CC BY
1
УДК 314.02
ао1: 10.21685/2072-3016-2023-3-4
Пандемия COVID-19 как фактор трансформации семейных отношений
А. А. Ибрагимова1, Г. Ф. Зинатуллина2
1 Казанский государственный энергетический университет, Казань, Россия 2Строительная компания «Автодор», Казань, Россия
alisa.garifullin@mail.ru1, fgf86@mail.ru2
Аннотация. Актуальность и цели. Стремительное распространение коронавирусной инфекции вынудило большинство стран ввести ряд карантинных мер, которые обострили социально-экономические, медицинские, демографические проблемы. Пандемия СОУГО-19 привела к изменениям в образе жизни, а также в повседневных практиках семейных отношений. Актуальность темы исследования объясняется тем, что коронавирусная инфекция COVID-19 внесла значительные коррективы в брачно-семейную структуру населения как во всем мире, так и в России. Цель исследования -изучение влияния пандемии COVID-19 на семейные отношения. Материалы и методы. Для выявления влияния пандемии COVID-19 на трансформацию семейных отношений использовались данные Единой межведомственной информационно-статистической системы, Федеральной службы государственной статистики, сведений о регистрации актов гражданского состояния; социологических исследований Центра семьи и демографии Академии наук Республики Татарстан «Разводы в Татарстане» (2013 г.) и «Генеративное поведение российских мужчин в условиях демографического кризиса» (2020 г.), проведенных при участии авторов статьи; вторичный анализ данных социологических исследований. Результаты. СОУШ-19 оказал влияние на трансформацию семейных отношений, но данный фактор носит не прямой, а косвенный характер. Значимым в период пандемии коронавирусной инфекции стала положительная семейная коммуникация. Как показали результаты анализа демографической ситуации в Российской Федерации, в период локдауна произошло снижение показателей брачности и разводимости. Ситуация, связанная с распространением коронавирусной инфекции, существенно не повлияла на число вновь создаваемых браков, но при этом усилила кризисные явления в существующих семьях. Выводы. Общероссийская ситуация по брачности и разводимости характеризуется как кризисная и требующая принятия срочных мер на уровне региональной и федеральной демографической и социальной политики. В этом вопросе следует обратиться к позитивному опыту других государств в области демографической политики: пропаганде брачного образа жизни, упрощению процедуры заключения браков и усложнению регистрации разводов.
Ключевые слова: пандемия, коронавирус, брачность, разводимость, семейные отношения, демографические процессы
Для цитирования: Ибрагимова А. А., Зинатуллина Г. Ф. Пандемия COVID-19 как фактор трансформации семейных отношений // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2023. № 3. С. 52-64. 10.21685/20723016-2023-3-4
© Ибрагимова А. А., Зинатуллина Г. Ф., 2023. Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 License / This work is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 License.
COVID-19 pandemic as a factor of family relations' transformation A.A. Ibragimova1, G.F. Zinatullina2
1 Kazan State Power Engineering University, Kazan, Russia Construction company "Avtodor", Kazan, Russia alisa.garifullin@mail.ru1, fgf86@mail.ru2
Abstract. Background. The rapid spread of coronavirus infection has forced most countries to introduce a number of quarantine measures, which have exacerbated socio-economic, medical, and demographic problems. The pandemic has changed the way of life, everyday practices, becoming a kind of bifurcation point in family relations. The relevance of the research topic is explained by the fact that the COVID-19 coronavirus infection has made significant adjustments to the marital and family structure of the population both around the world and in Russia. The purpose of the study is to study the impact of the COVID-19 pandemic on family relations in the context of the Russian Federation and the Republic of Ta-tarstan, in comparison with the indicators of other countries. Materials and methods. To identify the impact of the COVID-19 pandemic on the transformation of family relations, we used data from the Unified Interdepartmental Information and Statistical System, the Federal State Statistics Service, information on the registration of acts of civil status; a sociological study of the Center for Family and Demography of the Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan "Divorces in Tatarstan" (2013) and "Generative behavior of Russian men in the conditions of demographic crisis" (2020), conducted with the participation of the authors of the article; secondary analysis of data from sociological studies. Results. COVID-19 has had an impact on the transformation of family relationships, but this factor is not direct, but indirect. Positive family communication has become significant during the coronavirus pandemic. As the results of the analysis of the demographic situation in the Russian Federation showed, during the lockdown there was a decrease in marriage and divorce rates. The situation associated with the spread of coronavirus infection did not significantly affect the number of newly created marriages, but at the same time intensified the crisis phenomena in existing families. Conclusions. The all-Russian situation on marriage and divorce is characterized as a crisis and requires urgent measures at the level of regional and federal demographic and social policy. In this matter, it is necessary to refer to the positive experience of other States in the field of demographic policy: the promotion of a marriage lifestyle, simplification of the procedure for marriage and complication of divorce registration.
Keywords: pandemic, coronavirus, marriage, divorce, family relations, demographic processes
For citation: Ibragimova A.A. , Zinatullina G.F. COVID-19 pandemic as a factor of family relations' transformation. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Obshchestvennye nauki = University proceedings. Volga region. Social sciences. 2023;(3): 52-64. (In Russ.). doi: 10.21685/2072-3016-2023-3-4
Введение
Стратегической задачей Национального проекта «Демография» в Российской Федерации является сохранение и преумножение российского народа, достижение демографической и территориальной устойчивости. В поправках к Конституции от 4 июля 2020 г. [1] актуализируются вопросы
защиты семьи: института брака как союза мужчины и женщины и создания условий для достойного воспитания детей в семье.
В 2020 г. общество столкнулось с совершенно новыми для нынешнего поколения бытовыми трудностями, обусловленными введением режима самоизоляции (локдауна) из-за пандемии COVID-19. Проживание длительное время в ограниченном пространстве с членами семьи сказалось на межличностных отношениях.
Пандемия СОУГО-19 повлияла на формирование и функционирование современной семьи во многих отношениях. Во-первых, это снижение масштабов экономической деятельности. Можно предположить, что решения о браке и разводе зависят от относительной величины изменения супружеской выгоды и роли семьи как страховки. Во-вторых, пандемия может изменить партнерские отношения из-за социальной изоляции. Это может вызвать внутрисемейные конфликты и даже домашнее насилие, или семьи могут просто воздержаться от подачи заявления на брак или развод. В-третьих, это неожиданное событие привело к изменению предпочтений людей из-за социального кризиса. Люди могут искать чувство безопасности и чувствовать важность существующих близких связей с людьми. В то же время растущая неопределенность может также помешать людям начать свою новую жизнь. Исходя из этого следует отметить, что пандемия СОУГО-19 внесла социально-экономический эффект, который повлиял на многие общественные тенденции.
В научной литературе выделяются несколько экономических и социологических теорий о создании семьи, включая брак и развод. Одни теории рассматривают и объясняют два этих процесса сквозь индивидуальные рациональные решения со сравнением двух семейных положений [2], т.е. брак может определяться путем сравнения ожидаемой полезности статуса брака или одиночества. Когда ожидаемая полезность находится на высоком уровне, в этом случае человек выбирает брак. Исходя из теории, дети выступают в качестве альтернативы доминирующей части супружеской выгоды. Некоторые ученые применили данную концепцию и для объяснения процесса развода, на основе нее происходит сравнение ожидаемой выгоды при браке и разводе [3], т.е. когда супружеская выгода с экономической точки зрения велика, то и ожидаемая полезность выше в браке. Стоит также отметить, что семья выступает в некоторой степени в роли страхователя от негативного воздействия на доход, здоровье и статус занятости членов семьи. Поэтому люди стараются продолжать поддерживать свое семейное положение для того, чтобы избежать экономической уязвимости (особенно это касается тех, кто работает на менее стабильных работах), с которой они могут столкнуться будучи одинокими [4]. С социологической точки зрения, применяя теорию страха, исследователи описывают процесс создания и сохранения семьи на основе изучения социальной поддержки как ответа на отрицательные последствия стресса [5]. Э. Дюркгейм, рассматривая страх как социальное факт, отмечал, что он оказывает воздействие на людей и побуждает их к действиям посредством реализации насущных интересов и удовлетворения
потребностей [6], т.е. индивид (член семьи) выступает в качестве носителя группового (семейного) страха [7]. В данном аспекте социальная поддержка семьи в трудных жизненных ситуациях является одним из важнейших ресурсов, который способствует сохранению жизнеспособности семьи: семейные люди обладают большей сопротивляемостью к происходящим изменениям в обществе, нежели одинокие или разведенные [8]. Здесь следует обратиться к идеям теории «вызова и ответа» А. Тойнби, рассматривающей семью как кумулятивную систему, обладающую опытом преодоления кризисных ситуаций [9].
Если рассматривать пандемию СОУГО-19 в качестве одного из событий, которое способствовало возникновению кризиса, то с экономической и социологической точек зрения можно изучить взаимосвязь между образованием семьи и социально-экономической ситуацией. Пандемия (особенно локдауны и ограничения) привели к распространению экономических и социальных проблем, что способствовало росту стресса. К усугубляющим факторам можно отнести: беспокойство о будущей экономической и социальной ситуации, сокращение дохода домохозяйства, безработица, более высокие счета и затраты, реляционный стресс и требования, негативное влияние на пенсионный фонд и инвестиции, неполучение государственных пособий, ухудшение взаимоотношения между членами семьи, депрессия и т.д. [10]. В этом случае экономические достижения в браке (доход, экономические ресурсы, сбережения семьи), вероятно, будут подорваны экономическим спадом, поскольку занятость мужчин, как правило, больше страдает от депрессии, когда это похоже на типичную рецессию. Также известно, что коэффициенты рождаемости имеют тенденцию к снижению во время рецессий [11]. Если рассматривать рождение детей как выгоду от брака, то антициклические потрясения оказывают негативное влияние на супружеские отношения. Исходя из этого, влияние пандемии через изменение брачного прироста на формирование семьи может быть негативным. Но, как было отмечено ранее, семья может играть роль страхования, и в этом случае, стресс и экономический спад будут иметь противоположный эффект: они укрепляют семейные связи, стимулируют их к созданию семьи или продолжению отношений [12].
Таким образом, многие факторы в дополнение к тем, которые изучались в типичном экономическом кризисе, как ожидается, повлияли на формирование семьи во время пандемии СОУГО-19. В ответ на этот академический фон мы можем внести свой вклад в литературу. Мы анализируем не только брак, но и развод, чтобы уловить влияние СОУГО-19 как на формирование семьи, так и на ее распад.
Целью исследования является изучение влияния пандемии СОУГО-19 на семейные отношения.
Материалы и методы
Для выявления влияния пандемии СОУГО-19 на трансформацию семейных отношений использовались данные Единой межведомственной
информационно-статистической системы, Федеральной службы государственной статистики, сведений о регистрации актов гражданского состояния; социологических исследований Центра семьи и демографии Академии наук Республики Татарстан «Разводы в Татарстане» (п = 1234; 2013 г.) и «Генеративное поведение российских мужчин в условиях демографического кризиса» (п = 1353; 2020 г.), проведенных при участии авторов статьи; вторичный анализ данных социологических исследований Национального агентства финансовых исследований (п = 674; июнь 2020 г.), перекрестного исследования в Иордании - исследователи Абдалла-и-Насер, Хадиль Т. аль-Хадити и др. (п = 4301; 2020 г.), австралийских ученых, исследовавших влияние пандемии на отношения и психологическое благополучие семьи ЛКИроП (п = 3249; 2020 г.), лонгитюдное исследование траектории развития психологических проблем - исследователи Лурдес Эспелета, ДжосеБлас Наварро и др. (п = 452; 2020 г.).
На основе статистического анализа данных Единой межведомственной информационно-статистической системы, Федеральной службы государственной статистики, сведений о регистрации актов гражданского состояния были выявлены тенденции брачности и разводимости, сложившиеся в первый период распространения СОУГО-19 (период локдауна) в 2020 г. и в первом квартале 2021 г. в Российской Федерации, федеральных округах и Республике Татарстан. Данный анализ был обусловлен необходимостью изучения изменения демографической ситуации в период локдауна и начального времени, после снятия строгих ограничений.
На основании изучения результатов социологических опросов, проведенных как в Российской Федерации, так и зарубежом, и осуществления вторичного анализа данных исследований были проанализированы изменения, произошедшие в семейных отношениях в условиях пандемии СОУГО-19, обусловившие тенденции брачности и разводимости.
Результаты
Ситуация по брачности и разводимости в 2020 г. по сравнению с 2019 г., согласно статистическим данным Росстата, кардинально изменилась на всех территориальных уровнях Российской Федерации (РФ). Расчеты по 2020 г. в целом показали снижение брачности по стране на 18,5 %. Максимальное снижение числа браков (21,2 %) выявлено в Центральном федеральном округе [13, 14].
На сайте Федеральной службы государственной статистики представлены данные за январь - апрель 2021 г. [15]. За этот период наблюдается положительная динамика увеличения числа браков во всех федеральных округах, в среднем по Российской Федерации (+16 %). По сравнению с допандемическим периодом (январь - апрель 2019 г.) прирост брачности не такой существенный (в Российской Федерации +1,7 %) (рис. 1). Снижение брачности наблюдалось в Северо-Кавказском и Дальневосточном федеральных округах (-5,5 и -2 % соответственно). Такая разница в показателях объясняется значительным снижением брачности в 2020 г.
5
4,8 4,6 4,4 4,2 4 3,8 3,6 3,4 3,2 3
Рис. 1. Динамика общего коэффициента брачности в Российской Федерации, Приволжском федеральном округе и Республике Татарстан за январь - апрель 2019-2021 гг.
В Российской Федерации в 2020 г. общий коэффициент разводимости снизился на 7 % по сравнению с 2019 г. Во всех федеральных округах, кроме Северо-Кавказского (0 %), наблюдалось снижение разводимости. Наибольший спад разводов зафиксирован в Центральном (-12,8 %) и Дальневосточном (-10,2 %) федеральных округах [15].
Диаметрально противоположная динамика по разводимости наблюдается за 1 квартал 2021 г. по сравнению с 2020 г. Наибольший прирост числа разводов в Северо-Кавказском федеральном округе (+59,9 %). По сравнению с показателями 2019 г. разница не столь велика (РФ +1,4 %). Разница обусловлена значительным снижением числа разводов в 2020 г. (табл. 1).
Таблица 1
Сведения о числе зарегистрированных разводов по Российской Федерации, федеральным округам за январь - апрель 2019-2021 гг.
Административно -территориальные единицы 2019 2020 2021 2020, процент к 2019 2021, процент к 2020 2021, процент к 2019
1 2 3 4 5 6 7
Российская Федерация 199 932 155 839 202 877 77,9 130,2 98,5
Центральный федеральный округ 54 514 42 282 54 897 77,6 129,8 99,3
Северо-Западный федеральный округ 21 380 17 282 20 954 80,8 121,2 98
Южный федеральный округ 22 454 17 554 22 448 78,2 127,9 99,9
Северо-Кавказский федеральный округ 7349 5475 8756 74,5 159,9 84
2019 г. 2020 г. 2021г.
—♦—Российская Федерация -■-Приволжский федеральный округ —Л Республика Татарстан
Окончание табл. 1
1 2 3 4 5 6 7
Приволжский федеральный округ 36 752 28 462 37 570 77,4 132 97,8
Уральский федеральный округ 19 389 14 995 19 890 77,3 132,6 97,4
Сибирский федеральный округ 25 082 19 415 24 857 77,4 128 99,1
Дальневосточный федеральный округ 13 012 10 374 13 505 79,7 130,2 96,3
Примечание. Таблица 1 составлена и рассчитана авторами статьи на основе данных Федеральной службы государственной статистики.
Анализ статистических данных демографических процессов брачности и разводимости выявил следующие тенденции: в период локдауна пандемии СОУГО-19 число браков и разводов снизилось, после снятия ограничений данные демографические показатели стали расти. Изменение демографической ситуации может быть обусловлено рядом причин, которые будут рассмотрены на основе результатов социологических исследований.
С 30 марта 2020 г. на территории Российской Федерации был введен режим самоизоляции, распространенный на всех граждан. Полный режим самоизоляции был предусмотрен для граждан старше 65 лет, нахождение вне дома было возможным только по особым причинам (для посещения поликлиник, аптек и др.), а детей - с сопровождением родителей. Была запрещена работа религиозных, образовательных, спортивных, развлекательных учреждений и других общественных мест. В некоторых регионах действовал запрет на свободное передвижение без специальных пропусков. Семьи оказались изолированы от внешнего мира: ограничились контакты с друзьями, родственниками и прекратилось посещение общественных мест. Вопросы обеспечения образования, воспитания и досуга решались каждой семьей самостоятельно. Но не все семьи были готовы к такой ответственности. Согласно мнению психолога К. Левина можно выделить ряд причин напряжения в семье, которые могут влиять на его жизнедеятельность: степень удовлетворения потребностей каждого члена семьи; необходимость оптимального пространства как фактор усиления напряженности; наличие внешних барьеров увеличивает вероятность возникновения семейного конфликта [16, с. 221-238]. Ограничения в период пандемии СОУГО-19 (постоянное нахождение в одном пространстве с членами семьи из-за удаленной работы, дистанционного обучения, ограничения свободного передвижения по территориям региона), т.е. длительное совместное времяпрепровождение в ограниченном пространстве, стало одним из детерминантов, способствующих провоцированию семейных конфликтов. Особенно могло вызвать обострение у семейных пар, уже имеющих проблемы и противоречия, перерастающие в ссоры и насилие.
По результатам социологического опроса, проведенного Центром семьи и демографии Академии наук Республики Татарстан в 2013 г., именно неудовлетворенность психологическими отношениями с супругом(ой) (в том числе именно непонимание между супругами, отсутствие общих интересов) является главной причиной разводов. По результатам социологического исследования «Генеративное поведение российских мужчин в условиях демографического кризиса» 2020 г., 6,1 % опрошенных мужчин отметили, что в период самоизоляции не были готовы к тому, чтобы целыми днями быть рядом с семьей и детьми, им комфортнее большую часть времени находиться на работе.
Фонды общественного мнения, социальные службы разных стран проводили социологические опросы по выявлению изменений, произошедших в условиях СОУГО-19.
Согласно опросу Национального агентства финансовых исследований, проведенному в июне 2020 г. (п = 674), незначительная доля россиян (3 %) заявили о желании развестись после режима самоизоляции. За время самоизоляции ухудшились отношения между супругами - об этом заявил каждый пятый россиянин (18 %). Среди причин обострения отношений 37 % респондентов назвали вынужденный постоянный контакт друг с другом, удаленную работу, запрет на посещение развлекательных центров. В большинстве семей, испытывающих кризис в отношениях, имелись дети подросткового возраста. При этом большинство состоящих в браке россиян не заметили изменений в отношениях, что может говорить о том, что ухудшение в отношениях в период самоизоляции зависит не только от внешних факторов, но и от характера отношений в семье. Самоизоляция стала испытанием как для детей, так и для их родителей. Родителям пришлось совмещать выполнение своих трудовых, профессиональных обязанностей и осуществление родительских обязанностей в виде постоянного времяпрепровождения с детьми в домашних условиях по причине отсутствия возможности посещать ими секций, кружков, а также из-за переводов образовательных учреждений на дистанционный формат работы. Осложнения в отношениях с детьми отметили 10 % россиян. Чаще всего россияне говорили об улучшении отношений с родителями - об этом заявили 19 % опрошенных. Необходимость противостоять общей угрозе, в большей степени касающейся именно людей старшего возраста, позволила укрепить межпоколенческие семейные связи [17].
Социологический опрос, проведенный исследователями Иордании (п = 4301), показал, что 30 % респондентов отметили существенное изменение социальных взаимоотношений из-за пандемии СОУГО-19: карантин и самоизоляция позволили членам семьи сблизиться, но отдалили друзей и дальних родственников. Треть опрошенных (30 %) также отметили обострение семейных отношений из-за коронавируса, 60 % отметили ухудшение социальных взаимоотношений. По результатам полученных данных исследователи из Иордании сделали вывод, что на аспекты семейных ценностей влияют особенности культуры и религиозные убеждения [18].
По результатам опроса австралийских ученых, исследовавших влияние пандемии на отношения и психологическое благополучие семьи (п = 3249), 22 % опрошенных не испытали негативных переживаний из-за коронавируса. Отношения стали более напряженными для 15 % опрошенных. Улучшение отношений отметили семьи, которые состоят в браке на протяжении длительного времени. Финансовый стресс стал значимым фактором в качестве отношений. Страх перед своим супругом отмечали 12 % респондентов, финансовое положение которых во время пандемии СОУГО-19 ухудшилось. Австралийские ученые считают, что высокий риск домашнего насилия может быть связан с финансовыми трудностями. Согласно исследованию последствий корона-вирусной инфекции 1,2 % опрошенных столкнулись с домашним насилием [19]. Напряжение в семейных отношениях приводит к распаду семьи.
По результатам исследований испанских ученых (п = 452) было выявлено, что во время карантина более половины респондентов старшего поколения испытали стресс в семье. Негативные чувства, такие как тревога, раздражительность и отчаяние, отметили треть опрошенных. Отношения с другими членами семьи испортились и у подростков (10 %). Повышенную нагрузку в школе, большое количество домашних заданий, которые приводили к общему напряжению в семье, испытал каждый третий подросток (31,2 %). Негативные переживания, такие как страх выходить из дома, тревога, проблемы со здоровьем, коснулись пятой части опрошенных подростков (21 %). Чувство скуки, отсутствие общения с друзьями, недостаток совместного времяпрепровождения с семьей стали самыми значительными проблемами для подростков [20]. Согласно результатам исследования можно сделать вывод, что степень влияния СОУГО-19 имеет возрастную дифференциацию.
Заключение
СОУГО-19 оказал влияние на трансформацию семейных отношений, но данный фактор носит не прямой, а косвенный характер. Значимым в период пандемии коронавирусной инфекции стала положительная семейная коммуникация. Как показали результаты анализа демографической ситуации в РФ, в период локдауна произошло снижение показателей брачности и разводимо-сти. Это во многом произошло из-за ряда ограничений, связанных с противо-эпидемиологическими мерами. Однако снижение разводов обусловлено тем, что население боится потерять чувство защищенности в сложные времена, и в данном аспекте семья выступает в качестве страхователя. При этом анализ социологических опросов, проведенных в разных странах, позволяет сделать вывод, что изменение обстановки в условиях карантина оказало влияние на семейные отношения, став катализатором уже существовавших конфликтов. Произошло обострение ситуации. Внешними факторами выступили социальные (угроза здоровью, ограничения в организации досуга, поездок, посещение общественных мест), психологические (стресс из-за развития пандемии)
и экономические (финансовый кризис, безработица, сокращение количества рабочих мест) последствия.
Итак, ситуация, связанная с распространением коронавирусной инфекции, существенно не повлияла на число вновь создаваемых браков, но при этом усилила кризисные явления в существующих семьях. Общероссийская ситуация по брачности и разводимости характеризуется как кризисная и требующая принятия срочных мер на уровне региональной и федеральной демографической и социальной политики. В этом вопросе следует обратиться к позитивному опыту других государств в области демографической политики: пропаганде брачного образа жизни, упрощению процедуры заключения браков и усложнению регистрации разводов.
Анализ демографических данных и исследований ограничивался изучением воздействия пандемии COVID-19 на формирование семьи в течение короткого периода времени в период распространения COVID-19. Решение о создании семьи обычно требует от людей длительного времени. В связи с этим авторами предполагается перспективное исследование долгосрочных эффектов на брачность и разводимость с использованием более длительного периода после пандемии.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации // Гарант. URL: https://base.garant.ru/ 10103000/ (дата обращения: 10.01.2023).
2. Becker G. S. A theory of marriage: Part I // Political Economy. 1973. № 81 (4). Р. 813-846.
3. Becker G. S., Landes E. M., Michael R. T. An economic analysis of marital instability // Political Economy. 1977. № 85 (6). Р. 1141-1187.
4. Schneider D., Harknett K., Stimpson M. Job Quality and the Educational Gradient in Entry Into Marriage and Cohabitation // Demography. 2019. № 56. Р. 451-476. doi: 10.1007/s13524-018-0749-5
5. Olson D. H., Lavee Y., McCubbin H. I. Types of families and family response to stress across the family life cycle // Social stress and family development / ed. by A. Aldous, D. M. Klein. New York, 1988. P. 16-43.
6. Баринов Д. Н. Страх как феномен человеческого бытия // Философская мысль. 2018. № 5. С. 77-82.
7. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М. : Канон, 1995. 352 с.
8. Нестерова А. А. Семейные ресурсы как условие жизнеспособности семьи в кризисных ситуациях // Развитие личности. 2016. № 1. С. 156-173.
9. Тойнби А. Постижение истории. М. : Айрис Пресс, 2002. 640 с.
10. Kelley H. H., Lee Y., LeBaron-Black A. [et al.]. Change in Financial Stress and Relational Wellbeing During COVID-19: Exacerbating and Alleviating Influences // Fam Econ. 2023. № 44. Р. 34-52. doi: 10.1007/s10834-022-09822-7
11. Bellido H., Marcen M. Fertility and the business cycle: the European case // Review of Economics of the Household. 2019. № 17 (4). Р. 1289-1319.
12. Shore S. H. For better, for worse: intrahousehold risk-sharing over the business cycle // Review of Economics and Statistics. 2010. № 92 (3). Р. 536-548.
13. Демографический доклад - 2020. Демографическое самочувствие Республики Татарстан: статистический мониторинг и рефлексии населения : монография / под ред. Ч. И. Ильдархановой. Казань : Изд-во Академии наук РТ, 2020. 578 с.
14. Ильдарханова Ч. И. Демографическая ситуация и демографическое поведение Республики Татарстан // Демографическое самочувствие регионов России. Национальный демографический доклад - 2020 / Т. К. Ростовская, А. А. Шабунова, В. Н. Архангельский [и др.] ; отв. ред. Т. К. Ростовская, А. А. Шабунова ; ФНИСЦ РАН. М. : Перспектива, 2021. С. 93-120.
15. Естественное движение населения в разрезе субъектов Российской Федерации за 2019-2021 гг. // Федеральная служба государственной статистики. URL: https:// rosstat.gov.ru/storage/mediabank/lN8GgJ5B/edn04-2021.htm
16. Левин К. Разрешение социальных конфликтов / пер. с англ. И. Ю. Авидон. СПб. : Речь, 2000. 407 с.
17. Бонкало Т. И., Маринова Т. Ю., Феоктистова С. В., Шмелева С. В. Диадические копинг-стратегии супругов как фактор латентных дисфункциональных отношений в семье: опыт эмпирического исследования в условиях пандемии // Социальная психология и общество. 2020. Т. 11, № 3. С. 35-50.
18. Nasser A. Y., Al-Hadithi H. T., Dashmash E. Z. [et al.]. The effect of the 2019 corona-virus disease outbreak on social relationships: A cross-sectional study in Jordan // International Journal of Social Psychiatry. 2020. 25 October. doi: 10.1177/ 0020764020966631
19. Biddle N., Edwards B., Gray M., Sollis K. Mental Helth and relationships during the COVID-19 pandemic // The ANU Centre for Social Research and Methods. 2020. 8 July. P. 1-28.
20. Ezpeleta L., Navarro J. B., De la Osa N., Trepat E., Penelo E. Life Conditions during COVID-19 Lockdown and Mental Health in Spanish Adolescents // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2020. № 17. P. 7327.
References
1. Constitution of the Russian Federation. Garant. (In Russ.). Available at: https://base.garant.ru/10103000/ (accessed 10.01.2023).
2. Becker G.S. A theory of marriage: Part I. Political Economy. 1973;(81):813-846.
3. Becker G.S., Landes E.M., Michael R.T. An economic analysis of marital instability. Political Economy. 1977;(85):1141-1187.
4. Schneider D., Harknett K., Stimpson M. Job Quality and the Educational Gradient in Entry Into Marriage and Cohabitation. Demography. 2019;(56):451-476. doi: 10.1007/s13524-018-0749-5
5. Olson D.H., Lavee Y., McCubbin H.I. Types of families and family response to stress across the family life cycle. Social stress and family development. New York, 1988: 16-43.
6. Barinov D.N. Fear as a phenomenon of human existence. Filosofskaya mysl' = Philosophical thought. 2018;(5):77-82. (In Russ.)
7. Dyurkgeym E. Sotsiologiya. Ee predmet, metod, prednaznachenie = Sociology. Its subject, method, purpose. Moscow: Kanon, 1995:352. (In Russ.)
8. Nesterova A.A. Family resources as a condition for family viability in crisis situations. Razvitie lichnosti = Personal development. 2016;(1):156-173. (In Russ.)
9. Toynbi A. Postizhenie istorii = Comprehension of history. Moscow: Ayris Press, 2002:640. (In Russ.)
10. Kelley H.H., Lee Y., LeBaron-Black A. et al. Change in Financial Stress and Relational Wellbeing During COVID-19: Exacerbating and Alleviating Influences. Fam Econ. 2023;(44):34-52. doi: 10.1007/s10834-022-09822-7
11. Bellido H., Marcen M. Fertility and the business cycle: the European case. Review of Economics of the Household. 2019;(17):1289-1319.
12. Shore S.H. For better, for worse: intrahousehold risk-sharing over the business cycle. Review of Economics and Statistics. 2010;(92):536-548.
13. Il'darkhanova Ch.I. (ed.). Demograficheskiy doklad - 2020. Demograficheskoe samo-chuvstvie Respubliki Tatarstan: statisticheskiy monitoring i refleksii naseleniya: mono-grafiya = Demographic report - 2020. Demographic well-being of the Republic of Tatarstan: statistical monitoring and reflections of the population: monograph. Kazan: Izd-vo Akademii nauk RT, 2020:578. (In Russ.)
14. Il'darkhanova Ch.I. Demographic situation and demographic behavior of the Republic of Tatarstan. Demograficheskoe samochuvstvie regionov Rossii. Natsional'nyy demograficheskiy doklad - 2020 = Demographic health of Russian regions. National Demographic Report 2020. Moscow: Perspektiva, 2021:93-120. (In Russ.)
15. Natural population movement by subjects of the Russian Federation for 2019-2021. Federal'naya sluzhba gosudarstvennoy statistiki = Federal State Statistics Service. (In Russ.). Available at: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/lN8GgJ5B/edn04-2021.htm
16. Levin K. Razreshenie sotsial'nykh konfliktov = Resolving Social Conflicts. Transl. from the English by I.Y. Avidon. Saint Petersburg: Rech', 2000:407. (In Russ.)
17. Bonkalo T.I., Marinova T.Yu., Feoktistova S.V., Shmeleva S.V. Dyadic coping strategies of spouses as a factor in latent dysfunctional relationships in the family: experience of empirical research in a pandemic. Sotsial'naya psikhologiya i obshchestvo = Social psychology and society. 2020;11(3):35-50. (In Russ.)
18. Nasser A.Y., Al-Hadithi H.T., Dashmash E.Z. et al. The effect of the 2019 corona-virus disease outbreak on social relationships: A cross-sectional study in Jordan. International Journal of Social Psychiatry. 2020;25 October. doi: 10.1177/0020764020966631
19. Biddle N., Edwards B., Gray M., Sollis K. Mental Helth and relationships during the COVID-19 pandemic. The ANU Centre for Social Research and Methods. 2020;8 Ju-ly:1-28.
20. Ezpeleta L., Navarro J.B., De la Osa N., Trepat E., Penelo E. Life Conditions during COVID-19 Lockdown and Mental Health in Spanish Adolescents. International Journal of Environmental Research and Public Health. 2020;(17):7327.
Информация об авторах / Information about the authors
Алиса Ахтямовна Ибрагимова
кандидат социологических наук, доцент кафедры менеджмента, Казанский государственный энергетический университет (Россия, г. Казань, ул. Красносельская, 51Д)
E-mail: alisa.garifullin@mail.ru
Alisa A. Ibragimova
Candidate of sociological sciences,
associate professor of the sub-department
of management, Kazan State Power
Engineering University
(51D Krasnoselskaya street, Kazan, Russia)
E-mail: fgf86@mail.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов / The authors declare no conflicts of interests.
Поступила в редакцию / Received 01.03.2023
Поступила после рецензирования и доработки / Revised 21.04.2023 Принята к публикации / Accepted 11.05.2023
Гузель Фаритовна Зинатуллина кандидат социологических наук, главный специалист отдела кадров, Строительная компания «Автодор» (Россия, г. Казань, ул. Н. Ершова, 29б)
Guzel F. Zinatullina
Candidate of sociological sciences, chief HR specialist, Construction company "Avtodor" (29b N. Ershova street, Kazan, Russia)
