CC BY
8ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ/
УДК93/94(321)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-1 -79-84
Дата поступления (Submitted) 09.01.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 18.01.2024
Панисламизм, власть и сыск в царской России: туркестанский азимут
ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ВОЛКОВ
доктор исторических наук, кандидат политических наук, доцент, ученый секретарь Общества изучения истории отечественных спецслужб.
101000, Россия, Москва e-mail: ivolga54@gmail.com
Аннотация. Статья посвящена отношению царской власти и политического сыска Российской империи к панисламизму в Средней Азии. Автор отмечает, что интерес к проблеме вызван ростом значения мусульманского фактора в мировой политике. Он указывает, что в свое время большое внимание панисламизму в Туркестане уделил Ленин, связав его с российскими татарами, проникавшими в этот регион. Известное панисламистское влияние на умы «туземцев» Средней Азии оказывала мусульманская пресса, особенно турецкая. Играли свою роль соответствующие силы в Афганистане, Бухарском эмирате, Кашгарии и др. Борьбу с ними вели общая и политическая полиция, но главное значение имела деятельность регионального Охранного отделения. Вместе с тем, его успехи на этом поприще были ограниченными. Туркестанская администрация достаточно трезво оценивала перспективы панисламизма в крае, указывая, что недовольство коренного населения растет прежде всего за счет ошибок властей, особенно в переселенческой политике. По мнению автора, именно это, а не панисламистская пропаганда, привело к восстанию коренного населения Средней Азии в 1916 г. В заключение статьи автор приходит к выводу о том, что после первой мировой войны идеология панисламизма сошла с исторической арены, не сумев противостоять влиянию Запада. На его место пришли слабые интерпретации этой идеологии, которые вскоре тоже растворились в так называемом «политическом исламе».
Ключевые слова: Панисламизм, турецкие эмиссары, Афганистан, Бухара, Туркестанское охранное отделение, мусульманская пресса, политический ислам
Panislamism, authority and investigation in Imperial Russia:
Turkestani azimuth
IVAN VASILEVICH VOLKOV
doctor of historical sciences, the candidate of political sciences, the Scientific secretary of the Society of studying of history of domestic
special services.
101000, Russia, Moscow e-mail: ivolga54@gmail.com
Abstract. Clause is devoted to the attitude of imperial authority and political investigation of Russian empire to Panislamism in Central Asia. The author marks, that interest to a problem is caused by growth of value of the Muslim factor in world politics. It specifies, that in due time the big attention Panislamism in Turkestan has given Lenin, having connected it with the Russian Tatars got into this region. The Muslim press, especially the Turkish press, exerted a well-known pan-Islamic influence on the minds of the "natives" of Central Asia. The relevant forces in Afghanistan, the Emirate of Bukhara, Kashgaria, etc. played their role. The general and political police fought against them, but the main importance was the activity of the regional Security department. However, success in this field was limited. The Turkestan administration assessed the prospects of pan-Islamism in the region quite soberly, pointing out that the discontent of the indigenous population is growing primarily due to the mistakes of the authorities, especially in the resettlement policy. According to the author, it was this, and not pan-Islamic propaganda, that led to the uprising of the indigenous population of Central Asia in 1916. The author concludes that after the First World War, the ideology of pan-Islamism left the historical arena, unable to resist the influence of the West. In its place came weak interpretations of this
NATIONAL HISTORY
ideology, which soon also dissolved into the so-called "political Islam".
Keywords: Panislamism, turkish emissaries, Afghanistan, Bukhara, Turkestani security branch, Muslim press, a political islam
Интерес к панисламизму сегодня вызывается тем, что мусульманский фактор приобретает все большее значение в глобальной политике. Возникает потребность узнать побольше об истоках этого исторического явления, так повлиявшего на развитие исламского мира в прошлом.
Известные исследователи Н.Е. Бекмаханова и С.Н. Абашин пишут о том, что «панисламизм - это религиозно-политическая идеология, в основе которой лежат представления о том, что ислам способствует формированию наднациональной и надклассовой общности под главенством халифа» [1, с. 282]. Они отмечают, что «панисламизм возник в последней четверти XIX
в. Его последователи создавали мусульманские политические центры и объединения с целью противостояния колонизаторам» [1, с. 282].
Большое внимание к панисламизму в Средней Азии проявил В.И. Ленин. Он изучил немало работ, посвященных этой проблеме, о чем свидетельствуют его выписи из них. Однако он и сам был знаком с ней, так как еще в отчете за 1866
г. Третье отделение писало об исламистской пропаганде среди татар Поволжья - Казанской и Симбирской губерниях [2, с. 665-666]. Совершенно очевидно, что, проживая в этих губерниях в 1870-1980-х гг., Владимир Ульянов в детстве и юности мог наблюдать проявления исламизма в многочисленной мусульманской среде указанного региона. Ленин считал, что в Туркестан «вносится панисламистская агитация в спокойную в этом отношении среду мусульманских сартов и киргизов... татарами-мусульманами севера, из района Волги (ногайцы) и Западной Сибири. Эти татарские интеллигенты в литературном и политическом отношении принадлежат теперь к передовым элементам ислама, к его самым энергичным и влиятельным приверженцам. И прежде всего им обязан ислам своим внутренним и внешним усилением и своим культурным ростом» [3, с. 513]. Он отмечал значительный рост издания исламской литературы и развития образовательных учреждений мусульман в конце XIX - начале XX в. Ленин указывал, что «связь с мусульманским населением Туркестана создается при этом сама собой, и, действительно, с севера к ним уже вносится панисламистская смута... Русское правительство боится этого проникновения татарских приверженцев ислама и по возможности не пускает их в Туркестан» [3, с. 515]. (Курс. авт. - И.В.).
Естественно, что власти Османской империи хотели использовать российских татар в своих политических целях. Особое внимание они уделяли Русскому Туркестану с его 95 % мусульманским населением. Связь ее с регионом
установилась издавна. Она осуществлялась преимущественно через хадж - паломничество мусульман Средней Азии в Мекку, находившейся на территории Турции, деятельность торговцев, богословов и др. С утверждением русской власти в регионе контакты Турции с Туркестаном стали только нарастать.
Вместе с тем, есть основания полагать, что связь турецкого панисламизма с туркестанским мусульманством была непрочной. Посол России в Турции Н.В. Чарыков писал 11 мая 1911 г. в 1-й департамент Министерства иностранных дел: «Отношение Константинопольского Шейх-уль-исла-ма к мусульманам Средней Азии за последние два года скорее сдержанное и почти что безучастное. Причиной является пренебрежение теперешнего Шейх-уль-ислама и его ближайших предместников, проникнутых либеральными западно-европейскими идеями, к туземцам Бухары и Туркестана, как к людям необразованным и неразвитым.Зато мне известно, что мусульмане Бухары и Туркестана, в свою очередь, смотрят на мусульман Константинополя и даже на Шейх-уль-ислама и на турецкого султана, как на людей, утративших первоначальную чистоту мусульманской веры и обряда и заразившихся неверием вследствие слишком тесного общения с христианами» [4, л. 300 об.]. Исследователь Т.В. Котюкова отмечает, что младотурки решили не направлять в Россию специальных эмиссаров -пропагандистов панисламизма, а поручить это дело своим сторонникам в самой Российской империи. Младотурки наметили широкую программу приобщения мусульман России к общемусульманскому прогрессу [5, с. 154-155].
Немалую панисламистскую угрозу для России и Средней Азии представляли происки афганских властей, находившихся под сильным британским влиянием. Нелишне напомнить, что Мухаммед бин Сафар Джамал-ад-дин (18391897) - основатель панисламизма, был уроженцем Афганистана [6, с. 26].
Нельзя не отметить, что панисламистские идеи проникали в Среднюю Азию и со стороны Восточного (Китайского) Туркестана. Степень участия непосредственно цинских властей в организации такого рода мероприятий доказать сложно, однако известно, что в 1912 г. царская «охранка» арестовала на территории Туркестанского края двух кашгарских учителей Искакова и Абдурахманова и предъявила им обвинение в пропаганде панисламистских идей [7, л. 1-2,4 об.].
Как нам представляется, наиболее трезвую оценку панисламизму в Туркестанском крае дал его глава - генерал-губернатор А.В. Самсонов. 30 мая 1913 г. он писал в рапорте начальнику Главного штаба, генералу от инфантерии Н.П.
Михневичу о том, что панисламизм более развит в «коренных» областях Туркестанского края -Сырдарьинской, Самаркандской и Ферганской, где преобладает оседлое, земледельческое население и сильны традиции мусульманской веры [8, л. 124]. Вместе с тем, отмечал Самсонов, в последнее время панисламизм значительно усилился и среди кочевых народов края. Причинами этому является панисламистская пропаганда татар, участившееся среди «киргизов» паломничество в Мекку и Медину, а также изъятие многих земель для переселенцев [8, л. 124 об.]. Туркестанский генерал-губернатор указывал, что недовольство кочевников коренится не в панисламизме, а на деле в политике насаждения русского переселенческого контингента. Он писал: «Пока невежественные (в исламе - И.В.) киргизы могут причинить нам немало хлопот и треволнений» [8, л. 125]. Самсонов отмечал, что кочевники сопротивляются наплыву переселенцев и признавал честно: «Относительно столкновений с новоселами следует сказать, что подобные столкновения действительно бывают и виноваты в них обычно сами новоселы, от которых больше всего достается киргизам» [8, л. 125 об.]. При этом он указывал, что «все дела подобного рода - экономического характера.ниче-го политического в них нет» [8, л. 125 об.-126]. На наш взгляд, Самсонов вскрыл истинные причины недовольства коренного населения властью.
В начале ХХ в. проблема панисламизма одинаково беспокоила как центральные, так и туркестанские власти. Ее решением занималась общая полиция Русского Туркестана, подчиненная военному министерству, которая была занята множеством других дел по охране правопорядка в регионе. Поэтому решающее значение в борьбе с панисламизмом в Средней Азии имело все-таки учреждение в конце 1907 г. Туркестанского Районного охранного отделения (далее: ТРОО - И.В.), подчиненного Особому отделу Департамента полиции МВД, занимающемуся политическим сыском в Российской империи.
Следует отметить, что Туркестанское охранное отделение достаточно рано подключилось к борьбе с панисламизмом в крае. Так, в мае 1909 г. в Ташкенте открылось мусульманское просветительское общество «Помощь» для оказания поддержки нуждающимся «туземцам». Его председателем стал известный богач, депутат Ташкентской городской думы Сеидкарим Сеидазимбаев. «Охранка» сразу же установила наблюдение за обществом. Исследователь Т.В. Котюкова отмечает, что, по мнению туркестанской «охранки», «под «нуждающимися» часто понимались единоверцы Османской Турции, и собранные средства предназначались им» [5, с. 146].
Туркестанский генерал-губернатор А.В. Самсонов писал 8 августа 1909 г. военному министру В.А. Сухомлинову о том, на мусульманство
Туркестанского края и Бухарского ханства оказывают сильное влияние мусульманские газеты [9, с. 921]. Сухомлинов снесся по этому поводу с министром внутренних дел П.А. Столыпиным. В сентябре 1909 г. тот писал военному министру о том, что он разделяет тревогу Самсонова и предпримет соответствующие меры. Поэтому Туркестанское охранное отделение следило за мусульманскими публикациями, либо издававшимися на месте, либо - поступающими в край. Был установлен надзор за лицами, выписывавшими или приобретающими в розницу мусульманские газеты, в основном, оренбургскую «Вакт» («Время»), бахчисарайскую «Тарджиман» («Переводчик»), казанскую «Юлдуз» («Звезда»). Реже в край попадали газеты: «Баянуль-Хак», «Казан Мухбири», «Идель», «Каспий» и др. Все они в той или иной мере призывали к единению мусульман, в чем нередко проглядывало панис-ламистское содержание. Характерно, что охранное отделение ничего не имело против торговли мусульманскими книгами, которая была открыта в декабре 1909 г. на Воскресенском базаре Ташкента. Вместе с тем, наиболее любопытные издания, или выдержки из них, доставлялись туркестанской администрации. Так, например, 15 апреля 1912 г. начальник Туркестанского охранного отделения передал в Канцелярию генерал-губернатора переводы двух брошюр, изданных местным «сартом» Абдурашитом Хановым. Содержание их состояла из множества двустиший. Наиболее интересными были: «Погибла наша религия ислам - в клетке соловья поселилась ворона»; «Имеем мактаб, но нет в нем учителя»; «Каждый город и лица заполнены насилием и невежеством»; «Заполнен различными злодеяниями сей мир»; «Во всех городах недостойные власти»; «Жаль, что мы, живя в одном государстве не можем за него (ислам - И.В.) заступиться»; «Нация порабощена в руках невежд»; «Европейские народы не заботятся о будущем» [10, лл. 12, 16 об., 24, 26, 27, 28]. Кроме того, в брошюрах содержалось много призывов к согласию и единению мусульман. Следует отметить, что в начале ХХ в. в центральном аппарате Департамента полиции МВД постоянно накапливались переводы наиболее интересных зарубежных изданий по панисламизму, которые делались специально для их направления в Особый отдел департамента [8]. Они не утратили своей актуальности по сей день. С началом первой мировой войны мусульманская пресса Российской империи быстро перестроилась на патриотический лад и надзор ТРОО за ней в крае практически сошел на нет. Зато Охранному отделению добавилось работы по борьбе с листовками, которые скрытые протурецкие элементы из панисламистов и пантюркистов распространяли по городам и весям Русского Туркестана. Одна их таких листовок гласила: «О, верующие! Для вас настало время освободить себя от русского правительства.
В настоящее время уже известно, что правоверный исламский халиф, то есть турецкий султан, воюет как с Россией, так и другими державами, врагами ислама. Поэтому необходимо каждому настоящему мусульманину в настоящие дни, даже в близкие часы пожертвовать всем в этой борьбе» [11, с. 144]. Если нет денег, то надо вступить в армию халифа и сражаться с врагами ислама. Листовка указывала: «Собранные деньги передать подателю сего объявления» [11, с. 144].
Было бы ошибочным полагать, что с началом мировой войны в Русском Туркестане были запрещены все мусульманские издания. Отнюдь. 15 апреля 1916 г. начальник Туркестанского Районного охранного отделения, Отдельного корпуса жандармов полковник М.Н. Волков писал в Департамент полиции МВД о том, что с 15 марта 1915 г. ташкентским сартом Абдуррахманом Сейях Садыковым «под тайным руководством ташкентского сарта Мунавара-кары Абдураши-дханова издавался на сартовском языке двухнедельный религиозно-нравственного содержания журнал «Ислах» («Исправление»)» [8, л.19]. Он отмечал, что журнал публиковал отрывки из Корана и т.п. Но в № 4, за 1916 год была помещена «тенденциозная» статья: «Ответы на запросы о банках», в которой указывалось, что мусульманам запрещено шариатом отдавать деньги «под процент» и вообще участвовать в банковских операциях. Волков указывал, что такая статья противоречит интересам российского государства, его финансовой политике, государственным займам и т.д. Он сообщал о том, что докладывал об этом туркестанскому генерал-губернатору, писал в краевую канцелярию, предлагая подвергнуть административной ссылке Абдуррахмана Сейях Садыкова и Муна-вара-кары Абдурашидханова по статье 15-й «Положения об управлении Туркестанским краем» 1886 г., как «вредных лиц» в политическом отношении, но не имел успеха [8, л. 19, 20].
В делопроизводстве Туркестанского районного охранного отделения заметную роль играли типографские бланки отчетности - «Сводки» материалов по разным направлениям работы, в том числе «по мусульманскому движению», содержавшие в значительной мере и сведения по панисламизму в крае. Они направлялись в Особый отдел Департамента полиции МВД ежемесячно. Приведем примеры такого рода документов.
«Отчет за февраль месяц 1913 года. По мусульманскому движению. Г. Ташкент, Сыр-да-рьинская область» [8, л. 3].
Местная организация: мусульманская
Принадлежность к__________________- ничего не записано.
Возникла в________________- ничего не записано
Деятельность проявляется в следующих пунктах: ______- написано: «Не проявляется» [8, л.
3].
Местные комитеты имеются в следующих пунктах:______- написано: «Не имеется» [8, л. 3].
В течение отчетного месяца деятельность организаций проявилась в следующем (совершенно кратко) написано: «В сборе денег на турецкие военные нужды. Ведется пропаганда панисла-мистских идей. Производится тенденциозное обучение детей киргизов и сартов татарскими учителями, несмотря на запрещение туркестанского генерал-губернатора. Подготовляется почва для сближения китайских мусульман с местными» [8, л. 3].
Были изданы или распространены в течение отчетного периода следующие революционные издания (поименовать и приложить образцы) написано: «Не были» [8, л. 3].
Технические предприятия (типографии, лаборатории, склады литературы и другие) имеются или ставятся в следующих пунктах: написано: «По агентурным указаниям, имеются в Туркменских степях и Бухаре» [8, л. 3].
Просмотр «сводок по мусульманскому движению» (вернее, панисламизму) за весь 1913 г. по всем трем розыскным пунктам (Ташкент, Верный, Асхабад) показывает, что фактически все они были заполнены формально и отличались пустотой разделов. Это обстоятельство пояснялось фразой: «за отсутствием деятельности» [8, лл. 4 об, 5 об., 6 и др.]. Но некоторые сообщения все же имели место. Так, 25 февраля 1913 г. секретный сотрудник «Турецкий» сообщал в Ташкентский розыскной пункт Туркестанского Районного охранного отделения фамилии «муллабачей» - студентов медресе г. Ташкента, «подготовляемых для пропаганды среди мусульманского населения» [8, лл. 33-33об.]. Всего в его списке значились 16 чел., а также адреса их проживания. Вместе с тем, есть основания полагать, что сотрудники ТРОО не исполнили предписания директора Департамента полиции МВД, действительного статского советника С.П. Белецкого, который 5 марта 1913 г. телеграфировал начальнику Туркестанского охранного отделения: «Обратите особое внимание на мусульманское движение в Туркестане. Доложите Туркестанскому генерал-губернатору в связи с имеющимися у вас сведениями. Тщательно разрабатывайте агентурный материал о мусульманской деятельности и держите в курсе дела Департамент полиции» [8, л. 27]. Не следует полагать, что пустота разделов в сводках 1913 г. была случайной. Отнюдь. Положение в 1912 г. было не лучшим. Начальник Туркестанского охранного отделения, подполковник Сизых писал в сводке по мусульманскому движению за декабрь 1912 г. о том, что из всех начальников отделений Жандармского полицейского управления Средне-Азиатской железной дороги по мусульманскому движению за указанный месяц агентурные сведения представил только начальник
Красноводского отделения [8, л. 1 об.].
С началом первой мировой войны сводки о деятельности розыскных пунктов ТРОО стали более полными, но поступавшие сведения были малоутешительными. 29 июля 1914 г. секретный сотрудник «Солидный» сообщал в Ташкентский розыскной пункт ТРОО о том, что «настроение среди сартов с объявлением мобилизации ухудшилось. По отношению к русским они стали очень осторожны и подозрительны» [8, л. 286 об.]. 6 октября 1914 г. секретный сотрудник «Эфенди» доносил в Ташкентский розыскной пункт ДП МВД о том, что «мусульманское население Чарджуя относится к русским недоброжелательно, а к успехам русского оружия (в войне - И.В.) скептически» [8, л. 432 об.].
17 октября 1914 г. секретный сотрудник «Аб-дулла» доносил в Верненский розыскной пункт Департамента полиции МВД о том, что «среди киргиз Пишпекского уезда хотят упорные слухи, что русские терпят большие поражения» [8, л. 427]. 21 октября 1914 г. секретный сотрудник «Заявитель» писал в Асхабадский розыскной пункт Департамента полиции МВД о том, что «пропаганда панисламистских идей среди туркмен началась тогда, когда туркмены начали посылать своих детей обучаться в Бухару, Казань и Оренбург» [8, л. 17 об.]. Видимо, указанные идеи не имели широкого распространения среди туркмен, поскольку 3 сентября 1914 г. секретный сотрудник «Берсенев» доносил в Асхабадский розыскной пункт о том, что «настроение туркмен к России по-прежнему вполне доброжелательное. Туркмены желают русским полного успеха в войне. Каждую неделю в аульных мечетях происходят моления о даровании побед русскому оружию» [8, л. 351 об.]. Он отмечал, что, если среди туркмен и есть недруги России, то их немного. Среди ферганских узбеков настроения были иными. Секретный сотрудник «Ишан» доносил 13 декабря 1914 г. в Ташкентский розыскной пункт о том, что «по объявлению войны Турцией России все мусульманство в Андижане заволновалось. Волнения проявились в сходках, сборищах, разговорах в мечетях и на улице. Сразу определилось, что все сочуствие на стороне Турции и Германии» [8. л. 26 об.]. Он указывал, что «на афганцев как новометодники, так и ста-рометодники в Андижане смотрят как на своих избавителей от русского ига» [8, л. 28 об.]. В последующем сводки ТРОО по «мусульманскому движению» сохраняли свой характер, однако в целом ситуация в Русском Туркестане оставалась спокойной.
2 марта 1916 г. начальник Туркестанского Районного охранного отделения, полковник М.Н. Волков телеграфировал директору Департамента полиции МВД о том, что «по агентурным
Литература и источники
сведениям, находящим себе подтверждение, в Турции и Афганистане объявлена священная война неверным» [8, л. 9]. Вместе с тем, он отмечал: «Среди мусульман края (Туркестанского -И.В.) пока никакого движения в пользу призыва не замечается» [8, л. 9]. Летом 1916 г. в Средней Азии вспыхнуло мощное антицаристское и антирусское восстание коренного населения, в ходе которого было немало жертв кровопролитных столкновений повстанцев с царскими властями, но преувеличивать роль панисламизма в этом историческом событии у нас нет оснований.
Выше мы писали о том, что Ленин признавал успехи панисламизма в Туркестане, но это не означало его поддержки. Более того, в своем выступлении на II Конгрессе Коминтерна, состоявшемся 19 июля - 7 августа 1920 г., он указывал, что «необходима борьба с панисламизмом, с паназиатским движением и подобными течениями, пытающимися соединить освободительную борьбу против европейского и американского империализма с усилением мощи турецкого и японского империализма» [12, с. 12]. На многие годы эта установка определяла отношение советской историографии к панисламизму. И только в постсоветский период оценка этого общественно-исторического явления стала более взвешенной и объективной.
В заключение можно отметить, что панисламизм доставлял немало хлопот царской власти. Он был враждебен ей, поскольку отражал стремление российского мусульманства к более предпочтительным позициям в общественной жизни. Большое влияние на него оказывали панисла-мистские организации Турции, Афганистана, Бухарского эмирата и др. Борьбой с враждебными силами в России и Средней Азии занимались общая полиция и политический сыск. Однако решающую роль в этом играло Туркестанское Районное охранное отделение. Вместе с тем, его успехи на поприще борьбы с панисламизмом были скромными. Тем не менее, эта идеология не смогла завоевать умы большинства мусульман региона и подвигнуть их к противостоянию царской власти. Восстание коренного населения Средней Азии в 1916 г. было вызвано не панисла-мистской пропагандой и агитацией, а ошибками царизма в призыве «туземцев» на тыловые работы и в переселенческой политике. После первой мировой войны панисламизм сошел на нет. Известный российский востоковед Р.Г. Ланда писал о том, что «неспособность панисламизма противостоять Западу привела к упадку этого движения» [13, с. 19]. Он отмечал, что «сменившее его так называемое «халифатистское» движение 1920-х гг. в основном вскоре тоже сошло на нет» [13, с. 19]. Оно растворилось в идеологии так называемого «политического ислама».
1. Центральная Азия в составе Российской империи. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. 451 с.
2. Россия под надзором. Отчеты III Отделения. 1827-1869. Сборник документов. Сост.: Сидорова М.В., Щербакова Е.И. - М.: Российский фонд культуры, 2006. 703 с.
3. Ленин В.И. Полное собрание сочинение. Издание 5-е. Т. 28. Тетради по империализму. - М.: Госполитиздат, 1962. - 838 с.
4. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 821. Оп. 133. Д. 469.
5. Котюкова Т.В. Окраина на особом положении...Туркестан в преддверии драмы / Т.В. Котюкова. - М.: Научно-политическая книга, 2016. 390 с.
6. Аль-Афгани // Ислам. Энциклопедический словарь. - М.: Наука, 1991. 315 с.
7. ЦГА РУзб. Ф. 1 (Канцелярия туркестанского генерал-губернатора). Оп. 31. Д. 873.
8. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 102. ДП.ОО. 1913. Д. 74. Ч. 84.
9. Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма XIX - начало XX вв. СПб.: «Лисс». 1998. 1000 с.
10. ЦГА РУзб. Ф. 1. Оп. 31. Д. 841.
11. Восстание 1916 года в Туркестане: документальные свидетельства общей трагедии. Сборник документов и материалов. Сост.: Т.В. Котюкова. М.: Марджани, 2016. 468 с.
12. Аршаруни А., Габидуллин Х. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. - Казань: «Иман», 2002. 191 с.
13.Ланда Р.Г. Политический ислам: предварительные итоги. М.: Ин-т Ближнего Востока, 2005. - 285 с.
References
1. Central'naya Aziya v sostave Rossijskoj imperii [Central Asia within the Russian Empire]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie Publ., 2008. 451 p.
2. Rossiya pod nadzorom. Otchety III Otdeleniya. 1827-1869. Sbornik dokumentov [Russia is under surveillance. Reports of the III Division. 1827-1869. Collection of documents]. Sost.: Sidorova M.V., SHCHerbakova E.I. Moscow: Rossijskij fond kul'tury Publ., 2006. 703 p.
3. Lenin V.I. Polnoe sobranie sochinenie. Izdanie 5-e. [Complete work. 5th edition] Vol. 28. Tetradipo imperializmu [Notebooks on imperialism]. Moscow: Gospolitizdat Publ., 1962. 838 p.
4. RGIA. F. 821. Op. 133. D. 469.
5. Kotyukova T.V. Okraina na osobom polozhenii..Turkestan v predverii dramy [The outskirts are in a special position... Turkestan on the threshold of drama]. Moscow: Nauchno-politicheskaya kniga Publ., 2016. 390 p.
6. Al'-Afgani [Al-Afghani]. Islam [Islam]. Enciklopedicheskij slovar' [Encyclopedic Dictionary]. Moscow: Nauka Publ., 1991. 315 p.
7. cGa RUzb. F. 1 (Kancelyariya turkestanskogo general-gubernatora) [(Office of the Turkestan Governor-General)]. Op. 31. D. 873.
8. State Archive of the Russian Federation. F. 102. DP.OO. 1913. D. 74. CH. 84.
9. Dyakin V.S. Nacional'nyj vopros vo vnutrennejpolitike carizma XIX - nachalo XX vv. [The national question in the internal politics of tsarism in the 19th - early 20th centuries]. Saint Petersburg, «Liss» Publ., 1998. 1000 p.
10. CGA PUzb. F. 1. Op. 31. D. 841.
11. Vosstanie 1916 goda v Turkestane: dokumental'nye svidetel'stva obshchej tragedii. Sbornik dokumentov i materialov [ Uprising of 1916 in Turkestan: documentary evidence of a common tragedy. Collection of documents and materials]. Sost.: T.V. Kotyukova. Moscow: Mardzhani, 2016. 468 p.
12.Ocherki panislamizma i pantyurkizma v Rossii [Essays on Pan-Islamism and Pan-Turkism in Russia]. Kazan', "Iman" Publ., 2002. 191 p.
13. Landa R.G. Politicheskijislam:predvaritel'nye itogi [Political Islam: preliminary results]. Moscow, In-t Blizhnego Vosto-ka Publ., 2005. 285 p.
© «Клио», 2024 © Волков И.В., 2024
