CC BY
79
252 Секция «ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ» ==
Таким образом, сборник «Сезон» является наглядным примером глубокого лиризма, выраженного посредством натуралистического, «исповедального» языка, в котором нашли свое уникальное отражение одни из самых востребованных тем мировой поэзии и который составляет важную часть культурного наследия Польши второй половины XX в.
Примечания
1 Nawrocki M. Tego s¡Q naucz kazdy, kto dotykasz prózni: rzecz o poezji Stan¡stawa Grochowiaka. Kraków: Wydawn. Arcana, 2007. S. 186-188. Здесь и далее перевод мой. — Я. Б.
2 Fostowicz M. Míqso n¡esm¡ertelnosc¡, [w:] Który jest. Rafat Wojaczek w oczach przyjac¡ót, krytyków ¡ badaczy, pod red. R. Cudaka ¡ M. Maleckiego, Katowice. 2001. S. 207.
3 Rafal Wojaczek. Sezon. Kraków: Wydawn¡ctwo L¡terack¡e, 1969. S. 56-57.
4 Kolbus E. Z dz¡ejów krucjaty, której n¡e byto, [w:] tegoz, Kaskaderzy l¡teratury. O twórczosc¡ ¡ legendz¡e Andrzeja Bursy, Marka Htask¡, Hal¡ny Posw¡atowsk¡ej, Edwarda Stachury, Ryszarda M¡lczewsk¡ego-Bruna, Rafata Wojaczka. todz, 1986. S. 377.
5 Рембо А. Стихи. Последние стихотворения. Озарения. Одно лето в аду. М., 1982. С. 183.
DOI 10.31168/2619-0869.2018.3.1.3 С. С. ШврШНвВ
Память о сталинской эпохе в художественной культуре позднего социализма: снятие табу (на материале «Дома на набережной» Ю. Трифонова и «Человека из мрамора» А. Вайды)
В своей книге «Кривое горе» историк Александр Эткинд вводит понятие «миметическое горе» и определяет его как «реакцию на потерю, которая символически воспроизводит саму потерю»1. Исследователь продолжает: «Идут года, поколения сменяют друг друга, и миметическое горе перемещается все дальше в виртуальные пространства искусства,
музыки, театра, литературы, а впоследствии — в кино, телешоу и социальные сети»2. По мнению Эткинда, в Восточной Европе «мягкие» формы памяти (роман, фильмы, споры о прошлом) превалируют над «твердыми» (монументы, мемориалы и музеи)3.
В художественной культуре поздних СССР и Польши два автора создали важнейшие поэтические репрезентации катастрофического прошлого — это прозаик Юрий Трифонов и режиссер Анджей Вайда. Примечательно, что отцы обоих были репрессированы в 1930-х гг. В повести «Дом на набережной» и фильме «Человек из мрамора» было снято табу на дискуссию о сталинизме в художественной культуре. Однако текст и кинотекст объединяет не только историческая и социокультурная роль. Согласно польскому критику Рене Щливовскому, прозу Трифонова можно сопоставить с фильмами Кшиштофа Занусси. Его, как и Вайду, относят к течению «кино морального беспокойства», существовавшему в 1970-е гг. Время действия (от «сталинизма» до «застоя») и особенности композиции (нарушенная фабула и «ретроспективный» взгляд) могут свидетельствовать об общности в том числе поэтики «Дома на набережной» и «Человека из мрамора».
В докладе преследуются следующие задачи: определить механизмы функционирования «миметического горя» в тексте Трифонова и кинотексте Вайды, а также выяснить, могли ли формальные совпадения в повести и фильме быть обусловлены общими функциями этих механизмов.
Таким образом, в настоящем исследовании предпринимается попытка рассмотрения исторической памяти о сталинизме в сравнительной перспективе: с одной стороны — в литературе и кинематографе, с другой — в разных, но схожих общественно-политических ситуациях (советской и польской).
Примечания
1 Эткинд А.М. Кривое горе. Память о непогребенных. М., 2017. С. 10-11.
2 Там же. С. 12.
3 Там же. С. 226.
