CC BY
24УДК 736.3:930.27:94(4)«1037/1492»
БОДЕН, АРНО ПЕЧАТИ ГРАФОВ И ГРАФИНЬ ШАМПАНИ: ИЗОБРАЖЕНИЯ КНЯЖЕСКОЙ ВЛАСТИ В XII - XIII ВЕКАХ
Ключевые слова: сфрагистика, печать, Шампань, изображение, представление, инталии, Гербовый щит, Графство.
Печать представляет собой важный артефакт государственного устройства графства Шампань и истории его правящей династии. Являясь личным изображением своего владельца, которое наносили на заверяемые грамоты, она имеет тесную связь с регионами от Провена до Шомон, от Труа до Парижа, от Пампоны до Иерусалима, представляя собой символическое и знаковое представление о графе и его жене лучше других источников средневековья. Появление печати, достижение возраста, дававшего право на ее использование, иконографический выбор матрицы, обстоятельства ее обновления, разнообразие ее дипломатических видов являются всеми теми аспектами, которые, благодаря 36 имеющимся печатям Графов Шампани, позволяют нам обратиться к их изучению с момента начала использования и до восхождения на французский престол Людовика X Сварливого. Имеющихся печатей на 13 экземпляров больше, чем те, которые описаны в работе французского историка Мари Анри д'Арбуа де Жюбенвиль, являющейся единственным исследованием по этому вопросу [1]. Непосредственно связанная с распространением письменности, в большом количестве запечатленная на воске печать также характеризует коммуникативную стратегию по определению статуса Графа в обществе, к которому он принадлежал.
BAUDIN, ARNAUD THE SEALS OF THE COUNTS AND COUNTESSES OF CHAMPAGNE: IMAGES OF PRINCELY POWER IN THE XII - XIII CENTURIES
Keywords: sphragistics, stamp, Champagne, image, representation, intaglios, Coat of arms, Chancery.
The stamp is part of the construction of the County of Champagne and of the history of the dynasty that runs it. As the personal image of its holder, attached to the charter it validates, the stamp communicates from Provins to Chaumont, from Troyes to Paris, from Pamplona to Jerusalem the emblematic and symbolic representation of the Count and his wife better than any other medieval figurative source. The appearance of the stamp, the age of the prince's right to the stamp, the iconographic choice of the matrix, the circumstances of its renewal, the variety of diplomatic species, are all aspects that the thirty-six stamps of the Counts of Champagne allow us to question between the emergence of this use and the accession of Louis le Hutin to the throne of France. There are 13 more stamps available than those described in the work of the French historian Marie Henri d'Arbois de Jubainville, which is the only study on this subject [1]. Closely linked to the diffusion of the written word, the seal printed on wax preserved with many numbers also reveals the media strategies implemented to define the rank held by the Count within the group to which he refers.
Появление печати графа Шампани.
Как и большинство местных лордов, последовавших примеру графа Фландрии, использовавшего печать в 1065 г., граф Шампани также начал применять ее в последнее десятилетие XI века. Младший сын Тибо I де Блуа (1037-1089/90) и Аделаиды де Валуа графини Бар-сюр-Об - Гуго I (даты правления 1093-1125) мог являться первым представителем Дома Блуа-Шампань, который начал пользоваться печатью не ранее 1094 г. (рис. 1). На документе от 1104 г., предназначенном для аббатства Святого Никасия Реймского (abbey Saint-Nicaise of Reims), находится первый из шести известных оттисков печати Гуго Шампанского [2].
Остальные яркие представители рода, начиная с двух его братьев, также последовали этому примеру. Граф Блуа Этьен-Анри (1090-1102), в свое время именовавшийся графом Шампани, и епископ Шалонский Филипп I (1093-1100) использовали печати в период около 1095-1096 гг. Как показывает рисунок, хранящийся в коллекции Гениэра (Gaignieres collection), Этьен-Анри пользовался печатью в 1096 г. [3]. Филипп Шампанский, возможно, был первым использовавшим печать епископом Шалона. Об этом свидетельствует документ 1095-1096 гг., на котором все еще находится восковой оттиск печати [4].
После правления Гуго I практика использования печатей была принято за правило при утверждении графских хартий. Однако этот новый способ идентификации подписи для
заверения грамот был недостаточен. Поэтому дополнительно продолжилось пользование старыми способами утверждения документов, такими как изображение креста (до середины XII в.) или перечислением свидетелей (до начала 1180-х гг.). Кроме того, графические символы и подписи длительное время ассоциировались со знаками, которыми утверждали документ, как, например, в хартии до 1100 г., в которой Гуго Шампанский отказывался от своих прав на деревню Руйи-Сен-Лу (рис. 2). Прикрепленная к бумаге Графская печать заверена тремя длинными списками учредителей и крестами-автографами графов: его жены Констанции Французской и Филиппа Шампанского, которые определенное время не могли быть идентифицированы, украшенные красными и синими цветами [5].
Рис. 1. Слепок печати Графа Гуго I [6]
)Ц ¿а1
) )
и
опп Хшлтюр
ггЛ сл£^\.и.псяи1 СзпгъигегГ
игегг^
^ г 4 ШГ
I п^ЖпжъС ррэйг' I лиСчйсЬшРж 1ск0пей УШр^уиггтд-
. . 1 к
Рис. 2. Фрагмент хартии Гуго I начала XII в. с крестами - автографами графов: его жены Констанции Французской и епископа Шалонский Филиппа I [5]
Вопрос о праве на печать графов и графинь Шампани
Графы Шампани умирали относительно молодыми, обычно в возрасте тридцати двух лет. Таким образом, средний возраст графа, когда он начинал пользоваться печатью, составлял восемнадцать с половиной лет, а возможно, что наследник графства достигал
«политической зрелости» и в более раннем возрасте, что давало ему исключительное право пользования печатью, будучи несовершеннолетним.
Действительно, в течение семидесяти двух лет в графстве Шампань было четыре случая, когда власть находилась в руках несовершеннолетнего наследника и он обязан был пользоваться печатью. Так Тибо III (1197-1201) было восемнадцать лет, когда умер его брат Генрих II (1181-1197). Юный граф был помещен под опеку короля Филиппа II (1180-1223), который даровал ему титул и принял в свое подданство в апреле 1198 года. Как бы то ни было, даже до своего посвящения и достижения совершеннолетия Тибо уже имел свою матрицу печати, случаи использования которой мы можем наблюдать 3 октября 1197 г. -спустя три недели после смерти его брата [7].
Еще более показательным является пример последующего поколения - его сына Тибо IV (1201-1253), который родился через шесть дней после смерти своего отца. Наступивший длительный период регентства поставил Шампань в довольно деликатное положение, поскольку вдовствующая графиня являлась также и иностранной принцессой. Эта ситуация также характеризовалась волевыми качествами и дальновидностью Бланки Наваррской, которая, предвидя требования дочерей графа Генриха II на графство, участвовала в постоянной борьбе, чтобы передать власть своему сыну. Так, Бланка добилась права наследования для своего сына, получив обязательства от короля Франции Филиппа Августа взять шампанского наследника под свою опеку до достижения им тринадцатилетнего возраста и не принимать никаких претензий своих племянниц на графство до достижения Тибо IV совершеннолетия в 1222 году [8]. Согласно соглашению, опека французского короля закончилась в феврале 1214 г. 27 июля 1214 г. в битве при Бувине решающую роль в сражении сыграли шампанские войска, усилив, таким образом, позиции регентши и ее сына в глазах Капетингов. Через несколько недель после совей победы Филипп принял оммаж графа (церемония присяги вассала своему сюзерену) на восемь лет раньше положенного срока, что являлось доказательством того, что молодой граф, несомненно, признавался единственным наследником графства Шампань [9].
Несмотря на это, положение Тибо IV продолжало оставаться шатким. Поэтому Бланка Наваррская в ноябре 1214 г. составила акт, согласно которому ее регентство продлевалось вплоть до достижения Тибо двадцати одного года. Согласие молодого человека на регентство было подтверждено прикреплением матрицы первой большой печати, которая, вероятно, был специально изготовлена для этого случая [10] (рис. 3).
Рис. 3. Слепок первой большой печати Графа Тибо IV [11]
Первое упоминание об использовании печати среди графинь встречается в документе от 1137 г. Считать его ранним можно довольно условно, так как на севере Франции известны более ранние случаи использования графинями печатей (графинями Фландрии Клеменцией Бургундской (около 1110 г.) и Сибиллой Анжуйской (1131 г.)).
Этот документ, хранящийся в Библиотеке Провена, является первым упоминанием о шампанских ярмарках [12]. Согласно нему, Тибо II (1125-1252) передал проведение ярмарки Святого Мартина своим людям из «предшествующего рынка Провена». С согласия его жены Матильды Каринтийской, хартия была заверена печатями графа и его жены, а слева над загибом стояла подпись их сына Генриха, которому тогда было десять лет. Данный факт свидетельствует о праве Графини заверять документы, содержание которых касалось ее собственного имущества. Город Провен с конца X века являлся приданным графинь де Блуа. Он входил в приданное графинь де Блуа со времен Берты Бургундской и Адели Нормандской [13]. Возможно, для того, чтобы заверить это важный документ, Матильда приобрела матрицу, которую в дальнейшем она использовала в очень редких случаях. Для находившихся под властью отца или мужа графинь использование печати по-прежнему ограничивалось, главным образом, вопросами управления их наследством, хотя некоторые из них в XIII в. приобрели малую печать для своих частных писем.
Тем не менее, история графства Шампань с 1181 по 1284 гг. характеризуется четырьмя периодами регентства графинь. Это были или вдовствующая графиня, или графиня, управляющая графством на момент отсутствия своего мужа, который отправился в Крестовый поход, или осуществляющая опеку над несовершеннолетним наследником. Будучи гарантом власти своего сына, графиня начинает управлять графством без каких-либо ограничений со стороны своего мужа, что подтверждается ее действиями. В качестве такого примера можно привести дипломатическую деятельность Марии Французской. Если в период с 1166 г. и до смерти своего мужа в 1181 г. она использовала свою большую печать только в девяти случаях, то их количество увеличилось при управлении Графством во время несовершеннолетия Генриха II (1181-1186 гг.), а затем и после ее отъезда в Святую Землю до самой смерти (1190-1197 гг.). Но если перечень местных документов позволяет зафиксировать использование печати в 112 документах, то сохранилось всего 5 экземпляров с печатью Марии, что говорит о хрупкости восковой печати [14].
Дипломатические виды обновления печатей и матриц
Существует небольшое количество дипломатических видов печатей графов Шампани. Конечно, их разнообразие было бы гораздо шире, если бы период независимости графства продолжался и после XIII в., как, например, в Бургундии или Бретани.
Дипломатический характер печати наделяет документ важной функцией, с помощью которой можно проследить историю графства. Еще до того, как будущий граф вступал в права владения, он был вынужден управлять рядом территорий, которые переходили к нему в наследство от отца или старшего брата. В истории средневековой Шампани известно два подобных примера: Генрих Щедрый (1152-1181) и будущий Генрих III (1270-1274). Они вынуждены были пользоваться средней печатью до своего вступления в права владения, от которой они впоследствии отказались после изготовления для них большой печати.
Большая печать является главной печатью государственного органа или должностного лица, имеющих право заверения наиболее значимых документов, а также наделенных определенными обязательствами перед третьими сторонами. Обычно используется только одна большая печать, которая, как правило, меняется с каждым новым правителем. Так, когда Тибо IV сменил на троне Наварры своего дядю Санчо VII 6 апреля 1234 г., он отказался от использования матрицы, предназначенной для другого лица и, вероятно, изготовленной в Наварре летом. В используемой до самой смерти графа (июль 1253 г.) печати сохраняется традиционное изображение Наваррского государя в виде всадника с размещенной надписью, указывающей на королевский титул, и изначально включавшей эскарбункул Наваррского щита.
Но дальнейшая эволюция сигиллографической моды, которая является важным источником для историков сфрагистики, позволяет проследить изменения матриц. Вскоре после назначения нового печатника (chancellor), Генрих Щедрый в 1176 г. отказался от использования форм двух печатей, которыми пользовался с момента начала своего правления 24 года назад. В условиях преобладания нового типа конной войны, форма новой
печати испытала сильное влияние со стороны большой печати Филиппа Эльзасского, тогдашнего Графа Вермандуа, изготовленной 1163 г. и которой подражало большинство лордов Северной Франции в 1180 - 1195 годы. Генрих Щедрый и Филипп Эльзасский, объединенные общим идеалом рыцарства, разделяли общую страсть к турнирам и содержали в своих замках роскошный двор, где можно было повстречать величайших поэтов того времени, таких как Кретьен де Труа, пользовавшийся благосклонностью обоих лордов. Поэтому не удивительно, что граф Шампани, желая поменять свою печать, решил воспользоваться услугами гравера, изготовившего столь качественную матрицу для графа Фландрии.
Еще больший интерес представляет собой факт использования Тибо II печати своего отца - Графа де Блуа Этьена-Анри (рис. 4). На ней была изменена лишь надпись, чтобы обновить имя нового Графа де Блуа.
VlffrtrrTÏl ^[еггтг Л" Îlr-lt'Vïi С^ Т |[ЦГ нлп"! чХ
С ontcbi «-L cLmXiji JnS*Si» Wio-ti^i^i innjSiji^»!' «ttt" msg> j; -ijLi.' ^f^* Wivfui
^luttii шеду moi^ Cl ^Îittu ,4'ПСЛ urast "Сл1м*и*. in nufa.aJlé- (тда. jc Ju« uuMKp «a<t -y« J-muJi
лсп^м ¿licm jumLr- n-.liL.» Liulintr' A* Cffl^iiref' Ivnrtû» il)-' 4V.4 .'X-r' хк (лх- fl.il' .y uïomutjfi WroX™
:>.у.т. V,JIK. CwwL) Lylli iw toi Lirait 'UiIl-WKl ^Цп»; lv," lïl ttlisi (f^. t- Ы^Й^Ц'«! д Ivmc
U^A^w'LJw^i UU--. Ц Vp^. ï-tHv ¿^aJ i-r»"« v,™,«, w. и,-Л Xw^utu'wvf^ * w v
-----------li-- ÎAV ■ Г К«--1F.____.J yi S
J . >
Arch.Dép.Aube(MN)3H 10
Рис.4. Грамота Тибо II аббатству Клерво (1143 г.) [15]
Аналогичную ситуацию можно наблюдать в XI в. с печатью короля Франции Генриха I, унаследовавшего ее и повторно использовавшего в ранние годы своего правления, а также в середине следующего века - с печатью графа Сен-Поля Гуго (Юга) III де Кандавен, которой пользовался его сын Ангеран1 [16]. Желание почтить память своего отца, который запомнился своим современникам тем, что покинул армию крестоносцев в 1098 г., скорее всего, подвигло Тибо II на повторное использование печати. Кроме того, возможно, это было и желание матери молодого графа Адели Нормандской, которая для того, чтобы узаконить права несовершеннолетнего претендента, назначила его графом Блуа (вместо своего старшего сына Гийома, считавшегося умственно отсталым) и немедленно посвятила его в 1107 г. в рыцари.
Крепление контроттиска на оборотной печати, который показывал ее физическую и юридическую сущность, появилось в правление Генриха II, возможно еще в 1186 г., а среди графинь Шампани - во время регентства Бланки Наваррской (не позднее 1201 г.). Затем
1 Я благодарю Жана-Франсуа Ньеус (Jean-François Nieus) за то, что он привлек мое внимание к данному вопросу.
канцелярия графства Шампани переняла дипломатическую практику, которую, вероятно, инициировал двор Фландрии для северной части Запада страны в 1160-х гг., зафиксированную во французских королевских хартиях в 1174 году. Большинство первых контроттисков, которыми пользовались лорды, были инталиями (ювелирное изделие, выполненное в технике углубленного (отрицательного) рельефа), иногда привезенными из Крестовых походов. Они прикреплялись непосредственно к обратной стороне восковой печати, как, например, у Людовика VII, или чаще всего внедрялись в матрицу, как в случае с камнем контроттиска Генриха II с изображением римского бога войны Марса.
Зачастую контроттиск и малая печать или печатка имеют незначительные отличия друг от друга. Встречающаяся с XI в. печатка (средняя печать) также могла выполнять функции контроттиска или использовалась как средняя печать при отсутствии матрицы большой печати. Ее существование обусловлено, в первую очередь, увеличением производства сургучных печатей. Также это совпадает и с техническим усовершенствованием работы канцелярии и появлением новых видов дипломатических документов, на которые выдававшие их органы должны были ставить печати с целью подтверждения подлинности закрытых писем и доверенностей.
Таким образом, в случае делегирования функции опечатывания королевской или графской канцелярии, использование матриц постепенно дистанцировалось от личности короля или графа. Примером такой эволюции служит появление в первой половине XIII в. малых печатей, иногда называемых печатками, которые также отражают тенденцию разделения в использовании личных печатей и печатей, имевших общественную функцию.
В качестве примера известны две печати Тибо IV и Тибо V (1253-1270), к которым можно добавить малую печать и контроттиск Генриха III, а также две малые печати Эдмунда Горбатого. Этот английский лорд, будучи регентом графства Шампань во времена несовершеннолетия Жанны I Наваррской (1276-1284 гг.), вероятно, использовал вместе со своей большой печатью две печати меньшего размера. Одна из них предназначалась для опечатывания личных бумаг, имевших отношение к дистанционному управлению своими английскими владениями, а другая - для опечатывания документов, касавшихся дел Шампани.
Иконография печати в качестве идеологического отображения лордов.
Печать в средневековом обществе получила признание как в качестве личного идентификационного знака, определявшего законные полномочия ее владельца, так и коллективного. Если владелец печати был волен в самостоятельном выборе модели печати и художника, гравировавшего матрицу, то выбор печати обуславливался важными обстоятельствами социального и географического характера. Стандартизация изображений на печати заставила графов Шампани ввести определенную систему отображения и личной идентификации, способную отличать их от печатей мелких лордов.
Вскоре после того, как в канцелярии графства Шампань стали пользоваться печатью, графы на ней отображались верхом на лошади. Такое оформление печати является продолжением античных греко-римских традиций. Примером первого отображения правителей в виде всадников являются изображение греческим скульптором Лисиппом Александра Македонского, знаменитая статуя Марка Аврелия на площади Латерана (в XII в.) или различные византийские и римские монеты, изображающие императора с оружием в руках, повергающего варваров. В эпоху Каролингского возрождения эта традиция получила свое продолжение, например, в бронзовой статуэтке Карла Великого из сокровищницы Мецского собора. В X-XI вв. в иллюминированных рукописях Беата-де-Уржаль (рукописные средневековые книги, украшенные красочными миниатюрами и орнаментами), манускрипте Беата-де-Факундус и Гобелене из Байё были изображены фигуры всадников, которые по аналогии скоро начнут помещаться на печатях западных рыцарей: верхом на скачущем коне, размещенные в правую или левую стороны, с мечом, занесенным над головой. Такое иконографическое направление новой идеологии, одобренное и поощряемое представителями церкви в эпоху григорианских реформ, а также переход от народного
пешего войска к конному войску вассалов показывали основное предназначение аристократии и превосходство рыцарей над другими типами воинов. Принятое графом Фландрии и герцогом Нормандии между 1065 и 1070 гг., а затем и остальными лордами, такое изображение на протяжении всего Средневековья стало идеалом и эталоном в представлениях о том, как высшие представители феодального общества второго порядка («воюющие» - bellatores) хотели бы себя отображать. То есть печать являлась средством коммуникации, с помощью которой рыцари через такое изображение показывали, к какой социальной группе они принадлежат и в каком образе они хотели бы, чтобы их воспринимали представители других социальных слоев.
Печать с изображением меча появилась в конце XI в. и сосуществовала совместно с печатью с изображением копья Гонфалона (Гонфалон - геральдический флаг прямоугольной формы, всегда заканчивающиеся несколькими лентами, вымпелами или полосами и использовался в качестве личного боевого знамени), пока окончательно не была принята в 1140 году. Она была утверждена Генрихом Щедрым после провозглашения его в 1152 г. Графом Труа (рис. 5). А его приемники в последующем стали пользоваться только такой печатью.
Рис. 5. Отделка первой большой печати Графа Генриха Щедрого [17]
Это преобладание изображения меча над изображением знамени никак не связано с ролью Церкви в «христианизации» военных ритуалов, а также с растущим принятием аристократией рыцарских ценностей. Известно, что во время церемонии посвящения после благословления отец опоясывал мечом новоиспеченного рыцаря, который становился Воином Христа (miles Christi). Таким образом, меч стал считаться символом рыцарей. Однако этот значимый предмет был выбран в качестве изображения на печати тремя из девяти графами Шампани еще до своего посвящения в рыцари.
Так у Тибо III после смерти его брата Генриха II уже была печать с изображением всадника с мечом, тогда как Филипп Август не посвящал его в рыцари вплоть до апреля 1198 года. У его сына Тибо IV в возрасте тринадцати с половиной лет тоже была печать с изображением всадника, хотя он и не был посвящен в рыцари королем Франции до наступления Дня Святой Троицы в 1222 году. Наконец, будущий Генрих III, будучи графом Росней, не позже 1268 г. имел печать, изображавшую его в виде всадника с оружием, несмотря на то, что, по-видимому, он ждал своего посвящения еще два года. К этим примерам можно отнести и случай с Тибо II, который в качестве Графа Труа был опоясан мечом в четырнадцатилетнем возрасте (в 1107 г.) и, возможно, недолгое время использовал печать своего отца.
Такие случаи использования печати со всадником с мечом еще до посвящения ее владельца в рыцари, которые также можно наблюдать и в других графствах, имеют свою логику. Это позволяло укрепить власть несовершеннолетнего наследника, и в раннем
возрасте сделать его правоспособным, тем самым повышая его авторитет, особенно среди тех, кто оспаривал его власть и право на наследство.
Восхождение на престол Наварры Тибо IV в 1234 г. не оказало никакого влияния на традицию изображений на печатях графов Шампани. Введя в церемонию коронации Наваррских государей обряд святости королевской власти, графы надеялись добиться для себя равного положения с королем Франции. Короли Наварры традиционно возносились на большом щите, а 5 ноября 1257 г. Тибо V получил разрешение Папы римского короноваться и быть помазанным по примеру французских королей [18]. Графы могли дополнительно повысить свой статус, используя печать с изображением монарха на троне с регалиями по примеру графа Тулузы Раймунда V (1148-1194 гг.) или герцога Бретани Жана V (1399-1442 гг.). Но традиции оформления королевских печатей в Наварре не позволяли графам Шампани нарушить их.
Так продолжалось до начала пользования средней печатью Людовиком - будущим королём Франции Людовиком X (1314-1316 гг.), на которой он одновременно изображен как король Наварры и граф Шампани (1305-1316 гг.). Эта печать использовалась в течении восьми лет - в период между проведенной в 1307 г. церемонией коронации и до его вступления на французский престол, которое знаменует собой конец независимости Шампани и его включение в состав французского королевства.
Как и у графов, порядок изображений на печатях графинь подчинялся определенным правилам, продиктованными обычаями и тенденциями того времени. Графини всегда изображены стоящими с обращенным лицом. Обычно они держат в правой руке геральдическую лилию (fleur-de-lis) или длинный стебель растения, а левая может быть размещена на груди или бедре (возлагаться за одежду или держать птицу).
Повторяющиеся изображения геральдической лилии и сокола на печатях аристократок не случайны. Геральдическая лилия является метафорой Древа Иесеева (аллегорическое изображение родословной Иисуса Христа) - библейского символа материнства, плодородия и обеспечиваемого женщиной продолжения династии.
С другой стороны, изображение хищной птицы связано с ярко выраженной любовью аристократии к соколиной охоте и показывает одну из таких существенных особенностей жизни в замках, как охота и праздность, являвшейся характерной чертой элиты. Редко встречаемая на печатях графов, эта тема является одной из основных особенностей женских печатей. Для Марии Французской она означала подтверждение ее роскошного образа жизни (рис. 6).
/Ш
Щ
Рис. 6. Отделка большой печати Графини Марии Французской [19]
Тем не менее, после 1190-х гг. оформление охотничьего сокола на печатях графинь прекратилось. Со второй половины XIII в. графини Шампани обычно изображались внутри
своего дворца, иллюстрированного в виде прекрасных резных архитектурных декораций (рис. 7).
Рис. 7. Слепок второй большой печати Жанны Наваррской в качестве Королевы Франции [20]
Сильная предрасположенность к инталиям.
У большинства цивилизаций камни наделяются лечебными свойствами или выполняют функции оберегов, для усиления которых на них иногда наносятся рисунки [21]. В древности инталии и резные драгоценные камни украшали многие ювелирные изделия, особенно сигиллярные кольца. Эти драгоценные камни вызывали восхищение и восторг и у средневековых мужей. При этом каролингские аристократы стали первыми крупными коллекционерами предметов древнего искусства.
О любви графов Шампани к инталиям свидетельствует серьезная коллекция гравированных камней, которыми они украшали свои печати в XII-XIII вв. Изобилие древних драгоценных камней, появившихся на Западе в начале XIII в. после разграбления Константинополя, несомненно, позволило Дому Тибальдинов обогатить свою коллекцию, которая, в определённом смысле, символизировала собой графскую династию и преемственность рода.
Наследник рода Граф Тибо IV показывал свою страсть к драгоценным камням с помощью инталий, которые он установил в свои матрицы. В семи матрицах, использовавшихся лордом в период его пятидесятидвухлетнего правления, видны шесть различных инталий, которые он применял несколько раз в различных комбинациях. Несомненно, самой красивой из них является инталия, размещенная на обратной стороне большой печати Тибо IV. Великолепная богиня победы, которой ангел отдает трофеи, дополняется здесь подписью, на которой с гордостью выбит девиз Тибальдинов «+ PASSAVANT LE MEILLOR» (рис. 8).
Невозможно не представить какую притягательность представлял этот изящный и производящий впечатление камень (27х18 мм) для наследника - продолжателя славных традиций своих предков.
Несмотря на то, что Тибо IV предпочитал инталии на печатях, предназначенных для документов по делам шампанских ярмарок, эта мода захватила некоторых лордов и баронов, тесно связанных с графством. К примеру, можно назвать членов Домов Жуанвиль и Дампьер - двух родов, представители которых занимали должности сенешаля (высшая придворная должность) и коннетабля (высшая военная должность) Шампани. Также, помимо Тибальдинов, инталиями пользовались зять Тибо IV герцог Бургундский Гуго IV и монархи на юге - король Кастилии Альфонсо X Мудрый, короли Португалии Диниш и Афонсу IV, которые впоследствии превзошли в роскоши своих наваррских соседей.
Рис. 8. Слепок контроттиска первой большой печати Графа Тибо IV. Этот великолепный камень с древним изображением крылатой богини победы, по периметру которого расположен девиз Дома де Блуа «+ PASSAVANT LE MEILLOR» [22]
Эти драгоценные камни позволяли графу считаться продолжателем греко-римского наследия. Коллекция инталий была для Тибо IV важным инструментом личной идентификации и коммуникации, через который он выделял себя, демонстрировал свое богатство, образованность и благородство, а также стремился к обеспечению для себя и своих владений двойной защиты (юридической и физической), которую предоставляли камни, размещенные на обоих сторонах шампанского герба.
Прижизненное и посмертное использование матрицы печати.
Отсутствие сведений о производителях печати не является исключением из общего правила анонимности средневековых художников. Нам известно всего несколько имен, относящихся по времени к XIV-XV вв. Некоторые из них были местными ремесленниками, как, например, те, кто работал на герцогов Бургундии. Другие были талантливыми придворными художниками, как Жан Пюсель, а позднее Бенвенуто Челлини.
До этого периода стилистические сравнения позволяют если и не определить мастерскую, где была сделана печать, то хотя бы ее принадлежность к художественному стилю. Исходя из этого, можно считать, что в мастерской Шампани в период с 1180 по 1200 гг. было изготовлено четыре печати для графов Генриха II и Тибо III, их коннетабля Ги II де Дампьер и Графа Ренара II де Дампьер (Renard II of Dampierre) (рис. 9, 10, 11, 12).
Рис. 9. Слепок первой большой печати графа Рис. 10. Слепок большой печати графа Тибо II [24]
Генриха II [23]
Рис. 11. Слепок первой большой печати Ги II де Рис. 12. Слепок первой большой печати графа
Дампьера [25] Ренара II де Дампьер - Астенос [26]
Печати были выгравированы для Генриха II и Ги II де Дампьера в 1186 г., а для Тибо III и Ренара II де Дампьера в 1197 г. по случаю их вступления в наследство. Общий вид этих печатей идентичен: всадник, скачущий галопом, лицом в правую сторону, держащий в одной руке меч, а в другой щит. Во всех четырех печатях голова закрыта цилиндрическим шлемом с носом, от которого начинается надпись, за исключением печати Ренара II, где началу надписи предшествует крест. Под ногами лошади также размещена надпись, а голова, шея, круп и переплетенный хвост лошадей полностью идентичны. Вооружение всадников также полностью схоже, включая рыцарский пояс, на котором закреплены ножны, выглядывающие из-под фигуры коня. И, наконец, буквы надписи, скорее всего, были сделаны по одной технологии.
Эти наблюдения подтверждают, что печати были сделаны ремесленником в одном месте, предположительно в Труа или Провене, который служил не менее одиннадцати лет не только графу, но и некоторым его вассалам. Наличие этой группы хозяев печатей позволяет предположить, что большинство матриц были изготовлены заранее - еще до того, как на них были нанесены геральдические фигуры и надписи.
Не осталось ни одной матрицы ни одного графа или графини Шампани, а также информации, что стало с печатями после смерти их владельцев. Во избежание их использования мошенниками, матрицы, вероятно, были сломаны или расплавлены, а возможно помещены в гробницу вместе с усопшим, о чем свидетельствуют яркие примеры королевы Констанции Кастильской и Королевы Изабеллы де Эно. Подобные случаи наблюдались и у лордов Шампани. Похороненные в усыпальнице Собора Святого Стефана в Труа, построенного Генрихом I в 1157 г. (здесь размещался родовой некрополь), его останки и останки его сына Тибо III 23 февраля 1792 г. были извлечены и перенесены вместе с памятниками в Собор Божьей Матери в Труа. В протоколах эксгумации достаточно подробно представлены описания состояния останков лордов, а также перечень предметов, находившихся в склепах. Упоминаний о наличии каких-либо матриц в них нет [27, 28, 29, 30]. Нет никаких упоминаний о таком объекте и в схемах Жанны Аллонвильской (Joan of Allonville's map), имеющих отношение к случайному обнаружению в 1590 г. захоронения Тибо V в королевском аббатстве Святой Екатерины недалеко от Провена [31]. Что же касается захоронений других лордов, то обстоятельства их разрушения и разложения останков не предоставили достаточного времени для изучения их содержимого.
Выбор символического цвета.
Внимание, которое уделялось выбору крепления и цвета воска, также не являлось изолированным процессом. Как и тщательное написание текста писцом или оформление
некоторых хартий, они отражают стремление канцелярии графства повысить значимость документа. В качестве наиболее известного примера можно привести французскую королевскую канцелярию, которая в период с конца XII по XIV вв. ввела жесткую регламентацию цветов для печатей, в зависимости от содержания и характера хартий, подлежащих заверению.
Видимо, в канцелярии Шампани таких правил не существовало до конца XIII в. При дворе в Труа, как и повсюду в Шампани, использование различных цветов на воске и способов его крепления в большинстве своем являлось отражением тенденций того времени. Коричневый и желтый цвета кожаных ремешков и шелковых шнурков, которыми пользовалось большинство лордов и высших сановников, по-прежнему преобладали в оттисках их печатей в течение первой половины XIII века. В то же время графы, в большей степени подверженные требованиям администрации Капетингов, использовали воск зеленого цвета вплоть до 1250 г. Однако в правление Тибо V и Генриха III происходят серьезные изменения в цветовом выборе воска, исключительно в сторону красного цвета. также они скреплялись пурпурными шелковыми шнурками для наиболее важных документов (рис. 13). Эти изменения характеризует период, в течение которого короли Наварры пытались придать символичность использованию ими королевских печатей. Такой выбор объясняется двумя основными причинами. _
Рис. 13. Оттиск лицевой стороны второй большой печати Графа Тибо V на воске красного цвета на красных шёлковых шнурках [32]
5 ноября 1257 г. Тибо V короновался в соборе Памплоны. Проведение этой церемонии было затребовано королем Наварры и одобрено папой Александром IV, чтобы аннулировать коронацию, проведенную 27 ноября 1253 г. и навязанную молодому государю наваррскими дворянами. В 1256 г. он заказал себе новую матрицу большой печати в Иберийском стиле. На этой двусторонней печати он был изображен с надетым геральдическим шлемом (crowned helmet). Исключительное использование красного воска канцелярией Наварры с введением новой матрицы, по-видимому, было связано со значением, которую играет цвет в королевской символике, где пурпурный ассоциируется с властью, святостью, торжественностью и величием.
Во времена Древнего Рима красный цвет, как цвет войны и империи, использовался для празднования побед и во время иных празднеств. С момента своего первого использования для опечатывания документов во второй половине XII в., канцелярии государств стали отдавать ему предпочтение по сравнению с любым другим цветом. Позднее, канцелярия Фридриха III Габсбургского (1440-1493 гг.) окончательно выбрала этот цвет для опечатывания императорских дипломов, наряду с золотой буллой (golden bull). По этой же причине, отчасти, красный воск доминировал в западной дипломатии в конце Средневековья и в современный период. Красный цвет стал основным цветом нового герба королевства, принятого во времена правления Тибо IV - в червлёном поле золотые цепи,
уложенные в косой и прямой крест и по периметру щита, соединенные вместе. (Gules, a cross, saltire and orle of chains linked together). Его связь с Наваррским щитом, помещенным на лицевую сторону большой королевской печати на щит и покров лошади, таким образом, повысила символическое значение оттиска печати Пиренейского государя, придав ему сильную визуальную идентификацию, которая легко отличает его от зеленой восковой большой печати короля Франции.
Такое систематическое использование красного цвета резко прекратилось после правления Жанны I Наваррской (1284-1305 гг.), которая, выйдя замуж за Филиппа Красивого и переняв из Франции организацию делопроизводства, приняла правила капетинской канцелярии по использованию печатей (рис.14).
Рис. 14. Разрешение короля Филиппа Красивого и его жены Жанны Наваррской на передачу имущества монастыря Кордельеров (convent of the Cordelières) из Труа в Париж, запечатанное зеленым воском на красных и зеленых шелковых шнурках (сентябрь 1289 г.) [33]
Несмотря на то, что тенденция использования канцелярией Наварры красного воска была непродолжительной, она, по-видимому, оказала сильное влияние на другие испанские канцелярии, в частности, короля Хайме II Арагонского (1291-1327 гг.), который стал пользоваться им в 1292 году.
Печать, являвшаяся одним из приоритетных элементов в системе политической коммуникации графа Шампани, символизирует его идеологический образ, как правителя. Безусловно, этот образ - между конкретным и абстрактным (в традициях платонической мысли), - разработанный богословами Средневековья, обладал неоднозначным статусом.
Данная иконография вписана в типологические рамки, которые отображают только часть реальной информации, о чем свидетельствуют печати графов, которые еще даже не получили звание рыцаря. Тем не менее, даже в этих случаях печати раскрывают всю сущность рыцарского звания. Печать - это, прежде всего, изображение, через которое граф Шампани сообщал информацию о себе для настоящего и будущего. В то же время, это изображение, каждый отпечаток которого, проставленный в нижней части документа, удостоверял реальную жизнь лорда
Генеалогия династии графов Шампани (XI-XШ века)
Герсенда Мэнская
^бо I
Адель (Аделаида) графиня де Бар-сюр-Об
граф Блуа и Труа | (| 1089/90) Этьен-Анри граф Блуа и Мо (1090-1102) да Адель Нормандская
Эд IV
граф Труа (1090-1093)
I-
Тибо II
граф Блуа и Мо (1102-1152)
да Матильда Каринтийская
I-
Генрих епископ Винчестерский (1129-1171)
-1
Стефан (Этьен) король Англии (1135-1154)
-1
Гуго (Юг)
граф Шампани
(1093-1125)
да Елизавета де Варэ |
Эд де Шамплит
4
Генрих Ier Щедрый
граф Труа (1152-1181) да Мария Французская
Тибо граф Блуа сенешаль Франции да Алиса Французская
-1-
Стефан (Этьен) граф Сансера
-1-
Гильом
архиепископ Санса архиепископ Реймса (| 1202)
-1-
Агнес
да Рено II граф де Бар
-1
Адель (f 1206)
Людовик VII (1137-1180)
к»
Генрих II
граф Труа (1181-1197) да Изабелла Иерусалимская
-1-
Мария
да Балдуин IX, граф Фландрии Император Константинопольской империи
Алиса да Гуго I Король Кипра
-1
Филиппа
да Эрар де Бриенн
-1
^бо III
граф Труа
(1197-1201)
да Бланка Наваррская
ТибоIV
граф Шампани (1201-1253) Король Наварры (1234-1253) да Агнесса де Боже да Маргарита де Бурбон
Филипп Август
4
Короли Франции
I-
Бланка да Жан I Рыжый Герцог Бретани
-1-
Тибо V
граф Шампани
Король Наварры (1253-1270)
да Изабелла Французская
Генрих III
граф Шампани Король Наварры (1270-1274) да Бланка д'Артуа
-1-
Маргарита
да Ферри (Фридрих) III Герцог Лотарингии
-1
Беатрис да Гуго (Юг) IV Герцог Бургундии
Жанна
графиня Шампани Королева Наварры(1274-1305) да Филипп IV Красивый
4
Короли Франции
да
да
да
Литература и источники
1. Essai sur les sceauxdes comtes et des comtesses de Champagne, Paris, 1856.
2. Archives départementales de la Marne, 55 H 153, n° 1.
3. Bibliothèque nationale de France, ms. lat. 5441-2, p. 137.
4. Archives départementales de la Marne, 12 H 2, n° 2.
5. Archives départementales de l'Aube, 4 bis H 9.
6. Archives nationales, sc/Ch 51-2 (1110).
7. Archives départementales de l'Aube, 6 G 7.
8. Archives nationales, J 199, No 12.
9. Archives nationales, J 198, No 25.
10. Arnaud BAUDIN. «Enquête sur le premier sceau de Thibaud IV le Chansonnier (1214-1232) », in Les sceaux, sources de l'histoire médiévale en Champagne. Actes des tables rondes de la Société française d'héraldique et de sigillographie (Troyes, 14 September 2003 ; Reims, 9 October 2004), J.-L. CHASSEL (dir.), Paris, 2007, p. 31-37.
11. Archives nationales, sc/St 2055.
12. Bibliothèque municipale de Provins, ms. 86, n° 2.
13. FélixBOURQUELOT. Histoire de Provins, Paris, 1839-1840, t. 2, p. 379.
14. John F. BENTON. The charters of the court of Champagne under Henry I, Henry II and Mary, 1152-1197 [unpublished typed work, available for consultation at the Archives départementales de l'Aube, BM 697].
15. Archives départementales de l'Aube, 3H101.
16. J.-F. NIEUS, Les remplois de sceaux princiers en Lotharingie au XIIe siècle: pragmatisme ou propagande dynastique?// Marques d'authenticité et sigillographie. Recueil d'articles publiés en hommage à René Laurent, Cl. de MOREAU DE GERBEHAYE et A.VANRIE (dir.), Bruxelles, 2006 (Archives et bibliothèques de Belgique, 79), p.47-58.
17. Archives départementales de l'Aube, 42 Fi 2.
18. Béatrice LEROY. Le royaume de Navarre. Les hommes et le pouvoir, XIIIe-XVe siècles, Biarritz, 1995, p. 20.
19. Archives departementales de l'Aube, 42 Fi 97.
20. Archives nationales, sc/D 157 (1300).
21. Arnaud BAUDIN. « Les intailles dans les sceaux de la maison de Blois-Champagne aux XIF-XIIF siècles : raffinement des élites et phénomène de mode », in Les sceaux, sources de l'histoire médiévale en Champagne. Actes des tables rondes de la SFHS (Troyes, 14 September 2003 ; Reims, 9 October 2004), J.-L. CHASSEL (dir.), Paris, 2007, p. 117-123.
22. Archives nationales, sc/St 2055bis.
23. Archives nationales, sc/Ch 56-2 (1188).
24. Archives nationales, sc/D 570 (1198).
25. Archives nationales, sc/Ch 362 (1189).
26. Archives nationales, sc/St 2047.
27. Archives départementales de l'Aube, NA 553.
28. Charles LALORE. «Restes mortels des comtes de Champagne », in Revue de Champagne et de Brie, t. 13, January-June 1882, p. 113-120.
29. Xavier DECTOT. La mort en Champagne. Étude de l'art funéraire aux XIIe et XIIIe siècles, thesis of the École nationale des chartes, Paris, 1998.
29. Xavier DECTOT. Les tombeaux des comtes de Champagne (1151-1284). Un manifeste politique, in Bulletin monumental, t. 162-1, 2004.
30. Bibliothèque municipale de Provins, ms. 242, Cartulary of Joan ofAllonville, f° 9.
31. Archives départementales de la Marne, 2 G 988, n° 1 (1256).
32. Archives départementales de l'Aube, 17 H 13.
БОДЕН, АРНО - кандидат исторических наук, доктор Парижского университета 1 Пантеон-Сорбонна, младший научный сотрудник Парижской Лаборатории Западного Средневековья (LAMOP-UMR 8589), заместитель Директора Управления архивов и наследия Департамента Об (Франция, Труа) (https://univ-paris1.academia.edu/ArnaudBaudin). BAUDIN, ARNAUD - Ph.D. in History, Doctor from the University of Paris 1 Panthéon-Sorbonne, associate researcher of the Laboratoire de Médiévistique Occidentale de Paris (LAMOP-UMR 8589) and Deputy Director of Archives and Heritage of Département de l'Aube (France, Troyes). (info@helri.com).
УДК 94(437)«14»:284-1
ВОЛКОВА Ю.А., СОФРОНОВА Л.В. ОБРАЗЫ ЕРЕСИ В «БОГЕМСКОЙ ИСТОРИИ» (1458) ЭНЕЯ СИЛЬВИЯ ПИККОЛОМИНИ
Ключевые слова: ересь, гуситы, табориты, Ян Гус, Иероним Пражский, Эней Сильвий Пикколомини, «Богемская история», Констанцский собор, Ян Жижка
В статье исследуется «Богемская история» (1458) Энея Сильвия Пикколомини (1405-1464). Источник представляет собой хронику чешской истории !Х-сер. XV вв. Главное внимание хронист уделяет истории гуситов. Он сконструировал несколько образов ереси, которая трактуется им как духовная инфекция,
