CC BY
97
DOI: 10.24411/1814-5574-2019-10116
Философские науки
И.Б. Гаврилов, С.В. Антонов
ПАмФил ДАниловиЧ юркевиЧ:
защита философии и полемика с нигилизмом
В статье представлен краткий историко-философский анализ знаменитой полемики 1860-х гг. между крупнейшим представителем киевской духовно-академической школы христианской антропологии Памфилом Даниловичем Юркевичем и ведущим идеологом атеистического материализма Николаем Гавриловичем Чернышевским, развернувшейся на страницах известных изданий — «Русского вестника», «Современника» и др. Показано, что в споре с концепцией «антропологического монизма» и «разумного эгоизма» Н. Г. Чернышевского П. Д. Юрке-вич в своих печатных трудах и публичных лекциях раскрывает положительное общественное значение философии как высшего синтеза всех истин и учительницы жизни, независимой от практических задач исторической минуты. Автор вскрывает идейные истоки антагонистичных теорий в широком историко-культурном контексте дискуссии. Выявлена и проанализирована ключевая роль в рассматриваемой полемике редактора «Русского вестника» и виднейшего консервативного мыслителя М. Н. Каткова, стремившегося объединить лучшие интеллектуальные силы для противостояния антифилософскому и антикультурному нигилизму.
ключевые слова: П. Д. Юркевич, Н. Г. Чернышевский, М. Н. Катков, «Русский вестник», «Современник», русская философия, духовно-академическая философия, киевская духовно-академическая школа, университетская философия, Московский университет, философия в Московском университете, христианский платонизм, православный антропологизм, защита философии, полемика с нигилизмом, «метафизика сердца», критика материализма, материализм, нигилизм, «позитивистическое мракобесие», теория «разумного эгоизма», «Антропологический принцип в философии».
Юркевич знал, понимал и отдавал должное своему времени, но он был философом, а потому видел еще дальше. <...> В эпоху совершенно отрицательного отношения к философии Юркевич выступил горячим сторонником ее самой и свободы философского духа.
Г. Шпет [Шпет, 1990, 579]
Переживаемый в наши дни российским обществом образовательный, культурный и социально-экономический кризис, связываемый многими аналитиками с нарастанием разрушительных нигилистических процессов, настоятельно требует внимательного осмысления — как духовно-нравственного, так и философско-богословского. Как отмечал Святейший Патриарх Кирилл, «сегодня мы являемся свидетелями усиления нигилизма, отвержения исконного нравственного начала в личной, семейной, общественной жизни и, как следствие, моральной деградации людей. Все это угрожает духовному фундаменту современной цивилизации» [Патриарх Кирилл, 2014].
Игорь Борисович Гаврилов — кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии (igo7777@mail.ru).
Сергей Владимирович Антонов — кандидат юридических наук, бакалавр богословия ^е^еуа07@ icloud.com).
Одной из важнейших задач современного гуманитарного знания, в частности философского, является выявление исторических идейных истоков нынешних процессов, а также поиск положительных начал, способных противодействовать культурному, правовому и философскому отрицанию. Как свидетельствует история, революционным, нигилистическим и материалистическим идеям в России успешно противостояла самобытная отечественная философская традиция, опирающаяся на духовный и нравственный опыт православия. В этой связи может быть полезным изучение идейных споров 1860-х гг. — одной из наиболее ярких страниц истории отечественной мысли.
Как отмечал еще Н. А. Бердяев, именно тогда, в 1860-е гг., в «эпоху боевого рационалистического и просветительного нигилизма», в России произошел «роковой разрыв между творчеством культуры, между религиозными исканиями, сознанием философии, искусства, литературы, даже науки и нашей передовой интеллигенции. Творцы культуры и борцы за освобождение, создатели благ и ценностей и отрицатели зол и несправедливостей не знают друг друга, часто страдают от взаимного равнодушия, а иногда и от взаимного презрения и отвращения. <...> Там [в 1860-х гг.] ясно видны корни этого варварского отношения к культуре. Культурные ценности, самоценные духовные блага были подменены ценностями утилитарно-политическими» [Бердяев, 2002, 310].
Бердяев считал, что на смену уважительному отношению к философии, существовавшему в 1840-е гг., в 1860-е приходит «позитивистическое мракобесие»: «Аскетическое воздержание от философских исканий, от мысли над конечными проблемами бытия считается чуть ли не признаком общественной порядочности. Право философского творчества было отвергнуто в высшем судилище общественного утилитаризма» [Бердяев, 2002, 315].
Также и по мысли прот. Г. Флоровского в русской культуре второй половины XIX в., начиная с 1860-х гг., возникает открытый и болезненный разрыв между ее ведущей творческой магистралью, блестящим подъемом и религиозно-философским пробуждением (романы Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого, поэзия Ф. И. Тютчева и А. А. Фета, музыка П. И. Чайковского, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Корсакова, философия К. Н. Леонтьева, Н. Н. Страхова, В. С. Соловьева) и самосознанием широких слоев российской интеллигенции, которые не следовали за этим творчеством, а двигались в направлении отречения от культуры, философии, «разрушения эстетики» и приходили к утилитаризму, просветительству и дилетантизму, подмене критерия истины критерием пользы, одичанию умственной совести и утрате потребности в истине [Флоровский, 1991, 288-289].
Признанным вождем «партии нигилистов» в 1860-е гг. считался сын священника и выпускник Саратовской духовной семинарии (1846) Николай Гаврилович Чернышевский (1828-1889), возглавивший в 1858 г. «триумвират» редакторов журнала «Современник», в который также входили поэт-народник Н. А. Некрасов и другой бывший семинарист Н. А. Добролюбов. Их активная деятельность превратила журнал из литературного издания в политическую трибуну радикальных революционно-демократических и материалистических идей, утилитаризма в этике и эстетике. Мировоззрение Чернышевского сформировалось под определяющим влиянием атеистического материализма Л. Фейербаха, рационализма, детерминизма и теорий «естественного права» французского Просвещения, а также утилитаризма И. Бентама и Д. С. Милля, анархо-социалистических идей П.-Ж. Прудона, позднего В. Г. Белинского и А. И. Герцена.
В общественной ситуации, когда философия «потеряла кредит» доверия в Европе, в России начинается борьба за философию и культуру. Но это была борьба уже не с «косностью застарелых предрассудков», как в 1850-е гг., когда философию как «мятежную науку» исключали из университетской программы [Гаврилов, 2019с, 180], а «с мнимым „прогрессизмом", опрощенчеством» [Флоровский, 1991, 289].
На переднем крае данного противостояния находились почвенники (Ф. М. Достоевский, Н. Н. Страхов, А. А. Григорьев), консерваторы (К. Н. Леонтьев [Гаврилов,
2016], М. Н. Катков [Гаврилов, 2019а]) и представители духовно-академической и университетской философии.
Безусловно, одним из наиболее значительных критиков антифилософского нигилизма и борцов за свободу философской мысли в 1860-е гг. был Памфил Данилович Юркевич (1827-1874), связанный с двумя традициями отечественной философии — духовно-академической и университетской. Он происходил из духовного сословия, окончил сначала Полтавскую духовную семинарию, затем Киевскую духовную академию (1847-1851). После выпуска получил здесь должность наставника по классу философических наук, а в 1854 г. был назначен помощником инспектора Академии. Однако талантливого юношу не привлекали ни церков-но-административная карьера, ни монашество: вместо традиционного принятия священного сана Юркевич избирает путь ученой деятельности. С 1855 г. он читает в Академии лекции по философии, параллельно занимаясь со студентами немецким языком, и добивается на этом поприще весьма значительных успехов — уже в 1858 г. получает должность экстраординарного профессора.
По своим воззрениям Памфил Данилович принадлежал к киевской духовно-академической школе философско-христианской антропологии, восходящей к свт. Иннокентию (Борисову) (1800-1857), ректору КДА в 1830-1837гг. Предшественником Юркевича по кафедре философии был архимандрит Феофан (Петр Семенович Авсенев, 1810-1852), читавший лекции по нравственной психологии и библеистике и развивавший православное учение о человеке на основе «Добротолюбия». Одной из философско-богословских основ киевской школы являлось учение о сердце как источнике и средоточии нравственной жизни человека, свободы личности, которое объединяет телесное и духовное начала. Значительное влияние на нее оказал самобытный малороссийский мыслитель XVIII в. Григорий Сковорода (1722-1794), в центре философии которого лежала идея самопознания и развития «внутреннего человека», сократического воспитания в добродетели.
Нравственное учение Юркевича о человеке противостояло как концепции «разумного эгоизма» французской просветительской философии, так и «этике долга» И. Канта. Характерно выделение философом двух уровней личности — внутреннего и внешнего. Последний связан с мышлением, миром разума; первый — с «глубоким сердцем», свободой воли. Антропология Юркевича направлена против рационализма — в уме он видит вершину, а не основу духовной жизни человека, «которая первоначально и непосредственно коренится в сердце» — мистическом центре личности (Юркевич, 1990: Сердце и его значение в духовной жизни человека, 75).
Учение о сердце как седалище всех познавательных действий души и средоточии нравственной жизни Юркевич развивает, в частности, в своем программном сочинении «Сердце и его значение в духовной жизни человека по учению Слова Божия», написанном на стыке философии и богословия. Мыслитель утверждает, что «сердце есть исходное место всего доброго и злого в словах, мыслях и поступках человека, есть доброе или злое сокровище человека. Сердце есть скрижаль, на которой написан естественный нравственный закон.» (Юркевич, 1990: Сердце и его значение в духовной жизни человека, 72).
Своеобразная «метафизика сердца» проводится Памфилом Даниловичем практически во всех работах — богословских, философских, педагогических, и лежит в основе
Памфил Данилович Юркевич
не только его антропологии, но и гносеологии и социальной философии. «Человек начинает свое нравственное развитие из движений сердца, которое... везде хотело бы встречать существа радующиеся, согревающие друг друга теплотою любви, связанные дружбой и взаимным сочувствием. Только в этой форме осуществленного всеобщего счастия мир представляется ему как нечто достойное существовать» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 181).
С сожалением приходится констатировать, что широкой публике философские произведения П. Д. Юркевича остались практически незнакомыми, а его имя получило известность не благодаря оригинальным трудам, а по причине бурной журнальной полемики, связанной с сочинением Н. Г. Чернышевского «Антропологический принцип в философии» («Современник», 1860, №4, 5), в которой приняли участие как самые известные представители леворадикального движения (М. А. Антонович, Д. И. Писарев), так и крупнейшие консервативные и либеральные издания 1860-х гг. («Русский вестник», «Отечественные записки»).
Знаменитая статья Чернышевского была анонимно опубликована в журнале «Современник» и содержала в себе концепцию антропологического монизма, основанную на понимании единства природы человека и единства человеческого рода и отрицающую дуализм — теорию двух субстанций. Автор стремился связать учение Фейербаха о единстве души и тела с данными современного естествознания: «Принципом философского воззрения на человеческую жизнь со всеми ее феноменами служит выработанная естественными науками идея о единстве человеческого организма; наблюдениями физиологов, зоологов и медиков отстранена всякая мысль о дуализме человека. Философия видит в нем то, что видят медицина, физиология, химия; эти науки доказывают, что никакого дуализма в человеке не видно» (Чернышевский, 1986-1987: Антропологический принцип в философии, 166).
Опираясь на антропологический материализм Л. Фейербаха, Чернышевский предложил собственную интерпретацию концепции немецкого философа, имя которого, однако, не упоминалось в статье по цензурным соображениям. В результате он вышел далеко за пределы фейербаховской теории и утверждал политическую обусловленность философского знания: «Политические теории создаются под влиянием текущих событий, и ученые трактаты служат отголосками исторической борьбы, имеют целью задержать или ускорить ход событий» (Чернышевский, 1986-1987: Антропологический принцип в философии, 146).
Чернышевский выставлял себя защитником «научного направления философии». В его понимании «научная философия» предполагает единство методов естественных и нравственных наук (философия относилась к последним). В частности, он распространял на нравственную сферу закон причинности, отрицал христианскую идею свободы воли; на основании антропологического принципа сформулировал концепцию «разумного эгоизма», согласно которой человеком движут стремление к собственной выгоде и расчет.
Юркевич смело выступил с критикой воззрений анонимного сочинителя, опубликовав в новом издании «Труды Киевского духовной академии» (1860, кн. 4) обстоятельную статью «Из науки о человеческом духе», которая даже по объему превышала труд Чернышевского.
Крупнейший отечественный исследователь наследия П. Д. Юркевича А. И. Абрамов выдвинул парадоксальный тезис о беспредметности полемики двух авторов, каждый из которых заявлял себя сторонником «философии реализма», но вкладывал в этот термин разный смысл: «реализм» Н. Г. Чернышевского восходил к психологическим теориям «наивного реализма» XIX в. (В. Вундт, Г. Льюис), а «реализм» П. Д. Юркевича — к философии платонизма и, конкретнее, к средневековому реализму с его спором об универсалиях, а также к трансцендентальному реализму кантианства, т. е. имел под собой основательную философско-богословскую базу [Абрамов, 2005: Проблемы реализма, метафизики и платонизма в философском творчестве П. Д. Юркевича, 497].
Свое полемическое сочинение Памфил Данилович начинает с вопроса о возможности существования науки о человеческом духе. Сделав пространный экскурс в историю человеческой мысли, он отмечает, что науки о духе всегда формировались на основе определенных метафизических идей.
В процессе увлекательного историко-философского анализа автор приходит к тезису, что поскольку человеческий дух развивается в теле, связь между ним и материей основана не на насилии, но на беспредельном произволе Божественной воли.
Если Чернышевский видит в душевных явлениях лишь проявления материальных процессов, то Юркевич проводит мысль, что явления духовного мира не могут быть объяснены из материальной жизни. В попытках же оппонента обосновать душевное из движения материи он видит «новую мифологию». Благодаря философии человеческое сознание смогло освободиться от «мифологического тумана», отмечает он, но теперь самозваные адепты естествознания «во имя его» создают «новую мифологию», «которая будет тем пагубнее, что легко может принять форму факта или действительного события. В самом деле, не миф ли это, когда нам говорят, что в вещах количественное различие переходит в качественное? Это превращение количества в качество, величины в свойство так же непостижимо, как превращения, о которых говорит Овидий» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 125).
Статья критически рассматривает материализм и трактует понятие материи «самой по себе» как чистую абстракцию ума: «Изъяснять духовное начало из материального нельзя, потому что самое это материальное начало только во взаимодействии с духом есть таково, каким мы знаем его в наших опытах» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 132).
Первая часть работы Юркевича посвящена критическому рассмотрению материализма в сфере логики и психологии; вторая же, наиболее интересная и острая, разоблачает его несостоятельность в нравственной области. Опровергая теорию «разумного эгоизма», мыслитель раскрывает телеологическое содержание понятия «польза», не тождественного вещи и обретающего существование только в контексте жизни человека, который может быть обращен к добру, счастью, удовольствию и т. п.: «„Добро есть польза" — это значит: поступок другого существует только для моего рассчитывающего суждения, а не для сердца, не для чувства; это значит: я отыскиваю в нем полезное, как справки в архиве, как слова в лексиконе!» Такова одна из сторон «нравственности утилитаризма, которая не позволяет ему быть нравственностию души живой, любящей и ненавидящей, сочувствующей и отвращающейся.» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 171).
В результате Юркевич делает вывод, что этика утилитаризма малосообразна с существом и достоинством человека в отличие от православной этики, ей недостает «идеи достоинства человеческой личности, нераздельной с этим идеи цели, в достижении которой человек находит не только удовлетворение, но и совершенство. Полезно то, что удовлетворяет вашим потребностям; но каковы эти потребности и каковы поэтому предметы, способные удовлетворить им, — это мы определяем уже не из идеи пользы, а, наоборот, идея пользы изменяется с изменением наших потребностей и понятий о нашем достоинстве и цели нашего существования» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 172-172).
По мысли Юркевича, поведение бывает нравственным тогда, когда «человек ощущает потребность или влечение выражать в своих поступках истину, воплощать теоретически-истинное в нравственно-добром» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 184).
А. И. Абрамов верно усматривает в понятии «истина» главный смысловой рефрен не только этого трактата православного философа, но и всего его философского творчества, отмечая, что «истина», «добро», «общее благо» были ведущими категориями философской антропологии Юркевича [Абрамов, 2005: Опыт антропологического прочтения полемического трактата П.Д. Юркевича «Из науки о человеческом духе», 494]. Как пишет сам Юркевич, человек развивается под идеей истины и добра, «в первом
случае он выступает как знающий истину ум, во втором — как любящее и жертвующее сердце» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 183).
Завершает свою статью Памфил Данилович принципиальной критикой в адрес оппонента, сочинение которого, по его мнению, далеко от подлинных выводов философии реализма: «Знаком ли сочинитель даже с именами философов этого направления, неизвестно; а что он не знаком с их психологическими и философскими теориями, несомненно. Он говорит о предметах философии как будто понаслышке. Он слышал, что философия реализма разрабатывает свои задачи по методе естествознания и есть, так сказать, естествознание на почве психических явлений, — и, как кажется, отсюда пришел к мысли искать изъяснения душевных явлений в химической лаборатории» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 190-191).
В заключение Юркевич представляет рецензируемую им работу как своеобразное и весьма опасное «психическое явление»: «Посмотрите, в самом деле, на их диктаторский тон, на всезнание сочинителя, на его презрение к людям, которые искренно признаются в затруднениях, связанных со многими психологическими вопросами, на эти странные уверения сочинителя, что для него тут все легко, все просто, все понятно. <...> Не есть ли это ряд психических явлений, которые можно бы изъяснять из других, более специальных начал, нежели какие изъясняют душевную жизнь человека вообще?» (Юркевич, 1990: Из науки о человеческом духе, 192).
Критический труд безвестного киевского академического философа, опубликованный в малочитаемом богословском журнале, скорее всего, остался бы незамеченным широкой образованной аудиторией, если бы в дело не вмешался видный консервативный публицист и издатель Михаил Никифорович Катков (1818-1887). Деятельность этого «профессора философии, сделавшегося журналистом» [Гаврилов, 2019Ь, 204], воплощала в себе эпоху, «микрокосм России, быть может, еще не той, какою она есть теперь, но той, какою она стремится стать» [Гаврилов, 2019с, 269]. В своем консервативном журнале «Русский вестник» Катков старался собрать и объединить лучшие литературные, творческие и научные силы России для совместного противостояния нигилизму, пустившему глубокие корни среди учащейся молодежи. Именно он и ввел термин «нигилизм» в современном его значении в русскую мысль, дав ему глубокое определение как «религии отрицания» со своими догмами, культами и авторитетами [Гаврилов, 2018а].
Будучи не только журналистом, но и профессиональным философом, прошедшим основательную школу немецкого идеализма и глубоко усвоившим учение Шеллинга [Гаврилов, 2018Ь, 146], он выступал за свободу философской мысли: «Философские системы, — писал Катков, — суть факты, как и всякий другой факт, и вся задача изучающего состоит только в том, чтобы поставить свою мысль в предметное отношение к этим фактам; другими словами, требуется, чтобы наша мысль была вполне свободна, чтоб она возвышалась над данным материалом, какого бы он ни был свойства, чтоб она ясно видела перед собою все очерки и пределы предмета, а не терялась в нем пассивно» (Катков, 1861Ь). Катков как мыслитель хорошо понимал, какую важную положительную роль может играть философия в обществе: «Людям с философским образованием должно вносить в нашу литературу ясную, трезвую мысль.» (Катков, 1861Ь).
Именно Михаил Никифорович открыл для широкой публики статью из «Трудов Киевской духовной академии» и ее автора — профессора КДА П. Д. Юркевича, перепечатав работу в своем авторитетном и популярном журнале «Русский вестник» (1861, т. 32, апрель; т. 33, май). Каткова привлекло то, что «Юркевич разоблачает наглое шарлатанство, выдаваемое за высшую современную философию. <...> Нет худа без добра; спасибо шарлатанству по крайней мере за то, что оно послужило поводом к появлению этого превосходного философского труда. Статья г. Юркевича — не простое отрицание или обличение, но исполнена положительного интереса, и редко случалось нам читать по-русски о философских предметах что-нибудь в такой степени зрелое». Редакция «Русского вестника» представила пространные выдержки из трактата мыслителя, который, по мнению главного редактора, отличался «всеми признаками зрелого,
самостоятельного, вполне владеющего собою мышления» (Катков, 1861Ь).
Юркевич и Катков нанесли серьезный удар по авторитету главного вождя и идеолога новейшего российского материализма и нигилизма, удар, на который Чернышевский вынужден был ответить статьей «Полемические красоты» («Современник, 1861, № 6, 7). В ней он высокомерно признавался, что не читал и не собирается читать критику Юркевича, т. к. в ней якобы не может быть ничего нового и все ее содержание ему известно еще из семинарии, — он даже готов принести в редакцию «Русского вестника» свои давние семинарские «задачи», писанные когда-то на заданные темы. «Я чувствую себя настолько выше мыслителей школы типа Юркевича, что решительно нелюбопытно мне знать их мнение обо мне», — заявил вождь нигилизма (Чернышевский, 1986-1987: Полемические красоты, 330). «Я сам — семинарист. Я знаю по опыту положение людей, воспитывающихся, как воспитывался г. Юрке-вич. Я видел людей, занимающих такое положение, как он. Потому смеяться над ним мне тяжело: это значило бы смеяться над невозможностью иметь в руках порядочные книги, над совершенною беспомощностью в деле своего развития, над положением, невообразимо стесненным во всех возможных отношениях» (Чернышевский, 725). Под «порядочными» книгами Чернышевский подразумевал прежде всего сочинения Л. Фейербаха.
На этот неубедительный ответ лидера радикалов последовала новая жесткая критика опытного журнального бойца Каткова — статья «По поводу „полемических красот" в „Современнике"» («Русский вестник», 1861, № 6). Катков справедливо указал на крайнюю нетерпимость и господство слепого культа в среде нигилистов. В своем ответе он раскрывает разницу между слепым поклонением и свободным философским выбором: «В самом деле, г. Юркевич не отрицает того, во что так веруют гг. Чернышевский и Антонович; но он, кроме этого, допускает и еще кое-что, чего эти господа не допускают, не допускают именно по чувству слепого культа, возбраняющего употребление собственной мысли. Г. Юркевич изобличает, между прочим, именно эту слепоту поклонения. Можно признавать авторитет авторитетом, можно питать к нему любовь и веру, можно иметь к нему почтительность, но быть в то же время свободным во всех этих чувствах. Можно, например, любить человека, вполне доверять ему и в то же время сохранять в отношении к нему полную свободу. А равно, быть свободным — не значит плеваться, браниться и толкать под бока. Есть разница между слепым поклонением и сознательным, свободным признанием: между этими двумя пунктами находится целый мир умственного образования и развития» (Катков, 1861а).
Против Чернышевского выступили и другие издания — либеральный журнал «Отечественные записки» (статья С. С. Дудышкина), «Библиотека для чтения», «Русская речь», «Время» и проч. На защиту Юркевича встал также известный публицист-народник позитивистского направления П. Л. Лавров, назвав его «самым сильным современным диалектиком» [Ходзицкий, 1914, №20, 203]. В полемику вступил и крупный московский духовный журнал «Православное обозрение» (1861, № 9),
в котором анонимный автор возмутился «выходкой Чернышевского», отзыв которого о семинаристах оскорбил многих [Ходзицкий, 1914, №20, 204].
Идеологи радикализма, далекие от чистой философии, стремились перевести полемику в привычное для них русло скандалов и оскорблений. Так, один из лидеров нигилистов Д. И. Писарев заявил о невозможности вести философскую дискуссию с Юркевичем, которого он даже не может считать своим современником. Философию же этот радикал назвал «буддийской наукой», настаивая на необходимости перейти от философских вопросов к практическим [Ходзицкий, 1914, №20, 205]. Таким образом, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев, М. А. Антонович и другие участники спора сделали все, чтобы саму философию — прямой его предмет — отодвинуть на второй план [Ходзицкий, 1914, № 20, 205].
Показательна оценка полемики, данная Г. Г. Шпетом: «Поединок, о котором идет речь, велся не равным оружием: на стороне Юркевича было знание, тонкое понимание, самостоятельная мысль, и боролся он за Истину не преходящую, а стоящую над временем. Если всего этого не было у его противников, то неужели нужно признать, что победили невежество, непонимание, подражание и интересы момента?» [Шпет, 1990, 579].
Как справедливо отмечал Шпет, Юркевич выступил «против сознательного нигилизма по отношению к философской традиции» [Шпет, 1990, 580]: «Он ясно видел и понимал смысл совершавшегося перед его глазами исторического момента, сознавал его значение для всего философского развития, видел, в каком направлении должна идти философия дальше, но не мог примириться с теми приемами „инквизиции" и результатами нетерпимости, которые ограничивали защищаемую им свободу» [Шпет, 1990, 579].
В 1861 г. благодаря поддержке влиятельного в Москве М. Н. Каткова более склонный не к журнальной полемике, а к серьезной научной работе П. Д. Юркевич смог получить должность профессора Московского императорского университета.
Здесь надо пояснить, что в 1850 г. император Николай I закрыл философские кафедры при российских университетах. Из философских дисциплин были оставлены лишь логика и психология, преподавать которые дозволялось только лицам духовного звания — богословам из духовных школ. Отсутствие глубоких философских знаний приводило к широкому распространению среди студенчества материализма и нигилизма. Поэтому в ответ на обращение попечителей учебных округов император Александр II 22 февраля 1860 г. издал указ о возобновлении преподавания философских дисциплин.
Первую лекцию в Московском университете Памфил Данилович прочитал 16 января 1862 г., в то время, когда еще продолжались журнальные споры, вызванные его статьей против Чернышевского. Это обстоятельство (как и многолетнее отсутствие преподавания философии) способствовало необычайному интересу среди слушателей, так что лекция собрала более ста человек. В качестве предмета для своего выступления лектор избрал определение задач философии и самой философии как учительницы человечества, дающей «руководство и наставления для жизни вообще». «Чистая мысль имеет самостоятельное значение, независимо от практических целей», — подчеркивал мыслитель [Ходзицкий, 1914, №22, 559].
Таким образом, в трактовке Юркевича философия выступала в своем классическом сократическом и платоническом идеале — как наставница жизни. Этот важнейший тезис также был направлен против известного положения Н. Г. Чернышевского и других радикалов о ее служебной роли и представлении ее лишь отражением общественно-политической борьбы. Но еще более важно, что в своей лекции мыслитель раскрыл принципиальное для русской философской традиции представление о философии как целостном мировоззрении — обосновал «законность и необходимость с точки зрения коренных запросов духа высшего синтеза всех истин, научных, философских и религиозных, — в „целостное мировоззрение"» [Ходзицкий, 1914, № 22, 559].
Публичные лекции Памфила Даниловича вызвали у слушателей противоречивые отклики, т. к. многие студенты не были подготовлены к восприятию философских теорий, увлекались радикальными политическими идеями или имели предубеждение против личности лектора как мракобеса, почерпнутое из демократической прессы. Однако поддержавший Юркевича М. Н. Катков и другие представители консервативных кругов выражали твердую надежду, что его деятельность «исцелит аудиторию от пассивной, расслабляющей игры темных представлений и удержит „старцев и юношество" от увлечений „безобразными теориями и дикими предположениями"» [Ходзицкий, 1914, № 22, 561].
В дальнейшем П. Д. Юркевич читал в университете лекции по логике, психологии, истории философии и педагогике. Своими предметами он смог увлечь многих учеников — так, среди его слушателей оказались В. С. Соловьев, Б. Н. Чичерин, В. О. Ключевский, оставившие ценные воспоминания и конспекты лекций своего учителя. Также Юркевич руководил студенческими переводами западноевропейской философской классики, в частности, в 1864 г. отредактировал и опубликовал перевод «Истории философии» немецкого философа Альберта Швеглера, впервые вышедший в Германии в 1848 г. и в свое время считавшийся образцовым учебным пособием.
Как отмечал А. И. Абрамов, философская система христианского телеологического идеализма Юркевича развивалась в направлении «конкретного идеализма», а корни его философского миросозерцания находились в традиции «христианизированного платонизма», пронизывающего отечественную духовно-академическую философию [Абрамов, 2005: Кант в русской духовно-академической философии, 122]. Согласно Юр-кевичу, всякое подлинное философствование начинается с понятия «идея». В одном из своих программных сочинений под названием «Идея» православный философ проводит, пожалуй, свою ключевую мысль о том, что «философия как целостное миросозерцание есть дело не человека, а человечества, которое никогда не живет отвлеченным или чисто логическим сознанием, но раскрывает свою духовную жизнь во всей полноте и целостности ее моментов» (Юркевич, 1990: Идея, 68).
Подводя итог нашему исследованию, следует подчеркнуть, что в полемике с нигилизмом, в спорах с модными концепциями «антропологического монизма», «разумного эгоизма» и проч. П. Д. Юркевич как в своих печатных трудах, так и в публичных лекциях неустанно стремился осуществить защиту и оправдание философии, раскрыть ее положительное значение для современного общества как высшего синтеза всех приобретений человеческого духа и учительницы жизни, независимой от практических задач исторической минуты.
Трудно не согласиться со словами одного из первых дореволюционных исследователей философского наследия ЮркевичаА.Г.Ходзицкого, писавшего в 1914 г.: «Мы глубоко убеждены, что создающаяся в наше время история философской мысли в России скоро запишет на свои страницы золотыми буквами имя Памфила Даниловича Юркевича» [Ходзицкий, 1914, № 22, 575].
источники и литература
источники
1. Катков (1861а) — КатковМ.Н. По поводу «полемических красот» в «Современнике» // Русский вестник. 1861. Т. 33. Июнь. Отдел «Литературное обозрение и заметки». С. 138-158. URL: http://dugward.ru/library/katkov/katkov_po_povodu_polemicheskih_krasot.html (дата обращения: 17.11.2019).
2. Катков (1861b) — КатковМ.Н. Старые боги и новые боги // Русский вестник. 1861. Т. 31. Февраль. Отдел «Литературное обозрение и заметки». С. 891-904. URL: http://dugward.ru/ library/katkov/katkov_starye_bogi_novye_bogi.html (дата обращения: 17.11.2019).
3. Чернышевский (1950) — ЧернышевскийН.Г. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т.7 / Под общ. ред. В. Н. Кирпотина, Б. П. Козьмина и др. М.: Гослитиздат, 1950. 1861 с.
4. Чернышевский (1986-1987) — ЧернышевскийН.Г. Сочинения: в 2т. Т.2 / АН СССР. Ин-т философии. М.: Мысль, 1986-1987. 687 с.
5. Юркевич (1990) — Юркевич П.Д. Философские произведения / [Сост. и подгот. текста А. И. Абрамова, И. В. Борисовой; вступ. ст. и примеч. А. И. Абрамова; журнал «Вопросы философии» и др.]. М.: Правда, 1990. 670 с.
литература
6. Абрамов (2005) — АбрамовА.И. Сборник научных трудов по истории русской философии. М.: Круг, 2005. 543 с.
7. Бердяев (2002) — Бердяев Н. А. Sub specie aeternitatis. Опыты философские, социальные и литературные. М.: Канон+; Реабилитация, 2002. 655 с.
8. Гаврилов (2018а) — ГавриловИ.Б. К характеристике религиозно-философского мировоззрения М.Н.Каткова // Христианское чтение. 2018. №3. С.192-214. DOI: 10.24411/1814-5574-2018-10067.
9. Гаврилов (2018b) — ГавриловИ.Б. Михаил Никифорович Катков. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. 2018. № 1. С. 136-177. DOI: 10.24411/2541-9587-2018-10009.
10. Гаврилов (2019а) — Гаврилов И.Б. Михаил Никифорович Катков как охранитель традиционных русских начал // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 204-221.
11. Гаврилов (2019b) — ГавриловИ.Б. М.Н.Катков как «охранитель» Православной Церкви (по материалам журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости») // Актуальные вопросы церковной науки. 2019. № 2. С. 268-270.
12. Гаврилов (2016) — ГавриловИ.Б. «Память об Афоне живет в моем сердце». К 185-летию со дня рождения К. Н. Леонтьева // Научные труды кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. 2016. С. 126-134.
13. Гаврилов (2019c) — ГавриловИ.Б. Сергей Семенович Уваров. Жизнь. Труды. Мировоззрение // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской духовной академии. 2019. №2 (4). С. 131-191. DOI: 10.24411/2541-9587-2019-10019.
14. Патриарх Кирилл (2014) — Кирилл (Гундяев), Патриарх Московский и всея Руси. Приветствие Святейшего Патриарха Кирилла участникам XXI Межпарламентской Ассамблеи Православия. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/3679287.html (дата обращения: 17.11.2019).
15. Флоровский (1991) — Флоровский Г., прот. Пути русского богословия / С предисл. прот. И. Мейендорфа и указ. имен. Киев: Христианская благотворительная ассоциация «Путь к истине», 1991. 599, [1] с.
16. Ходзицкий (1914) — Ходзицкий А.Г. Профессор философии Памфил Данилович Юркевич (1826-1874 гг.): очерк жизни, литературной деятельности и богословско-философско-го мировоззрения // Вера и разум. 1914. № 20. С. 180-212; № 22. С. 558-580.
17. Шпет (1990) — Шпет Г.Г. Философское наследие П. Д. Юркевича // Юркевич П.Д. Философские произведения. М.: Правда, 1990. С. 578-638.
Igor Gavrilov, Sergey Antonov. Pamfil Danilovich Yurkevich: Defense of Philosophy and Polemic with Nihilism.
Abstract: The article presents a brief historical and philosophical analysis of the famous controversy of the 1860s between Pamphil Yurkevich (the largest representative of the Kievian theological and academic school of Christian anthropology) and Nikolai Chernyshevsky (the leading ideologist of atheistic materialism), which unfolded on the pages of such well-known publications as "Russkiy Vestnik" ("Russian Herald"), "Sovremennik" ("Contemporary"), etc. It is shown that in a dispute with the concept of "anthropological monism" and "reasonable
egoism" by N. G. Chernyshevsky, P. D. Yurkevich in his printed works and public lectures reveals the positive social significance of philosophy as the highest synthesis of all scientific acquisitions of the human spirit and the teacher of life, independent of the practical problems of his time. The author reveals the ideological origins of antagonistic theories in the broad historical and cultural context of the discussion. In the considered polemic revealed and analyzed is the key role of the editor of the "Russian Bulletin" and the most prominent conservative thinker M. N. Katkov, who sought to unite the best intellectual forces to oppose anti-philosophical and anti-cultural nihilism.
Keywords: P. D. Yurkevich, N. G. Chernyshevsky, M. N. Katkov, "Russkiy Vestnik", "Sovremennik", Russian philosophy, spiritual and academic philosophy, Kiev spiritual and academic school, university philosophy, Moscow university, philosophy at Moscow university, christian platonism, orthodox anthropologism, defense of philosophy, polemics with nihilism, the "metaphysics of the heart", thecriticism of materialism, materialism, nihilism, "positivistic obscurantism", the theory of "rational egoism", the "anthropological principle in philosophy".
Igor Borisovich Gavrilov — Candidate of Philosophy, Associate Professor, Associate Professor at the Theology Department, St. Petersburg Theological Academy (igo7777@mail.ru).
Sergey Vladimirovich Antonov — Candidate of Law, Bachelor of Theology, sergeya07@ icloud.com.
Sources and References
Sources
1. Chernyshevskiy (1950) — Chernyshevskiy N. G. Polnoye sobraniye sochineniy. v 15 t. T.7 [Complete Works: in 15 vols. Vol.7]. Ed. by V.N. Kirpotin, B.P. Kozmin, and others. Moscow. Goslitizdat, 1950, 1861 p. (In Russian).
2. Chernyshevskiy (1986-1987) — ChernyshevskiyN. G. Sochineniya. v 2 t. T.2 [Works. in 2 vols. Vol.2]. USSR Academy of Sciences. Institute of Philosophy. Moscow. Mysl', 1986-1987, 687 p. (In Russian).
3. Katkov (1861a) — Katkov M. N. Po povodu "polemicheskikh krasot" v "Sovremennike" [Regarding the "polemical beauties" in "Sovremennik"]. Russkiy vestnik, 1861, vol. 33, June, Part of Literary Review and Notes, pp. 138-158. Available at. http://dugward.ru/library/katkov/ katkov_po_povodu_polemicheskih_krasot.html (accessed. 17.11.2019). (In Russian).
4. Katkov (1861b) — KatkovM.N. Staryye bogi i novyye bogi [Old gods and new gods]. Russkiy vestnik, 1861, vol. 31, February, Part of Literary Review and Notes, pp. 891-904. Available at. http.//dugward.ru/library/katkov/katkov_starye_bogi_novye_bogi.html (accessed. 17.11.2019). (In Russian).
5. Yurkevich (1990) — Yurkevich P.D. Filosofskiye proizvedeniya [Philosophical works]. Comp. and preparation of the text by A. I. Abramov, I. V. Borisova; Intr. and notes by A. I. Abramova; the journal "Issues of Philosophy", and others. Moscow. Pravda, 1990, 670p. (In Russian).
References
6. Abramov (2005) — Abramov A. I. Sbornik nauchnykh trudov po istorii russkoy filosofii [Collection of scientific works on the history of Russian philosophy]. Moscow. Krug, 2005, 543p. (In Russian).
7. Berdyayev (2002) — Berdyayev N. A. Sub specie aeternitatis. Opyty filosofskiye, sotsial'nyye i literaturnyye [Sub specie aeternitatis. Philosophical, social, and literary experiences]. Moscow. Kanon+; Reabilitatsiya, 2002, 655 p. (In Russian).
8. Florovskiy (1991) — Florovsky G., archpriest. Puti russkogo bogosloviya [The Ways of Russian Theology]. Preface by prot. I. Meyendorf and index. Kiev: Khristianskaya blagotvoritel'naya assotsiatsiya «Put' k istine», 1991, 599, [1] p. (In Russian).
9. Gavrilov (2018a) — Gavrilov I. B. K kharakteristike religiozno-filosofskogo miro-vozzreniya M. N. Katkova [To the Characteristics of the M. N. Katkov's Religious-Philosophical Worldview]. Khristianskoye Chteniye, 2018, no. 3, pp. 192-214. (In Russian). DOI: 10.24411/1814-5574-2018-10067.
10. Gavrilov (2018b) — Gavrilov I. B. Mihail Nikiforovich Katkov. Zhizn'. Trudy. Mirovozzrenie [Mikhail Nikiforovich Katkov. Life. Works. Worldview]. Trudy kafedry bogosloviya Sankt-Peterburgskoy dukhovnoy akademii, 2018, no. 1, pp. 136-177. (In Russian). DOI: 10.24411/2541-9587-2018-10009.
11. Gavrilov (2019a) — Gavrilov I.B.Mikhail Nikiforovich Katkov kak okhranitel' traditsionnykh russkikh nachal [Mikhail Nikiforovich Katkov as guardian of traditional Russian principles]. Russko-Vizantiyskiy vestnik, 2019, no. 1 (2), pp. 204-221. (In Russian).
12. Gavrilov (2019b) — Gavrilov I. B. M. N. Katkov kak "okhranitel'" Pravoslavnoy Tserkvi (po materialam zhurnala "Russkiy vestnik" i gazety "Moskovskiye vedomosti") [Mikhail Nikiforovich Katkov as guardian of the Orthodox Church (based on the materials of the journal "Russkiy vestnik" and the newspaper "Moskovskiye vedomosti")]. Aktual' nyye voprosy tserkovnoy nauki, 2019, no. 2, pp. 268-270. (In Russian).
13. Gavrilov (2016) — Gavrilov I. B. "Pamyat' ob Afone zhivet v moyem serdtse". K 185-letiyu so dnya rozhdeniya K. N. Leont'yeva ["The memory of Athos lives in my heart". On the occasion of the 185th Birthday of K.N. Leontyev]. Nauchnye trudy kafedry bogosloviya Sankt-Peterburgskoy dukhovnoy akademii, 2016, pp. 126-134. (In Russian).
14. Gavrilov (2019c) — Gavrilov I. B. Sergej Semenovich Uvarov. Zhizn'. Trudy. Mirovozzrenie [Sergei Semenovich Uvarov. Life. Works. Worldview]. Trudy kafedry bogosloviya Sankt-Peterburgskoy dukhovnoy akademii, 2019, no. 2 (4), pp. 131-191. (In Russian). DOI: 10.24411/2541-9587-2019-10019.
15. Khodzitskiy (1914) — Khodzitskiy A. G. Professor filosofii Pamfil Danilovich Yurkevich (1826-1874 gg.): ocherk zhizni, literaturnoy deyatel'nosti i bogoslovsko-filosofskogo mirovozzreniya [Professor of Philosophy Pamfil Danilovich Yurkevich (1826-1874): a sketch of life, literary activity, and theological and philosophical worldview]. Vera i razum, 1914, no. 20, pp. 180-212; no. 22, pp 558-580. (In Russian).
16. Patriarkh Kirill (2014) — Kirill (Gundyayev), Patriarkh Moskovskiy i vseya Rusi. Privetstviye Svyateyshego Patriarkha Kirilla uchastnikam XXI Mezhparlamentskoy Assamblei Pravoslaviya [Kirill (Gundyaev), Patriarch of Moscow and All Russia. Greetings from His Holiness Patriarch Kirill to the participants of the 21st Interparliamentary Assembly of Orthodoxy]. Available at: http://www. patriarchia.ru/db/text/3679287.html (accessed: 11.17.2019). (In Russian).
17. Shpet (1990) — Shpet G. G. Filosofskoye naslediye P. D. Yurkevicha [Philosophical heritage of P. D. Yurkevich]. Yurkevich P. D. Filosofskiye proizvedeniya [Philosophical works]. Moscow: Pravda, 1990, pp. 578-638. (In Russian).
