CC BY
13
П. Багров, Е. Марголит ПО ПОВОДУ ОДНОЙ ЦИТАТЫ*
Замысел двухсерийного кинофильма «Петр Первый» (режиссер Владимир Петров, сценарий Алексея Толстого) возник осенью 1934 г. Первоначальный сценарий (1934-1935) радикально отличался от позднейшего (1938). Съемки начались в августе 1935 г. и шли до осени 1936 г., после чего наступил длительный перерыв. Причиной этому было постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 14 ноября 1936 г. о запрете пьесы Д. Бедного «Богатыри» и одноименного спектакля, поставленного в Камерном театре А. Таирова. Пародийную сказку обвинили в «антиисторизме» и глумлении над «носителями героических черт русского народа». Развернулась кампания по борьбе с «антимарксистской историей», и наполовину готовый фильм был подвергнут коренной переработке. 1-я серия «Петра Первого» вышла на экраны 31 августа 1937 г. 1 сентября начинался учебный год и в силу вступал только что утвержденный учебник для 3-го и 4-го классов младшей школы «Краткий курс истории СССР». Таким образом, «Петр Первый» официально утверждал новый исторический канон (с. 20).
Это было первое, самое раннее по времени воплощение на экране модели державного, имперского эпоса. Советский зритель, привыкший к ярлыкам типа «видный представитель паразитирующего эксплуататорского класса», с изумлением обнаруживал «пролетария на троне», одержимого высокой идеей укрепления мощи России. «Преданный великой цели, герой не останавливался перед казнью сына, который оказался врагом великого дела. И он
* Багров П., Марголит Е. По поводу одной цитаты // От слов к телу: Сб. статей к 60-летию Ю. Цивьяна. - М.: НЛО, 2010. - С. 7-30. 200
По поводу одной цитаты
имел на это право, являясь Отцом Отечества в целом» (с. 7). Георгий Адамович назвал этот фильм «апофеозом безграничного, пусть и гениального самовластия, коленопреклоненное обожествление героя-тирана, беспредельно-презрительного к средствам».
Авторы статьи, однако, обращают внимание на ощутимое стилевое расхождение фильма, особенно его 1-й серии, с будущим каноном державного эпоса. Эксцентричность героя совершенно несвойственна каноническим персонажам позднейшего историко-биографического фильма. Пётр показан как революционер, «переворачивающий, выворачивающий наизнанку привычный мир»
(с. 11).
По своему первоначальному замыслу фильм был во многих отношениях близок к социально-политическим кинодрамам 19341936 гг. Главная задача героя - создать новый мир будущего -«парадиз» (в «Петре»), Аэроград (в одноименном фильме Довженко), устроить «такую жизнь - помирать не надо» (в «Чапаеве»). Образу героя непременно сопутствует образ его антагониста, причем и герой, и его антагонист в каком-то моменте сюжета непременно едины. Это единство может быть кровным, семейным, родовым, партийным.
«Общая во всех перечисленных случаях основа единства находится в прошлом. Именно свое прошлое (а по сути - историю) должен герой принести в жертву, чтобы окончательно войти в пространство идеального мира, где историческая стихия окончательно преодолена, - т.е. мира вневременного. Пётр у Толстого с Петровым в фильме жертвует сыном совершенно так же, как жертвуют любимыми герои "Крестьян", "Партийного билета", как жертвует своим ближайшим другом, своим "вторым Я", герой "Аэрограда" или бывшими товарищами по партии герой "Великого гражданина": убедившись, что близкий человек является врагом общему делу - миру будущего. Но принесение в жертву человека, воплощающего для героя его собственное прошлое, есть, по существу, принесение в жертву себя в прежнем качестве <...>. То есть герой совершает тем самым своего рода самоубийство. Обретя совершенство, он лишается возможности дальнейшего становления -погибает ли он по сюжету от руки антагониста <...> или остается жив» (с. 13).
Первоначальную версию «Петра Первого» из перечисленного выше ряда картин выделяет длительность в изображении пере-
П. Багров, Е. Марголит_
ходного состояния, агонии, потусторонности. В финале «за парадным имперским фасадом - распад и разложение. Герой-революционер, верный своей высокой цели, одинок. Земное воплощение высокого замысла оборачивается жуткой пародией на него» (с. 13). Жанр «Петра Первого» в исходном замысле - политическая трагедия (с. 14).
Эйзенштейн отозвался о «Петре Первом» неодобрительно; между тем обнаруживается множество параллелей между «Иваном Грозным» и сценарием «Петра». Сцена «Всепьянейшего собора» в «Петре» заставляет вспомнить «Пир опричников» из 2-й серии «Ивана Грозного». При этом у Эйзенштейна пир служит прелюдией к убийству слабоумного двоюродного брата царя Владимира Старицкого, а у Петрова оргия оказывается эпилогом к казни царевича Алексея. «Если вспомнить про неоднократно проводимые параллели между Иваном и Старицким (особенно очевидные в сценах детства Ивана), то и в "Грозном" можно увидеть ту же, что и в "Петре", тему единства героя и антагониста, равно как и мотив собственного прошлого, принесенного в жертву» (с. 15). Политическая идея «Ивана Грозного» оказывалась созвучной замыслу Петрова и Толстого. «Тема единовластия решена в двух аспектах, - писал Эйзенштейн. - Один как единовластный и один как одинокий».
К. В. Душенко
