CC BY
14
Ответственность сторон гражданского процесса за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта: сравнительно-правовой анализ российского и зарубежного опыта
Кумсиашвили Сергей Зурабович,
аспирант, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ E-mail: Kumsiashvili.sergey@gmail.com
Статья посвящена сравнительно-правовому анализу норм гражданского процессуального законодательства Российской Федерации и Республик Беларусь, Азербайджан, Узбекистан и других в контексте процессуальной ответственности сторон и иных участников дела в целях выявления положительных зарубежных практик. Актуальность исследования обоснована увеличением количеством случаев злоупотребления сторонами спора своими процессуальными правами, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта. Обоснована социально-правовая значимость дальнейшего реформирования российского гражданского процессуального законодательства с учетом положительного опыта нормативно-правового регулирования гражданской процессуальной ответственности в зарубежных государствах, прежде всего, Республики Беларусь и Узбекистана. Внесено предложение (по аналогии с законодательством Республики Беларусь) о выделении в структуре Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации самостоятельной главы, посвященной гражданской процессуальной ответственности и закрепляющей систему мер оперативного воздействия на поведение участников гражданского процесса в целях предотвращения затягивания ими рассмотрения гражданского дела. Обоснована значимость (с учетом опыта узбекского законодателя) юридической гарантии права обжалования нарушителем наложенного на него судебного штрафа.
Ключевые слова: процессуальная ответственность, гражданская процессуальная ответственность, меры процессуального воздействия, судебный штраф, гражданское процессуальное законодательство.
см о см
Современное развитие российского правосудия характеризуется ростом злоупотребления как материальных, так и процессуальных прав, прежде всего, в целях затягивания рассмотрения и разрешения гражданского дела (отложения принятия соответствующего акта). Как отмечают М.С Валентик и П.В. Шумов, «надлежащая реализация принципа разумности сроков судопроизводства возможна лишь в ситуации добросовестного исполнения всеми участниками своих процессуальных обязанностей и отсутствия злоупотребления процессуальными правами, что закреплено в ч. 2 ст. 35 ГПК РФ» [2, с. 19]. Современное российское законодательство предусматривает отдельные виды наказания за неисполнение обязанностей, возложенных судом на участников процесса, и за нарушение порядка в зале суда, в том числе подобные меры предусмотрены и в действующем Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - ГПК РФ) [6]. В то же время в научной литературе ставится под сомнение эффективность их применения в процессе осуществления правосудия по гражданским делам, а, следовательно, и уровень нормативно-правового регулирования ответственности сторон за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта [2; 11]. Таким образом, в настоящее время актуальным является вопрос о дальнейшем реформировании российского гражданского процессуального законодательства с учетом передового опыта таких зарубежных государств, как Республики Беларусь и Узбекистан в рассматриваемом направлении.
Цель же процессуального права заключается в обеспечении нормальной реализации норм материального права, защите регулятивных отношений, восстановлении нарушенных прав и законных интересов. Нормы процессуального права реализуются на всех стадиях правоприменительной деятельности суда, начиная с установления обстоятельств и фактов по делу и заканчивая принятием решения о квалификации деяния, его оформлением в письменном виде с учетом требований, предъявляемых действующим законодательством Российской Федерации. Нормы гражданского процессуального законодательства направлены на обеспечение регламентированного рассмотрения и разрешения гражданского дела, установление разумных сроков гражданского судопроизводства, своевременное осуществление процессуаль-
ных действий, соблюдение требований к их организации и проведению. Как результат, обязательным правовым элементом системы гражданского процессуального права является институт процессуальной ответственности сторон дела и иных участников, неправомерные деяния которых препятствуют нормальному отправлению российского правосудия по гражданским делам. Разумность срока в гражданском судопроизводстве по конкретному спору зависит от надлежащих и своевременных обдуманных действий суда и иных уполномоченных лиц, способствующих и принимающих участие в его разрешении. Быстрое и качественное урегулирование юридических конфликтов является следствием не только оптимальных процессуальных действий суда и соблюдения им соответствующих процессуальных сроков, но и надлежащего добросовестного поведения его сторон и иных участников.
Характеризуя разумность или неразумность судопроизводства по конкретному делу, компетентный государственный орган оценивает как действия суда, выносившего решение, так и процессуальное поведение других лиц, в том числе путем сравнения полученных временных затрат с общими требованиями к производству по делу, установленному законом.
Думается, что выделение процессуальной ответственности в качестве самостоятельного вида юридического ответственности на современном этапе развития теории и правоприменительной практики обосновано потребностями общества и государства в целях обеспечения скорого осуществления правосудия. Традиционно в отечественной теории государства и права выделяют такие виды юридической ответственности, как гражданско-правовая, административная, уголовная, материальная, дисциплинарная, уголовная. В то же время ряд ведущих представителей юридической доктрины указывают на необходимость выделения процессуальной ответственности (например, Н.И. Матузов, А.В. Малько [11]). Процессуальная ответственность не является разновидностью других видов юридической ответственности. Во-первых, фактическим основанием привлечения к процессуальной ответственности является совершение правонарушения, предусмотренного нормами соответствующего процессуального кодекса. Так, российский законодатель предусмотрел в положениях ГПК РФ наказания, накладываемые за проявленное неуважение к суду (ч. 3 ст. 159 ГПК РФ); за уклонение отдельных лиц от явки в суд или за неисполнение ими возложенных на них обязанностей (например, ч. 3 ст. 57 ГПК РФ, ч. 1 ст. 81 ГПК РФ; ч. 4 ст. 162 ГПК РФ). Во-вторых, юридическим основанием привлечения к данному виду ответственности является именно нарушение норм соответствующего процессуального кодекса, в том числе и ГПК РФ. Суды, оценивая поведение соответствующего лица на соблюдение им требований, предусмотренных ГПК РФ или возложенных судом (в рамках предоставленной компетенции),
квалифицируют деяния (действие и бездействие) со ссылкой на соответствующие положения ГПК РФ. Например, Московский городской суд, признав законным и обоснованным решение Черемушкинского районного суда г. Москвы от 08 декабря 2021 года (№ дела в суде первой инстанции N 2-5597/21), неоднократно ссылался на нормы ГПК РФ, обязывающие стороны и иных участников процесса предоставлять соответствующие доказательства в подтверждение своих требований, а также своевременно и надлежаще исполнять судебные запросы. Игнорирование таких судебных указаний является основанием наложения «судебного штрафа на виновных должностных лиц или на граждан, не являющихся лицами, участвующими в деле, в порядке и в размере, установленных главой 8 ГПК РФ» [1].
В-третьих, важно обратить внимание на цель и задачи введения процессуальной ответственности. Основное назначение рассматриваемого правового института заключается в содействии российским судам в реализации скорого правосудия, направленного на незамедлительное восстановление нарушенных прав потерпевшей стороны, а также противодействие злоупотреблению сторонами и иными участниками процессуальными правами, предоставленными им, а также пресечение затягивания гражданского процесса по конкретному делу. Н.В. Макарейко и Д.А. Липинский в своем совместном исследовании, определяя социально-правовую значимость процессуальной ответственности, характеризуют ее как «одно из важнейших средств обеспечения процессуального порядка» [10, с. 108].
В-четвертых, следует обратить внимание на упрощенный порядок реализации процессуальной ответственности. Она применяется незамедлительно судом в целях оперативного реагирования на действия участников, препятствующие нормальному и своевременному рассмотрению и разрешению дела.
Следовательно, процессуальную ответственность в настоящее время следует рассматривать как самостоятельный вид юридической ответственности. В качестве ее разновидности следует назвать гражданскую процессуальную ответственность. На официальном уровне отечественный законодатель не оперирует таким понятием, относя ее к категории «иных видов юридической ответственности, предусмотренных нормами российского законодательства». Наибольшего прогресса в этом направлении достигли белорусские правотворцы, выделившие в структуре ГПК Республики Беларусь главу 9, посвященную гражданской процессуальной ответственности [4]. Также ими сформулированы основания и условия ее применения, перечислены меры процессуального воздействия на недобросовестных участников гражданского процесса или злоупотребляющих процессуальными правами. В ГПК Республики Узбекистан выделена глава 14, посвященная мерам процессуальная воздействия [5]. Для российского
5 -о
сз ж
■с
CM
о
CM
процессуального законодательства такой системный подход не характерен.
Самая распространенная мера процессуальной ответственности в российском законодательстве - это судебный штраф. Аналогичная позиция характерна для гражданского процессуального законодательства Азербайджана [3], Узбекистана [5]. Судебный штраф за недобросовестное поведение в суде, затягивание процесса и иные формы злоупотребления процессуальными правами характерно и для гражданского процессуального законодательства европейских стран, например, Швейцарии, Германии, Франции [10]. В то же время следует обратить внимание на правовую систему Республики Беларусь, исключившую судебный штраф из системы видов процессуального воздействия (ст. 168 ГПК Республики Беларусь) [4]. Гражданское процессуальное законодательство Республики Армения не предусматривает имущественную ответственность за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта. Российский законодатель и отечественная юридическая наука сохраняет за судебным штрафом основную меру воздействия на поведение участников гражданского процесса. Например, Н.В. Макарейко и Д.А. Липинский позитивно оценили повышение в 2018 году размера штрафа до 100000 рублей за совершение правонарушений, запрещенных нормами ГПК РФ [10, с. 111], указывая, что такое государственное решение соответствует мировым европейским тенденциям. Положительную характеристику судебному штрафу дает и Т.В. Ярошенко, отмечая, что увеличение размеров влечет повышение ответственности лиц, участвующих в деле. С учетом юридической техники правового закрепления, а именно перечисление размеров штрафов в одной статье (ст. 105 ГПК РФ), указанные юридические инструменты способствует повышению эффективности российского судопроизводства [13, с. 36].
Рассматривая вопрос о судебном штрафе, необходимо обратить внимание на отдельные аспекты его реализации в практической плоскости. Так, критической оценке в научной литературе подвергается дифференцированный подход, применяемый в Российской Федерации при наложении штрафа в зависимости от правового статуса нарушителя: «юридического лица, индивидуального предпринимателя, должностного лица или «простого» гражданина». Например, Н.В. Макарей-ко и Д.А. Липинский указывают, что подобное законодательное закрепление не характерно для гражданского процесса зарубежных европейских стран и противоречит принципу равенства субъектов гражданских процессуальных правоотношений [10, с. 111]. С последним утверждением достаточно трудно согласиться, поскольку физическое лицо является наиболее слабой стороной с точки зрения юридической грамотности и профессионализма в отличие от должностных лиц, индивидуальных предпринимателей и юридических лиц. При этом доходы большинства граждан, проживающих
на территории Российской Федерации, значительно ниже, чем у названных участников правоотношений. Однако распространение размера штрафных санкций, предусмотренных ч. 1 ст. 105 ГПК РФ, в отношении организации (сто тысяч рублей) на граждан может привести к тяжелому материальному положению последних в силу невозможности их оплаты, что в свою очередь сподвигнет участников гражданского процесса реализовывать свои процессуальные права и обязанности в рамках правового поля. Таким образом, анализируемый дифференцированный подход наложения судебного штрафа в зависимости от правового статуса участника следует пересмотреть с целью реализации скорого правосудия посредством принуждения граждан к соблюдению норм гражданского процессуального права.
В качестве правового пробела в регулировании порядка наложения судебного штрафа, согласно гл. 8 ГПК РФ, следует выделить отсутствие механизма его обжалования. При этом в рамках российского арбитражного и административного судопроизводства такая возможность правонарушителю представлена, что противоречит идеям унификации гражданского и арбитражного процесса. Трудно согласиться с позицией Конституционного Суда РФ, оправдавшей наличие правового пробела и коллизии в российском праве [12]. Каждое лицо, подвергшееся государственному принуждению, имеет право поставить под сомнение законность действий соответствующего должностного лица или органа, в том числе и судов, обжаловав их. Для сравнения, гражданское процессуальное законодательство Узбекистана представляет возможность подачи частной жалобы (протеста) на определение о наложении судебного штрафа (ст. 149 ГПК Республики Узбекистан).
Правовой режим судебного штрафа как основного вида воздействия на участников гражданского процесса позволяет отдельным представителям отечественной науки охарактеризовать ответственность сторон гражданского процесса за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта, как разновидность административной (например, В.В. Гущин [8]). С такой позицией автора достаточно трудно согласиться, так как процессуальная и административная ответственность имеют различные цели и задачи, основания и механизм реализации. Уже перечисленные особенности процессуальной ответственности следует дополнить особым субъектным составом правоприменения. В качестве последних в отношении гражданской процессуальной ответственности выступают только судьи, в отличие, например, от административной ответственности, где предусмотрено значительное число субъектов административной юрисдикции (глава 23 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях [9]). При этом сущность гражданской процессуальной ответственности заключается в незамедлительном (оперативном) реагировании на недобросовестное
поведение сторон и иных участников гражданского процесса.
Иные меры гражданской процессуальной ответственности также являются предметом научных дискуссий, например, компенсация за фактическую потерю времени, удаление из зала судебного заседания.
Следует отметить, что в ст. 168 ГПК Республики Беларусь в качестве мер процессуального воздействия названы: предупреждение; удаление из зала суда; привод (принудительное доставление в зал судебного заседания или иное место совершения процессуального действия); возложение обязанности на недобросовестных участников гражданского судопроизводства возместить судебные расходы в случаях, предусмотренных данным кодексом. Узбекский законодатель в качестве видов мер процессуального принуждения называет: привод, предупреждение; удаление из зала судебного заседания; судебный штраф (ст. 143 ГПК Республики Узбекистан).
Белорусский законодатель в качестве меры ответственности, характерной для гражданского процесса, определяет и компенсацию за фактическую потерю времени. Российский законодатель такой позиции не придерживается, закрепив ст. 99 ГПК РФ в главе 7, придав ей правовую природу судебных расходов. Отдельные представители юридической науки с такой нормативно-правовой позицией не согласны, «аргументируя свою позицию тем, что судебные издержки и компенсация имеют разные основания» [7, с. 118]. Российские суды в большей части придерживаются в своих решениях тенденции признания компенсации за фактическую потерю времени санкцией за противодействие правосудию. Думается, что данный правовой институт следует рассматривать как наказание за злоупотребление стороной своими процессуальными правами в целях затягивания гражданского процесса по конкретному делу. Следовательно, по своей природе данная компенсация является мерой процессуального воздействия. В этой части позиция белорусского законодателя, в отличие от российского, отражает сущность и назначение введения компенсации за фактическую потерю времени.
В отличие от судебного штрафа, компенсации за фактическую потерю времени, удаление из зала судебного заседания и привод свидетеля являются мерами процессуального воздействия дисциплинарного характера; но с дисциплинарной ответственностью, регулируемой нормами трудового законодательства, причинно-следственными отношениями они не связаны. Основанием для их применения является: нарушение правил нахождения в зале суда или уклонение свидетеля от явки в суд. В обоих случаях такое поведение участников гражданского процесса препятствует вынесению законного и обоснованного решения по делу. В то же время применение удаления из зала суда должно быть оправданным и обоснованным шагом в соотношении с конституционным правом человека на защиту своих интересов путем непосред-
ственного участия в судебном заседании. Поэтому удалению должно предшествовать предупреждение о недопустимости такого поведения. Если участник гражданского процесса продолжает поведение, нарушающее порядок в судебном заседании, или не подчиняется законным распоряжениям председательствующего, то он должен быть удален судом из зала заседания. С одной стороны, обеспечиваются конституционные права других участников на отправление правосудия в нормальных условиях, основанных на принципах законности, морали и нравственности. Но, с другой стороны, удаление из зала суда лишает возможности участника отстаивать свои интересы, в том числе образуется «информационная блокада» (неосведомленность о происходящем в суде в период его отсутствия). В отличие от норм российского гражданского процессуального законодательства, положения ГПК Республики Беларусь и Республики Узбекистан возлагают обязанность на председательствующего ознакомить лицо, вновь допущенное в зал судебного заседания, с процессуальными действиями, совершенными в его отсутствие (ст. 272 ГПК Республики Беларусь и ст. 145 ГПК Республики Узбекистан). Такое положение позволяет гарантировать, хотя и косвенно, конституционное право на защиту.
Наличие в отечественном и зарубежном процессуальном законодательстве ответственности сторон за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта, должно способствовать правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел, формированию уважительного отношения к закону и суду, а также противодействовать поведению, направленному на затягивание судебного процесса и злоупотреблению процессуальными правами.
Меры гражданской процессуальной ответственности направлены на защиту, прежде всего, процесса и суда, и только потом - интересов сторон.
Проведенный сравнительно-правовой анализ российского и зарубежного гражданского процессуального законодательства отдельных стран показал, что в части правового регулирования ответственности сторон гражданского процесса за действия, препятствующие рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного судебного акта, отдельные положения ГПК РФ требует дальнейшего совершенствования. В качестве глобальной трансформации норм российского гражданского процессуального законодательства следует признать на нормативно-правовом уровне наличие гражданской процессуальной ответственности и с учетом положительного опыта правовой системы Республики Беларусь выделить отдельную главу «Гражданская процессуальная ответственность», например, переименовав главу 8 ГПК РФ и изменив ее содержательную часть, с указанием оснований ее применения, системы мер процессуального воздействия и регламентом их реализации на практике. Но при этом в отличие от бело-
5 -о
сз ж
■с
русского законодателя сохранить судебный штраф в качестве неотъемлемой меры наказания как наиболее эффективное средство воздействия имущественного характера на поведение участников гражданского процесса.
В то же время и правовая природа судебного штрафа в рамках гражданской процессуальной ответственности требует проведения дальнейшего реформирования. Необходимость восстановить справедливость, восполнить имеющийся пробел, с учетом положений ГПК Республики Узбекистан предоставить нарушителю право на обжалование определений о наложении судебного штрафа, дополнив ст. 105 ГПК РФ частью 6 в следующей редакции «6. На определение о наложении судебного штрафа может быть подана частная жалоба».
Литература
1. Апелляционное определение Московского городского суда от 24.05.2022 № 33-18267/2022 [Электронный ресурс]. URL: https://mos-gorsud. ru/mgs/services/cases/appeal-civil/details/982438 00-e7da-11ec-a073-c956b790f5f4 (дата обращения: 21.09.2023).
2. Валентик М.С., Шумов П.В. Затягивание гражданского процесса: виды неправомерного процессуального поведения и меры возможного противодействия // Мировой судья. 2020. № 10. С.19-24.
3. Гражданский процессуальный кодекс Азербайджанской Республики (утвержден Законом Азербайджанской Республики от 28 декабря 1999 года № 780-IQ) (с изменениями и дополнениями по состоянию на 06.07.2023 г.). [Электронный ресурс]. URL: https://continent-online.com/ Document/?doc_id=30420065#pos=2418;-40&s-doc_params=text%3D%25D1%2588%25 D 1%2582%25 D 1%2580%25 D 0%25 B 0% 25D1%2584%26mode%3Dindoc%26top-ic_id%3D30420065%26spos%3D1%26tSyn-onym%3D0%26tShort%3D1%26tSuffix%3D1&s-doc_pos=25 (дата обращения: 29.09.2023).
4. Гражданский процессуальный кодекс Республики Беларусь от 11 января 1999 года № 238-З (с изменениями и дополнениями по состоянию на 27.05.2021 г.) [Электронный ресурс].. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_ id=30415065&sub_id=1680000&pos=1230;-54#pos = 1230;-54&sdoc_params = text %3 D 168%26 mode %3 Dindoc %26 topic_ id%3D30415065%26spos%3D1%26tSyn-onym%3D1%26tShort%3D1%26tSuffix%3D1&s-doc_pos=0 (дата обращения: 15.09.2023).
5. Гражданский процессуальный Кодекс Республики Узбекистан (с изменениями и дополнениями по состоянию на 26.04.2023 г.) [Электронный ресурс]. URL: https://continent-online.com/ Document/?doc_id=36307998#pos=1394;-50&s-doc_params=text%3D%25D1%2588%25 D 1%2582%25 D 1%2580%25 D 0%25 B 0% 25D1%2584%26mode%3Dindoc%26top-
ic_id%3D36307998%26spos%3D1%26tSyn-onym%3D0%26tShort%3D1%26tSuffix%3D1&s-doc_pos=0 (дата обращения: 17.09.2023).
6. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-Ф3 (ред. от 24.06.2023, с изм. от 20.07.2023) // Собрание законодательства РФ. 2002. 18.11. № 46. Ст. 4532; Собрание законодательства РФ. 26.06.2023. № 26. Ст. 4687.
7. Грель Я.В. Злоупотребления сторон процессуальными правами в гражданском и арбитражном процессе: дис. ... канд. юрид. Наук: 12.00.15. Новосибирск, 2006. 207 с.
8. Гущин В.В. Правовая природа штрафной процессуальной ответственности // Административное право и процесс. 2016. № 5. С. 63-66.
9. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 04.08.2023) // Собрание законодательства РФ. 2002. 07.01. № 1 (ч. 1). Ст. 1; Собрание законодательства РФ. 2023. 07.08. № 32 (Часть I). Ст. 6158.
10. Макарейко Н.В., Липинский Д.А. Проблемы установления пределов процессуальной ответственности // Вестник гражданского процесса. 2021. № 1. С. 107-118.
11. Матузов Н.И. Теория государства и права: учебник / Н.И. Матузов, А.В. Малько.5-е изд.М.: Дело, 2020. 528 с.
12. Определение Конституционного Суда РФ от 04.04.2017 № 698-О [Электронный ресурс]. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-04042017-n-698-o/ (дата обращения: 24.09.2023).
13. Ярошенко Т.В. Реформирование гражданского процессуального законодательства: актуальные вопросы // Мировой судья. 2020. № 8. С.35-38.
RESPONSIBILITY OF THE PARTIES TO CIVIL PROCEEDINGS FOR ACTIONS THAT PREVENT THE CONSIDERATION OF THE CASE AND THE ADOPTION OF A LAWFUL AND JUSTIFIED JUDICIAL ACT: COMPARATIVE LEGAL ANALYSIS OF RUSSIAN AND FOREIGN EXPERIENCE
Kumsiashvili S.Z.
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration
The article is devoted to the comparative legal analysis of the norms of the civil procedural legislation of the Russian Federation and the Republics of Belarus, Azerbaijan, Uzbekistan and others in the context of the procedural responsibility of the parties and other participants in the case in order to identify positive foreign practices. The relevance of the study is justified by the increase in the number of cases of abuse by the parties to the dispute of their procedural rights, preventing the consideration of the case and the adoption of a legitimate and reasonable judicial act. It is noted that from the point of view of legal technique and logic of presentation of normative material, a systematic approach to the legal regulation of procedural measures is presented by the Belarusian legislator. The refusal of the Republic of Belarus to apply a court fine for procedural offenses is called as a critical remark. The socio-legal significance of further reform of the Russian civil procedural legislation is substantiated, taking into account the positive experience of the regulatory legal regulation of civil procedural liability in foreign countries, primarily the Republic of Belarus and Uzbekistan. A proposal has been made (by analogy with the legislation of the Republic of Belarus) to allo-
cate an independent chapter in the structure of the Civil Procedure Code of the Russian Federation devoted to civil procedural responsibility and fixing a system of measures of operational impact on the behavior of participants in civil proceedings in order to prevent them from delaying the consideration of a civil case. The significance (taking into account the experience of the Uzbek legislator) of the legal guarantee of the right of appeal by the violator of the court fine imposed on him is substantiated.
Keywords: procedural liability, civil procedural liability, measures of procedural influence, judicial fine, civil procedural legislation.
References
1. Appeal ruling of the Moscow City Court dated 05/24/2022 No. 33-18267/2022 [Electronic resource]. URL: https://mos-gorsud. ru/mgs/services/cases/appeal-civil/details/98243800-e7da-11e c-a073-c956b790f5f4 (date of appeal: 09/21/2023).
2. Valentik M.S., Shumov P.V. Prolongation of the civil process: types of unlawful procedural behavior and measures of possible counteraction // Justice of the Peace. 2020. No. 10. pp. 19-24.
3. The Civil Procedure Code of the Republic of Azerbaijan (approved by the Law of the Republic of Azerbaijan dated December 28, 1999 No. 780-IQ) (with amendments and additions as of 06.07.2023). [Electronic resource]. URL: https://continent-online.com/Document/?doc_id=30420065#pos=2418;-40&s-doc_params=text%3D%25D1%2588%25D1%2582%25D1%2 580%25D0%25B0%25D1%2584%26mode%3Dindoc%26top-icJd%3D30420065%26spos%3D1%26tSynonym%3D0%26t-Short%3D1%26tSuffix%3D1&sdoc_pos= 25 (date of application: 09/29/2023).
4. Civil Procedure Code of the Republic of Belarus No. 238-Z of January 11, 1999 (with amendments and additions as of 05/27/2021) [Electronic resource]. URL: https://online.zakon.kz/ Document/?doc_id=30415065&sub_id=1680000&pos=1230;-54#pos=1230;-54&sdoc_params = text%3D168%-26mode%3Dindoc%26topic_id%3D30415065% 26s-
pos%3D1%26tSynonym%3D1%26tShort%3D1%26tSuffix-%3D1&sdoc_pos= 0 (accessed: 09/15/2023).
5. The Civil Procedure Code of the Republic of Uzbekistan (with amendments and additions as of 04/26/2023) [Electronic resource]. URL: https://continent-online.com/Docu-ment/?doc_id=36307998#pos=1394;-50&sdoc_params=-text%3D%25D1%2588%25D1%2582%25D1%2580%25 D0%25B0%25D1%2584%26mode%3Dindoc%26topic_ id%3D36307998%26spos%3D1%26tSynonym%3D0%26t-Short%3D1%26tSuffix%3D1&sdoc_pos= 0 (date of application: 09/17/2023).
6. The Civil Procedure Code of the Russian Federation No. 138-FZ of 14.11.2002 (as amended on 24.06.2023, with amendments. dated 20.07.2023) // Collection of legislation of the Russian Federation. 2002. 18.11. No. 46. St. 4532; Collection of legislation of the Russian Federation. 26.06.2023. No. 26. St. 4687.
7. Grel Ya.V. Abuse of procedural rights by the parties in civil and arbitration proceedings: dis. ... cand. jurid. Sciences: 12.00.15. Novosibirsk, 2006. 207 p.
8. Gushchin V.V. The legal nature of punitive procedural liability // Administrative law and process. 2016. No. 5. pp. 63-66.
9. The Code of the Russian Federation on Administrative Offenses of 30.12.2001 No. 195-FZ (ed. of 04.08.2023) // Collection of Legislation of the Russian Federation. 2002. 07.01. No. 1 (Part 1). Article 1; Collection of Legislation of the Russian Federation. 2023. 07.08. No. 32 (Part I). Article 6158.
10. Makareiko N.V., Lipinsky D.A. Problems of establishing the limits of procedural responsibility // Bulletin of Civil Procedure. 2021. No. 1. pp. 107-118.
11. Matuzov N.I. Theory of state and law: textbook / N.I. Matuzov, A.V. Malko.5th ed.Moscow: Delo, 2020. 528 p.
12. Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 698-O dated 04.04.2017 [Electronic resource]. URL: https://legalacts.ru/sud/opredelenie-konstitutsionnogo-suda-rf-ot-04042017-n-698-o / (date of application: 09/24/2023).
13. Yaroshenko T.V. Reforming civil procedural legislation: topical issues // Justice of the Peace. 2020. No. 8. pp. 35-38.
