CC BY
94
9. Различия в спектральных характеристиках данных аффрикат также объясняются качеством щелевого компонента: нижние и верхние границы шума свистящих аффрикат расположены существенно выше, чем у шипящей.
10. Между аффрикатами и соответствующими им по составу сочетаниями согласных имеются объективные отличия:
а) длительность сочетаний значительно больше, чем длительность аффрикат;
б) различие между шипящей аффрикатой и соответствующим сочетанием обеспечивается за счет существенного увеличения длительности щелевого компонента аффрикаты. Различие между свистящей аффрикатой и соответствующим сочетанием обеспечивается за счет увеличения длительности сочетания в целом;
в) смычный элемент аффрикаты не обладает самостоятельным взрывом в отличие от смычного компонента сочетания;
г) области усиления частотных составляющих щелевых компонентов аффрикат и сочетаний находятся в разных спектральных зонах.
Литература
1. Апханова Э.М. Фамилии ольхонских бурят // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ,
1981.
2. Амоголонов Д. Д. Современный бурятский язык. - Улан-Удэ, 1958.
3. Башкуев Б.В. Своеобразие личных имен предбайкальских бурят // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ, 1981.
4. Бураев И. Д. Звуковой состав бурятского языка. - Улан-Удэ, 1959.
5. Бэшэ Л., Бураев И. Д. Звуковой состав бурятского языка // О зарубежных монголоведных исследованиях по языку. - Улан-Удэ, 1968.
6. Васильева М.Г. Сложные звуки в фонетическом и фонологическом отношении (экспериментально -фонетическое исследование на материале халха-монгольского, бурятского и русского языков): дис. ... канд. фи-лол. наук. - СПб., 2003.
7. Зимин Ж. А. Имена и фамилии аларских бурят // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ,
1981.
8. Зиндер Л.Р. Общая фонетика. - М., 1979.
9. Золхоев В.И. Фонология и морфонология агглютинативных языков. - Новосибирск, 1980.
10. Митрошкина А.Г. Личные имена западных бурят и их заменители // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ, 1981.
11. Олохтонова А.Т. Русские личные имена, заимствованные бурятами // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ, 1981.
12. Хазуев Н.А. Тибетизмы и их фонетическая адаптация в бурятском языке // Взаимовлияние языков в Бурятии. - Улан-Удэ, 1978.
13. Цырендоржиева Ц.Ш. Современная антропонимия бурят города Улан-Удэ // Бурятские антропонимы и топонимы. - Улан-Удэ, 1981.
14. Шагдаров Л. Д. Становление единых норм бурятского литературного языка в советскую эпоху. -Улан-Удэ, 1967.
15. Щерба Л.В. Преподавание иностранных языков в средней школе. - М.; Л., 1947.
Аюшеева Марина Глебовна, зав.кафедрой восточных языков Бурятского государственного университета.
Тел.: +7-9644005559, e-mail: [email protected]
Aiusheeva Marina Glebovna, head of the Eastern languages department, Buryat State University. УДК 811.512.3
© Е.А. Бардамова, А.А. Иванова Парные слова с пространственной семантикой в русском и бурятском языках
Предметом исследования послужили парные слова, вербализующие пространственные смыслы в русском и бурятском языках. Анализируется структура и особенности организации бинарных образований, выявлены семантические закономерности образования концептуального единства, приводится семантическая классификация парных слов с пространственным значением.
Ключевые слова: парные слова, композиты, пропозициональная структура, комбинативное значение.
E.A. Bardamova, A.A. Ivanova Conjugated words with spatial semantics in Russian and Buryat languages
The article reviews conjugated words with spatial meanings in Russian and Buryat, analyses the structure and characteristics of binary entities organization, shows semantic regularities of conceptual unity, provides semantic classification of conjugated words with spatial semantics.
Keyworlds: conjugated words, composites, propositional structure, combinative meaning.
Актуальность проблемы парных слов с пространственным значением обусловлена отсутствием единства в определении статуса композитов как определенного класса лексики, интересом современного языкознания к проблемам когнитивной интерпретации, а также механизмам образования такого рода номинаций. Выявлено, что в лингвистике отсутствует однозначное толкование данных лексических единиц. Изучение парных образований имеет большую историю, в процессе которой дополнялись и конкретизировались представления о сложносоставных словах. Различные подходы к определению сложносоставных слов являются значимыми: парные слова рассматривались как сложные слова [Ломоносов, 1755], двандва [Бенвенист, 1974], сложносостав-ные слова [Потиха, 1970]. В нашем исследовании парные слова рассматриваются как сложносо-ставные слова или композиты, являющиеся результатом объединения двух самостоятельных слов для комплексного именования одного понятия. Композиты в современных языках обладают цельностью номинативного значения, устойчивостью, воспроизводимостью и цельнооформлен-ностью.
Специфичность образования сложносоставных слов заключается в том, что словообразовательным формантом при словосложении является процесс сложения слов. Проведенный анализ позволяет утверждать, что процесс словосложения является универсальным способом пополнения лексического состава разноструктурных языков, в частности, русского и бурятского. Данный способ номинации в рассматриваемых языках востребован и в разной степени продуктивен в связи с тем, что позволяет более точно назвать конкретное понятие, охарактеризовать объект или действие, указать на их дополнительные пространственные признаки.
Как показал анализ, в образовании парных слов в русском и бурятском языках существуют как общие, так и различительные закономерности. К общим чертам следует отнести реализацию двух моделей образования композитов - модели сочинительного типа и модели аппозитивного типа, различающихся особенностями семантического мотивирования. Так, образование сложно-составных единиц по модели аппозитивного типа основывается на отношениях конкретизации компонентов, например: волк-машина, армия-пехота, сапоги-скороходы, город-спутник, алхаха яраха 'торопливо шагать', гол укан 'река' (букв. река, вода), (букв. река, вода), дутэ тойрон 'поблизости ' (букв. близко, вокруг). Парные слова, образованные по данной модели демонстрируют комбинативную семантику, основанную на семантическом переразложении, в результате которого части композита вовлекаются в семантические отношения, сближаются по смыслу друг с другом, образуют семантическое единство на основаниях взаимодополняемости. При этом пространственные идеи получают возможность конкретизации объема содержания за счет семантических признаков слов, составляющих сложное слов Образование композитов сочинительного типа отличается сложением компонентов, которые могут находиться в определенных парадигматических отношениях: либо в отношениях синонимии (пути-дороги, море-океан, алад-саана "даль, далеко ', аян зам 'путешествие '), либо в отношениях антонимии (взад-вперед, направо-налево, туда-сюда, саана наана 'там-сям, туда-сюда', ундэр набтар 'высота', зузаан нимгэн 'толщина'), либо в линейно-сочетательных - в последнем случае компоненты входят в одну лексико-семантическую группу, например: эхи заха 'начало', хаяа хашаа 'строение, постройки. В отличие от сочинительных композитов, выражающих комплексное значение, слова аппозитивного типа несут в своей семантике значение признакового наименования предмета, признака, состояния, процесса (конкретизируется предмет или действие и его отличительные свойства) - гриб-зонтик, моль-малютка, ели-пили, жили-были, эхи заха 'начало' (букв. начало, край), улуу дутуу 'излишки (букв. лишний, недостаточный).
Несмотря на то, что в семантике сложных слов аппозитивного типа доминирует значение ведущего компонента, мы вслед за Т.И. Кочетковой [Кочеткова] относим данные лексические
единицы к разряду парных слов в связи с тем, что производная лексема имеет одно цельное номинативное значение.
Парные слова - это лексические единства, семантика которых складывается из семантики входящих в него компонентов и отличающаяся большей степенью обобщенности. По результатам анализа установлено, что образование нового композитного значения осуществляется посредством нескольких способов:
• сложения сем компонентов, например: море-океан, пути-дороги, гол горхон - реки (букв. гол 'река' горхон 'речка'), гэр мал 'хозяйство' (букв. гэр 'дом', мал 'домашнее животное'), уе мусэ 'конечности' (букв. суставы, конечности), убкэ ногоон 'травы' (букв. сено, трава). Механизм сложения сем компонентов формирует сему обобщенности комбинативного значения, в этом случае актуализируется неопределенная множественность описываемых объектов через обозначение двух заявленных однородных объектов, представленных синонимами или словами одной тематической группы;
• по принципу метафоризации, например: гриб-зонтик, руки-крюки, молот-рыба, улгэ Иалга ''расшатываться' (букв. 'ветхий, трясущийся'), орон дэлхэй 'местность' (букв. 'место, мир ). Механизм метафоризации сопровождается расширением смыслового объема парного слова за счет возникновения переносного значения: блок-перегон, бур шабар 'топь' (букв. ил, грязь), гол тулэб ' основной ' (букв. середина, вид);
• семантической контаминации, например: направо-налево, кто куда, взад-вперед, туда-сюда, вкривь и вкось, саана наана 'там-сям, туда-сюда' (букв. 'дальше', 'ближе'), ундэр на-бтар высота" (букв. 'высокий', 'низкий'. Механизм семантической контаминации действует в результате взаимодействия антонимов в ассоциативном ряду, что приводит к появлению нового отвлеченного значения, абстракция которого основана на осмыслении и интерпретации пространственной или когнитивной дистанции между двумя референтами, составляющими сложное понятие, например: эхи захагуй 'бесконечный' (букв. начало, края нет), холо ойро 'даль' (букв. далеко, близко), хатуу зоолэн "твердость' (букв. мягкий, твердый);
• переразложения семантики слов, составляющих композит - идти-брести, ходить-шататься, намжаа ургэн 'привольный' (букв. обильный, просторный). Модификация семантики парных слов в этом случае происходит на основе семантического переразложения, т. е. такого перераспределения семантических функций между компонентами парного слова, когда одно из них или все сложное слово получает новое значение;
• деонимизации объекта действительности, например: луна-парк. Изначально первый компонент луна представлял собой имя собственное. Следовательно, в составе композита луна-парк являлся единицей, вычленяющей названный парк из числа множества подобных. Затем, в связи с распространением такого рода парков, компонент луна утратил функцию конкретизации и вычленения предмета действительности, и в настоящий момент луна-парк - это языковая единица, называющая обыкновенный парк развлечений. Этот пример является наглядным проявлением деонимизации одного из компонентов, вследствие чего происходит семантическая транспозиция, приводящая к переходу аппозитивных отношений между компонентами к сочинительным. Отмечено, что данный вид формирования комбинативного значения представлен только в русском языке.
Парные слова с пространственным значением в русском и бурятском языках описывают пространство во всем многообразии его характеристик. Однако существуют существенные различия в представлении информации, заложенной в парных словах. Так, в русском языке парные слова характеризуют объекты действительности с позиций их параметрических особенностей: объема (сверху донизу, город-спутник), формы (гриб-зонтик, руки-крюки, молот-рыба), размера (море-океан, от края до края) и количества (вдоль и поперек, ни больше ни меньше; ни много ни мало; от мала до велика); пространственных признаков ориентации: расстояния (от края до края, между небом и землей, лоб в лоб, бок о бок, плечом к плечу), направления движения (направо-налево, кто куда, взад-вперед), пространственных характеристик образа действия (вдоль и поперек, вкривь и вкось, шаг за шагом, друг за другом), параметрических характеристик движения и объема действия (тютелька в тютельку, точь-в-точь, с бухты-барахты, прошла-протекла и др.). В отличие от русских композитов парные слова в бурятском языке репрезентируют и описывают другие пространственные идеи - скорости (алхаха яараха 'торопливо шагать (букв. шагать, торопиться), орьеысо-торьеыса гуйхэ ' бежать во весь дух (например, о верблюде) ' (букв.
так что ветер взвился бежать); способа движения (дарбаха дэлихэ, дарбаха Иэбихэ 'размахивать, махать , ээрэн тойрон мулхихэ 'ползать, извиваться'); характера езды на лошади (дондор-хо-дэндэрхэ ' подбрасывать на плохой дороге', дэбхэрхэ собхорхо 'прыгать (букв. прыгая, подпрыгивать); особенности походки, изменения положения в пространстве (хосорхо Налаха 'исчезать', гуйхэ харайха 'бегать, носиться'), хввбэртэхэ хвврэхэ 'подниматься (о тумане)' (букв. покрываться пышной шерстью, подниматься вверх), хотирхо бэтирхэ 'извиваться (о дороге)' (букв. виться, петлять), направления движения (дажарха дайлаха 'вторгаться', дэлгэрхэ дэехэ 'расстилаться', ввдэ Нввргэ ябаха 'ходить взад вперед').
Как показал анализ, концептуальное единство достигается несколькими семантическими и структурными закономерностями:
• Смысловое содержание анализируемых конструкций может быть обусловлено единством образа, подвергающегося метафорической дефиниции, например: эхи заха 'начало', хаяа ха-шаа 'строение, постройки , айл аймаг 'семья с родной родословной; а также тем, что они адресованы к одному и тому же или близким понятиям. В этом случае компоненты парного слова представлены синонимами или словами одной тематической группы, например: бизнес-центр, ходи-гуляй, петь-плясать, хилэ мужа 'черта, грань , тэгнэхэ ашаха 'вьючить'. Синонимическая избыточность, характерная для совмещенной семантики парного слова, более емкой, чем значение слов-компонентов, в него входящих, чаще всего служит для интенсификации признака; усиление смысла происходит в результате удвоения исходного признака, названного мотивирующими словами.
• Другую пропозициональную структуру демонстрируют парные слова, в которых можно вычленить базовое или родовое понятие и аргумент, например: гуляй-город, перекати-поле, улгэн дэлхэй 'земные просторы' (букв. необъятный, мир), арьдаг мундарга 'гольцы' (букв. безлесная вершина, вздымающийся), Налаа адариг 'разветвления (букв. разветвления, неровный)'. Сложные слова данной группы обнаруживают рудименты подчинительных отношений: один компонент определяет общую семантику, второй представляет признаковое значение.
• Нередко семантическая близость между компонентами парного слова с пространственным значением может строиться по схеме локативных отношений. В этом случае каждый из компонентов выступает аргументом пропозиции, конкретизирующим место в пространстве, например: ярмарка-базар, порт-пристань, ангар-хранилище, айл тииргэн 'село' (букв. семья, стоянка), аян зам 'путь' (букв. путешествие, дорога), байра бууса 'место жительства' (букв. место пребывания, стоянка). Как правило, два совершенно равноправных компонента парного слова различаются тем, что один из элементов парных слов данной группы имеет более частную семантику, а другой - логически выделяемую инвариантную.
• Количественно-разделительные отношения актуализируют парные слова, структурно-семантический тип которых построен на основе партитивных отношений: бизнес-центр, интернет-центр, ой модон 'леса' (букв. лес, дерево), тосхон айл 'поселок' (букв. селение, дом), мал адаНан 'скот' (букв. скот, домашнее животное). Эти слова называют множество из двух типов объектов, указанных в мотивирующих основах.
• Некоторая часть парных слов демонстрирует собирательную модель. Бинарные образования, входящие в данную группу, эксплицируют совокупность отдельных предметов или понятий в отвлечении от последних, например: пути-дороги, море-океан, уулэ манаан 'облака, тучи ', уер лай наводнение, нюрган ара рост'. К структурно-семантическим отличиям единиц названной группы можно отнести логическую конструируемость наименования, когда пространственные семы компонентов довольно прозрачно обнаруживаются в его словарных дефинициях и общее отвлеченное значение отличается отнесенностью к родовому понятию более высокого порядка.
• Продуктивной моделью образования парных слов можно назвать агентивную модель. Особенностью данного словообразовательного типа является определение высокой активности предмета описания, которая в первую очередь соотносится с пространственной конфигурацией объекта, представленной в виде интегрированных перцептивных образов. В отличие от прилагательных с пространственным значением, содержащих параметрические признаки в силу их категориальной функции, парные слова выражают пространственные характеристики движущегося объекта в комплексе, например: ходить-шататься, скакать-плясать, сошлись-съехались, прошла-протекла, уНэрхэ эрзыхэ 'ощетиниться', эрьехэ тойрохо 'кружить вокруг, объезжать' и др.
Приведенные примеры отчетливо демонстрируют специфику осмысления пространственных характеристик движущихся объектов: для парных слов агентивной модели когнитивно значимыми являются не столько факты передвижения, сколько собственно пространственные параметры объекта - его форма, размер, способ перемещения, особенности очертаний. Подобного рода сложность пространственных представлений составляет, на наш взгляд, особенность пространственной картины мира, отраженной в естественном языке.
В парных словах находят выражение не просто пространственные идеи, но и определенный способ мышления конкретного народа. Культурной спецификой парных слов русского языка является выражение пространственных идей на основе номинаций реалий предметного мира. По нашему мнению, специфика пространственного фрагмента русской языковой картины мира обусловлена оседлым земледельческим образом жизни. При помощи парных слов обозначаются параметрические характеристики объектов, конституирующих пространство, в этом случае пространство представляет собой некое «вместилище». Отличительной культурной спецификой парных слов бурятского языка является выражение пространственных идей, характеризующих его преодоление - процесс движения, направление движения, способ преодоления пространства.
Языковая система любого языка складывается под непосредственным влиянием человеческого сознания, которое формируется на протяжении всей истории определенного народа. При осуществлении номинации человек опирается на глубинные знания и представления своего народа. Вслед за Джэкендоффом и Ландау [Jackendoff, Landau], нам представляется возможным заключить, что познание пространства русским человеком осуществлялось с использованием ЧТО-системы. Восприятие и концептуализация объективных пространственных реалий русским человеком происходит за счет категоризации статичных предметов, заполняющих пространство. Земледельческий уклад жизни наложил отпечаток и на специфику языкового сознания. При помощи парных слов номинируются в основном объектные явления действительности.
Отличительной особенностью парных слов бурятского языка является описание пространства единицами ГДЕ-системы - номинируется скорость, способ перемещения, характер езды на лошади, особенность походки, изменения в пространстве, направление движения. Преобладание слов ГДЕ-системы связано с укладом жизни бурятского народа. Кочевник находился в постоянном движении, что послужило мотивом для создания парных слов с пространственным значением, описывающих динамические характеристики.
Лингвистический анализ показал, что, несмотря на общее сходство способов создания парных слов, каждое из номинируемых языковых сообществ формирует свои специфические культурно-значимые смыслы, актуализирующие пространственные идеи.
Литература
1. Бенвенист Э. Общая лингвистика. - М.: Прогресс, 1974.
2. Кочеткова Т.И. Сложные составные имена существительные (модель «сущ.+сущ.») в современном русском языке // Проблемы лексикологии и словообразования русского языка: сб. науч. тр. - М.: МОПИ им. Н.К. Крупской, 1982.
3. Ломоносов М. В. Российская грамматика [Электронный доступ]. - СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1755. - URL: http://www.twirpx.com/file/737658.
4. Потиха З.А. Современное русское словообразование. - М.: Просвещение, 1970.
5. Landau B., Jackendoff R. «What» and «Where» in Spatial Language and Cognition // Behavioral and Brain Sciences. - 1993. - № 16.
Бардамова Екатерина Александровна, доцент кафедры русского языка и общего языкознания Бурятского государственного университета, доктор филологических наук. Е-mail: [email protected]
Bardamova Ekaterina Aleksandrovna, associate professor at the department of Russian and general linguistics, Buryat State University, doctor of philological sciences.
Иванова Анастасия Афанасьевна, аспирант кафедры русского языка и общего языкознания Бурятского государственного университета. E-mail: [email protected]
Ivanova Anastasia Aphanasevna, postgraduate student, department of Russian and general linguistics, Buryat State University.
