сотрудничества среди государств — членов ШОС [Kremlin, 2015]. Помимо своих традиционных задач в области безопасности и политики, ШОС начала постепенно развивать экономическое сотрудничество. Кроме того, на саммите дополнительно обсуждалось вовлечение ЕАЭС в инициативу «Один пояс — один путь». После Россия провела совместный бизнес-форум БРИКС — ШОС, а также молодежный форум двух организаций.

Региональное взаимодействие с Южной и Юго-Восточной Азией

В октябре 2016 г. с целью дальнейшего расширения взаимодействия с развивающимися экономиками был проведен аутрич-саммит БРИКС — БИМТЭК (БИМТЭК, Инициатива стран Бенгальского залива по многоотраслевой технико-экономической кооперации, в состав которой входят Бангладеш, Бутан, Индия, Мьянма, Непал, Шри-Ланка и Таиланд). Он был организован Индией в Гоа, тема саммита: «Создание адаптивных, инклюзивных и коллективных решений» [BRICS, 2016]. БРИКС рассматривал выездной саммит как возможность возобновить дружбу со странами БИМТЭК, а также совместно изучить возможности расширения торговых и коммерческих связей и инвестиционного сотрудничества между БРИКС и странами инициативы [Ibid., 2016]. БИМТЭК, иногда называемый мини-СААРК (Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии), не проводит регулярных саммитов. Однако выездной саммит предложил превосходный канал для укрепления связей с новыми державами. Обе группы обсудили вопросы, представляющие взаимный интерес, обменялись мнениями по глобальным и региональным вопросам, включая Повестку дня ООН в области устойчивого развития на период до 2030 г. После саммита лидеры БИМТЭК опубликовали итоговый документ, в котором подчеркивалась ценность аутрич для формирования доверия и взаимопонимания, а также для содействия дальнейшему сотрудничеству между странами обеих групп [BIMSTEC, 2016].

Взаимодействие в формате «БРИКС +»

Отталкиваясь от привычного формата взаимодействия и опираясь на критику эксклюзивности [de Coning, 2017], группа БРИКС начала выходить за рамки соответствующих субрегионов в своей аутрич-практике. Под председательством Китая в 2017 г. были введены новая концепция и формат взаимодействия — БРИКС+. Впервые он обсуждался 8 марта 2017 г. министром иностранных дел Китая Ван Йи на пресс-конференции 5-й сессии 12-го Всекитайского собрания народных представителей в Пекине. Ван отметил, что БРИКС «создаст новую платформу для сотрудничества Юг — Юг путем введения формата "БРИКС +" для диалога с другими крупными развивающимися странами или группами развивающихся стран, а также для установления более широкого партнерства... расширения круга друзей БРИКС и превращения его в самую влиятельную платформу для сотрудничества Юг — Юг в мире» [Xinhua, 2017]. 30 августа 2017 г., отвечая на вопросы журналистов на брифинге Министерства иностранных дел о 9-м саммите и диалоге БРИКС между EMDC, Ван Йи отметил, что идея формата «БРИКС+» — это «открытость, инклюзивность, сотрудничество и кооперация», что со-

ответствует духу БРИКС. Целью формата «БРИКС+» является укрепление диалога и сотрудничества между странами БРИКС и другими развивающимися странами и экономиками, содействие установлению более широких партнерских отношений и содействие общему развитию и процветанию в более широком масштабе [Foreign Ministry PRC, 2017].

Четыре дня спустя, 3 сентября 2017 г., в Сямыне в Китае была проведена 9-я встреча на высшем уровне стран БРИКС на тему «БРИКС: укрепление партнерства во имя безоблачного будущего». Во время саммита формат сотрудничества «БРИКС+» был официально запущен Китаем. С программной речью на церемонии открытия выступил председатель КНР Си Цзиньпин [2017]: «Мы должны расширить охват сотрудничества БРИКС и предоставить его преимущества большему количеству людей. Мы должны продвигать формат сотрудничества "БРИКС+" и создавать открытую и диверсифицированную сеть партнерских отношений в целях привлечения новых развивающихся рынков и стран к нашим совместным усилиям». Лидеры Египта, Гвинеи, Мексики, Таджикистана и Таиланда были приглашены на диалог EMDC, темой которого стало «Укрепление взаимовыгодного сотрудничества для общего развития» [BRICS, 2017]. Формат «БРИКС+» также был отражен в итоговой декларации: «Мы будем стремиться к широкому партнерству с EMDC, будем придерживаться равных и гибких методов и инициатив для диалога и сотрудничества со странами, не входящими в БРИКС, в том числе через сотрудничество "БРИКС+"» [Ibid.].

Продвижение формата «БРИКС+» можно интерпретировать в контексте изменения ориентации политики Китая в БРИКС. Китай хочет объединить БРИКС с концепцией «Один пояс — один путь», тем самым взяв на себя ведущую роль. И БРИКС, и БРИКС+ рассматриваются Китаем как площадка для переговоров [Hooijmaaijers, 2019]. Например, портал Belt, Road Initiative (BRI) упоминает синергию БРИКС с BRI, утверждая, что «хотя экономика Китая превзошла остальные экономики блока БРИКС вместе взятые, Китай готов поделиться своими возможностями с ними и другими развивающимися странами». Одним из проявлений этого является создание Китаем обширной партнерской сети. На сайте инициативы «Один пояс — один путь» отмечается, что «БРИКС и BRI движутся в одном направлении» [Belt, Road Portal, 2017].

Несмотря на усилия Китая по продвижению формата «БРИКС+», другими членами БРИКС он был встречен весьма неоднозначно. Остальные страны-члены по-прежнему опасаются доминирования Китая в БРИКС и его растущего влияния на глобальном Юге, особенно в Индии [Purushothaman, 2019; Siddiqui, 2017; Dasgupta, 2017]. Индия, в свою очередь, опасаясь, что Китай использует группу в качестве мультипликатора власти, учитывая его более широкую глобальную стратегию, особенно через инициативу «Один пояс — один путь», обеспокоена тем, что формат «БРИКС+» усилит влияние Китая, ослабив влияние других членов. В преддверии 9-го саммита БРИКС, состоявшегося в Китае, индийские делегаты, присутствовавшие на научном форуме в Фучжоу, были настроены решительно против стыковки BRI с БРИКС в будущем [Naidu, 2018]. Первоначально Китай предложил список потенциальных членов, который включает разные страны Юга: Бангладеш, Египет, Индонезию, Иран, Мексику, Нигерию, Филиппины, Южную Корею, Турцию и Вьетнам [Mpungose, 2017]. Однако из-за отсутствия полного консенсуса внутри группы только пять стран, упомянутых выше, были приглашены на саммит. Последовательность стратегии аутрич была поставлена под сомнение различными интересами и опасениями членов БРИКС.

Параллельное региональное взаимодействие с Африкой в формате «Плюс»

Опираясь на инновации Китая, ЮАР предпочла синтез региональной аутрич-практики с форматом «БРИКС+». С 25 по 27 июля 2018 г. под лозунгом «БРИКС в Африке: сотрудничество для инклюзивного роста и общего процветания в условиях 4-й промышленной революции» в Йоханнесбурге (ЮАР) состоялся 10-й саммит БРИКС [BRICS, 2018].

В последний день саммита была проведена аутрич-сессия БРИКС, а также сессия БРИКС+. В полдень лидеры БРИКС пригласили лидеров Эфиопии, Анголы, Замбии, Намибии, Сенегала, Габона, Того, Уганды, Руанды (Председатель АС), стран САДКК на диалог, посвященный странам Африки. Позже, во второй половине дня, лидерами БРИКС были Аргентина (в качестве председателя «Группы двадцати» и влиятельный член МЕРКОСУР), Индонезия (в качестве сопредседателя Нового африканско-азиат-ского стратегического партнерства с Южной Африкой и влиятельного члена АСЕАН), Египет (в качестве председателя G77 + Китай), Ямайка (в качестве нового председателя Карибского сообщества, КАРИКОМ) и Турция (в качестве председателя Организации исламского сотрудничества, ОИК) на сессии инициативы «БРИКС +». Всего в диалоге лидеров «БРИКС+» участвовало 21 государство, в том числе развивающиеся страны Африки.

После саммита посол Китая в Южной Африке Лин Сонгтян [2018] в своем выступлении подчеркнул ощутимые и нематериальные преимущества БРИКС и механизма «БРИКС+» для принимающей стороны и партнеров. Он отметил, что саммит улучшил механизм «БРИКС+» и расширил развивающуюся партнерскую сеть — «круг друзей» БРИКС. Форматы аутрич и «БРИКС+» стали инструментами для мягкого вовлечения географически удаленных стран, расположенных в разных регионах мира, в совместную деятельность по вопросам, представляющим взаимный интерес. Кроме того, после совместного саммита БРИКС — ШОС — ЕАЭС в 2015 г. под эгидой России 17 мая 2018 г. было заключено соглашение между Китаем и членами ЕАЭС об укреплении торгово-экономического сотрудничества, и многие из предусмотренных проектов являются частью БРИ [ЕАЭС, 2018].

Замедление взаимодействия?

На первый взгляд кажется, что с 2013 по 2018 г. аутрич-практика БРИКС — ее региональный формат и формат «БРИКС+» — обрела преемственность. Такие практики помогли членам БРИКС, и особенно принимающим сторонам, продолжить взаимодействие со своими региональными партнерами. Однако во время 11-го саммита БРИКС 13—14 ноября 2019 г. в Бразилиа ни региональная, ни дополнительная сессия не проводились. Правительство Жаира Болсонару настояло на том, чтобы пригласить венесуэльского политика Хуана Гуайдо на саммит. Однако все остальные члены БРИКС не признают Гуайдо президентом. В связи с этим Бразилия решила полностью отменить выездной саммит. Впервые с 2013 г. выездной саммит не состоялся, и этот шаг подвергся критике дипломатов из других стран БРИКС [Stuenkel, 2019].

Эта пауза стала следствием отсутствия единства в стратегиях и приоритетах работы членов БРИКС. Накануне саммита, на различных встречах и мероприятиях, Китай ясно давал понять, что хочет, чтобы «БРИКС+» состоялся в 2019 г. [Foreign Ministry PRC, 2019a, b, с]. Хотя взаимодействие было свернуто, во время саммита, на Деловом форуме БРИКС 13 ноября и в официальном заявлении 14 ноября Си Цзиньпин [2019a, b] призывал членов БРИКС использовать сотрудничество «БРИКС+» в качестве платформы для расширения диалога с другими странами и цивилизациями, чтобы завоевать больше друзей и партнеров.

Институциональные аутрич-практики БРИКС+: Новый банк развития

В последнее десятилетие мы стали свидетелями усиления институционализации БРИКС. Помимо аутрич-практик, реализуемых на саммитах, учреждение собственных институтов создало еще один канал такого взаимодействия.

Так, с 2012 г. БРИКС начала работать над созданием собственных институтов. В 2014 г. был достигнут значительный прогресс в институционализации: лидеры БРИКС на саммите в Форталезе подписали Договор о создании пула условных валютных резервов и Соглашение о Новом банке развития (НБР). Первый документ — это основа для предоставления поддержки с помощью инструментов ликвидности в ответ на фактическое или потенциальное давление краткосрочного платежного баланса [BRICS CRA, 2014]. Однако, поскольку членство в этом договоре не открыто для стран, не входящих в БРИКС, мы оставляем это вне фокуса нашего анализа. Новый банк развития, напротив, был создан для поддержки инфраструктурных проектов и устойчивого развития как стран БРИКС, так и других государств с развивающейся экономикой для ускорения их роста за счет инноваций и передовых технологий [NDB, 2019а]. Первоначальный подписной капитал Банка составлял 50 млрд долл. США, и он начал функционировать в полном объеме в 2016 г. Далее мы обратимся к опыту НБР для анализа его вклада в продвижение аутрич-практик БРИКС.

Открытое членство

Что касается членства, Соглашение о НБР гласит, что он открыт для членов Организации Объединенных Наций, как для заемщиков, так и для не нуждающихся в дополнительных займах государств [Ibid., 2014]. В том виде, в каком оно сформулировано, Соглашение наделяет НБР встроенной аутрич-функцией. В свою очередь, это заложило основу для расширения сотрудничества и взаимодействия со странами, не входящими в БРИКС. На саммите 2019 г., несмотря на отсутствие регионального аут-рич и дополнительной сессии, лидеры БРИКС впервые включили вопрос о расширении членства в НБР. Как указано в Бразильской декларации [BRICS, 2019], расширение членского состава НБР в соответствии со статьями Соглашения укрепит роль Банка как глобального института финансирования развития и будет способствовать мобилизации ресурсов для проектов в области инфраструктуры и устойчивого развития как членов БРИКС, так и других развивающихся государств.

Региональное представительство

Зная, что в странах-членах существуют разные системы создания проектов, НБР с самого начала вкладывал средства в адаптацию работы с ними и начал применять подходы в зависимости от государства [NDB, 2019b]. Как указано в Соглашении, НБР может создавать систему отделений, необходимых для выполнения соответствующих функций [Ibid., 2014]. И, как уточняется в Общей стратегии НБР, идентификация и подготовка проектов, пригодных для банков в БРИКС и других странах-членах, является основной функцией региональных отделений банка [Ibid., 2017а].

После того как в 2016 г. в Шанхае была построена штаб-квартира Банка, из года в год создавалось три региональных отделения. Первое региональное отделение НБР — Африканский региональный центр (ARC) — официально открыто в Йоханнесбурге 17 августа 2017 г. Это стало важной вехой для Банка, который определил ARC как ау-трич-офис для устойчивого развития инфраструктуры в ЮАР [Ibid., 2017b]. 26 июля 2018 г. создано второе региональное отделение НБР в Северной и Южной Америке (ARO), в Сан-Паулу [Ibid., 2018]. 13 ноября 2019 г. НБР и Правительство Российской

Федерации подписали Соглашение о размещении Евразийского регионального центра (ERC) Нового банка развития [NDB, 2019с]. Согласно Соглашению, ERC будет находиться в Москве. Исходя из потребностей бизнеса, НБР может также открывать отделения в других городах России [Ibid., 2019d].

Региональные отделения выполняют несколько функций в работе НБР. Так, например, президент банка Кундапур Каматх следующим образом определил роль ARC [Ibid., 2017с]: a) определение и подготовка проектов в Южной Африке в соответствии с Национальным планом развития ЮАР, который правительство приняло в качестве образца будущей стратегии экономического и социально-экономического развития страны. НБР и ARC стремятся сотрудничать с правительством в достижении этих целей. В частности, ARC играет важную роль в подготовке этих проектов для дальнейшего финансирования, а также поддерживает их эффективную реализацию. Кроме того, поскольку деятельность ARC будет с течением времени расширяться, центр б) может сыграть роль в обмене знаниями и опытом развития между странами; в) также может играть роль в координации партнерских отношений НБР с учреждениями на континенте; г) одобряет расширение операций НБР в других странах Африки.

В настоящее время НБР присутствует на четырех континентах со штаб-квартирой в Шанхае, региональными отделениями в Сан-Паулу, Йоханнесбурге и Москве. Подобно ARC, ARO и ERC будут играть важную роль в соответствующем регионе. Эти региональные отделения также являются еще одним свидетельством значительного институционального развития НБР и должны помочь Банку закрепиться на каждом континенте [Ibid., 2018]. Работая со стратегическими партнерами, обладающими широкими возможностями и разделяющими интерес к улучшению инфраструктуры и устойчивому развитию, они могли бы внести свой вклад в усиление аутрич-практик группы [Ibid., 2017a].

Глобальное партнерство

В соответствии с мандатом НБР активно налаживает связи и взаимодействует с различными субъектами с целью объединения усилий для поддержки глобального роста и устойчивого развития. Такое партнерство включает многосторонние банки развития (МБР, в том числе крупные глобальные и региональные организации, а также небольшие субрегиональные учреждения), национальные банки развития, коммерческие банки, предприятия и научные учреждения. Рассмотрим партнерство с МБР в качестве примера. В период с 2016 г. НБР подписал Меморандумы о взаимопонимании и сотрудничестве с 11 МБР. Посредством институционализированного партнерства НБР стремится осуществлять совместные проекты и обмен данными со Всемирным банком и основными региональными МБР (Азиатским банком развития, Европейским инвестиционным банком, Европейским банком реконструкции и развития) для максимального использования их многолетнего опыта. НБР также сотрудничает с институтами развития, контролируемыми EMDC, в частности, с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций (AIIB), Банком развития Латинской Америки (CAF), Евразийским банком развития и Международным инвестиционным банком.

Такие разнообразные партнерства выполняют важные функции в работе НБР: банк использует опыт существующих институтов развития; улучшает доступ к местным знаниям по приоритетам стратегического развития стран-заемщиков, вопросам инфраструктуры и устойчивого развития, национальным законам и политике; также партнерство укрепляет способность НБР оценивать и реализовывать проекты [Ibid.].

Анализ аутрич-практик БРИКС

Мотивы аутрич группы БРИКС

В теоретической части статьи мы рассмотрели стремление «Группы семи/восьми» и, в некоторой степени, «Группы двадцати» к групповой гегемонии [Bailin, 2005], исходя из трех гипотез, связанных с групповой эффективностью, проблемой легитимности и социализацией. Амбиции БРИКС до сих пор были более скромными. С одной стороны, подобно «Группе семи/восьми», страны БРИКС хотят внести свой вклад в глобальные общественные блага, которые соответствуют их собственным интересам, с другой стороны, группа никогда не проявляла стремления сидеть в кабине глобального управления. Тем не менее БРИКС — это контргруппа, противопоставляющая себя гегемонии «Глобальной семерки». Как и «Группа семи», страны БРИКС объединены несколькими характерными признаками. Это страны с достаточно огосударствленной рыночной экономикой [Nolke et al., 2015], которые заинтересованы в поддержке международного плюрализма для разнообразных политических и экономических систем. Они недовольны системой мирового порядка и управления и находятся в мягком противостоянии с западными державами [Mielniczuc, 2013]. Иными словами, учитывая их различные комплексы на уровне государство — общество [De Graaff, Van Apeldoorn, 2017], эта контргегемония преследует иную «социальную цель» [Ruggie, 1982] по сравнению с «Группой семи». Если «Глобальная семерка» сталкивается с проблемой уменьшения роли США, то группа БРИКС одновременно выигрывает и страдает от преобладания усиливающегося Китая.

Что касается Гипотезы 1 (эффективность группы), то одним из самых радикальных шагов повышения эффективности посредством аутрич-работы было принятие ЮАР в качестве полноправного члена. В остальных случаях саммиты БРИКС не сопровождались активным сотрудничеством с аутрич-партнерами.

Гипотеза 2 (легитимность) в большей степени подтверждается. Страны, председательствующие в БРИКС, стремятся пригласить соседей по региону, а также установить связи между группой в целом и региональными форумами. Аналогичная мотивация просматривается в инициативе «БРИКС+» под руководством Китая. Эти информационно-пропагандистские инициативы и участие в них стран, не входящих в группу, легитимизируют БРИКС и укрепляют имидж пяти ее стран-членов как альтернативной группировки основных держав для «Большой семерки».

Гипотеза 3 (социализация) плохо подтверждается, поскольку отмечается дефицит оперативного сотрудничества, которое может служить каналом для социализации.

Гипотеза 4 (инструментализация) в значительной степени подтверждается. Отсутствие групповой сплоченности открывает двери для индивидуальных инициатив с использованием платформы БРИКС. На самом деле, как в случае с «Группой семи/ восьми» и «Группой двадцати», региональные методы работы хозяев саммитов наглядно демонстрируют, как они используют БРИКС для укрепления своих двусторонних связей с соседями. Кроме того, усилия «БРИКС+» раскрывают индивидуальную стратегию Китая в отношении его инициативы «Один пояс — один путь». БРИКС в таком случае выступает как мультипликатор мощности, несмотря на растущее недоверие со стороны других членов [Hooijmaaijers, 2019]. Аналогичная проблема возникла в 2019 г., когда президент Бразилии Жаир Болсонару хотел пригласить самопровозглашенного президента Венесуэлы Гуайдо, которому бы это принесло повышение международного престижа. Это было четкой целью внешней политики Бразилии, против которой открыто выступали другие члены БРИКС.

В то же время НБР является исключением из сложившейся ситуации. Деятельность НБР — пример сильной мотивации для аутрич-практик. Так, принятие новых членов закреплено в учредительном документе, стратегии и подтверждено на саммите БРИКС в 2019 г. Присоединяющиеся страны могут улучшить показатели НБР и усилить его возможности как с точки зрения нового капитала, так и с точки зрения кредитных рейтингов. Партнерские отношения между НБР и национальным банком развития, коммерческими банками и многосторонними банками развития также следует понимать в этом контексте. Создание НБР региональных отделений и принятие подходов, ориентированных на конкретную страну, позволяет ему повысить свою эффективность [NDB, 2019Ь] (Гипотеза 1). Эта мотивация станет более очевидной, когда произойдет расширение его членства. Кроме того, проекты в развивающихся странах, не являющихся членами, будут вносить вклад в глобальное общественное благо, развитие инфраструктуры и зеленой энергии, параллельно продвигая интересы стран БРИКС прямым и косвенным образом (Гипотеза 1).

Что касается легитимности БРИКС (Гипотеза 2) и социализации (Гипотеза 3), то развивающиеся страны рассматривают НБР как форму более тесного сотрудничества в формате Юг — Юг, что наряду с более гибкими условиями кредитования по сравнению с многосторонними банками развития, в которых доминирует Запад, может укрепить имидж БРИКС как контргегемонического блока. В то же время НБР функционирует в качестве канала для социализации стран. С другой стороны, поскольку НБР поддерживает партнерские отношения с другими сторонами, включая многосторонние банки развития, в которых доминирует Запад, функция социализации других стран в структурах БРИКС размыта [НеШ^ Schmidtke, 2019].

Институционализация аутрич-практик БРИКС

Учитывая общие интересы стран БРИКС, группа теоретически может быть мотивирована на усиление и институционализацию своих аутрич-практик. В отличие от стран «Группы восьми» и их аутрич-практик в Африке и с «Группой пяти», которые основывались на более последовательной стратегии и последовательном видении своей роли в мире, мы не можем сказать, что БРИКС работает с относительно фиксированным набором стран в течение нескольких лет подряд.

Одна из причин этого заключается в том, что группа БРИКС еще относительно молодая структура, и на данном этапе ее институционализация менее важна для участников, чем консолидация самой группы. Кроме того, попытки ввести аутрич-практи-ки подняли политические проблемы, которые отражают более глубокие разногласия внутри группы. Наше исследование подтверждает Гипотезу 5, которая гласит, что институционализация аутрич-практик БРИКС является функцией согласованности ау-трич-стратегии БРИКС, которая, в свою очередь, связана с общей политической сплоченностью группы. Примечательно, что политические расхождения внутри группы объясняют, почему формат «БРИКС+» так и «не выстрелил», как хотелось бы Китаю.

Мы видим, что практика приглашения региональных партнеров хозяевами саммита достаточно хорошо институционализирована. Тем не менее в некоторых случаях фактический выбор стран может стать причиной конфликта и неприятия в группе БРИКС (как в случае с приглашением Гуайдо на саммит в Бразилии).

Напротив, создание и деятельность НБР — пример сильной институционализации БРИКС и политической сплоченности в области финансирования инфраструктурных проектов. В рамках своего целевого мандата и финансовых возможностей Банк имеет явный стимул для расширения аутрич-практик БРИКС. В данном случае выясняется,

что когда крупная группа создает свою автономную многостороннюю организацию, последняя может следовать своей собственной логике, несмотря на политические разногласия на более высоких политических уровнях, даже в тех случаях, когда принятие новых членов вызывает недовольство у высшего руководства БРИКС.

Кроме того, аутрич-партнеры БРИКС не демонстрируют признаков неприятия взаимодействия с группой. Как отмечалось ранее, БРИКС не рискует вступать в патерналистские отношения с другими крупными государствами. Так, ЮАР вскоре была принята в качестве полноправного члена во избежание такого рода отношений. Ау-трич-партнеры часто хотят быть приглашенными в этот альтернативный престижный клуб, особенно в мире после холодной войны, в котором развивающиеся страны хотели бы поддерживать хорошие политические и экономические отношения как с западными, так и с незападными крупными государствами. В качестве примера можно привести Турцию, которая в настоящее время сталкивается с рядом серьезных проблем со своими западными союзниками и поэтому рассматривает БРИКС как потенциального партнера. В данном случае отсутствие институционализации не связано с отношением партнеров к аутрич-практике, в отличие от того, что произошло с форматом G8+5.

Заключение

Будучи относительно небольшой группой, БРИКС углубила свою институционализа-цию и сделала первые шаги для расширения влияния на глобальную политическую экономию в последнее десятилетие. Тем не менее исследований в области аутрич-практик БРИКС все еще не хватает. Поэтому в этой статье мы рассмотрели причины и методы аутрич группы БРИКС и сосредоточились на двух взаимосвязанных вопросах: а) мотивации и б) форме и степени институционализации аутрич-практик БРИКС. Мы определяем аутрич-практики как совместное взаимодействие между участниками БРИКС (правительствами и учреждениями) и другими субъектами в пределах и за пределами непосредственного региона БРИКС. Мы уделяем особое внимание взаимодействию с правительствами стран, не входящих в БРИКС, и национальными высокопоставленными лицами, представляющими региональные организации.

В статье мы предложили теоретическую базу, основанную на опыте других глобальных групп ^х), учитывая как общие, так и различные черты с практикой БРИКС. С точки зрения мотивации аутрич-практик мы опираемся на теорию групповой гегемонии. Мы рассматриваем БРИКС как начальную стадию формирования контргрупповой гегемонии в противовес «Группе семи». Мы исходили из трех гипотез, объясняющих продвижение аутрич-практик группы: повышение эффективности, укрепление легитимности и социализация других стран. Четвертая гипотеза относится к инстру-ментализации аутрич-практик БРИКС отдельными членами. С точки зрения формы и степени институционализации, вдохновленной практикой Gx, мы опирались на гипотезы, связанные с политической сплоченностью и асимметрией власти.

На уровне саммитов Гипотеза 1 (эффективность) обоснована весьма скромно. Включение ЮАР в качестве полноправного члена было самым решительным способом повышения групповой эффективности. В остальном саммиты БРИКС пока не сопровождаются активным сотрудничеством с аутрич-партнерами. Гипотеза 2 (легитимность) в большей степени подтверждается. Аутрич-практики группы БРИКС и участие в ней стран-членов легитимизируют БРИКС и укрепляют имидж этих пяти государств как альтернативной группы держав в пику «Глобальной семерке». Гипотеза 3 (социализация) была плохо подтверждена. Гипотеза 4 (инструментализация) в значительной

степени подтверждается. Отсутствие групповой сплоченности открывает двери для индивидуального использования платформы БРИКС в качестве мультипликатора мощности. Например, «БРИКС+» раскрывает индивидуальную стратегию Китая в отношении инициативы «Один пояс — один путь», а попытка президента Бразилии Болсонару пригласить самопровозглашенного президента Венесуэлы Гуайдо раскрывает интерес внешней политики Бразилии. Что касается канала НБР, Гипотеза 1 (эффективность) в значительной степени подтверждается, учитывая тот факт, что открытое членство закреплено в учредительном документе, а создание региональных отделений и принятие различных подходов, ориентированных на конкретные страны, вносит свой вклад в глобальное общественное благо прямым и косвенным образом. Что касается Гипотезы 2 (легитимность) и Гипотезы 3 (социализация), НБР предлагает странам, не являющимся членами, различные возможности.

С точки зрения формы и степени институционализации аутрич-практик их развитие является неотъемлемой частью общей институционализации БРИКС. Это отражает динамику внутренней сплоченности, то, как группа позиционирует себя в мире и как ее воспринимают другие. Группа теоретически может быть мотивирована на усиление и институционализацию своей работы, однако на саммитах мы обнаруживаем, что БРИКС изо всех сил пытается поддерживать свою деятельность. Наше исследование подтверждает Гипотезу 5, которая гласит, что институционализация аутрич-прак-тик БРИКС является функцией согласованности аутрич-стратегии БРИКС, которая, в свою очередь, связана с общей политической сплоченностью группы. В процессе ау-трич всплыли некоторые политические проблемы, которые отражают более глубокие разногласия внутри группы. С одной стороны, такое расхождение объясняет, почему формат «БРИКС+» не может «взлететь» так, как хотелось бы Китаю. С другой стороны, говорит о том, что БРИКС относительно молодая структура, которой требуется время для дальнейшей консолидации и институционализации.

НБР, напротив, является выражением сильной институционализации БРИКС и политической сплоченности в области финансирования инфраструктурных проектов. В рамках своего целевого мандата и финансовых возможностей Банк имеет явный стимул для расширения аутрич-практик БРИКС. После будущего расширения членского состава НБР организация сможет инициировать дальнейшее развитие взаимодействия, а ее влияние будет усилено, что способствует усилению роли БРИКС.

В общем и целом наше исследование призвано внести вклад в текущие дебаты вокруг БРИКС, а также пролить свет на недостаточно изученный процесс аутрич БРИКС как часть общей институционализации группы. Прямое и косвенное влияние аутрич-практик БРИКС не следует игнорировать, поскольку это могут быть долгосрочные стратегические инвестиции лидеров стран БРИКС. Это создает дополнительные каналы для консультаций, координации и позиционирования, способствуя достижению консенсуса Юг — Юг по ряду вопросов. И что еще более важно, аутрич-практики помогают БРИКС выйти на более зрелую стадию гегемонии контргруппы. Для более точной оценки эффективности и последствий аутрич-практик БРИКС необходимы более долгосрочные исследования. Кроме того, БРИКС также поддерживает взаимодействие с некоторыми негосударственными субъектами, такими как Бизнес-форум БРИКС, Гражданский форум БРИКС, Молодежный форум БРИКС. Для создания более глубокой картины аутрич-практик БРИКС будущие исследования могут включать взаимодействие БРИКС с негосударственными акторами.

Источники

Bailin A. (2005) From Traditional to Group Hegemony: The G7, the Liberal Economic Order and the Core-Periphery Gap. Aldershot: Ashgate.

Bhushan A., Slahub J. (2014) The Muskoka Initiative and Global Health Financing. North-South Institute.

Bay of Bengal Initiative for Multi-Sectoral Technical and Economic Cooperation (BIMSTEC) (2016). BIMSTEC Leaders' Retreat 2016 Outcome Document. Режим доступа: https://www.mea.gov.in/bilateral-documents.htm?dtl/27501/BIMSTEC_Leaders_Retreat_2016_Outcome_Document (дата обращения: 30.11.2019).

Black D. (2012) The G8 and Africa: A Partial Reckoning. Global Governance. Vol. 18. No. 4. P. 441-447. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526381 (дата обращения: 30.11.2019).

BRIC (2009). Joint Statement of the BRIC Countries' Leaders. St. Petersburg. 16 June. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/docs/090616-leaders.html (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2011). Sanya Declaration. Sanya. 14 April. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/110414-leaders.html (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2013). eThekwini Declaration. Durban. 27 March. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/130327-statement.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2014a). Treaty for the Establishment of a BRICS Contingent Reserve Arrangement. Fortaleza. 15 July. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/docs/140715-treaty.html (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2014b). Agreement on the New Development Bank. Fortaleza. 15 July. Режим доступа: https://www. ndb.int/wp-content/themes/ndb/pdf/Agreement-on-the-New-Development-Bank.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2014c). Fortaleza Declaration. Fortaleza. 15 July. Режим доступа: http://www.itamaraty.gov.br/en/ press-releases/5705-vi-brics-summit-fortaleza-declaration-july-15-2014 (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2015). Ufa Declaration. Ufa. 9 July. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/docs/150709-ufa-declaration_en.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2016). Goa Declaration. Goa. 16 October. Режим доступа: https://www.mea.gov.in/bilateral-docu-ments.htm?dtl/27491/Goa+Declaration+at+8th+BRICS+Summit (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2017). Xiamen Declaration. Xiamen. 4 September. Режим доступа: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/170904-xiamen.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

BRICS (2018). Johannesburg Declaration. Johannesburg, July 25-27. Режим доступа: http://www.brics. utoronto.ca/docs/180726-JO HANNESBURG_DECLARATION-26_JULY_2018_as_at_07h11.pdf (дата обращения: 29.07.2020).

BRICS (2019). Brasilia Declaration. Brasilia. 14 November. Режим доступа: http://brics2019.itamaraty.gov. br/images/documentos/Braslia_Declaration_-_hiperlinks_como_est_No. _site_28-11.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

Cooper A.F. (2008) The Heiligendamm Process: Structural Reordering and Diplomatic Agency // Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process / A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Cooper A.F., Momani B. (2014) Re-Balancing the G-20 from Efficiency to Legitimacy: The 3G Coalition and the Practice of Global Governance // Global Governance. Vol. 20. No. 2. P. 213-232. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526279 (дата обращения: 30.11.2019).

Cooper A.F. (2016) The BRICS: A Very Short Introduction. Oxford University Press.

Cornelissen S. (2012) Selling Africa: Japan's G8 Politics and Its Africa Diplomacy. Global Governance. Vol. 18. No. 4. P. 461-470. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526383 (дата обращения: 30.11.2019).

Dasgupta S. (2017) China Wants 'BRICS Plus' to Include 'Friendly' Countries, Plan Might Hurt India's Interests. Times of India, 8 March. Режим доступа: https://timesofindia.indiatimes.com/world/china/china-

wants-brics-plus-to-include-friendly-countries-plan-might-hurt-indias-interests/articleshow/57542116.cms (дата обращения: 30.11.2019).

De Coning C. (2017) The BRICS: The Last Line of Defence for Globalisation? // Rising Powers Quarterly. Vol. 2. No. 4. P. 83-93. Режим доступа: https://risingpowersproject.com/quarterly/brics-last-line-defence-globalisation/ (дата обращения: 30.11.2019).

De Graaff N., van Apeldoorn B. (2017) US Elite Power and the Rise of "Statist" Chinese Elites in Global Markets // International Politics. Vol. 54. No. 3. P. 338-355. Режим доступа: https://doi.org/10.1057/s41311-017-0031-2.

Dijkhuizen F., Onderco M. (2019) Sponsorship Behaviour of the BRICS in the United Nations General Assembly // Third World Quarterly. Vol. 40. No. 11. P. 2035-2051. Режим доступа: https://doi.org/10.1080/01 436597.2019.1622411.

Duggan N. (2015) BRICS and the Evolution of a New Agenda Within Global Governance // The European Union and the BRICS: Complex Relations in the Era of Global Governance / M. Rewizorski (ed.). Springer International.

Embassy of the People's Republic of China in the Republic of South Africa (2018). Elements of Remarks by H.E. Ambassador Lin Songtian at South African National Editors Forum (SANEF). 22 August. Режим доступа: http://za.china-embassy.org/eng/sgxw/t1587417.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Engel U. (2012) The G8 and Germany's Africa Policy: A Case of Hegemonic Mainstreaming // Global Governance. Vol. 18. No. 4. P. 471-476. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526384 (дата обращения: 30.11.2019).

Eurasian Economic Commission (EEC) (2018). Agreement Signed on Trade and Economic Cooperation Between EAEU and PRC. Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/en/nae/news/Pag-es/17-05-2018-5.aspx (дата обращения: 30.11.2019).

Group of 8 (G8) (2000). Summit Meeting in Tokyo Among President Olusegun Obasanjo of the Federal Republic of Nigeria, President Thabo Mbeki of the Republic of South Africa, President Abdelaziz Bouteflica of the Democratic People's Republic of Algeria, Prime Minister Chuan Leekpai of the Kingdom of Thailand and G8 Leaders. Tokyo. 20 July. Режим доступа: http://www.g7.utoronto.ca/summit/2000okinawa/devs.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Group of 8 (G8) (2001). Genoa Summit Programme. Режим доступа: https://web.archive.org/ web/20051217104822/http://www.g8italia.it/_en/docs/QKZUPJ11.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Group of 8 (G8) (2007). Joint Statement by the German G8 Presidency and the Heads of State and/or Government of Brazil, China, India, Mexico and South Africa on the Occasion of the G8 Summit in Heiligendamm, Germany. 8 June. Режим доступа: http://www.g8.utoronto.ca/summit/2007heiligendamm/g8-2007-joint. pdf (дата обращения: 30.11.2019).

Heldt E.C., Schmidtke H. (2019) Explaining Coherence in International Regime Complexes: How the World Bank Shapes the Field of Multilateral Development Finance // Review of International Political Economy. Vol. 26. No. 6. P. 1-27. Режим доступа: https://doi.org/10.1080/09692290.2019.1631205.

Hooijmaaijers B. (2019) China, the BRICS, and the Limitations of Reshaping Global Economic Governance // The Pacific Review. Режим доступа: https://doi.org/10.1080/09512748.2019.1649298.

Keohane R.O. (1984) After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton: Princeton University Press.

Kirton J.J. (2008) From G8 2003 to G13 2010? The Heiligendamm Process's Past, Present and Future // Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process / A.F. Cooper, A. Antkie-wicz (eds). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Kirton J.J. (2015) Going Global: The G8's Adaptation to Rising Powers. Rising Powers and Multilateral Institutions / D. Lesage, T. van de Graaf (eds)). Springer.

Kirton J.J. (2015) Explaining the BRICS Summit Solid, Strengthening Success // International Organisations Research Journal. Vol. 10. No. 2. P. 9-38. Режим доступа: https://doi.org/10.17323/1996-7845-2015-02-09.

Kremlin (2015). Joint Statement on Cooperation on the Construction of Joint Eurasian Economic Union and the Silk Road Projects. 8 May. Режим доступа: http://kremlin.ru/supplement/4971 (accessed Novem-

ber 2019) (in Russian). Press statements following Russian-Chinese talks. 8 May. Режим доступа: http:// en.kremlin.ru/events/president/transcripts/49433 (дата обращения: 30.11.2019) (in English).

Lake D.A. (1993) Leadership, Hegemony, and the International Economy: Naked Emperor or Tattered Monarch With Potential? // International Studies Quarterly. Vol. 37. No. 4. P. 459-489. Режим доступа: https:// www.jstor.org/stable/2600841.

Larionova M., Shelepov A. (2015) Is BRICS Institutionalization Enhancing Its Effectiveness? // The European Union and the BRICS / M. Rewizorski (ed.). Springer.

Leininger J. (2009) Think Big! Future Prospects of the International Summit Architecture: The G20, G8, G5, and the Heiligendamm Dialogue Process. German Development Institute Discussion Paper No. 6/2009. Режим доступа: https://doi.org/10.2139/ssrn.1566959.

Li Y. (2017) BRICS' Synergy With Belt and Road Initiative. Belt and Road Portal. 7 September. Режим доступа: https://eng.yidaiyilu.gov.cn/home/rolling/26990.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Luckhurst J. (2016) G20 Since the Global Crisis. Springer.

Mielniczuk F. (2013) BRICS in the Contemporary World: Changing Identities, Converging Interests // Third World Quarterly. Vol. 34. No. 6. P. 1075-1090. Режим доступа: https://doi.org/10.1080/01436597.2013.802506.

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2017a). Wang Yi: "BRICS Plus" Pattern to Fully Release Vitality of BRICS. 30 August. Режим доступа https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/ zxxx_662805/t1489003.shtml (дата обращения: 30.11.2019); https://www.fmprc.gov.cn/web/wjb_673085/ zzjg_673183/gjjjs_674249/gjzzyhygk_674253/ydylfh_692140/zyjh_692150/t1461394.shtml (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2017b). Full Text of President Xi's Speech at Opening Ceremony of BRICS Business Forum. 3 September. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/ mfa_eng/zxxx_662805/t1489623.shtml (дата обращения: 30.11.2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019a). Xi Jinping Attends the BRICS Leaders' Meeting. 28 June. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/topics_665678/xjpcxesgjt-fh/t1677647.shtml (дата обращения: 30.11.2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019b). Wang Yi Attends the Meeting of BRICS Ministers of Foreign Affairs. 27 July. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/web/wjbzhd/ t1683857.shtml (дата обращения: 30.11.2019) (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019c). Wang Yi Attends the Meeting of BRICS Ministers of Foreign Affairs. 27 September. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/ zxxx_662805/t1704049.shtml (дата обращения: 30.11.2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019d). Xi's Speech at the BRICS Business Forum Closing Ceremony. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/web/ziliao_674904/zt_674979/ dnzt_674981/xzxzt/xjpdxljxgsfw_698719/zxxx_698721/t1715717.shtml (дата обращения: 30.11.2019) (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019e). Xi's Formal Speech at the Meeting of BRICS Leaders' Summit. Режим доступа: https://www.fmprc.gov.cn/web/ziliao_674904/zt_674979/ dnzt_674981/xzxzt/xjpdxljxgsfw_698719/zxxx_698721/t1716043.shtml (дата обращения: 30.11.2019) (in Chinese).

Mpungose L. (2017) Op-Ed: Taking BRICS From Economic Pragmatism to Reformed Global Governance // Daily Maverick. 5 September. Режим доступа: https://www.dailymaverick.co.za/article/2017-09-05-op-ed-taking-brics-from-economic-pragmatism-to-reformed-global-governance/ (дата обращения: 30.11.2019).

Nafey A. (2008) India and the G8 // Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process / A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Naidu S. (2018) As Global Headwinds Batter Countries in BRICS, Can It Stay the Course? // The Conversation. 25 July. Режим доступа: http://theconversation.com/as-global-headwinds-batter-countries-in-brics-can-it-stay-the-course-100470 (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2016). Towards a Greener Tomorrow. Annual Report 2016. Режим доступа https://www.ndb.int/wp-content/uploads/2017/10/NDB-ANNUAL-REPORT-2016.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2017a). NDB's General Strategy: 2017-2021. Режим доступа: https://www. ndb.int/wp-content/uploads/2017/07/NDB-Strategy-Final.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2017b). NDB Launches Africa Regional Center in Johannesburg, South Africa. Press Release. 17 August. Режим доступа: https://www.ndb.int/press_release/ndb-launches-africa-regional-center-johannesburg-south-africa/ (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2017c). Speech of President K.V. Kamath at the Opening Ceremony of the Africa Regional Centre of the New Development Bank, Johannesburg, South Africa. President's Desk. 17 August. Режим доступа: https://www.ndb.int/president_desk/speech-mr-k-v-kamath-opening-ceremony-africa-regional-centre-new-development-bank-johannesburg-south-africa/ (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2018). NDB President and Brazil's Minister of Finance and Minister of Foreign Affairs Sign Agreement on Hosting of Banks of the Americas Regional Office in Sao Paulo. Press Release. 26 July. Режим доступа: https://www.ndb.int/press_release/ndb-president-minister-foreign-affairs-brazil-sign-agreement-hosting-banks-americas-regional-office-sao-paulo/ Document of the Agreement: https:// www.ndb.int/wp-content/uploads/2017/01/AROAgreement-EN.pdf (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2019a). Mission. Режим доступа: https://www.ndb.int/about-us/essence/ mission-values/ (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2019b). Opening Address of Mr. K.V. Kamath, President, New Development Bank at the Fourth Annual Meeting. President's Desk. 1 April. Режим доступа: https://www.ndb.int/ president_desk/opening-address-mr-k-v-kamath-president-new-development-bank-fourth-annual-meet-ing-april-1-2019/ (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2019c). Agreement Between the Government of the Russian Federation and the New Development Bank on the Hosting of the New Development Bank Eurasian Regional Centre in the Russian Federation. Brasilia. 13 November. Режим доступа: https://www.ndb.int/wp-content/up-loads/2019/12/HCA_Eurasian_Regional_Centre_EN.pdf (дата обращения: 30.11.20199).

New Development Bank (NDB) (2019d). Host Country Agreement for NDB's Eurasian Regional Centre in Moscow, Russia Signed in Brasilia. Press Release. 13 November. Режим доступа: https://www.ndb.int/ press_release/host-country-agreement-ndbs-eurasian-regional-center-moscow-russia-signed-brasilia/ (дата обращения: 30.11.2019).

New Development Bank (NDB) (2020). List of Memoranda of Understanding and Cooperation Agreements. Режим доступа: https://www.ndb.int/partnerships/list-of-partnerships/ (дата обращения: 30.11.2019).

Nolke A., ten Brink T., Claar S., May C., (2015) Domestic Structures, Foreign Economic Policies and Global Econ.mic Order: Implications From the Rise of Large Emerging Economies // European Journal of International Relations. Vol. 21. No. 3. P. 538-567. Режим доступа: https://doi.org/10.1177%2F1354066114553682.

Purushothaman C. (2019) Dinesh Asked: What is 'BRICS Plus' and Its Impact on India? // Ask an Expert. Manohar Parrikar Institute for Defence Studies and Analyses (IDSA). Режим доступа: https://idsa.in/askan-expert/what-is-BRICS-plus-and-its-impact-on-India (дата обращения: 30.11.2019).

Ruggie J.G. (1982) International Regimes, Transactions, and Change: Embedded Liberalism in the Postwar Economic Order // International Organization. Vol. 36. No. 2. P. 379-415. Режим доступа: https://doi. org/10.1017/S0020818300018993.

Shaw T.M., Antkiewicz A., Cooper A.F. (2008) The Logic of the B(R)ICSAM Model for Global Governance // Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process / A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Shelepov A. (2018) BRICS Engagement With International Institutions for Better Governance // BRICS and Global Governance / J.J. Kirton, M. Larionova (eds). Routledge.

Siddiqui S. (2017) The BRICS-Plus Paradigm // China.org.cn. 26 March. Режим доступа: http://www.chma. org.cn/opinion/2017-03/26/content_40501457.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Stuenkel O. (2013) The Financial Crisis, Contested Legitimacy, and the Genesis of Intra-BRICS Cooperation // Global Governance. Vol. 19. No. 4. P. 611-630. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526396 (дата обращения: 30.11.2019).

Stuenkel O. (2015) The BRICS and the Future of Global Order. Lexington Books.

Stuenkel O. (2019) In Spite of Bolsonaro, China Quietly Deepens its Influence in Brazil. Americas Quarterly. 12 November. Режим доступа: https://www.americasquarterly.org/content/spite-bolsonaro-china-quietly-deepens-its-influence-brazil (дата обращения: 30.11.2019).

Taylor I. (2012) Spinderella on Safari: British Policies Toward Africa Under New Labour// Global Governance. Vol. 18. No. 4. P. 449-460. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/24526382 (дата обращения: 30.11.2019).

Woodward R. (2008) Why is the OECD Involved in the Heiligendamm Process? // Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process / A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Xinhua (2017). BRICS Mechanism Will Shine More Brightly: Chinese FM. Режим доступа: http://www. xinhuanet.com/english/2017-03/08/c_136112470.htm (дата обращения: 30.11.2019).

Приложение 1. Список аутрич-партнеров БРИКС /БРИКС+

№ Год Канал Формат Страна Организация Регион Последствие

1 2009 Саммит Аутрич ЮАР Африка

2 2013 Саммит Аутрич 15 лидеров Африканских стран Африка

3 2013 Саммит Аутрич Африканский союз Африка

4 2014 Саммит Аутрич Союз южноамериканских наций Южная Америка

5 2014 Саммит Аутрич Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна Латинская Америка и Карибский бассейн

6 2015 Саммит Аутрич шос Евразия

7 2015 Саммит Аутрич ЕАЭС Евразия / Центральная и Северная Азия и Восточная Европа 8 мая 2015 г. — Совместное заявление о сотрудничестве по строительству совместного Евразийского экономического союза и проектов Шелкового пути; 17 мая 2018 г. — Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Китайской Народной Республикой (КНР); 10 октября 2019 г. — вступило в силу Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Китайской Народной Республикой (КНР)

8 2016 Саммит Аутрич БИМТЭК Южная и Юго-Восточная Азия Подписание итогового документа лидерами БИМТЭК

9 2017 Саммит БРИКС+ Египет Африка

10 2017 Саммит БРИКС+ Гвинея Африка

И 2017 Саммит БРИКС+ Мексика Северная Америка

12 2017 Саммит БРИКС+ Таджикистан Центральная Азия

13 2017 Саммит БРИКС+ Таиланд Юго-Восточная Азия

14 2017 НБР Аутрич Африканский региональный центр в Йоханнесбурге Африка

15 2018 Саммит Аутрич Эфиопия Африка

<

о

X

о

ш >

.1=

№ Год Канал Формат Страна Организация Регион Последствие

16 2018 Саммит Аутрич Ангола Африка

17 2018 Саммит Аутрич Замбия Африка

18 2018 Саммит Аутрич Намибия Африка

19 2018 Саммит Аутрич Сенегал Африка

20 2018 Саммит Аутрич Габон Африка

21 2018 Саммит Аутрич Того Африка

22 2018 Саммит Аутрич Уганда Африка

23 2018 Саммит Аутрич Руанда Африка

24 2018 Саммит Аутрич Африканский союз Африка

25 2018 Саммит Аутрич Сообщество развития Юга Африки Африка

26 2018 Саммит БРИКС+ Аргентина В качестве председателя G20 и влиятельного члена МЕРКОСУР Южная Америка

27 2018 Саммит БРИКС+ Индонезия В качестве сопредседателя Нового стратегического партнерства между Африкой и Азией с Южной Африкой и влиятельного члена АСЕАН Юго-Восточная Азия

28 2018 Саммит БРИКС+ Египет В качестве председателя G77 + Китай Африка

29 2018 Саммит БРИКС+ Ямайка Как входящий председатель Карибского сообщества Карибский бассейн

30 2018 Саммит БРИКС+ Турция Как председатель Организации исламского сотрудничества Западная Азия и Юго-Восточная Европа

31 2018 НБР Аутрич Американский региональный офис в Сан-Паулу Америки

32 2019 НБР Аутрич Евразийский Региональный Центр в Москве Евразия

fe <

о fe

X

о

CJ >

J=

Explaining BRICS Outreach: Motivations and Institutionalization

H. Zhao, D. Lesage

Huanyu Zhao - PhD, Researcher, Ghent Institute for International Studies (GIIS), Ghent University - Department of Political Science, Universiteitstraat 8, B-9000 Gent, Belgium; E-mail: huanyu.zhao@ugent.be

Dries Lesage - Associate Professor, Ghent Institute for International Studies (GIIS), Ghent University - Department of Political Science, Universiteitstraat 8, B-9000 Gent, Belgium; E-mail: dries.lesage@ugent.be

Abstract

This article examines and explains the outreach activity of the BRICS group of Brazil, Russia, India, China and South Africa. We focus on two research puzzles: a) the motivations and b) the form and degree of the institutionalization of BRICS outreach. We define outreach as collaborative interaction among BRICS and other actors within and outside the BRICS area and focus on outreach to governments of non-BRICS countries and national top officials representing regional organizations. First, we offer a theoretical framework based on the experiences of the Group of 7/8 (G7/8) and the Group of 20 (G20), considering both commonalities and differences with BRICS. Second, we provide a detailed empirical analysis of BRICS outreach over time. Third, we explain BRICS outreach in light of the theoretical framework and enrich it based on our findings. Methodologically, we draw empirical information from official documents, news media and academic literature. We argue that the outreach activity of a major power grouping is reflective of its internal cohesion, as well as of how it defines its own position in the world and how it is perceived by others. This research offers a timely contribution to the ongoing debate on BRICS and the under-researched BRICS outreach process as a part of the overall institutionalization of BRICS.

Key words: BRICS; outreach; BRICS Plus; Gx; motivation; institutionalization

For citation: Zhao H., Lesage D. (2020) Explaining BRICS Outreach: Motivations and Institutionalization. International Organisations Research Journal, vol. 15, no 2, pp. 93-124 (in English). DOI: 10.17323/1996-7845-2020-02-05

References

Bailin A. (2005) From Traditional to Group Hegemony: The G7, the Liberal Economic Order and the Core-Periphery Gap. Aldershot: Ashgate.

Bhushan A., Slahub J. (2014) The Muskoka Initiative and Global Health Financing. North-South Institute.

Bay of Bengal Initiative for Multi-Sectoral Technical and Economic Cooperation (BIMSTEC) (2016). BIM-STEC Leaders' Retreat 2016 Outcome Document. Available at: https://www.mea.gov.in/bilateral-documents. htm?dtl/27501/BIMSTEC_Leaders_Retreat_2016_0utcome_Document (accessed 26 November 2019).

Black D. (2012) The G8 and Africa: A Partial Reckoning. Global Governance, vol. 18, no 4, pp. 441-7. Available at: https://www.jstor.org/stable/24526381 (accessed 26 November 2019).

BRIC (2009). Joint Statement of the BRIC Countries' Leaders. St. Petersburg, 16 June. Available at: http:// www.brics.utoronto.ca/docs/090616-leaders.html (accessed 26 November 2019).

BRICS (2011). Sanya Declaration. Sanya, 14 April. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/docs/110414-leaders.html (accessed 26 November 2019).

BRICS (2013). eThekwini Declaration. Durban, 27 March. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/130327-statement.pdf (accessed 26 November 2019).

BRICS (2014a). Treaty for the Establishment of a BRICS Contingent Reserve Arrangement. Fortaleza, 15 July. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/docs/140715-treaty.html (accessed 26 November 2019).

BRICS (2014b). Agreement on the New Development Bank. Fortaleza, 15 July. Available at: https://www.ndb. int/wp-content/themes/ndb/pdf/Agreement-on-the-New-Development-Bank.pdf (accessed 26 November

2019).

BRICS (2014c). Fortaleza Declaration. Fortaleza, 15 July. Available at: http://www.itamaraty.gov.br/en/press-releases/5705-vi-brics-summit-fortaleza-declaration-july-15-2014 (accessed 26 November 2019).

BRICS (2015). Ufa Declaration. Ufa, 9 July. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/docs/150709-ufa-declaration_en.pdf (accessed 26 November 2019).

BRICS (2016). Goa Declaration. Goa, 16 October. Available at: https://www.mea.gov.in/bilateral-documents. htm?dtl/27491/Goa+Declaration+at+8th+BRICS+Summit (accessed 26 November 2019).

BRICS (2017). Xiamen Declaration. Xiamen, 4 September. Available at: http://www.brics.utoronto.ca/ docs/170904-xiamen.pdf (accessed 26 November 2019).

BRICS (2018). Johannesburg Declaration. Johannesburg, July 25-27. Available at: http://www.brics.utoronto. ca/docs/180726-JOHANNESBURG_DECLARATION-26_JULY_2018_as_at_07h11.pdf (accessed June

2020).

BRICS (2019). Brasilia Declaration. Brasilia, 14 November. Available at: http://brics2019.itamaraty.gov.br/ images/documentos/Braslia_Declaration_-_hiperlinks_como_est_no_site_28-11.pdf (accessed 26 November 2019).

Cooper A.F. (2008) The Heiligendamm Process: Structural Reordering and Diplomatic Agency. Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process (A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds)). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Cooper A.F., Momani B. (2014) Re-Balancing the G-20 from Efficiency to Legitimacy: The 3G Coalition and the Practice of Global Governance. Global Governance, vol. 20, no 2, pp. 213-32. Available at: https://www. jstor.org/stable/24526279 (accessed 26 November 2019).

Cooper A.F. (2016) The BRICS: A Very Short Introduction. Oxford University Press.

Cornelissen S. (2012) Selling Africa: Japan's G8 Politics and Its Africa Diplomacy. Global Governance, vol. 18, no 4, pp. 461-70. Available at: https://www.jstor.org/stable/24526383.

Dasgupta S. (2017) China Wants 'BRICS Plus' to Include 'Friendly' Countries, Plan Might Hurt India's Interests. Times of India, 8 March. Available at: https://timesofindia.indiatimes.com/world/china/china-wants-brics-plus-to-include-friendly-countries-plan-might-hurt-indias-interests/articleshow/57542116.cms (accessed November 2019).

De Coning C. (2017) The BRICS: The Last Line of Defence for Globalisation? Rising Powers Quarterly, vol. 2, no 4, pp. 83-93. Available at: https://risingpowersproject.com/quarterly/brics-last-line-defence-glo-balisation/ (accessed 8 April 2020).

De Graaff N., van Apeldoorn B. (2017) US Elite Power and the Rise of "Statist" Chinese Elites in Global Markets. International Politics, vol. 54, no 3, pp. 338-55. Available at: https://doi.org/10.1057/s41311-017-0031-2.

Dijkhuizen F., Onderco M. (2019) Sponsorship Behaviour of the BRICS in the United Nations General Assembly. Third World Quarterly, vol. 40, no 11, pp. 2035-51. Available at: https://doi.org/10.1080/01436597.20 19.1622411.

Duggan N. (2015) BRICS and the Evolution of a New Agenda Within Global Governance. The European Union and the BRICS: Complex Relations in the Era of Global Governance (M. Rewizorski (ed.)). Springer International.

Embassy of the People's Republic of China in the Republic of South Africa (2018) Elements of Remarks by H. E. Ambassador Lin Songtian at South African National Editors Forum (SANEF), 22 August. Available at: http://za.china-embassy.org/eng/sgxw/t1587417.htm (accessed November 2019).

Engel U. (2012) The G8 and Germany's Africa Policy: A Case of Hegemonic Mainstreaming. Global Governance, vol. 18, no 4, pp. 471-6. Available at: https://www.jstor.org/stable/24526384.

Eurasian Economic Commission (EEC) (2018). Agreement Signed on Trade and Economic Cooperation Between EAEU and PRC. Available at: http://www.eurasiancommission.org/en/nae/news/Pages/17-05-2018-5. aspx (accessed December 2019).

Group of 8 (G8) (2000). Summit Meeting in Tokyo Among President Olusegun Obasanjo of the Federal Republic of Nigeria, President Thabo Mbeki of the Republic of South Africa, President Abdelaziz Bouteflica of the Democratic People's Republic of Algeria, Prime Minister Chuan Leekpai of the Kingdom of Thailand and G8 Leaders. Tokyo, 20 July. Available at: http://www.g7.utoronto.ca/summit/2000okinawa/devs.htm (accessed 10 April 2020).

Group of 8 (G8) (2001). Genoa Summit Programme. Available at: https://web.archive.org/web/20051217104 822/http://www.g8italia.it/_en/docs/QKZUPJ11.htm (accessed 22 December 2019).

Group of 8 (G8) (2007). Joint Statement by the German G8 Presidency and the Heads of State and/or Government of Brazil, China, India, Mexico and South Africa on the Occasion of the G8 Summit in Heiligendamm, Germany, 8 June. Available at: http://www.g8.utoronto.ca/summit/2007heiligendamm/g8-2007-joint.pdf (accessed 2 December 2019).

Heldt E.C., Schmidtke H. (2019) Explaining Coherence in International Regime Complexes: How the World Bank Shapes the Field of Multilateral Development Finance. Review of International Political Economy, vol. 26, no 6. pp. 1-27. Available at: https://doi.org/10.1080/09692290.2019.1631205.

Hooijmaaijers B. (2019) China, the BRICS, and the Limitations of Reshaping Global Economic Governance. The Pacific Review. Available at: https://doi.org/10.1080/09512748.2019.1649298.

Keohane R.O. (1984) After Hegemony: Cooperation and Discord in the World Political Economy. Princeton: Princeton University Press.

Kirton J.J. (2008) From G8 2003 to G13 2010? The Heiligendamm Process's Past, Present and Future. Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process (A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds)). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Kirton J.J. (2015) Going Global: The G8's Adaptation to Rising Powers. Rising Powers and Multilateral Institutions (D. Lesage, T. van de Graaf (eds)). Springer.

Kirton J.J. (2015) Explaining the BRICS Summit Solid, Strengthening Success. International Organisations Research Journal, vol. 10, no 2, pp. 9-38. Available at: https://doi.org/10.17323/1996-7845-2015-02-09.

Kremlin (2015). Joint Statement on Cooperation on the Construction of Joint Eurasian Economic Union and the Silk Road Projects. 8 May. Available at: http://kremlin.ru/supplement/4971 (accessed November 2019) (in Russian). Press statements following Russian-Chinese talks. 8 May. Available at: http://en.kremlin.ru/events/ president/transcripts/49433 (accessed November 2019) (in English).

Lake D.A. (1993) Leadership, Hegemony, and the International Economy: Naked Emperor or Tattered Monarch With Potential? International Studies Quarterly, vol. 37, no 4, pp. 459-89. Available at: https://www.jstor. org/stable/2600841.

Larionova M., Shelepov A. (2015) Is BRICS Institutionalization Enhancing Its Effectiveness? The European Union and the BRICS (M. Rewizorski (ed.)). Springer.

Leininger J. (2009) Think Big! Future Prospects of the International Summit Architecture: The G20, G8, G5, and the Heiligendamm Dialogue Process. German Development Institute Discussion Paper no 6/2009. Available at: https://doi.org/10.2139/ssrn.1566959.

Li Y. (2017) BRICS' Synergy With Belt and Road Initiative. Belt and Road Portal, 7 September. Available at: https://eng.yidaiyilu.gov.cn/home/rolling/26990.htm (accessed November 2019).

Luckhurst J. (2016) G20 Since the Global Crisis. Springer.

Mielniczuk F. (2013) BRICS in the Contemporary World: Changing Identities, Converging Interests. Third World Quarterly, vol. 34, no 6, pp. 1075-90. Available at: https://doi.org/10.1080/01436597.2013.802506.

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2017a). Wang Yi: "BRICS Plus" Pattern to Fully Release Vitality of BRICS. 30 August. Available at https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/zxxx_662805/ t1489003.shtml (accessed 14 November 2019); https://www.fmprc.gov.cn/web/wjb_673085/zzjg_673183/ gjjjs_674249/gjzzyhygk_674253/ydylfh_692140/zyjh_692150/t1461394.shtml (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2017b). Full Text of President Xi's Speech at Opening Ceremony of BRICS Business Forum, 3 September. Available at: https://www.fmprc.gov. cn/mfa_eng/zxxx_662805/t1489623.shtml (accessed November 2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019a). Xi Jinping Attends the BRICS Leaders' Meeting, 28 June. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/topics_665678/xjpcxesgjtfh/ t1677647.shtml (accessed November 2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019b). Wang Yi Attends the Meeting of BRICS Ministers of Foreign Affairs, 27 July. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/web/wjbzhd/t1683857. shtml (accessed November 2019) (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019c). Wang Yi Attends the Meeting of BRICS Ministers of Foreign Affairs, 27 September. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/mfa_eng/ zxxx_662805/t1704049.shtml (accessed November 2019).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019d). Xi's Speech at the BRICS Business Forum Closing Ceremony. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/web/ziliao_674904/zt_674979/ dnzt_674981/xzxzt/xjpdxljxgsfw_698719/zxxx_698721/t1715717.shtml (accessed December 2019) (in Chinese).

Ministry of Foreign Affairs of the People's Republic of China (PRC) (2019e). Xi's Formal Speech at the Meeting of BRICS Leaders' Summit. Available at: https://www.fmprc.gov.cn/web/ziliao_674904/zt_674979/ dnzt_674981/xzxzt/xjpdxljxgsfw_698719/zxxx_698721/t1716043.shtml (accessed December 2019) (in Chinese).

Mpungose L. (2017) Op-Ed: Taking BRICS From Economic Pragmatism to Reformed Global Governance. Daily Maverick, 5 September. Available at: https://www.dailymaverick.co.za/article/2017-09-05-op-ed-tak-ing-brics-from-economic-pragmatism-to-reformed-global-governance/ (accessed November 2019).

Nafey A. (2008) India and the G8. Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process (A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds)). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Naidu S. (2018) As Global Headwinds Batter Countries in BRICS, Can It Stay the Course? The Conversation,

25 July. Available at: http://theconversation.com/as-global-headwinds-batter-countries-in-brics-can-it-stay-the-course-100470 (accessed November 2019).

New Development Bank (NDB) (2016). Towards a Greener Tomorrow. Annual Report 2016. Available at https://www.ndb.int/wp-content/uploads/2017/10/NDB-ANNUAL-REP0RT-2016.pdf (accessed October 2019).

New Development Bank (NDB) (2017a). NDB's General Strategy: 2017-2021. Available at: https://www.ndb. int/wp-content/uploads/2017/07/NDB-Strategy-Final.pdf (accessed November 2019).

New Development Bank (NDB) (2017b). NDB Launches Africa Regional Center in Johannesburg, South Africa. Press Release, 17 August. Available at: https://www.ndb.int/press_release/ndb-launches-africa-regional-center-johannesburg-south-africa/ (accessed November 2019).

New Development Bank (NDB) (2017c). Speech of President K.V. Kamath at the Opening Ceremony of the Africa Regional Centre of the New Development Bank, Johannesburg, South Africa. President's Desk, 17 August. Available at: https://www.ndb.int/president_desk/speech-mr-k-v-kamath-opening-ceremony-af-rica-regional-centre-new-development-bank-johannesburg-south-africa/ (accessed November 2019).

New Development Bank (NDB) (2018). NDB President and Brazil's Minister of Finance and Minister of Foreign Affairs Sign Agreement on Hosting of Banks of the Americas Regional Office in Sao Paulo. Press Release,

26 July. Available at: https://www.ndb.int/press_release/ndb-president-minister-foreign-affairs-brazil-sign-agreement-hosting-banks-americas-regional-office-sao-paulo/ Document of the Agreement: https://www. ndb.int/wp-content/uploads/2017/01/AROAgreement-EN.pdf (accessed November 2019).

New Development Bank (NDB) (2019a). Mission. Available at: https://www.ndb.int/about-us/essence/mis-sion-values/ (accessed 26 November 2019).

New Development Bank (NDB) (2019b). Opening Address of Mr. K.V. Kamath, President, New Development Bank at the Fourth Annual Meeting. President's Desk, 1 April. Available at: https://www.ndb.int/presi-dent_desk/opening-address-mr-k-v-kamath-president-new-development-bank-fourth-annual-meeting-april-1-2019/ (accessed December 2019).

New Development Bank (NDB) (2019c). Agreement Between the Government of the Russian Federation and the New Development Bank on the Hosting of the New Development Bank Eurasian Regional Centre in the

Russian Federation. Brasilia, 13 November. Available at: https://www.ndb.int/wp-content/uploads/2019/12/ HCA_Eurasian_Regional_Centre_EN.pdf (accessed December 2019).

New Development Bank (NDB) (2019d). Host Country Agreement for NDB's Eurasian Regional Centre in Moscow, Russia Signed in Brasilia. Press Release, 13 November. Available at: https://www.ndb.int/press_re-lease/host-country-agreement-ndbs-eurasian-regional-center-moscow-russia-signed-brasilia/ (accessed December 2019).

New Development Bank (NDB) (2020). List of Memoranda of Understanding and Cooperation Agreements. Available at: https://www.ndb.int/partnerships/list-of-partnerships/ (accessed January 2020).

Nolke A., ten Brink T., Claar S., May C. (2015) Domestic Structures, Foreign Economic Policies and Global Economic Order: Implications From the Rise of Large Emerging Economies. European Journal of International Relations, vol. 21, no 3, pp. 538-67. Available at: https://doi.org/10.1177%2F1354066114553682.

Purushothaman C. (2019) Dinesh Asked: What is 'BRICS Plus' and Its Impact on India? Ask an Expert, Manohar Parrikar Institute for Defence Studies and Analyses (IDSA). Available at: https://idsa.in/askanex-pert/what-is-BRICS-plus-and-its-impact-on-India (accessed November 2019).

Ruggie J.G. (1982) International Regimes, Transactions, and Change: Embedded Liberalism in the Postwar Economic Order. International Organization, vol. 36, no 2, pp. 379-415. Available at: https://doi.org/10.1017/ S0020818300018993.

Shaw T.M., Antkiewicz A., Cooper A.F. (2008) The Logic of the B(R)ICSAM Model for Global Governance. Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process (A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds)). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Shelepov A. (2018) BRICS Engagement With International Institutions for Better Governance. BRICS and Global Governance (J.J. Kirton, M. Larionova (eds)). Routledge.

Siddiqui S. (2017) The BRICS-Plus Paradigm. China.org.cn, 26 March. Available at: http://www.china.org. cn/opinion/2017-03/26/content_40501457.htm (accessed November 2019).

Stuenkel O. (2013) The Financial Crisis, Contested Legitimacy, and the Genesis of Intra-BRICS Cooperation. Global Governance, vol. 19, no 4, pp. 611-30. Available at: https://www.jstor.org/stable/24526396.

Stuenkel O. (2015) The BRICS and the Future of Global Order. Lexington Books.

Stuenkel O. (2019) In Spite of Bolsonaro, China Quietly Deepens its Influence in Brazil. Americas Quarterly, 12 November. Available at: https://www.americasquarterly.org/content/spite-bolsonaro-china-quietly-deep-ens-its-influence-brazil (accessed November 2019).

Taylor I. (2012) Spinderella on Safari: British Policies Toward Africa Under New Labour. Global Governance, vol. 18, no 4, pp. 449-60. Available at: https://www.jstor.org/stable/24526382.

Woodward R. (2008) Why is the OECD Involved in the Heiligendamm Process? Emerging Powers in Global Governance: Lessons From the Heiligendamm Process (A.F. Cooper, A. Antkiewicz (eds)). Waterloo: Wilfrid Laurier Press.

Xinhua (2017) BRICS Mechanism Will Shine More Brightly: Chinese FM. Available at: http://www.xinhua-net.com/english/2017-03/08/c_136112470.htm (accessed October 2019).