CC BY
42
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2017. № 3
Александр Владимирович Щипков,
доктор политических наук, советник Председателя Государственной Думы ФС РФ, первый заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ (Россия), e-mail: av@ shchipkov.ru
ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ФЕНОМЕНА ТРАДИЦИИ В СОВРЕМЕННЫХ СОЦИОГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
В статье рассматривается концептология понятия «традиция», проблема его трактовок в ХХ в. и в современной науке. Автор говорит о некорректности и ограниченной применимости социологических и исторических концепций, построенных на основе жесткой дихотомии «традиция — модерн (современность)». Описывается противоборство двух подходов к феномену традиции — «веберовского» (эволюционистского) и «поствеберовского» (диалектического). Утверждается диалектический взгляд на традицию как гарант устойчивости исторических изменений и социальной стабильности, трактовка традиции не как этнокультурного явления, а как более широкого социального механизма, ответственного за передачу социального опыта и идеалов по цепи поколений. На основе традиционалистского взгляда выдвигается концепция «большого общества», основанного на договоре поколений. Роль традиции в национальной истории рассматривается как связь русскости с византийским наследием.
Ключевые слова: «большое общество», договор поколений, социал-традиция, традиция, традициология, традиционализм, модерн, эволюционизм.
Alexander Vladimirovich Shchipkov,
Doctor of Political Sciences, Advisor to the Chairman of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation, First Deputy Chairman of the Synodal Department for the Relations of the Church with the Society and the Media (Russia), e-mail: av@shchipkov.ru
RETHINKING THE PHENOMENON OF TRADITION IN MODERN SOCIAL SCIENCE AND HUMANITIES STUDIES
This article deals with the conceptology of the notion of "tradition," and the problem of its interpretations in the 20th century and in current scholarship. The author addresses the incorrectness and limited applicability of sociological and historical concepts based on a rigid dichotomy of "tradition-modernity (contemporaneity)."
The confrontation between the two approaches to the phenomenon of tradition, "Weberian" (evolutionary) and "post-Weberian" (dialectical), is described. The article posits a dialectical view of tradition as a guarantor of the fixity of historical changes and social stability — an interpretation of tradition not as an ethno-cultural phenomenon, but as a broader social mechanism responsible for the transfer of social experience and ideals along a chain of generations. In the context of a traditionalistic view, the author offers the concept of a "greater society" based on a contract of generations. The role of tradition in national history is seen as a connection of Russianness with its Byzantine heritage.
Key words: "greater society," contract of generations, social tradition, tradition, traditionology, traditionalism, modernism, evolutionism.
Слова «традиция», «традиционные ценности», «традиционализм» в последнее время звучат все чаще. И я не знаю, радоваться этому или огорчаться.
Как говорили известные интеллектуалы, начиная с древних конфуцианцев и заканчивая приверженцами современной аналитической философии, прежде чем ставить проблемы, надо договориться о понятиях и терминах. В этом смысле понятию «традиция» не очень повезло. Подобно другим понятиям с крайне широким спектром употребления («стабильность», «устойчивое развитие», «модернизация»), оно незаслуженно превратилось в стикер, наклеиваемый на что угодно. Практика использования терминов-заклинаний без четких смысловых границ обычно сводит на нет результат любой научной дискуссии, а в социально-политической и медийной сферах ведет к развитию манипулятивных технологий. Где нет предметного содержания, там возникает его иллюзия: свято место пусто не бывает.
Но понятию «традиция» не повезло вдвойне. Его трактовка не только размыта, но и предельно мифологизирована. В консервативной среде о традиции говорят как о фундаменте нравственных ценностей, что само по себе верно, но отнюдь не исчерпывает тра-дициологическую проблематику. В рамках прогрессистской парадигмы традиция воспринимается как благопристойное обозначение ретроградства. Истоки второго подхода связаны с либеральной социологией и ее догматической идеей «традиционного общества». Например, Юрий Левада еще в 1970-е гг. утверждал, будто бы традиции характерны именно для традиционного общества, что они препятствуют нормальному целеполаганию и рациональному поведению в обществе современном1.
И сегодня еще довольно часто встречаются утверждения, что «традиционалистские ценности» якобы «не способствуют
1 ЛевадаЮ.А. Традиция // Философская энциклопедия / Гл. ред. Ф.В. Константинов. Т. 5. М.: Советская энциклопедия, 1970.
самоорганизации индивидов, групп, общностей и формированию структур сетевого взаимодействия государства и общества»2, напротив, они способствуют «поддержанию бюрократической вертикали власти»3.
Но на деле модернистская идея об архаичности и реакционности всего, что связано с традицией, при внешней претензии на некую историчность (в самом общем и абстрактном ее понимании) направлена на оправдание культурного неравенства. Философ А.С. Пана-рин справедливо писал в связи с этим: «Борьба современности с прошлым обретает форму борьбы цивилизаций, одна из которых олицетворяет модерн, остальные — устойчивую и агрессивную архаику, не содержащую никаких имманентных предпосылок желаемой общественной эволюции»4.
Вполне очевидно, что концептология «модернити» напрямую связана с вполне определенной традицией — протестантской. Вот почему Макс Вебер, описывая «дух капитализма», стремился «исследовать вклад в этот "дух" протестантской традиции, продолжающей действовать и сегодня»5. По существу, часть (секуляризированная протестантская традиция) выдается за целое (цивилизацию модерна). Эта историческая диспропорция заложила в модернистский дискурс глубинное противоречие — противоречие между культурной специфичностью данного дискурса и его претензиями на всемирную значимость и универсализм.
Так, одна из традиций, противопоставляя себя прочим традициям, порождает объективацию этого противопоставления как якобы исторического, эволюционного, темпорального, а не культурного или расово-идеологического, каковым оно является на самом деле. Впрочем, в наиболее кризисные моменты истории ХХ и XXI вв. подлинная подоплека конфликта между традицией и контртрадицией (а не традицией и современностью) давала о себе знать в явном и неприкрытом виде. Поэтому стоит согласиться с А.С. Панариным, который утверждал: «Просвещенческий гуманизм в отрыве от христианского архетипа сострадательности превращается в идеологию сверхчеловека, претендующего на то, чтобы монополизировать современность и объявить большинство неполноценной расой традиционалистов»6. И еще: «Благородную открытость просвещения они заменили эзотерикой "демократического" расизма, связанного с
2 Рогозин Э.В. Роль традиционализма в политических процессах современной России: Дис. ... канд. полит. наук. М., 2010. С. 11.
3 Там же. С. 12.
4 Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. М.: Эксмо, 2003. С. 18.
5 Там же. С. 125.
6 Там же. С. 30.
убеждением в том, что демократия имеет свой цвет кожи и свой тип ментальности, характеризующий европейского "белого человека". В начале 90-х годов мало кто обратил внимание на тот факт, что "новые демократы" мыслят по-расистски, отказываясь от установок христианского и просвещенческого универсализма»7.
Не секрет, что социология и психология в эпоху неолиберализма являются идеологическими дисциплинами, выполняя примерно такую же функцию легитимации властных институтов, какую выполнял истмат при социализме. Поэтому социологический анализ традиции развивался в условиях идеологических ограничений. В этой ситуации дихотомия «традиция — современность» использовалась как мягкий вариант и эвфемистическая замена оппозиции «варварство — цивилизация».
В результате понятие «традиция» оказалось в ситуации, в которой находилось и понятие «средневековье», наделявшееся негативно-оценочным смыслом (dark ages — «темные века») и лишь частично реабилитированное работами историков «школы Анналов». При этом традиция, само понимание которой было сужено до характеристики ряда исторически локальных явлений, на уровне обыденного сознания начала восприниматься едва ли не как синоним «средне-вековости», а та, в свою очередь, стала синонимом «мракобесия», «непросвещенности», «суеверности».
Так выстраивается лабиринт эпитетов и метафор, попав в который, сознание обывателя уже не находит выхода.
К счастью, воинствующий антитрадиционализм в культуре и науке все же не стал тотальным, сегодня можно с удовлетворением это констатировать. В рамках социологии уже с 1960-х гг. накапливаются предпосылки для «поворота к традиции». Классическая дихотомия «традиция — модерн» постепенно переосмысливается. Вначале возникает идея о разных типах модернизации, которые не отрицают, а трансформируют традицию8. Затем о традиции начинают говорить как о стабилизационном факторе модернизации, закрепляющем ее результаты и таким образом ускоряющем, а не тормозящем развитие9.
В 1980-е гг. появляются исследования, представляющие традицию как многоаспектный, диалектичный механизм культурной преемственности и комбинированного развития. В некоторых из
7 Там же. С. 15.
8 Hoselitz B.F. Tradition and Economic Growth // Tradition, Values, and socioeconomic Development / Eds. R. Braibanti, J.J. Spengler. Durham: Duke University Press, 1961. P. 84.
9 Shils E. Tradition and Liberty: Antinomy and Interdependence // Ethics. 1958. Vol. 68. No. 3. P. 163.
них речь идет о модернизации как части традиции и о том, что традиция — это важное условие реальных, а не симулятивных демократических процессов, условие гражданской свободы10.
Традициология как направление мысли продолжает пробивать себе дорогу в рамках общественно-гуманитарных наук. Переоценка понятия «традиция» продолжается в постколониальных и постсеку-лярных исследованиях. И сегодня ученый вынужден делать выбор между линейной, эволюционистской концепцией веберовского типа и поствеберовской идеей изменчивости и диалектичности традиции.
Во втором случае он признает, что традиция обладает как устойчивостью, так и изменчивостью, а баланс того и другого обеспечивает целостность структур коллективного опыта в условиях социальных сдвигов и потрясений. И наоборот: если происходит разрыв традиции, как в России в 1917 и 1991 гг. или в период церковного раскола XVII в., это грозит быстрым социальным регрессом.
Сегодня жесткая дихотомия «традиционное общество — модерн» выглядит все более надуманной, а ее претензии на истолкование логики истории — необоснованными. Для многих очевидно, что традиция — это не «любовь к прошлому», а понимание взаимосвязи между разновременными процессами. Традиционализм направлен в будущее, он работает над образом будущего и над целеполаганием в настоящем, используя исторический ресурс.
Например, фундаментальная наука может развиваться только в обществе с сильной традицией. Вне традиции, в рыночном обществе она гибнет по причине среднесрочной нерентабельности. Именно поэтому сейчас наука существует за счет заделов 1970-х гг., новых прорывов не наблюдается, а понятие «научно-технический прогресс» вытеснено ни к чему не обязывающим словечком «инновации». Неслучайно покойный Станислав Лем с горечью говорил, что фантасты мечтали о покорении далеких планет, а человечество принялось плодить бесполезные для него виртуальные вселенные. Антитрадиционализм оказался тормозом развития.
Более подробный анализ феномена традиции я изложил в недавно вышедшей в свет книге «Социал-традиция»11. Книга была написана в условиях сдвигов в мировой политике и идеологии последних лет, которые обозначили не только поворот к традиции, но и новое ее понимание — не этнокультурное, а социальное и в конечном счете системное.
Какова природа терминов «социал-традиция», «социал-традиционализм»? Строго говоря, семантика «социального» входит в
10 СтаутДж. Демократия и традиция. М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего», 2009.
11 Щипков А.В. Социал-традиция. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2017.
концепт «традиции». Тем не менее я считаю нужным специально выделить это понятие. Это особенно важно для русского контекста. Ведь социальная справедливость и традиция — две стороны одного целого — оказались трагически разделены в России накануне 1917 г. Но теперь конститутивное для русской культуры чувство социальной справедливости, прежде отданное на откуп одной лишь левой политике, занимает место в общей логике традиции.
Что такое общество социал-традиции (оно же «большое общество»)? Это общество взаимной ответственности. Такое общество предполагает нерасторжимый исторический договор будущих поколений и поколений предшествующих. Каждое поколение имеет голос в рамках этого исторического консенсуса. Только в этом случае у нации возникает историческая миссия — необходимое условие ее выживания.
Современное состояние России, неустойчивое и неопределенное, с идеологическим вакуумом, возможно исправить в рамках нового традиционалистского мышления. Когда это произойдет, русские вернутся к своей исторической миссии, связанной с их византийским наследием.
ЛИТЕРАТУРА
Левада Ю.А. Традиция // Философская энциклопедия / Гл. ред. Ф.В. Константинов. Т. 5. М.: Советская энциклопедия, 1970.
Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. М.: Эксмо, 2003.
Рогозин Э.В. Роль традиционализма в политических процессах современной России: Дис. ... канд. полит. наук. М., 2010.
Стаут Дж. Демократия и традиция. М.: Прогресс-Традиция; Издательский дом «Территория будущего», 2009.
Щипков А.В. Социал-традиция: Монография. М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2017.
Hoselitz B.F. Tradition and Economic Growth // Tradition, Values, and socioeconomic Development / Eds. R. Braibanti, J.J. Spengler. Durham: Duke University Press, 1961. P. 83-113.
Shils E. Tradition and Liberty: Antinomy and Interdependence // Ethics. 1958. Vol. 68. No. 3. P. 153-165.
REFERENCES
Hoselitz, B. F. "Tradition and Economic Growth," Tradition, Values, and socioeconomic Development, eds. R. Braibanti, and J. J. Spengler. Durham: Duke University Press, 1961, pp. 83-113.
Levada, Iu. A. "Traditsiia," Filosofskaia entsiklopediia, Vol. 5, ed. F. V. Konstan-tinov. Moscow Sovetskaia entsiklopediia, 1970.
Panarin, A. S. Pravoslavnaia tsivilizatsiia v global'nom mire. Moscow: Eksmo, 2003.
Rogozin, E. V. Rol' traditsionalizma v politicheskikh protsessakh sovremennoi Rossii: Dis. . kand. polit. nauk. Moscow, 2010.
Shchipkov, A. V. Sotsial-traditsiia: Monografiia. Moscow: AST-PRESS KNIGA, 2017.
Shils, E. "Tradition and Liberty: Antinomy and Interdependence," Ethics, Vol. 68, No. 3, 1958, pp. 153-165.
Stout, J. Demokratiia i traditsiia. Moscow: Progress-Traditsiia; Izdatel'skii dom «Territoriia budushchego», 2009.
