CC BY
31
даментальной библиотеки, 7 000 руб. - на издание «Алтайского крестьянина», 3 000 руб. - на создание книжного склада) [11, л. 164.]. Данная политика создавала баланс коммерческой и социально значимой инициативы и технологий, обеспечивающих существование культуры. Очагом распространения культуры и знания на селе, вокруг которого по технологии «снежного кома» наращиваются другие направления внешкольной деятельности, культурники воспринимали библиотеку.
Внешкольная работа алтайского Культурно-просветительного союза планировалась в основном в районах края [12, л. 20-26]. Но она вызвала поддержку и одобрение со стороны местных предпринимателей и экономических союзов, ведущих аналогичную деятельность в северо-западной части края (фирма купцов Винокуровых, 1918 г., «Кулундинский кооператор», 1919 г.). В г. Барнауле разместились основные учреждения, обеспечивающие эту деятельность: библиотека, книжный склад, книжный магазин, издательство «Сибирский рассвет», мастерская наглядных пособий, издательские проекты «Алтайский крестьянин», «Сибирский рассвет», административный аппарат (Правление, служба инструкторов).
Достижение экономической независимости Культурнопросветительный союз связывал с освобождением от финансовых обязательств по отношению к кредиторам. Поэтому инструкторы Союза стремились не к популистской агитации в районах в пользу культурно-просветительной работы, а преследовали цель создания самоокупаемых культурно-просветительных обществ, которые могли стать активными потребите-
лями продуктов и услуг Культурно-просветительного союза Алтайского края [13, с.6].
В создании базы культурно-просветительного общества инструкторы ориентировали на установление членских взносов и условия льготного кредитования со стороны местных кооператоров и их объединений [14, л. 81-81 об.]. Инструкторы отмечали создание около 200 обществ, в орбиту деятельности которых вошли организация библиотечек, открытие филиала книжного склада, развитие художественной самодеятельности, покупка или аренда кинематографа, подготовка и отсылка корреспонденции для публикации в журнале «Алтайский крестьянин» и пр. [15, л. 143 об.-144.].
Такой вектор деятельности исключал меценатство и благотворительность, поскольку они формировали иждивенчество. Результативность внешкольной деятельности базировалась не только на грамотной экономической политике, но и учитывала ресурсы социальной активности [16, л. 264 об.].
По справедливому утверждению Брижатовой С. Б., научная и практическая мысль должна быть направлена на поиск научно-обоснованных, достоверных рекомендаций по управлению социокультурным развитием регионов, стабилизации и снижению асоциальных явлений [2, с. 7]. Историко-культурный опыт множеством профессиональных путей социализации и инкультурации личности отражает поиск оптимальных решений. Особенно энергично культуртрегерское движение было в первой трети XX в. Эта активность позволила признать современную социально-культурную деятельность «прямой преемницей традиционного внешкольного образования» [1, с. 24].
Библиографический список
1. Стрельцов, Ю.А. Культурология досуга. - М.: МГУКИ, 2003.
2. Брижатова, С.Б. Системообразующие основания разработки региональных программ социально-культурного развития в России: дис. ... д-ра пед. наук. - М.: МГУКИ, 2003.
3. Каргин, А.С. Воспитательная работа в самодеятельном художественном коллективе. - М.: Просвещение, 1984.
4. Генкин, Д.М. Массовые праздники. - М.: Просвещение, 1975.
5. Протокол утреннего совещания по выработке плана союзного строительства 22/9 марта 1918 года // Алтайский крестьянин. - 1918. - № 13.
6. Глазков, М.Н. Сеть библиотек кооперативных организаций в России (1901-февраль 1917 гг.) // Библиотека в контексте истории: материалы 5-й междунар. науч. конф. (Москва, 21-23 окт., 2003). - М., 2003.
7. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 13.
8. Посадсков, А.Л. Издательство и книготорговля сибирской кооперации в 1917-1919 гг. (по материалам Культурно-просветительного союза Алтайского края) // Становление системы библиотечного обслуживания и книжного дела в Сибири и на Дальнем Востоке. - Новосибирск, 1977. - Вып. 37.
9. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 1.
10. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 13.
11. ЦХАФ АК. Ф.236. Оп. 1. Д. 13.
12. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 7.
13. Новые задачи деревни // Алтайский крестьянин. - 1918. - № 2.
14. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 1.
15. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 1.
16. ЦХАФ АК. Ф. 236. Оп. 1. Д. 13.
Статья поступила в редакцию 05.11.09
УДК 37.013.8:008
А. А. Фомина, канд. пед. наук, доц. АлтГАКИ, г. Барнаул, E-mail: mvsh@sibnet.ru ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КОНТЕКСТА ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА
Разделяется мнение об экологическом дискурсе наук. Анализируется содержание дефиниции «экология информации».
Ключевые слова: доступ к информации, экология культуры, экология информации.
Глобальные опасности и планетарные катастрофы, ядерными испытаниями вошедшие в жизнь современников в середине ХХ в., обострили причинно-следственную связь новой эпохи, когда, говоря словами А. Гельмана, «настоящее не может надеяться на будущее, теперь, наоборот, будущее надеется на настоящее» [1, с. 3-4]. Контрамотное знание, предвидение истоков и результатов вселенских катастроф мало свойственно современному миру.
Рост интенсивной деятельности человека по истреблению природы, ее запасов и культурных ценностей, грозящей миру полным уничтожением, стал причиной разработки про-
грамм спасения цивилизации. Спустя сто лет после введения Э. Геккелем термина «экология» для обозначения науки об отношениях живых организмов и образуемых ими сообществ, между собой и с окружающей средой, стали складываться «экология человека или социальная экология, изучающая закономерности взаимодействия общества и окружающей среды, а также практические проблемы ее охраны;
<...>различные философские, социологические, экономические, географические и другие аспекты (например, экология города, техническая экология, экологическая этика и др.)»[2, с. 11].
Продолжающаяся экологизация науки в XXI в., вызвавшая рост числа соответствующих направлений междисциплинарного содержания, является общепризнанным фактом. Несмотря на это действия экологов, по мнению Д.С. Лихачева, спонтанны и «похожи на пожарных: они призываются, чтобы спасать, выручать, устанавливать и пр.» [3]. Ученые Тюменского университета уверены, что становлению научно достоверного экологического знания мешает «широкий взгляд на число компонентов, образующих поле современного экологического внимания». Иными словами, широта востребованности экологической проблематики многими областями научной и производственной деятельности человека во многом мешает восприятию экологии в статусе классической науки. Вместе с тем, приложение методологии экологии «к множеству чужих сфер» не противоречит процессу экологизации науки и позволяет зафиксировать ее «экологический дискурс», признав предметом этого дискурса учение о том, как живое конструирует окружающую среду [4, с. 164-165].
Отстаивая идею становления экологии как науки, считая объектом ее изучения мир как органическое целое, Д.С. Лихачев особо акцентирует внимание на востребованности ее превентивного знания для практической деятельности. «Цель такого изучения, - по мнению академика, - возможность помощи миру, его «лечения» и выяснения безопасности вносимых человеком изменений в мир». Основание философии и этики экологии, как мировоззренческой платформы, нуждается в привлечении данных современной науки, «чтобы сделать наглядной взаимосвязь всего существующего в мире».
Оценивая предложения В.И. Вернадского, назвавшего область человеческого влияния ноосферой, Д. С. Лихачев склонен считать, что преобладание неразумного и разрушительного над разумным влиянием человека заставляет отказаться от определения «сфера разума» в пользу дефиниции «гомосфера» - для обозначения влияния и воздействия на окружающий мир человеческой деятельности - как разумной, так и неразумной.
Для защиты человеческой культуры Д.С. Лихачев «предложил осторожный термин - экология культуры, <. > принятый и распространившийся широко в мировой научной и публицистической прессе». Экология культуры вместе с экологией природы, по мнению Д. С. Лихачева, «составляют собой единое целое, лишь условно различаемое в целях удобства изучения». Вместе с тем, каждая составная часть целого может быть представлена мозаичным взаимоотношением, в случае экологии культуры речь идет о взаимоотношениях между ее отдельными областями. Экология культуры призвана изучать «органическое единство и равновесие всех сторон человеческой культуры».
Выдвинутая Д.С. Лихачевым концепция экологии культуры тем более необходима ввиду экологических катастроф, потрясающих «чрезвычайно широкие сферы культуры». К их числу академик отнес вывоз культурных ценностей и выведение их из сферы, доступной для той или иной группы людей, обеднение лексики русского языка. Л. Гинзбург, М. Козаков добавляют русскую эмиграцию [5, с. 220]. Границы бедствий в культуре не сужаются, и «зоной экологического бедствия», по мнению Д. С. Лихачева, «может оказаться кино, классический репертуар театров, частично музыка и т. д. и т. п.».
Объединяя положения о дифференциации экологии культуры, высказанные Д.С. Лихачевым, и экологический контекст современной науки, предлагаемый уральскими философами, можно считать наиболее востребованными зонами экологического внимания явления общечеловеческого характера, выходящие, по мнению Д.С. Лихачева, «за рамки наших узких современных представлений о культуре». Бесспорно, речь в данном случае может и должна идти об информации.
Экологический дискурс грядущего информационного общества был зафиксирован Ванкуверской декларацией [6, с. 47]. В этом манифесте миссии информации обозначена противоречивая сущность человечества: как причины кризиса жизни и фактора, обеспечивающего ее сохранность. «Над человечеством нависла угроза нарушения равновесия между людьми
и всеми остальными обитателями планеты. Как это ни парадоксально, именно сейчас, когда мы оказались на пороге исчезновения экосистемы и снижения качества жизни, наука в состоянии вооружить нас знаниями и техническими средствами, необходимыми для принятия соответствующих мер по исправлению положения и восстановления баланса между природой и человеком. <. > Современная критическая ситуация требует новых идей, вытекающих из многообразия культур и осмысления будущего.».
Количественная пресыщенность информацией человека как биологически ограниченного субъекта в восприятии существа, обостряет проблему отбора информации в условиях неограниченного доступа к информационным ресурсам [7, с. 45]. Пристального внимания заслуживает вопрос качественного преобразования коммуникативной информации, которая подвергается передаче, хранению и обработке (в целях передачи). Именно в качественном и количественном преобразовании информационных потоков, по мнению С. Пюкке, заключается специфика сегодняшнего дня, требующая вырабатывать такие инструменты и методы обработки информации, которые позволят выбирать наиболее адекватные способы поведения, смогут защитить человека от попыток управлять им и навязывать ему невыгодную модель реальности [8]. Очевидно, что отдельно взятому человеку стало невозможно тщательно проверять все поступающие знания и приводить их в единую, внутренне непротиворечивую систему. Задачи осмысления точности управления величиной, чистоты сообщений (ложность, ошибочность) как разновидность задачи качественного преобразования информации, сформировались, как считает А.А. Красилов, в рамках новой научной дисциплины экология информации [2, с. 13].
Термин «экология информации» используется представителями многих сфер деятельности. М. Федотовым подчеркнут приоритет журналистско-правового контекста распространения термина в 90-е гг. ХХ в. [9] «Впервые идея экологии информации мелькнула в Указе Президента РФ Б.Н. Ельцина «О гарантиях информационной стабильности и требованиях к телерадиовещанию» от 20 марта 1993 г. № 377. Утвержденный этим указом Минимальный стандарт требований к телерадиовещанию упоминает об «электронной экологии», призывая «снижать информационную «загрязненность» телерадиопрограмм, повышать требования к культурному уровню и т.д.». Сохранение должного порядка информационного пространства вызывала «необходимость сочетать свободу выражения мнений с уважением права на ответ и опровержение, рассматривать самоконтроль журналиста как непременное профессиональное требование, гарантировать целостность используемых в передачах произведений, обеспечивать отграничение мнений от информации и от рекламы».
Для обозначения сути предметной среды, влекущей экологические преобразования информации, М. Федотов использует оборот «всевозможные загрязнения». К их числу относятся еще со времен М.В. Ломоносова и А.С. Пушкина вопросы этической саморегуляции журналистов, а также чистота русского языка. Эти аспекты информационной, а скорее, лингвистической и этической (социальной) экологии традиционно характеризуют российское общество.
В качестве причины, усугубляющей российское видение проблемы, прежде всего как социальной природы экологии информации, М. Федотов называет распространение недостоверной информации. В легкомысленном отношении к выполнению журналистских обязанностей и, в целом, к социальной ответственности СМИ перед обществом и отдельными гражданами коренятся, как считает автор, причины многих конфликтов в сфере массовой информации.
Вместе с тем, «еще не приобщившись всерьез к информационному обществу», Россия вынуждена разрешать проблемы, с которыми сталкивается современная информационная цивилизация.
По мнению М. Федотова, проблемы информационной экологии, мирового информационного сообщества заключаются, прежде всего, в обеспечении свободного доступа к ин-
формации. Видя выход для стран СНГ в расширении «интеграционных связей в рамках СНГ и становлении транснациональных корпораций», М. Федотов, казалось, априори считает транснациональные корпорации свободными от проблем информационной экологии. По-видимому, это справедливо в отношении обеспечения широты выбора каналов информирования, поскольку создается поле для сопоставления информационной характеристики одного и того же события, факта, однако и провоцирует увеличение информационного шума и давления.
Материалы исследователей (2000 г.) и семинара (2003 г.) диагностировали междисциплинарный характер экологии информации, прогнозируя ее статус доктрины выживания человечества в условиях информационной сферы [10; 11]. По мнению М.Ф. Мизинцевой, развитие теоретических представлений о современной информационной экологии, поиск новых методологических принципов анализа природы и характера информационных взаимодействий, принципов работы в бурно развивающейся информационной среде являются одним из важнейших факторов экономики, определяемой академиком РАН Д.С. Львовым как «экономика развития».
Концепция информационной экологии, предложенная М.Ф. Мизинцевой, Л.М. Королёвой, В.В. Бондарь, базируется на включении широкого круга проблем: права человека на получение, предоставление ему информации, защита человека от нежелательной информации, информационное расслоение общества, вопросы воспитания подрастающего поколения и роль информационных технологий в образовательном процессе и т.д. Разделяя общие положения концепции, В.А. Шап-цев сформулировал предмет ее «как компенсацию пагубного влияния негативных тенденций информатизации на здоровье человека».
По мнению А.А. Красилова (2005 г.), традиции современного взгляда на экологию информации сформированы в кибернетике, откуда это понятие было заимствовано информатикой. «Экология информации с точки зрения кибернетики означает автоматизацию проверки документов на чистоту информации, понимаемую как устраненное противоречие в сопоставимом содержании большого количества документов» [2, с. 13]. Опираясь на дифференциацию понятий «информация» и «знание», А.А. Красилов оперирует дефиницией «экология знания», полагая, что «экология знания связана, прежде всего, с возможностью появления ошибок в представлениях знаний, <. > что является средством их «загрязнения». В связи с этим возникла необходимость ввести понятие экология знания и осознать причины этого «загрязнения».
Выступая за самостоятельный характер научных направлений экологизации кибернетики (экология информации) и информатики (экология знания), А.А. Красилов называет общую сферу направленности их действий - борьба с искажением сообщения. Признавая первенство экологии информации в практическом исследовании причин искажения информации: сбои в канале передачи сообщений, искажение текстов или смысла, несанкционированные доступ или преобразования, незащищенность, автор склонен считать, что и сточки зрения информатики экология знания - это тоже сфера технологических решений. По мнению А. А. Красилова, к типичным проблемам в свете экологии информации относятся: (1) точное кодирование сигналов или сообщений; (2) защита кода и процесса кодирования; (3) точное декодирование сигналов или сообщений; (4) обнаружение, локализация и устранение сбоев; (5) точность управления или уменьшение рассогласований; (6) устойчивость и надежность систем от поломок; (7) обеспечение того, чтобы система выполняла свои предписанные функции.
Учитывая взаимосвязь информации и знания,
А.А.Красилов предлагает сопоставлять «перечень имеющихся или возникающих ошибок в схемах с ошибками в знаниях: 1) неправильно собрана схема соединений; 2) неправильно использованы характеристики параметров; 3) неправильно применены элементы схемы; 4) не все контакты правильно использованы; 5) неправильно расставлены элементы схемы; 6)
неправильно распределены функции узлов; 7) использованы не те источники сигналов или напряжений; 8) использованы не те элементы схемы; 9) искажены коды шумами в цепях; 10) короткие замыкания; 11) положительные обратные связи создают неустойчивость; 12) использована чужая схема; 13) не выполняются некоторые функции.
Сопоставление ошибок в экологии информации и экологии знания может привести к детализации классов ошибок».
На этом уровне рассуждений автор не выходит за пределы технологического подхода к проблеме искажения сообщения и борьбы за чистоту сообщения. Понимая под экологией знания «совокупность методов и приемов выявления качественных (грамматических, контекстных, смысловых и внутренних или внешних противоречий) и количественных (нарушений правил формирования и использования элементов записи знаний) ошибок в различных представлениях всего разнообразия знаний», А. А. Красилов полагает, что полная проверка сообщения на экологическую чистоту возможна только благодаря математическому аппарату, в частности, комплексу Интеллсист. А.А. Красилов признает, что «организация чистоты знаний находится в начальном (или формальном) состоянии и не нашла еще широкого практического применения».
Ценность положений, выдвигаемых А.А. Красиловым, основана на методологическом характере его утверждения о том, что «каждая наука должна обладать средствами защиты в экологии знания, которая становится универсальной парадигмой экологии». Таким образом, представители разных отраслей знания единодушны относительно экологического дискурса, контекста любой науки, что лишний раз свидетельствует о глобализационных тенденциях в развитии современной цивилизации. По мнению А.Д. Урсула, информационные ресурсы как платформа единой социоприродной системы глобализации способствуют становлению инфосферы [12, с. 2].
Разделяя мнение ученых о составляющих процесса ноо-сферогенеза, включающего в том числе в себя и другие тенденции - экологизацию, космизацию, футуризацию, гуманизацию и т. д., А.Д. Урсул приоритет в формировании ноосферы отдает информатизации. «Если другие упомянутые выше составляющие так или иначе были направлены на преобразование природы, ее вещества и энергии, имели направленность от общества к окружающей его природной среде, то информатизация оказалась процессом трансформации информационно-интеллектуального мира человека, его сознания и мышления на всех уровнях - личностном, коллективном -вплоть до созидания глобального мирового сознания (которое в перспективе ноосферогенеза именуется ноосферным интеллектом)» [12, с. 9].
Выделение роли человека в экосистемах как фактора неустойчивого равновесия, способствовало формированию экологизации современной науки, в том числе, и за счет роста числа экологических направлений междисциплинарного содержания. Неоднозначное влияние человека на окружающий мир заставило Д.С. Лихачева отказаться от несколько идеализированного термина «ноосфера», предложенного для обозначения сферы влияния человека на окружающий мир. Д.С. Лихачев полагает, что равновесие в мире природы и сфере влияния человека может быть достигнуто на основе формирования научного прогностического знания науки экология. Особую роль в его формировании он отводит экологии культуры, как новому комплексу межотраслевого знания. С этой точки зрения, положения экологии знания являются, по-видимому, важными и для экологии культуры и для экологии информации, понимаемой в широком социальном, а не только в технологическом смысле.
В библиотечно-информационной сфере термин «экология» воспринят как признание информационных помех избыточного обслуживания потребителей и в качестве формы противостояния информационной агрессии над личностью. Несложно заметить, что такой подход близок понятиям социальной информатики и политике государственной безопасности (информационной политике государства).
Очевидно, что существование ноосферы возможно только при разумной операбельности информации. Она не может быть положительной или негативной вне социальных контактов. Нет необходимости превентивного тотального ограждения социума от полноты информационного влияния даже ради гуманистических целей развития или воспитания. Подобная установка лишает социум возможности конструктивного потенциала, разрушает его адаптационные силы, усиливает тенденции инфантилизма.
Следовательно, говоря об экологии информации, следует подразумевать освоение норм реакции социума и индивида на информационное пространство с целью селекции данных,
Библиографический список
1. Гельман, А. Какими вы не будете // Киносценарии. - 2003. - №1.
2. Красилов, А.А. Экология информации и знаний // Научно-техническая информация. - 2005. - № 2.
3. Лихачев, Д.С. Русская культура. - СПБ, 2000.
4. Железнов, А.С. Экологический дискурс как доминирующая мировоззренческая установка информационного общества // Народная культура: личность, досуг: сб. ст. и мат. всеросс. науч. конф. - Омск, 2003.
5. Чайковская, Е. Бег на длинную дистанцию // Нева. - 2007. - №11.
6. Ванкуверская декларация // Курьер ЮНЕСКО. - 1999, ноябрь.
7. Вершинская, О.Н. Информационное неравенство как социологическая проблема // Информационное общество. - 2001. - №4.
8. Пюкке, С. Что такое информация и зачем это знать [Электронный ресурс] // Компьютера. - Электрон. дан. М.: Компьютера, 2001. - № 405. -Режим доступа: http://www.computerra.ru/ofFline/2001/405/11615/.
9. Федотов, М. Позитивное право массовой информации. Экология информации [Электронный ресурс]. - Электрон. дан. - Режим доступа: http://www.internews.ru /ЬоокБ/ге^оок.
10. Мизинцева, М.Ф. Информационная экология [Электронный ресурс] / М.Ф. Мизинцева, Л.М. Королёва, В.В. Бондарь. - Электрон. дан. - М: Изд-во «Россельхозакадемия», 2000. - Режим доступа: http://www.utmn.ru.
11. Экология информации - глобальная проблема современного общества [Электронный ресурс]: семинар по пропаганде экологических знаний в информационном обществе 3 октября 2003, г. Москва / Научно-исследовательский институт интеллектуальных информационных систем. -Электрон. дан. - М., 2003. - Режим доступа http://www.utmn.ru.
12. Урсул, А.Д. Глобализация, устойчивое развитие, ноосферогенез: информационные аспекты / А.Д.Урсул, Т.А.Урсул // Научно-техническая информация. - 2005. - №4.
Статья поступила в редакцию 05.11.09
необходимых для развивающего существования. Экологию информации логично рассматривать в рамках противостояния психическому, эмоциональному насилию над личностью.
Экология информационных установок личности позволят освоить технологию отторжения непродуктивных данных и ликвидировать опасность воспроизводства информационного, психологического насилия в социуме. Эта программа длительной реализации. Ее реализация будет возможна только при постоянном учете новейших социальных технологий, вне зависимости от знака их действия. Она связана с разрушением косных стереотипов деятельности в формате партнерства всех заинтересованных сторон.
УДК З74: 021.6
М.В. Шабалина, канд.ист.наук, доц. АлтГАКИ, г. Барнаул, E-mail: mvsh@sibnet.ru
ИНФОРМАЦИОННАЯ ПОДДЕРЖКА ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ МЕЖДУНАРОДНЫМ СОТРУДНИЧЕСТВОМ БИБЛИОТЕК (НА ПРИМЕРЕ OCLC)
Рассматривается деятельность крупнейшей международной библиотечной организации - Онлайнового компьютерного библиотечного центра (OCLC). Характеризуются направления его взаимодействия с библиотеками России. Оцениваются возможности и перспективы партнерства.
Ключевые слова: Онлайновый компьютерный библиотечный центр, научная библиотека, корпоративная каталогизация, между-
народное сотрудничество библиотек.
В российской библиотечной печати немного публикаций, посвященных OCLC - Online Computer Library Center. Это крупнейшая международная некоммерческая организация в информационной сфере, которую иногда отождествляют с ALA (American Library Association - Американская библиотечная ассоциация). Но в отличие от нее деятельность OCLC не замкнута в рамках одного континента, и он интересует отечественных специалистов прежде всего своей программой партнерства с библиотеками России, знаменующей новый формат взаимодействия библиотечно-информационных учреждений в информационном обществе.
Развернутые сведения об OCLC помещены на его вебсайте [1] (включая версии на английском, немецком, французском, голландском, испанском, португальском, голландском, китайском традиционном и упрощенном языках). Сайт позволяет получить представление о возможной направленности общих интересов российских библиотек и OCLC, их готовности к сотрудничеству. Он демонстрирует, что продукты этой организации являются результатом, в первую очередь, выявления и обработки данных «глубинного веба». Ресурс содержит описание истории, стратегии развития, статистических данных, продуктов и услуг OCLC. Надо отметить высокую степень его рекламной информативности. Посетителям сайта предлагаются информационные брошюры фактически по каждому продукту/услуге. Рекламные технологии продиктовали
некоторые особенности контента: повторы ключевых характеристик ОСЬС в разных разделах сайта, «приподнятый» стиль подачи справочных материалов, отсутствие сведений о проблемах адаптации предлагаемых продуктов и услуг в деятельности библиотечно-информационных учреждений.
Русскоязычные публикации об ОСЬС имеются, в основном, в виде новостных сообщений на сайтах библиотек, тематических сайтах по культуре, в блогах, и т. д. Содержательно эти источники делятся на две группы: переводы текстов с иностранных сайтов о нововведениях в зарубежной каталогизации, заметки о совместных акциях библиотек нашей страны и ОСЬС. Исключением на общем фоне выглядит работа, отражающая анализ практического опыта сотрудничества с ОСЬС, его преимуществ и возникающих проблем, подготовленная специалистами Чешской национальной библиотеки. К сожалению, подобных публикаций относительно России в Интернете не выявлено.
Отечественные специалисты признают важность обеспечения доступа российских библиотек к ОСЬС с точки зрения интеграции в мировое библиотечное сообщество [2]. Е. Н. Филинов и А. В. Бойченко (Институт системного программирования РАН) рассматривают базы данных ОСЬС как результат кооперированной деятельности в области каталогизации Библиотеки Конгресса США по медицине, Национальной библиотеки Канады и Национальной библиотеки Австралии.
