CC BY
202
2009____ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА________Сер. 2 Вып. 4
ХРОНИКА
УДК 93/94
ПАМЯТИ Р. Г. СКРЫННИКОВА
16 июня 2009 г. на 78-м году ушел из жизни выдающийся русский историк профессор Петербургского университета Руслан Григорьевич Скрынников. Ученики и коллеги по работе выражают свое глубокое уважение к памяти талантливого ученого и одаренного человека.
Руслан Григорьевич Скрынников родился 8 января 1931 г. в г. Кутаиси. Отец Руслана Григорьевича Григорий Иванович Скрынников был по профессии инже-нером-гидротехником и работал на строительстве Ри-онской ГЭС. Мать, Серафима Александровна Жукова, работала учителем химии. В школе любимыми предметами будущего историка были математика и физика.
В 1948 г. Скрынников поступил на исторический факультет Ленинградского государственного университета и закончил его в 1953 г. С первых лет учебы Руслан Григорьевич стал специализироваться по истории средневековой России. Его учителями были Борис Александрович Романов и Дмитрий Сергеевич Лихачев.
После окончания университета Скрынников поступил в аспирантуру Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена. В 1957 г. он опубликовал свою первую научную работу — статью «Экономическое развитие новгородского поместья в конце XV и первой половине XVI в.». Под руководством канд. ист. наук В. В. Лаптева была подготовлена и в 1958 г. успешно защищена кандидатская диссертация «Экономическое развитие новгородского поместья в конце ХV-ХVI вв.». Официальными оппонентами на защите были д-р ист. наук В. В. Мавродин и канд. ист. наук С. Л. Пештич. Работал Руслан Григорьевич в Главной редакции Морского атласа при Главном штабе Военно-морского флота. Принимал участие в составлении карт по истории войн Русского государства IX—XVI вв. для третьего тома Морского атласа.
С 1960 г. Р. Г. Скрынников — преподаватель на кафедре истории СССР ЛГПИ им. А. И. Герцена. В 1966 г. выходит его первая монография «Начало опричнины». В 1967 г. Руслан Григорьевич защищает докторскую диссертацию «Опричнина Ивана Грозного». Официальными оппонентами на защите выступили д-р ист. наук В. В. Мавродин, д-р ист. наук А. Л. Шапиро и д-р ист. наук С. О. Шмидт. Скрынников стал самым молодым доктором исторических наук в СССР.
С 1969 г. Р. Г. Скрынников — профессор, а с 1973 г. — профессор исторического факультета Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) государственного университета.
Р. Г. Скрынников является автором более 200 научных и научно-популярных работ. Его работы издавались в США (3 монографии), Польше (2 монографии), Великобритании, Германии, Италии, Франции, Венгрии, Японии и Китае.
В 1988 г. Руслан Григорьевич был приглашен в Великобританию в качестве гостя Британской академии наук. С лекциями и научными докладами профессор Скрынников выступал в Оксфорде, Кембридже, Сорбонне, в университетах Лондона, Бирмингема, Абердина, Токио, в Мичиганском университете. Преподавал в 1994-1995 гг. в Кельнском университете. В 1994 и 1996 г. читал лекции в
Венецианском университете. Многократно выступал с научными докладами в университетах Гамбурга, Мюнхена, Гейдельберга, Киля, Мюнстера, Гессена.
Помимо научных достижений Руслан Григорьевич внес весомый вклад в развитие отечественной культуры. Он консультировал постановку трилогии А. К. Толстого («Смерть Иоанна Грозного», «Царь Федор Иоанович», «Царь Борис») в театре им. В.Ф.Комиссаржевской, постановку оперы «Борис Годунов» в Мариинском театре (режиссер Б.Покровский, дирижер Ю.Темирканов), постановку оперы «Псковитянка» в Мариинском театре, постановку пушкинского «Бориса Годунова» в МХАТе (режиссер О.Ефремов). Консультировал режиссера С.Бондарчука в работе над фильмом «Борис Годунов».
В 1983 г. Р.Г.Скрынников был принят в Союз писателей СССР. Участвовал в деятельности Ленинградского фонда культуры с момента его основания. В начале 1990-х годов прославленный историк был избран членом правления Санкт-Петербургского отделения фонда культуры.
Цикл исследований Руслана Григорьевича по истории опричнины оказался отмечен Первой университетской премией за 1978 г. Второй цикл исследований по истории средневековой России был удостоен Первой университетской премии за 1995 г. В 1998 г. Р.Г.Скрынников признан Заслуженным деятелем науки Российской Федерации.
Руслан Григорьевич Скрынников оставил богатое научное наследие, итог многолетних кропотливых поисков и открытий. Результаты научных разысканий ученого заслуживают отдельного рассмотрения, но все же центральным сюжетом научного творчества была опричнина Ивана Грозного. К изучению опричнины Руслан Григорьевич обратился еще в начале 50-х годов, будучи студентом Ленинградского государственного университета. На занятия этой темой ученого нацеливал его университетский учитель Б. А. Романов, предложивший ему «для начала» составить карту опричнины. Раскрытие такой сложной и многогранной темы, как опричнина, требовало серьезных и многолетних научных разысканий. Уже в кандидатской диссертации, успешно защищенной им в 1958 г., Руслану Григорьевичу удалось убедительно раскрыть на основе тщательного, скрупулезного анализа писцовых книг и актового материала важнейшие тенденции развития новгородского поместья в изучаемое время, выявить основные причины экономического и социального кризиса в Новгородской земле в 70-80-х годах. Выводы кандидатской диссертации ученый широко использовал в дальнейшем при изучении итогов опричной и послеопричной политики Ивана Грозного, причин крестьянского закрепощения в конце XVI в., социально-экономических предпосылок Смутного времени начала XVII в.
После защиты кандидатской диссертации Р. Г. Скрынников вплотную приступил к изучению собственно истории опричнины. Занятия опричниной пришлись на время повышенного интереса к личности и эпохе Ивана Грозного как среди историков-профессионалов, так и в обществе в целом. После «разоблачения культа личности» И. В. Сталина в отечественной историографии во второй половине 50-х — 60-х годов были решительно пересмотрены прежние представления об Иване Грозном как «прогрессивном» государственном деятеле, борце за единство и централизацию страны». Вышли в свет фундаментальные исследования об опричнине С. Б. Веселовского (1963 г.) и А. А. Зимина (1964 г.). К изучению эпохи Ивана Грозного обратился в 60-е годы ряд других видных историков (Н. Е. Носов, С.О.Шмидт, В.Б.Кобрин и др.). Труды Р.Г.Скрынникова заняли достойное место в богатой историографии опричнины. Крупным событием научной жизни стала защита ученым в 1967 г. докторской диссертации «Опричнина Ивана Грозного».
Результаты своих разысканий по истории опричнины Руслан Григорьевич изложил в цикле монографий (Начало опричнины. Л., 1966; Опричный террор. Л., 1969; Россия после опричнины. Л., 1975). При исследовании опричнины во всем блеске проявился исследовательский талант Р. Г. Скрынникова, сказалась также блестящая источниковедческая школа, которую он прошел в стенах Ленинградского (Санкт-Петербургского) университета под руководством своих учителей — Б. А. Романова, Д. С. Лихачева, С. Н. Валка, И. И. Смирнова.
Трудно даже перечислить все конкретные достижения исследований Р. Г. Скрынникова по истории царствования Ивана Грозного. Можно выделить два важнейших фундаментальных открытия Руслана Григорьевича, которые легли в основу созданной им новой концепции опричнины. Первое открытие связано с изучением такого важного правительственного мероприятия начала опричнины, как казанская ссылка. Обратившись к подлинным материалам писцовых книг Казанского и Свияжского уездов 1565 г., Скрынников пришел к важному наблюдению, что основную часть этих казанских ссыльнопоселенцев — до 80 семей — составляли князья Ярославские, Ростовские и Стародубские, которые несли службу по особым княжеским спискам и являлись цветом русской княжеской аристократии. Ученым было установлено, что казанская ссылка сопровождалась отчуждением у опальных «княжат» их родовых вотчин, которые в 1565 г. были «отписаны на государя», взамен же князья получили земли в Казанском крае уже на поместном праве. Вторым крупнейшим достижением Руслана Григорьевича была научная реконструкция Синодика опальных Ивана Грозного. Тщательный, мастерски проведенный текстологический анализ сохранившихся списков Синодика позволил исследователю воссоздать первоначальный (не дошедший до нас) текст Синодика опальных, выявить достаточно полный список
опальных (до 4 тыс. человек) и, самое главное, восстановить первоначальный порядок расположения текста документа.
Работа по реконструкции Синодика опальных привела петербургского ученого к исключительно важным результатам. Выяснилось, что опалы и казни были зафиксированы в тексте Синодика в строгой хронологической последовательности. Руслан Григорьевич убедительно доказал, что Синодик опальных был составлен на основании подлинной документации несохранившегося опричного архива.
Разыскания Р. Г. Скрынникова открыли перед исследователями новую возможность воссоздать буквально день за днем и месяц за месяцем полную и достоверную картину опричного террора. Следует отметить, что прежде историки имели возможность судить о ходе и последовательности опричных репрессий, основываясь преимущественно на лапидарных и отрывочных показаниях нарративных источников.
Отмеченные выше открытия позволили Р. Г. Скрынникову принципиально по-новому взглянуть на опричнину, на ее ход, социально-политическую направленность и конечные итоги. На массовом и достоверном материале писцовых книг исследователь пришел к выводу о том, что при своем учреждении опричнина имела резко выраженную антикняжесую направленность. Казни виднейших бояр княжеского происхождения, ссылка в Казань многих десятков виднейших княжат ослабили политическое значение титулованной знати, привели к упадку родового княжеского землевладения, составлявшего основу могущества княжеско-боярской аристократии. В определенном смысле Р. Г. Скрынников развил на новом исследовательском уровне концепцию опричнины С. Ф. Платонова, мнение которого об анти-княжеской и антибоярской направленности опричнины решительно оспаривалось С. Б. Веселовским и
А. А. Зиминым.
Нельзя, однако, считать, что Руслан Григорьевич полностью вернулся к традиционному платоновскому взгляду на опричнину. Выявленные им новые данные о масштабах и последовательности опричных политических репрессий привели его к исключительно важному выводу о том, что «опричная политика не была чем-то единым на протяжении семи лет ее существования, она не была подчинена ни субъективно, ни объективно единой цели, принципу или схеме». После короткой полосы компромисса с земщиной и возвращения из казанской ссылки опальных княжат весной 1566 г. последовал поворот к массовому террору. При этом главными жертвами этого террора, как убедительно показал ученый, явились не княжата, а старомосковское боярство, высшая приказная бюрократия, руководство церкви, часть дворянства, т. е. те социальные силы, которые издавна служили прочной опорой монархии и поддерживали ее централизаторскую политику.
С политической точки зрения, замечает Р. Г. Скрынников, террор против указанных группировок был полной бессмыслицей. В то же время опричнина, по мнению ученого, не прошла бесследно для политической и общественной жизни страны. Опричный террор, повлекший за собой истребление почти всех авторитетнейших вождей Боярской думы и ограничение ее компетенции, отмечает исследователь, в конечном итоге привел к ослаблению политического влияния боярской аристократии и укреплению самодержавной власти государя.
Руслан Григорьевич отметил усиление в годы опричнины политической роли дворянства и приказной бюрократии, что выразилось, в частности, в появлении внутри Боярской думы особых курий думных дворян и думных дьяков. В то же время вопреки традиционному мнению Скрынников не склонен рассматривать в качестве политической опоры монархии в борьбе с непокорной боярской знатью дворянство в целом. В годы опричнины, замечает ученый, монархия создавала свою опору не путем корпоративной организации мелкого и среднего дворянства в целом, а путем организации привилегированной опричной гвардии, противопоставленной остальной массе земского дворянства.
Вызванный опричной политикой Ивана Грозного глубокий раскол дворянства, как показывает в своих работах Р. Г. Скрынников, не был преодолен к началу XVII в. и явился одной из главных причин разразившейся гражданской войны в России.
Труды Скрынникова, посвященные эпохе Ивана Грозного, получили широкое признание в нашем Отечестве и за рубежом. Они стали широко востребованными как научной общественностью, так и массовым читателем. Массовым тиражом (около 1 млн экз.) в издательстве «Наука» была издана научно-популярная книга Р. Г. Скрынникова «Иван Грозный», сразу превратившаяся в одну из самых известных и «читаемых» по русской истории.
Большой библиографической редкостью стали научные монографии Р. Г. Скрынникова об опричнине и прежде всего его книги «Начало опричнины» и «Опричный террор», выпущенные в 1966 и 1969 гг. издательством Ленинградского государственного университета весьма небольшими тиражами (1000 и 1800 экз.).
В 1992 г. в издательстве «Наука» вышла фундаментальная монография Р.Г.Скрынникова «Царство террора». В основу новой монографии ученым была положена упомянутая выше трилогия по истории опричнины, созданная в 60-70-е годы. Однако новая монография отнюдь не была простым воспроизведением прежних трудов исследователя. Опираясь на новейшие достижения историографии
и введенные в научный оборот новые источники, Р.Г.Скрынников подверг всесторонней проверке, уточнил и конкретизировал положения и выводы своих прежних исследований об опричнине, откликнулся на полемику, развернувшуюся вокруг его трудов в исторической литературе.
Развив и подкрепив новыми материалами и наблюдениями основные выводы своих предшествующих работ, Скрынников внес в свое исследование об опричнине и принципиально новые концептуальные положения. Период опричнины рассматривался ученым как апогей развития государственной земельной собственности, приведший к установлению самодержавного порядка. Стремительное расширение государственного землевладения происходило за счет массовых конфискаций земельных владений у земских бояр и дворян. Результатом подобной политики насильственного вмешательства государства в сферу земельной собственности, отмечает Р.Г.Скрынников, был «экономический упадок, политические потрясения и террор».
Новые наблюдения и выводы исследований Руслана Григорьевича позволяют не только по-новому оценить значение и итоги самой опричнины, но и более полно и глубоко взглянуть на последующие события русской истории, вскрыть причины разразившейся в начале XVII в. Смуты.
В 1971 г. научный мир был потрясен выходом книги американского слависта Эдварда Кинана, сразу же удостоенной Гарвардским университетом премии Томаса Вильсона первой степени. Книга носила вызывающее название: «Апокриф о Курбском и Грозном. История составления в XVII в. “корреспонденции”, приписываемой князю Курбскому и царю Ивану IV» (Keenan E.L. The Kurbskii—Groznyi Apocrypha: The seventeenth century Genesis of the Correspondense, attributed to Prince A. M. Kurbskii and Tsar Ivan IV. Harvard, Cambridge (Massachusetts), 1971). Главным аргументом американского ученого было наличие в произведениях, приписываемых Курбскому, большого числа текстуальных совпадений с памятниками второй половины XVI—XVII в., в первую очередь — сочинениями Исайи Ка-менчанина, С.И.Шаховского, И.А.Хворостинина. Американский славист объяснял эти совпадения тем, что данные тексты легли в основу «сочинений» Курбского, которые на самом деле являются поздней подделкой, апокрифом. Раз подложны письма Курбского, то фальсификатом являются и послания Грозного. Все эти памятники были сочинены в XVII в. разными лицами с разными целями и выданы за тексты XVI в., приписаны Ивану IV и князю Андрею. Это был удар по самой основе историографии эпохи Ивана Грозного — начиная с Н.М.Карамзина. Практически все исследователи русского XVI в. использовали сочинения Грозного и Курбского как важный исторический источник.
С критикой концепции Э. Кинана выступили многие слависты во всем мире. Но самый существенный контрудар по ней нанес Р.Г.Скрынников, в 1973 г. выпустивший небольшую монографию, целиком посвященную критическому анализу построений гарвардского ученого (Переписка Грозного и Курбского. Парадоксы Эдварда Кинана. Л., 1973).
Аргументация американского слависта строилась на текстуальном совпадении ряда цитат в сочинениях Курбского и поздних литературных памятниках, относящихся к XVII в. Э. Кинан считал: факт этого совпадения указывает, что сочинения XVII в. были первичными, а тексты, в таком случае приписываемые Курбскому, — вторичными. Р. Г. Скрынников показал, что американский ученый выбрал для своих построений фрагменты текстов, совпадение которых во многих случаях ничего не доказывает. В основном это либо «богословские обороты трафаретного характера», либо распространенные в XVI—XVII вв. литературные штампы. Их присутствие в нескольких разновременных текстах вовсе не свидетельствует, что создатели данных сочинений списывали друг у друга. Перед нами скорее указание на усвоение автором данных текстов определенной культурной системы. Э. Кинан также не учел возможности существования «третьих памятников», текст которых мог лечь в основу и произведений Курбского, и памятников XVII в. Р. Г. Скрынников опроверг один из главных аргументов Э. Кинана — датировку сочинений монаха Исайи Каменчанина, с которыми в письмах Курбского есть текстуальные совпадения. Э.Кинан датировал тексты Исайи 1566 г. Поскольку традиционная датировка первого послания Курбского — 1564 г., то в 1564 г. Курбский никак не мог цитировать Исайю, если Исайя писал в 1566 г. Тогда дата 1564 г. неверна, и вся переписка царя и беглого князя является подделкой. Р.Г.Скрынников доказал, что послание Исайи на самом деле датируется 1562 г., и тогда никакого парадокса нет — он изобретен Э. Кинаном.
Большой вклад внес Руслан Григорьевич и в изучение сочинений Курбского и Грозного. Его перу принадлежит самая обстоятельная (до сих пор) статья по переписке Курбского с Вассианом Муромцевым, монахом Псково-Печерского монастыря (Курбский и его письма в Псково-Печерский монастырь // ТОДРЛ. Т. 18. М.; Л., 1962. С. 99-116).
Огромная роль принадлежит ученому в определении характера полемики Курбского и Ивана Грозного (О заголовке Первого послания Ивана IV Курбскому и характере их переписки // ТОДРЛ. Т. 33. Л., 1979. С. 219-227).
Продолжая изучать творчество первого русского царя, Руслан Григорьевич сделал несколько важных наблюдений в отношении гипотезы об участии Ивана Грозного в редактировании Лицевого свода
(О времени работы Ивана Грозного над лицевым сводом // Культурное наследие Древней Руси: Истоки, становление, традиции. М., 1976. С. 154-161).
В 1980-х годах Р. Г. Скрынников всерьез обратился к истории Русской православной церкви. Интересно, что Руслан Григорьевич начал с ревизии своих собственных работ, упрекая себя в преуменьшении роли церкви в правление Ивана Грозного и Смутное время. Результатом изменения оценок стала научная монография, посвященная истории государственно-церковных отношений на Руси, а также ее популярная версия (Государство и церковь на Руси, ХIV—ХVI вв. Новосибирск, 1991; Святители и власти. Л., 1990). В этих работах впервые за долгие десятилетия господства атеистической идеологии на современном научном уровне были прослежены наиболее спорные моменты взаимоотношений церкви и государства.
В центре внимания Р. Г. Скрынникова оказались церковно-государственные отношения трех исторических эпох: в канун Куликовской битвы, во время великого княжения Ивана III, в период царствования Ивана Грозного. Руслан Григорьевич убедительно продемонстрировал, что эти отношения строились и развивались в русле византийской модели симфонии властей, а острые конфликты между государственной властью и церковными институтами происходили не в силу реакционной природы последних, но возникали только в периоды резкого нарушения баланса интересов и сил в пользу светской власти. Тема взаимоотношения духовных и светских властей получила развитие в ряде научных статей и в научно-популярной монографии «Крест и корона» (СПб., 2000). Р. Г. Скрынникову удалось, опираясь на самостоятельное изучение источников, дать оригинальную трактовку ряда узловых моментов в становлении русской церкви, создать доступные рядовому читателю яркие и выразительные образы святителей Алексея, Киприана, Макария, Филиппа II, подвижников Сергия Радонежского, Иосифа Волоцкого, Нила Сорского.
Тематику, тесно связанную с изучением истории русской церкви, наследовали ученики Руслана Григорьевича: В. А. Колобков, А. С. Лавров, А. И. Алексеев, С. В. Лобачев и др.
В 80-х годах ХХ в. круг научных интересов Р. Г. Скрынникова значительно расширился. Предметом его исследования наряду с эпохой Ивана Грозного стали основные события правления, а затем царствования Бориса Годунова, Смутное время. В цикле монографий (Россия накануне Смутного времени. М., 1981; Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в. Л., 1985; Россия в начале XVII в. Смута. М., 1988; Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников. Л., 1988) и статей историк подверг критике общепринятую в историографии схему, согласно которой Иван Грозный учредил крепостной строй отменой Юрьева дня в 1581 г., а ответом на закрепощение явилась первая крестьянская война начала XVII в. Гипотетический указ об отмене Юрьева дня 1581 г., по мнению Р. Г. Скрынникова, никогда не издавался. Нормы заповеди появились в годы правления Бориса Годунова и распространялись на тяглое население города и деревни, поначалу как меры временные, имевшие узкофинансовые цели. В обстановке разрухи власти пытались обеспечить сбор податей с городского и сельского населения. В городе эти меры из-за городских восстаний XVI—XVII в. не привились. В деревне дворянство, оценив выгоды крепостного строя, смогло добиться от Бориса Годунова издания в 1597 г. указа «Об урочных летах» —первого законодательного акта, положившего начало юридическому оформлению крепостного права.
Анализируя лихолетье начала XVII столетия, Руслан Григорьевич выдвинул серьезные аргументы, подрывающие принятую в советской литературе трактовку этих событий как первой крестьянской войны в России. Ученый пришел к выводу, что главной причиной Смуты был раскол российского дворянства, подготовленный опричниной и террором Грозного. Историк одним из первых вернулся к рассмотрению Смуты начала XVII столетия как единого комплекса событий, охарактеризовав ее как первую гражданскую войну в России.
Многолетние исследования и глубокие размышления Р. Г. Скрынникова над русской историей легли в основу его монографии «История Российская. IX—XVII вв.» (М., 1997), где была предложена цельная и оригинальная концепция истории родной страны в период Средневековья. На основе научной монографии в 1999 г. издательством «Питер» было выпущено учебное пособие «Русь IX—XVII вв.», содержащее фрагменты важнейших исторических источников и ценные методические разработки.
В конце 1990-х годов Руслан Григорьевич очень увлекся изучением дуэли А. С. Пушкина. В результате кропотливого текстологического анализа, исследования всех имеющихся источников по истории дуэли ученый опубликовал монографию «Дуэль Пушкина» (СПб., 1999), которая выдержала к настоящему моменту уже четыре издания и была переведена на венгерский язык.
Научное наследие Руслана Григорьевича Скрынникова далеко не исчерпывается перечисленными монографиями и научно-популярными работами.
Некогда Руслан Григорьевич и его супруга Лидия Николаевна Семенова написали в письме Сигиз-мунду Натановичу Валку: «Любим Вас очень и благодарим за все, что Вы для нас сделали. Если бы мы сумели немного походить на Вас в Ваших редких человеческих качествах и передать полученное от Вас нашим детям, то мы тем самым хотя бы частично исполнили свой долг перед Вами» (Архив СПб ИИ
РАН. Ф. 297. Оп. 3. Ед. хр. 223. Л. 6—6об.). Представляется, что они вполне сумели сделать это, передав полученное от своих учителей не только детям, но и ученикам. В семинаре Руслана Григорьевича начиналась научная деятельность многих видных специалистов по русской истории, защитившихся под его руководством кандидатские и докторские диссертации. Василий Иринархович Ульяновский и Игорь Олегович Тюменцев, ставшие профессорами Киевского и Волгоградского университетов, внесли значительный вклад в дело изучения Смутного времени, посвятив свои исследования деятельности первого и второго самозванцев. А.А.Семин исследовал в кандидатской диссертации судьбу Земских соборов первых послесмутных лет (1613—1621 гг.), а Е. П. Семенова — такие важные источники по истории этого периода, как сочинения кн. С.И.Шаховского и И.А.Хворостинина. Отечественной историографии Смутного времени была посвящена кандидатская диссертация Ю. А. Иванова, а периоду правления Семибоярщины — диссертация В. Г. Ананьева. Изучение истории русской церкви нашло отражение в диссертациях А.И.Алексеева и В.А.Колобкова (период XV—XVI вв.), а также С.В. Лобачева (деятельность патриарха Никона). Политической истории XVII в. посвящены исследования П.В.Седова и
A. С. Лаврова, анализировавших служилое общество и борьбу среди аристократических группировок времени правления Федора Алексеевича и регентства царевны Софьи. Вопросы источниковедения, занимавшие важное место во всех исследованиях учеников Руслана Григорьевича, выходят на первый план в диссертациях А. Н. Лобина (материалы Пушкарского приказа) и Т. А. Базаровой (планы петровского Санкт-Петербурга). Торговые связи Астрахани в XVII — первой четверти XVIII в. изучены в кандидатской диссертации Л.К.Ермолаевой. К периоду конца XV — начала XVI в., т.е. к тому самому времени, которому была посвящена собственная кандидатская диссертация Руслана Григорьевича, отсылает проблематика диссертации А. Л. Корзинина, посвященная роли Суздальской знати в управлении Русским государством. История русско-польских военных столкновений за Смоленск в XVII в. нашла отражение в ряде статей П.А. Медведева и диссертации Д.Н.Меньшикова. Особенностям взаимоотношений России и Великого княжества Литовского в XV—XVI вв. посвящены работы С. Г. Жемайтиса.
Из тех, кто хотя и защищал диссертации под руководством других научных руководителей, но начал свою исследовательскую деятельность в семинаре Руслана Григорьевича и там получил темы, с которыми в дальнейшем связал научную деятельность, следует упомянуть А. П. Павлова и
B. Г. Вовину. А. П. Павлову Руслан Григорьевич, научный руководитель в ЛГПИ им. А. И. Герцена, посоветовал обратиться к изучению динамики состава Боярской думы времен правления Бориса Годунова (этому в итоге будет посвящена докторская диссертация А. П. Павлова), а В. Г. Вовиной в качестве возможной темы исследования указал на такой интереснейший памятник позднего русского летописания, как Новый летописец. Р. Г. Скрынников выступил в роли научного консультанта при написании А. И. Филюшкиным докторской диссертации, посвященной князю А. М. Курбскому.
Стараниями учеников Руслана Григорьевича — Дюла Свака, Магдолны Агоштон, Шандора Шили — возникли школы изучения русской истории в Венгрии.
Все ученики хранят благодарную память о Руслане Григорьевиче.
Крупнейший ученый и популяризатор науки, Р. Г. Скрынников был еще и замечательным преподавателем — профессором от Бога. Те, кому довелось слушать его лекции в 70—80-е годы, до сих пор бережно хранят их конспекты.
С 1973 г., когда он стал профессором исторического факультета Ленинградского (Петербургского) университета, и до перехода на должность профессора-исследователя (так называемый 52-й параграф) Руслан Григорьевич выполнял значительную лекционную работу. Читал общий курс по истории России, курс лекций по источниковедению, ряд специальных курсов. Так и осталась в памяти его прямая фигура у кафедры, зачесанные назад красивые волосы, пытливый взгляд из-под очков, немного распущенный узел галстука, который всегда как будто стеснял его свободу. . . Запомнились фрагменты лекций — яркий и глубокий анализ давно ушедших дней, помощь в постижении истории на практических занятиях, обучение палеографии, которое он проводил прямо-таки виртуозно. Иногда казалось, что перед нами не историк, а музыкант, не профессор, а маэстро. Поэтому, когда стало известно, что профессор Р. Г. Скрынников изумительно играет на скрипке, никто не удивился.
Несмотря на страшную занятость, ученый всегда находил время для студентов, школьников, всех, кто искренне интересовался отечественной историей. Его научный студенческий кружок — уникальное явление. Во всяком случае, все его члены сохранили память об этом времени навсегда. Там даже снимали фильм о трагедии в Угличе. Рассказывают, что на прямой вопрос членов кружка, о чем же снимать, ведь сам Руслан Григорьевич относился к той плеяде ученых, которая отрицала убийство в Угличе, он ответил: «Будем снимать по С. М. Соловьеву». Ему всегда было присуще и удивительное чувство юмора.
Руслана Григорьевича Скрынникова отличала необычайная требовательность к себе в научных разысканиях. Он работал с полной самоотдачей и глубоко погружался в исторические исследования.
Как-то он признался, что когда описывал сцену убийства Лжедмитрия I, то плакал от сочувствия к нему.
Руслан Григорьевич умел видеть историческую эпоху, мастерски описывать исторических деятелей, полководцев, тщательно разматывать клубок противоречий, приводивших к трагическим последствиям.
Своим научным служением Руслан Григорьевич сумел зажечь сердца многих людей, слушавших его лекции. Он не просто говорил перед аудиторией, он проникновенно повествовал о событиях прошлого своим бархатным голосом, слегка приподняв вверх подбородок. Даже те, кто знал его лишь по книгам, оказывались захвачены теми картинными описаниями событий, с помощью которых можно было проникнуть вместе с историком в их сущность. Руслан Григорьевич виртуозно владел словом. Из-под его пера выходили высоконаучные и вместе с тем яркие и живые, почти художественные исследования, популярные, как исторические бестселлеры. Он неоднократно повторял, что нужно стремиться к тому, чтобы людям было интересно читать научные книги по истории. Он сам стремился максимально расширить круг читателей, заинтересовать историей родной страны всех своих читателей.
Ученики знают Руслана Григорьевича как необычайно требовательного Учителя. Высшей похвалой в его устах звучали слова: «Отлично! Это как раз то, что я ожидал от вас!». Нелегко было заниматься под его строгим научным руководством. Немало студентов со слезами на глазах уходили к другим научным руководителям, чувствуя, что не отвечают его требованиям. Зато те, кто оставался, были всегда ему благодарны и неизменно чувствовали гордость за то, что судьба свела их с таким одаренным человеком и Ученым с большой буквы.
Одевался Руслан Григорьевич очень элегантно, со вкусом, любил носить шляпу. Верные ученики, участники практического семинара Руслана Григорьевича, называли его уважительно «шефом».
Последние годы Руслан Григорьевич еще глубже погрузился в научные разыскания, работая днями и ночами. Просто поражал и широкий охват его творческого таланта, и колоссальная работоспособность. Он одинаково легко изучал события времен Древней Руси, царствования Ивана Грозного, Смутного времени, Пушкинской эпохи. Ему одинаково были близки социальная и военная история, культура, историческая психология, экономические отношения. Но главный интерес, любовь Руслана Григорьевича неизменно были направлены на людей, на тех, кто участвовал в событиях прошлого. Историк стремился проникнуть в тайны исторических коллизий, раскрыть и понять «фокусы» (так он говорил) исследуемой эпохи.
Руслан Григорьевич всегда с радостью встречал открытия молодых ученых и новые свежие подходы к событиям русского Средневековья, стремился быть на самом острие развития исторической
науки, в гуще текущих событий.
Руслан Григорьевич постоянно подчеркивал, что ученому необходимо идти от источника, что нужно изучать в первую очередь исторические источники. Его излюбленными словами были: «Противоречия источника — это хлеб для историка!».
Руслан Григорьевич Скрынников останется в нашей памяти тонким и проникновенным Мастером исторической науки, верно прослужившим Музе истории всю свою жизнь, глубоко убежденным в том, что в истории все повторяется и что только изучая прошлое России и деятельность предков можно понять настоящее нашей Родины.
А. Ю.Дворниченко, И. О. Тюменцев, А. П. Павлов, А. И. Филюшкин, А. И. Алексеев, В. Г. Ананьев, А. Л. Корзинин
