CC BY
50
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34
ББК 67 © С.К. Кузнецов, А.Ю. Олимпиев, Н.В. Михайленко, 2018
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ В КРЕДИТНО-БАНКОВСКОЙ СФЕРЕ В РОССИИ: ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД
Станислав Константинович Кузнецов, заместитель Председателя правления, кандидат юридических наук Сбербанк России (123298, Москва, ул. Ирины Левченко, д. 1, издательство «Юнити-Дана») E-mail: office@unity-dana.ru
Анатолий Юрьевич Олимпиев, доцент кафедры частного права, доктор исторических наук, кандидат юридических наук, доцент
Государственный университет управления (109542, Москва, Рязанский пр-т, д. 99) E-mail: A.olimpiev@yandex.ru
Наталья Васильевна Михайленко, научный сотрудник, кандидат юридических наук, доцент
НИИ Образования и Науки (123298, Москва, ул. Ирины Левченко, д. 1, издательство «Юнити-Дана»)
E-mail: office@unity-dana.ru
Аннотация. Изучены этапы развития банков в Российской Федерации. Рассмотрен исторический аспект ответственности за преступления в кредитно-банковской сфере. Раскрыты нормативно-правовые акты дореволюционного периода, регулировавшие ответственность за преступления в кредитно-банковской сфере.
Ключевые слова: банк, банкирские конторы, торговые дома, меняльные лавки, Санкт-Петербургское кредитное общество, Частный коммерческий банк, банковский процесс.
RESPONSIBILITY FOR CRIMES IN THE CREDIT AND BANK SPHERE IN RUSSIA: PRE-REVOLUTIONARY PERIOD
Kuznetsov K. Stanislav, deputy chairman of the board, candidate of legal sciences Sberbank of Russia (123298, Moscow, ul. Irina Levchenko, d. 1, Unity-Dana publishing house) E-mail: office@unity-dana.ru
Olimpiev Yu. Anatoly, associate professor of the chair of private law, doctor of historical sciences, candidate of legal sciences, associate professor
State University of Management (109542, Moscow, Ryazansky pr-t, d. 99) E-mail: A.olimpiev@yandex.ru
Mikhaylenko V. Natalia, researcher, candidate of legal sciences, associate professor
Research Institute of Education and Science (123298, Moscow, ul. Irina Levchenko, d. 1, Unity-Dana publishing house) E-mail: office@unity-dana.ru
Annotation. Stages of development of banks in the Russian Federation are studied. The historical aspect of responsibility for crimes in the credit and bank sphere is considered. The normative legal acts of the pre-revolutionary period regulating responsibility for crimes in the credit and bank sphere are opened.
Keywords: bank, banking offices, trading houses, exchange offices, St. Petersburg credit society, Private commercial bank, bank process.
Скайоп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Кузнецов С.К., Олимпиев А.Ю., Михайленко Н.В. Ответственность за преступления в кредитно-банковской сфере в России: дореволюционный период. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(3): 127-136.
Понять сущность и содержание преступлений, совершаемых в кредитно-банковской сфере, и методы противодействия им можно лишь уяснив закономерности развития и функционирования уголовной ответственности за деяния в данной сфере. В связи с этим исторические публикации прошлых лет дают достаточно полное представление о деятельности банков с момента их зарождения до наших дней, об изменениях, происходивших прежде и происходящих
сейчас в кредитно-банковской сфере России в разные исторические периоды.
Исторический анализ преступлений в кредитно-банковской сфере представляется исключительно важным сегодня, когда принимаются меры по устранению причин и условий, способствующих совершению кредитно-финансовых злоупотреблений.
Как известно, зарождение банковского дела началось с деятельности средневековых денежных
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
менял Северной Италии. Слово «банк» произошло от итальянского «banco» — скамья. Организации, из которых в дальнейшем выросли современные банки, как свидетельствуют историки, существовали уже в VIII в. до Рождества Христова. Однако в России до конца XVIII в. банковская деятельность не складывалась из-за отсутствия товарно-финансовых отношений, продолжительных междоусобиц и т.п.
Банковская система — это внутренне организованная, взаимосвязанная, объединенная общими целями и задачами совокупность кредитных учреждений государства. Она складывается тогда, когда, наряду с обычными (коммерческими) банками, появляются центральные банки, выполняющие функции управления банковской системой.
Именно такого рода тенденции можно было наблюдать во второй половине XIX в., когда в Российской империи начала формироваться кредитная система, характерная для капиталистического хозяйства. Существовавшие на протяжении целого столетия крепостнические казенные банки перестали отвечать потребностям экономического развития и превратились в серьезное препятствие для развития торгово-промышленных отношений. Постепенно центральным звеном кредитной системы становятся частные коммерческие банки. В середине 60-х гг. позапрошлого столетия отмечается быстрый численный рост акционерных банков, а на смену ажиотажу на акции железных дорог приходит спекуляция банковских акций.
Первое городское кредитное общество — «Санкт-Петербургское кредитное общество» — было открыто в России в 1861 г. Позже, в 1864 г., оно было переименовано в «Частный коммерческий банк». С этого времени начинает развиваться банковская система в России. И только в 1871 г. были введены в законодательном порядке общие основания, на которых могут быть открыты банки. В 1872 г. были выработаны общие правила и порядок открытия частных и общественных кредитных организаций, благодаря чему к концу 1872 г. насчитывалось уже 33 акционерных коммерческих банка, 11 акционерных земельных банков, 52 различные кредитные организации, основанные на взаимности. В начале 1873 г. уже насчитывалось 222 городских общественных банка. Между тем как в 1862 г. их было всего около 401.
Кроме организованных частных кредитных учреждений, действующих на основании утвержденных
для них уставов и специальных законоположении, в рассматриваемый период образовался особый вид кредитно-торговых заведений — «банкирские конторы», «торговые дома», «меняльные лавки».
С конца XIX в. значение деятельности банков для функционирования экономики постоянно возрастало и постепенно приобрело всеобъемлющий характер. Так, например, в октябре 1876 г. в Московской судебной палате рассматривалось уголовное дело о Московском ссудном банке (дело Струсберга). В июле 1887 г. в Тамбовском окружном суде рассматривалось дело о злоупотреблениях в Саратовско-Симбирском земельном банке, а уже через год вскрылись махинации в деятельности Санкт-Петербургского — Тульского банка2.
К 1 января 1898 г. в России насчитывалось 511 учреждений досрочного и долгосрочного кредитов (не считая 461 отделения). С увеличением числа банков росло и число преступлений, совершаемых в банковской сфере. В связи с этим увеличилось и количество так называемых «банковских процессов».
В конце XIX — начале XX вв. в России выявлялись типичные виды и формы преступной деятельности в банковской системе. Однако, специальные уголовно-правовые исследования в данной области отсутствовали, поскольку отношения в сфере банковской системы только начинали зарождаться3.
В связи с поступлением многочисленных жалоб в Министерство финансов на участие банкирских домов и контор в биржевых спекуляциях, которые привели к банкротству некоторых кредитных учреждений, было решено подчинить их жесткому контролю. Большой общественный резонанс вызвали крах Коммерческого московского ссудного банка (1875), банкротство в 1889 г. банков Кана в Петербурге и Мусатова в Москве4, занимавшихся торговлей в рассрочку билетами выигрышных займов. При этом обнаружилась не столько халатность, сколько нечистоплотность банкиров. Это заставило Министерство финансов принять радикальные меры.
1 Биманъ А.Б. История банков. Историческое развитие банков в России и за границей. С древнейших времен до наших дней / Под ред. М. Птуха. СПб., 1914. С. 8, 63, 64, 107.
2 Александров П.А. Дело Нотовича // Прокурорский надзор. 1999. 21 окт.
3 Хилюта В.В. Банковская преступность и борьба с ней по законодательству дореволюционной России // Журнал российского права. 2003. № 4. С. 144.
4 Аминов Д.И, Ревин В.П. Преступность в кредитно-банков-ской сфере в вопросах и ответах. М.: Брандес, 1997. С. 31, 32.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
И все же, несмотря на контроль правительства за банковской сферой, одно из звеньев кредитной системы — банкирские дома и конторы — фактически сумело уйти от опеки властных структур. До конца XIX в. российское законодательство не делало различий между банкирскими и торговыми заведениями. Банкиры причислялись к купцам и должны были выкупать гильдейские свидетельства. Поэтому они нередко действовали под вывеской торговых домов, обходя многие инструкции и распоряжения о банковской деятельности. Наряду с этим, существенной причиной злоупотреблений в кредитно-банковской системе России того периода являлась неэффективность санкций за нарушения банковских правил. Штрафы были настолько малы, что банкиры их охотно платили и продолжали нарушать законы. Например, для закрытия конторы необходимо было не менее трех раз привлечь к ответственности ее владельца.
До начала 80-х гг. XIX в. в России не было специального законодательства, регламентирующего деятельность банковских учреждений, и это обстоятельство способствовало совершению различных махинаций. Российское общество столкнулось с новыми видами общественно опасных деяний, ответственность за которые не предусматривалась уголовным законодательством.
Привычным делом становились махинации в банках и акционерных обществах. Выступая государственным обвинителем по одному из уголовных дел о злоупотреблениях в Саратовском земельном банке, А.Ф. Кони сказал: «...спокойно и бестрепетно действуют некоторые банковские и железнодорожные дельцы, разоряя, по всем правилам двойной и тройной бухгалтерии, доверчивых и задавленных послушным и чуждым делу большинством акционеров»5.
Анализ норм источников древнерусского права6 позволяет сделать вывод о том, что даже на начальном этапе формирования древнерусской государственности существовало осознание необходимости защиты сферы денежно-кредитных отношений.
Важнейшим памятником права Древнерусского государства был сборник правовых норм, называемый «Русская Правда». Русская Правда дошла до нас более чем в ста списках, разделенных в соответствии с их содержанием на три редакции: Краткую, Пространную и Сокращенную7. Наиболее полно в Русской Правде был регламентирован договор займа.
Так, например, в ст. 15 Русской правды (Краткой редакции, текст по Академическому списку) предусматривалась ответственность должника перед кредитором за несвоевременное возвращение займа. В ней было указано: «...если где будет иск кому-либо об уплате займа, то идти ему на судебное разбирательство при двенадцати свидетелях. И если окажется, что должник злонамеренно не отдавал ему деньги, как следовало по условию, то с него взыскивалось три гривны штрафа»8.
В ст. 47 Русской Правды (Пространная редакция, текст по Троицкому списку) было указано, что «если заимодавец потребует уплаты долга, а должник начнет отпираться, то заимодавец обязан представить свидетелей, которые пойдут к присяге, и тогда он получит свои деньги. Если должник не отдавал ему много лет, то платить ему еще три гривны в вознаграждение за убытки»9. Таким образом, спор между кредитором и должником решался только в присутствии свидетелей, а длительное невозвращение займа считалось правонарушением.
Согласно ст. 55 Русской Правды, задолжавший многим купец, взявший для продажи товар у не знающего его положения приезжего купца и не имеющий возможности расплатиться с ним, подлежал ответственности по ст. 54 Русской Правды. Очередность возмещения долгов зависела от положения кредиторов: княжеские деньги отдавались в первую очередь, за ними — долги приезжего купца, затем долги местным (домашним) купцам. Заимодавец, который злоупотребил процентами и получил уже в их форме большую часть долга, лишался права на возврат самого займа10.
Основными источниками уголовных законоположений вплоть до октября 1917 г. оставались Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., а также Уголовное уложение 1903 г., которое так и не было полностью введено в действие.
5 ТюнинВ.И. Преступления экономические в Уголовном уложении 1903 г. // Журнал российского права. 2000. N° 4. С. 168.
6 Салтыкова С. Зарождение древнерусского права // Российская юстиция. 1997. № I. С. 59—62.
7 История государства и права России: Учебник / Под ред. Ю.П. Титова. М., 2002. С. 23, 24.
8 Титов Ю.Л. Хрестоматия по истории государства и права России. М., 2000. С. 5.
9 Титов Ю.П. Указ. соч. С. 15,16; Российское законодательство Х—ХХ вв. Т. 1: Законодательство Древней Руси / Под ред. О.И. Чистякова. М., 1984. С. 100.
10 Российское законодательство Х—ХХ вв. Т. 1. С. 103.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
В частности, не вступили в силу нормы, детально регламентировавшие ответственность за различные правонарушения экономического характера.
Систематизация российского законодательства, проведенная при Николае I, в области уголовного права пошла дальше, чем в других отраслях права, и завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.11. В нем не было особого раздела (главы), содержащего статьи с описанием составов преступлений в сфере экономической деятельности. Но анализ уголовного законодательства позволяет утверждать, что уже тогда деяния, посягавшие на законную банковскую деятельность, были криминализированы.
Наибольшее количество норм, регламентировавших ответственность за нарушение порядка осуществления банковской деятельности в дореволюционной России второй половины XIX — начала XX в., сосредоточивалось в гл. 12 и 13 разд. 8 «О преступлениях и поступках против общественного благоустройства и благочиния» Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Исключительно важное значение имели положения гл. 12 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. «О нарушении постановлений о кредите». Предусматривалась ответственность за открытие частного банка без дозволения правительства или соблюдения установленных законом правил (ст. 1152), за подлог при займе из государственных или общественных и частных кредитных установлений (ст. 1151). За банковские злоупотребления несли одинаковую ответственность чиновники и должностные лица государственных кредитных установлений, общественных и частных банков: за подлоги и неверность в сохранении вверенного им имущества, принятие противозаконных подарков, взятки и вымогательство (ст. 1154); неправильные и злонамеренные действия в производстве ссуд или выдаче вкладов с ущербом для того установления, в котором они служат (ст. 1155). При этом кассационная практика Правительствующего Сената понимала под должностными лицами всех тех, кто исполнял в общественных и частных банках служебные обязанности, связанные с денежным оборотом и заведованием принадлежащим ему имуществом.
Особо предусматривалась ответственность чиновников и должностных лиц государственных кредитных установлений, общественных и частных банков
за нарушение банковской тайны (ст. 1157). В этой же главе Уложения определялась ответственность за подделку билетов государственных кредитных установлений (ст. 1149), общественных и частных банков (ст. 1150), подлоги и другие злоупотребления векселями (ст. 1160). Статьи 1163—1168 разрешали вопросы ответственности за различные злоупотребления, связанные с банкротством12.
К преступлениям в сфере банковской деятельности следует относить ст.ст. 1152, 1155—1157, 11742— 11746 Уложения 1845 г.
Так, например, в ст. 1152 говорится о том, что лицо, открывшее частный банк без разрешения правительства или без соблюдения предписанных для его правил законов, кроме закрытия данного заведения подвергалось денежному взысканию до 500 руб. За банковские злоупотребления несли одинаковую ответственность как чиновники и должностные лица государственных кредитных учреждений, так и должностные лица общественных и частных банков. При этом кассационная практика Правительствующего Сената понимала под должностными лицами всех лиц, исполняющих в общественных и частных банках служебные обязанности, относящиеся к деятельности банка по денежным его оборотам и по распределению принадлежащего ему имущества13.
Уголовная ответственность по ст. 1155 Уложения 1845 г. наступала в том случае, если служащий нарушил установленные правила в кредитном учреждении, совершая банковскую операцию; причем действия виновного рассматривались как преступные независимо от того, для себя служащий совершал эти действия или доставлял кому-нибудь незаконную выгоду.
Лица, ответственные за хранение бланков, приготовленных для выдачи билетов на вклады в кредитных учреждениях, подвергались денежному взысканию до 50 руб. за каждый утерянный бланк и отстранялись от должности, если данное деяние было совершено по небрежности (ст. 1156 Уложения 1845 г.).
11 Российское законодательство Х—ХХ вв. Т. 6. Законодательство первой половины XIX в. М., 1985. С. 160—173.
12 ВолженкинБ.В. Экономические преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С. 7—15; Тюнин В.И. Экономические преступления в системе дореволюционного уголовного права (эволюция научных представлений) // Государство и право. 2000. № 11. С. 73—80; Ларичев В.Д., Улейчик В.В. Переход к рыночным отношениям и борьба с корыстной преступностью в кредитно-финансовой сфере // Деньги и кредит. 1991. № 10. С. 33—38.
13 Волков В.В. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1914. С. 642.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Особо предусматривалась ответственность чиновников и должностных лиц государственных кредитных учреждений, общественных и частных банков за нарушение банковской тайны (ст. 1157 Уложения 1845 г.), при разглашении которой виновный мог понести одно из следующих видов наказания:
♦ отрешение от должности;
♦ при намеренном разглашении банковской тайны, касающейся частного лица, — заключение в тюрьму на срок от четырех месяцев до одного года и четырех месяцев.
В эту же главу включены уголовно-правовые нормы, по которым ответственность наступала за подделку билетов государственных кредитных учреждений (ст. 1149), общественных и частных банков (ст. 1150), подлоги и другие злоупотребления с векселями (ст. 1160). Из материалов опубликованной практики уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената видно, что злоупотребления с такой ценной бумагой, как вексель, было в дореволюционной России весьма распространенным преступлением14.
Статья 1164 разрешала вопросы ответственности лиц, участвующих в различных злоупотреблениях, связанных с банкротством.
Одним из первых документов, регулирующих банковские операции, были «Правила по банковским операциям казначейств», которые открывались в городах, где отсутствовали учреждения государственного банка. В гл. 4 Правил дается перечень видов банковских операций. К ним, в частности, относятся: обмен денег; покупка и продажа процентных бумаг; оплата купонов, вышедших в тираж процентных бумаг и билетов государственного казначейства истекших сроков; уплата процентов по личным вкладам; выдача ссуд под залог ценных бумаг; перевод денежных сумм; получение государственных платежей по векселям; текущие счета; срочные и бессрочные вклады; вклады на хранение; операции сберегательных касс; реализация и конверсия государственных займов; обмен процентных бумаг и продажа билетов государственного казначейства новых выпусков; прием и выдача сумм за учреждения государственного банка.
Контроль за деятельностью казначейств возлагался, в соответствии с гл. 10 Правил, на лиц, имеющих право производить ревизию банков. Правила к таким лицам относят: губернатора, чиновников,
командируемых Министерством финансов и Государственным Банком Госконтроля.
Развитие банковской системы России способствовало принятию приказа «О порядке открытия учреждений мелкого кредита» (1906), который определил условия открытия учреждений мелкого кредита. В этот же период вносятся изменения в уголовное законодательство.
Все это свидетельствует о том, что с самого начала появления соответствующей нормы ответственности за незаконную банковскую деятельность она имела бланкетный характер, т.е. для уяснения ее содержания требовалось обратиться к различным правилам.
Так, гл. 8 Уложения 1845 г. дополняется блоком норм об ответственности содержателей банковских заведений и меняльных лавок за производство запрещенных операций, совершение запрещенных законом сделок по покупке и продаже золотой валюты, трат и тому подобных ценностей в золотой валюте (ст.ст. 11742—11746).
Например, если в банковских конторах и меняльных лавках хранятся купоны, и при этом не начисляются дополнительные проценты отдельно от процентов правительственных и частных процентных бумаг или листов, в состав которых эти купоны были выданы, то содержатели банковских контор и меняльных лавок подвергаются ответственности по ст. 11742. На лиц, виновных в совершении такого деяния, судом возлагалась обязанность уплатить штраф в размере от 100 до 500 руб., за повторное нарушение сумма штрафа увеличивалась от 200 до 1000 руб. В случае совершения указанных нарушений в третий раз учреждение подлежало закрытию и налагался штраф в размере от 300 до 1500 руб.
К уголовной ответственности по ст. 11743 Уложения 1845 г. привлекались лица, занимающиеся банковскими операциями с отдельными видами бумаг, в частности с «правительственными» или «частными» процентными бумагами. Данные лица несли ответственность за выдачу по таким бумагам ссуды, принятие этих бумаг на хранение и т.д. Ответственность наступала в виде штрафа в размере от 50 до 300 руб.
Если содержатели банковских заведений и меняльных лавок занимались операциями, которые не
14 Волков В.В. Указ. соч. С. 651.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
были лицензированы правительством, они привлекались к уголовной ответственности по ст. 11744 Уложения 1845 г. и подвергались денежному взысканию в сумме от 100 до 1000 руб. в случае совершения данного преступления в первый раз. За повторное нарушение сумма штрафа увеличивалась от 200 до 2000 руб. В случае совершения указанных нарушений в третий раз лицо подвергается штрафу в размере от 300 до 3000 руб. и заключению в тюрьму на срок от двух до восьми месяцев; принадлежащий ему банк закрывался.
Кроме того, содержатели названных выше заведений обязаны были сообщать обо всех банковских операциях, которые ими совершались, губернатору или градоначальнику. В случае несообщения виновный привлекался к уголовной ответственности по ст. 11746, наказанием в данном случае служило денежное взыскание в сумме, не превышающей 100 руб., за повторное нарушение сумма взыскания была не свыше 300 руб.
В гл. 4 «О банковских заведениях и меняльных лавках» Устава кредитного, который был принят в 1903 г., было дано разъяснения к ст. 11744 Уложения 1845 г., в которой определялись функции Министерства финансов, имеющего право требовать от банковских заведений и меняльных лавок любые сведения и объяснения о производимых ими операциях в назначенный срок. Также Министерству финансов предоставлялось право командировать уполномоченных лиц для внезапного осмотра и проверки книг и делопроизводства в банковских заведениях и меняльных лавках в тех случаях, когда имеется информация о «беспорядке» и «злоупотреблениях». Это ведомство могло запретить банковским заведениям и меняльным лавкам продажу билетов, выигрышных займов с рассрочкой платежа; перезалог процентных бумаг, под которые выданы ссуды в сумме выше против размеров, выданных ссуд; прием вкладов на хранение на текущий счет и на обращения из процентов, а также открытие кредитов под обеспечение под каким бы видом и наименованием эти операции не производились.
В случае запрещения какому-либо банковскому заведению или меняльной лавке вышеуказанных операций Министерство финансов определяло порядок ликвидации сделок по всем операциям и назначало окончательный для них срок.
За совершение запрещенных законом сделок по покупке и продаже золотой валюты и тому подобных
ценных металлов виновные привлекались к ответственности по ст. 11745. Виновный подвергался денежному взысканию в размере от 5 до 10% от суммы, на которую была заключена сделка. Как видим, данная уголовно-правовая норма отличается от других норм, рассматриваемых нами выше, особенностью назначенного наказания.
В конце XIX в. большой вклад в уголовное законодательство в сфере защиты законной банковской деятельности внес министр финансов А.Б. Вышне-градский, который предложил ряд изменений в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Так, например, на основании его предложения были приняты уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность содержателей банкирских заведений за незаконные операции в банковской системе.
Также следует отметить, что Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. регулировало ответственность за преступления в сфере кредитования. Одним из основных способов совершения преступления в данной сфере в те времена считалось мошенничество.
В ст. 1665 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. под мошенничеством понималось всякое, посредством какого-либо обмана учиненное похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества.
В более поздних редакциях данного Уложения мошенничеством именовалось «всякое обманное похищение чужого имущества». От мошенничества Уложение отличало «обманы всякого рода в обязательствах», ответственность за которые предусматривалась в его специальной главе15. Так, в соответствии со ст. 173 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, наказанию подлежали те, кто выманит у кого-либо деньги или вещи через сообщение ложных известий или под видом выгодных предприятий, мнимых расходов по какому-либо делу, благотворительных приношений или иным мошенническим образом16.
Согласно ст. 1761 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, «лица, заведомо имевшие
15 Безверхов Л. Развитие понятия мошенничества в отечественном праве // Уголовное право. 2001. № 4.
16 Сапожков А.А. Кредитные преступления: Незаконное получение кредита и злостное уклонение от кредиторской задолженности. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 23.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
какие-либо способы к удовлетворению своих кредиторов, но умышленно не объявившие об этом суду или полиции в случаях и порядке, определенных правилами гражданского судопроизводства, а также сделавшие при сем объявлении ложные показания, хотя бы от этого и не последовало ущерба, подвергаются заключению в тюрьму от одного до восьми месяцев»17. Указанная статья Устава предусматривала ответственность за два вида деяния:
1) отказ должника предоставить информацию об имеющихся у него способах удовлетворить требования кредиторов, даже в форме простого отказа от дачи показаний вообще;
2) дача ложных показаний, которые были направлены на сокрытие имущества от кредиторов при таком объявлении, хотя бы от этого не последовало никакого вреда.
Необходимо уточнить, что закон не требовал, чтобы должник объявлял обо всем своем имуществе. Если он сообщал об имуществе, которого достаточно, по его мнению, для удовлетворения требований кредиторов он освобождался от ответственности за необъявление о прочем имуществе.
Доказывание объективной и субъективной стороны указанного преступления при данной конструкции нормы не представляло трудностей, поскольку опиралось на формализованные, как правило, должным образом документируемые процедуры административного и гражданского процесса. Эффективность этой нормы повышало и то обстоятельство, что защита кредитора начиналась не на стадии исполнения судебного решения, а в более ранний период, на стадиях судебного и даже досудебного рассмотрения жалобы в отношении должника.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. содержало также нормы о злоупотреблении доверием (недоверчивостью); в первом случае имеется в виду юридическое отношение с определенным содержанием, вытекающим из прав и обязанностей одного лица к имуществу другого; во втором же случае — фактическое, определяемое чисто субъективным моментом — личным доверием одного лица другому. Наряду с нормами о мошенничестве и ответственности должников, они носили крайне дробный, казуистический характер (их было более 40), их признаки не всегда четко были выделены из составов других преступлений.
Показательна в рассматриваемом нами аспекте ст. 611, где в п. 2 установлена ответственность за побуждение к вступлению в невыгодную сделку или к иному распоряжению по имуществу посредством лживых обещаний и уловок, если виновный воспользовался для этого отсутствием у потерпевшего ясного понимания свойств и значения таких сделок или распоряжения и действовал с целью доставить себе имущественную выгоду. Эти действия в теории уголовного права входили в группу преступлений, которые называли договорными обманами. Для наличия состава такого преступления требовалось оформление договора в письменной форме.
Объектом договора могло быть как движимое, так и недвижимое имущество. Преступление признавалось оконченным с момента получения имущества или права на него18.
В 1881 г. началась работа над проектом нового Уголовного уложения, которая была завершена в 1903 г. В Особенной части Уложения 1903 г. самостоятельными разделами регулировалась ответственность за изготовление фальшивых денег, ценных бумаг или знаков, осуществление предпринимательской деятельности без необходимого разрешения либо с нарушением установленных законами отдельных видов деятельности. Особое внимание уделялось торговле спиртными напитками, операциям с ценными бумагами, сделкам с драгоценными металлами и драгоценными камнями.
В отличие от Уложения 1845 г., в Уголовном уложении 1903 г. особых существенных новелл в области уголовно-правовой охраны банковской деятельности не содержится.
Уголовное уложение 1903 г. практически полностью сохранило рассматриваемые выше нормы, внеся в них незначительные изменения. Так, например, ст. 318 Уголовного уложения 1903 г. предусматривала ответственность лиц, открывших без соблюдения установленных правил или без надлежащего разрешения торговое или промышленное общество или товарищество; частное или общественное кредитное учреждение, банковское заведение или меняльные лавки; комиссионные или справочные кон-
17 Свод законов Российской империи. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Репринтное издание 1914 г. Волгоград, 1995. С. 63, 64.
18 Устинов В.С. Российское уголовное законодательство об ответственности за преступления против собственности. Н. Новгород, 1998. С. 72—75.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
торы для частных дел; ссудные кассы. В случае нарушения данной статьи на лиц возлагалась ответственность в виде такого наказания, как арест или денежный штраф до 500 руб.
Лица, содержащие банковские заведения или меняльные лавки, заведующие ими или состоящие на службе в данных заведениях, виновные в покупке, продаже или выдаче ссуды под проценты без разрешения правительственной или частной процентной бумаги, наказывались денежным штрафом до 300 руб. Ответственность в данном случае наступала по п. 1 ст. 321 Уголовного уложения 1903 г. Данные операции, предусмотренные в ст. 321 Уголовного уложения, являются банковскими, о чем свидетельствуют положения «Правил по банковским операциям казначейств» 1900 г.
Статья 322 Уголовного уложения 1903 г. гласит, что содержатели банковских заведений, меняльных лавок или заведующие ими (их служащие), виновные в совершении воспрещенных законом (или обязательным постановлением) сделок, занимались операциями, которые не были лицензированы правительством, наказывались денежным штрафом не свыше 2000 руб. В случае повторного нарушения виновному назначали наказание в виде заключения в тюрьму на срок не свыше шести месяцев и взыскивали штраф в размере не свыше 3000 руб. Сверх того, суду предоставлялось право лишить виновного возможности содержать банковские заведения или меняльные лавки на срок от одного года до пяти лет, а в случае повторения такого поступка — навсегда.
Статья 323 Уголовного уложения 1903 г. предусматривала ответственность лица за производство операций, о которых им не заявлено губернатору. Уголовная ответственность наступала в случае, когда владелец банковского заведения или меняльной лавки, прежде чем совершить какие-либо операции, не заявил об этом губернатору. В противном случае содержатели данных заведений несли ответственность по ст. 323 Уголовного уложения. Она полностью соответствовала ст. 11746 Уложения 1845 г.
В случае если лицо путем обмана присваивало имущество, которое ему было предоставлено на хранение в банковском заведении или меняльной лавке без согласия владельцев этого имущества, оно несло ответственность по ст. 575 Уголовного уложения. Наказанием при этом было заключение в исправительный дом.
Несмотря на то, что по многим характеристикам нормы Уголовного уложения 1903 г. имеют большое сходство с нормами Уложения уголовного и исправительного 1885 г., в анализируемых составах Уголовного уложения 1903 г. введен ряд квалифицирующих признаков, таких как повторное совершение преступления, совершение преступления в сообществе (соучастии), причинение значительного вреда и важного ущерба.
Нельзя также не отметить, что Уголовное уложение 1903 г. содержало множество новых составов, принятых в связи с расширением и видоизменением сферы кредитно-финансовых отношений. Так, например, рассмотренные статьи Уголовного уложения 1903 г., регламентирующие ответственность за преступления в кредитно-банковской сфере, вводились поэтапно начиная с июня 1904 г. Поэтому в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. неоднократно вносились изменения и дополнения, и в таком виде при нарушении правил банковской деятельности оно применялось вплоть до 1917 г.19.
Уголовное уложение 1903 г. также содержало ряд норм, призванных охранять кредитно-банков-ские отношения. Например, гл. 34 «О банкротстве, ростовщичестве и иных случаях наказуемости по имуществу» содержала более десяти статей, посвященных тем или иным деяниям, совершаемым должником в преддверии или во время банкротства. Блок статей описывал нормы о нарушениях постановлений о кредите20, которые не были предусмотрены в Уложении о наказаниях. Включению их в Уголовное уложение предшествовали кропотливая работа составителей, изучение новых форм экономической жизни общества. Так, тюремному заключению до шести месяцев могло быть подвергнуто лицо за открытие подписки на ценные бумаги от имени, не разрешенного к открытию торгового или промышленного общества или товарищества21.
Нормы гл. 29 «Об оглашении тайн» описывали различные случаи разглашения сведений, составляющих тайну. Например, в ст. 544 говорилось об оглашении тайны служащим в кредитном установлении. Причем деяния преследовались независимо
19 Хилюта В.В. Указ. соч. С. 144.
20 Скобликов П. Уголовно-правовое обеспечение возвратности долгов в российском законодательстве // Хозяйство и право. 1999. № 3. С. 46—53; Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. С. 9—36.
21 ТюнинВ.И. Преступления экономические в Уложении 1903 г.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
от наступления вреда, последовавшего от такого разглашения.
Многие новые преступления в кредитно-банков-ской сфере в той или иной степени были связаны с обманом, вследствие чего предлагалось применять в таких случаях положения статей о мошенничестве. В 1906 г. гл. 13 Уложения о наказаниях была дополнена блоком норм об ответственности содержателей банкирских заведений и меняльных лавок за производство запрещенных операций, совершение запрещенных законом сделок по покупке и продаже золотой валюты.
Большой интерес проявляют, прежде всего гл. 33 «О мошенничестве» и гл. 34 «О банкротстве, ростовщичестве и иных случаях наказуемой недобросовестности по имуществу».
Уголовное уложение 1903 г. относило к мошенничеству (ст. 591), помимо прочего, похищение посредством обмана чужого движимого имущества в целях присвоения; побуждение посредством обмана, с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступке права по имуществу или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу.
Как Уложение о наказаниях, так и Уголовное уложение предусматривали несколько видов мошенничества.
По данным С.С. Остроумова, в период с 1909 по 1913 гг. особенно возросло количество злоупотреблений в сфере кредитования и вексельного обращения, связанных с нарушением уставов торговых и кредитных предприятий с 2814 до 4661 в год. Нарушения выражались в основном в невыполнении обязательств по полученным кредитам22.
Говоря об ответственности должников, стоит отметить, что уголовной ответственности подлежали лишь лица, объявленные несостоятельными, или лица, которые своими действиями влекли такое состояние своих дел.
Конкретный интерес представляют деяния, которые примыкают к банкротству. Эти деяния относились к группе преступлений, именуемых имущественной недобросовестностью23.
Уголовное Уложение 1903 г. в ст. 605 давало довольно полный перечень этих деяний, в то время как Уложение о наказаниях в различных местах упоминало лишь некоторые из них. К ним относились, среди прочих, неисполнение обязанностей должника по отношению к его кредиторам (ст.ст. 599—604 Уго-
ловного уложения); сокрытие способов удовлетворения кредиторов, например, не объявление их суду (ст. 606 Уголовного уложения; ст. 17001 Уложения о наказаниях, ст. 1761 Уложения о наказаниях); противозаконное распоряжение своим имуществом во вред кредиторам (обесценение или отчуждение недвижимого имущества, состоящего в залоге, похищение, сокрытие, отчуждение или отдача в заклад заложенного или арестованного движимого имущества и пр.) (ст. 607 Уголовного уложения). Таким образом, эти нормы были фактически разновидностями уклонения от исполнения гражданских обязанностей должником. Деяния, предусматривавшиеся в этих нормах, частично сходны с теми, которые сейчас считаются наказуемыми за кредитно-банковские преступления по Уголовному кодексу РФ 1996 г.
Довольно показательна в контексте исторического анализа преступлений в банковской сфере гл. 31 Уголовного уложения. В ст. 579 этой главы предусматривалась ответственность за использование капиталов, полученных от правительства на нужды предприятий, вопреки целям, на которые они были предназначены, а также за использование таких капиталов вопреки их назначению и не на потребности предприятия. Субъектами этих преступлений являлись заведующие и управляющие делами кредитных установлений, обществами взаимного страхования, товариществами на паях и акционерных обществ. Кстати, для наступления уголовной ответственности не требовалось причинения фактического вреда.
В этот период были распространены и злоупотребления, обусловленные совмещением государственной службы с участием в акционерных компаниях. С 1860 г. совместительство из отдельно встречающихся фактов переросло чуть ли не в повсеместное дело. Так, высшие чиновники Министерства финансов приглашались в учредители за будущую возможность получать кредиты Госбанка.
Подводя итог рассмотрения дореволюционного периода развития российского уголовного законодательства следует сделать вывод о том, что, несмотря на относительную неразвитость производственных отношений в Российской империи, уголовное законодательство содержало значительное количество норм, защищавших сферу денежно-кредитных отно-
22 Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., 1980. С. 69.
23 Устинов B.C. Указ. соч. С. 76—77.
-^рг-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
шений от преступных посягательств. И хотя в уголовных законах того периода не было точного указания на такие преступления, как незаконное получение кредита и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности, сравнительный анализ позволяет утверждать, что многие из посягательств, ответственность за которые была предусмотрена нормами уголовно-правовых актов дореволюционного периода развития российского законодательства, можно отнести к таким преступлениям.
Руководство финансового ведомства в 1910 г. отмечало невозможность осуществления контроля за деятельностью банковских учреждений. Довольно часто банки открывались исключительно в целях недобросовестного обогащения за счет клиентов24. Поэтому при конторах и отделениях Госбанка были введены должности инспекторов по делам мелкого кредита. Инспекторы наделялись широкими полномочиями: проведение ревизий «во всякое время по своему усмотрению», право изменять состав правлений и советов товариществ в случае обнаружения «беспорядков или злоупотреблений».
Проведенное ретроспективное исследование кредитно-финансовой сферы России конца XIX и начала ХХ столетия позволяет выявить типичные виды и формы преступной деятельности в банковской системе. Однако, специальные криминалистические исследования в данной области отсутствовали, пос-
кольку криминалистика как научная дисциплина в то время только начинала зарождаться.
В памятниках уголовного права XIX в. не содержалось единой группы экономических преступлений. Но анализ уголовного законодательства позволяет утверждать, что уже тогда деяния, посягавшие на нормальный ход банковской деятельности, были криминализированы.
Таким образом, история становления и развития в России кредитно-финансовой сферы в целом и банковской системы в частности свидетельствует, что сопутствующие позитивные процессы и негативные явления, детерминирующие экономическую преступность, всегда зависели от форм собственности экономической модели государства, особенностей правового регулирования общественных отношений в сфере банковской деятельности. При этом многие черты современного состояния преступности не являются чем-то совершенно новым для российских банков. Вот почему было бы непростительно не принимать во внимание уже имеющийся исторический опыт защиты банковской системы как государства в целом, так и отдельно хозяйствующих субъектов, включая банки, от противоправных посягательств. Примером и аналогом этому и может служить законодательство дореволюционной России.
Аминов Д.И., Ревин В.П. Указ. соч. С. 33.
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя
Т.В. Кикоть-Глуходедова
Теоретические и прикладные проблемы обеспечения национальной безопасности современного демократического государства
Теоретические и прикладные проблемы обеспечения национальной безопасности современного демократического государства: Монография / Т.В. Кикоть-Глуходе-дова. М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2016. 287 с.
В работе всестороннему анализу подвергнут сложный научный феномен «национальная безопасность». Показаны генезис и эволюция понятия «безопасность» в историческом и конституционно -правовом аспектах, изучен процесс возникновения, становления и развития определения «национальная безопасность» в современной науке и законодательстве США, Великобриташш, Франции, Италии, Испании, ФРГ, Австрии и Российской Федерации.
С учетом особенностей, в зависимости от выбранной конкретной страной модели системы правления, показан конститу-цнонно-правовой механизм обеспечения национальной безопасности современного демократического государства — конституционной монархии, парламентарной республики, президентской республики, полупрезидентской (смешанной) республики.
Для научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов юридических вузов и факультетов, сотрудников федеральных органов исполнительной власти.
