CC BY
55
Крестовоздвиженский монастырь Нижнего Новгорода играл важную роль в духовной жизни России, в развитии и укреплении женского монашества. Сестры обители, становясь настоятельницами других монастырей, были достойным примером для насельниц. Учреждая общежительство, они ставили на высокий уровень и внешнюю и внутреннюю жизнь в управляемых ими монастырях. Они проводили активную социальную и благотворительную работу: открывали больницы и школы при обителях, помогали людям в трудных житейских обстоятельствах.
Книга снабжена очень ценными историческими фотографиями, чертежами, рисунками, копиями оригинальных документов о жизни обители и Нижегородской епархии. Причем авторы не ставят точку в исследовании. Так, целый ряд опубликованных фотографий изображает духовенство и насельниц обители, однако их имена пока не разгаданы. Материалы опубликованного в Нижнем Новгороде исследования будут полезны профессиональным историкам Церкви, священнослужителям, монашествующим и широкому кругу читателей, которым не безразлична судьба Русской Церкви в историческом континууме.
Корнилов Александр Алексеевич (д-р ист. наук, проф., зав. кафедрой зарубежного регионоведения и локальной истории Института международных отношений и мировой истории Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (Национального исследовательского университета) kotva64@mail.ru
«Памяти Господней добрый хранителю»
Рец.: Бирюкова Ю. А., Овчинников П., свящ. Подвиг служения священно-мученика Захарии (Лобова), епископа Аксайского, архиепископа Воронежского и Задонского (1865—1937). Ростов-на-Дону: Антей, 2014.
Страдания, выпавшие на долю христиан первых веков, как правило, становились известны широким народным массам. Видя подвиг христиан, язычники поначалу проникались к ним сочувствием, а затем и сами становились последователями Христа. Неслучайно греческое слово «мартирос», применяемое к мученикам, переводится как «свидетель», ведь своим страданием христианин свидетельствовал об Истине. Это свидетельство становилось фундаментом Церкви, а проливаемая за Христа кровь — «семенем христианства».
Коммунистическая власть постаралась не повторять ошибок древних гонителей. Хотя, как и в первые века, убийство христиан объяснялось не верой, а политической неблагонадежностью (отказ обожествлять императоров в одном случае и «контрреволюционная пропаганда» — в другом), эти убийства в ХХ в. очень часто становились сокрытыми от глаз народа. По воле атеистического ре-
жима мученический подвиг фактически был разделен со свидетельством. Более того, власть прилагала все усилия, чтобы в народе не возникало никаких предпосылок к почитанию новых мучеников.
История сложилась так, что дело свидетельства о подвигах новомучеников Российских легло на историков, берущих на себя исследование их жизни и обстоятельств смерти. Каждая работа, посвященная подвигу пострадавших за Христа, является свидетельством о пролитой крови и становится вкладом в укрепление Церкви.
Появление таких книг не может не радовать. Одной из них стала вышедшая в конце 2014 г. монография «Подвиг служения священномученика Захарии (Лобова), епископа Аксайского, архиепископа Воронежского и Задонского». Авторы книги — кандидат исторических наук, старший преподаватель ПСТГУ, преподаватель Донской духовной семинарии, член комиссии по канонизации святых Донской митрополии Юлия Александровна Бирюкова и член комиссии по канонизации святых Воронежской митрополии священник Павел Андреевич Овчинников.
Архиепископ Захария (в миру Захар Петрович Лобов), принявший мученическую кончину в годы сталинских репрессий, был причислен к лику святых Архиерейским Собором 2000 г. «Памяти Господней добрый хранителю / Истинный Евангелия служителю», — обращается ныне Православная Церковь к этому святому. Однако, как отмечают авторы исследования, несмотря на широкое почитание этого иерарха, до сих пор в его жизни имелось немало белых пятен. Устранение их и стало главной задачей проделанной исследователями работы.
Первая глава монографии посвящена началу жизненного пути священному-ченика Захарии. Авторы рассмотрели вопрос о происхождении архипастыря — проблему, которая до сих пор вызывала споры среди его почитателей (с. 12—13). Авторам книги удалось выяснить, что будущий иерарх родился в Павловском уезде Воронежской губернии и был сыном мелкого чиновника (с. 19). Дальнейшая жизнь главного героя книги была связана со священническим служением. Отец Захария вступил в брак, служил настоятелем ряда храмов. Среди мест его служения были Новочеркасск и Александровск-Грушевский (ныне Шахты).
Новый этап служения отца Захарии начался в 1920-е гг. Этому периоду посвящена вторая глава исследования. В 1922 г. пастырь оказался под следствием «за халатное хранение церковного имущества» — в те годы такие дела заводились на священников, противодействовавших обновленческому расколу и не содействовавших изъятию церковных ценностей (с. 33).
В том же году, 5 октября, по благословению Патриарха Тихона овдовевший отец Захария был рукоположен во епископа Нижнечирского (вскоре стал епископом Аксайским) (с. 39—40). Священномученик Захария, активно боровшийся с обновленцами, уже в первой своей архиерейской проповеди сказал, что дьявол всегда нападал на Церковь и только на нее. Эти слова стали основанием для нового дела. Среди обвинений было и то, что иерарх дал тайное распоряжение поминать на службах Патриарха Тихона — в глазах государства это было преступлением (с. 54—55). Осенью 1924 г. священномученик Захария был приговорен к двум годам концлагеря. Срок архипастырь отбывал в Соловецком лагере.
В 1926 г. епископ Захария принял участие в обсуждении известной «Памятной записки соловецких епископов» — документа, строго определившего допустимые границы в отношениях с государством (с. 62).
Защищая интересы Церкви, епископ Захария старался максимально дистанцироваться от политических заявлений. Архипастырь считал, что именно так можно оградить паству от преследований со стороны государства. При этом свя-щенномученик Захария поддержал политику митрополита Сергия (Страгород-ского) и признал его полномочия (с. 66). После освобождения из лагеря епископ был назначен на Новоторжскую кафедру, затем был переведен на Беженскую кафедру, а в 1929 г. стал архиепископом Воронежским.
Третья глава монографии посвящена последнему периоду жизни священно-мученика (1929—1937). 1929-й год, ознаменованный сосредоточением государственной власти в руках Сталина, стал годом нового наступления на Церковь. В феврале духовенство было объявлено политическим противником коммунистической партии, что означало одно — начало новых гонений (с. 77). Вскоре, в 1932 г., Воронежской земли коснулся и страшный Голодомор, унесший миллионы человеческих жизней (с. 110). В таких условиях проходило служение архиепископа Захарии.
В 1935 г. иерарху исполнилось 70 лет. В медицинском заключении отмечалось, что к физическому труду он уже был не годен. Но престарелый святитель мешал атеистическому государству. В том же 1935 г. он был арестован и обвинен в антисоветской агитации. Поразительно, но лжесвидетельствовали против архипастыря люди из его ближайшего окружения — священники, псаломщики, староста Успенской церкви Воронежа (с. 119). Священномученик был приговорен к пяти годам заключения, отбывал срок сначала на Соловках, затем в Мичуринске, а с 1936 г. в Карагандинском лагере. Последние месяцы земной жизни святителя прошли на земле, ставшей могилой для сотен тысяч невинных людей (с. 126). Немощный архипастырь не мог привлекаться к работам по состоянию здоровья и был назначен дневальным по бараку. Но лагерные условия окончательно сломили здоровье владыки. Медкомиссия констатировала у него массу заболеваний. Держать его в лагере руководству было невыгодно, освобождение было и вовсе недопустимым. Выход богоборцы нашли быстро — против старца-архиепископа было возбуждено новое дело. Священномученика обвинили в «контрреволюционной агитации», хотя на самом деле это были беседы о Боге, которые архипастырь вел с заключенными (с. 128—129).
21 сентября 1937 г. священномученик Захария (Лобов) был расстрелян в Чурубай-Нуринском отделении Карлага. Вместе с ним погиб и священник Иосиф Архаров.
Замечательную книгу дополняют документы и материалы, помещенные в приложении. Достоинством книги является не только обилие документов и писем архипастыря, но и свидетельства об обстоятельствах его служения. Вне всякого сомнения, контекст архипастырского послушания священномученика Захарии в книге представлен на очень высоком уровне.
Справедливость требует сказать и о некоторых недостатках монографии. Например, на с. 7 авторы говорят, что «к 1943 г. среди действующего епископата
в Русской Церкви насчитывалось всего 4 епископа». На самом деле действующих архиереев на территории нашего Отечества к этому времени было больше. Помимо митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича), епархиями в 1942—1943 гг. управляли, например, такие архипастыри, как святитель Лука (Войно-Ясенецкий), Иоанн (Соколов), Алексий (Сергеев), Сергий (Гришин), Андрей (Комаров), Варфоломей (Городцов), Григорий (Чуков).
Еще один недостаток работы — непоследовательность авторов в отношении деятелей обновленческого раскола. Поскольку обновленческие хиротонии не были признаны Православной Церковью, в церковно-исторических исследованиях принято указывать титулы обновленцев в кавычках. Конечно, в научном исследовании возможен и другой взгляд, особенно если это касается обновленцев, получивших архиерейские хиротонии до ухода в раскол. Однако в представленной монографии нет следования единому принципу. Одни и те же обновленческие «иерархи» в одних случаях указаны в кавычках (с. 290, 291), в других — без кавычек (с. 37).
Претензии может вызвать и именной указатель, лишенный единообразия и, по-видимому, недоработанный. Например, одни церковные деятели (митрополит Кирилл (Смирнов), епископ Виктор (Островидов)) упомянуты как святые, другие (архиепископ Серафим (Самойлович)) этого указания лишены. Митрополит Арсений (Стадницкий) упомянут без указания священного сана. Неудобство создает и то, что большинство монашествующих, вопреки принятой практике, в алфавитный указатель включены не по именам, а по фамилиям.
Но эти недостатки носят скорее технический характер и не снижают значимости проведенного исследования. Благодаря плодотворному труду Ю. А. Бирюковой и священника П. Овчинникова в руках исследователей оказался замечательный научный труд, который поможет сделать дальнейшие шаги в изучении гонений на Русскую Церковь. Но книга будет интересна и широким кругам читателей. Именно из таких работ перед нами постепенно складывается полная и подробная картина истории Церкви и нашего Отечества в ХХ в.
Кострюков Андрей Александрович (д-р ист. наук, канд. богословия, вед. науч. сотр. НИО новейшей истории РПЦ ПСТГУ,
доцент кафедры истории РПЦ ПСТГУ) a.kost@mail.ru
