CC BY
195
СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
УДК 94(47)«1850/1917»:316.74:37
В.А. Веременко
Пансионы в России во второй половине XIX - начале ХХ в.
В статье анализируется организация жизни школьников в частных пансионах России во второй половине XIX - начале ХХ в. Обращается внимание на то, что различия в формах создаваемых в стране пансионов были обусловлены теми задачами, которые ставили перед собой их владельцы. Среди этих задач наиболее распространенными были: получение прибыли, оказание помощи иногородним родителям в обучении детей и реализация передовых педагогических установок.
The article analyzes the organization of pupils’ life in a private boarding school of Russia in the second half of XIX - early XX centuries. Attention is drawn to the fact that differences in the forms of boarding schools created in the country were caused by the owners’ tasks. Among these tasks, the most common were: profit, helping to nonresident parents to educate children and implementation of advanced educational systems.
Ключевые слова: пансионы, частные учебные заведения, совместное обучение, элитные школы, общежития.
Key words: boarding schools, private schools, co-education, elite schools, dormitories.
Под пансионами в дореволюционной России подразумевались учреждения двух видов: 1) это были закрытые частные учебные заведения, наиболее широко распространенные в период до 1870-х гг. В дальнейшем (в связи с развитием сети открытых учебных заведений) многие пансионы, особенно женские, перепрофилировались в учебные заведения по подготовке детей к обучению в собственно средней школе, давая образование на уровне приготовительного и 1-2-го классов учебных заведений Министерства народного просвещения [7, с. 51-52]. 2) пансионами назывались своего рода общежития (как частные, так и государственные) при открытых школах, куда можно было поместить ребенка, родители которого проживали вне местности обучения. Заметим, что часть открытых средних учебных заведений стала таковыми во второй половине XIX в. путем допуска приходящих учеников и полупансионеров в бывшие закрытые учреждения [3].
© Веременко В.А., 2015
33
Существовало три основные причины, побуждавшие частных лиц к открытию пансионов. Во-первых, это стремление к извлечению материальной выгоды. Для многих женщин - начальниц и владелиц пансионов - это был единственный способ обеспечить суще-существование себе и своим семействам, поэтому с одной стороны, они устанавливали высокую стоимость обучения/пребывания детей, которая могла превышать 600 р. в год, а с другой пытались максимально сэкономить на пансионерах. Во-вторых, благотворительная деятельность, когда частное лицо (или сословно-общественное учреждение) оказывало помощь в воспитании и обучении детей нуждающихся представителей своей социальной группы или жителям той или иной местности. Во второй половине XIX - начале ХХ в. в связи с серьезным ухудшением экономического положения дворян [5], практически в каждом регионе открывались специализированные дворянские пансионы, содержавшиеся на средства частных благотворителей или местных дворянских обществ. В-третьих, значительно реже, чем в первых двух случаях, такие частные пансионы создавались для реализации передовых педагогических установок, апробации в России достижений западной и отечественной педагогической мысли [8, с. 5; 14; 11. Д. 1316; 1334]. Каждая из целей организации пансиона, несомненно, отражалась на условиях быта школьников в стенах того или иного заведения.
В большинстве случае жизнь учащихся в пансионах заметно отличались от закрытых элитных школ, где действовала строгая «английская система» с железной дисциплиной, ранними подъемами и «спартанскими» условиями быта [3]. Конечно, многое зависело от позиции хозяина (хозяйки) - начальника (начальницы) конкретного пансиона, некоторые из которых стремились насколько возможно дублировать правила казенной закрытой школы, но, в большинстве случаев, условия жизни в пансионах (в том числе и в отношении правил гигиены и санитарии) были проще и подвергались меньшей регламентации [6, с. 171-172; 8, с. 6-7]. Недаром мемуаристы, которым пришлось побывать и в частных пансионах, и в казенных закрытых учебных заведениях, в один голос отмечали отсутствие «казенщины», домашний характер отношений между детьми и персоналом в пансионе, где было «не житье, а масленица» [16, с. 130131]. Созвучные оценки и образы обнаруживаются и в художественной литературе того времени. Так, в «повести для юношества» Л.А. Чарской - «Ради семьи», действие которой разворачивается в одном из частных женских пансионов Санкт-Петербурга, рисуются близкие, свободные отношения между персоналом и девочками. Причем одна из воспитательниц, всеобщая любимица Магдалиноч-ка, несмотря на тяжелую стадию чахотки(!), живет в одном помеще-
34
нии с ученицами, которые выражают свою любовь к ней объятиями и поцелуями [13].
Частный характер большинства подобных учреждений делал в них возможным то, что представлялось совершенно недопустимым в казенной школе, например, совместное обучение мальчиков и девочек [2; 4]. Если в 50-70-е гг. XIX в. эти новации чаще всего осуществлялись «в силу необходимости», являясь следствием отсутствия достаточного числа средних учебных заведений в конкретной местности или способом увеличить контингент, а вместе с ним и доход заведения [6], то в конце XIX - начале ХХ в. - всё чаще как сознательно проводимая мера [14, с. 1-2; 4]. Впрочем, проверяющие инстанции, как правило, либо негативно, либо с изрядной долей осторожности относились к этой практике. Поэтому руководителям пансионов, по крайней мере до начала ХХ в., приходилось прибегать к различным ухищрениям, например, выставлять кого-либо из персонала для «дозора». Как только проверяющий приближался к зданию пансиона, мальчики, по указанию учителя, должны были моментально перейти в другое классное помещение [1, с. 24-25].
В дореформенное время во многие из пансионов дети принимались вместе с личной прислугой, в обязанности которой входил уход за ребенком и его вещами, а также контроль и информирование родителей обо всех обстоятельствах жизни школьника. По воспоминаниям современников, в этой среде нередко происходили «стычки и баталии» на почве разногласий «об исключительном благородстве той дворянской фамилии, юный отпрыск которой вверен был заботам той или другой горничной». Конечно же, «всякий такой скандал мгновенно облетал весь пансион, а воспитанницы принимали участие в происшедшей ссоре и вступались за ту или другую сторону» [16, с. 130-131]. Если же родители не имели возможности приставить к детям собственную прислугу (или это не допускалось правилами учебного заведения), то они стремились дать отпрыску необходимые наставления, тексты которых содержали инструкции на все случаи жизни, а одним из пунктов было обязательное требование отчитываться в форме дневника и/или писем о каждом прожитом дне [9. Д. 11. Л. 1-2].
В пореформенные десятилетия, в связи со значительными изменениями в экономико-социальном положении российского дворянства [5], практика отправки прислуги в пансионы вместе с дворянскими детьми полностью сошла на нет.
К концу XIX в. основная масса пансионов была рассчитана не более чем на несколько десятков человек. Очень часто для них выделялся отдельный этаж, а то и просто две или три комнаты в здании учебного заведения, в котором помимо пансионеров учились
35
еще приходящие ученики и полупансионеры (т. е. те, кто получали в школе питание, но ночевать уходили домой). Соответственно и подход хозяев пансионов к детям мог быть двояким: либо просто обеспечение нуждающихся кровом, но без особого контроля над их жизнью, деятельностью, соблюдением гигиенических норм и пр., либо специально организованное совместное проживание, с тем, чтобы «постоянная совместная жизнь детей с учительским персоналом создала из школы большую семью, где полная свобода ребенка тесно слилась с строгим семейным режимом». Так, в школе Е.С. Левицкой в Царском Селе существовал следующий распорядок: «Классные уроки (длительностью от 25 до 50 минут в зависимости от возраста), как требующие большого умственного напряжения, разделены гимнастикой и пятиминутным отдыхом и оканчиваются в 1 час дня; послеобеденное же время (с 2 ч дня) посвящается практике иностранных языков, прогулке, играм и ручному труду на открытом воздухе, работе в мастерских, пению, рисованию, лепке, танцам, самостоятельному чтению, практическим занятиям по начальной топографии и лекциям по всевозможным отраслям знания.
В вечернее время (от 6 до 7 часов) дети продумывают по конспектам все слышанное в классе, исполняют различные письменные работы, как-то: самостоятельные сочинения, решение и составление задач и пр., а также привыкают пользоваться литературными источниками...» [14, с. 1]. Очевидно, что стоимость обучения во втором случае была значительно выше, чем в первом, и могла достигать в начале ХХ в. 800-900 р. в год.
Интересно, что такие очень дорогие, элитные школы, с «семейной обстановкой», очень часто вспоминались учащимися далеко не со светлыми чувствами. Вот, например, как описывал вышеупомянутую школу В.А. Свитальский:
«1911-1912. Царское Село. «Школа Левицкой», на английский манер. Форма: спортивный английский костюм с короткими брюками, чулки с отворотами (как нынешние спортивные гетры). До завтрака красные чулки, после завтрака черные. Кепки всегда красные, галстук красный, костюм серый. Знак школы - подснежник, носится на булавке в галстуке и на кепке вышивкой. Режим, приблизительно, следующий: школа представляет собой закрытое учебное заведение, т. е. ученики не приходят, а живут в ней. Провинившиеся, или не имеющие родителей, остаются на каникулы при школе. И зимой и летом форточки открыты.
Каждый корпус имеет во главе «дядьку», который будит всех, ему поднадзорных, в 7 часов утра, после чего в умывалке все подряд обливаются ледяной водой. После этого все гуськом пробегают под надзором дядьки аллею, специально для этой цели служащую.
36
Затем следует молебен, после чего все идут к завтраку. Если кто-либо не доел чего-либо за завтраком, обедом ли, ужином, на следующее, хронологически, принятие пищи, ему подают то же самое, пока он этого не съест.
На особые случаи имеется карцер. Параллельно, с ведома начальства, существует товарищеский суд, с узаконенной, таким образом, поркой гимнастической резиновой туфлей. Ударов от 50 до 200» [15, с. 81].
Иногда сами хозяева/учителя школ поселяли у себя несколько учеников, как правило, не более десяти. Такие своего рода квартирные пансионы занимали промежуточное положение между собственно пансионами и жизнью подростков на квартирах. В доме учителя дети, под его контролем, соблюдали режим, питались за общим столом. Вечером преподаватель проверял выполнение домашних заданий или устраивал домашние вечера чтения или музыки. В столицах данная система особенно практиковалась в «передовых» учебных заведениях, в которые часто поступали дети из провинции, где таких учреждений было значительно меньше [10, с. 79-82]. Подобный пансион существовал, например, при гимназии Стоюниных, хозяева которой помещали в свою семью несколько учениц на учебную неделю (на воскресенье дети уезжали домой) или даже на все учебное время [9. Д. 316. Л. 20-37; 40-58].
Таким образом, во второй половине XIX - начале ХХ в. школьники обучавшиеся (проживавшие) в пансионах оказывались в совершенно различных по характеру и организации заведениях, а под этим названием могло скрываться и место, где ребенок получал только кров, и элитное учебное заведение со сложной программой и полной регламентацией жизни.
Список литературы
1. Васенко П.Г. Воспоминания о моей жизни и прошлом быте (публ. подг. В. В. Митрофанов) // Клио. - 2013. - № 11(83). - С. 22-28.
2. Веременко В.А. Идея совместного обучения и ее реализация в средней школе России в начале ХХ века // Духовная жизнь региональных сообществ: история, культура, повседневность: сб. докл. междунар. науч. конф. - Казань, 2014. - С. 251-254.
3. Веременко В.А. Особенности школьного быта дворян в государственных закрытых учебных заведениях России (вторая половина XIX - начало ХХ вв.) // Вестн. Череповецкого гос. ун-та. - 2014. - № 8 (61). - С. 33-36.
4. Веременко В.А. Проблемы среднего совместного образования в России (школа Е.С. Левицкой в Царском Селе) // 300 лет Царскому селу: сб. науч. ст. / отв. ред. В. А. Веременко. - СПб., 2010. - С. 63-67.
5. Веременко В. А., Тропов И. А. Реформы и микросоциальные процессы в России (вторая половина XIX - начало ХХ вв.) // Социально-экономическая и политическая модернизация в России. XIX-ХХ вв.: сб. науч. ст. / отв. ред. И. В. Кочетков. - СПб., 2001. - С. 55-63.
37
6. Луговой А. Как росла моя вера // Вестн. Европы. - 1909. - Кн. 3. -С. 170-176.
7. Марасанова В.М., Албегова И.Ф., Шаматонова Г.Л. Женщины и образование в конце XVIII - начале ХХ в. (на примере Ярославской губернии) // Женщина в рос. о-ве. - 2011. - № 1. - С. 44-54.
8. Мицюк Н.А. «Образование не для одной только гостиной». Феномен провинциальных женских пансионов // Женщина в рос. о-ве. - 2012. - № 2. -С. 3-9.
9. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 163.
10. Свободное воспитание. - 1908-1909. - № 11. - С. 79-82.
11. Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб). Ф. 536. Оп. 4.
12. Циркуляр по Казанскому учебному округу. - 1873. - № 3.
13. Чарская Л. А. Ради семьи: повесть для юношества. - М., 1914.
14. Школа Е.С. Левицкой в Царском Селе. - СПб., 1903.
15. Шумихин С. У меня свои вкусы, ощущения и судьба: В. А. Свитальский по воспоминаниям М.М. Мелентьева и другим материалам // Наше наследие. -2002. - № 61.
16. Энгельгардт А.Н. Очерки институтской жизни былого времени // Институтки: Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц / сост., подг. текста и коммент. В.М. Боковой и Л.Г. Сахаровой, вступ. ст. А.Ф. Белоусова. - М., 2001. - С. 128-214.
38
