CC BY
121
Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное
языкознание
УДК 82.193
Н.Д. Стрельцова
ПАРАДОКС И НОНСЕНС: ТИПОЛОГИЯ И ПРИЧИНЫ
ПОЯВЛЕНИЯ
Воронежский экономико-правовой институт
Аннотация: В данной статье рассматриваются особенности парадокса как стилистического приема в литературе, дается классификация парадоксов в разных сферах жизни, на основании которой выводится классификация нонсенса, из которой определяются существенные принципы, необходимые для появления парадокса и нонсенса, и делается вывод о сходном происхождении данных стилистических приемов.
Ключевые слова: смысл, философия, культура, литература, парадокс, нонсенс, противопоставление, остранение, докса, логические парадоксы, семантические парадоксы, прагматические парадоксы, Э. Лир, Л. Кэрролл, К. Моргенштерн.
UDC 82.193
N.D. Streltsova
PARADOX AND NONSENS: TYPOLOGY AND CAUSES OF
APPEARANCE
Voronezh Institute of Economics and Law
Abstract: This review deals with the peculiarities of the paradox as a stylistic device in the literature. The classification of paradoxes in different branches of life will be represented and from this typology the classification of nonsensewill be derived and the main principals will be distinguished which for the appearance of the paradox and the nonsense essential are and the conclusion of the similar origin of these stylistic devices will be drawn.
Keywords: sense, philosophy, culture, literature, paradox, nonsense, opposition, defamiliarization, dox, logical paradoxes, semantic paradoxes, pragmatic paradoxes, E. Lear, L. Carroll, Chr. Morgenstern.
Смысл относится к числу тех загадочных явлений, которые человек стремится постигнуть в течение своей жизни. В российской культуре поиск смысла всегда представлял главную ценностную ориентацию. Принято относить смысл к ментальной, а не языковой сфере, о чем могут свидетельствовать многочисленные и нередко несовместимые определения данного понятия. Интерес к нему философов, логиков, психологов и, конечно, лингвистов неслучаен. Смысл «изменчив, текуч, многолик, не фиксирован в своих границах». Именно в силу многогранности смысла разные специалисты интересуются данной категорией, пытаясь понять сущность, раскрыть характер.
В лингвистике о смысле говорят применительно к разным уровням языковых единиц, при этом подчеркивается, что его значение возрастает с каждым уровнем. При анализе текста смысл рассматривается как ментальное образование, которое формируется в результате его понимания.
Лингвистический подход основан на представлении о том, что текст содержит смысл, и этот смысл необходимо постигнуть, внимательно анализируя, прежде всего, языковые средства. Смысловой уровень восприятия связан с глубиной, точностью и адекватностью понимания. Несмотря на включенность смысла в единую (общечеловеческую) систему знаний (картину мира) и возможность существования над языком, такие его характеристики, как недоступность в прямом наблюдении, инвариантность, выражающаяся в возможности перефразирования, иносказания, любых других преобразований, осуществляемых в любом языке, ситуатив-ность и субъективность [1] не позволяют говорить о его однозначности, свидетельствуют о многообразии смысло-порождения.
Видимо, именно в этом кроется причина популярности, которой пользуются литературные произведения, в которых привычные смысловые схемы на-
рушаются и используются, такие приемы как парадокс, нонсенс, абсурд [2-3].
Целью данной статьи является уточнение и приведение к единой классификации предлагаемых другими исследователями типов парадоксов и составление подобной классификации для нонсенса. По нашему мнению, это поможет понять принципы, которые реализуют себя в нонсенсе.
Мы хотели бы начать с парадокса как более «изученного» исследователями феномена, несмотря на то, что единой классификации для данного явления до настоящего времени не создано.
Понятие «парадокс» возникло в древнегреческой философии для характеристики нового оригинального мнения. Парадокс как стилистический прием восходит к античной риторике, а в современной науке неоднозначно трактуется с позиций логики, философии и лингвистики.
Многочисленные определения парадокса в специальных, толковых и энциклопедических словарях выявляют при наличии общего момента («противоречивое суждение, высказывание») и некоторые расхождения.
Исследователь Д. Ушаков пишет, что «парадокс - это мнение, резко расходящееся с обычным, общепринятым, противоречащее (часто только с виду) здравому смыслу» [4].
Согласно «Литературной энциклопедии», парадокс - это выражение, в котором вывод не совпадает с предпосылкой и не вытекает из нее, а, наоборот, ей противоречит, давая ее неожиданное и необычное истолкование [5]. Как мы видим, исследователи, в первую очередь, подчеркивают наличие в парадоксе некого противоречия.
«Парадокс - неожиданное, непривычное (хотя бы по форме) суждение (высказывание, предложение), резко расходящееся с общепринятым, традиционным мнением по данному вопросу» - сказано в «Большой Советской Энциклопедии» [6]. В этом смысле эпитет «парадоксальный», то есть нестандартный, отклоняющийся от наиболее распространенной
традиции, противопоставляется эпитету «ортодоксальный», понимаемому как синоним слова «проверенный», то есть общепринятый, буквально следующий господствующей традиции. Таким образом, любой парадокс выглядит как отрицание некоторого мнения, кажущегося «безусловно правильным» (вне зависимости от того, насколько верно это впечатление).
В энциклопедии Ф. Брокгауза и И. Ефрона также подчеркивается, что парадокс - это мнение, расходящееся с общепринятым [7]. Парадокс может выражать собой и истинное мнение, и ложное, в зависимости от того, каким является общепринятое.
В «Краткой Литературной Энциклопедии» происходит объединение вышеназванных мнений, и парадокс «обозначает утверждение или изречение, противоречащее общепринятым понятиям или (часто только внешне) здравому смыслу» [1].
Интересный аспект отмечает в своей статье «Заметки о парадоксе» исследователь В. Шмид: «Понятие «парадокс» (парабо^, пара x^v 5o^av) означает в греческом языке высказывание, противоречащее «доксе», то есть господствующему, общепринятому мнению, ожиданию» [8]. Понятие «докса» может иметь такие значения 1) «ожидание»; 2) «мнение», «суждение»; 3) «видимость», «фантазия», «заблуждение», «химера»; 4) «доброе имя», «слава», «почет» и - в Новом Завете - «величие», ср. So^a^stv - «славить».
Поскольку такое противоречие озадачивает, в античных риториках происходит отождествление парадокса с неожиданным, чудесным, странным. Квинталиан различает napaöo^ov «admirabile», svöo^ov «honestum», aöo^ov «humile» и ap^iöo^ov «dubium vel anceps»: «удивительным называют то, что установлено против мнения людей» («admirabile autem vocant, quod est praeter opinionem hominum
constitutum») [9]. Аристотель определяет парадокс не только как «высказыва-
ние вопреки общему мнению», но также и как высказывание, «противоречащее прежде пробужденному ожиданию» [10].
Эта мысль развивается Б. Успенским, рассматривающим парадокс как «разрушение презумпции» [11].
Уже из вышеуказанных определений можно вывести несколько существенных принципов для конструирования парадокса, которые мы хотели бы более подробно рассмотреть далее, к примеру, наличие внутреннего противоречия с «док-сой», эффект неожиданности и остране-ние.
Разработке логико-философской концепции парадокса посвящено немало трудов современных ученых, среди которых особую роль для лингвистического анализа парадокса играет работа известного французского философа Ж. Делеза «Логика смысла», где делается попытка применить логико-философские основы теории поиска смысла и возникновения парадоксов к изучению художественного текста.
«Здравый смысл утверждает, что у всех вещей есть четко определенный смысл; но суть парадокса состоит в утверждении двух смыслов одновременно», - справедливо отмечает автор в своей книге [12]. Подобную точку зрения представляет и К. Бахтияров: «Сложная ситуация, описываемая парадоксом, может быть представлена парой противоположных векторов» [13]. Некоторая алогичность, противоречивость и парадоксальность, возникающая в ходе взаимодействия элементов художественного текста, обусловлена «полисемией, неточностью смысла, исключениями из правил, необъяснимыми языковыми обычаями, несовпадениями произношения и написания слов, отсутствием универсальной логики построения» в естественном языке, средства которого используются автором художественного произведения [13].
Некоторая алогичность, противоречивость и парадоксальность, возникающая в ходе взаимодействия элементов художественного текста, обусловлена «полисемией, неточностью смысла, исключения-
ми из правил, необъяснимыми языковыми обычаями, несовпадениями произношения и написания слов, отсутствием универсальной логики построения» в естественном языке, средства которого используются автором художественного произведения [14].
Парадоксальное суждение нацелено на актуализацию двух противоречащих друг другу смыслов одновременно. При восприятии парадокса такие смыслы бок о бок располагаются в онтологической конструкции реципиента. Чем более универсален по сфере своего философского бытования парадокс, чем более способен он реализовываться независимо от первоначального контекста, тем ярче и очевиднее противоречивость и вместе с тем близость сопоставляемых в нем понятий и смыслов, тем заметнее он для внимания реципиента.
Парадокс, по остроумному выражению К. Бахтиярова, представляет собой тупиковую ситуацию, которая «создается самим мозгом, когда он, так сказать, оступается на ровном месте и попадает в свои собственные сети» [13].
Парадоксы ставят людей в тупик потому, что парадокс означает утверждение, что «это» равно «то» для различных понятий «это» и «то». Например, «муха - это слон». Возникающее противоречие и есть парадокс. Парадокс означает также неоднозначность (двузначность) выбора из двух качеств (возможен только одновременный выбор обоих качеств), что и ведет к противоречию. Например, «это и муха, и слон». Парадокс строится по модели триады. Он эквивалентен принципу золотой середины, или принципу гармонии.
На первоначальном этапе процесса познания, когда объект воспринимается в его исходной целостности и чувственной конкретности, противоречивое единство противоположностей раскрыть невозможно. Поэтому познающий субъект начинает с мысленного расчленения изначального единства, подвергая анализу составляющие его
моменты. Этот процесс лежит в основе возникновения парадокса, который возникает, когда пытаются отделаться односложным ответом на сложный вопрос.
Познание сторон противоречия в их обособленности друг от друга и даже полярности предполагает достижение синтеза ранее разделённых противоположностей. В результате этого преодолевается односторонность первоначального подхода к объекту, связанная с анализом одних его моментов в отрыве от других. Единство противоположностей, постигаемое на этом этапе познания, характеризует объект как внутренне расчленённое, противоречивое и в силу этого - самодвижущееся органическое целое.
К. Бахтияров пишет о том, что все непонятное новое воспринимается нами как «бред» (парадокс), а потом как «очевидность» (его разрешение). Возникновение парадокса он связывает с многомерностью познания, в которой «секрет любого творческого начала». Возникновение парадокса свидетельствует о том, что можно создать логическую многомерность.
Принцип гармонии является фундаментальным законом, или принципом природы и вытекает из древнего принципа единства мира. Золотая середина имеет двойственную природу, являясь и промежуточной, и парадоксальной точкой. Поэтому парадокс можно разрешить при помощи выбора золотой середины.
Таким образом, одним из существенных моментов для понимания парадокса является наличие в нем внутреннего противоречия, балансирования между «док-сой» и ее альтернативой.
Необходимо отметить, что как парадокс, так и нонсенс проявляются в языковой практике как коммуникативное явление, возникающее в процессе взаимодействия нескольких субъектов или в процессе автокоммуникации. По всей видимости, эти феномены связаны с креативной активностью коммуникаторов, которые продумывают некую задачу, которую намереваются решить, используя данные приемы в общении. Нередко парадоксальные высказывания преследуют цель
оказать воздействие на аудиторию, причем скрытого, манипулятивного характера [16-17].
Противоречие внутри парадокса в большинстве случаев четко прослеживается на семантическом и формальном уровне [17-18].
На данном этапе актуализируется один интересный и важный момент, а именно отношения парадокса и смысла. Как было показано выше, некоторые исследователи (Ф. Ушаков,
Е. Мелетинский и др.) отмечают, что парадокс противоречит здравому смыслу, и именно здесь, необходимо ввести понятие «доксы» и сделать важное уточнение: парадокс противоречит не здравому смыслу, а «доксе», т.е. общепринятому мнению, суждению, которое может быть как истинным, так и ошибочным. Поэтому только в том случае, если «докса» истинна, парадокс противоречит здравому смыслу. Следовательно, и сам парадокс может быть и верен и неверен в зависимости от содержания доксы. Именно из столкновения «доксы» и смысла рождается парадокс.
Раскрытие «доксы» как иллюзорного, ошибочного мнения делает парадокс местом пребывания существенной, глубокой истины. Установка на скрытую до сих пор истину является постоянным компонентом распространенных определений парадокса: «Парадокс эффектным образом ставит две величины в поразительные, казалось бы, противоречащие отношения, раскрывая таким образом в большей или меньшей степени сокрытое положение вещей» [14].
Парадокс доминирует в переходные эпохи, в неклассические, неупорядоченные общепринятыми нормирующими системами периоды, во времена эпистемологического неспокойствия [19]. Эпохи и контексты, наиболее подверженные парадоксальному мышлению - досократики, поздняя античная культура (включая стоиков), теология апостола Павла, мистика позднего
средневековья (Мастер Экхарт), поздняя схоластика (Николай Кузанский), эпоха гуманизма (Эразм Роттердамский, Томас Мор), позднее Возрождение (со своими вершинами, такими, как Тассо, Монтень, Шекспир), барокко (ср. главу «De la agudeza paradoja» в «Agudeza y arte ingenio» Грасиана), романтизм, модернизм (Кафка, Беккетт, Борхес).
Собственная истина парадокса не поддается прямому выражению, но может возникнуть лишь в модусе противоречия, в колебании между двумя взаимоисключающими истинами (например, «media vita in morte sumus», «умереть - значит жить»). Он является процессом, непрекращающимся движением. В. Шмид пишет, что «познание, сообщаемое парадоксом происходит внезапно, в модусе буквально и переносно понимаемого oKàvôaXov. Это слово образовано от индоевропейского корня skand-* («взлетать», «подскакивать», ср. лат. «scandere» «подняться», санскрит. «skandati» «вскакивает») и происходит от слова oKavôàXn6pov. Первоначально оно обозначало тот деревянный крючок западни, который носит приманку и подскакивает при прикосновении, закрывая западню, затем и саму западню» [20].
Парадокс - это явление опрокидывания понимания, резкой смены точек зрения. На этом эффекте основываются, например, известные изобразительные парадоксы нидерландского художника Мо-рица Эшера (Maurits Escher), где наблюдатель постоянно колеблется, относя части изображения то к заднему, то к переднему плану, окончательного решения не допуская. Парадокс держит наблюдателя в постоянном движении. К примеру, в известном парадоксе лжеца, читатель так и не может решить, говорит ли критянин правду или лжет [21 -22].
Парадокс в художественном тексте создает эффект, известный в стилистике под названием «эффекта обманутого ожидания» или остранения между наблюдателем и объектом. Оно возникает вследствие смены точек зрения.
Остранение предполагает новый не-
традиционный взгляд на привычные знакомые явления и предметы. Основная цель использования приема остра-нения - дать ощущение вещи как видение, а не как узнавание.
На более высоком уровне это противоречие снимается. Такое понимание выражается в радикальном тезисе, что «парадокс - это проблема не бытия, но наблюдателя» [12]. Очевидно, что парадоксальное высказывание должно вступать в противоречие с принципами и устоями, хранящимися в опыте реципиента. Ж. Делез полагает, что оно обостряет восприятие читателя, заставляет посмотреть на привычные вещи под другим углом зрения и вместе с тем стимулирует осмысление текста в целом. «В онтологической конструкции реципиента возникает противоречие между тем, к чему он привык, и этим новым подходом к анализу окружающей действительности, опровергающим привычное» [12]. В осознании истинности и того, и другого состоит суть парадокса. Парадокс часто описывает не объективное противоречие в наблюдаемой действительности, а вытекает в большинстве случаев из точки зрения субъективного, сосредоточенного на каком-либо особом аспекте наблюдателя. Взаимоисключающими являются не столько стороны самой действительности, сколько применяемые к ним точки зрения.
Мысль, выраженная в художественном тексте посредством парадокса, привлекает внимание необычной двойственностью подхода к трактуемой в литературном произведении проблеме, едва ли остается незамеченной и стимулирует читательский поиск собственных ответов на рассматриваемые автором вопросы.
Таким образом, можно согласиться с К. Бахтияровым: «Парадоксы - это не тупик, а свет в конце тоннеля! Недаром Камю говорил, что перед тем, кто открыл абсурд, всегда возникает соблазн написать нечто вроде учебника счастья» [13].
Выше мы попытались сформулировать определение парадокса как стилистического приема и охарактеризовать основные его особенности, но комплексный анализ данного понятия на разных уровнях поможет понять причины возникновения данного явления, и возможно, также других, родственных ему явлений, к примеру, нонсенса.
Рассмотрим классификацию парадоксов. В качестве опоры возьмем типологию из «Большой Советской Энциклопедии», где, не вдаваясь в мелкие детали, мы находим три основных типа парадоксов, которые, иногда под другими названиями, мы можем найти и у других исследователей (А. Френкель, И. Бар-Хиллел, В. Костюк, С. Дацюк):
1. Логические парадоксы. Научное понимание термина «парадокс», хотя и «выросло» из общеразговорного, не совпадает с ним. И поскольку в науке «нормой» естественно считать истину, то так же естественно характеризовать в качестве парадокса всякое отклонение от истины, т.е. ложь, противоречие. Поэтому в логике парадокс понимается как синоним терминов «антиномия», «противоречие»: так называют любое рассуждение, доказывающее как истинность некоторого высказывания, так и истинность его отрицания. При этом имеются в виду именно правильные (соответствующие принятым логическим нормам) умозаключения, а не рассуждения, в которых встречаются ошибки - вольные (софизмы) или невольные (паралогизмы). Устранение логических парадоксов происходит при помощи многозначной логики и парадоксальным утверждениям приписывается третье (наряду с истиной и ложью), истинностное значение: «бессмысленность». Классическим примером логического парадокса может считаться парадокс Б. Рассела [23].
2. Семантические парадоксы. Этот важный тип парадоксов связан с понятиями обозначения, именования, осмысления истины (лжи) и т.п. Поскольку семантические парадоксы формулируются не столько в логико-математических,
сколько в лингвистических терминах, их разрешение не считали существенным для логики и математики [24].
3. Прагматические парадоксы. Это выводы из, казалось бы, верных (во всяком случае, общепринятых) исходных принципов, противоречащие реальному положению вещей, например, в физике. Так, «парадоксальными», то есть противоречащими многовековой научной традиции, выводами изобилуют теория относительности, квантовая механика [25].
Между семантическими парадоксами и двумя другими типами имеется тесная связь: последние относятся к понятиям, а первые - к их именам. В эмпирических парадоксах парадоксальные вопросы относятся к теории, строящейся на аксиоме апелляции к эмпирической реальности (Т1), а парадоксального ответа - к теории, строящейся на аксиоме автономности языковой реальности (Т2). Таким образом, истина в языке приобретает аксиоматический статус [26].
Парадоксы возникают из неоднозначного (неокончательного или неясного) разрешения проблемы выбора теорий Т1 и Т2. Проблема выбора между теориями Т1 или Т2 есть в то же время проблема признания противоречивости. В Т1 понятие «противоречивость» существует, но сама противоречивость запрещена через апелляцию к эмпирической реальности и требование соответствия ей одного из отрицающих друг друга суждений. В Т2 понятия «противоречивость» не существует.
Любое противоречивое и бессмысленное с точки зрения эмпирической реальности высказывание в языке может иметь смысл (что и утверждал Якобсон, возражая по поводу «бессмыслицы Хомского»)
На неопределенности «позиции рассуждения», на таком произвольном перескакивании с Т1 на Т2 и рождается парадокс.
Исходя из вышесказанного, авторы книги «Основания теории множеств»
А. Френкель и И. Бар-Хиллел делают оговорку и уточнение понятия «парадокс». Они и требуют различать антиномии и парадоксы. Антиномия есть номинальное противоречие, содержащееся в самом понятии метаязыка, парадокс - некоторое рассуждение, необходимое для того, чтобы прийти к противоречивым выводам. В этом случае только языковые и есть суть парадоксы, остальные же -антиномии. Антиномии возникают из некорректного использования определений метаязыка в языке.
Если учесть идею Дж. Сейдока (цит. по А. Дэвисон), то можно открыть механизм, с помощью которого возникают парадоксы. Истинность высказываний обнаруживается в трех аспектах: логическом, лингвистическом и прагматическом. Автор проводит эксперимент и интерпретирует различные высказывания на этих трех уровнях, приблизительно воссоздавая все возможные комбинации значений [истина] - [ложь]:
[«Есть пол мужской, женский и деревянный»]
Лг (логически) - Л (ложь), П (прагматически) - (И) истина, Лн (лингвистически) - (И) истина.
[Неправильно построенный вопрос иностранца: «Как ходить на улица?..»] Лг - И, П - И, Лн - Л [Известный анекдот. На допросе у следователя. «Где вы берете деньги? - В тумбочке. - Кто их туда кладет? - Жена. - Где она берет? - Я даю. - А вы где берете? - В тумбочке.»]
Лг - И, П - Л, Лн - И [Бессмыслица Хомского в повседневном эмпирическом опыте. «Бесцветные зеленые идеи яростно спят»]
Лг - Л, П - Л, Лн - И (последнее показал Якобсон) [Приговор, написанный на бумаге без запятой. Ставя запятую, человеку спасают жизнь. «Казнить нельзя помиловать»] Лг - Л, П - И, Лн - Л [«Множество всех множеств, содержащих себя в качестве элемента»] Лг - И, П - Л, Лн - Л [19] Таким образом, как мы можем заме-
тить, что для возникновения парадокса необходимо нарушение одного (или нескольких) аспектов: логического, лингвистического или прагматического, или, выражаясь языком Сейдока, чтобы он был ложью.
Анализируя типы парадоксов и механизм, с помощью которого они создаются, мы пришли к весьма интересному выводу. Механизм, необходимый для создания парадоксов, не менее удачно работает на создание нонсенса. Для его возникновения также необходимо нарушение прагматических, логических или языковых норм.
Рассмотрим это положение на конкретных примерах:
Наиболее часто нонсенс нарушает взаимосвязь с объективной реальностью. В его рамках может создаваться собственная реальность, которая не ориентируется на масштабы вероятного или реально возможного. Предметы и взаимосвязи, которые существуют в объективной реальности или надстраиваются на реальные события, остраня-ются, создают фантастический мир. К примеру, Э. Лир создает фантастические существа типа Yonghy-Bonghy-Bo, Dong, Jumblies и др. [27], а К. Моргенштерн предлагает природе «новые создания» типа Walfischvogel , Giraffenigel и др. [28].
Уже в этих созданиях из «Песен висельника» видно, насколько произвольно в нонсенсе могут связываться предметы: на самом деле существуют и кит, и рыба и птица, но не существует «ки-торыбоптицы». Однако кит и птица связываются в нонсенсе не произвольно. В немецком языке для обозначения кита используются слова
«Wabm«Walfisch», в котором сочетаются два класса: животные и рыбы, а отсюда уже недалеко и до создания, в котором будут сочетаться все три клас-са:«WaШschvogel». В нонсенсе вместо привычных взаимосвязей возникают новые и остраненные. Он растворяет привычные отношения между привычными явлениями и заменяет объектив-
ную реальность невероятной или вообще невозможной по законам природы. «Джамбли» Э. Лира, к примеру, плывут по морю в решете, у К. Моргенштерна колено бредет по миру, человек читает послезавтрашнюю газету, чтобы не волноваться о будущем, а у забора изымается внутреннее пространство...
Тем не менее, нонсенс изменяет не только отношения между предметами, но и отношения между идеями. Мышление как попытка давать понятия, выносить суждения и делать выводы высмеивается уже Траляля Л. Кэрролла: «И задом наперед, совсем наоборот, - ... - Если бы это было так, это бы еще ничего, а если бы ничего, оно бы так и было, но так как это не так, так оно и не этак! Такова логика вещей!»[29].
Как нонсенс выходит за грань реально возможного, также переходит он и границы мысленно возможного: «Wußten Sie schon, daß Knall schneller als Schall sein kann?»
А в стихотворении «Три зайца» Мор-генштерн даже пытается описать сущность нонсенса математическим путем: Wer fragt, der ist gerichtet, hier wird nicht kommentiert, hier wird an sich gedichtet; doch fühlst du dich verpflichtet, erheb sie ins Geviert und füge dazu den Purzel von einem Purzelbaum, und zieh aus dem Ganzen die Wurzel und träum den Extrakt als Traum [29]. Подобно тому, как нонсенс отражается на реальных и логических взаимоотношениях вещей, влияет он и на языковые нормы. По мнению Э. Сьюэлл, это влияние является даже определяющим: произведения Л. Кэрролла - это не произведения, созданные с помощью слов, а, прежде всего, произведения о словах. Поэтому исследовательница отказывается обсуждать мир нонсенса, его реальность или ирреальность [30].
Такая позиция, конечно, преувеличена. Конечно, если бы то, что делает нонсенс с прагматической и логической реальностью, происходило бы только в языке,
этого нонсенса не существовало бы как стилистического приема. Чтобы оценить своеобразие нонсенса во всех его проявлениях, необходимо оценить также его отношение к реальности и мышлению.
Однако стоит отметить, что язык играет в создании нонсенса ключевую роль, поскольку описание невозможного по законам природы (когда возникновение нового существа связано с образованием нового понятия) или невозможного по законам логики (поскольку понятийное мышление и язык образуют неразделимое единство) обязательно требуют отступления от языковых норм.
К чисто языковому нонсенсу можно отнести стихотворения Л. Кэрролла «Jaberrwocky» или К. Моргенштерна «Das grosse Lalula» и «Gruselett» .
Здесь речь идет об изобретенных существительных, прилагательных, глаголах, которых не существует на самом деле в английском или немецком
языке, поэтому можно говорить о выдуманных языках, подчиняющихся правилам реальных языков, и об описании реальности без помощи существующего языка.
При этом показательно, что нонсенс не должен нарушать одновременно все взаимосвязи, для его возникновения достаточно того, чтобы он нарушил хотя бы одну из них.
Специфика нонсенса не исчерпывается только его особыми взаимосвязями с действительностью, логикой и языком, но механизм нарушения этих взаимосвязей, безусловно, является очень важным для понимания сущности нонсенса.
В нонсенсе, как и в парадоксе, мы также выделили три основных типа: прагматический, логический и языковой. А аналогия в классификации, безусловно, свидетельствует о том, что в основе обоих явлений лежит один и тот же механизм, что и обусловливает сложность разграничения данных понятий.
Список литературы
1. Бен Г.Е. Смысл // Краткая литературная энциклопедия: в 8 т. Т. 5. 1968. С. 592.
2. Кизин М. Взаимоотношение перспективы и анатомии в певческом процессе // Вестник гуманитарного научного образования. 2013. № 3 (29). С. 08-09.
3. Пеньков Б.В. Признаки институционального дискурса: образовательный дискурс // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. 2010. № 3. С. 15-22.
4. Ушаков Д.Н. Парадокс / Толковый словарь Ушакова. URL: http://www.vseslova.ru/index.php?dictionary=ushakov&word=paradoks
5. Благой, Д.Д. Парадокс // Литературная энциклопедия: в 11 т. Т. 8. 1930. С. 205.
6. Шаумян Л.С. Парадокс: [http://bse.sci-lib.com] / Л.С. Шаумян // Большая советская энциклопедия. - 15.03.2008. - URL: http://bse.sci-lib.com/article086820.html (дата обращения 30.01.2017).
7. Эфрон С.Я. Парадокс // Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон: в 12 т. 1994. Т. 9. С. 451-452.
8. Шмид В. Заметки о парадоксе. // Парадоксы русской литературы. 2001. С. 9-16.
9. Quintilianus M.F. Instituüo oratoria. Über IV. l. 41 // Цит. по Шмид В. Заметки о парадоксе. // Парадоксы русской литературы. 2001. С. 10.
10. Aristoteles. De arte rhetorica // Цит. по Шмид В. Заметки о парадоксе. // Парадоксы русской литературы. 2001. С. 12.
11. Успенский Б.А. Что такое парадокс? // Сб. статей к 60-летию Ю.М.Лотмана. 1982. С. 25-31.
12. Делез Ж. Логика смысла. 1995. С. 33-55, 89-103.
13. Бахтияров К.Н. В сетях парадоксов, поиски выхода (методологический аспект) // Общественные науки и современность. 1997. № 3. С.181-184.
14. Карасик В. И. Парадокс как эмоциональный текст // Карасик В. И. Язык и эмоции. - Волгоград: Перемена, 1995. C. 162.
15. Войнов ДА. Креативность интернет-коммуникации как способ индивидуального политического участия граждан // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2012. № 1. С. 117-126.
16. Дружинин А.М. Управление смыслами в манипулятивных коммуникациях // Актуальные проблемы государственного управления, экономики, юриспруденции и психологии сборник научных трудов. Москва, 2015. С. 57-66.
17. Пеньков Б.В. Интердискурсивность: образовательный и финансово-экономический дискурс // Сервис в России и за рубежом. 2016. Т. 10. № 8. С. 29-41.
18. Семухина Е.А. Языковые категории и их типы. Модусные языковые категории // В книге: Проблемы современной лингвистики в контексте антропоцентризма. Саратов, 2016. С. 30-46.
19. Кизин М.М., Белоусова А.С. История музыкально-театрального творчества детей в России. - Москва, 2016. - 206 с.
20. Семухина Е.А. Лингвосемиотические характеристики религиозной сферы французской культуры // Язык и мир изучаемого языка. 2015. № 6 (6). С. 94-97.
21. Stählin G. Skandalon. Die Geschichte eines biblischen Begriffs. Gütersloh, 1930 // Theologisches Wörterbuch zum Neuen Testament. Bd. 7. Stuttgart, 1964. S. 338-358. // Цит. по Шмид В. Заметки о парадоксе. // Парадоксы русской литературы. 2001. С. 14.
22. Russell B. The principles of mathematics, 1903. С. 23-33.
23. Дэвисон А. Лингвистическое или прагматическое описание: размышление о «Парадоксе перформативности» // Новое в лингвистике, № 17, 1986. С.246
24. Костюк В.Н. Парадокс: логико-системный анализ // Системные исследования. Метод. проблемы. 1980. С. 344-357.
25. Френкель А., Бар-Хиллел И., Основания теории множеств. 1973. С. 42-47.
26. Якобсон Р. Взгляды Боаса на грамматическое значение. Избр. Работы. 1985. С.231-238.
27. Лир Э. Большая книга чепухи. 2010. С. 11-35.
28. Morgenstern Ch. Galgenlieder. 1979. S. 3-67
29. Кэрролл Л. Приключения Алисы в стране чудес. 1982. С. 257.
30. Демурова Н. Льюис Кэрролл. Очерк жизни и творчества. 1979. С. 158-165.
Информация об авторе:
Information about author:
Стрельцова Наталья Даниловна,
Старший преподаватель, заведующий кафедрой
общих дисциплин факультета СПО, АНОО ВО «Воронежский экономико-правовой институт», г. Воронеж, Россия
Streltsova Natalia Danilovna,
Senior Lecturer, Head of the Department of General Disciplines, Faculty of Secondary Vocational Education, Voronezh Economic and Legal Institute, Voronezh, Russia
