CC BY
422
ПАМЯТИ НИКОЛАЯ СЕМЕНОВИЧА ГОРДИЕНКО
ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ Н.С. ГОРДИЕНКО Часть 2. Исповедь атеиста, который стал религиоведом
17 июня 2011 г. Н. С. Гордиенко дал большое интервью1 Виктории Смолкин-Ротрок (Victoria Smolkin-Rothrock)2, исследовательнице из США, изучающей положение религии и атеизма, образ жизни и обрядность в Советском Союзе периода после Второй мировой войны. В разговоре принимал участие доктор социологических наук М. Ю. Смирнов3.
В этом номере мы продолжаем публикацию основного содержания беседы. Николай Семенович размышляет о советском прошлом религиоведения, не зная которого вряд ли возможно понимание его настоящего.
Николай Гордиенко: Опять-таки, в порядке отклонения от общей темы разговора. Я написал учебник для средних школ «Научный атеизм»4. Этот учебник был издан, переведён на все языки республик. В Прибалтике, как ни странно, вышел на литовском, на латышском и на эстонском языках. И меня попросили тамошние товарищи представить его.
Виктория Смолкин-Ротрок: Когда это было?
Н.Г.: Это был 1987-й примерно год, т. е. советское ещё время. Но уже такое, уже «горбачёвщина», когда «перестрелки» ещё не было, а «перестройка» уже началась. Лучше, чтобы её не было, тогда бы стране и миру лучше было... Но не в этом дело.
1 Была сделана диктофонная запись интервью; общее время звучания - 2 часа 16 мин.
2 Смолкин-Ротрок, Виктория - PhD (история), доцент исторического факультета университета Уэслиян (Wesleyan) в Миддлтауне (штат Коннектикут, США); в 2010 г. в Калифорнийском университете Беркли защитила диссертацию по истории атеизма в СССР (период 1954-1971 гг.); на русском языке опубликована работа: Смолкин В. «Свято место пусто не бывает»: атеистическое воспитание в Советском Союзе. 19641968 // Неприкосновенный запас: Дебаты о политике и культуре. М., 2009. № 3 (65).
3 Смирнов Михаил Юрьевич - доктор социологических наук, доцент кафедры философии религии и религиоведения философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета.
4 Учебник для средних специальных учебных заведений «Основы научного атеизма»
под редакцией Н. С. Гордиенко (авторский коллектив: Н. С. Гордиенко,
Ю. И. Москалев, В. Н. Никитин и др.) был опубликован на 15 языках народов СССР и выдержал четыре издания (последнее в 1989 г.).
Так вот, меня попросили прочитать лекцию. Это обычное дело. Я много ездил и много читал лекций. Обычно тема «Религия в современной идеологической борьбе», это была коронная тема, «Религия в планах антикоммунизма» - и такая была тема. И книги у меня по этой теме были. И, значит, обязательно просили выступать перед милицией, в КГБ, чтобы их, так сказать, вразумить, что это такое.
И вот в Вильнюсе у меня выступление в каком-то НИИ, приезжает молодой человек меня подвезти, и мы с ним разговорились. Он только вернулся из Америки, на стажировке был. Ну, я сказал, что давно, больше десяти лет назад, был в Америке. Он говорит: «Интересная ситуация. Нам выделили там комнату на двоих, для стажеров. И мой сожитель, еврей, бывший советский гражданин, который отсюда уехал в Израиль, а через Израиль в Америку. Тоже прибыл на стажировку. Он такой разъярённый, входит и говорит: Безобразие, что же это происходит? - В чём дело? - Да, говорит, утверждали план моей стажировки, и там есть список необходимой литературы. И упомянут «Капитал» Маркса. Я им говорю, да я из-за этого Маркса Россию покинул, в Америку приехал, а вы мне опять Маркса суёте! А мне говорят: Ваше отношение к России - это Ваше дело. Но если не освоите «Капитал» Маркса, мы Вам не зачтём стажировку. Потому что это - одно из фундаментальных произведений, которое актуально для современной экономической науки». Вот такая ситуация.
Поэтому марксизм, я считаю, пока менять не на что. Что касается атеизма, то ведь всё то, что говорилось об атеизме в советское время, аналогично тому, что творится в нашей стране сейчас. Вроде последнего «Общенародного фронта» в мирное время - это ведь изыски бюрократов. Чиновники - это особое сословие в любой стране. Чиновник, ему дай указание - и всё. И он будет копытом рыть землю, чтобы это указание, да ещё и не выполнить, а перевыполнить. Поэтому раз сказали, что религия - это пережиток прошлого, идеология, которая имела место в свое время, но она заменяется марксизмом, новой идеологией, наукой и т. д., то надо сделать ставку на это. А религия - ну, это удел стариков. Так что, ждать, пока эти старики перемрут? Надо как-то решительно действовать. И все эти мероприятия, все эти репрессивные меры, они ведь, как ни странно, шли вне всякой связи с религией. В одной камере сидели и первый секретарь обкома партии, и правящий архиерей. Только одного фальсифицировали, что это «шпион японский», а другой - «агент американский». А значит, и тот, и другой годился под «вышку».
И поэтому всякого рода закрытие храмов, изгнание духовенства и прочее никогда не оправдывалось нашей научной мыслью и вообще нормальными людьми. Мы принимали тезис, что религия есть состояние временное. Но мы же помнили и слова Маркса о том, что для её преодоления потребуется очень много времени. Мы помнили и то, что этот пе-
реход к пострелигиозному обществу будет результатом развития, просвещения и т. д. Это очень серьёзная и трудная работа. У нас дебатировался вопрос о том, есть ли в советском обществе корни такие, социальные корни религии, или она является результатом только недоразумения или недостатков работы. Всё было.
Я приведу один пример, опять-таки, чтобы от теории уйти. Институту научного атеизма дали задание проанализировать ситуацию и высказать перспективу с религией, что у нас будет.
В.С.-Р.: Извините, можно просто уточнить, какие у Вас были отношения с Институтом? Вы там уже не работали официально?
Н.Г.: Я вообще там не работал.
В.С.-Р.: А тогда они Вас туда приглашали как... ?
Н.Г.: Я же заведовал кафедрой. У нас было только две кафедры. Кафедра атеизма здесь, в педвузе имени Герцена, и в МГУ. Причём кафедра МГУ курировала университеты и методические материалы, а наша кафедра курировала педвузы. Учебник для педвузов мой был издан1, и для школ тоже под моей редакцией. Институт научного атеизма тоже издал «Научный атеизм»2, но там Окулов был редактором. Разобрали темы все партийные функционеры, ну и мне кинули тему «Православие», а когда подошли сроки - тот ничего не сделал, у этого времени не было... Окулов меня вызывает и говорит: «Знаешь что, пиши. Вот эту, эту, эту, эту темы пиши. - Я говорю: Неудобно. - Да чего там неудобного? Гонорар ты получишь, а имена их будут стоять». И, таким образом, я вот тот учебник наполовину сделал.
В.С.-Р.: А как называется учебник?
Н.Г.: «Научный атеизм». Просто «Научный атеизм». Он пережил, по-моему, пять или шесть изданий, «Политиздат» издавал. И я участвовал во многих мероприятиях именно как заведующий кафедрой. А заве-
1 Учебник выходил в разные годы с изменениями и дополнениями, последнее его издание: Гордиенко Н. С. Основы научного атеизма: учеб. пособие для пед. ин-тов. М., 1988.
2 Научный атеизм. Допущено Министерством высшего и среднего специального образования СССР в качестве учебника для студентов высших учебных заведений / Р. Г. Балтанов, В. И. Гараджа, Н. С. Гордиенко, М. П. Новиков, В. К. Танчер, Д. М. Угринович, И. Н. Яблоков, М. С Беленький, Г. В. Воронцов, Б. А. Лобовик, М. П. Мчедлов, М. А. Попова, П. И. Пучков, Э. Г. Филимонов / отв. ред. А. Ф. Окулова. М., 1973.
довал кафедрой в МГУ Новиков Михаил Петрович1. И нас каждый раз, когда какие-то документы надо делать, вызывают, его и меня. И мы как-то у Окулова спрашиваем: «Александр Фёдорович, так это же вообще-то Ваше задание, Вам дано, у Вас есть работники, которые могут сделать, чего Вы нас-то вызываете?». А вызывали, позвонили сюда в ректорат, что вот профессора Г ордиенко на две недели в Москву. Да уже никаких вопросов о занятиях, какие там занятия! ЦК вызывает! Хоть сейчас на поезд и поезжай. А он говорит: «Понимаете, какая ситуация. Мы номенклатура ЦК. Если мы создадим плохой документ, нас уволят или выговор занесут. А о вас скажут: ну что от этих маразматиков-профессоров ожидать можно? Да понятно, наваяли как могли». Мы, так сказать, их прикрывали-страховали. А страховать бывало от чего.
Вот вызывают и говорят: «Надо документ о перспективах атеизма и религии. Значит так: две страницы и не больше (больше не читают), и дней десять, не больше». Поселяют нас, там сейчас это Рублёвка, тогда Жуковка была, академический городок, на всем готовом, каждому там фактически коттедж деревянный. И вот мы десять дней бились, главным образом, не над концепцией, а над тем, как её уложить в две страницы. Уложили. Сдали.
В.С.-Р.: Это Вы с Новиковым, или было больше?
Н.Г.: Нет, там было человек десять.
В.С.-Р.: И кто принимал участие, люди из Института научного атеизма?
Н.Г.: Из Института и из Университета. В основном из Института научного атеизма. Это же их дело было, их аппарата. Значит, нам сообщают, что документ дошел до Самого, он ознакомился и сказал...
В.С.-Р.: Он - это кто?
Н.Г.: Ну, Первое лицо. Он сказал... Во-первых, назвал этот документ «поросячьим визгом», а во-вторых, сказал: «Если мы с религией будем возиться, как эти придурки нам советуют, так мы же и за пять лет с ней не покончим».
В.С.-Р.: За пять лет?
1 Новиков Михаил Петрович (1918-1993) - доктор философских наук, профессор. В 1969-1987 гг. заведовал кафедрой истории и теории атеизма и религии на философском факультете Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
Н.Г.: Да. То есть у чиновников была такая установка, чтобы за пять лет всё было решено.
В.С.-Р.: А в каком году это было? В середине шестидесятых?
Н.Г.: Это было в шестидесятые годы, да. И таких ситуаций было достаточно много. Вот Вы спрашиваете, почему я там был. У Окулова была своеобразная манера. Он меня кантовал шесть лет с диссертацией, но вместе с тем на все мероприятия обязательно приглашал, и так ласково (ну, я был моложе его) он меня именовал «хунвейбином».
М.С.: Виктория, знаете, кто такие «хунвейбины»?
В.С.-Р.: Нет...
М.С.: В Китае, во времена Мао и его «культурной революции», молодых людей, чьими руками Мао совершил перестройку госаппарата, называли «хунвейбины».
Н.Г.: «Культурную революцию». Крушили всё.
М.С.: Старые кадры убрал, новые поставил. «Огонь по штабам» -это называлось.
Н.Г.: Значит, почему он меня называл «хунвейбином»? Потому что, если возникало что-то новое, и оно ещё не санкционировано, так сказать, партийным органом, а уже надо было как-то его осветить, он мне предлагал. На конференциях и на совещаниях я выступал, в частности, активным сторонником разделения курса «Основ научного атеизма» на два: «Основы религии» и «Основы атеизма». Вначале дать знания о религии -это один курс, а затем дать знания об атеизме.
В.С.-Р.: А были оппоненты этой позиции, кто не хотел разделять курс?
Н.Г.: В Министерстве были возражения, надо ли вообще решать этот вопрос. Это увеличит количество учебных часов, да и вообще, зачем это все делать, когда уже сложилось. И хотя на всех уровнях говорили, что это целесообразно, но так эта идея не прошла.
Вторая идея, которая возникала, - это разобраться, какие всё-таки причины существования религии при социализме. Ну, недостаток воспитательной работы, да. Живучесть традиций, да. Ну, не очень высокая квалификация кадров пропагандистских и воспитательных, да. И всё. Ну
не может на этом держаться такое сложное явление, как религия. Она, мы же знаем, - это социальное явление. Не только индивидуальное, но и социальное.
И дело дошло до того, что когда чествовали семидесятилетие одного из корифеев научного коммунизма, заведующего кафедрой и председателя Правления общества «Знание» России, ну это, в общем, коллега, ему отметить семидесятилетие надо было каким-то теоретическим докладом. К нему разное было отношение...
В.С.-Р.: А кто это был?
Н.Г.: Я имён не называю, имитируя свою слабую память... Да это не имеет значения. Он был заведующий кафедрой научного коммунизма в МГУ и курировал в обществе «Знание» сектор научного атеизма, он его курировал по России. Ему исполнилось семьдесят лет. Значит, надо теоретический доклад. Никто не берётся. Звонят сюда и говорят, просят: «Выступи с докладом, в честь вот его». Я говорю: «У вас там, в Москве, некому выступать?». - «Да понимаешь, тут он фигура сложная. Упомяни его там, в докладе. Это не юбилейный, а теоретический доклад, теоретическое мероприятие, но в связи с семидесятилетием». И я выбрал тему «Социальные корни религии при социализме».
Идея была такая. Я исходил из того, что известно положение Маркса о том, что между капитализмом и коммунизмом лежит промежуточный социализм. Специфика социализма в том, что в нём сохраняются элементы капитализма и появляются ростки коммунизма. Вот соединение ростков коммунизма и остатков капитализма - это и есть социализм, и требуется большое время для того, чтобы из этих ростков что-то выросло реальное и чтобы эти остатки капитализма изжили себя. Поскольку это существует, а у нас мы все думаем, что религия - это порождение классового общества, постольку следы этого классового общества достаточно мощные есть, они и питают религию. Поэтому существование религии - это не результат недоработки. Это природа социализма как таковая. Вот я с этим докладом и выступил. Ну и вызвал там бурю. Окулов там же сидел: «Николай Семёнович, так что тогда выходит, что у нас и классы есть враждебные?». Угринович1 был такой...
М.С.: Он отстаивал идею, что нет никаких социальных корней религии при социализме, могут быть лишь некоторые социальные основания, это я хорошо помню...
1 Угринович, Дмитрий Модестович (1923-1990) - доктор философских наук, с 1970 г. профессор философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, избирался в исполнительные органы Исследовательского комитета по социологии религии Международной социологической ассоциации.
Н.Г.: Совершенно верно. Зам. директора Института научного атеизма Гараджа выступил и сказал: «Николай Семёнович, ну это ахинея. Какие могут быть там социальные корни?»... Но эта идея уже носилась в воздухе. И журналисты...
В.С.-Р.: Когда это было примерно?
Н.Г.: Это было в конце семидесятых годов. Значит, они набежали, почувствовали, что в моём докладе - отклонение от общепринятого. Но в общем, был доклад как доклад - и прошёл. Окулов реплику только бросил: «хунвейбин он и есть хунвейбин... В конце концов имеет право. Это же научная конференция, это научный доклад, а не что-то такое». Вот. Но почему я эту историю рассказал? Как только изменилась ситуация, в журнале «Наука и религия» перестроечного времени появляется статья Г араджи, в которой он доказывает, что в советское время консервативно мыслившие атеисты отрицали факт существования социальных корней религии в нашем обществе, а это глубоко ошибочная точка зрения, и т. д. и т. п.1 Я когда прочёл, меня это завело. Я, звоню редактору и говорю: «Слушайте, я посылаю Вам письмо, статью - ответ Гарадже. Вы же были на этом мероприятии. Кто выступал самым решительным образом против идеи социальных корней религии? Гараджа». Так мало того, он мог ведь написать, что и сам так считал, а сейчас... Он же сказал, что он первый, кто эту идею проводил и встречал там сопротивление и так далее. Я говорю: «Пожалуйста, опубликуйте эту статью».
В.С.-Р.: Кто тогда был редактором?
М.С.: Провоторов.
Н.Г.: Да, Провоторов. И эта статья была опубликована2. И я считаю, что правильно сделал, что не промолчал. Потому что в конце концов с Гараджей у меня тоже были нормальные отношения, но такого финта, такого поступка, я считал, извинять нельзя.
Вот, собственно, научная мысль у нас работала в рамках тех возможностей, которые нам позволяли... И одна из наших особенностей и обязанностей была - это отстаивать идейные позиции нашего государства. Государство социалистическое, в основе лежит марксистская идеология.
Что такое марксистская идеология в массах? У нас в партии было
18 миллионов человек, в том числе людей, которые ни в марксизме, ни в ленинизме ничего не понимали. Ну, у нас был фильм «Чапаев», где Чапаев - это военачальник из народа. А у него был политкомиссар Фурма-
1 Гараджа В. И. Переосмысление // Наука и религия. 1989. № 1.
2 Гордиенко Н. С. Переосмысление: за и против // Наука и религия. - 1989. - № 8.
нов, и тот задаёт вопрос: «Василий Иванович, ты за какой Интернационал, за второй или за третий?». А Чапаев вообще не слышал этого слова, что такое «Интернационал». Но был хитрым мужичком, спрашивает: «А Ленин - за какой?» Вот. Что такое «Интернационал» он не знал, а кто такой Ленин - знал. И с его точки зрения то, что делал Ленин, - это правильно.
Людей, которые считают, что религия в своих массовых проявлениях наполнена огромным количеством анахронизмов, и сейчас много. Православие на три четверти - это язычество. Самое такое простейшее. Вы правильно сказали, мир же христианский сейчас деградирует. Если книга Дэна Брауна «Код да Винчи» вышла тиражом 70 миллионов экземпляров, на сорока языках, и фильм вышел в один день по всему миру, так это же книга, по сравнению с которой взгляды Маркса, Энгельса и Ленина - пристойнейшее и спокойнейшее размышление о религии. Кто такой Иисус у Дэна Брауна? Еврейский лидер, у которого жена, Мария Магдалина, ребёнок есть и так далее. Что такое Библия? Это фальшивка сфабрикованная.
В.С.-Р.: Это же художественный роман, это в конце концов не наука.
Н.Г.: Вот-вот. Это - Ваша точка зрения. Я к ней подойду. В опусе Брауна Церковь - это бандитская организация. Это написал человек-писатель. Он мог писать всё, что хочет. Но, послушайте, «Майн Кампф» - это литературное произведение некоего Шикльгрубера, так? Вы представляете себе еврея, который взапой читает «Майн Кампф» или книги Розенберга? Не важно, кто написал. Важно, кто читает и как читает. Если 70 миллионов тираж, значит, его прочли 700 миллионов человек. Я беру 10 человек на книгу. На сорока языках.
«Подгнило что-то в Датском королевстве». Я беседую с нашими иерархами о книжке Брауна, они: «Да ведь он же не богослов, можно было спорить». Папа Римский там пару слов сказал. Но я не об авторе говорю. Я говорю о читателях. Если читают взапой, и теперь в Лувр не попасть потому, что там экскурсия идет через этот зал, который упоминается в книжке, значит им всё равно, кто такой Христос. Ну, еврей - так еврей, лидер - так лидер, женатик на этой проститутке, прошу прощения, Церковь -банда и так далее. Ну и Бог с ним. Важно, что интересно написано.
А что произошло, когда появились двенадцать карикатур об Исламе, а что произошло, когда «Сатанинские стихи» Рушди были опубликованы? Весь исламский мир встал на дыбы. Сто килограммов золота Талибы выделили тому, кто накажет автора этих двенадцати карикатур. Это нельзя приветствовать, но людей задело за живое. Задели святыню их. Так какая же у христиан святыня, если над ней глумятся, а они хлопают и бегут за автором. Это уже девальвация самой ценности...
Это один пример. А второй, сейчас у меня выскочило из памяти имя, португальский писатель, который издал книгу «Евангелие от Иисуса»1. Книга абсолютно атеистическая, хотя уже не так вульгарно, как у Дэна Брауна - тот просто хамски писал. Этот написал атеистическую книгу, где Иисус совершенно другой. И эта книга получила Нобелевскую премию! Ну, если Нобелевская премия в Европе даётся атеистической литературе, значит, ценности религии размываются и перестают быть какими-то мобилизующими, значимыми и т. д. Они на уровне обыденного такого сознания тут.
И с марксизмом такая же ситуация была. Да, были люди, которые понимали марксизм, но власть-то не у них была, как и сейчас не у них находится (не потому, что это люди плохие, это статус такой).
Так вот, португальский писатель написал книгу, которую с интересом читаешь. Но если ты знаешь Евангелие, то видишь, что тут совсем другая история и совсем другое объяснение, совсем другие ситуации и т. д. Это обстоятельство связано с тем, что, чтобы ни говорили, как бы ни говорили, но религии нынешние господствующие - это продукт трех тысячелетий.
Я согласен с Айзеком Азимовым2, который написал комментарий к Библии, двухтомник. У него есть книга, в которой он разбирает Библию, предупреждает, что он разбирает её с атеистической позиции. Он пишет, что она написана талантливыми, гениальными людьми для своего времени. Но что изменилось за 3000 лет? Изменилось не только материальное состояние. Ментальность людей изменилась, ценности появились там плохие, хорошие, а религия стоит на позициях трёхтысячелетней давности. Шесть дней творения и никаких гвоздей. Остановил Бог Солнце и Луну, и остановил, и прочее. Вот этот разрыв между той эпохой и тем видением и нынешним, он не то, что ученых раздражает, неужели вы не видите? Пятнадцать миллиардов лет творилась Вселенная, а вы верите в пять тысячелетий? Ну и так далее. И отсюда попытки новых интерпретаций, новых позиций. И на Западе вот в связи с юбилеем Дарвина возникают новые концепции, и у нас, причем разные. На Западе, там
1 Речь идёт о книге лауреата Нобелевской премии 1998 г. в области литературы португальского писателя Жозе Сарамаго (1922-2010) «Евангелие от Иисуса» (1991), переведённой на большинство европейских языков. Иисус Христос описывается в этой книге как обыкновенный человек, подверженный человеческим страстям и сомнениям, ошибкам и радостям. В Португалии католическая церковь признала книгу богохульной, автор был вынужден покинуть страну и обосноваться на Канарских островах.
2 Азимов, Айзек (1920-1992) - американский учёный, писатель-фантаст, популяризатор науки. Автор двухтомного «Asimov’s Guide to the Bible» («Азимовского путеводителя по Библии»): 1-й том - по Ветхому Завету, вышел в 1967 г.; 2-й том - по Новому Завету и христианским апокрифам, вышел в 1969 г.; сводное издание появилось в 1981 г. Комментарий Азимова к первым 11 главам книги Бытие в русском переводе см.: Азимов А. В начале / пер. с англ. М., 1990.
выстраивают под Дарвина, надо всё-таки показать, что Дарвин был прав в том смысле, что это действительно продукт эволюции, а не шесть дней...
А наша православная церковь, она рогами уперлась: вся истина в Библии. И всё. Ученые сомневаются? Вот, а Библия не сомневается. Патриарх Кирилл на полном серьёзе выступал перед учёными, которые спасают детей с врожденным пороком сердца. Ему там задали вопрос, очень деликатный. «Нас мамы спрашивают, как же так Г осподь допустил, что наши дети, ни в чём не винные, смертельно больны?». И Кирилл «поплыл». Говорил, что, дескать, на этот вопрос ни я не отвечу, ни священник не ответит, на этот вопрос ответит только Господь. У него своя логика, своё понимание, вот явитесь пред ликом Господа и получите ответ. Это же насмешка. Не лезь ты туда, куда религии входа нет. Хорошая была идея, у нас она и на Западе, что Библия - это не энциклопедия. Библия - это путеводитель к спасению. Вот хочешь найти путь к спасению, читай Библию. Хочешь разобраться в мире, обращайся к науке. Это совершенно разные сферы, разные области, и сталкивать их для того, чтобы поразить науку, это было бы средневековье. Сейчас, когда это средневековье используется, оно ничего, кроме аллергии, у нормальных людей не вызывает. Потому что люди видят вот тот хаос, в который современное человечество опущено. Конечно, преодолеть очень трудно.
И либо надо бороться за перспективу, что будет через сто-двести лет, но это не наши уже рамки, либо смириться и сесть на иглу или на травку, или алкоголь или, там, суицид. Или, всё-таки, попытаться в наш внутренний мир погрузиться, и в этом внутреннем мире искать опору. Не важно как к религии другие относятся, для меня это опора, меня это устраивает. И было бы хорошо, если бы этим сразу же не стали пользоваться политики, которые сразу же в этом увидели средство отвлечения от бед. Такое положение реально, потому что действительно в противоречивом состоянии находится человечество.
И вот видеть это и объяснять это, не агитируя ни за религию, ни против религии, но объяснять людям суть дела и объяснять причину всех этих завихрений, которые есть, с тем, чтобы они могли подумать над теми вариантами, которые есть. Это и есть религиоведение.
Прежняя советская позиция всё это включала, но ещё предусматривала защиту своего островка, а Советский Союз это был островок, это был эксперимент. Такой же неудачный, как у Томаса Мора, как у Кампа-неллы, как у апостола Иакова, который создал первую общину, которая провалилась, когда муж и жена прихватили кое-что из своей собственности, а не сдали в общину. Мы убедились, что - да, действительно, человечество очень сложное, и не в семьдесят лет, и не в сто лет, а может быть в двести-триста может пройти такая эволюция и такая мутация, которая как-то изменит такую ментальность. Может быть, как-то удастся преодолеть что-то звериное в человеке. А мы сейчас видим столько зве-
риного, когда родителей дети уничтожают, когда дети между собой за имущество убивают, ну и много другое. Этот эксперимент не состоялся. И, тем не менее, всё-таки есть надежда на то, что может быть что-то подобное раю на Земле. А церковь глумится над этим, рай, дескать, может быть только там, небесный (только «Свидетели Иеговы» говорят, что рай здесь, на Земле будет, а не на небе). Эта мечта остается. Ну, мечта как мечта, даже жизнь на девяносто процентов состоит из иллюзий, мечтаний и прочего, мы это называем культурой, идеологией. Вот эту мечту воспринимают как своеобразную форму религии, в том смысле, что она опирается на веру, на эмоции, а не на аргументы, на доказательства, которых нет. Мы не знаем, есть ли что-нибудь за пределами беспредельного мира. Не знаем, и никогда не узнаем. Ничего страшного нет, не надо пугаться оттого, что мы живем сто лет, а нас волнует то, что будет через пятьсот лет. Это же тоже иллюзия, но она нас держит на поверхности.
Вот, собственно, исповедь атеиста, который стал религиоведом.
Продолжение беседы в следующем номере.
Подготовка текста и примечания М. Ю. Смирнова
