CC BY
49диссертационный процесс
DiSSERTATioN PRocESS
Отзыв
официального оппонента на диссертацию Р. Я. Мамедова «Способы собирания вещественных доказательств в российском уголовном процессе» *
В. А. Азаров, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского. E-mail: kafprokrim@mail.ru
Official opponent's review of R. Ya. Mamedov dissertation «Methods of Collecting Evidence in the Russian Criminal Procedure»
V. A. Azarov, Omsk State University (Omsk, Russia). E-mail: kafprokrim@mail.ru
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации существенно изменил подходы к правовой регламентации деятельности полномочных субъектов по собиранию, проверке, оценке и использованию судебных доказательств, которым в уголовно-процессуальном познании принадлежит доминирующая роль.
Вместе с тем следственная и судебная практика испытывает серьезные трудности при толковании и применении отдельных норм закона, регулирующих собирание предметов, документов, иных материальных носителей доказательственной информации. Связано это в первую очередь с тем, что законодатель сконструировал особый режим введения в уголовный процесс именно вещественных доказательств, которые обязательно должны быть осмотрены, признаны таковыми и отдельным процессуальным актом приобщены к материалам уголовного дела. В связи с этим не все легитимные способы собирания судебных доказательств пригодны для введения в уголовное судопроизводство вещественных доказательств. Добавляет трудностей здесь и современное осмысление изменений существа вещественных доказательств, к которому «подталкивает» развитие естественных и технических наук, предлагающих неизвестные ранее их разновидности, а также аван-
гардные методы отыскания и исследования. Сегодня уже не все объекты, фактически фигурирующие при производстве по уголовному делу (в материалах проверки заявления о преступлении) в качестве вещественных доказательств, охватываются характеристиками ст. 81 УПК РФ.
В частности, за пределами традиционного понимания интересующей нас категории оказываются микроследы, различные вещества, следы-отображения, материальная обстановка преступления и т. д. Часто на практике в силу неурегулированности перечисленных вопросов при изъятии вещественных доказательств допускаются грубые оплошности, связанные с неправильным определением способа их обретения, которые влекут за собой утрату доказательственного значения материальных объектов.
Несмотря на обилие отдельных работ о вещественных доказательствах, в уголовно-процессуальной доктрине отсутствуют комплексные монографические исследования, позволяющие изучить, в том числе с учетом современного уровня информационных технологий, систему способов собирания вещественных доказательств на отдельных стадиях уголовного судопроизводства. Остаются неразрешенными вопросы производства конкретных следственных, судебных, иных процессуальных действий
* Мамедов Р. Я. Способы собирания вещественных доказательств в российском уголовном процессе : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.09. Краснодар, 2016. 252 с.
как надлежащих способов собирания вещественных доказательств. Не всегда законодатель предлагает и оптимальный вариант документирования результатов применения того или иного способа собирания вещественных доказательств, что негативно влияет на их доказательственное значение, резко повышая вероятность причисления к недопустимым доказательствам. В особенности это касается стадии возбуждения уголовного дела, существенно реформированной Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-Ф3. С позиций избранного предмета настоящего диссертационного исследования нуждаются в анализе и осмыслении новеллы Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 323-ф3 в части собирания вещественных доказательств оптимальными способами и в разумные сроки.
Сказанное подчеркивает значимость и своевременность проведенного Р. Я. Мамедовым теоретического анализа и несомненно подтверждает актуальность избранной для исследования темы.
Оригинальность и научная новизна результатов диссертационного исследования определяются новаторским подходом Р. Я. Мамедова, предложившего теоретическую модель системы способов собирания вещественных доказательств, адаптированной к отдельным стадиям уголовного процесса. Сущность и содержание конкретных способов собирания вещественных доказательств интерпретируются автором с позиций степени их влияния на формирование доказательственной базы по уголовному делу на отдельных этапах его движения.
Новыми являются и теоретические результаты, позволившие выявить и учесть при их использовании персональные особенности процедуры реализации способов собирания вещественных доказательств, обусловленные конкретной стадией уголовного процесса, индивидуальными характеристиками субъекта обязанности доказывания, субъекта права доказывания, спецификой сложившейся на определенном этапе уголовного производства познавательной ситуации.
Существенно усиливают теоретический потенциал работы и полученные автором новые результаты, связанные с определением конкретных видов следственных и судебных действий как надлежащих способов собирания вещественных доказательств, а также установление влияния рационального расширения их перечня на оптимизацию процесса доказывания на различных стадиях уголовного судопроизводства.
Весьма убедительно подтверждают научную новизну полученных диссертантом результатов и главные теоретические положения, вынесенные на защиту. В частности, оценивается положительно и может быть в целом поддержано авторское опре-
деление понятия «собирание вещественных доказательств» как регламентированных нормами уголовного процессуального законодательства действий следователя, дознавателя, руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, прокурора и суда (субъектов обязанности доказывания в уголовном процессе) с участием других участников уголовного процесса, а также иных лиц по обнаружению, получению, представлению, истребованию, фиксации и сохранению объектов, имеющих значение для уголовного дела (с. 10, 28).
Действительно, отсутствие в УПК РФ нормативного определения понятия «собирание вещественных доказательств» (с учетом особого отношения законодателя к режиму их обретения) затрудняет уяснение его сущности, продуцируя противоречивое толкование этой категории, порождая разнобой и ошибки в практике избрания оптимального способа получения того или иного вещественного доказательства. В связи с этим оправданно и в целом позитивно предложение соискателя о дополнении УПК РФ статьей 861 «Собирание вещественных доказательств», разъясняющей суть упомянутой категории (с. 29).
Представляется правильным по существу и теоретически вполне обоснованным в тексте работы определение Р. Я. Мамедовым понятия способов собирания вещественных доказательств как «урегулированной законом системы специально разработанных приемов и средств познавательно-удостоверительного характера, могущих содержать в себе элементы принуждения, реализуемых посредством предусмотренных уголовно-процессуальным законом действий следователя, прокурора (государственного обвинителя), суда и других уполномоченных на то лиц и органов с привлечением иных участников уголовного процесса и других лиц, направленных на получение (путем обнаружения, представления, истребования), а также процессуальное закрепление любых сведений, содержащихся в предметах, документах и иных объектах материального мира, которые послужили средствами, оборудованием или орудием преступления или сохранили на себе следы преступлений, были получены в результате преступных действий либо нажиты преступным путем, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела и относящихся к расследуемому преступлению» (с. 10, 42-43).
Отсутствие законодательного определения понятия «способы собирания вещественных доказательств» создает условия для неоднозначного толкования, выбора и применения на практике необходимого в конкретной ситуации способа получения
вещественного доказательства. В связи с этим целесообразно дополнение УПК РФ соответствующей нормой, предложенной автором и способной исправить сложившееся положение (с. 43).
В основном убедителен и синтезированный автором перечень следственных действий, служащих собиранию именно вещественных доказательств. К ним, с нашей точки зрения, обоснованно отнесены осмотр места происшествия, местности, жилища, иного помещения, предметов и документов, обыск, личный обыск, выемка, освидетельствование, проверка показаний на месте, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (с. 10-11, 56, 90 и др.).
Отличается новизной предложенное автором теоретическое обоснование совершенствования процедуры освидетельствования участников производства по уголовному делу. В частности, при обнаружении в ходе освидетельствования конкретного участника производства по делу материальных объектов, предположительно имеющих отношение к исследуемым в уголовном деле обстоятельствам, автором предложено производить осмотр одежды освидетельствуемого и, при необходимости, изъятие обнаруженных предметов. Для легитимизации результатов таких действий диссертант конструирует соответствующие дополнения в ст. 179 УПК РФ, регламентирующей порядок проведения освидетельствования (с. 11, 78-79).
Являются теоретически продуктивнымирезуль-таты анализа правовой регламентации и практики осуществления такой меры уголовно-процессуального принуждения, как задержание подозреваемого в совершении преступления. Законодатель сегодня не относит задержание к числу следственных действий (что, с нашей точки зрения, совершенно правильно). Вместе с тем в ходе его осуществления вполне могут быть получены судебные доказательства, в том числе и вещественные. Но сопряжен данный эффект чаще всего с обязательным в таких случаях личным обыском задерживаемого. В связи с этим, имея в виду прежде всего сохранение полученными вещественными доказательствами такого важнейшего их свойства, как допустимость, Р. Я. Мамедов убедительно показывает целесообразность изменения порядка документирования результатов личного обыска задержанного подозреваемого. Для этого предлагается оформление отдельного протокола личного обыска задержанного, в связи с чем формулируются соответствующие дополнения в ст. 93 УПК РФ (с. 11, 70-72).
Диссертант справедливо отмечает наличие в УПК РФ пробела, препятствующего полноценной
реализации на практике такого эффективного способа собирания вещественных доказательств, как их представление. В частности, в ст. 86 УПК РФ порядок реализации данного способа обретения доказательств регламентирован лишь для участников уголовного процесса со стороны защиты и обвинения. В то же время предметы и документы, иные материальные объекты, имеющие значение для дела, могут быть представлены (и фактически представляются на практике) любыми гражданами, должностными лицами, руководителями предприятий, учреждений и т. д.
И здесь вполне уместно, как полагает автор, внесение соответствующих дополнений в ст. 86 УПК РФ, стимулирующих к активности любых субъектов, способных представить органам расследования и суду материальные носители значимой для правильного разрешения уголовного дела информации (с. 12, 103-104).
Имеются в обсуждаемой диссертации и другие теоретические обретения и находки.
В ходе работы над диссертацией Р. Я. Мамедов убедительно аргументировал новые предложения по совершенствованию в избранном ключе уголовно-процессуального законодательства (с. 11-12, 22, 29, 37, 39, 43, 71, 78-79, 90, 113 и др.).
Содержание диссертации Р. Я. Мамедова позволяет заключить, что при ее подготовке в достаточной мере использованы наиболее значимые, в том числе последние, достижения общей теории права, уголовно-процессуальной науки, труды отечественных ученых, занимавшихся проблемами доказательственного права, обстоятельно проанализированы нормы уголовно-процессуального законодательства, иные федеральные законы, правовые позиции Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, подзаконные нормативные акты по теме исследования. Это предопределяет как достаточную степень обоснованности научных положений, выводов и рекомендаций, сформулированных в диссертации.
Р. Я. Мамедовым в необходимых масштабах, на базе общенаучной методологии, рационально применялись частные методы исследования, изучались официальные данные судебной статистики, обзоры и обобщения судебной практики Верховного Суда РФ. Проинтервьюированы 235 практических работников из числа руководителей следственных органов, их заместители, следователи, федеральные судьи, прокуроры (государственные обвинители). Изучено 300 уголовных дел, рассмотренных судами по существу. Социологическое исследование охватило Южный и Северо-Кавказский федеральные округа Российской Федерации. Процесс сбора, обработки и анализа статистических и социологических данных осуществлялся с соблюдением требований
репрезентативности, предъявляемых к деятельности такого рода. Сказанное свидетельствует о достоверности полученных результатов.
Теоретическое значение результатов исследования состоит в том, что выводы, предложения и рекомендации развивают научные представления о способах собирания вещественных доказательств в уголовном судопроизводстве. Наиболее значимые из них могут быть использованы в дальнейших научных изысканиях по данной проблематике.
Практическая значимость полученных результатов состоит в том, что они могут быть использованы для обеспечения эффективной деятельности органов расследования, прокурора, осуществляющего функцию государственного обвинения, и суда по единообразному применению норм уголовно-процессуального законодательства, определяющих способы собирания вещественных доказательств на всех стадиях уголовного судопроизводства. Кроме того, диссертация содержит комплекс предложений, направленных на совершенствование норм уголовно-процессуального законодательства в части определения способов собирания вещественных доказательств, что вполне может быть применено в законотворческой деятельности. Ряд положений диссертации может быть использован в учебном процессе вузов для преподавания курса «Уголовный процесс» и спецкурсов, посвященных доказательствам и доказыванию.
Несомненным достоинством работы является «сквозной» характер проведенного исследования, позволивший автору проследить за проявлением особенностей реализации способов собирания вещественных доказательств как на стадиях досудебного уголовного производства, так и в его судебном сегменте.
Диссертация и ее автореферат оформлены в соответствии с предъявляемыми требованиями. Автореферат адекватно отражает основные научные выводы, представленные в диссертации, в том числе в научных публикациях автора. Текст написан хорошим научным и литературным языком, легко читается.
Изложенное характеризует диссертацию Р. Я. Мамедова как содержащую достаточный личный вклад автора, самостоятельную научную работу, отличающуюся внутренним единством, имеющую существенное значение для развития уголовно-процессуальной теории.
Как и во всякой монографической работе, в обсуждаемой диссертации имеются сомнительные или недостаточно аргументированные положения и выводы, продиктовавшие следующие замечания:
1. Автор выносит на защиту свое (и весьма содержательное) определение понятия «собирание ве-
щественных доказательств», в целом достаточно обоснованное и убедительное (с. 10).
Во-первых, указание в этом определении на таких «субъектов обязанности доказывания», как руководитель следственного органа, начальник подразделения дознания, начальник органа дознания (и тем более — «орган дознания»), с нашей точки зрения, не только избыточно, но и не вполне корректно.
В статье 86 УПК РФ, персонально посвященной такому элементу процесса доказывания, как «собирание доказательств», законодатель в ранге субъектов обязанности доказывания» обоснованно упоминает лишь следователя, дознавателя, прокурора и суд.
Систематическое толкование ст. ст. 86, 39, 40, 401 и 402 УПК РФ приводит к однозначному выводу о том, что перечисленные автором руководители могут выступать в качестве «субъектов обязанности доказывания» при производстве по конкретному уголовному делу, лишь после принятия его к своему производству, но тогда они вынуждены «примерить на себя уголовно-процессуальные доспехи» своих подчиненных. Таким образом, руководитель следственного органа трансформируется по этому уголовному делу в обычного следователя, начальник подразделения дознания (органа дознания) — в дознавателя, приобретая в таком случае соответствующие полномочия, в том числе по собиранию доказательств, включая их вещественные аналоги.
Во-вторых, предложенное определение понятия «собирание вещественных доказательств» небезупречно с точки зрения стилистики, поскольку страдает тавтологичностью (см.: «действующее уголовно-процессуальное законодательство» — ... «действия следователя», или — «с участием других участников.»).
Если Р. Я. Мамедов отважился предложить свое определение обсуждаемого понятия «.в качестве теоретической основы для формирования варианта дефинитивной нормы в УПК РФ» (см. с. 10), очевидно, что оно должно было быть отработано более тщательно.
2. На защиту вынесен синтезированный автором перечень надлежащих следственных действий, являющихся, по мнению соискателя, «способами собирания вещественных доказательств» (с. 10-11). В целом, с учетом проведенной аргументации, можно согласиться с такой трактовкой поименованных в перечне следственных действий.
Однако автор не вполне последователен при формировании собственно содержания данного перечня, в которое в одном случае включаются все виды следственного осмотра (с. 55-56), в другом — лишь осмотр места происшествия и помещения (с. 90), в третьем — к последним добавляются осмотр местности, жилища, предметов и документов (кстати, не
исчерпывающие всех видов следственного осмотра). Точно так же проверка показаний на месте — то занимает «свою строчку» в формируемом перечне (с. 55-56), то изымается из него (с. 10, 56, 90), что с очевидностью требует дополнительных пояснений автора.
3. Весьма содержательно и глубоко в диссертации исследован такой начальный элемент процесса доказывания, как собирание доказательств. Вместе с тем, интерпретируя собирание вещественных доказательств, соискатель, вслед за создателями действующего Уголовно-процессуального кодекса (ст. 85 УПК РФ), с нашей точки зрения, необоснованно ограничивает весь процесс доказывания тремя элементами: собиранием, проверкой и оценкой доказательств (с. 16 и др.), забывая о таком его этапе, как исследование доказательств, которым завершается данный процесс.
Действительно, собирание, проверка и оценка доказательств — не самоцель, они беспредметны без последующего использования «собранных, проверенных и оцененных» доказательств. Процесс доказывания завершается тогда, когда имеющиеся судебные доказательства систематизированы и «уложены» в обоснование процессуального решения, в том числе итогового, определяющего «судьбу» уголовного дела. В связи с этим недооценивать, а тем более игнорировать полноценный элемент процесса доказывания — использование доказательств,вряд ли правильно.
В уголовно-процессуальной теории к легитимным способам собирания и проверки доказательств традиционно относят упомянутые в УПК РФ. Главным из них считается вся система следственных действий, вслед за которой к ним причислены истребование, представление предметов и документов, и производство ревизий (документальных проверок). В связи с этим отмечаем некоторую непоследовательность автора, соглашающегося с этой трактовкой (с. 39) и одновременно квалифицирующего каждое из следственных действий как самостоятельный способ собирания (проверки) доказательств (с. 10, 39 и др.).
5. В диссертации дается развернутая и весьма содержательная общая характеристика легитимных способов собирания вещественных доказательств (с. 29-46). Однако при формировании сущностных отличительных признаков следственных действий автор в числе стоящих перед ними целей, наряду с «обнаружением предметов и документов», «их изъятием, закреплением и проверкой», называет «оценку с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности для разрешения уголовного дела» (с. 46, 49), с чем вряд ли можно согласиться. Оценка результатов производства следственных (иных процессуальных) действий всегда считалась самостоятельным элементом процесса доказывания, она осуществляется (с учетом ее рациональных характеристик) по итогам практических действий, направленных на обнаружение, изъятие, и проверку доказательств, что только лишь и является их классической, традиционной целью.
Высказанные замечания касаются, в основном, дискуссионных вопросов и не влияют на общую положительную оценку диссертации Р. Я. Мамедова.
По своей актуальности, методологии и методике исследования, научной новизне, обоснованности полученных результатов, завершенности, самостоятельности и убедительности теоретических выводов и рекомендаций диссертация «Способы собирания вещественных доказательств в российском уголовном процессе» отвечает требованиям, предъявляемым к кандидатским диссертациям Положением о порядке присуждения ученых степеней, а ее автор Мамедов Рамил Ягубович заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — Уголовный процесс.
Официальный оппонент заведующий кафедрой уголовного процесса и криминалистики Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского, Заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
В. А. Азаров
