CC BY
26литература
1. Воронов А. А. Исследование экономики Северо-Западного региона Российской Федерации как нелинейной динамической системы при помощи модели Солоу // Проблемы экономики и менеджмента. 2014. № 7 (35). С. 27-32.
2. колемаев В. А. Экономико-математическое моделирование. Моделирование макроэкономических процессов и систем. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. 295 с.
3. Федеральная служба государственной статистики: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.gks.ru. (Дата обращения: 30.01.2014).
УДК 314.1:32
Н. В. Краснова
Патернализм как основной принцип социально-демографической политики в странах Персидского залива
N. V. Krasnova. Paternalism as a Basic Principle of socio-demographic Policy
in the Persian Gulf Countries
В условиях растущего экономического благосостояния государства, как показывает пример стран Персидского залива, эффективным инструментом стимулирования развития среднего класса является патерналистский подход в формировании политики народонаселения, не ломаюший традиционного общественного уклада. Политика патернализма со стороны государства приводит к тому, что уровень социальной защищенности населения монархий Персидского залива сопоставим с самыми развитыми странами мира, а во многих отношениях (например, доступность высшего образования, возможности трудоустройства) не имеет аналогов. Изучение этой модели представляет собой несомненный интерес для других стран.
ключевые слова: политика народонаселения, патернализм, социальная защищенность коренных жителей, социально-экономическая политика
контактные данные: 115487, Москва, пр. Андропова, д. 38, к. 3
In the condition of increasing economic welfare of the state, as it is demonstrated by the countries of the Persian Gulf, an effective tool for the promotion of the middle class is the basics paternalistic approach in the policy population's formation without breaking the traditional social order. Policy of paternalism by the state leads to the fact that the population of monarchies of the Persian Gulf is provided in such a level of social protection that can be compared with the most developed countries of the world, and in many respects (for example, access to higher education, employment opportunities) are unparalleled. The study of this model is of great interest to other countries.
Keywords: population policy, paternalism, social protection of the indigenous population, socio-economic policy
Contacts: Andropova Ave 38/3, Moscow, Russian Federation, 115487
Тот факт, что политика народонаселения является частью социально-экономической политики государства, является общепризнанным в мировой экономико-
Наталья Вениаминовна Краснова — ведущий экономист ООО «СМТ-Строй» (Москва), кандидат экономических наук. © Н. В. Краснова, 2014
демографической литературе. Однако содержание, цели и границы политики народонаселения, а также то, в каком соотношении это понятие находится с семейной и демографической политикой, политикой в области трудовых отношений и социальных ресурсов, до сих пор является предметом научных дискуссий. Существующие научные позиции можно условно разделить на два основных подхода: узкий и широкий. Пример узкого подхода представляет собой работа американских социологов Дж. Спенглера и О. Дункана «Теория и политика народонаселения» [1]. Эти авторы определяют политику народонаселения как «конкретный ряд стоящих перед правительством целей, касающихся численности населения и/или состава населения вместе со средствами, с помощью которых можно достичь этих целей».
Узкое понимание политики народонаселения нашло отражение и в официальных международных документах. В 1971 г. Комиссия ООН по народонаселению сформулировала понятие политики народонаселения, включив в нее задачи и мероприятия, направленные на регулирование рождаемости и программы планирования семьи, цели и меры, направленные на сокращение уровня смертности и заболеваемости [2]. В то же время уже в принятом на Международной конференции по народонаселению в Бухаресте (1974 г.) Всемирном плане действий в области народонаселения обращалось внимание правительств на то, что политика народонаселения не заменяет социально-экономическое развитие, а является частью его. Таким образом раскрывался более широкий контекст понимания политики народонаселения.
Политика народонаселения в узком понимании фактически выступает синонимом демографической политики. Демографическая политика, понимаемая как целенаправленное воздействие на демографические процессы с целью их регулирования, оптимизации, является частью политики народонаселения, которая включает в себя помимо демографической политики также регулирование условий занятости и труда, и уровня жизни.
Если демографическая политика направлена на формирование желательного режима воспроизводства населения, сохранение или изменение тенденций в области динамики численности и структуры населения, рождаемости, смертности, семейного состава, расселения, внутренней и внешней миграции и качественных характеристик населения [3], то политика народонаселения вовлекает в сферу воздействия на человека/население с целью совершенствования параметров его развития также регулирование условий его труда и уровня жизни.
Именно такое — широкое — толкование политики народонаселения сложилось по преимуществу в отечественной научной литературе. Известно определение демографической политики, предложенное Д. И. Валентеем, который понимает ее как воздействие на количественные и качественные аспекты воспроизводства населения и относит к ней мероприятия, влияющие на социальную мобильность, рождаемость, смертность и миграцию. При этом политика народонаселения понимается Д. И. Валентеем как более широкое понятие, включающее в себя демографическую политику, а также меры по изменению условий труда и уровня жизни всех слоев населения [4].
Этот взгляд закрепился в отечественной демографической науке. Российскими демографами политика народонаселения понимается не только как целенаправленное воздействие на собственно демографические процессы, но также включает государственное регулирование условий занятости и труда и уровня жизни, т. е. тех сфер, которые имеют непосредственное отношение к развитию населения [5]. Советский и украинский демограф В. С. Стешенко, например, отмечала, что
демографические задачи решаются с помощью и посредством осуществления мер социальной политики государства (в области труда и заработной платы, занятости, народного образования и профессионального обучения, здравоохранения, социального обеспечения и т. д.) [6].
Аналогичной позиции придерживался А. Г. Волков. Он считает, что на демографическое развитие оказывают влияние гарантии социальной стабильности, повышение уровня образования, рост материального и культурного уровня жизни семей, осуществление равноправия мужчин и женщин, охрана материнства и детства, поэтому все мероприятия, направленные на осуществление этих целей, могут быть включены в понятие политики народонаселения [7].
Указывал на то, что политика народонаселения является одним из аспектов социально-экономической политики, целью которого выступает воздействие на развитие народонаселения, и А. Я. Боярский. При этом воздействие на развитие населения осуществляется через широкий спектр мероприятий в области занятости, образования, здравоохранения, повышения уровня жизни, роста доходов и т. д. [8; 9].
Именно политика народонаселения сфокусирована не столько на изменении количественных параметров воспроизводства населения, сколько на содействии развитию населения, улучшении его качественных характеристик.
Не количество людей является целью развития, а повышение уровня жизни и улучшение качественных характеристик населения. В этом смысл одного из базовых принципов программы действий на 20-летний период, принятой на Международной конференции по народонаселению и развитию в Каире в 1994 г.: «Цели политики народонаселения являются составной частью культурного, экономического и социального развития, основная задача которого заключается в повышении уровня жизни всех людей» [10].
Таким образом, при расширительном подходе к политике народонаселения ее основными элементами являются:
• влияние на условия труда (определение границ трудоспособного возраста, масштабов занятости работоспособной части населения, продолжительность рабочего дня и рабочей недели, забота об охране труда, доступность профессионального обучения и др.);
• повышение уровня жизни всех слоев населения (рост уровня доходов населения, улучшение жилищных условий, обеспечение возможности пользоваться бытовыми услугами и медицинским обслуживанием и др.);
• воздействие на воспроизводство населения (снижение смертности и увеличение ожидаемой продолжительности жизни, регулирование брачности и количества разводов, формирование желаемого уровня рождаемости, регулирование миграционной ситуации).
Этот расширительный подход к пониманию политики народонаселения имеет принципиальное значение для настоящей работы.
В тех регионах мира, где ислам оказывает определяющее воздействие на формирование социокультурных установок, формы политики регулирования воспроизводства населения не могут не быть консервативными. Соответственно возможности государственного воздействия на тенденции воспроизводства населения мерами «чисто демографической» политики ограничены. В этих условиях особое значение приобретает направление политики народонаселения, нацеленное на развитие населения, улучшение условий его труда и повышение уровня жизни. Фактически нормы шариата и оформившаяся в качестве устоявшейся государственной идеологии политика патернализма правящих режимов по отношению к коренному населению определяют то правовое и идеологическое пространство,
в рамках которого могут формироваться программные документы по вопросам политики народонаселения.
Не претендуя на изменение модели воспроизводства населения через регулирование рождаемости, правительства стран Персидского залива видят цель политики народонаселения прежде всего в повышении уровня жизни коренного населения, обеспечивая его доступными качественными услугами, а также улучшении его условий труда. Эта цель реализуется через конкретные задачи: снижение смертности, улучшение здоровья населения, включая репродуктивное здоровье, расширение возможностей для получения образования и профессиональной подготовки, рост уровня доходов населения, разграничение прав коренного и иностранного населения, в частности, через проведение активной миграционной политики и политики занятости с прямым использованием статуса подданного и критической даты его рождения. Например, граждане, рожденные в Кувейте после 1957 г. от подданных, которые вернулись на родину позднее указанной даты, поражены в политических правах.
На протяжении второй половины ХХ в. одним из принципиальных направлений политики народонаселения, осуществлявшейся в развивающихся странах мира, было снижение темпов прироста населения за счет сокращения рождаемости. Это направление было концептуально обосновано учеными-неомальтузианцами, которые видели в осуществлении широкомасштабных программ планирования семьи, направленных на снижение рождаемости, и достижении «нулевого прироста населения» единственный способ противостоять возрастающему давлению населения на имеющиеся ресурсы (Д. Боуг, А. Коул, Э. Гувер, С. Энке, Р. Солоу и др.).
В отличие от многих других развивающихся стран государственные усилия в области политики народонаселения в странах Персидского залива отнюдь не ставят своей целью сокращение темпов роста населения. Скорее наоборот: поскольку все рассматриваемые страны (кроме Саудовской Аравии) отличаются низкой численностью населения, прирост населения одобряется шариатом и не противоречит государственным интересам, направленным на развитие промышленности и повышение уровня жизни коренного населения. Тот факт, что в рассматриваемых государствах происходит снижение уровня рождаемости, является результатом не целенаправленной демографической политики, а имеет сугубо объективный характер — это результат формирования новой модели воспроизводства населения, основанной на относительно низкой смертности, увеличении ожидаемой продолжительности жизни, улучшении репродуктивного здоровья женщин и снижении младенческой смертности, распространении образования среди женщин и девочек, изменении условий жизни в связи с переселением кочевников и земледельцев в города и повышении уровня жизни.
По мнению многих исследователей, в рассматриваемых нами странах «несущей конструкцией» национальной модели развития в целом и демографического развития в частности являются сохраняемые обществом традиции и формировавшийся веками менталитет; именно на них крепятся такие формы государственного управления, которые воспринимаются населением [11].
В этой связи стоит напомнить, что Густав фон Шмоллер (1838-1917), который, собственно, ввел в экономическую литературу понятие «национальная экономика» и сформулировал «генетический подход» к ее исследованию, указывал на «экономическую психологию» того или иного народа, придающую своеобразие любой национальной экономике. Ему же принадлежит мысль том, что в экономической и социальной политике не может быть универсальных правил и решений, пригодных для всех стран и времен [12, р. 342-343].
Именно поэтому своеобразие экономического и демографического развития стран Персидского залива может дополняться и корректироваться только такими формами государственного воздействия, которые находятся в соответствии с традиционными нормами аравийского общества.
Сила исламской религии, жесткая регламентированность частной и общественной жизни в соответствии с мусульманскими традициями, значительная часть населения, ведущая кочевой образ жизни (бедуины), закрытость общества для внешнего воздействия — все это сформировало специфическую «экономическую и социальную психологию» аравийского коренного населения. Эта психология подверглась серьезному испытанию на прочность, когда на страны Персидского залива обрушился дождь нефтедолларов, когда началось интенсивное строительство современных заводов, дорог, больниц, школ и домов, когда на территориях рассматриваемых государств появились в значительном числе иностранцы, несущие с собой иные традиции и нормы поведения, когда в аравийские монархии началось быстрое проникновение современных технологий и потребительских стандартов. Эти изменения не могли не подействовать на все стороны общественной жизни коренного населения монархий Персидского залива.
Опыт нефтедобывающих монархий Персидского залива позволяет проследить, как природное национальное богатство при соответствующей государственной политике создает базу для значительного ускорения социально-экономического развития и роста уровня жизни населения. Такой подход характерен для всех шести стран Залива, хотя и не в одинаковой степени.
К середине 1970-х гг. арабские нефтедобывающие монархии в результате краха колониальной системы установили полностью или частично контроль над собственными источниками нефти. В этот же период произошел значительный скачок спроса на нефть в связи с модернизацией экономики в развитых странах мира, в результате чего за короткий период цена на арабскую нефть выросла с 1970-го по 1976 г. в 8 раз, а к 1979 г. — в 11 раз. Данные обстоятельства естественным образом способствовали усилению роли «нефтяного фактора» в экономике рассматриваемых государств.
Быстро возраставшие поступления от нефти способствовали увеличению фондов накопления в шести странах, объединившихся в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В то же время это делало экономику стран зависимой от конъюнктуры цен на нефть на мировом рынке. Руководство стран Персидского залива практически одновременно пришло к идее необходимости диверсификации экономики; решающее значение в этой связи приобретает всемерное стимулирование «не нефтяного» экспорта.
Структурные реформы в экономиках стран Персидского залива начались уже с середины 1970-х гг. При этом правители нефтяных монархий сделали ставку на повышение роли государства в экономике, сосредоточение основных финансовых ресурсов в руках государства, формирование нового государственно-капиталистического уклада. Практически единственным источником первоначального накопления капитала в рассматриваемых монархиях стала нефтяная рента после окончания договоров концессии у большинства иностранных компаний в 1973 г. и перехода нефтяной промышленности под государственный контроль [13]. К началу 1980-х гг. Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ превратились в крупных экспортеров капитала. На фоне все еще господствующих феодальных общественных отношений появилась крупная торгово-банковская буржуазия, начавшая сращиваться с традиционными монархическими институтами. Одновременно во всех рассматриваемых странах проявился дисбаланс между возросшими финансовыми возможностями для развития экономики и осуществления разного рода
строительных, промышленных, инфраструктурных и других проектов, с одной стороны, и имеющимися для этого национальными трудовыми ресурсами. В связи с этим привлечение иностранной рабочей силы стало одним из условий экономического развития. Привлекательность бурно развивающихся монархий Персидского залива для иностранного капитала и трудовых мигрантов используется правительствами рассматриваемых стран для стимулирования роста смешанного сектора экономики. При этом основной заботой государства является развитие национального частного капитала. Налоговое законодательство стран Персидского залива является одним из примеров того, как государство с помощью жестких административно-правовых механизмов обеспечивает повышение доли участия национального капитала в смешанных предприятиях и тем самым способствует росту доходов граждан своих стран. В Омане, например, в том случае, если доля национального капитала в смешанных предприятиях составляет 51% и более, ставка налога на доходы равняется 15%; если доля местного капитала составляет от 35 до 50%, налог по ставке 20%; если же доля местного капитала составляет менее 35%, то налог может составлять до 50% доходов предприятия [14]. Для некоторых сфер деятельности законом установлена минимально разрешенная доля национального капитала (для компаний, действующих в сфере информационных и коммуникационных услуг — 66%; для транспортных компаний — 51%; для сельскохозяйственных, рыболовецких, строительных и промышленных компаний — 75%). В области же торговли и в сфере потребительских услуг в Омане разрешена деятельность компаний только со 100%-ным национальным капиталом [Ibid.]. Развитие отраслей промышленности и сферы услуг, формирование специфической финансовой системы происходит в государствах Персидского залива на фоне стремительной урбанизации. В 1970 г. в городах проживало менее 50% жителей Саудовской Аравии. К концу XX в. эта цифра выросла до 86%. В Омане рост доли городского населения составил с 20 до 84% за аналогичный период [15-17].
Специфика стран Персидского залива проявляется также в том, что меры политики народонаселения распространяются только на коренное население, в то время как иностранное население, пребывающее на территории рассматриваемых монархий и составляющее от 25 до 80% от общей численности населения этих государств, оказывается исключенным из сферы действия программ развития систем социального обеспечения, здравоохранения, образования, роста уровня жизни и т. д. Более того, в осуществлении отдельных направлений политики народонаселения коренное население противопоставляется иностранному. Так, осуществление политики в области занятости нацелено на расширение возможностей трудоустройства для коренного населения (через вовлечение его в профессиональное обучение, создание системы преференций для граждан рассматриваемых монархий и т. д.) за счет привилегированных условий труда и значительной положительной разницы в его оплате для коренного населения, что способствует вытеснению иностранных работников.
Таким образом, объектом политики народонаселения в странах Персидского залива является не все население, а только граждане рассматриваемых монархий, составляющие подчас меньшую часть наличного населения.
В этих условиях правительства рассматриваемых стран решили, что активная государственная политика народонаселения может и должна смягчить неизбежные социальные изменения и направить их в наиболее желательное с точки зрения консервативного монархического правящего режима русло [18]. В то же время ускорившийся рост численности населения, вступивший в известной мере в противоречие с ограниченностью водных и земельных ресурсов большинства
Персидских монархий, требовал «рационализации» параметров развития населения в соответствии с имеющимся экономическим и природным потенциалом.
Политика народонаселения в рассматриваемых государствах реализуется преимущественно через следующие направления:
• снижение детской и младенческой смертности;
• повышение ожидаемой продолжительности жизни;
• улучшение репродуктивного здоровья населения;
• политика в области образования и борьбы с неграмотностью;
• миграционная политика;
• политика в области занятости.
Мы можем говорить о проведении в странах Персидского залива активной политики народонаселения, нацеленной на развитие населения, улучшение условий труда и повышение уровня жизни коренного населения. Эта цель политики народонаселения реализуется через конкретные направления: обеспечение коренного населения качественными услугами здравоохранения и соответственно снижение детской смертности путем создания современных систем здравоохранения, улучшение здоровья населения, включая репродуктивное здоровье; расширение возможностей для получения образования и профессиональной подготовки и участия в экономической жизни; миграционная политика; политика в области занятости населения.
Одной из основных особенностей политики народонаселения стран Персидского залива является ее отчетливо выраженный патерналистский характер. После того как западные метрополии оставили регион, новые независимые правительства пошли по стопам своих прежних колониальных администраций (за которыми уже не стояли европейские правительства), переняв у них предельную централизацию, слабое разделение власти между различными ее ветвями и установку патернализма в целом.
Во всех нефтяных монархиях Аравии уже в 1960-е гг. начали создаваться государственные системы социального обеспечения коренного населения (в ОАЭ — в 1970-е гг.). Такого рода системы включают в себя государственную помощь инвалидам, престарелым, вдовам, другим категориям населения, лишенным возможности самостоятельно получать средства к существованию.
В период с 1986-го по 1997 г. Министерство труда и социальной политики ОАЭ израсходовало 5860 млн дирхемов на социальную помощь семьям и нуждающимся людям. Объем социальной помощи коренному населению только в 1997 г. составил 660 млн дирхемов. Самой большой группой населения, получающей социальную помощь (43%), были пожилые люди [19, р. 212]. Закон 1999 г. «О социальной поддержке» в ОАЭ уточняет категории граждан, имеющих право на пособия и пенсии: вдовы и разведенные; оставленные мужем и незамужние женщины; семьи, где есть только дочери; состоящие в браке студенты; пожилые люди; сироты; пострадавшие и искалеченные в разного рода авариях; освобожденные из тюрем и семьи заключенных; банкроты и должники. Данный закон распространяется прежде всего на подданных эмиратов. Однако и женщины, вступившие в брак с иностранцами, а позже овдовевшие или разведенные, также могут рассчитывать на помощь государства. Даже в том случае, если муж-иностранец получает недостаточную заработную плату, чтобы содержать семью, а его жена является представителем одного из коренных племен (при условии что семья проживает на территории ОАЭ), семья получает ежемесячно доплату от государства [20].
В четвертом (1985-1989 гг.) и пятом (1990-1994 гг.) пятилетних планах социально-экономического развития Саудовской Аравии особое внимание было
уделено развитию системы социальной помощи со стороны государства малоимущим гражданам.
Вообще помощь малоимущим слоям населения является одним из заметных направлений социальной политики рассматриваемых государств и политики народонаселения, в частности. Существуют системы пособий, единоразовых выплат, пенсий, разного рода доплат для многих категорий малоимущих граждан — несколько отличающиеся по странам Персидского залива, но имеющие единую цель — создать достойные условия жизни для коренного населения. В Катаре, например, государство предоставляет льготное жилье своим гражданам с низкими доходами: получающие такое жилье должны выплатить только 60% от его номинальной стоимости в течение 20-25 лет. Нетрудоспособным гражданам жилье предоставляется бесплатно [21, р. 24].
Кроме того, существуют Конвенция о равном вознаграждении (1951) и Конвенция (1958) о дискриминации в области труда и занятости. Саудовская Аравия ратифицировала оба документа, Оман — ни одного, ОАЭ — первый из них, Бахрейн, Катар, Кувейт — лишь конвенцию 1958 г.
Однако в Саудовской Аравии введен властями обязательный стандарт заработной платы для различных категорий работников, существенно различающийся по величине для коренных саудовцев и иностранцев. Так, заработная плата инженера — гражданина Саудовской Аравии в 2 раза больше, чем у иностранного подданного с подобной квалификацией; аналогичная ситуация и с квалифицированными рабочими [21-22]. Таким образом саудовские власти как будто стремятся формировать свой собственный рабочий класс, не подчиняясь международному праву: превращают коренных рабочих в своего рода «рабочую аристократию». В этом тоже видится одно из проявлений политики патернализма властей по отношению к коренным жителям своих стран.
Относительно высокий уровень жизни, возникший в период «нефтяного бума», наряду с достаточно высоким уровнем социальной защищенности коренного населения, ставшим следствием последовательно проводимой патерналистской политики народонаселения, становится серьезной проблемой, вызывая к жизни феномен «социального иждивенчества». Характерно, что в 2003 г. 50% безработных граждан ОАЭ имели высшее и среднее образование [23, р. 226], что говорит о серьезности проблемы социального иждивенчества. Получая образование, граждане ОАЭ отнюдь не стремятся выходить на рынок трудовых ресурсов, поскольку существование им обеспечивают иного рода доходы: дивиденды, номинальное партнерство в бизнесе, пособия и т. д. Кроме того, по оценке министерства занятости, для того чтобы экономика могла «переварить» выпускаемое национальными учебными заведениями количество специалистов, она должна расти минимум на 6% в год [24, р. 229]. Однако все еще наблюдается несоответствие номенклатуры специальностей, по которым ведется подготовка в системе профессионального и высшего образования, реальным потребностям национальной экономики. Наконец, процесс изменения традиционного взгляда на место женщины в обществе происходит медленно, забота о детях и доме остаются на первом месте, и это препятствует получению женщинами квалификации и занятости вне дома. Так, в ОАЭ в сфере образования доля местных кадров — женщин составляет 41,5%, в сфере социального обеспечения — 19,8%, в здравоохранении — 34,2% [Ibid., р. 235-238]. В то же время характерной чертой рассматриваемых стран является то, что если женщины заняты в общественном производстве, то работают они в значительной своей части на тех должностях, которые требуют образования и профессиональной квалификации. Так, по данным ПРООН, в Саудовской Аравии
29% работающих женщин — это «специалисты и технические работники»; в Омане таких 33%; в Катаре — 25%; в ОАЭ — 21% [25, р. 185].
Патернализм политики народонаселения стран Персидского залива в условиях сохранения патриархальных норм жизни проявляется, в частности, в попытках правительств создать наиболее благоприятные условия для заключения браков. Так, в 1992 г. в ОАЭ был создан специальный правительственный «Брачный фонд». Причина его создания заключалась в том, что в начале 1990-х гг. резко увеличилось количество незамужних женщин среди коренного населения. Объяснение этому во многом заключалось в высокой стоимости традиционной процедуры бракосочетания. По этой причине многие мужчины из числа коренного населения предпочитали брак с иностранками. Ежегодно в «Брачный фонд» поступает 4500-5000 прошений (единовременная выплата составляет не более 50 000 дирхемов) [24, р. 241]. В Саудовской Аравии был издан закон, запрещающий родителям насильно выдавать дочерей замуж. Отцам-нарушителям грозит тюрьма. Девушки из Саудовской Аравии больше не обязаны выходить замуж без своего согласия на этот брак. До сих пор большинство браков в стране совершалось по договоренности семей, теперь же Совет муфтиев постановил, что согласие дочери на брачный союз соответствуют нормам ислама, а если дочь не дает своего согласия, то отец не имеет права выдать ее замуж. Великий муфтий Шейх Абдул-Азиз бин Абдулла Аль аль-Шейх заявил, что «отец, пытающийся таким образом осчастливить свою дочь, будет заключен в тюрьму до тех пор, пока не изменит своего решения».
Традиционная мусульманская культура большое количество детей в семье воспринимает как гарантию социальной защищенности старшего поколения, находящегося в старости на попечении младших членов семьи, что стимулирует высокую рождаемость. Однако гарантии государственного обеспечения в старости постепенно меняют отношение аравийских семей к детям как единственному источнику поддержки в зрелом возрасте. В результате все большее распространение получают практики планирования семьи, в частности, расширяется использование методов контрацепции. Среди женщин репродуктивного возраста в монархиях Персидского залива в середине 2000-х гг. более 30% используют различные методы контрацепции, а в Бахрейне этот показатель превышает 60% [15-17]. Это новое для стран Арабского Востока явление не что иное как следствие государственной политики народонаселения, направленной на создание системы социальных гарантий для коренного населения.
Основной целью, которую ставят перед собой правительства стран Персидского залива в социально-политической сфере, является обеспечение политической и социальной стабильности при сохранении традиционных основ аравийского общества. Более конкретно задачи, обеспечивающие выполнение этой цели, формулируются следующим образом:
• сохранение исламских ценностей, арабской самобытности и традиций арабской нации;
• формирование свободной рыночной экономики в качестве основы экономического развития;
• воспитание всесторонне развитых в социальном и культурном отношении граждан с тем, чтобы каждый мог успешно решать задачи, вытекающие из требований современного развития;
• обеспечение социального благополучия, гарантирующего коренному населению возможность пользоваться минимальным уровнем жизненных благ с учетом тех материальных средств, которые находятся в распоряжении каждого государства. Все, что подданные могут получить выше гаран-
тированного минимума благ, является результатом их личных усилий и успехов;
• сохранение естественного баланса окружающей среды в процессе реализации планов развития;
• развитие человеческого фактора через механизм эффективно действующей системы образования, создание здорового климата в обществе и повышение качества здравоохранения.
Обращает на себя внимание, сколь большую роль и в разработке, и в осуществлении экономических и социальных преобразований берет на себя государство: в отношении недропользования исламское право утверждает суверенную монополию государства на регулирование деятельности, связанной с добычей и переработкой полезных ископаемых, с требованием использовать эти ресурсы в интересах коренного населения согласно шариату. Оно следует положениям ислама и в социальной ответственности за развитие населения и повышение уровня его жизни. Указанная доктрина в распределении ресурсов в сочетании с сохранением родоплеменной структуры общества и традиционной для монархий социальной модели «отец нации — дети» во многом определила социально-экономическую политику и политику народонаселения в странах Персидского залива; главной целью правительств является сохранение политической и социальной стабильности и развитие без изменения традиционных основ аравийского общества. Именно этот механизм функционирования и поддержания уникального в своем роде патерналистского типа монархий определяет характер внутриполитических процессов в странах Персидского залива, их особое положение среди развивающихся государств.
Рассматриваемые арабские государства в разное время вступили на промышленный путь развития, имея ряд сходных черт: изначально моноориентированную экономику, сходные климатические условия, патриархальный общественный уклад, традиционную социальную структуру общества. Все это с неизбежностью должно было привести и привело к сепарации населения, разделению его на «коренных» и «некоренных». Отсюда нацеленность на создание условий для развития и роста исключительно коренного населения при ограничении в правах иммигрантов.
Следует обозначить еще один существенный специфический фактор: все рассматриваемые страны являются монархиями, и в данном случае имеет место ситуация, когда практически неограниченная власть монарха в проведении политических решений сочетается с подобными же финансовыми возможностями. В качестве решающего фактора, предопределившего неизбежность социально-экономических трансформаций в странах Персидского залива, а также создавшего условия для государственной политики народонаселения, направленной на повышение уровня жизни и улучшение условий труда коренного населения аравийских монархий, выступает так называемый нефтяной фактор. Доходы от нефти формируют ресурсную базу для осуществления мер политики народонаселения, а наполненность и охват этой политики определяются нормами исламского права. Все государственные акты, соглашения и договоры, регулирующие хозяйственную деятельность, должны соответствовать законам ислама. Шариат превалирует над государственными актами. Данный фактор оказывает значительное воздействие на социально-экономическую политику, формируя основные принципы недропользования.
Вектор социальной политики выстраивается по модели «отец нации — дети». Финансовое обеспечение мер такой политики диктуется господствующей патерналистской философией, корни которой уходят в нормы шариата, а результат
выражается в том, что доходы от нефти рассматриваются как общенациональное достояние. Именно этим объясняется финансовая насыщенность осуществляемых мер политики народонаселения, которая обеспечивает достижение поставленных задач, особенно в области вложения в «человеческий капитал».
Примечательно, что в планах социально-экономического развития специально заявлено о целях человеческого развития, которые называют приоритетными задачами социального развития. Речь идет о предоставлении широких возможностей получения образования, повышении уровня жизни коренного населения, развитии системы здравоохранения, стимулировании частного сектора в осуществлении социальных программ для коренного населения.
Нельзя не заметить, что осуществление этих задач по своим последствиям неизбежно повлечет трансформацию социально-демографической структуры аравийского общества, будет способствовать вовлечению женщин в общественное производство, т. е. работу вне дома, способствовать сокращению рождаемости, постепенно трансформируя традицию большой арабской семьи. Однако содействие разрушению традиций не только не входит в планы аравийских монархий, но, напротив, ими настойчиво ставится цель сохранения прочности традиционных основ общества.
Нормы шариата и оформившаяся в качестве устоявшейся государственной идеологии политика патернализма правящих режимов по отношению к коренному населению определяют то правовое и идеологическое пространство, в рамках которого могут формироваться программные документы по вопросам политики народонаселения. Возможности, предписываемые исламом, государственного воздействия на тенденции воспроизводства населения мерами «чисто демографической» политики в странах Персидского залива нежелательны.
Политика народонаселения в странах Персидского залива выстраивается в соответствии с общей патерналистской «философией», которая в условиях сохранения родоплеменной структуры общества приобретает форму социальной модели «отец нации — дети». Результатом этого является существенная доля расходов на социальную поддержку населения в структуре государственных расходов всех рассматриваемых монархий. По этому показателю государства Персидского залива опережают многие другие, в том числе развитые, страны мира.
Литература
1. Spengler J. J., Duncan O. D. (eds.) Population Theory and Policy. Glencoe, 1956.
2. оон. Детерминанты и последствия демографических тенденций. Т. 1. Нью-Йорк, 1975.
3. народонаселение: Энциклопедич. словарь. М.: БСЭ, 1994.
4. Валентей Д. И. Теория и политика народонаселения. М., 1967.
5. Демографическая политика: Сб. науч. ст. М., 1974.
6. стешенко В. с. Изучение воспроизводства народонаселения (теоретические проблемы). К.: Наукова думка, 1981.
7. Волков А. Г., михайлов е. Б. Проблемы демографии и разработки концепции в области политики населения России // Вестник научно-методологического совета Госкомстата России. 1993. Вып. I. С. 14-23.
8. Боярский А. я., Урланис Б. ц. Демографическая политика в СССР. К методике прогноза населения // Вестник Академии наук СССР. 1972. № 9. С. 60-70.
9. Боярский А. я. Население и методы его изучения. М., 1975.
10. UN. Programme of Action of the 1994 United Nations International Conference on Population and Development. September 1994. Cairo: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.unfpa.org/icpd/icpd-programme.cfm.
11. Ahmed A. S., Hastings D. (eds.) Islam, Globalization and Postmodernity. L.: Routledge, 1994.
12. Всемирная история экономической мысли. Т. 5: Теоретические и прикладные концепции развитых стран Запада. М.: Мысль, 1994.
13. Георгиев А. Г., озолинг В. В. Нефтяные монархии Аравии. М., 1983.
14. Metz H. C. Oman: a Country Study. Federal Research Division. Library of Congress, USA, 1993.
15. UN. Word Fertility Report. 2003. N. Y., 2004.
16. UN. World Population Policies. 2005. N. Y., 2006.
17. UN. World Population Prospects. The 2008 Revision. N. Y., 2009.
18. закария м. Г., яковлев А. И. Нефтяные монархии Аравии на пороге XXI в. М.: Наука, 1998.
19. UAE. The UAE Yearbook 1999. The UAE Ministry of Information and Culture. London: Trident Press, 1999.
20. Rashad H., Khadr Z. The Demography of the Arab Region: New Challenges and Opportunities // Sirageldin I. (ed.) Human Capital: Population Economics in the Middle East. Economic Research Forum, the American University in Cairo Press, 2002.
21. Winckler O. Population Growth, Migration and Socio-Demographic Policies in Qatar / The Moshe Dayan Center for Middle Eastern and African Studies. Tel Aviv University, 2000.
22. UN. Population and Development Report. Second Issue: The Demographic Window: An Opportunity for Development in Arab Countries. N. Y., 2005.
23. UAE. The UAE Yearbook 2004. The UAE Ministry of Information and Culture. London: Trident Press, 2004.
24. UAE. The UAE Yearbook 2005. The UAE Ministry of Information and Culture. London: Trident Press, 2005.
25. UNDP. Human Development Report 2009. Overcoming Barriers: Human Mobility and Development. N. Y., 2009.
