CC BY
10УДК 902/904: 903.25
DOI: 10.31250/2658-3828-2024-1-116-131
К.в. ЧУГУНОВ
Государственный Эрмитаж,
Дворцовая наб., 34, Санкт-Петербург, 190000, Россия E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0003-1977-7189
ПАРАДНЫЕ ПЕКТОРАЛИ ИЗ ТУВИНСКОЙ ДОЛИНЫ ЦАРЕЙ
АННОТАЦИЯ _ .
В статье подробно рассматриваются две пекторали из элитных погребений в Туве — из могилы 5 в Аржане-2 и могилы 9 в Чинге-Тее I. Сравнивались изображения на этих церемониальных предметах и их морфологические особенности. Общее построение композиции орнамента и в какой-то мере иконография фигур животных чрезвычайно схожи на обоих предметах. однако подробное рассмотрение атрибута из Чинге-Тея I обнаруживает довольно много отличий от аржанского изделия. На обеих пекторалях звери расположены относительно спирально-вихревых фигур, но направлены в противоположные стороны. Несмотря на общее сходство декора, обусловленное, вероятно, семантикой этого атрибута в культуре, животные на пекторалях были выполнены в разной манере. Пектораль из Чинге-Тея I уникальна своими петлями для пропускания бус, припаянными по краям пластины. На аржанской пекторали, на ее внутренней поверхности и только вдоль внешнего края, тоже были петли, но их срезали. Сравнение показы-
вает, что эти изделия в культуре номадов Центральной Азии, безусловно, имели одинаковую семантическую нагрузку. Другие находки в могиле 9 Чинге-Тея I позволяют допустить, что в ней был погребен человек с трофеями, добытыми в дальнем походе. Соответственно, и парадная пектораль вполне может быть привезена издалека. Так, припаянные петли с цепочками на концах ассоциируются именно с изделиями Урарту и не характерны для изделий кочевников. Не исключено, что истоки заложенной в этих изделиях мифологемы (возможно, переосмысленной кочевниками) надо искать в областях земледельческих цивилизаций Ближнего востока, но сами изделия, судя по устойчивым орнаментальным схемам, были выполнены мастерами, связанными с более близкими регионами, возможно с Синьцзяном. относительно пекторали из Аржана-2 такие предположения сделаны ранее, но находка еще одного подобного атрибута в могиле Чинге-Тея I делает гипотезу дальних западных связей кочевников центральной Азии еще более правдоподобной.
Ключевые слова: парадные пекторали, искусство звериного стиля, элитные комплексы, Тува, ран-нескифское время, Ближний Восток.
Для цитирования: Чугунов К.В. Парадные пекторали из тувинской Долины царей // Camera praehistorica. 2024. № 1 (12). С. 116-131. DOI: 10.31250/2658-3828-2024-1-116-131.
K.V. CHUGUNOV
State Hermitage,
Dvortsovaya nab., 34, St. Petersburg, 190000, Russian Federation E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0003-1977-7189
CEREMONIAL PECTORALS FROM THE TUVAN VALLEY OF THE KINGS
The article examines in detail two pectorals from elite burials in Tuva, namely from grave 5 in Arzhan-2 and grave 9 in Chinge-Tey I burial mounds. The images on these ceremonial objects and their morphological features were compared. The general patterns of the ornament and, to some extent, the iconography of the animal figures are extremely similar on both subjects. However, a detailed examination of the pectoral from Chinge-Tey I reveals quite a lot of differences from the Arzhan one. On both pectorals, the animals are located along the spiral-vortex pattern, but oriented in opposite directions. Despite the general similarity of the decor, probably due to the semantics of this item in culture, the animals on the pectorals were executed in a different manner. While on Chinge-Tey I pectoral the loops for passing beads were soldered along the edges of the plate, the loops on the Arzhan pectoral were located on its inner surface and only along the outer edge, but later they were cut off. The comparison reveals that these pro-
ducts certainly had the same semantic loading in the culture of the Central Asia nomads. Other finds in grave 9 of Chinge-Tey I suggest that a male was buried with his trophies obtained in a long-distance military campaign. Accordingly, the ceremonial pectoral may well be brought from afar. Thus, soldered loops with chains at the ends are associated with the Urartu products and are not typical for the nomad ones. It is possible that the mythologeme embedded in these items (perhaps reinterpreted by nomads) should be sought in the areas of agricultural civilizations of the Middle East, but the pectorals themselves, judging by the stable ornamental patterns, were made by craftsmen associated with closer regions, perhaps with Xinjiang. Such assumptions were made earlier in relation to the pectoral from Arzhan-2, but the discovery of another similar attribute in the grave of the Chinge-Tey I burial mound makes the hypothesis of distant western connections of the nomads of Central Asia even more plausible.
abstract
Key words: ceremonial pectorals, animal style art, elite complexes, Tuva, early Scythian time, Middle East.
For citation: Chugunov K.V. Ceremonial pectorals from the Tuvan Valley of the kings. Camera praehistorica. 2024, no. 1 (12), pp. 116-131. DOI: 10.31250/2658-3828-2024-1-116-131 (in Russian).
введение
Могила 9, открытая в 2022 г. под каменной кладкой погребально-поминального комплекса Чинге-Тей I [Чугунов, Сутягина 2022], еще раз продемонстрировала богатство элитарной кочевой культуры раннескифского времени, широ-
ко известное по материалам кургана Аржан-2. Несмотря на то что это погребение не является основным в кургане, молодой мужчина, захороненный в нем, безусловно, занимал высокое положение в кочевом обществе, соорудившем этот «царский» мемориал. На его элитарный статус указывают и железное оружие, апплици-
Рис. 1. Пектораль in situ в могиле 9 кургана Чинге-Тей I. Фото В.И. Никифорова Fig. 1. The pectoral in situ from grave 9 of the Chinge-Tey I mound. Photo by V.I. Nikiforov
рованное золотом, и многочисленные бляшки, декорировавшие костюм и горит, и штаны, покрытые мельчайшим золотым бисером, и другие атрибуты, сопровождавшие погребенного. Многие находки в могиле находят аналогии (как прямые, так и косвенные) в основном захоронении Аржана-2. Это не удивительно, учитывая то, что оба комплекса относятся к алды-бельской культуре Тувы. Сопоставление материалов Аржана-2 и Чинге-Тея I, как уже неоднократно отмечалось, указывает на то, что последний был построен позже, возможно, уже в начале VI в. до
н. э. Однако эта статья посвящена не вопросам хронологии, а лишь одному предмету из открытого комплекса, имеющему соответствие в «царской» могиле Аржана-2.
Речь пойдет о великолепной орнаментированной пекторали, лежавшей на груди погребенного в могиле 9 Чинге-Тея I (рис. 1). Это самый массивный предмет из золота, обнаруженный в захоронении, при первом взгляде на который бросается в глаза близость декора, покрывающего его поверхность, изображениям, нанесенным на пектораль из Аржана-2. Действительно, общее
построение композиции орнамента и в какой-то мере иконография фигур животных чрезвычайно схожи на обоих предметах. Однако подробное рассмотрение атрибута из Чинге-Тея I обнаруживает довольно много отличий от ар-жанского изделия.
ПЕКТОРАль из АРжАнА-2: описание и история исследований
Сравнение двух предметов предполагает их подробное описание. Пектораль из Аржана-2 неоднократно публиковалась и детально описана в статье, посвященной находкам изделий этой категории в азиатских памятниках [Чугу-нов 2014: 64-66]. Для сопоставления с новой находкой приведу ее описание и здесь, сопроводив некоторыми дополнительными комментариями, касающимися технологии изготовления пекто-рали, насчет которой имеются разные мнения.
Аржанская пектораль имеет серповидную форму с закругленными концами и пробитыми в них отверстиями. В каждое из отверстий пропущено по золотой цепочке (рис. 2). Как определила Барбара Армбрустер [Cugunov et al. 2010: 63, 64; Armbruster 2010: 196], технология изготовления пекторали — литье по утрачиваемой восковой модели. Напротив, P.C. Минасян посчитал, что изображения на ее поверхности вырубались и резались, а следы литейной поверхности на пекторали не фиксируются [Минасян 2004: 41]. Однако на обороте изделия хорошо заметен небольшой поперечный валик, судя по всему, образовавшийся в результате ремонта восковой модели, трещина на которой была залита перед ее запечатыванием в форму (рис. 3). соответственно, я склонен считать, что в данном случае права Б. Армбрустер и лицевая поверхность предмета покрыта рельефным орнаментом, выполненным еще на модели и проработанным после отливки, по-видимому, ножом или зубилом. То, что трасологами не прослежены следы литейной поверхности, не удивительно, поскольку пектораль была очень тщательно обработана после литья и, очевидно, долго использовалась.
На это указывают царапины и следы потертостей на гранях пластины. На оборотной стороне предмета вдоль внешнего края также хорошо заметны следы от 37 срезанных некогда петелек.
Декор аржанской пекторали композиционно состоит из двух рядов изображений животных, разделенных изогнутыми ^образными фигурами. Эти фигуры сформированы на поверхности орнаментом из спиралей и расходящихся от них в две стороны концентрических линий. Животные показаны в профиль, головой почти всегда обращены к краям пекторали (за двумя исключениями). Ряд из 13 зверей показан (по отношению к зрителю) головой влево вдоль внутреннего края изделия, вдоль внешнего края насчитывается 18 фигур, также головой влево (кроме двух), но перевернутых ногами к ряду над ними. Образы животных переданы с акцентированием видовых признаков и всегда в той или иной степени определимы. В каждом ряду присутствует по одному хищнику, остальные — копытные. Абсолютное большинство из них (за одним исключением) имеют длинный прямой рифленый рог и могут быть обобщенно определены как антилопы. образов прочих зверей всего по три в том и другом ряду. все они сосредоточены ближе к центру. вдоль внутреннего края справа налево после пяти фигур антилоп изображен кошачий хищник, затем, после еще одной антилопы следуют баран и кабан, завершают ряд снова четыре фигуры копытных с длинным рогом. внешний ряд начинается, как и внутренний, с пяти антилоп, далее следует олень, потом изображен хищник с прямым хвостом и когтистыми лапами (вероятно, волк), за которым еще один олень — самая крупная фигура, расположенная почти в центре пекторали. Композиция фигур во второй половине этого ряда усложнена — следующие далее изображения травоядных четырежды сгруппированы попарно, причем во второй от центрального оленя паре наблюдается случай расположения копытного головой к центру, а не к краю пластины, и, соответственно, навстречу своему ряду. Четвертую пару образуют антилопа и баран, а замыкают
Рис. 2. Пектораль из могилы 5 кургана Аржан-2. Фото А. Бронникова Fig. 2. Pectoral from the grave 5 of the Arzhan-2 mound. Photo by A. Bronnikov
ряд две раздельные фигуры, предпоследняя из которых является изображением копытного без рогов. Последняя — антилопа около левого отверстия на конце пекторали — также направлена головой вправо навстречу остальным. Поза всех животных почти идентична: голова приподнята, заостренная морда вытянута вперед,
в то время как ноги оттянуты назад. создается впечатление, что звери показаны в прыжке, причем у некоторых животных передние ноги не изображены, а задние продублированы.
Пектораль из Аржана-2, как упомянуто выше, была рассмотрена в контексте атрибутов этой категории, найденных на памятниках сибири
[Чугунов 2014]. В статье сделана попытка приблизиться к пониманию смыслового значения этих предметов в культуре кочевых племен. Тогда было установлено, что все пекторали, найденные в могилах надетыми на погребенных, обнаружены только в мужских комплексах.
кроме того, высказывалось предположение, что, возможно, ключом к пониманию места этих атрибутов в культуре является далекое от Центральной Азии искусство древних цивилизаций Ближнего Востока. Наибольшее число пекторалей происходит из памятников Урарту [Kellner 1991: 164-166], причем здесь присутствуют не только сами серповидные украшения (рис. 4: 2, 3), но, что гораздо важнее, такие предметы воспроизводились у бронзовых скульптур людей и мифических синкретических существ, которые всегда безбородые (рис. 4: 1). Это обстоятельство привело к трактовке их как изображений евнухов [Merhav 1991: 171]. Безбородых персонажей с пекторалями можно найти среди ассирийских рельефов (рис. 4: 4), причем специалисты отмечают, что они здесь очень редки. В результате этой серии сопоставлений высказывалось предположение, что пекторали
можно связать с институтом энареев, отмеченным Геродотом у скифов [Чугунов 2014]. Однако в 2021 г. был исследован алды-бельский курган в сателлитном могильнике Чинге-Тея I, где простые пекторали найдены на погребенных в двух могилах. Одна, как и отмечалось ранее, в мужском погребении, но в другом случае пектораль лежала на скелете пожилой женщины. соответственно, нельзя исключать, что пектораль, висевшая в основной могиле Аржана-2 в углу погребального сруба, все-таки является атрибутом «царицы» и знаковые функции ее иные.
специальную статью аржанской пекторали посвятил В.А. Кисель. Известный исследователь скифской и ближневосточной торевтики предпринял попытку выяснить происхождение предмета, исследовал стилистику изображений на нем и предложил трактовку их символики [Кисель 2017]. Он в целом согласился, что корни традиции подобных изделий лежат на территории Урарту, и даже предположил, что для изготовления ее использовалось нагрудное украшение ассиро-урартского типа, которое было заужено и укорочено. Эта версия базировалась на мнении Р.С. Минасяна о нанесении узора на гладкую
Рис. 3. Деталь пекторали из могилы 5 кургана Аржан-2: следы ремонта модели и основания срезанных петель на обороте. Фото Б. Армбрустер
Fig. 3. A detail of the pectoral from the grave 5 of the Arzhan-2 mound: traces of repair of the model and the base of cut loops on the reverse. Photo by B. Armbruster
Рис. 4. Пекторали и их изображения в культуре Ближнего Востока: 1 — бронзовая скульптура, Урарту, Топрак-Кале (по: [Merhav 1991:171, fig. 4]); 2 — золотая пектораль, Урарту (по: [Kellner 1991:165, fig. 3); 3 — бронзовая пектораль, Урарту, Нор-Ареш (по: [Merhav 1991:172, fig. 6)]; 4 — изображение евнуха на дворцовом рельефе из Нимруда (комната G), Ассирия (по: [Merhav 1991:174, fig. 10а)]
Fig. 4. Pectorals and their images in the culture of the Middle East: 1 — bronze sculpture, Urartu, Toprak-Kale (after: [Merhav 1991: 171, fig. 4)]; 2 — golden pectoral, Urartu (after: Kellner 1991: 165, fig. 3)]; 3 — bronze pectoral, Urartu, Nor-Aresh (after: [Merhav 1991: 172 fig. 6)]; 4 — the image of the eunuch on the palace relief from Nimrud (room G), Assyria (after: [Merhav 1991: 174 fig. 10a)]
пластину, и не может быть принята. Даже если допустить такую технологию, то в случае вырубания пластины из более широкого изделия мы должны предположить, что ряд петель на первоначальной форме пекторали должен быть смещен к центральной ее оси, что маловероятно.
Стилистику уникального декора Б.А. Кисель связывает с ареалом культур синьцзяна и счи-
тает, что мастер, выполнивший орнамент, работал в традициях, сложившихся на этой территории. Такое определение художественной школы, привнесшей в искусство кочевников мотивы спирально-вихревых орнаментов, выглядит обоснованным и подтверждается многочисленными параллелями, приведенными в статье. Исследователь предполагает, что автор декора был пред-
ставителем скотоводческой культуры Синьцзя-на (возможно, культуры субэйси), однако едва ли справедливо соотносить такую школу орнаментации лишь со скотоводами. Я считаю, что именно в земледельческих оазисах синьцзяна сохранялись традиции торевтики цивилизации Окса, или Бактрийско-Маргианского археологического комплекса [Чугунов 2016], распространившиеся и на скотоводческое окружение. у нас пока нет прямых археологических подтверждений этой гипотезы, но она может объяснить продолжение в элитарной культуре номадов сложных технологий точной пайки и грануляции, начало которых лежит в области цивилизаций Ближнего востока. Очень вероятно сохранение именно в оседлой земледельческой среде некоторых мифологических парадигм, воспринятых и адаптированных кочевниками. Исходя из этого, более убедительной выглядит трактовка в.А. Киселем декора на аржанской пекторали как изображение Космического древа с жертвенными животными и связанной с ним вселенской охоты, разделяющей сутки на день и ночь [Кисель 2017: 124].
пектораль из чинге-тея I: описание
Теперь подробно рассмотрим новую находку в могиле 9 Чинге-Тея I (рис. 5). Как отмечено выше, массивная золотая пектораль лежала на груди погребенного мужчины. расстояние между концами этого серповидного изделия — 12 см, максимальная ширина в средней части — 2 см. Несмотря на массивность изделия (толщина пластины достигает 2 мм), оно довольно сильно деформировано камнями, залегавшими на перекрытии погребальной камеры, которые и раздавили как сам скелет, так и многие атрибуты на нем. рядом с пекторалью собрано большое количество бусин из золота, бирюзы, янтаря и мрамора (рис. 1). вероятно, многие из этих бус были закреплены на пекторали, поскольку на ее торцах припаяны петли — 40 по внутреннему ребру и 52 по внешнему. Не исключено, что петель могло быть больше, поскольку в их рядах заметны
пропуски — два по внешнему ребру и четыре по внутреннему. вместе с разноцветными низками бус, пропущенными в эти петли, все изделие приобретало вид полихромного украшения.
Фиксация пекторали на шее осуществлялась при помощи витых золотых цепочек, закрепленных к концам серповидного предмета припаянными петлями, согнутыми из полосок золота. Правая по отношению к лицевой поверхности цепочка заканчивается золотой полусферической пуговицей, которая прикреплена к ней при помощи проволочного ушка, припаянного на обороте. На эту пуговицу, очевидно, надевалась петля из органического материала (возможно, из сыромятной кожи), продеваемая в последнее звено левой цепочки. Именно к этой петле относится оплетка из золотой проволоки, сохранившаяся рядом (рис. 6). Длина правой цепочки вместе с застежкой — 7 см, длина левой — 6 см.
Декор чинге-тейской пекторали (рис. 5), как сказано выше, на первый взгляд, чрезвычайно напоминает украшение аржанской (рис. 2). В основе его также изогнутые ^образные фигуры, направленные вправо по отношению к зрителю. Здесь таких элементов 11, и они четко обозначены полосками, выполненными в виде витого шнура. Пространство внутри фигур и за их пределами заполнено изображениями животных и спирально-вихревым орнаментом. Как правило, животные вписаны внутри ^образных фигур, и всегда на их изогнутом остром окончании, но иногда располагаются за их пределами ближе к краю пластины пекторали. Орнаментальные элементы занимают остальное пространство и, в отличие от похожего декора на аржанской пекторали, часто сгруппированы по несколько спирально-вихревых фигур вместе. спирали всегда закручены против часовой стрелки, а изогнутые полосы, их образующие, имеют четко ограниченное ровное основание. Они упираются либо на соседний такой же элемент орнамента, либо в край изделия, либо в контур ^образной фигуры.
рассмотрим изображения животных на пек-торали из Чинге-Тея I (рис. 7). Фигуры их всегда
2 см
О
Рис. 5. Пектораль из могилы 9 кургана Чинге-Тей I. Фото В.С. Теребенина Fig. 5. The pectoral from grave 9 of the Chinge-Tey I mound. Photo by V.S. Terebenin
направлены вправо по отношению к зрителю. Открывает ряд изображение сайги, тело которой перекручено — заднее бедро с согнутой ногой обращено к внешнему краю пластины, так же как и голова. Вид животного определяется достаточно уверенно — Saiga tatarica — по характерной форме носа, свисающего в виде хоботка. Поскольку рог не показан, не исключе-
но, что мастер изобразил именно самку сайги, которая полностью занимает площадь первой ^образной фигуры (рис. 7: 1). Следующее животное в ряду также относится к травоядным, но определить его видовую принадлежность точнее, чем антилопа (ЛпЫ1ортае), невозможно. Копытное показано с повернутой назад головой и длинным прямым гладким рогом, направлен-
ным к острию второй V-образной фигуры. Ноги зверя оттянуты назад, причем копыто задней упирается в край пластины ( рис. 7: 2). Внутри третьей фигуры размещены одна за другой сразу две подобные антилопы: первая такая же, как и предыдущая, но с вывернутым крупом; за ней — безрогое копытное. Обе показаны с повернутой назад головой. У первого зверя задняя нога подогнута, а передняя оттянута назад; у расположенного за ним задняя нога также оттянута назад вплотную к внутреннему краю пластины, а передняя направлена вперед (рис. 7: 3). Внутри четвертой V-образной фигуры изображена еще одна пара копытных. Рог у повернутой назад головы первого зверя также упирается в острие фигуры, передняя нога редуцирована, а задняя подогнута. у второй безрогой антилопы голова смотрит прямо, а под мордой обозначена вытянутая вперед нога. Задняя нога вытянута и упирается копытом в край пекторали. Под брюхом зверя обозначена еще одна нога, которая может быть как передней, так и задней (рис. 7: 4). Следующая, пятая фигура вмещает также двух копытных. Впереди расположен олень с повернутой назад головой и ветвистым рогом, обращенным к острию изогнутого треугольника. Его передняя нога вытянута вниз вдоль витого жгута контура предыдущего треугольника, а задняя подогнута. За оленем изображено без-
рогое копытное с направленными назад ногами и головой, также обращенной назад (рис. 7: 5). С внешней стороны контура этого треугольника, вплотную к внешнему краю пластины пек-торали показан зверь с массивным туловищем и длинным приостренным хвостом. Это, несомненно, хищник, вероятно волк. За пределами следующей, шестой ^образной фигуры, пересекающей центральную, самую широкую зону пекторали, такой же зверь изображен вплотную к внутреннему ее краю. Он также имеет длинный волчий хвост и ноги, оттянутые назад. у обоих хищников перед приостренной мордой располагаются окончания рогов, отходящих от отдельно показанных голов копытных: у волка по внешнему краю пекторали — голова антилопы; у зверя по внутреннему — голова оленя. Надо отметить, что эти отдельные головы изображены таким образом, что выходят за пределы контура изогнутых ^образных фигур только окончаниями своих рогов, показанных вплотную к хищникам. Б шестом изогнутом треугольнике за головой антилопы показан кабан, обращенный головой к середине пластины, а подогнутыми вперед ногами — к жгуту у внешнего края. Рогатая антилопа перед ним, изображенная в такой же позе, напротив, ногами обращена к внутреннему краю, а запрокинутой головой направлена вперед, к острию ^образной фигуры (рис. 7: 6).
Рис. 6. Деталь пекторали из могилы 9 кургана Чинге-Тей I. Фото В.С. Теребенина Fig. 6. A detail of the pectoral from grave 9 of the Chinge-Tey I mound. Photo by V.S. Terebenin
Отдельная голова оленя с ветвистым рогом помещена уже в седьмую фигуру, переходящую на правую по отношению к зрителю половину пекторали. Она примыкает к задней части безрогого копытного с подогнутыми ногами и запрокинутой головой, обращенной к острию треугольника (рис. 7: 7). Между витым жгутом контура седьмой ^образной фигуры и внешним краем пластины по центральной оси пекторали в ее самой нижней точке изображена еще одна отдельная голова рогатой антилопы, возможно сайги. Нижнюю часть восьмого изогнутого треугольника занимают две фигуры копытных. Передняя антилопа показана с рогом вдоль спины и острой мордой направлена к острию треугольника; за ней копытное перевернуто безрогой головой к внешнему краю, а обе ноги его оттянуты назад (рис. 7: 8). За пределами контура восьмой ^образной фигуры спиной к внутреннему краю пекторали изображен кошачий хищник с согнутыми когтистыми лапами, тупой мордой и закрученным в спираль хвостом. Можно было бы предположить, что он помещен в следующую, девятую фигуру, где сразу перед ним показаны два травоядных зверя — безрогое копытное и сайга. Однако верхняя граница изогнутого треугольника проходит прямо по спине копытного и упирается в край морды хищника, что визуально исключает его из ^образной области (рис. 7: 9). Следующая, десятая фигура заключает в себе еще одну пару копытных. Ближе к острию треугольника расположена антилопа с подогнутыми ногами, запрокинутой головой и рогом вдоль спины. Безрогий зверь за ней показан другим боком. Его задняя нога оттянута назад и копыто совмещено с внешним краем пластины. Шея животного длинная и изогну-
Рис. 7. Последовательный ряд элементов декора пекторали (1-11) из могилы 9 кургана Чинге-Тей I. Составлена автором по фото В.С. Теребенина Fig. 7. A sequential series of decorative elements of the pectoral (1-11) from grave 9 of the Chinge-Tey I mound. Compiled by the author from photo by V.S. Terebenin
тая, голова прижата к груди (рис. 7: 10). Б последний, одиннадцатый изогнутый треугольник, вероятно, должны быть вписаны сразу три фигуры зверей, но контур V-образного элемента вдоль внутреннего края изделия, возможно, не поместился на узкой пластине. По сути, внутри фигуры изображено только первое животное, которое не имеет рогов и обращено мордой к острому окончанию треугольника, упирающегося в припаянную петлю. За ним следуют кабан с необычно длинным хвостом и олень с ветвистым рогом вдоль спины, показанные редуцированными ногами к внутреннему краю пекторали (рис. 7: 11).
Подводя итог описанию изображений на пек-торали из могилы 9 Чинге-Тея I, нужно обратить внимание на общее композиционное решение размещения всех копытных животных внутри изогнутых ^образных фигур. Относительно их острой части они всегда поочередно занимают то правую, то левую сторону. Хищники же — два волка и кошачий — вынесены за пределы контуров фигур, что едва ли может быть случайным решением и указывает на продуманность всей композиции.
ПАРАДНЫЕ ПЕКТОРАЛИ: ОБЩЕЕ и особенное
Сравнение декора пекторалей из Аржана-2 и Чинге-Тея I при самом общем сходстве, обусловленном, вероятно, семантикой этого атрибута в культуре, обнаруживает довольно много различий. На аржанской пластине изображения животных выстроены в два ряда по краям изделия и всегда показаны ногами к центру, а головой наружу (за двумя исключениями). Поза зверей здесь всегда идентична, независимо от вида животного, — с головой, устремленной вперед, и оттянутыми назад ногами. По сути, профильные изображения животных, зажатые со всех сторон (кроме верха головы, примыкающего к краю пекторали) спирально-вихревыми элементами орнамента, дублируют его. Пары зверей, расходясь от середины пластины, сами об-
разуют ^образные фигуры, которых здесь 13. Возможно, этим объясняется то, что звери на пекторали из Аржана-2 направлены в противоположную сторону относительно V-образных спирально-вихревых фигур, устремленных вправо (относительно зрителя). На чинге-тейской пекторали 11 изогнутых V-образных фигур также направлены вправо, но здесь они более четкие, поскольку имеют контур, обозначенный полосками в виде витого шнура. Беро-ятно, для смыслового наполнения атрибута такое направление было обязательным и мастер, изобразивший животных головой в эту же сторону, усилил его. Не исключено, что особенности иконографии зверей также имели значение, и, возможно, не случайно копытные с повернутой назад головой и вывернутым крупом показаны только в левой половине чинге-тейской пекторали. Расположение хищников за пределами контуров ^образных элементов уже отмечено выше, но их взаимодействие с головами и фигурами травоядных показывает мастерство древнего торевта, хорошо знакомого со стоящей перед ним задачей и сумевшего решить ее композиционно.
Манера исполнения фигур животных на обоих предметах обнаруживает больше различий, чем сходства, несмотря на, казалось бы, одинаковую позу многих образов. Звери на аржан-ской пекторали имеют тонко проработанные детали — рога антилоп всегда рифленые, показана выемка на ушах и обводка каплевидных глаз. Б то же время сами фигуры выполнены достаточно условно — морды животных сформированы двумя плоскостями, передние ноги часто редуцированы, а задние удлинены и порой продублированы. Последний прием совсем не характерен для искусства кочевников. Такая манера наряду с общей орнаментально-стью позволила отнести декор на пекторали из Аржана-2 к произведениям мастера-ювелира, выполнявшего заказ кочевников, но не принадлежащего к их культуре [Чугунов 2014: 66]. С этим согласен и Б.А. Кисель, который в своей систематизации искусства Аржана-2 отнес пек-
тораль к произведениям «имитационного стиля» [Кисель 2019: 99].
Манера исполнения животных на пекторали из Чинге-Тея I иная. У зверей всегда подчеркнуты скулы, показана пасть, глаза каплевидной формы всегда обращены узким окончанием вперед, рога у оленей состоят из 8-видных завитков и имеют направленный к окончанию морды передний отросток. у самых крупных фигур копытных обозначены ноздри, а клык у кабана показан треугольным вырезом. такая иконография вполне соответствует искусству звериного стиля. сходство с образами аржанской пек-торали заключается лишь в том, что передние ноги многих зверей тоже редуцированы, что, безусловно, объясняется одинаковым семантическим наполнением атрибутов. Используя определения В.А. Киселя, этот стиль можно назвать «изысканным», и он демонстрирует, по его мнению, «овладение кочевниками художественными достижениями других культур» [Кисель 2019: 97].
Пектораль из могилы 9 Чинге-Тея I уникальна своими петлями для пропускания бус, припаянными по краям пластины (рис. 5). Этим она отличается от всех пластинчатых серповидных изделий, известных в азиатских памятниках скифского времени. на аржанской пекторали тоже были петли, но на ее внутренней поверхности и только вдоль внешнего края. По какой-то причине их срезали, причем после удаления петель предмет долго использовали, о чем свидетельствует сильная потертость оставшихся от них следов. Возможно, такая особенность, зафиксированная на обеих парадных пекторалях из тувинских элитных комплексов, указывает на их происхождение из одного центра, где традиция дополнять нагрудные атрибуты низками бус была принята. в.А. Кисель указал на пектораль из зивие, которая имеет по внешнему краю ряд отверстий [Кисель 2017: 120], однако надо признать, что другие серповидные украшения, известные в этом ближневосточном регионе как в виде предметов, так и в виде изображений на скульптуре и рельефах, такой особенностью не
обладают. впрочем, надо также отметить, что припаянные петли с цепочками на концах пек-торали из Чинге-Тея I (рис. 6) ассоциируются именно с изделиями Урарту и нехарактерны для изделий кочевников.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Обозначенные выше параллели приобретают особое значение, учитывая находку в могиле 9 чаши из прозрачного зеленоватого стекла с гравированным орнаментом. Подробная публикация этого предмета впереди, но здесь заметим, что по морфологическим признакам и по химическому составу материала найденная чаша имеет восточно-средиземноморское происхождение. Кроме того, на погребенном в могиле 9 Чинге-Тея I молодом мужчине была надета плечевая одежда, украшенная полосами золотых бляшек, выстроенных попарно. Эти ряды пантер, закрепленные на костюме для погребального ритуала, опускались от ворота ниже коленей, что позволяет реконструировать длинный распашной халат. Такой наряд совсем нехарактерен для кочевников и также может быть привезен издалека. все эти находки позволяют допустить, что в исследованной могиле погребен человек с трофеями, добытыми в дальнем походе. соответственно, и парадная пектораль вполне может быть того же происхождения.
Конечно, не исключено, что трофеи могли быть доставлены в Туву не прямо с Ближнего востока, а с какой-то более близкой территории, например из синьцзяна. нельзя забывать, что орнамент на пекторалях находит широкий круг аналогий именно там. в пользу этой версии косвенно указывает находка кожаного ассирийского доспеха в одной из могил в Янхае [ШеПшаии е! а1. 2022]. Однако, как верно замечено при публикации этой находки, для инноваций нет границ.
Подводя итог рассмотрению двух парадных декорированных пекторалей из тувинских элитных комплексов раннескифского времени, можно
заключить, что эти изделия в культуре номадов Центральной Азии, безусловно, имели одинаковую семантическую нагрузку. Не исключено, что истоки заложенной в них мифологемы (возможно, переосмысленной кочевниками) надо искать
Кисель 2017. Кисель В.А. Аржанская пектораль: происхождение, стилистика, символика // «И музою его была наука»: сборник памяти В.А. Кореняко (1952-2016). — Азов: Изд-во Азовского музея-заповедника, 2017 — С. 115-126.
Кисель 2019. Кисель В.А. Погребальное убранство из кургана Аржан-2: декор, технологии, авторство // Camera praehistorica. — 2019. — № 2 (3). — С. 93-122.
Минасян 2004. Минасян P.C. Секреты скифских ювелиров // Аржан. Источник в Долине царей. Археологические открытия в Туве. — СПб.: Славия, 2004. — С. 40-44.
Чугунов 2014. Чугунов К.В. Азиатские пекторали ран-нескифского времени // Ладога в контексте истории и археологии Северной Евразии: сборник статей памяти Д.А. Мачинского. — СПб.: Нестор-история, 2014. — С. 59-70.
Чугунов 2016. Чугунов К.В. Торевтика азиатских номадов и Древний Восток: к вопросу об одном из компонентов искусства Аржана-2 // Кавказ и степь на рубеже эпохи поздней бронзы и раннего железа. — М.: ИВ РАН, 2016. — С. 242-247
Чугунов, Сутягина 2022. Чугунов К.В., Сутяги-на Н.А. Элитное захоронение раннескифского времени в кургане Чинге-Тей I: предварительная
Armbruster, B., Technologische Aspekte der Goldschmiedekunst aus Arzan 2, in: Cugunov K., Parzinger H., Nagler A., Der skythenzeitliche Fürstenkurgan Arzan 2 in Tuva (Archäologie in Eurasien 26; Steppenvölker Eurasiens 3), Mainz: Philipp von Zabern, 2010, S. 183-198.
Cugunov, K., Parzinger, H., Nagler, A., Der skythenzeitliche Fürstenkurgan Arzan 2 in Tuva (Archäologie in Eurasien 26; Steppenvölker Eurasiens 3), Mainz: Philipp von Zabern, 2010, 330 S.
в областях земледельческих цивилизаций Ближнего Бостока, но сами изделия, судя по устойчивым орнаментальным схемам, были выполнены мастерами, связанными с более близкими регионами, возможно с Синьцзяном.
публикация и перспективы исследований // Camera praehistorica. — 2022. — № 2 (9). — С. 8-25.
Armbruster 2010. Armbruster B. Technologische Aspekte der Goldschmiedekunst aus Arzan 2 // Cugunov K., Parzinger H., Nagler A. Der skythenzeitliche Fürstenkurgan Arzan 2 in Tuva. — Mainz: Philipp von Zabern, 2010. — S. 183-198. (Archäologie in Eurasien 26; Steppenvölker Eurasiens 3).
Cugunov et al. 2010. Cugunov K., Parzinger H., Nagler A. Der skythenzeitliche Fürstenkurgan Arzan 2 in Tuva. — Mainz: Philipp von Zabern, 2010. — 330 S. (Archäologie in Eurasien 26; Steppenvölker Eurasiens 3).
Kellner 1991. Kellner H.-J. Medallions and Pectorals // Urartu: A Metalworking Center in the First Millennium B.C.E. — Jerusalem: The Israel Museum, 1991. — P. 164-166.
Merhav 1991. Merhav R. Some Observations Pectorals and Medallions // Urartu: A Metalworking Center in the First Millennium B.C.E. — Jerusalem: The Israel Museum, 1991. — P. 171-176.
Wertmann et al. 2022. Wertmann P., Xu D., Elkina I., Vogel R., Yibulayinmu M., Tarasov P.E., La Rocca D.J., Wagner M. No borders for innovations: A ca. 2700-year-old Assyrian-style leather scale armour in Northwest China // Quaternary International.— 2022. — Vol. 623. — P. 110-126. DOI: 10.1016/j.quaint.2021.11.014.
Chugunov, K.V., Aziatskie pektorali ranneskifskogo vre-meni [Asian Pectorals of the Early Scythian Period], in: Ladoga v kontekste istorii i arkheologii Severnoi Evrazii: sbornik statei pamiati D.A. Machinskogo, St. Petersburg: Nestor-istoriya Publ., 2014, pp. 59-70, (in Russian).
Chugunov, K.V., Torevtika aziatskikh nomadov i Drevnii Vostok: k voprosu ob odnom iz komponentov iskusst-va Arzhana-2 [Toreutics of Asian Nomads and the Ancient East: on the Question of One of the Components
список литературы
references
of Arzhan-2 Art], in: Caucasus and steppe at the turn of the Late Bronze and Early Iron Epoch, Moscow: IV RAN Publ., 2016, pp. 242-247, (in Russian).
Chugunov, K.V., Sutiagina, N.A., Elitnoe zakhoronenie ranneskifskogo vremeni v kurgane Chinge-Tei I: predvaritel'naia publikatsiia i perspektivy issledovanii [An Elite Burial of the Early Scythian Period from the Chinge-Tey I Kurgan: Preliminary Publication and Research Perspectives], Camera praehistorica, 2022, no. 2. pp. 8-25, (in Russian).
Kellner, H.-J., Medallions and Pectorals, in: Urartu: A Metalworking Center in the First Millennium B.C.E., Jerusalem: The Israel Museum, 1991, pp. 164-166.
Kisel, V.A., Arzhanskaia pektoral': proiskhozhdenie, stil-istika, simvolika [Arzhan Pectoral: Origin, Stylistics, Symbolism], in: «I muzoiu ego byla nauka»: sbornik pamiati V.A. Koreniako (1952-2016), Azov: Izdatel'stvo Azovskogo muzeia-zapovednika Publ., 2017, pp. 115126, (in Russian).
Kisel, V.A., Pogrebal'noe ubranstvo iz kurgana Arzhan-2: dekor, tekhnologii, avtorstvo [Funeral Paraphernalia from Kurgan Arzhan-2: Decor, Technologies, Authorship], Camera praehistorica, 2019, no. 2, pp. 93-122, (in Russian).
Merhav, R., Some Observations Pectorals and Medallions, in: Urartu: A Metalworking Center in the First Millennium B.C.E., Jerusalem: The Israel Museum, 1991, pp. 171-176.
Minasian, R.S., Sekrety skifskikh iuvelirov [Secrets of the Scythian Jewelers], in: Arzhan. Istochnik v Doline tsa-rei. Arkheologicheskie otkrytiia v Tuve, St. Petersburg: Slaviia Publ., 2004, pp. 40-44, (in Russian).
Wertmann, P., Xu, D., Elkina, I., Vogel, R., Yibulayin-mu, M., Tarasov, P.E., La Rocca, D.J., Wagner, M., No Borders for Innovations: A ca. 2700-Year-0ld Assyrian-Style Leather Scale Armour in Northwest China, Quaternary International, 2022, vol. 623, pp. 110-126.
Поступило в редакцию: 05.03.2024 Рекомендовано в печать: 04.04.2024 Опубликовано: 14.06.2024
Article
Submitted: 05.03.2024 Accepted: 04.04.2024 is published: 14.06.2024
