CC BY
375
Л. В. Выскочков
ПАМЯТЬ ОБ ОТЦЕ: НИКОЛАЙ I и ПАВЕЛ I
В 1853 г. император Николай I пригласил в Гатчину уже модного при Дворе художника Михая Зичи, ставшего через несколько лет живописцем Его Императорского Величества с причислением к Эрмитажу. Итогом этой поездки стала акварельная серия «Хроника трех дней в Гатчине»1. Один из рисунков под названием «Император Николай перед картиной И. Лампи “Павел I со свитой”»2 весьма характерен. Стоя слева перед большой картиной, перенесенной по его указанию из Зимнего дворца в кабинет покойного Павла I в Г атчинском дворце, Николай Павлович показывает на картину рукой, вероятно, объясняя группе придворных и гостей, кто изображен на картине. Именно об этой картине 20 октября 1840 г. князь П. М. Волконский сообщил действительному статскому советнику Лабенскому: «Государь Император Высочайше повелеть соизволил картину перевести в Гатчину и поставить в кабинете Его Величества над кушеткою по средней стене против окон; на место же сей картины поставить в Гостиной комнате в Зимнем дворце портреты Их Высочеств Великих княжон, как были прежде в сей комнате»3.
Тема, вынесенная в название статьи, о характере отношения Николая I к памяти и деяниям отца, отражена во множестве документальных и живописных источников.
На портрете юного великого князя Николая Павловича 1814 г., выполненном
О. А. Кипренским, помимо звезды Андрея Первозванного, мы видим на правой стороне груди мальтийский крестик... Вступив на престол, Александр I сложил с себя звание гроссмейстера Мальтийского ордена, отменил пожалование кавалерами российских приорств ордена, постепенно выходит из употребления ношение орденских знаков. Но членам императорской семьи это право было оставлено. Во всяком случае, им пользовались Николай Павлович и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Именно так она представлена на портрете Герарда Кюгельхена 1800-х гг. — в красивой вуали, с медальоном Павла I на груди и Мальтийским крестом на плече4. Камер-паж великой княгини Александры Федоровны
1 Кантор-Гуковская А. С., Принцева Г. А. При Дворе русских императоров. Произведения Михаила Зичи из собрания Эрмитажа: Каталог выставки. СПб., 2005. С. 9.
2 Опубл: Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. 1801-1881. СПб., 2007. С. 259.
3 О взятии картины с рамой, представляющей императора Павла со свитой, в Зимнем дворце и пере-везении в Гатчину. 1840 год // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. 1801-1881. XIX век. СПб., 2007. С. 259.
4 Герард Кюгельхен. Императрица Мария Федоровна в траурном платье. 1800-е гг. ГРМ. В кн.: Петров М. Павел I — рыцарь Мальтийского ордена // Мальтийский орден в России / ГРМ; ГЭ. СПб.: Palace editions, Б. д. С. 32.
© Л. В. Выскочков, 2013
П. М. Дараган, живописуя наряд вдовствующей императрицы, также не преминул заметить «у левого плеча на черном банте, белый мальтийский крестик»5.
Николай Павлович родился незадолго до воцарения Павла I, 25 июня 1796 г. Мы можем представить, как выглядел в детстве великий князь «Никош», как называла его Мария Федоровна. Богатырским ребенком в возрасте примерно одного года запечатлен Николай на портрете кисти В. Л. Боровиковского 1797 г. вместе со старшей сестрой Анной6. К 1803-1803 гг. относятся известные картины Герхарда Кюгельхена «Семья императора Павла I» (1800) и «Императрица Мария Федоровна с великим князем Николаем Павловичем» (около 1803). Ему шел пятый год, когда в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. Павел I был убит, но в его исключительной, как и у большинства Романовых, памяти сохранилось несколько эпизодов общения с отцом.
Среди записок Николая Павловича мемориального характера сохранились его воспоминания о младенческих годах, написанные, вероятно, в 1830-х гг. Впервые они были опубликованы в количестве 50 экземпляров в 1906 г. Затем они были воспроизведены во втором томе юбилейного многотомного издания «Столетие Военного министерства. 1802-1902», одним из составителей которого также был
В. В. Квадри, в 1908 г. С 2000 г. публиковались неоднократно7.
Николай Павлович передает несколько эпизодов, связанных с его отцом. Он отмечает, что родителям его рождение «доставило большое удовольствие, так как оно явилось после рождения шести сестер подряд и в то время, когда родители мои перенесли чувствительный удар вследствие несостоявшегося бракосочетания старшей из моих сестер — Александры с королем шведским Густавом-Адольфом...»8. Речь идет о визите в С.-Петербург в августе 1796 г. еще не коронованного молодого шведского короля в сопровождении дяди-регента. Сватовство расстроилось из-за того, что шведская сторона не желала юридически оформить в брачном контракте пункт о сохранении великой княжной православной веры и о возможности иметь в Швеции православную церковь. Вскоре, 1 ноября того же года, шведский король достиг совершеннолетия (18 лет) и короновался под именем Густава IV.
Николай Павлович вспоминал: «6 ноября (1796 г. — Л. В.) отец удостоил зачислить меня в Конную гвардию, зачислив моих братьев во 2-й и 3-й гвардейские полки. По возвращению в 1799 г. из Итальянского похода, брат мой Константин был переведен в Конную гвардию, а я получил вместо него 3-й гвардейский полк, который с тех пор навсегда и сохранил. Впечатление, которое на меня произвело это известие, было столь сильно, что оставило в памяти моей живой след о том, каким образом я об этом узнал и сколь мало я в то время был польщен этим на-
5 Цит. по: Императрица Мария Федоровна / Н. С. Третьяков, Л. В. Коваль, А. Н. Гузанов, М. В. Сидорова. Павловск, СПб., 2000. С. 56.
6 См.: Портрет великого князя Николая Павловича и великой княжны Анны Павловны в детстве. 1797 г. // Царские дети в Гатчине / Т. А. Кустова, И. Э. Рыженко, А. Н. Фарафонова. СПб., 2004. (Альманах “Сокровища России”. Вып. 64). С. 6.
7 Николай I. Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно. Сообщ. В. В. Щеглов. Издал В. В. Квадри. СПб., 1906. Пер. с фр. С. 5-12; То же: Николай Первый и его время: Документы, письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков / Сост., вступ. ст. и комментарии Б. Н. Тарасова: В 2 т. Т. 1. М., 2000. С. 69-77.
8 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно // Николай Первый и его время: Документы, письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков. Т. 1. С. 69.
значением. Это было в Павловске, я ожидал моего отца в нижней комнате, он возвращался, я пошел к нему к калитке малого сада у балкона; он отворил калитку и, сняв шляпу, сказал: «Поздравляю Николаша, с новым полком, я тебя перевел из Конной гвардии в Измайловский полк, в обмен с братом» (здесь и далее курсив Николая I. — Л. В.) 9.
Упоминание «малого сада у балкона» требует комментария. В сад выходили окна личных комнат Павла на первом этаже. В 1800 г. Д. Кваренги пристроил к Общему кабинету террасу для выхода в сад. «Малый садик» — вероятно, садик, предшествующий «Собственному садику», созданному А. Н. Воронихиным в 1807 г. (после пожара 1803 года). Он был расположен с юго-западной стороны дворца, между главным корпусом и правым флигелем и был любимым детищем Марии Федоровны, непосредственно примыкал к ее личным покоям. А вот, что касается «балкона», то под ним может подразумеваться или упомянутая терраса, или более поздний чугунный балкон, созданный К. И. России в 1820-х годах10.
В первые годы после убийства Павла I вдовствующая императрица уединилась в Павловске, где активно занималась воспитанием детей, приучая их к физическому труду. При Старом Шале был разбит огород, великие князья отбивали здесь грядки, сеяли и сажали, а великие княжны пололи и поливали овощи и цветы. Современники оставили свои впечатления о сельскохозяйственных трудах детей Павла I. Тот же Андрей Шторх пишет: «Как только мы вышли из скита, мы увидели небольшую клумбу, а чуть поодаль — садик, который юные Великие князья постоянно поддерживают в культурном состоянии»11. В дневнике С. П. Жихарева за 28 мая 1807 г. осталась запись: «Вчера целый день пробыл в Павловске... Видел императрицу Марию Федоровну и маленьких князей Николая и Михаила, которые копали что-то в саду»12.
Продолжая воспоминания о детских годах, Николай особо отметил свою первую военную униформу как шефа Конногвардейского полка: «Пока я числился в Конной гвардии, я носил курточку и панталоны сперва вишневого цвета, потом оранжевого и наконец, красного, согласно различным переменам в цветах парадной формы полка. Звезда Св. Андрея и крестик Св. Иоанна были пришиты к платью; при парадной форме - лента под курточкой. А иногда супервест (от франц. souperveste — верхняя куртка. — Л. В.), род жилета, Св. Иоанна из золотой парчи с серебряным крестом под обыкновенной детской курточкой»13.
Среди событий 1798 г. Николай упомянул о рождении Михаила Павловича и прививке оспы вместе с сестрой Анной. Некоторое время дети находились в Павловске, а родившийся Михаил — в Мраморном дворце и в Царском Селе. «Когда мы поправились, — вспоминал далее Николай Павлович, — нас взяли в Зимний дворец, и я был помещен в верхнем этаже над комнатами государя, близ малого садика»14. Как известно, за великим князем Павлом Петровичем с супругой были закреплены помещения в юго-восточной части Зимнего дворца. При Павле I в 1797 г. архитектор В. Бренна изменил планировку апартаментов императора
9 Воспоминания о младенческих годах... С. 70.
10 Памятники архитектуры пригородов Ленинграда. Л., 1983. С. 216.
11 Шторх А. Письма о саде в Павловске, писанные в 1802 году / Пер. с нем. Ю. А. Ходосова. СПб., 2005. С. 57.
12 Жихарев С. П. Записки современника. Ч. 2: Дневник чиновника. Л., 1989. С. 323.
13 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича... С. 72.
14 Там же. С. 71.
в юго-восточной части здания и покоев его супруги Марии Федоровны в южной части дворца15. Вспоминая приезд прусского короля Фридриха-Вильгельма III в 1818 г., его дочь, супруга Николая I Александра Федоровна, писала: «Мой отец занял заново отделанные для него комнаты в Зимнем дворце, которые составляли прежде покои императора Павла»16. Вероятно, это были те же апартаменты, где ранее прусский король останавливался с покойной королевой Луизой в январе 1809 г. Но Павел I не любил «Зимний замок» (дворцы при нем были переименованы в замки), предпочитая ему Гатчину, а вскоре появляется идея перенесения главной императорской резиденции в Михайловский замок, куда императорская семья переехала весной 1801 года.
Николаю запомнились помещения, которые он занимал в детстве, как в Царском Селе, так и Зимнем дворце: «Скажу еще несколько слов о занимаемых нами помещениях в Царском Селе. Я помещался с самого дня моего рождения во флигеле, который в настоящее время занят лицеем, в комнате, находившейся против помещения покойной Александры, устроенной немного лет тому назад для императрицы. Брат мой помещался за мною с противоположной стороны. В Зимнем дворце я занимал все то же помещение, которое занимал император Александр до своей женитьбы. Оно состояло, если идти от Салтыковского подъезда, из большой прихожей, зала с балконом по средине над подъездом и антресолей в глубине, полукруглое окно которых выходило в самое зало»17. Речь идет о покоях, отделанных Дж. Кваренги в западном корпусе Зимнего дворца, выходившем на Адмиралтейство (после женитьбы в 1793 г. великокняжеская семья переехала в северо-западный ризалит, где на месте большого тронного зала И. Е. Старовым были созданы жилые покои для молодой семьи18. Далее Николай описывает интерьеры зала, предназначенного для детских игр.
Пишет он и об отце: «Отец мой нас нежно любил; однажды, когда мы приехали к нему в Павловск, к малому саду, я увидел его, идущего ко мне навстречу со знаменем у пояса, как тогда его носили, он мне его подарил; другой раз обер-шталмейстер граф Ростопчин19 от имени отца, подарил мне маленькую золоченую коляску с парою шотландских вороных лошадок и жокеем»20. Упоминает Николай Павлович великую княгиню Анну Федоровну, первую супругу брата Константина. Он запомнил ее как присутствующую на спуске двух кораблей. Правда, в этом случае, память несколько подвела его. Он пишет о спуске кораблей «Благодать» и «Св. Анна», «из коих спуск первого не удался...»21. На самом деле это был один корабль, название которого «Благодать» было символично. Именно так переводится с древнееврейского имя Анна. Так звали фаворитку Павла I Анну Петровну Лопухину (1777-1805), в честь которой был назван корабль, и которая 8 февраля
1800 г. вступила в брак с князем П. Г. Гагариным. Первый спуск этого корабля
15 Пашкова Т. Л. Зимние дворцы // Три века Санкт-Петербурга: Осьмнадцатое столетие. Кн. 1: А—М. СПб.; М., 2003. С. 379.
16 [Александра Федоровна] Из альбомов императрицы Александры Федоровны. Воспоминания. 1817-1820 // Николай I: Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 154.
17 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича... С. 73.
18 Пашкова Т. Л. Зимние дворцы. С. 378.
19 Речь о Ф. В. Ростопчине, который с 1798 по 1801 г. фактически руководил коллегией иностранных дел.
20 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича... С. 72.
21 Там же. С. 75.
3 мая 1800 г. был неудачен, а второй (через три месяца) — 1 августа того же года прошел благополучно.
Дети смотрели на спуск корабля с «половины» великой княгини Елизаветы Алексеевны, окна которой выходили на бастион Адмиралтейской крепости, тогда обнесенной рвом и валами. При звуке выстрелов Николай, по его собственному свидетельству, «с криком бросился на диван». В это время состоялось примирение Павла с Анной Лопухиной, и он был в хорошем настроении. Вскоре после этого Николай увидел великую княгиню Анну Федоровну на вечере Марии Федоровны за карточным столом. Он вспоминал: «Это было в один из вечеров, когда мой отец, проходивший всегда через спальню, дверь которой Кутайсов ему открывал изнутри, дал мне пачку гравюр, которую он держал под мышкою; гравюры эти представляли нашу армию в прежней форме; фигуры были такие же, как они изображены в коллекции прусской армии времен Фридриха II»22.
Рассказ Николая о великих княгинях и княжнах дал ему повод заметить об отношении женского окружения к императору Павлу I: «Надо думать, что чувство страха или схожее с ним чувство почитания, внушаемое моим отцом женщинам, нас окружавшим, было очень сильно, если память об этом сохранилась во мне до настоящего времени; хотя, как я уже говорил, мы очень любили отца, и обращение его с нами было крайне доброе и ласковое, так что впечатление об этом могло быть мне внушено только тем, что я слышал и видел от нас окружавших»23. Как известно, только первая фаворитка Е. И. Нелидова, которая была отдалена от Двора в 1798 г., не боялась Павла Петровича.
Последний сюжет об отце, затронутый Николаем Павловичем, — это переезд в Михайловский замок: «Я не помню времени переезда моего отца в Михайловский дворец, отъезд же нас детей, последовал несколькими неделями позже, так как наши помещения не были еще окончены» 24. Члены императорской семьи переезжали в Михайловский замок между 1 и 28 февраля 1801 года. Императорская чета переехала в Михайловский замок из Зимнего дворца в 7 часов утра 1 февраля
1801 года. Павел I следовал верхом в сопровождении старших сыновей. Вдоль пути следования торжественного кортежа стояли гвардейские полки. В связи с недоделками, Александр и Константин смогли занять свои апартаменты только 3 февраля, а первоначально жили в приемной. 21 февраля перебрались в замок их жены, привезли также великих князей Николая и Михаила. Великие княжны Мария и Екатерина завершили переезд императорской семьи 28 февраля.
Третий этаж Михайловского замка, полностью еще не отделанный, предназначался для великих княжон — пятнадцатилетней Марии Павловны, тринадцатилетней Екатерины Павловны, шестилетней Анны Павловны. Здесь же находились покои маленького Михаила Павловича, статс-дамы Д. Х. Ливен и других лиц, состоящих при детях. Предоставим снова слово Николаю Павловичу: «Когда нас туда перевезли, то поместили временно всех вместе в четвертом этаже, в анфиладе комнат, находящихся не на одинаковом уровне; довольно крутые лестницы вели из одной комнаты в другую. Отец часто приходил нас проведывать, и я очень хорошо помню, что он был чрезвычайно весел. Сестры мои жили рядом с нами, и мы то и
22 Воспоминания о младенческих годах... С. 75.
23 Там же. С. 76.
24 Там же.
дело играли и катались по всем комнатам и лестницам в санях, т. е. на опрокинутых креслах; даже моя матушка принимала участие в этих играх.
Наше помещение находилось над апартаментами отца, рядом с церковью; смежная комната была занята англичанкою Михаила; затем следовала спальня, потом — комната брата, столовая была общая, моя спальня соответствовала спальне отца и находилась непосредственно над нею; потом шла угловая круглая комната, занятая сестрою Анною, за нами помещались сестры; за моей спальней находилась темная витая лестница, спускающаяся в помещение отца. Помню, что всюду было очень сыро и что на подоконники клали свежеиспеченный хлеб, чтобы уменьшить сырость. Всем было очень скверно, и каждый сожалел о своем прежнем помещении, всюду слышались сожаления о старом Зимнем дворце.
Само, разумеется, что все это говорилось шепотом и между собою, но детские уши часто умеют слышать лучше, чем это предполагают. Я помню, что тогда говорили об отводе Зимнего дворца под казарму; что возмущало нас, детей, более всего на свете25.
Мы спускались регулярно к отцу в то время, когда он причесывался; это происходило в собственной его опочивальне; он тогда бывал в белом шлафроке26 и сидел в простенке между окнами. Мой старый Китаев, в форме камер-гусара, был его парикмахером, — он ему завивал букли. Нас, т. е. меня, Михаила и Анну впускали в комнату с нашими англичанками, и отец с удовольствием нами любовался, когда мы играли на ковре, покрывавшем пол этой комнаты» 27.
Как и многие мемуаристы, описывающие дни, предшествующие убийству Павла I, Николай сообщает о детских предчувствиях младшего: «Михаил, которому было тогда три года, играл в углу один в стороне от нас; англичанки, удивленные тем, что он не принимает участие в общих играх, обратили на это внимание и задали вопрос: что он делает? Он, не колеблясь, отвечал: «Я хороню своего отца!» <...> Ему, само собою разумеется, запретили эту игру, но он тем не менее продолжал ее, заменяя слово отец — Семеновским гренадером. На следующее утро моего отца не стало. То, что я здесь говорю, есть действительный факт»28. Далее Николай Павлович кратко описывает события следующего дня 12 марта, точнее утра: «События этого печального дня сохранились также в моей памяти, как смутный сон; — я был разбужен и увидел перед собой графиню Ливен29.
Когда меня одели, мы заметили [в] окно, на подъемном мосту под церковью, караулы, которых не было накануне; тут был весь Семеновский полк в крайне небрежном виде. Никто из нас не подозревал, что мы лишились отца; нас повели вниз к моей матушке и вскоре оттуда мы отправились с нею, сестрами, Михаилом и графиней Ливен в Зимний дворец. Караул вышел во двор и отдал честь. Моя мать тотчас же заставила его молчать. Матушка моя лежала в глубине комнаты, когда вошел Император Александр в сопровождении Константина и князя Николая
25 Эта участь постигла Таврический дворец, отданный конногвардейцам.
26 Шлафрок (от нем. ЗсЫа/гвк — халат), или шлафор, — просторная домашняя одежда, доходящая до лодыжек и подпоясанная обычно витым шнуром с кистями на концах.
27 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича... С. 76-77.
28 Там же. С. 76.
29 Ливен Шарлотта Карловна (урожд. баронесса фон Гаугребен (1743-1828), вдова генерал-майора барона Отто Генриха Ливена; графиня (1799), княгиня (22 августа 1826 со всем семейством) и светлейшая княгиня (декабрь 1826); статс-дама (1794), воспитательница великих княжон (с 1783 г.), и затем до 7 лет — младших сыновей Павла I.
Ивановича Салтыкова; он бросился перед матушкой на колени, и я до сих пор еще слышу его рыдания. Ему принесли воды, а нас увели. Для нас было счастьем опять увидеть наши комнаты и, должен сказать по правде, наших деревянных лошадок, которых мы там забыли»30.
Трудно сказать, когда Николай Павлович впервые узнал правду о событиях ночи с 11 на 12 марта 1802 года. Серьезных исследований павловского царствования длительное время просто не могло появиться. Да и цензура до 1906 г. не пропускала сведений об убийстве Павла I, который по официальной версии скончался от апоплексического удара. Только потом Николай Павлович прочтет у французского историка Адольфа Тьера о подробностях убийства Павла I.
А. Тьер31 смог использовать некоторые рассказы участников события, в частности, П. А. Палена, в своем многотомном труде «История консульства и империи», который издавался в Париже с 1845 по 1869 г. Известно, что рассказ П. А. Палена А. Тьер лично записал в свою памятную книжку. Сам историк при описании этих событий ссылался также на рассказ «одного французского эмигранта», не называя фамилии. Имеется в виду А. Ф. Ланжерон, который, как и некоторые другие мемуаристы, основывался на устных рассказах Л. Л. Беннигсена32. Соответствующий отрывок из труда А. Тьера появился на русском языке в вольном пересказе Николая Овсянникова только в 1911 году33. Николай I читал собственно труд А. Тьера. Как заметил П. И. Бартенев, «император Николай I отзывался, что из всего напечатанного за границей о кончине императора Павла наиболее правдивое принадлежит Тьеру»34.
За подлинником записок Л. Л. Беннигсена Николай Павлович буквально охотился. По свидетельству военного историка А. И. Михайловского-Данилевского, услышавшего это от самого Л. Л. Беннигсена, уже в год отставки им было написано 7 томов мемуаров, которые он называл «Memoires de mon temps». Вступивший на престол Николай I предпринимал активные действия, чтобы щекотливые документы, касающиеся истории Романовых не стали достоянием европейской печати. Не случайно, сразу после смерти Беннигсена, судьбой рукописей заинтересовались. Мемуарист предвидел это и, согласно его духовному завещанию, подлинник воспоминаний должен был остаться в семейном архиве. Он хранился в имении Бантельн близ Ганновера, где Бенинсен поселился после отставки, и не выдаваться никому даже для ознакомления. Тем временем вдова Беннигсена стала получать выгодные предложения немецких издателей о публикации мемуаров. Однако она сочла более целесообразным передать их для ознакомления русскому посланнику в Ганновере г. Струве в расчете на пенсию, что и сделала в октябре 1826 г. Действительно, ей была назначена ежегодная пенсия, эквивалентная 3-4 тысячам рублей. Таким образом, уже осенью 1826 г. подлинной рукописи Беннигсена не было в Бантельне.
30 Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича. С. 77.
31 Адольф Тьер, историк и государственный деятель Франции, заместитель министра финансов (1830-1831), министр внутренних дел (1832-1836), в 1836 и 1840 гг. председатель совета министров и одновременно министр иностранных дел. После бонапартистского переворота 2 декабря 1851 г. был выслан из Франции, вернулся на родину в 1852 году, президент республики в 1871-1873 гг.
32 Из записок графа Ланжерона // Цареубийство 11 марта 1801 года. М., 1990. С. 131-153.
33 [Тьер А.]. Мартовские события в Петербурге в 1801 году (комментированный пересказ фрагмента труда Тьера «История консульства и империи») / Собщ. Николай Овсянников // РА. 1911. Кн. 2. № 5. С. 113-130.
34 Там же. С. 113 (Предисловие).
На совести вдовы остается утверждение, что она, якобы продешевила и получила меньше обещанного. Это утверждение, вероятно, должно было объяснить, почему было нарушено условие договора с российским посольством, запрещавшее снимать копии. Копия текста с описанием убийства Павла I, по поручению дочери Беннигсена, была снята его внучкой и хранилась в тайне. Затем другая внучка генерала Теодора фон Баркгаузен сняла еще одну копию, которая попала в руки берлинского историка Теодора Шимана. Этот отрывок мемуаров был опубликован Т. Шиманом под названием «La mort l’empereur Paul I: Extract des mémoires du general comte de Benniggsen». С рукописью мемуаров, поступившей в один из российских придворных архивов, знакомились историки М. И. Богданович при написании «Истории царствования Александра I» и А. Н. Попов. Затем следы подлинной рукописи затерялись. Существует предположение, что записки были уничтожены35. На русском языке крамольные мемуары были опубликованы только в 1907 г. Затем они переиздавались неоднократно36.
Память отца Николай Павлович чтил всю жизнь. Не случайно и четыре его сына получили свои имена в той же последовательности, как и у сыновей Павла I. В письме к цесаревичу Александру Николаевичу от 11 (23) марта 1839 г. Николай I особо выделил панихиду в Петропавловском соборе, на которой присутствовал с братом Михаилом Павловичем, К. В. Нессельроде, П. М. Волконским и А. Х. Бенкендорфом: «Позор этого происшествия годами не изглаживается, но в этот день еще живее представляется во всем своем ужасе!»37. Публичных высказываний Николая Павловича об отце по понятным причинам сохранилось немного. Но вся его деятельность, направленная на сохранение доброй памяти об отце, более чем красноречива.
Гатчина пробуждала в Николае Павловиче воспоминания не только о годах учебы38, но и о покойном отце. В 1828 г. согласно завещанию вдовствующей императрицы Марии Федоровны, «Гатчинский дворец и все имение» перешло Николаю Павловичу в потомственное владение39. Именно при Николае I Г атчина окончательно приобрела значение мемориального комплекса, посвященного памяти Павла I. Как известно, поездки Николая I в Г атчину, сначала были не очень частыми. Обычно они происходили осенью в сезон охоты и военных маневров между Красным Селом и Гатчиной. С 1840-х гг. они стали более длительными, а в 1844 г. император был здесь с 14 сентября по 23 октября. В 1847-1852 гг. он приезжал в Гатчину, проверяя ход ремонтно-восстановительных работ во дворце. В 1853 г. он был в Г атчине 4 раза, а в 1854 г. царская семья жила в Гатчине 4 октября по 21 декабря.
Уроженец Гатчины, родившийся в 1834 г., А. В. Эвальд, вспоминал: «Были еще в живых люди, служившие Павлу. Так, например, когда император Николай Павлович приезжал осенью в гатчинский дворец, то к нему должен был являться
35 О мемуарах Беннигсена см.: Эйдельман Н. Я. Записки Беннигсена // Встречи с книгой. М., 1979. С.301-345.
36 Из записок графа Беннигсена // Цареубийство 11 марта 1801 года. М., 1990 (репринт). С. 107-122; Беннигсен Л. Л. Записки // Русские мемуары.1800-1825 гг.: Избранные страницы. М., 1989. С. 19- 36.
37 Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I. 1838-1839 / Под ред. Л. Г. Захаровой и С. В. Мироненко. М., 2008. С. 366.
38 Выскочков Л. В. 1) Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001. С. 157; 2) Николай I. 2-е изд. М., 2006. С. 30-31.
39 Завещание императрицы Марии Федоровны. 1826-1827 годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 146.
старый инвалид, служивший при Павле, и я не раз видел, как он, бывало, опираясь на костыль, плетется по дворцу, одетый в свою древнюю павловскую форму, а жена его, такая же старуха, несет за ним ружье. Оба сгорбленные старца еле двигают дрожащими ногами, но обязательно бредут к царю, который умел их обласкать, одарить и своим высоким вниманием осветить и согреть последние дни людей прошлого столетия»40.
Одной их форм исполнения Николаем Павловичем сыновнего долга была комплектация Г атчинского дворца мемориальными вещами покойного отца. 24 октября 1828 г. скончалась вдовствующая императрица Мария Федоровна, и главная миссия сохранения памяти о Павле I переходит к императору Николаю I. Буквально через неделю после кончины матери он ознакомился с «Реэстром разным вещам, принятым из Эрмитажа в камерцалмейстерскую», составленным 20 апреля 1820 г. и сохранившимся в РГИА41. Реестр представлял собой перечень различных предметов мебели из кабинета, будуара, опочивальни, уборной, «бывшего Серебреного кабинета, где ныне Комитет гг. Министров», передних, кавалерской, уборной, в «фонарике», «в Паливом (то есть палевом. — Л. В.), покое», «в ковровой, что перед бриллиантовою», «в боковых, где канцелярия комитета», 1-й Персидской, 2-й картинной, 3 и 4-й Китайских комнатах, а также на антресолях и в чуланчиках. В перечне вещей и убранства значились образа, статуи, шкафы, столы, столики, бюро, диваны, канапе, кресла, стулья, скамеечки, каминные экраны, ширмы, ларцы, часы, подсвечники, жирандоли, люстры, бронзовые фонари, фарфоровые вазы, таган для камина, ящики, занавеси, шторы, ковры, спальные принадлежности и даже «судно ночное (имеется в виду стульчак. — Л. В.), обитое малиновым штофом и золотым гасином» (газ — легкая полупрозрачная ткань из тончайших шелковых или хлопковых нитей. — Л. В.)42. Был также «шкапик красного дерева на ножках с бронзою, представляющий внутри вид Гатчинского дворца»43. Обер-гофмейстеру барону Альбедилю44 1 ноября 1828 г. было предписано: «Государю императору угодно видеть нижеозначенный вещи, бывшие в комнатах покойного государя императора Павла Петровича, а потом поступившие в камер-цалмейстерскую должность из Эрмитажа;
1, три шкафа красного дерева с мраморными белыми досками за печатью;
2, дубовый ларец с оковкою... с печатью;
3, дубовый же ларец с медною оковкою под № 1 с печатью;
4, две бронзовые накладки в виде собак;
5, две накладки с бронзовыми орлами на мраморных досках;
6, ящик маленький четвероугольный красного дерева с компасом из кабинета
и 7, две шляпы поярковые образцовые»45.
Все указанные вещи было приказано отправить в Зимний дворец «на половину Его Величества в аванзал».
40 Эвальд А. В. Воспоминания. 1840-1850-е годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 205.
41 РГИА. Ф. 472 (Контора ЕИВ двора). Оп. 1. Д. 438: О разных вещах и статусах бывших в комнатах покойного Императора Павла I. 1828, 20 апреля — 1829, 3 марта. Л. 1- 9 об.
42 Там же. Л. 4 об.
43 Там же. Л. 3 об.
44 Альбедиль Петр Романович (1764-1830) — барон, флигель-адъютант Александра I, гофмаршал, вице-президент Придворной конторы и обер-гофмейстер императрицы Марии Федоровны.
45 РГИА. Ф. 472. Оп. 1. Д. 438. Л. 10.
По завещанию Марии Федоровны первоначально мемориальные вещи Павла I были разделены между всеми членами императорской семьи, но наиболее ценные предназначались для Константина и Николая Павловичей. В соответствии с «Собственноручными заметками» Марии Федоровны от 21 января 1827 г. «возлюбленному сыну» Николаю Павловичу отходил «Портрет покойного императора Павла в детском возрасте с гравюрой Петра Великого в руках». Имелся в виду портрет великого князя Павла Петровича кисти А. П. Лосенко 1753 г. (ГМЗ «Гатчина»)46. В то же время «возлюбленному сыну» Константину предназначался «портрет покойного отца его, императора Павла, на эмали, который находился у моей кровати для помещения его всегда рядом с моим портретом в его комнате». А самое главное, как писала вдовствующая императрица, Константину Павловичу завещалась «постель покойного императора, его отца, которая сопровождает меня повсюду, также, как его одежда, сапоги, белье, шпага, трость, шляпа и образ, моей работы, находящийся в Павловске у его постели. Все эти вещи передаст ему мой камердинер Грим. После его смерти все эти вещи должны быть возвращены в Г атчину»47.
Действительно, деревянная складная кровать вместе с постельным бельем была доставлена в Гатчину после смерти Константина Павловича, скончавшегося в Витебске в 1831 году. Министр Императорского двора П. М. Волконский приказал 29 марта 1833 г. управляющему Царскосельского дворцового правления генерал-лейтенанту Я. В. Захаржевскому (ему же подчинялись правления Петергофа, Павловска и Гатчины) «...немедленно командировать камер-фурьера Грима в Стрельну и приказать, приняв от смотрителя тамошнего дворца 7-го класса Борисова хранящуюся в оном кровать покойного императора Павла Петровича, со всеми принадлежащими к ней вещами, а также одеждою Его Величества, сапогами и прочим, отвезти в Гатчинский дворец и поместить в той самой комнате, где оная кровать стояла при жизни покойной Государыни Императрицы Марии Федоровны»48. Утраченная в годы войны, эта кровать известна по фотографии49, а постельное белье ныне хранится в ГМЗ «Павловск». В соответствии с еще одним пунктом завещания Марии Федоровны, Николаю, Константину и Михаилу были оставлены «три рисунка покойного дорогого императора Павла, сделанные им в детстве». Как считала Мария Федоровна, «этот подарок будет им дорог...»50. В 1832-1833 гг. в Гатчинский дворец были переданы как указанные, так и другие мемориальные вещи, связанные с Павлом I51.
Комнаты Павла I приобрели мемориальный характер. Великая княжна Александра Николаевна в своем дневнике от 20 [октября] 1841 г. записала: «Пока все
46 Завещание императрицы Марии Федоровны // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 147.
47 Там же. С. 149.
48 29 марта 1833 г. Захаржевскому от Волконского // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 254.
49 Кровать императора Павла I из Михайловского замка. Фотография 1920-х гг. Из архива ГМЗ «Гатчина». См.: Семенов В. А. «Клии страшный глас...» // Михайловский замок. 2-е изд. СПб., 2001. С. 182.
50 Завещание императрицы Марии Федоровны. 1826-1827 годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях С. 149.
51 Дела о передаче в Гатчинский дворец бытовых предметов и предметов дворцового убранства, принадлежавших покойным членам императорской фамилии. 1832-1832 годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 253-257.
спали, я пошла взглянуть на парадные комнаты Grand-Maman (бабушки. — Л. В.) и императора Павла. Это так грустно»52. Позднее молодая фрейлина А. Ф. Тютчева, упоминая о комнатах Павла I в дневнике от 19 октября 1854 г. отметила, что «сохраняется кровать, на которой он был убит, со следами крови» (Павел был убит не на кровати. — Л. В.), но ошибочно считала, что это произошло в Гатчинском замке53. Вещи Павла I можно видеть на акварели Э. Г ау, который работал в Г атчин-ском дворце в 70-х гг. XIX в. В Гатчинском дворце кровать стояла за истрепанной ширмой орехового дерева с зеленым шелком, а рядом, на простом стуле был повешен мундир императора. Впрочем, каких-либо доказательств, что именно эти личные вещи Павла были на нем в ночь убийства, нет.
Художник Г. Шварц в 1845 и 1847 гг. создал несколько картин, на которых были воспроизведены сцены развода караула и парада в Гатчине при Павле I, а художник
Э. Гау запечатлел мемориальные комнаты в Гатчинском замке, изображающие Овальный кабинет Павла I и его Тронный зал. При Николае I были проведены значительные работы по перестройке Гатчинского дворца и по приведению в порядок территории, непосредственно примыкающей к дворцу. Весной и летом 1850 г. были заново перестроены бастионы, оформляющие плац-парад.
Логичным завершением создания мемориального комплекса была установка памятника Павлу I. Торжественная церемония в присутствии Николая I состоялась 1 августа 1851 г. на плацу перед Гатчинским дворцом. Памятник был отлит из бронзы по модели, исполненный скульптором И. П. Витали годом ранее54. В своей работе он следовал портрету Павла I кисти С. С. Щукина, написанному в 1797 г. и одобренному императором. Павел I представлен в парадном мундире, опирающимся на трость. Позднее для Павловска мастер Соколов выполнил с этой скульптуры копию гальванопластическим способом (установлена в 1872 г.). Четырехгранный фигурный пьедестал для гатчинской статуи вытесан из финляндского гранита «монументальным мастером» С. Анисимовым. В церемонии открытия, запечатленной в литографии того времени55, участвовали войска: Павловский, Егерский, Кавалергардский и Гусарский полки. Мемуарист А. В. Эвальд добавил, рассказывая об упомянутом гатчинском ветеране, что «когда на плацу перед дворцом происходило открытие памятника Павлу, то первым часовым к нему поставлен был этот самый старый инвалид, а его сменил покойный цесаревич Николай Александрович, бывший тогда еще ребенком»56. Об этой церемонии писал Н. И. Греч в «Русском художественном листке»: «Государь Император, воздвигнув памятник родителю своему, исполнил священный долг сына и Русского»57. На памятнике была помещена надпись: «Павлу Первому. Императору Всероссийскому 1851 года».
52 Дневник великой княжны Александры Николаевны. 1841-1843 годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 183.
53 Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II. М., 1990. С. 73.
54 Кривдина О. А. Материалы к биографии Ивана Петровича Витали (1794-1855) // Пресновские чтения — III: Сб. науч. трудов.: Гос. Русский музей. СПб., 1999. С. 66-87.
55 Придворная жизнь. 1613 -1913. Коронации, фейерверки, дворцы. Выставка гравюр и рисунков / Сост. Е. Г. Лисенков. № 188: Открытие памятника императору Павлу I. Литогр. Глав. управл. путей сообщ. и публ. зданий. Литография. Собр. Е. Н. Тевяшева; см также: Открытие памятника Павлу I в Гатчине. Литография. 1851 г. // Макаров В. К. Петров А. Н. Гатчина. 3-е изд. СПб., 2007. С. 57.
56 Эвальд А. В. Воспоминания. 1840-1850-е годы. С. 205.
57 Греч Н. И. Открытие памятника императору Павлу Петровичу в Гатчине. 1851 // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. С. 231.
Список использованных источников и литературы
[Александра Николаевна] Дневник великой княжны Александры Николаевны. 1841-1842 гг. // Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. 18011881 / Научный руководитель проекта В. А. Семенов. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007.
С. 181-184.
[Александра Федоровна] Из альбомов императрицы Александры Федоровны. Воспоминания. 1817-1820 // Николай I: Муж. Отец. Император. М.: Слово, 2000. С. 138-173.
[Беннигсен Л. Л.] Из записок графа Беннигсена // Цареубийство 11 марта 1801 года. М., 1990. С. 107-122; 2) Записки // Русские мемуары.1800-1825 гг.: Избранные страницы. М., 1989. С. 19-36.
Выскочков Л. В. Император Николай I: Человек и государь. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. 638 с.
Выскочков Л. В. Николай I. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2006. 694 с.
Гатчина при Павле Петровиче, цесаревиче и императоре / Н. Лансере, П. Вейнер, А. Трубников, С. Казнаков, Г. Пинэ. СПб.: Лига, 1995. 351 с.
Греч Н. И. Открытие памятника императору Павлу Петровичу в Гатчине. 1851 // Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. 1801-1881 / Научный руководитель проекта В. А. Семенов. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 231-233.
29 марта 1833 года. Захаржевскому от Волконского // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. 1801-1881. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 254-255.
Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. 1801-1881 / Научный руководитель проекта В. А. Семенов. СПб.: ГМЗ «Гатчина» и др., 2007. 431 с.
Дела о передаче в Гатчинский дворец бытовых предметов и предметов дворцового убранства, принадлежавших покойным членам императорской фамилии. 18321832 годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. 1801-1881. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 253-257.
Жихарев С. П. Записки современника. Ч. 2. Дневник чиновника. Л., 1989. 525 с.
Императрица Мария Федоровна. Павловск / Н. С. Третьяков, Л. В. Коваль, А. Н. Гуза-нов, М. В. Сидорова. СПб., 2000. 64 с.
Макаров В. Н., Петров А. Н. Гатчина. 3-е изд., испр. и доп. СПб.: Изд-во Сергея Ходова, 2007. 304 с.
[Мария Федоровна]. Завещание императрицы Марии Федоровны. 1826-1827 годы // Дворец и парк Гатчины в документах, письмах и воспоминаниях. 1801-1881 / Научный руководитель проекта В. А. Семенов. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 145-149.
Кантор-Гуковская А. С., Принцева Г. А. При Дворе русских императоров. Произведения Михаила Зичи из собрания Эрмитажа. Каталог выставки. СПб.: Изд-во ГЭ, 2005. 127 с.
Кривдина О. А. Материалы к биографии Ивана Петровича Витали (1794-1855) // Пре-сновские чтения — III: Сб. науч. трудов / Гос. Русский музей, 1999. С. 66-87.
[Ланжерон] Из записок графа Ланжерона // Цареубийство 11 марта 1801 года. М., 1996. С. 123-140.
Николай I. Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно. Сообщ. В. В. Щеглов. Издал В. В. Квадри. СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильбор, 1906. Пер. с фр. С. 5-12.
Николай I. Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно // Николай Первый и его время: документы, письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков / Сост., вступ. ст. и комментарии Б. Н. Тарасова: В 2 т. Т. 1. М.: Олма Пресс, 2000. С. 69-77.
О взятии картины с рамой, представляющей императора Павла со свитой, в Зимнем дворце и перевезении в Гатчину. 1840 год // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. 1801-1881. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 259-260.
Памятники архитектуры пригородов Ленинграда / А. Н. Петров, Е. Н. Петрова, А. Г. Раскин, Н. И. Архипов, А. Ф. Крашенинников, Н. Д. Кремшевская. Л.: Стройиздат, 1983. 615 с.
Пашкова Т. Л. Зимние дворцы // Три века Санкт-Петербурга. Осьмнадцатое столетие. Кн. 2. СПб., 2003. С. 366-379.
Петров М. Павел I — рыцарь Мальтийского ордена // Мальтийский орден в России.: ГРМ; ГЭ. СПб.: Palace editions, Б. д. С. 29-35.
Кантор-Гуковская А. С., Принцева Г. А. При Дворе русских императоров. Произведения Михаила Зичи из собрания Эрмитажа: Каталог выставки. СПб.: Изд-во ГЭ, 2005. 127 с.
Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I. 1838-1839 / Под ред. Л. Г. Захаровой и С. В. Мироненко. М.: РОССПЭН, 2008. 743 с.
Придворная жизнь. 1613-1913. Коронации, фейерверки, дворцы: Выставка гравюр и рисунков. СПб.: Кружок любителей изящных изданий, 1913. 103 с.
Семенов В. А. «Клии страшный глас...» // Михайловский замок. 2-е изд. СПб.: Черное и белое, 2001. С. 167-192.
[Тьер А.] Мартовские события в Петербурге в 1801 году (комментированный пересказ фрагмента труда Тьера «История консульства и империи») / Собщ. Николай Овсянников // РА. 1911. Кн. 2. № 5. С. 113-130.
Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора. Николая I и Александра II. М.: Мысль, 1990. С. 43-183.
Царские дети в Гатчине [Альманах “Сокровища России”. Вып. 64] / Т. А. Кустова, И. Э. Рыженко, А. Н. Фарафонова. СПб.: Абрис, 2004/ 32 с.
РГИА. Ф. 472 (Контора ЕИВ двора). Оп. 1. Д. 438. О разных вещах и статусах бывших в комнатах покойного Императора Павла I. 1828, 20 апреля — 1829, 3 марта.
Шторх, Андрей. Письма о саде в Павловске, писанные в 1802 году / Пер. с нем. Ю. А. Ходо-сова. СПб., 2005.
Эвальд А. В. Воспоминания. 1840-1850-е годы // Дворец и парк Гатчины в документах и воспоминаниях. 1801-1881. СПб.: ООО «Союз-Дизайн», 2007. С. 205-228.
Эйдельман Н. Я. Записки Беннигсена // Встречи с книгой. М., 1979. С. 301-345.
