CC BY
331ББК 63.3(2) 44; УДК 94(77).043; DOI 10.21638/П701АфЬи19.2016.108
А. В. Лаврентьев
ПЕЧАТЬ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДМИТРИЯ ИВАНОВИЧА ДОНСКОГО И РУССКИЕ ФОБИИ XIV ВЕКА
«Соболезновать удрученным — человеческое свойство». Дж. Боккаччо. Декамерон
Со времени правления Ивана Даниловича Калиты принцип оформления княжеских привесных печатей был единообразным и подразумевал наличие изображения святого патрона князя на лицевой стороне и надписи с именем и титулом владельца на оборотной1. Единственное известное на сегодняшний день исключение из этого правила — свинцовая привесная печать-булла, на лицевой стороне которой изображен не «ангел» правителя, а голова бородатого мужчины, увенчанного короной (надо понимать царя), сопровождаемая круговой надписью «ВСЕ СА МИНЕТЪ». При этом оборотная сторона буллы выглядит традиционно, на ней помещена общепринятая в таких случаях надпись с именем и титулом, «ПЕЧАТЬ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДМИТРИЯ ИВАНОВИ [ЧА]», т. е. великого князя Дмитрия Ивановича Донского (1363-1389 гг.)2.
Печать уникальна, повторимся, не только для княжеской сфрагистической традиции в целом3, но и для самого великого князя Дмитрия Ивановича. Лицевые стороны других известных на сегодня двенадцати привесных печатей с его именем, девяти
1 Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1970. Т. 2. С. 25.
2 В. Л. Яниным (Янин В. Л. Актовые печати... С. 30) учтено четыре экземпляра, пятый был приобретен в 1992 г. Историческим музеем (Молчанов А. А., Колызин А. М. Новгородская булла Дмитрия Донского из собрания Государственного Исторического музея // Новгород и Новгородская земля (Материалы научной конференции). Новгород, 1994. С. 202-205).
3 Известен оттиск односторонней восковой печати XVI в. без изображений и имени владельца, но с надписью «Все минется» (Иванов П. И. Сборник снимков с древних печатей, приложенных к грамо-
экземпляров булл двух типов и трех серебряных позолоченных печатей-аргировулов, в отличие от нашей, не являют собой никаких исключений из общего правила, неся на лицевой стороне изображение вмч. Дмитрия Солунского, всадника или пешего в рост, сопровождаемое именем святого4.
Помимо перечисленных свинцовых и серебряных с позолотой печатей существовали и привесные печати великого князя Дмитрия Ивановича, выполненные из воска5. Трудно сказать, имели ли они традиционный вид или хотя бы одна из них походила на буллу с изображением «царя» и надписью «ВСЕ СА МИНЕТЪ». Вопрос о функциональной связи древнерусских печатей и материала, из которого они изготавливались, остается открытым6. Тем не менее, к великокняжеским духовным (правда, не только к ним7) привешивались аргировулы, восковые печати — к внутридинастическим договорам. Какие именно документы скреплялись в XIV в. великокняжескими свинцовыми буллами, неизвестно.
Возвращаясь к нашей печати, отметим, что известна она была достаточно давно, но объектом специального научного интереса впервые стала благодаря В. Л. Янину. Исследователь определил надпись как парафраз строки Псалма 101: «И вся яко риза обетшают, и яко одежду свиеши я, и изменятся», а мужскую голову в короне естественным образом почел изображением автора Псалтыри, библейского царя Давида.
там и другим юридическим актам, хранящимся в Московском архиве Министерства Юстиции. М., 1858. Табл. IV. № 32. — Этими сведениями автор обязан любезности А. В. Чернецова).
4 Янин В. Л. Актовые печати... С. 29-30; Соболева Н. А. Русские печати. М., 1991. С. 148-149. — Иконографическая традиция допускает изображение вмч. Дмитрия Солунского и пешим, и конным (см.: Преображенский А. С. Дмитрий Солунский, великомученик. Иконография // ПЭ. М., 2007. Т. 15. С. 191-192).
5 До наших дней дошли в оригиналах три из некогда существовавших пяти договорных грамот Дмитрия Ивановича с двоюродным братом и соправителем князем Владимиром Андреевичем Серпуховским (Водов В. А. Зарождение канцелярии московских великих князей (сер. Х^-1425 г.) // ИЗ. М., 1979. Т. 103. С. 329). При первом докончании, 1364 г., вислые печати не сохранились, остались лишь отверстия от двух шнурков (Кучкин В. А. Первая договорная грамота Дмитрия Донского с Владимиром Серпуховским // Звенигород за шесть столетий. Сб. статей. М., 1998. С. 16). Второе, 1372 г., дошло с потерей конечной части грамоты и, соответственно, без нижнего поля, к которому печати должны были привешиваться (ДДГ. М.; Л., 1950. С. 24). На нижнем поле третьего договора, 1389 г., сохранились отверстия для шнурков двух привесных печатей, великокняжеской и митрополичьей, и уцелела третья, князя Владимира Андреевича, двусторонняя восковая (ДДГ. С. 33; Соболева Н. А. Русские печати. С. 161). Судя по всему, две несохранившиеся печати, в том числе и великокняжеская Дмитрия Ивановича, тоже были восковыми — их остатки были целы еще в XVIII в.: «К сей грамоте (1389 г. — А. Л.) привешены три восковые печати, из них две совсем раскрошились» (Древняя Российская Вивлиофика. СПб., 1775. Изд. 1. Ч. 8. С. 227). Очевидно, все предшествующие договора «братиа» скрепляли восковыми печатями. Как до, так и после великого княжения Дмитрия Ивановича привешивание именно восковых печатей при «вершении» междукняжеских договоров было нормой. Ими скреплено, например, докончание великого князя Семена Ивановича с братьями Иваном и Андреем Ивановичами (ДДГ. С. 11), а также все известные ныне внутридинастические договоры Калитовичей конца XIV - 1-пол. XV вв. (ДДГ. С. 39, 45, 67, 80, 88). О привесных восковых печатях см.: Соболева Н. А. Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета. М., 2006. С. 88-89, 91.
6 Соболева Н. А. Русские печати. С. 97.
7 Аргировул великого князя Дмитрия Ивановича удостоверяет, например, такой несопоставимый по значимости с великокняжескими завещаниями документ, как жалованную тарханную несудимую грамоту простолюдину, некоему новоторжцу Микуле Андрееву сыну Смолину (Соболева Н. А. Русские печати. С. 147). О грамотчике и датировке документа см.: Кучкин В. А. Автограф сподвижника Дмитрия Донского // Родина. 1995. № 2. С. 38.
В связи с последним и руководствуясь традицией помещения на лицевых сторонах русских печатей «ангелов» их владельцев, исследователь пришел к заключению, что печать принадлежала, скорее всего, не великому князю московскому, а его новгородскому наместнику с именем Давид. Новгородская земля является местом находки большинства печатей этого типа8.
В то же время В. Л. Янин допускал, что булла могла принадлежать и самому Дмитрию Ивановичу и, в таком случае, по его мнению, «если в изображении царя Давида не было личного патронального
ная печать не могла появиться
под великокняжескими грамотами случайно (случайным не был даже, как выясняется, способ крепления вислых печатей к удостоверяемым документам10).
Выводы В. Л. Янина о библейском происхождении надписи, как помним, базировались на определении ее как парафраза Псалтыри и были убедительно оспорены много лет спустя после первой публикации, посвященной печати. Выдающемуся знатоку рукописной книжности Руси А. А. Турилову удалось найти не опосредованный, а прямой источник надписи на печати. Им оказался небольшой текст, встречающийся в русских рукописных сборниках, анонимная притча о царе, его советнике, таком же анонимном духовном лице, и перстне, подарке последнего первому.
Царь впадал то в безудержную радость, то в столь же безудержное уныние, что было «не по закону» («закон», нарушаемый царем — героем притчи, надо соотносить с древнерусскими нормами христианского поведения, предписывавшими любому «истинному властелину» учиться «сам собою владети» и предостерегающими человека от крайних проявлений радости и отчаяния11). Вразумил и успокоил царя некто из духовных лиц его окружения, подаривший ему перстень, на котором было начертано «ВСЯ СИА МИНЕТ». Глядя на перстень, царь спасался от чрезмерных приступов как радости, так и печали. А. А. Турилову удалось также, опираясь на иконографическую
8 Янин В. Л. Актовые печати. С. 30-32. — Имена новгородских наместников времени княжения героя Куликовской битвы неизвестны, за исключением одного, и его звали не Давид, а Иван (Горский А. А. Русские земли в ХШ-Х1У вв.: Пути политического развития. М., 1996. С. 48-49).
9 Янин В. Л. Актовые печати. С. 32 (по его словам, «мы предпочитаем не фантазировать вокруг возможных истолкований»).
10 Новикова О. Л. Особенности крепления вислых печатей иерархов Северо-Восточной Руси в конце Х1У-ХУ1 вв. // Вестник Альянс-Архео. М.; СПб., 2014. Вып. 5. С. 3-19.
11 См.: Адрианова-Перетц В. П. Человек в учительной литературе Древней Руси // ТОДРЛ. 1972. Т. 27. С. 21-22, 35-36.
смысла, то его помещение на великокняжеской печати дает интереснейшие материалы к характеристике личности Дмитрия Ивановича». Вопрос о «политическом смысле» надписи и датировке печати в рам-
ках четвертьвекового правления великого князя В. Л. Янин
традицию изображения царя Давида в русском средневековом искусстве, убедительно показать, что царь на булле не может быть библейским Давидом12.
Таким образом, невозможно, вслед за А. А. Туриловым, не «признать, что. на печати изображен безымянный царь, вразумленный мудростью своего советника»13, а «ВСЕ СА МИНЕТЪ» «речение» не библейского происхождения, а взято из притчи, в которой царь выступает действующим лицом. Надпись на печати, как теперь совершенно очевидно — прямая цитата из древнерусского литературного источника. Она заслуживает самостоятельного рассмотрения14. Но в любом случае теперь есть возможность вернуться на совершенно ином уровне к вопросу об обстоятельствах изготовления оригинальной великокняжеской печати —, надо полагать, экстраординарных не только для ее владельца — и, через них, к возможной датировке буллы в рамках четвертьвекового великого княжения героя Куликовской битвы.
Коль скоро, что теперь очевидно, изображенный на ней «царь» — герой притчи, а не библейский пророк Давид, какое, в таком случае, отношение он мог иметь к великому князю московскому?
В период княжения героя Куликовской битвы титулом «царь», ранее использовавшимся на Руси только применительно к византийским императорам и ордынским ханам, русские литературные тексты начинают титуловать и великого князя Дмитрия Ивановича, подчеркивая его родство с «первым царем» Руси, великим князем киевским Владимиром Святославичем, и сравнивая последнего с византийским «царем», императором Константином Великим.
Задонщина, поэтический отклик на победную Куликовскую битву 8 сентября 1380 г., созданная в любом случае при жизни Дмитрия Ивановича15, воспевает «прадеда» великого князя, в иных списках «деда», «Владимира Киевского, царя русского»16. «Новым царем Константином» называет «царя Володимера» анонимное «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича»17. При этом, что показательно, «царем» этот же памятник неоднократно титулует и самого великого князя московского18, прямо связывая Дмитрия Ивановича с крестителем Руси князем Владимиром,
12 Турилов А. А. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». Отголоски легенды о царе Давиде в русской сфрагистике и книжности // Славяне и их соседи. М., 1994. Вып. 5. Еврейское население в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Средние века - Новое время. С. 107-112.
13 Турилов А. А. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». С.108.
14 Лаврентьев А. В. Еще раз о «ВСЕ СА МИНЕТЪ» на печати великого князя Дмитрия Ивановича (в печати).
15 Дмитриев Л. А. Задонщина // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Л., 1988. Ч. 1. С. 346-347; Кучкин В. А. К датировке Задонщины // Проблемы изучения культурного наследия. М., 1985. С. 118.
16 Титул «царя» присутствует при имени великого князя киевского в двух из шести списков Задон-щины (Дмитриева Р. П. Взаимоотношение списков «Задонщины» и «Слово о полку Игореве» // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. К вопросу о времени создания «Слова». М.; Л., 1966. С. 215).
17 ПЛДР. М., 1981. XIV - середина XV в. С. 208. — Датировка памятника колеблется в диапазоне от конца XIV до начала XVI вв. (см.: Прохоров Г. М., Салмина М. А. «Слово о житьи и о преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя Рускаго» // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1989. Вып. 2. Ч. 1. С. 403-405).
18 ПЛДР. XIV - середина XV в. С. 212 («рускыи царю»), 214 («нашего царя Дмитра»), 218 («царю милыи»), 222 («великый царь Дмитрий Рускыя земли»). Подробнее о титуле «царя» в связи с Дмитрием Донским см.: Горский А. А. «Всего еси исполнена земля Русская.». Личности и ментальность
уподоблявшимся в восприятии православных знаменитому византийскому «царю»19. Позднее, в XVI в., сочинения греческих авторов, адресованные русским суверенам, от великого князя Василия III до царя Федора Ивановича, постоянно называют великих
князей московских и русских царей «новыми Константинами», идеальными правите-
20
лями православного мира.
Но если на Руси относительно «царского» титулования великого князя московского дело ограничилось литературными памятниками (в документах Дмитрий Иванович всегда «великий князь»), то в делах церковных смена была кардинальной. Акты Константинопольского патриархата в XIV в. фиксируют официальное изменение титула правителя Руси, с «ap%a)V» на «рпо», транслитерированное латинское «rex», в Византии обозначавшее «царей» Древнего Рима и императоров Священной Римской империи, приравнивая, таким образом, политический статус русских великих князей к западноевропейским правителям (но, правда, не к византийским императорам, по-прежнему титуловавшимся «ßaoiXera^»)21.
Таким образом, «царь» на печати может быть истолкован как некая аллюзия самого Дмитрия Ивановича. Что, в таком случае, «должно миновать»? Речь явно идет о каком-то явлении, вызывавшем у владельца печати сильные переживания.
Притча, из которой заимствован афоризм «ВСЕ СА МИНЕТЪ», дает очень важный контекст для оценки сопровождающей изображения «царя» надписи — «речения». Ее центральную идею А. А. Турилов совершенно справедливо охарактеризовал как «утешительную»22, и между 1363 г., годом обретения Дмитрием Ивановичем великокняжеского титула, и годом его кончины, 1389-м, надо было найти какие-то события, в ходе которых герой Куликовской битвы нуждался бы в утешении. Исследователь высказал остроумное предположение, что надпись на печати довольно точно ложится на эмоциональную ситуацию, которую Дмитрий Иванович, победитель татар на Дону в 1380 г., испытывал после разгрома Москвы Тохтамышем в 1382 г. Этим временем А. А. Турилов, весьма, впрочем, осторожно, и предложил датировать печать.
Целиком соглашаясь с точной оценкой эмоциональной составляющей «речения» на печати, отметим, тем не менее, что сожжение Москвы Тохтамышем было, безусловно, серьезным, но не единственным провалом триумфатора Куликовской битвы после победного сражения.
русского средневековья. Очерки. М., 2001. С. 133; Петров А. Е. От функции князя к образу самодержца. Эволюция Дмитрия Донского // Репрезентация власти в посольском церемониале и дипломатический диалог в XV - 1 трети XVIII вв. 3-я Конференция цикла «Иноземцы в Московском государстве», посвященная 200-летию музеев Московского Кремля. Тезисы докладов. М., 2006. С. 105.
19 Успенский Б. А. Когда был канонизирован князь Владимир Святославич? // Успенский Б. А. Историко-филологические очерки. М., 2004. С. 78-79,108-109.
20 Чеснокова Н. П. Христианский Восток и Россия: Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII в. М., 2011. С. 169-170.
21 О соотношении греческих и латинских титулов см.: Успенский Б. А. Царь и император. Помазание на царство и семантика монарших титулов. М., 2000. С. 38-48; о смене титула великого князя в делах Константинопольского патриархата см.: Бибиков М. В. Русская титулатура в поздневизантийских актах // Вспомогательные и специальные науки истории в XX - начале XXI вв.: призвание, творчество, общественное служение историка. Материалы XXVI Международной научной конференции. М., 2014. С. 62.
22 Турилов А. А. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». С. 110.
В 1385 г., например, Дмитрий Иванович потерял второй по значению город княжения, Коломну, захваченную великим князем рязанским Олегом Ивановичем. В том же году московская армия потерпела поражения от рязанцев в битве под Перевитском и в военном походе на союзную Рязани Мещеру. Великий князь московский, в 1381 г. после победного «Мамаева побоища» вынудивший Олега Ивановича подписать унизительный для Рязани договор, лишавший княжество политического суверенитета и стратегически важных земель за Окой, пять лет спустя должен был заключить вынужденный мир со вчерашним противником. В обмен на возвращение Коломны Дмитрий Иванович вынужден был расстаться с недавно отобранными у Рязани владениями и согласиться на брак сына Олега Ивановича, возможно даже не старшего, Федора Оль-говича и своей дочери Софии Дмитриевны, годом ранее едва не ставшей женой могущественного великого князя литовского Ягайло Ольгердовича23.
Наверное и эти, весьма нерадостные для Дмитрия Ивановича события 1385 г. могли бы служить причиной рассуждений о бренности бытия и как-то быть связаны с появлением «утешительной» печати. Рискнем предположить, что обстоятельства, при которых великий князь нуждался в утешении, могли быть следствием гораздо более серьезной и, главное, не разовой, а перманентно присутствовавшей при жизни героя Куликовской битвы угрозы, чумной эпидемии.
Время княжения Дмитрия Ивановича — не только эпоха победы над Ордой в Мамевом побоище, но и время «черной смерти», как называли болезнь в Западной Европе, пандемии чумы (в русских летописях — «мора»), охватившей практически всю тогдашнюю ойкумену, включая Восточную Европу и земли Руси24. Придя в 1347 г. с территории Орды через Крым в Италию, «черная смерть» быстро охватила Европейский континент и не затихала около столетия, раз за разом повторяясь в виде эпидемических волн разной степени интенсивности25. Ужасные последствия «черной смерти» для Европы отражены в достаточном количестве надежных письменных источников и оцениваются как катастрофические.
К середине XV в., столетие спустя после начала эпидемии, на континенте осталась лишь треть населения26, во всех европейских государствах людские потери «нигде не были меньше, чем треть. а где-то оказывались намного больше. от половины до двух третей»27. Восстановление численности населения Европы по ситуации на сере-
23 Подробнее см: Лаврентьев А. В. После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. М., 2011. С. 47-71.
24 См., например: GottfriedR. S. The Black Death: Natural and Human Disaster in Medieval Europe. New York, 1983; Aberth J. The Black Death. The Great Mortality of 1348-1350. A Brief History with Documents. New York, 2005; Benedictow O. The Black Death, 1346-1353: The Complete History. Woodbridge, 2004. Обширную библиографию исследований по истории чумы в Европе см.: Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. Santa Barbara, California, 2012. P. 375-403.
25 Ливи Баччи М. Демографическая история Европы. СПб., 2010. С. 107, 109 (в исследовании приводится средняя цифра в 10-11 лет промежутка между волнами эпидемии); Ле Гофф Ж. Рождение Европы. СПб., 2008. С. 243 (автор приводит сведения по Англии, где разрыв между волнами эпидемии колебался от 2-3 до 15-20 лет). Сводка данных о демографических последствиях чумы для разных стран Европейского континента см.: Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. P. 113-115, 312-314; см. также: Самаркин В. В. «Черная смерть» по данным современной зарубежной литературы // Вестник Московского университета. 1976. № 3. История. С. 78.
26 Ливи Баччи М. Демографическая история Европы. С. 103.
27 Ле Гофф Ж. Рождение Европы. С. 243.
дину XIV в. заняло два столетия28, а в странах, особенно пострадавших от чумы, и того больше29.
«Черная смерть», кроме того, в Европе всегда считалась событием, наложившим решающий отпечаток на все стороны жизни средневекового европейского общества, в том числе и на его моральное состояние. Последствия эпидемии далеко выходили за рамки медицинских и демографических, сформировав в социуме особую атмосферу апокалиптических ожиданий, подъема христианских чувств, с одной стороны, и невероятного роста насилия — с другой30, придавали психологии человека Средневековья «постоянный привкус бренности»31.
Что касается «черной смерти» на русских землях, то уже давно установлено, что под термином «моръ» русские летописи XIV-XV вв. имеют в виду ту же трансконтинентальную пандемию32, пришедшую на Русь из Европы через Псков в 1353 г. С. М. Соловьев за вторую половину XIV - первую половину XV в. насчитал двадцать три летописных известия о «море» на Руси33. В то же время единственной специальной работой, посвященной чумной эпидемии, остается докторская диссертация, защищенная более столетия назад34. Так или иначе, но за полстолетия, до конца XIV в., русские земли опустошило около десяти волн чумы.
Летописные известия о чумной эпидемии на Руси, равно как и сведения нелетопис-
35
ных источников, хотя и привлекались в исследованиях35, до сих пор не систематизированы. Западноевропейская историография рассматривает эпидемию «черной смерти» в Восточной Европе, в том числе и на русских землях, как часть общеевропейского процесса36, но сведения о «море», на фоне огромного массива данных, сохранившихся о ходе эпидемии чумы в Западной и Центральной Европе, крайне скудны37.
Говорить, в отличие от соседей по континенту, в цифрах о масштабах потерь для Руси невозможно в силу полного отсутствия каких-либо демографических данных. Последствия эпидемии, вызвавшие в Европе существенный сдвиг в численности и локализации населения, появление новых населенных пунктов и запустение старых,
28 Ливи Баччи М. Демографическая история Европы. С. 14 (Рис. 1. 1).
29 Население Англии, в 1300 г. составлявшее около 5 млн человек, к 1400 г. сократилось наполовину и достигло показателя начала XIV в. только к 30-м гг. XVII в. (Mortimer J. The Time Traveller's Guide to Medieval England. A Handbook for Visitors to the Fourteenth Century. London, 2009. P. 35, 295).
30 См., например: Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. P. 16-17 (Apocalypce and Apocalypticism), 23-24 (Ars Morendi), 295-296 (Processions), etc.
31 БлокМ. Апология истории, или Ремесло историка. М., 1973. С. 128.
32 Современное название заболевания появилось в России только во второй половине XVIII в.: «Пагубный подарок, который до того известен, был под именем моровой язвы, а тогда (речь идет об эпидемии 1771 г. — А. Л.) впервые чумою начал называться» (БолотовА. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. М., 1993. Т. 3. 1771-1795. С. 7).
33 Соловьев С. М. Сочинения. История России с древнейших времен. М., 1988. Кн. 2. С. 532-533.
34 Дёрбек Ф. А. История чумных эпидемий в России с основания государства до настоящего времени. СПб., 1895. С. 3-4, 15-27.
35 Дёрбек Ф. А. История чумных эпидемий. С. 15-27; Руссев Н. Д. «Безносая привратница эпох»: Черная смерть на Западе и Востоке Европы // Стратум: структуры и катастрофы. Сборник символической европейской истории. Археология. Источниковедение. Лингвистика. Философия истории. СПб., 1997. С. 230-231; Бужилова А. П. Homo Sаpiens: история болезни. М., 2005. С. 288-292.
36 Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. P. 45, 245.
37 Alexander J. Bubonic Plague in Early Modern Russia. Public Health and Urban Disaster. Baltimore; London, 1980. P. 13-15 (монографию, посвященную эпидемии 1771 г., предваряет очерк истории чумы в России XIV-XV вв.).
перекройку системы дорог и иные последствия38, для Руси неизвестны, если не считать летописного рассказа о переносе на новое место Белозерска, в котором вслед-
39
ствие «мора» «вси изомроша», недавно, кстати, еще и оспоренного в археологической литературе40.
Но было бы странно думать, что последствия эпидемии чумы были для Руси существенно менее катастрофичными, чем для прочих государств континента, как всерьез полагает авторитетный исследователь-демограф41. При этом поразительным образом в русской исторической памяти чума не только не заняла того места могучего и беспощадного «регулятора жизни», которое ей отводится в Европе, но как будто бы в ней даже не удержалась. Составленная двести лет спустя после начала «мора» Книга Степенная царского родословия, первый в отечественной историографии опыт официального систематического изложения истории России, княжение скончавшихся от чумы двух великих князей, Семена и Ивана Ивановичей (об этом ниже), характеризует
42
как время «тишины велей»42.
По наблюдениям Ф. Броделя, одним из последствий «черной смерти» в Европе было то, что в разных, зачастую весьма отдаленных друг от друга уголках континента чума вырабатывала схожие поведенческие схемы поступков, фобий и предосторожностей43. Судить о сопровождавших «моръ» на Руси рефлексиях современников, в силу лаконичности летописных известий, так же трудно, как оценить демографические последствия эпидемии.
Несомненно, тем не менее, что на Руси, как и в современной Европе, «моръ» был воспринят и переживался как фатальное бедствие. Таким оно предстает, например, в статье Рогожского летописца, под 1364 г. описавшего «моръ великыи страшныи»:
38 См., например: РуссевН. Д. «Безносая привратница эпох»... С. 231-239.
39 Копанев А. И. История землевладения Белозерского края XV-XVI вв. М.; Л., 1951. С. 14; Куч-кин В. А. Города Северо-Восточной Руси в XШ-XV вв. (число и политико-географическое размещение) // История СССР. 1990. № 6. С. 77.
40 Захаров С. Д. Древнерусский город Белоозеро. М., 2006. С. 98-100. — Автор полагает, что «моръ» «на Белоозере» летописной статьи может касаться не города, а «всей области», а о том, что «новый» город появился ранее начала эпидемии, говорят археологические данные. «Увы, археология и история говорят на разных языках, и перевод, надо сказать, не всегда точен» (Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 66). Скорее стоило бы обратить внимание на то, что сведения о «море» на Белоозере присутствуют в достаточно поздней Никоновской летописи, но отсутствуют в Рогожском летописце и Симеоновской летописи, восходящих к раннемосковскому летописному своду 1408-1409 гг.
41 Урланис Б. Ц. Рост населения в Европе (опыт исчисления). М., 1941. С. 91. — Исследователь считает, что убыль населения на Руси в середине XIV в. была кратковременной, и уже с 50-х гг. XIV в. наблюдается неуклонный рост его численности. Впрочем, подобную же картину роста численности населения автор видит и в охваченной чумой Западной Европе XIV в. (Урланис Б. Ц. Рост населения. С. 96), что, как хорошо известно, совсем не так. Вопрос о векторе развития ситуации на Руси в XIV в. современному исследователю демографии русского Средневековья представляется неразрешимым (Горская Н. А. Историческая демография России эпохи феодализма (итоги и проблемы изучения). М., 1994. С. 55).
42 ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. СПб., 1913. С. 343-344 («О державстве Семиона Ивановича. мирно поживъ, преставися отъ жития сего»; «О державстве Ивана Ивановича. во дни благочестивыя его державы бысть тишина велия на Русьтей земли, яко же и при отъцы его»).
43 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. М., 1986. Т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. С. 99, 101; ср.: Гезер [Г]. История повальных болезней. СПб., 1867. Ч. 1. С. 118-121.
Увы мне! Како могу сказати бЬду ту грозную и тугу страшную, бывшую въ великыи моръ, како вездЬ туга и печаль горка, плачь и рыдаше, крикъ и вопль, слезы неутЬшимы. Плакахуся живш по мертвымъ, понеже умножися множество мертвыхъ и въ градехъ мертвые, и въ селехъ и въ домЬхъ мертвые, и во храмЬхъ и у церквеи мертвые. Много же мертвыхъ, а мало живыхъ, темъ не успЬваху живíи мертвыхъ опрятывати, ниже доволни бЬху здравш болящимъ послу-жити, но единъ здравъ и десятерымъ болемъ на потребу да послужитъ. Погребаху же овогда два, а инде три в едину могилу, овогда же 5, 6, иногда до десяти, есть же другоици, егда и боле 10 въ едину могилу покладаху, а въ дворЬ индЬ единъ человЬкъ остася, а индЬ два, а индЬ же единъ дЬтищъ остася, а индЬ мнози дворы пусты быша44.
Среди скупых летописных известий о «море» на Руси XIV в. совершенно особняком стоит красочный текст псковских летописей о событиях 1353 г. — эпидемия, повторимся, пришла на Русь через Псков45. Не привлекавший ранее специального внимания филологов46, рассказ о «море» во Пскове явно представляет собой отдельное литературное сочинение или, может быть, его фрагмент, завершающийся фразой: «Се же ми о сем написавшю от многа мало, еже хоудыи ми оум постиже и память при-несе. Аще кому се не потребно боудетъ, да соущим по нас оставим, да не до конца забвено боудет»47. Перекочевавший из Пскова в новгородское летописание, рассказ в конце был дополнен фразой, как будто бы указывающей на вставной для новгородского летописца характер описания псковского «мора» — «И ныне възвратимся на ино сказание»48.
Изучение текста псковской повести о «море» далеко выходит за рамки нашей темы. Отметим лишь, что практически все эпизоды чумы 1353 г. во Пскове находят аналогии в описании чумы во Флоренции 1348 г., открывающем вступление к «Дню первому» «Декамерона» Джованни Бокаччо49, и в других многочисленных описаниях ужасающих последствий «черной смерти». И в западноевропейских, и в русском текстах речь идет не только о гигантских жертвах эпидемии, но и о проблемах с отпеванием и погребением скончавшихся от чумы, о взлете религиозности и массовом уходе в монастыри, столь же массовых раздачах горожанами движимого и недвижимого имущества, попытках индивидуального спасения «в миру в домех своих» как в Пскове, так и во Флоренции, боязни контактов с больными и проблемах ухода за ними, слухах о всеобщей скорой кончине, и пр.50
Среди практических рекомендаций, родившихся в Западной Европе в эпоху «черной смерти», были и такие, которые сегодня, наверное, отнесли бы не столько к области медицины, сколько психологии. Например, в Италии весьма действенным считалось «беречься меланхолии, душевного расстройства и усталости», а медицинский
44 ПСРЛ. Т. 15. М.; Л., 1949. Стб. 77.
45 ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. М., 2000. С. 1-22.
46 В. П. Адриановой-Перетц отмечен особый драматизм помещенного в псковских летописях описания «моровой язвы 1341 г.» (? так в тексте. — А. Л.), см.: Адрианова-Перетц В. П. Областные литературы эпохи феодальной раздробленности: Литература Пскова XIII-XIV вв. // История русской литературы / Ред. Алексеев М. П., Бельчиков Н. Ф. М.; Л., 1945. Т. 2. Литература 1220-х - 1580-х гг. Ч. 1. С. 137-138).
47 ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. С. 22.
48 См., например: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. М., 2000. С. 282-285 (Новгородская четвертая летопись); Т. 43. М., 2004. С. 118-119 (Новгородская летопись по списку Дубровского).
49 БоккаччоД. Декамерон / Пер. с итальянского А. Н. Веселовского. М., 1955. С. 33-38.
50 См., например: Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. P. 152 (Funerals), 163 (Gold), 239 (Monks, Nuns, and Monasteries), 254 (Nurses), 321 (Servants, Household), etc.
факультет Парижского университета советовал в качестве профилактической меры «избегать сильных ощущений радости, печали, надежды, любви»51.
Советы, заметим, самым прямым образом перекликаются с описанием психического состояния анонимного «царя» притчи — литературного источника девиза печати великого князя Дмитрия Ивановича. Кстати, русским требникам XIV-XV вв. известна молитва от «душевной болезни» («печали человеку»), т. е. угнетенного состояния духа, меланхолии, относящаяся к циклу именно «врачевальных молитв», не встречающаяся ни в греческом Евхологии, ни в югославянском Требнике52.
Но если «Декамерон» представляет собой едва ли не самое яркое, но отнюдь не единичное описание атмосферы, царившей в Европе в эпоху чумы53, то, повторимся, рассказ псковской летописи для Руси уникален тем, что показывает сходство реакции и поведения общества в разных уголках континента перед лицом фатальной угрозы заболевания. Но о некоторых последствиях эпидемии чумы на Руси говорить, в то же время, можно вполне определенно. И они связаны с ситуацией в доме московских Калитовичей, впрямую касавшейся лично владельца печати с девизом «ВСЕ СА МИНЕТЪ», великого князя Дмитрия Ивановича.
В 1353 г., с началом на Руси «мора», в Москве пресеклась старшая ветвь наследников Калиты. С интервалом в полтора месяца от чумы скончались великий князь московский Семен Иванович и два его сына — первые претенденты на московский стол; позднее в этом же году из жизни ушел младший, третий сын Калиты, князь Андрей Иванович. Московское княжение перешло к единственному выжившему, среднему сыну Калиты, Ивану Ивановичу, отцу двоих малолетних князей, Дмитрия и Ивана («Ивашко детя» русских летописей). Новый великий князь также должен был взять на себя заботу о двух осиротевших племянниках, князьях Иване и Владимире Андреевичах (будущий герой Куликовской битвы появился на свет на сороковины отца), сыновьях скончавшегося младшего брата.
Следующая волна «мора», 1358-1359 гг., унесла жизни великого князя Ивана Ивановича и его старшего племянника — тезки, Ивана Андреевича, и московский стол перешел к старшему сыну скончавшегося князя, Дмитрию Ивановичу. В 1364 г. от той же болезни скончались вдовая мать и младший брат юного великого князя. Таким образом, за первые 11 лет чумной эпидемии, к исходу 1364 г., из некогда большой мужской части потомства Калиты, в 1353 г. насчитывавшей трех сыновей и шесть внуков,
51 Веселовский А. Н. Боккаччьо, его среда и сверстники. СПб., 1893. Т. 1. С. 445-446.
52 Алмазов А. И. Врачевальные молитвы. К материалам и исследованиям по истории рукописного русского Требника. Одесса, 1900. С. 79-80 и примеч. 209.
53 Ср., например, описание чумы в Сиене в 1348 г. в городской хронике Аньоло Ди Тура: «Отец бросал детей, жена мужа, один брат другого, ибо эта болезнь, представляется, передавалась через дыхание... И некого было найти погребать умерших за деньги или по дружбе. Члены семей хоронили своих покойных, как могли, без священников и церковных чинов. Не звонили погребальные колокола. Во многих местах. были вырыты огромные ямы, наполнившиеся множеством умерших. И я, Аньоло Ди Тура по прозвищу Толстяк, сам похоронил пятерых своих детей собственными руками. И было много таких, тела которых были только слегка присыпаны землей, так что собаки откапывали их и растаскивали останки по всему городу» (Цит. по: Bowsky W. M. The Impact of the Black Death upon Sience Goverment and Society // Speculum. 1964. Vol. 39. № 1. P. 15; о хронике и хроникере: Ibid. Р. 3-4. Примеч. 22). Библиографическую сводку публикаций текстов современников с описанием эпидемии в разных странах Европы см.: Byrne J. P. Encyclopedia of the Black Death. P. 79-80 (Chronicles and Annales).
старшая ветвь пресеклась вовсе, и в живых в итоге остались только двое малолетних внуков великого князя Ивана Даниловича, двоюродных братьев из второй и третьей ветвей рода — великий князь Дмитрий Иванович и князь Владимир Андреевич, будущие герои Куликовской битвы54.
До кончины Дмитрия Ивановича в 1389 г. Русь испытала еще две волны эпидемии, во второй половине 70-х и в конце 80-х гг.55, урона московской великокняжеской семье не причинивших, но, несомненно, не оставшихся в Москве незамеченными.
Возвращаясь к изображению царя и «речению» «ВСЕ СА МИНЕТЪ» на печати великого князя Дмитрия Ивановича, выскажем предположение, что «утешительная» фраза, взятая из притчи, может быть соотнесена и широким «историко-психологическим» фоном русской действительности времени жизни великого князя, ужасами «мора», этой трагической константы не только западноевропейской, но и русской жизни второй половины XIV в.
Как помним, утешение в виде перстня с надписью «ВСЯ СИА МИНЕТ» царю в притче принес анонимный «един... нЬкто от духовных отец, знаемых ему». А. А. Тури-лов полагает, что он должен был быть духовником царя56, хотя впрямую о принадлежности последнего «покаяльной семье» «некоего от духовных отецъ» речь в притче как будто не идет. Но исследователь совершенно прав в том, что, следуя логике отождествления героев притчи с реальными лицами XIV в., искать «автора» идеи оригинальной печати надо среди близкого великому князю духовенства.
В окружении Дмитрия Ивановича, человека, похоже, некнижного57, «речение», помещенное на печати, могло появиться в том или ином виде58 только при посредстве просвещенного и сведущего в литературе современника. Именно он, собственно, и стал «утешителем» «царя». Исследователь предположил, что инициатива по созданию оригинальной печати могла исходить от кого-то из духовных отцов Дмитрия Ивановича, либо преп. Сергия Радонежского, либо его племянника, преп. Федора Симоновского — оба были широко известны своей ученостью.
Первым известным нам по имени, но, естественно, не первым вообще отцом духовным Дмитрия Ивановича был несостоявшийся митрополит Михаил-Митяй (1376-1379/1380 гг.), ему на духовничестве наследовали поочередно Федор Симоновский (1380-1386/1387 гг.) и дядя последнего, Сергий Радонежский (1386/1387-1389 гг.). Ранее Михаила-Митяя, т. е. до 1376 г., когда бывший коломенский поп стал «отцем душевнымъ» Дмитрия Ивановича, имен духовников великого князя источники, повто-
59
римся, не сохранили59.
Великим князем внук Калиты стал не сразу после кончины отца, Ивана Ивановича, а пять лет спустя, в 1363 г., получив сначала через своих киличеев ярлык от «царя
54 Подробнее см.: Лаврентьев А. В. Задонщина, Рязань и московская великокняжеская семья // Slovène. International Journal of Slavic Studies. 2015. Vol. 4. № 2. С. 182-213.
55 Дёрбек Ф. А. История чумных эпидемий. С. 23-24.
56 Турилов А. А. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». С. 108.
57 КучкинВ. А. Дмитрий Донской // ВИ. 1995. № 5-6. С. 73; противоположное мнение см.: БорисовН. С. Дмитрий Донской. М., 2014. С. 55-56.
58 Неясно, в каком виде (возможно, даже в устном) притча бытовала на Руси в XIV в. (известные ныне списки ее датируются не ранее XVI в.), но, в любом случае, речь идет о сюжете несомненно не фольклорного, а (во всяком случае, на русской почве) литературного происхождения (Турилов А. А. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». С. 110).
59 Лаврентьев А. В. После Куликовской битвы. С. 82-90.
Мурата», после чего «тое же зимы передъ Крещениемъ» «въеха въ Володимеръ и сЬде на великомъ княженш на столЪ отца своего и дЪда» и в этом же году получив, уже в статусе великого князя, еще один ярлык на великое княжение, на этот раз от посла другого хана, соперника «царя Мурата», «царя Авдула»60.
В момент обретения владимирского стола у великого князя был младший брат, Иван Иванович, скончавшийся от очередной волны чумной эпидемии 23 октября следующего, 1364 г.61, а 27 декабря великий князь потерял еще и вдовую мать, великую княгиню Александру Ивановну62. Год спустя после обретения великокняжеского стола в живых остались всего два последних выживших в «моръ» внука Калиты — круглый сирота, великий князь Дмитрий Иванович и его единственный двоюродный брат, серпуховской князь Владимир Андреевич.
Тогда же, на рубеже 1364-1365 гг. двоюродные братья заключили первый внутри-династический договор, согласно которому и в полном соответствии с традицией Владимир Андреевич — «брат молодшии» Дмитрию Ивановичу, который, в свою очередь, серпуховскому князю «брат стареишии» и «во отца место». Одновременно документ содержал пункт, как будто бы противоречивший «стареишинству» Дмитрия Ивановича и, в первый и в последний раз в практике заключения внутридинастических договоров вообще, декларировавший особые отношения между «братией», сформулированный как обязательство «брата стареишего» держать «брата молодшего» «въ братьстве», т. е. признавать его ровней63.
На хронологическое совпадение дат кончины в исходе 1364 г. Ивана Ивановича Младшего и составления первого договора двоюродных братьев обратил внимание В. А. Кучкин64, но шла ли речь о случайном стечении обстоятельств или одно из них мотивировало другое? Что означало письменно зафиксированное «братство» рубежа 1364-1365 гг.?
Считается, что диктовалось оно необходимостью определить в новой ситуации владельческие и правовые отношения двоюродных братьев65, но, как представляется, существовал и другой побудительный мотив. «Братство» могло быть внесено в докончание из опасения утерять великое княжение вследствие возможной кончины от «мора» старшего из «братьи», Дмитрия Ивановича, и с целью закрепить права на владимирский стол в случае трагического развития событий за младшим, Владимиром Андреевичем, «братом» великого князя и его политической ровней66.
Надо отметить, что ситуация с очередной волной «мора», начало которой пришлось на 1364-1365 гг., время составления первого договора между двоюродными братьями, вызвала в московском летописании наибольшие эмоции. Выше цитированное опи-
60 ПСРЛ. Т. 15. М., 1965. Стб. 72-74; о «двоевластии» в Орде см.: Почекаев Р. Ю. Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. СПб., 2010. С. 145-146.
61 «Того же лета (6872. — А. Л.) н а о с е н и н е на Москве князь Ивашко детя преставися» (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 78). Симеоновская летопись содержит точную дату кончины князя — 23 октября (ПСРЛ. Т. 18. С. 102).
62 ПСРЛ. Т. 18. С. 103.
63 ПСРЛ. Т. 18. С. 47.
64 На связь кончины Ивана Ивановича Младшего и составления первого внутридинастического договора обратил внимание В. А. Кучкин (Кучкин В. А. Первая договорная грамота Дмитрия Донского. С. 41-43, 63).
65 Кучкин В. А. Первая договорная грамота Дмитрия Донского. С. 63.
66 Лаврентьев А. В. Задонщина, Рязань и московская великокняжеская семья. С. 331-333.
сание «мора великого страшного» помещено в статье «О мору великомъ», имевшем место «въ лето 6872». В этот год чума свирепствовала не только «на МосквЬ», но и «во всЬхъ странахъ и во градЬхъ и во всЬхъ пределЬхъ». Придя из Орды вверх по Волге в Нижний Новгород, «моръ» перекинулся по Оке в Рязань и Коломну, «а оттуду въ Пере-славлъ, а оттуду на Москву, и тако разыдеся вь всЬ грады, и во Тверь, и въ Володимеръ, и въ Суздаль, и въ Дмитровъ, и въ Можаескъ, и на Волокъ», оттуда на Белоозеро «и во все грады разыдеся моръ силенъ и страшенъ»67.
Потери в страшное «лето 6872» понес не только дом московских князей. Этим же годом в Ростове от чумы скончался князь Константин Васильевич «съ княгинею и съ дЬтми», осенью того же года в Твери «мор», начавшийся в ноябре и продолжавшийся вплоть до лета следующего, 1365 г., унес за несколько месяцев жизни вдовой великой княгини Анастасии Юрьевны и еще шестерых князей и княжон тверского дома68. Эпидемия чумы в Москве также не ограничилась осенью - началом зимы 1364-1365 гг. и продолжилась, как и в Твери, в 1365 г., «якоже прежи былъ («моръ». — А. Л.) въ ПереславлЬ и яко же прежи сказахомъ и написахомъ»69.
Кстати, говоря об особенностях восприятия «мора» русским сознанием XIV в., нельзя не отметить, что новгородские летописи, подробно описав эпидемию в Новгороде и Пскове в 1353 г., на печальные события в далеких от Новгорода Твери, Ростове, Москве и других городах Руси 1364-1365 гг. не отреагировали никак, даже не упомянув об очередной волне эпидемии70, надо полагать, едва ли не самой катастрофической по масштабам за столетие присутствия на Руси «черной смерти».
Общую апокалиптическую картину дополняют сведения о природных катаклизмах, сопровождавших «моръ» 1364-1365 гг.:
.стреляние и шибение громное въ Твери. и знамеша многа и страшна молшами и вихры», «сухмень велíа по всей землЬ и въздухъ куряшеся и земля горяше», «знамение на небеси, солнце бысть аки кровь, и по немъ мЬста чърнгы, и мъгла стояла съ поллЬта, и зной и жары бяху велицы, лЬсы и болота и земля горяше, и рЬки презхоша, иныа же мЬста воденыа до конца исхоша»; «сухмень и знои велицы» и «буря с вихремъ» стали причиной «великого пожара» в Москве71.
67 ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 3.
68 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 77-78; Т. 18. С. 103. — «Моръ» в Ростове унес жизни как минимум двух из пяти сыновей Константина Васильевича (Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 50-51). В результате эпидемии в Твери из жизни ушло несколько претендентов на великокняжеский стол, и в итоге им в 1368 г. овладел князь Михаил Александрович (Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 170-171). Возможно, попаданию этих известий в московское летописание мы обязаны родственным связям московских Рюриковичей с ростовским и тверским домами. Скончавшийся ростовский князь был женат на тетке великого князя Дмитрия Ивановича, Марии Ивановне, а родная сестра нового великого князя тверского Михаила Александровича, Мария Александровна, вдова скончавшегося от чумы в 1353 г. Симеона Гордого, жила в это время в Москве. Во время тверского «мора» 1364-1365 гг. Мария Александровна потеряла в Твери вдовую мать, трех братьев и трех невесток (Борзаковский В. С. История Тверского княжества. М., 2006. С. 155).
69 ПСРЛ. Т. 18. С. 103.
70 Ср.: ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. С. 291-292 (Новгородская IV летопись); Т. 6. Вып. 1. М., 2000. Стб. 436-438 (Софийская I летопись).
71 ПСРЛ. Т. 11. С. 3-4; сводку летописных известий о появлении пятен на Солнце см.: ГородецкийМ. Л. Каталог астрономических известий русских летописей // Святский Д. О. Астрономия Древней Руси. М., 2007. С. 548-549.
Мы можем осторожно отнести время появления «утешительной» печати с именем великого князя к этому трагическому времени, событиям 1364-1365 гг., когда последствия чумы, практически случайно выведшие несколькими годами ранее на московский стол малолетнего Дмитрия Ивановича, на этот раз подвели к кризисной черте ситуацию с наследованием и Великого, и Московского княжения. Логичным видится как-то связывать появление печати с девизом «ВСЕ СА МИНЕТЪ» именно с этим временем.
Однако если датировать печать 1364-1365 гг., то ни Федор Симоновский, ни Сергий Радонежский, очевидно, прототипами «един. нЬкто от духовных отец, знаемых» царю притчи, быть не могли. Но круг книжников, от которых могло исходить «речение», не ограничивался, разумеется, двумя именами. В первые годы великого княжения Дмитрия Ивановича, на которые, как предполагается, пришлось время изготовления необычной буллы, опекуном осиротевшего малолетнего князя и фактически руководителем государства был глава русской церкви, митрополит Алексей (между 1292-1305 - 1378 г.)72. Выдающийся государственный деятель и одновременно иерарх высокой учености, причастный книжному делу, митрополит, кроме того, не раз бывавший в Царьграде, как никто другой был осведомлен относительно титулования великих князей в делах Константинопольского патриархата73. «Ангел» митрополита Алексея, св. Алексий, человек Божий, в Греции почитался, кстати, как защитник от эпидемий74.
Не будучи, как и все митрополиты, великокняжеским духовником, именно он определял все стороны политической жизни Руси. Первым из московских первоиера-хов митрополит Алексей не только благословил духовную великого князя75, но также благословлял и скреплял своей печатью внутридинастические и межгосударственные договоры своего воспитанника76. Единственный из московских митрополитов XIV-XV вв., Алексей пользовался для удостоверения своей подписи, как и великие князья московские, аргировулом77 (другие митрополиты использовали исключительно привесные восковые печати78). «В XIV в. канцелярское делопроизводство велось при московском дворе под непосредственным контролем либо самого великого князя, либо очень близкого к нему человека, либо ограниченного круга бояр», — полагает В. А. Водов79. Несомненно, свт. Алексея можно считать таким близким, если не ближайшим великому князю лицом.
72 Подробнее см.: Кричевский Б. В. Русские митрополиты (Церковь и власть в XIV в.). СПб., 1996. С. 137-147.
73 Прохоров Г. М. Алексей (Алексий) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Л., 1988. Ч. 1. С. 25-34; Турилов А. А. Алексий, митрополит // ПЭ. М., 2000. Т. 1. С. 642-643.
74 Муравьев А. В., Турилов А. А. Алексий, человек Божий // ПЭ. М., 2001. Т. 2. С. 9.
75 Под первой духовной Дмитрия Ивановича, составленной ок. 1375 г., но сохранившейся без начала (ДДГ. С. 25), висит митрополичья печать, свидетельствующая о присутствии митрополичьего благословения в начальной части грамоты. Все духовые великих князей московских — предшественников Дмитрия Донского — не имеют ни митрополичьего благословения, ни печатей первоиерархов (ДДГ. С. 7-11, 13-14, 15-19).
76 ДДГ. С. 19, 21, 25.
77 Соболева Н. А. Русские печати. С. 186.
78 Соболева Н. А. Русские печати. С. 186-187.
79 Водов В. А. Зарождение канцелярии. С. 341.
В соборном определении Константинопольской патриархии 1389 г. касательно восстановления единства русской митрополии виновником ее разделения называется сам митрополит, взявший на себя несвойственные лицу духовному политические обязанности. «Великий князь московский Иоанн, умирая, возложил (на свт. Алексея. — А. Л.) ... попечение, заботу и промышление о своем сыне Дмитрии», и митрополит «весь предался этому делу. приняв на себя. мирское начальствование, вследствие чего. увлекся в войны, брани и раздоры»80. Не вдаваясь в причины и степень объективности претензий, отметим, что «увлечение» это было для митрополита во всех отношениях вынужденным.
В биографии святителя отмечено два события одного порядка: митрополичьи заказы, пришедшиеся на время предполагаемого изготовления печати с надписью «ВСЕ СА МИНЕТЪ», 1364-1365 гг. Во-первых, повелением митрополита Алексея «в лето 682 доспет бы сак. на память стго мчка Димитрия»81. Шитье саккоса, как видим, «доспели», т. е. завершили в 1364 г. к 26 октября, дню поминовения вмч. Дмитрия Солунского, именинам великого князя Дмитрия Ивановича. Во-вторых, не позже марта следующего, 1365 г. «Въ лЬто 6873 преосвященный Алексеи митрополитъ всея Руси заложи церковь камену на Москве во имя святаго архангела Михаила, единаго лета и поча и кончана бысть и священна бысть»82.
В литературе высказывалось предположение о взаимосвязи заказа саккоса и строительства каменного храма Чудова монастыря83, но в чем могла заключаться эта взаимосвязь — неясно: изготовление митрополичьего облачения было завершено не менее чем пятью месяцами ранее закладки храма в Кремле. Однако если допустить, что оба митрополичьих заказа были обетными, вызванными чумой и опасением за жизнь опекаемой Алексеем великокняжеской семьи (статья о закладке «церкви каменной» в Рогожском летописце и Симеоновской летописи непосредственно предшествует описанию разрушительных последствий «мора» весны-лета 1365 г.), эта взаимосвязь представляется весьма реальной.
С этой точки зрения особенно любопытна скорость, с которой была выстроена и освящена «единаго лета» каменная церковь во имя Чуда архангела Михаила в Хонех. Закладка храма и его освящение имели место в один год, т. е. между 1 марта 1365 г. и 28 февраля 1366 г. Однако в 1365 г. Москву целиком уничтожил надолго запомнившийся москвичам страшный Всесвятский пожар84. Даже если строительство каменной церкви в Кремле началось до пожара, который случился летом («было варно въ то время, и засуха. и знои»), огонь должен был уничтожить результаты работ. В таком случае, строительство должно было занять не полный год, а едва ли не полгода.
На то, что строительство было прямо связано с великим князем, указывает то, что в духовной грамоте митрополита Алексея святитель «приказывает» Чудов монастырь
80 Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1880. Ч. 1. Памятники XI-XV вв. (РИБ. Т. 6). Стб. 198.
81 Цит. по: Качанова И. М. Реконструкция первоначального облика саккоса митрополита Алексея (1364 г.) // Московский Кремль XIV столетия. Древние святыни и исторические памятники / Отв. ред. С. А. Беляев, И. А. Вортникова. М., 2009. С. 331.
82 ПСРЛ. Т. 15. Стб. 73; Т. 18. С. 104.
83 Макарова Т. И. Древнерусское наследие в ювелирном деле ранней Москвы XIV в. Облачение митрополита Алексея. М., 1998. С. 60-62.
84 ТихомировМ. Н. Средневековая Москва в XIV-XVвв. М., 1957. С. 277.
«тобе своему сыну князю великому Дмитрею Ивановичу всеа Руси всех полагаю на. упование на тобе»85.
Если принять обетный характер заказов митрополита Алексея 1364-1365 гг., то вероятнее всего, он был связан с молитвами за великокняжескую семью и ее спасение во время чумы. И опасения эти были не случайными для человека, так много сделавшего для поддержания политических позиций московских князей. Как справедливо заметил А. А. Горский, если бы скончались и сам великий князь Дмитрий Иванович, и его двоюродный брат Владимир Андреевич, второй возможный претендент на московское княжение, то дальнейшая история Руси вообще могла быть существенно иной, московский удел превратился бы в выморочный86, и на повестку дня неминуемо встал бы вопрос о правопреемнике наследия Калиты из тверского или суздальского великокняжеских домов. Митрополит, как вершитель политики московского дома, разумеется, не мог этого не понимать.
Возвращаясь к обстоятельствам появления уникальной буллы, выскажем предположение, что, возможно, именно митрополита Алексея надо считать и идеологом программы уникальной печати своего воспитанника, великого князя Дмитрия Ивановича, и тем знатоком книжности, который знал притчу с «утешительным» «речением», саму же печать возможно отнести к 1364-1365 гг. В таком случае, как «царь» притчи был аллюзией великому князю московскому, так и «некто от духовных отец, близких емоу» был аллюзией митрополита Алексея, которому Дмитрий Иванович был обязан ежедневным утешением во время чумы: «ВСЕ СА МИНЕТЪ».
Данные о статье
Автор: Лаврентьев, Александр Владимирович — кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник, факультет гуманитарных наук, Национальный исследовательский университет — Высшая школа экономики, Москва, Россия, [email protected]
Заголовок: Печать великого князя Дмитрия Ивановича Донского и русские фобии XIV в. Резюме: Статья содержит попытку нового истолкования девиза и уточнения даты свинцовой привесной печати великого князя московского Дмитрия Ивановича Донского (1363-1389). Среди многочисленных привесных печатей великих и удельных князей Руси XIV-XV вв. эта известна как уникальная и не имеющая аналогов благодаря надписи и изображению на лицевой стороне. В отличие от прочих экземпляров княжеских печатей, несущих изображение святого покровителя князя — владельца, эту украшает изображение головы царя в сопровождении круговой надписи: «Все ся минет». Время правления великого князя Дмитрия Донского — эпоха общеевропейской пандемии чумы, пришедшей на Русь в 1353 г. Утешительная тональность девиза диктовалась тяжелой моральной атмосферой Руси эпохи чумы, «мора» русских источников, нанесшего тяжелый удар по московскому великокняжескому дому. Вероятным автором идеи оригинальной печати был митрополит московский Алексей (между 1292 и 1305-1378 гг.).
Ключевые слова: Великий князь Дмитрий Донской, митрополит Алексей, привесная печать, чума.
Литература, использованная в статье Адрианова-Перетц, Варвара Павловна. Областные литературы эпохи феодальной раздробленности: Литература Пскова XIII-XIVвв. // История русской литературы. Москва; Ленинград: Издательство АН СССР, 1945. Т. 2. Литература 1220-х - 1580-х гг. Ч. 1. С. 128-142.
Адрианова-Перетц, Варвара Павловна. Человек в учительной литературе Древней Руси // Труды отдела древнерусской литературы. 1972. Т. 27. С. 3-68.
85 Чудовская рукопись Нового Завета 1354 года. Труд свт. Алексея митрополита Киевского, Московского и всея Руси чудотворца. М., 2001. Приложение. С. 457.
86 Горский А. А. «Всего еси исполнена земля Русская.». С. 112.
Бибиков, Михаил Вадимович. Русская титулатура в поздневизантийских актах // Вспомогательные и специальные науки истории в XX - начале XXI вв.: призвание, творчество, общественное служение историка. Материалы XXVI Международной научной конференции. Москва: РГГУ, 2014. С. 62-63. Блок, Марк. Апология истории, или Ремесло историка. Москва: Наука, 1973. 236 с. Борзаковский, Владимир Степанович. История Тверского княжества. Москва: Рубежи XXI, 2006. 506 с. Борисов, Николай Сергеевич. Дмитрий Донской. Москва: Молодая Гвардия, 2014. 508 с. Бужилова, Александра Петровна. Homo Sаpiens: история болезни. Москва: Языки славянской культуры, 2005. 320 с.
Водов, Владимир Александрович. Зарождение канцелярии московских великих князей (сер. XIV-1425 г.) // Исторические записки. Москва: Наука, 1979. Т. 103. С. 325-350.
Городецкий, Михаил Леонидович. Каталог астрономических известий русских летописей // Святский, Даниил Осипович. Астрономия Древней Руси. Москва: Русская панорама, 2007. С. 493-598. Горская, Наталия Александровна. Историческая демография России эпохи феодализма (итоги и проблемы изучения). Москва: Наука, 1994. 211 с.
Горский, Антон Анатольевич. «Всего еси исполнена земля Русская.». Личности и ментальность русского средневековья. Очерки. Москва: Языки славянской культуры, 2001. 175 с. Горский, Антон Анатольевич. Русские земли в XIII-XIV вв.: Пути политического развития. Москва: Издательский центр Института Российской истории РАН, 1996. 128 с.
Дмитриев, Лев Александрович. Задонщина // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI в. Ленинград: Наука, 1988. Ч. 1. С. 345-353.
Дмитриева, Руфина Петровна. Взаимоотношение списков «Задонщины» и «Слово о полку Иго-реве» // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. К вопросу о времени создания «Слова». Москва; Ленинград: Наука, 1966. С. 199-263.
Захаров, Сергей Дмитриевич. Древнерусский город Белоозеро. Москва: Индрик, 2006. 592 с. Качанова, Ирина Михайловна. Реконструкция первоначального облика саккоса митрополита Алексея (1364 г.) // Московский Кремль XIV столетия. Древние святыни и исторические памятники. Москва: Северный паломник, 2009. С. 330-347.
Копанев, Александр Ильич. История землевладения Белозерского края XV-XVI вв. Москва; Ленинград: Издательство АН СССР, 1951. 255 с.
Кричевский, Борис Вадимович. Русские митрополиты (Церковь и власть в XIV в.). Санкт-Петербург: Санкт-Петербургский университет педагогического мастерства, 1996. 204 с.
Кучкин, Владимир Андреевич. Автограф сподвижника Дмитрия Донского // Родина. 1995. № 2. С. 23-26. Кучкин, Владимир Андреевич. Города Северо-Восточной Руси в XIII-XV вв. (число и политико-географическое размещение) // История СССР. 1990. № 6. С. 72-85.
Кучкин, Владимир Андреевич. Дмитрий Донской // Вопросы истории. 1995. № 5-6. С. 62-83. Кучкин, Владимир Андреевич. К датировке Задонщины // Проблемы изучения культурного наследия. Москва: Наука, 1985. С. 113-121.
Кучкин, Владимир Андреевич. Первая договорная грамота Дмитрия Донского с Владимиром Серпуховским // Звенигород за шесть столетий. Сб. статей. Москва: УРСС, 1998. С. 11-64. Кучкин, Владимир Андреевич. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. Москва: Наука, 1984. 350 с.
Лаврентьев, Александр Владимирович. Задонщина, Рязань и московская великокняжеская семья // Slovène. International Journal of Slavic Studies. 2015. Vol. 4. № 2. С. 182-213.
Лаврентьев, Александр Владимирович. После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV - первой четверти XVI вв. Москва: Квадрига, 2011. 244 с. Макарова, Татьяна Ивановна. Древнерусское наследие в ювелирном деле ранней Москвы XIV в. Облачение митрополита Алексея. Москва: Наука, 1998. 420 с.
Массимо, Ливи Баччи. Демографическая история Европы. Санкт-Петербург: ALEXANDRIA, 2010. 300 c.
Молчанов, Аркадий Анатольевич; Колызин Александр Михайлович. Новгородская булла Дмитрия Донского из собрания Государственного Исторического музея // Новгород и Новгородская земля (Материалы научной конференции). Новгород: Б. И., 1994. С. 202-205.
Муравьев, Алексей Владимирович; Турилов, Анатолий Аркадьевич. Алексий, человек Божий // Православная энциклопедия. Москва: Православная энциклопедия, 2001. Т. 2. С. 8-12.
Новикова, Ольга Львовна. Особенности крепления вислых печатей иерархов Северо-Восточной Руси в конце XIV-XVI вв. // Вестник Альянс-Архео. Москва; Санкт-Петербург: Альянс-Архео, 2014. Вып. 5. С. 3-19.
Петров, Андрей Евгеньевич. От функции князя к образу самодержца. Эволюция Дмитрия Донского // Репрезентация власти в посольском церемониале и дипломатический диалог в XV - 1 трети XVIII вв. 3-я Конференция цикла «Иноземцы в Московском государстве», посвященная 200-летию музеев Московского Кремля. Тезисы докладов. Москва: ГММК, 2006. С. 105.
Почекаев, Роман Юлианович. Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды. Санкт-Петербург: Евразия, 2010. 406 с.
Преображенский, Александр Сергеевич. Дмитрий Солунский, великомученик. Иконография // Православная энциклопедия. Москва: Православная Энциклопедия, 2007. Т. 15. С. 343-346. Прохоров, Гелиан Михайлович. Алексей (Алексий) // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина ХГУ-ХЭДвв. Ленинград: Наука, 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 25-34.
Прохоров, Гелиан Михайлович; Салмина, Марина Алексеевна. «Слово о житьи и о преставлении вели-каго князя Дмитрия Ивановича, царя Рускаго» // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV-XVI вв. Ленинград: Наука, 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 403-405. Руссев, Николай Дмитриевич. «Безносая привратница эпох»: Черная смерть на Западе и Востоке Европы // Стратум: структуры и катастрофы. Сборник символической европейской истории. Археология. Источниковедение. Лингвистика. Философия истории. Санкт-Петербург: Нестор-История, 1997. С. 223-239.
Самаркин, Вячеслав Викторович. «Черная смерть» по данным современной зарубежной литературы // Вестник Московского университета. 1976. № 3. История. С. 69-80.
Соболева, Надежда Александровна. Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета. Москва: Языки славянской культуры; Знак, 2006. 488 с. Соболева, Надежда Александровна. Русские печати. Москва: Наука, 1991. 239 с. Тихомиров, Михаил Николаевич. Средневековая Москва в XIV-XVвв. Москва: Издательство Московского университета, 1957. 320 с.
Турилов, Анатолий Аркадьевич. Алексий, митрополит // Православная энциклопедия. Москва: Православная Энциклопедия, 2000. Т. 1. С. 637-648.
Турилов, Анатолий Аркадьевич. «ВСЕ СА МИНЕТЪ». Отголоски легенды о царе Давиде в русской сфрагистике и книжности // Славяне и их соседи. Москва: Индрик, 1994. Вып. 5. Еврейское население в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Средние века - Новое время. С. 107-112. Урланис, Борис Цезаревич. Рост населения в Европе (опыт исчисления). Москва: Госполитиздат, 1941. 250 с.
Успенский, Борис Андреевич. Когда был канонизирован князь Владимир Святославич? // Успенский, Борис Андреевич. Историко-филологические очерки. Москва: Языки славянской культуры, 2004. С. 69-122.
Чеснокова, Надежда Петровна. Христианский Восток и Россия: Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII в. Москва: Индрик, 2011. 288 с.
Янин, Валентин Лаврентьевич. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Москва: Наука, 1970. Т. 2. 366 с.
Aberth, John. The Black Death. The Great Mortality of 1348-1350. A Brief History with Documents. New York: Bedford/St. Martin's, 2005. 200 p.
Alexander, John. Bubonic Plague in Early Modern Russia. Public Health and Urban Disaster. Baltimore; London: The Johns Hopkins University Press, 1980. 385 p.
Benedictow, Ole Jorgen. The Black Death, 1346-1353: The Complete History. Woodbridge: Boydell Press, 2004. 433 p.
Bowsky, William Marvin. The Impact of the Black Death upon Sience Goverment and Society // Speculum. 1964. Vol. 39. № 1. P. 3-15.
Byrne, Joseph Patrick. Encyclopedia of the Black Death. Santa Barbara, California: ABC-CLIO, LLC, 2012. 430 p.
Gottfried, Robert. The Black Death: Natural and Human Disaster in Medieval Europe. New York: The Free Press, 1983. 205 p.
Mortimer, Jаn. The Time Traveller's Guide to Medieval England. A Handbook for Visitors to the Fourteenth Century. London: Vintage Books, 2009. 344 р.
Information about the article Author: Lavrentyev, Alexander Vladimirovich—Ph. D. in History, Senior Researcher, Humanities Department, National Research University — Higher School of Economics, Moscow, Russia, [email protected] Title: The Seal of Grand Duke Dimitry Ivanovich Donskoy and Russian Fobia of 14th century Summary: The paper contains an attempt to reinterpret the motto and clarify the date of the lead pendant seal of Grand Duke of Moscow, Dmitry Donskoy (1363-1389). Among numerous princely pendant seals of 14th-15th cent., the seal under discussion is known as a unique one due to inscription and image of the obverse. Unlike other seals, with images of patron saints of the princes — owners, the seal of Dmitry Donskoy is decorated with the head of a king encircled with the motto «Everything Passes». The reign of Grand Duke Dmitry Donskoy fell on time of pan-European pandemic of plague, that came to Rus' in 1353. Comforting tone of motto was dictated by a heavy moral atmosphere caused by plague, that seriously impacted the Moscow Grand Duke's House. The idea of the original decoration of the seal probably belonged to Metropolitan of Moscow Alexei (between 1292 and 1305-1378). Keywords: Grand Prince Dmitry Donskoy, Metropolitan Alexei, pendant seal, plague
References
Aberth, John. The Black Death. The Great Mortality of1348-1350. A Brief History with Documents. New York: Bedford/St. Martin's, 2005. 200 p.
Adrianova-Peretz, Varvara Pavlovna. Oblastnye literatury epokhi feodal'noy razdroblennosti: Literatura Pskova XIII-XIV vv. [Regional literature in Time of Feudal Division: Literature of Pskov in 13th-14th cent.], in Istoriya russkoy literatury. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of the USSR Press, 1945. Vol. 2. Literature, 1220-1580. P. 128-142 (in Russian).
Adrianova-Peretz, Varvara Pavlovna. Chelovek v uchitel'noy literature Drevney Rusi [The Man in the Didactic Literature of Old Rus'], in Trudy Otdela drevnerusskoy literatury Instituía russkoy literatury AN SSSR (Pushkinskiy dom). Leningrad: «Nauka» Publ., 1972. Vol. 27. P. 3-68 (in Russian). Alexander, John. Bubonic Plague in Early Modern Russia. Public Health and Urban Disaster. Baltimore; London: The Johns Hopkins University Press, 1980. 385 p.
Benedictow, Ole Jorgen. The Black Death, 1346-1353: The Complete History. Woodbridge: Boydell Press, 2004. 433 p.
Bibikov, Mikhail Vadimovich. Russkaya titulatura v pozdnevizantyjskikh aktah [Russian Titulature in Late Byzantine Acts], in Vspomogatel'nye i spetsial'nye nauki istorii v XX - nachale XXI vv.: prizvanie, tvorchestvo, obshestvennoe sluzhenie istorika. Materialy XXVI Mezdunarodnoy nauchnoy konferentsii. Moscow: Russian State University for the Humanities Press, 2014. P. 62-63 (in Russian). Blok, Mark. Apologiya istorii, ili Remeslo istorika [Apology of History, Or the Historian's Craft]. Moscow: «Nauka» Publ., 1973. 236 p. (in Russian).
Borzakovskiy, Vladimir Stepanovich. Istoriya Tverskogo knyazhestva [History of Tver Principality]. Moscow: «Rubezhi XXI» Publ., 2006. 506 p. (in Russian).
Borisov, Nikolay Sergeevich. Dmitry Donskoy. Moscow: «Molodaya Gvardiya» Publ., 2014. 508 p. (in Russian).
Buzhilova, Aleksandra Petrovna. Homo Sapiens: istoriya bolezni [Homo Sapiens: Case Record]. Moscow: «Languages of Slavic culture» Publ., 2005. 320 p. (in Russian).
Bowsky, William Marvin. The Impact of the Black Death upon Sience Goverment and Society, in Speculum. 1964. Vol. 39. № 1. P. 3-15.
Byrne, Joseph Patrick. Encyclopedia of the Black Death. Santa Barbara, California: ABC-CLIO, LLC, 2012. 430 p.
Chesnokova, Nadezhda Petrovna. Khristianskiy Vostok i Rossiya: Politicheskoe i kul 'turnoe vzaimodeystvie v seredine XVII v. [Christian East and Russia: Political and Cultural Intercommunication in the middle of the 17th century]. Moscow: «Indrik» Publ., 2011 (in Russian). 288 p.
Dmitriev, Lev Aleksandrovich. Zadonschina, in Slovar' knizhnikov I knizhnosti Drevney Rusi. Vtoraya polovina XIV-XVI vv.. Leningrad: «Nauka» Publ., 1988. Part 1. P. 345-353 (in Russian). Dmitrieva, Rufina Petrovna. Vzaimootnosheniya spiskov Zadonschiny i Slova o polku Igoreve [Mutual Relations among Copies of Zadonschina and Igor's Tale], in «Slovo o polku Igoreve» i pamyatniki Kulikovskogo Tsikla. K voprosu o vremeni sozdaniya «Slova». Moscow; Leningrad: «Nauka» Publ., 1966. P. 199-263 (in Russian).
Gorodetskiy, Mikhail Leonidovich. Katalog astronomicheskikh izvestiy russkikh letopisey [Catalogue of Astronomic Words of Russian Chronicles], in Svyatskiy, Daniil Osipovich. Astronomiya Drevney Rusi. Moscow: «Russkaya panorama» Publ., 2007. P. 493-598 (in Russian).
Gorskaya, Nataliya Aleksandrovna. Istoricheskaya demografiya Rossii epokhi feodalizma (itogi i problemy izucheniya) [Historical Demography of Russia in Feudal Times (Results and Research Problems)]. Moscow: «Nauka» Publ., 1994. 211 p. (in Russian).
Gorskiy, Anton Anatol'evich. «Vsego esi ispolnena zemlya Russkaya...». Lichnosti i mental'nost' russkogo srednevekov'ya [«There is a Set of All in Russian Land.». Persons and Mentality of Russian Middle Ages]. Moscow: «Languages of Slavic culture» Publ., 2001. 175 p. (in Russian).
Gorskiy, Anton Anatol'evich. Russkie zemli vXIII—XIVvv.: Putipoliticheskogo razvitiya [Russian Lands in the 13'h-14'h centuries: The Ways of Political Evolution]. Moscow: Institute of Russian History Press, 1996. 128 p. (in Russian).
Gottfried, Robert. The Black Death: Natural and Human Disaster in Medieval Europe. New York: The Free Press, 1983. 205 p.
Kachanova, Irina Mikhailovna. Rekonstruktsiya pervonachal'nogo oblika sakkosa mitropolita Alekseya (1364 g.) [Reconstruction of the Original Appearance of Metropolitan's Alexej Saccos (1364)], in Belyaev, Sergey Aleksandrovich; Vorotnikova, Irina Alekseevna (eds). Moskovskiy Kreml' XIV stolrtiya. Drevnie svyatyni ipamyatniki Moscow: «Severnyj Palommik» Publ., 2009. P. 330-347 (in Russian). Kopanev, Aleksandr Il'ich. Istoriya zemlevladeniya Belozerskogo kraya XV-XVI vv. [History of Landowning in Beloozero Region, 15'h-16'h cent.]. Moscow; Leningrad: Academy of Sciences of the USSR Press, 1951. 255 p. (in Russian).
Krichevskiy, Boris Vadimovich. Russkie mitropolity (Tserkov' i vlast' v XIV v.) [Russian Metropolitans. Church and Power in 14'h cent.]. St. Petersburg: St. Petersburg University of Pedagogical Skills Press, 1996. 204 p. (in Russian).
Kuchkin, Vladimir Andreevich. Avtograf spodvizhnika Dmitriya Donskogo [Autograph of Fellow Campaigner of Dmitry Donskoy], in Rodina. 1995. Nr 2. P. 23-26 (in Russian).
Kuchkin, Vladimir Andreevich. Goroda Severo-Vostochnoy Rusi v XIII-XV vv. (chislo i politico-geogra-ficheskoe razmeschenie) [Towns of Northeast Rus' in 13th-15th cent. (Amount and Political and Geographical Location)], in Istoria SSSR. 1990. Nr 6. P. 72-85 (in Russian).
Kuchkin, Vladimir Andreevich. Dmitry Donskoy, in Voprosy istorii. 1995. № 5-6. P. 62-83 (in Russian). m Kuchkin, Vladimir Andreevich. K datirovke Zadonschiny [On the Dating of Zadonschina], in Problemy S izucheniya kul'turnogo naslediya. Moscow: «Nauka» Publ., 1985. P. 113-121 (in Russian). rr
Kuchkin, Vladimir Andreevich. Pervaya dogovornaya gramota Dmitrya Donskogo s Vladimirom Andree- i vichem Serpukhovskim [First Treaty Charter Among Dimitry Donskoy and Vladimir Andreevich Serpuk- § hovskoy], in Zvenigorod za shest' stoletiy. Collection of articles. Moscow: «URSS» Publ., 1998. P. 11-64 g (in Russian). —
Kuchkin, Vladimir Andreevich. Formirovanie gosudarstvennoy territorii Severo-Vostichoy Rusi vX—XIVvv. O [Formation of the State Territory of Northeastern Rus' in 1ffh-14'h cent.]. Moscow: «Nauka» Publ., 1984. ^ 350 p. (in Russian). p
Lavrent'ev, Aleksandr Vladimirovich. Zadonschina, Ryazan' i moskovskaya velikoknyazheskaya sem'ya [Zadonschina, Ryazan' and House of Grand Dukes of Moscow], in Slovene. International Journal of Slavic Studies. 2015. Vol. 4. № 2. P. 182-213 (in Russian).
Lavrent'ev, Aleksandr Vladimirovich. Posle Kulikovskoy bitvy. Ocherki istorii Oksko-Donskogo regiona v posledney chetverti XIV - pervoy chetverti XV vv. [After Kulikovo Battle. Sketches in History of Oka-Don Region, the last quarter of the 14'h - the first quarter of the 15'h ce«f.]. Moscow: «Quadriga» Publ., 2011. 244 p. (in Russian).
Makarova, Tat'yana Ivanovna. Drevnerusskoe nasledie v juvelirnom dele ranney MoskvyXIVv. Oblachenie mitropolita Alekseya [Old Russian Heritage in Early Moscow Jewelry, 14'h cent. Vestment of Metropolitan Alexey]. Moscow: «Nauka» Publ., 1998. 420 p. (in Russian).
Massimo, Livi Bacci. Demograficheskaya istoriya Evropy [Demographic History of Europe]. St. Petersburg: «ALEXANDRIA» Publ., 2010. 300 p. (in Russian).
Molchanov, Arkadiy Anatol'evich; Kolyzin, Aleksandr Mikhailovich. Novgorodskaya bulla Dmitrya Don-skogo iz sobraniya Gosudarstvennogo Istoricheskogo muzeya [Bulla of Dimitry Donskoy from Novgorod in the Collection of State Historical museum], in Novgorod i Novgorolskaya zemlya (Materialy nauchnoy konferentsii). Novgorod: S. L., 1994. P. 202-205 (in Russian).
Mortimer, Jan. The Time Traveller's Guide to Medieval England. A Handbook for Visitors to the Fourteenth Century. London: «Vintage Books» Publ., 2009. 344 p.
Muravyev, Aleksey Vladimirovich; Turilov, Anatoliy Arkad'evich. Aleksiy, chelovek bozhiy [Alexius, the Man of God], in Pravoslavnaya entsiklopediya. Moscow: «Pravoslavnaya entsiklopediya» Publ., 2000. Vol. 1. P. 8-12 (in Russian).
Novikova, Ol'ga L'vovna. Osobennosti krepleniya vislykh pechatey ierarkhov Severo- Vostochnoy Rusi v kontse XIV-XVI vv. [Pecular Properties of Attachment of Hanging Seals in Northeast Rus', late 14tll-16tl1 cent.], in Vestnik Al'yans-Arheo. Moscow; St. Petersburg: «Alliance-Arheo» Publ., 2014. Vol. 5. P. 3-19 (in Russian).
Petrov, Andrey Evgenyevich. Ot funktsii knyazya k obrazu samoderztsa. Evolutsiya Dmitriya Donskogo [From Function of Duke to Image of Autocrat. Evolution of Dmitry Donskoy], in Reprezentatsya vlasti v posol'skom tseremoniale i diplomatycheskiy dialog vXV-pervoy tretiXVIII vv. Moscow: State Historical and Cultural Museum-Preserve «The Moscow Kremlin» Publ., 2006. P. 105 (in Russian). Pochekayev, Roman Yulianovich. Tsary ordynskie. Biografii khanov ipraviteley Zolotoy Ordy [Tsars of Horde. Biographies of Khans and Governors of Golden Horde]. St. Petersburg: «Eurasia» Publ., 2010. 406 p. (in Russian).
Preobrazenskiy, Aleksandr Sergeevich. Dmitry Solunskiy, muchenik. Iconografiya [Dmitry of Solun, martyr. Iconography], in Pravoslavnaya entsiklopedia. Moscow: «Pravoslavnaya Entsiklopediya» Publ., 2007. Vol. 15. P. 343-346 (in Russian).
Prokhorov, Gelian Mikhaylovich. Alexey (Alexiy), in Slovar' knizhnikov i knizhnosti Drevney Rusi. Vtoraya polovina XIV-XVI vv.. Leningrad: «Nauka» Publ., 1988. Issue 2. Part 1. P. 25-34 (in Russian). Prokhorov, Gelian Mikhaylovich; Salmina, Marina Alekseevna. «Slovo o zhit'i i o prestavlenii velikago knyazya Dmitriya Ivanovicha, tsarya Ruskago», in Slovar ' knizhnikov i knizhnosti Drevney Rusi. Vtoraya polovina XIV-XVI vv. Leningrad: «Nauka» Publ., 1989. Issue 2. Part 2. P. 403-405 (in Russian). Russev, Nikolay Dmitrievich. «Beznosaya privratnitsa epokh»: Chernaya smert' na Zapade i Vostoke Evropy [Noseless Porter of Epokh: Black Death in the West and East], in Stratum: struktury i catastrofy. Sbornik simvolicheskoy evropejskoy istorii. Arkheologiya. Istochikovedenie. Lingvistika. Filosofiya istorii. St. Petersburg: «Nestor-Istoriya» Publ., 1997. P. 223-239 (in Russian).
Samarkin, Vyacheslav Viktorovich. «Chernaya smert'» po dannym sovremennoy zarubezhnoy istoriografii [«Black Death» according to Contemporary Foreign Historiography], in VestnikMoskovskogo Universiteta [Moscow University Newsletter]. 1976. № 3. History. P. 69-80 (in Russian).
Soboleva, Nadezhda Aleksandrovna. Ocherki istorii rossijskoy simvoliki. Ot tamgi do simvolov gosudarst-vennogo suvereniteta [Skethes in History of Russian Symbology. From Tamga till Symbols of State Sovereignty]. Moscow: «Languages of Slavic culture» Publ., «Znak» Publ., 2006. 488p. (in Russian). Soboleva, Nadezhda Aleksandrovna. Russkie pechaty [Russian Seals]. Moscow: «Nauka» Publ., 1991. 239 p. (in Russian).
Tikhomirov, Mikhail Nikolaevich. Srednevekovaya Moskva v XIV-XV vv. [Medieval Moscow, 14th-15th cent.]. Moscow: Moscow State University Press, 1957. 320 p. (in Russian).
Tyrilov, Anatoliy Arkad'evich. Alexiy, metropolitan, in Pravoslavnaya entsiklopedia. Moscow: «Pravoslavnaya Entsiklopediya» Publ., 2000. Vol. 1. P. 637-648 (in Russian).
Tyrilov, Anatoliy Arkad'evich. «Vse siya minet». Otgolosky legendy o tsare Davide v russkoy sfragistike i knizhnosti [«All Will Pass». Echoes of Legend about King David in Russian Sphragistics and Booklore], in Slavyane i ikh sosedi. Moscow: «Indrik» Publ., 1994. Issue 5. Evreyskoe naselenie v Tsentral'noy, Vostochnoy i Yugo-Vostochnoy Evrope. Srednie veka. Novoe vremya. P. 107-112 (in Russian). Urlanis, Boris Tsezarevich. Rost naseleniya v Evrope (opyt ischisleniya) [Population Growth in Europe (Essay of Counting)]. Moscow: «Gospolitizdat» Publ., 1941. 250 p. (in Russian).
Uspenskiy, Boris Andreevich. Kogda byl kanonizirovan knyaz' Vladimir Svyatoslavich? [When Prince Vladimir Sviatoslavich was Beatified?], in Uspenskiy, Boris Andreevich. Istoriko-filologicheskie ocherki. Moscow: «Languages of Slavic culture» Publ., 2004. P. 69-122 (in Russian).
Vodov, Vladimir Aleksandrovich. Zarozdenie kancelyarii moskovskikh velikikh knyazey (ser. XIV-1425 g.) [The Emergence of Chancery of Grand Dukes of Moscow (middle of the 14th cent. - 1425], in Istoricheskie zapiski. Moscow: «Nauka» Publ., 1979. Vol. 103. P. 325-350 (in Russian).
Yanin, Valentin Lavrent'evich. Aktovye pechati Drevney Rusi X-XV vv. [Charter's Seals of Old Rus' 10th-15th cent.]. Moscow: «Nauka» Publ., 1970. Vol. 2. 366 p. (in Russian).
Zakharov, Sergey Dmitrievich. Drevnerusskiy gorodBeloozero [OldRussian Town of Beloozero]. Moscow: «Indrik» Publ., 2006. 592 p. (in Russian).
