CC BY
28Ответственность информационного посредника за комментарии онлайн-пользователя в контексте Европейской Конвенции по правам человека
Роберт Спано*
В недавних постановлениях по делам Delfi AS v. Estonia и Magyar T.E. and Index.hu Zrt. v. Hungary Европейский Суд по правам человека впервые сделал попытку конкретизировать допустимые пределы в отношении режимов ответственности интернет-посредника за комментарии онлайн-пользователей, а также факторы, которые подлежат оценке при установлении баланса между правами интернет-посредника на свободу выражения мнения (ст. 10 Европейской Конвенции по правам человека) и правами лиц, затронутых недопустимыми комментариями пользователей, на защиту репутации (ст. 8). При этом Суд оставил на усмотрение государств - участников Конвенции выбор режима ответственности посредника на внутригосударственном уровне. Автор настоящей статьи, судья Страсбург-ского суда, даёт внесудебный комментарий по поводу совместимости потенциальных режимов ответственности посредника с новой практикой Суда и критикой, которую вызвало постановление по делу Delfi AS. Автор утверждает, что Суд можно считать занявшим среднюю позицию между двумя диаметрально противоположными точками зрения на регулирование Интернета — защищающей интернет-пространство, свободное от ограничений онлайн-поведения, и выступающей за регулируемый Интернет, в котором должны применяться одни и те же правовые принципы как онлайн, так и офлайн.
^ Европейский Суд по правам человека; ответственность посредника; свобода выражения мнения; Delfi AS v. Estonia; Magyar T.E. andIndex.hu Zrt. v. Hungary; DOI: 10.21128/2226-2059-2017-2-28-41 статьи 8 и 10 Европейской Конвенции по правам человека
EX OFFICIO
1.Введение
Интернет преобразил многие сферы современной общественной жизни, включая правовую. Почти во всех областях права, включая и право в области прав человека, анализируется и исследуется влияние Интернета на развитие существующих принципов и правил. В связи с появлением Интернета возникли многочисленные концептуальные и практические вопросы, связанные с правом на частную жизнь, свободой выражения мнения и правом собственности. В настоящей статье1
* Роберт Спано — судья Европейского Суда по правам человека, Страсбург, Франция (e-mail: ilpp-ijj@mail.ru). Spano R. Intermediary liability for online users: comments under the Euro -pean Convention on Human Rights // Human Rights Law Review. 2017. doi: 10.1093/hrlr/ngx001. Перевод с английского Дмитрия Владимировича Сичинавы.
1 Эта статья частично основана на недавно прочитанных автором пяти публичных лекциях по практике Европейского Суда
я буду рассматривать актуальную практику Европейского Суда по правам человека (да-
по правам человека, связанной с Интернетом и правом на частную жизнь и свободой выражения мнения согласно статьям 8 и 10 Европейской Конвенции по правам человека соответственно. Первая лекция состоялась в Таллине, Эстония, в рамках семинара «Права человека в киберпространстве — границы, защита, регулирование международного права прав человека и рассмотрение возможных аспектов кибернорм», 1—2 октября 2015 года. Затем я участвовал в экспертной дискуссии во время конференции, организованной Советом Европы 13—14 октября 2015 года в Страсбурге под названием «Свобода выражения мнения: является ли по-прежнему непременным условием демократии?». Я также обсуждал эту тему во время семинара, организованного Европейским центром исследований в области безопасности имени Джорджа К. Маршалла в рамках «Программы киберисследований» в Гармиш-Партенкирхене, Германия, 2—17 декабря 2015 года. Затем я выступал с лекцией 18 января 2016 года в здании Европейского Суда по правам человека в Страсбурге под названием «Интернет и ЕСПЧ — сдвиг парадигмы?». Наконец, я участвовал в дискуссии экспертов высокого уровня во время конференции, организованной Советом Европы 9 сентября 2016 года в Страсбурге под названием «Свобода выражения мнения — постоянный фактор демократической стабильности
лее — Суд, Европейский Суд, Страсбургский суд), связанную с реализацией свободы выражения мнения в тех случаях, когда государства — участники Конвенции сталкиваются с вопросами привлечения к ответственности за недопустимые2 комментарии пользователей, публикуемые онлайн анонимно или под псевдонимом. Страсбургский суд недавно вынес постановления по двум делам, одно из которых рассматривалось Большой Палатой, где Суду впервые пришлось сформулировать общие принципы, которые следует применять при оценке свободы усмотрения государств — участников Европейской Конвенции по правам человека (далее — Конвенция) при установлении ответственности и привлечении к ответственности онлайн-посредников за недопустимые комментарии, опубликованные на их веб-сайтах анонимными пользователями в контексте статьи 10 Конвенции.
2. «Беспрецедентная» сущность Интернета: противоположные подходы к регулированию
Не нуждается в доказательствах тот факт, что Интернет кардинально повлиял на формы, масштаб и модели коммуникации между людьми. Неограниченный и быстрый доступ к огромным объёмам информации с помощью смартфонов, планшетов или иных устройств интернет-коммуникации переформатировал современные общества во всем мире. Таким образом, неудивительно, что Европейский Суд вынес постановление, в котором указал, что «Интернет, предоставляя своим пользователям возможность активно проявлять себя, является беспрецедентной платформой для реализации свободы выражения мне-ния»3. Суд, однако, отметил и то, что такого рода прогресс может иметь и некоторые негативные последствия. Суд указал, что наряду с положительными сторонами Интернета су-
в Европе». Анализ, представленный в настоящей статье, отражает мою личную точку зрения, и его не следует ни в коем случае воспринимать как отражение позиций Европейского Суда по правам человека или действующих судей.
2 Под «недопустимыми» в этом контексте понимаются комментарии, унижающие честь и достоинство, несущие в себе так называемый «язык вражды» (hate speech) либо подстрекающие к насилию.
3 European Court of Human Rights (далее — ECtHR). Delfi Л5
v. Estonia. Application no. 64569/09. Judgment of 16 June
2015. § 110 (далее — Delfi ЛЙ v. Estonia).
ществуют определённые риски. Диффамаци-онные и другие явно недопустимые высказывания, включая так называемый «язык вражды» (hate speech) и подстрекательства к насилию, могут распространяться по всему миру как никогда прежде быстро, всего за несколько секунд, а иногда и оставаться постоянно доступными онлайн4. Иными словами, в Интернете возникает опасная напряжённость между свободой выражения мнения, с одной стороны, и правом на частную жизнь и правами личности — с другой.
Существуют две диаметрально противоположные точки зрения в рамках неутихающей дискуссии вокруг того, должен ли регулироваться Интернет в принципе, и если да, то в какой степени. С одной стороны, утверждается, что Интернет, будучи объектом sui generis, имеющим особое влияние на отношения между людьми, требует, чтобы государства (и даже частные заинтересованные стороны, такие как информационно-коммуникационные и крупные социальные сети)5, воздерживались от навязывания регулятивных мер любого вида. Интернет должен быть совершенно свободной средой, где пользователям предоставляется неограниченная возможность действовать по своему усмотрению.
С противоположной точки зрения, онлайн должны применяться те же правовые принципы, которые действуют вне рамок интернет-пространства (офлайн). Несмотря на то что Интернет в силу своей специфичной природы и влияния на общество может требовать иной формулировки и адаптации некоторых классических принципов права, он не может стать правовым вакуумом, где нет никаких правил.
Дальше я буду говорить подробнее о том, что первые решения Страсбургского суда в
4 Ibid. § 110.
5 Например, принцип сетевого нейтралитета адресован прежде всего провайдерам интернет-услуг и предусматривает, что в качестве общего правила они должны «распоряжаться интернет-трафиком одинаково и без дискриминации по признаку отправителя, получателя, содержания, приложения, сервиса или устройства» (см. статью 2.2.3 Рекомендации CM/REC(2016) Комитета министров Совета Европы государствам — участникам СЕ о свободе Интернета, принятой 13 апреля 2006 года на 1253-м собрании заместителей министров). О сетевом нейтралитете см. также решение: United States Circuit Court of Appeals for the District of Columbia Circuit. United States Telecom Association et al. v. Federal Communications Commission and United States of America. Case No. 15-1063. Judgment of 14 June 2016.
этой области наводят на мысль, что Суд пытается найти «золотую середину» между этими противоположными точками зрения, с тем чтобы сохранить положительные стороны Интернета, в частности те, что касаются свободы выражения мнения, в то же время гарантируя и другие основные права, например права на защиту репутации и частной жизни.
3. Различные формы ответственности за анонимные и диффамационные комментарии в Интернете
Появление современной концепции Web 2.0 (методика проектирования информационных систем — проектов, сервисов. — Примеч. ред.) позволило обычным интернет-пользователям, которые раньше были лишь потребителями онлайн-контента, публиковать собственный контент на различных веб-сайтах, таких как блоги, платформы потребительской оценки товара (Amazon, eBay и TripAdvisor), новостные сайты (посредством читательских комментариев), социальные сети (например, Facebook, Twitter, LinkedIn), сайты для обмена медиафайлами (такие, как Instagram и YouTube) и проекты совместного создания контента (например, Википедия)6.
Логично предположить, что иногда публикации пользователей могут принимать противозаконные формы. Одной из наиболее сложных и занимательных правовых проблем в этом контексте является вопрос о том, кто должен нести ответственность за диффамационные комментарии анонимных или использовавших псевдоним (никнейм) пользователей. Недавно профессора Перри и Зарски убедительно аргументировали, что правовая реакция на анонимное разглашение сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию человека (диффамацию) в сети должна рассматриваться и анализироваться в контексте двух компонентов. Первый из них — возможность (или невозможность) подать жалобу против провайдера контента, а именно платформы, на которой был опубликован недопустимый комментарий. Подобное
6 Perry R., Zarsky T. Z. Who Should be Liable for Online Anonymous Defamation? // University of Chicago Law Review Dialogue. Vol. 82. 2015. P 162-176; Perry R., Zarsky T. Z. Liability for Online Anonymous Speech: Comparative and Economic Analyses // Journal of European Tort Law. Vol. 5. 2014. No. 2. P 205-256.
разбирательство может потребовать модификации материального права путём признания некоторого рода косвенной ответственности. Второй компонент — это возможность (или невозможность) начать разбирательство против автора комментария — анонимного пользователя, что обычно не требует изменений материального законодательства в сфере диффамации, однако предполагает вторжение в сферу процессуального права, например, для того, чтобы инициировать процедуру установления личности7.
Поскольку такая система защиты предполагает двух потенциальных ответчиков, каждый из которых может нести либо не нести ответственность, то, согласно мнению профессоров Перри и Зарски, можно выделить четыре различных режима ответственности. Первый, при котором ни автор, ни провайдер контента ответственности не несут. Насколько известно, данный принцип ни в одной юрисдикции не принят, что обоснованно: уход от ответственности подрывает хрупкий баланс, устоявшийся в законодательстве о диффамации, между правом на защиту репутации и свободой слова. Второй, согласно которому ответственность несёт только автор комментария (исключительно прямая ответственность). Этот подход, в сущности, принят в США согласно параграфу 230 Закона об этикете коммуникаций (Communications Decency Act) 1996 года. Согласно третьему подходу, ответственность несёт только провайдер контента (исключительно косвенная ответст-венность)8 или, наконец, согласно четвёртому — они оба. Последняя модель основывается на директиве Европейского Союза (далее - ЕС) E-Commerce Directive 2000/31/ EC9.
Профессора Перри и Зарски отвергают перечисленные выше модели. С их точки зрения, наиболее эффективное решение проблемы анонимного недопустимого онлайн-комментария выходит за рамки этих четырёх классических моделей и подразумевает новаторское сочетание прямой и косвенной ответственности. В правовом режиме, который они называют «остаточная косвенная ответствен-
7 Perry R., Zarsky T. Z. Who Should be Liable for Online Anonymous Defamation? P 162—163.
8 Ibid. P. 167 (отмечено существование такой системы в Израиле).
9 Delfi Лй v. Estonia, § 50-57.
ность» ("residual indirect liability")10, ответственность несёт исключительно автор комментария, но в случае, если он или она по объективным причинам недоступны, ответственность переходит на провайдера контента. Профессора отмечают, что такой подход принят в британском Законе о диффамации (Defamation Act) 2013 года11.
Важно подчеркнуть с самого начала, что статья 10 Конвенции как таковая не требует какой-то конкретной формы ответственности посредника. Однако вопрос о том, связаны ли государства позитивным обязательством устанавливать какой-либо режим для гарантии прав согласно статье 10 Конвенции, пока что не решён Страсбургским судом12. Как и другие положения Конвенции, статья 10 предусматривает лишь минимальные права в области свободы выражения мнения (в контексте ст. 53 Конвенции). Однако, оставляя на усмотрение государств-участников выбор различных потенциальных режимов ответственности, статья 10 устанавливает определённые границы для защиты от чрезмерных
10 perry r, Zarsky T. Z. Who Should be Liable for Online Anonymous Defamation? P 172—175.
11 Ibid. P 172-173.
12 См.: ECtHR. K.U. v. Finland. Application no. 2872/02. Judgment of 2 December 2008. § 49, где речь идёт о правонарушении в форме «злостной дезинформации» сексуального характера в отношении несовершеннолетнего (рекламное объявление, охарактеризованное как особо предосудительное); в этом
деле Суд постановил, что, «хотя свобода выражения мнения и конфиденциальность коммуникаций являются первоочередной целью и пользователи телекоммуникаций и сервисов Интернета должны иметь гарантии соблюдения их права на частную жизнь и свободу слова, такие гарантии не могут быть абсолютными и должны в известных случаях уступать место иным законным требованиям, таким как предотвращение нарушения общественного порядка, или преступления, или защита прав и свобод других лиц». Как было отмечено в деле Delfi 4S v. Estonia, § 149, Суд в деле K.U. v. Finland отклонил доводы правительства, согласно которым заявитель имел возможность получить возмещение ущерба от провайдера услуг, решив, что этого было недостаточно в условиях данного дела, при учёте как общественных интересов, так и защиты интересов потерпевших. Суд постановил, что должно существовать средство защиты, позволяющее идентифицировать фактического нарушителя и привлечь его к ответственности, в то время как в соответствующий момент правовая система государства-ответчика не предполагала возможности дать провайдеру интернет-услуг распоряжение разгласить информацию, требуемую для этой цели (ibid., § 47 и 49). Хотя дело K.U. v. Finland касалось уголовного деяния, связанного с более серьёзным вторжением в частную жизнь потерпевшего, чем в деле Delfi 4S v. Estonia, требование соблюдения баланса между правом на анонимность в Интернете и другими правами и интересами, согласно Конвенции, остаётся актуальным (см. Delfi 4S v. Estonia, § 149).
ограничений свободы слова в объёме, не соответствующем насущным социальным потребностям в демократическом обществе13. На этом основании полезно рассмотреть существующую практику Суда, чтобы выяснить, сформулировал ли Суд определённые общие принципы, которые государства — участники Конвенции должны иметь в виду, выбирая между различными потенциальными режимами ответственности с целью регулирования недопустимого контента, исходящего от интернет-пользователей.
4. Практика Европейского Суда по правам человека
4.1. Постановление Большой Палаты по делу Delfi AS v. Estonia
В деле Delfi ^S v. Estonia онлайн-посредник опубликовал на своей веб-странице статью о паромной компании, в которой речь шла об одном решении компании изменить маршруты паромов, из-за которого было отложено установление более быстрых и дешёвых маршрутов на некоторые острова. Под статьёй были оставлены многочисленные оскорбительные и угрожающие комментарии в адрес паромной компании и её владельца. Примерно через шесть недель после их публикации компания Delfi AS удалила оскорбительные комментарии сразу же после запроса адвокатов владельца паромной компании.
Эстонские суды сочли комментарии диф-фамационными, посчитали компанию Delfi AS ответственной за их размещение и присудили владельцу паромной компании 5 000 крон (около 320 евро) ущерба. Апелляция Delfi AS была отклонена Верховным судом Эстонии. Суд отклонил аргументацию ответчика, основанную на директиве ЕС E-Commerce Directive 2000/31/EC, согласно которой роль портала как провайдера общественно значимых информационных услуг или хо-стинговой компании является чисто технической, пассивной и нейтральной, и пришёл к выводу, что портал осуществлял контроль над публикацией комментариев. Суд признал, что имеет место различие между оператором интернет-портала и традиционным издателем печатных СМИ, указав, что от первого нельзя
13 Согласно статье 10(2) Конвенции.
требовать, чтобы он редактировал комментарии до публикации таким же образом, как это делает второй. Однако оба являются заинтересованными в публикации комментариев с коммерческой точки зрения и, таким образом, оба должны считаться «издателями» или «распространителями»14. Верховный суд счёл Эе№ ЛБ ответственной в соответствии с применимым эстонским законодательством, установив, что портал не только не предотвратил публикацию комментариев, которые унижали человеческое достоинство, содержали угрозы и тем самым были явно недопустимы, но и не удалил их с портала по собственной инициативе.
Эе№ ЛБ подала жалобу в Страсбургский суд, заявляя, что эстонские гражданские суды, посчитав её ответственной за комментарии, оставленные читателями новостного портала, нарушили статью 10 Конвенции (свобода выражения мнения). В постановлении Палаты Суд единогласно постановил, что статья 10 не была нарушена, поскольку установление ответственности эстонскими судами было обоснованным и пропорциональным ограничением права портала на свободу выражения мнения. Дело было передано в Большую Палату по запросу Эе№ ЛБ в соответствии со статьёй 43 Конвенции.
В постановлении Большой Палаты подавляющее большинство судей (15 из 17), во-первых, отметили конфликт между положительными сторонами Интернета, в частности тем, что Интернет является беспрецедентной платформой для реализации свободы выражения мнения, и его негативными сторонами, а именно возможностью использования в сети «языка вражды» и высказываний, подстрекающих к насилию, которые распространяются по всему миру за несколько секунд и иногда остаются постоянно доступными онлайн, что нарушает права личности15. Поскольку это было первое дело, в котором Суд должен был анализировать жалобу, лежащую в плоскости развивающихся инновационных технологий, он решил ограничить круг вопросов своего исследования сущностью компании-заявителя, а также характеристикой обжалуемого комментария16.
В отношении природы компании Эе№ ЛБ Большая Палата не усмотрела необходимости оспаривать разграничение, проведённое Верховным судом Эстонии между оператором портала и традиционным издателем печатных СМИ, и признала, что их обязанности и ответственность могут отличаться. Далее, Большая Палата отметила характеристику Верховным судом комментариев, оставленных на портале Эе№ ЛБ, как недопустимых. Поскольку эта оценка основывалась на том факте, что эти комментарии были равносильны «языку вражды» и подстрекательствам к насилию, то в отношении них не требовалось какой-либо лингвистической или правовой экспертизы, так как была установлена их явная недопустимость17. Таким образом, дело касалось обязанностей и ответственности, согласно статье 10 § 2 Конвенции, новостных интернет-порталов, предоставляющих на коммерческой основе платформу для пользовательских комментариев к ранее опубликованному контенту, в тех случаях, когда те или иные пользователи, как идентифицированные, так и анонимные, публикуют явно недопустимые комментарии, нарушающие личные права других лиц, сводящиеся к призывам к насилию или использованию «языка вражды» против этих лиц. С другой стороны, это дело не касалось «иных интернет-площадок, на которых могут распространяться комментарии третьих лиц, например форумов для дискуссий в Интернете или сайтов для размещения объявлений, где пользователи могут свободно выражать свои мысли по любым вопросам и дискуссия при этом не отслеживается модератором сайта; или социальных ме-диаплатформ, где провайдер контента может быть частным лицом, ведущим веб-сайт или блог как хобби»18.
Не подлежало сомнению, что решения национальных судов ограничили право Эе№ ЛБ на свободу выражения мнения и что это ограничение преследовало законную цель защиты репутации (паромной компании) и прав других лиц.
Однако мнения сторон разошлись с точки зрения того, какое законодательство следовало применить. В частности, ЭеШ ЛБ утверждала, что национальные суды ошибочно при-
14 Delfi Лй и. Estonia, § 31.
15 Ibid. § 110.
16 Ibid. § 112-117.
17 Ibid. § 117.
18 Ibid. § 116.
менили общие положения эстонского законодательства, поскольку они должны были опираться на национальное, а также европейское законодательство о провайдерах интернет-услуг. В частности, эстонские суды, интерпретируя и применяя соответствующие положения национального законодательства, сочли, что компания Delfi AS является, по смыслу закона, «издателем» или «распространителем»1^ может считаться ответственной за добавление заведомо недопустимых комментариев на свой новостной портал. Эстонские суды предпочли применить указанные нормы национального законодательства, усмотрев, что особые правила, предусмотренные в Законе об информационных общественных услугах, имплементирующие директиву ЕС об электронной коммерческой деятельности (ECommerce Directive 2000/31/EC) в эстонское законодательство, не применяются к делу Delfi ^S, поскольку директива регулирует деятельность чисто технического, автоматического и пассивного свойства, в то время как деятельность Delfi AS выходила за рамки только посреднических услуг20.
Однако Большая Палата указала, что разрешение вопросов интерпретации и применения внутреннего права относится к компетенции национальных судов. Таким образом, она не рассматривала этот вопрос с точки зрения законодательства ЕС и ограничилась вопросом о том, было ли предсказуемым применение Верховным судом внутреннего законодательства к делу Delfi ^S. Действительно, как профессиональный издатель, руководящий одним из крупнейших новостных порталов в Эстонии с коммерческой целью, Delfi AS должна была быть знакома с соответствующим законодательством и практикой, а также могла обратиться за правовой помощью по этому вопросу.
Более того, общественное беспокойство по поводу комментариев на этом портале выражалось ещё до того, как появились оспариваемые в настоящем деле комментарии, и министр юстиции Эстонии уже заявлял, что потерпевшие от оскорблений могли бы подать в суд на Delfi AS и потребовать возмещения ущерба21. Таким образом, Большой
Палатой отмечалось, что Эе№ ЛБ вполне могла оценить риски, связанные с её деятельностью, и предположить, что ограничение свободы выражения мнения компании «предписывалось законом»22.
Большая Палата сочла, что оскорбительные комментарии, опубликованные на новостном портале Эе№ ЛБ, содержащие так называемый «язык вражды» или призывы к насилию, не подпадают под защиту статьи 10 Конвенции и поэтому защита свободы выражения мнения авторов комментариев не являлась предметом рассмотрения. Вопрос, стоявший перед Большой Палатой, заключался скорее в том, нарушают ли решения национальных судов, согласно которым ЭеШ ЛБ должна нести ответственность за комментарии, оставленные третьими лицами на её портале, право компании распространять информацию, как то гарантировано статьёй 10 Конвенции.
Далее, Большая Палата рассмотрела, базировалось ли установление ответственности национальными судами, прежде всего Верховным судом Эстонии, на релевантных и достаточных основаниях. Большая Палата согласилась с оценкой Палаты, обозначившей четыре ключевых аспекта проблемы: контекст комментариев; ответственность реальных авторов комментариев в качестве альтернативы ответственности ЭеШ ЛБ; шаги, предпринятые ЭеШ ЛБ для предотвращения или удаления диффамационных комментариев; и последствия слушания дел в национальных судах для Эе№ ЛБ.
Во-первых, что касается содержания, Большая Палата уделила особое внимание экстремистской природе комментариев и тому факту, что Эе№ ЛБ — это профессионально управляемый новостной интернет-портал, работающий на коммерческой основе и преследующий цель привлечения наибольшего числа комментариев к новостным статьям, которые он публикует23. Более того, как подчеркнул ранее Верховный суд, Эе№ ЛБ была заинтересована в публикации комментариев с экономической точки зрения. Реальные авторы комментариев не могли, однажды опубликовав их, позднее отредактировать или удалить эти комментарии. Тем самым Большая
19 Delfi 4S v. Estonia, § 31.
20 Ibid. § 128.
21 Ibid. § 129.
22 Ibid. § 129.
23 Ibid. § 144.
Палата согласилась с Палатой и Верховным судом Эстонии в том, что, хотя Эе№ ЛБ фактически не писала этих комментариев, это не значит, что она не имела контроля над площадкой, на которой они публиковались, и что участие компании в процессе опубликования комментариев к новостной статье, размещённой на её сайте, вышло за пределы пассивной, чисто технической роли провайдера услуг24.
Во-вторых, Эе№ ЛБ не обеспечила реальной возможности привлечения к ответственности авторов комментариев, поскольку она позволила читателям портала публиковать комментарии анонимно, и не предусмотрела надёжных мер, при помощи которых можно было бы установить личности авторов25. Эе№ ЛБ не задействовала никаких механизмов, которые позволили бы идентифицировать авторов комментариев, с тем чтобы потерпевшие могли подать соответствующие иск или жалобу.
В-третьих, шаги, предпринятые Эе№ ЛБ с целью предотвратить публикацию или без промедления удалить уже опубликованные диффамационные комментарии, оказались недостаточными. ЭеШ ЛБ действительно располагала некоторыми средствами фильтрации «языка вражды» или высказываний, призывающих к насилию, в частности размещённым на портале дисклеймером (утверждающим, что авторы комментариев несут ответственность за их содержание и что оскорбительные комментарии или комментарии с угрозами являются недопустимыми), автоматической системой удаления комментариев, содержащих ряд грубых слов, и системой предупреждения с последующим удалением (при помощи которой пользователи могли сообщить администрации портала об оскорбительных комментариях нажатием соответствующей кнопки). Однако ни автоматическая система удаления, ни система предупреждения не помогли отфильтровать явные угрозы, адресованные владельцу паромной компании читателями ЭеШ ЛБ, что ограничило возможности портала вовремя удалить оскорбительные комментарии. В результате комментарии оставались на сайте на протяжении шести недель. Большая Палата сочла, что для Эе№
24 Delfi Лй v. Estonia, § 146.
25 Ibid. § 151.
AS не являлось непропорциональной мерой обязательство незамедлительно удалять со своего сайта заведомо недопустимые комментарии даже без жалоб со стороны предполагаемых потерпевших или третьей стороны, чьи возможности интернет-мониторинга (и портала в частности) заведомо более ограниченны, чем возможности большого коммерческого новостного интернет-портала, такого как Delfi AS26.
Наконец, Большая Палата согласилась с Палатой, что последствия привлечения к ответственности для Delfi AS были невелики. Штраф в 320 евро ни в коей мере не был чрезмерен для одного из крупнейших интернет-порталов в Эстонии, и его популярность среди читателей, оставляющих комментарии, не была этим затронута; в действительности число комментариев даже возросло27.
Основываясь на оценке вышеупомянутых аспектов и принимая во внимание аргументацию Верховного суда Эстонии по настоящему делу, Большая Палата пришла к выводу, что эстонские суды, установив ответственность Delfi AS, обоснованно и пропорционально ограничили право портала на свободу выражения мнения. Соответственно, нарушение статьи 10 Конвенции не имело места.
4.2. Постановление Палаты по делу Magyar T.E. and Index.hu Zrt. v. Hungary
Заявители в деле Magyar28, компании MTE и Index, позволяли пользователям комментировать публикации, размещаемые на их порталах. Компания MTE опубликовала мнение, критикующее методы ведения бизнеса двух сайтов по торговле недвижимостью, а затем компания Index написала заметку об этом мнении и разместила на своём сайте его полный текст. Данное мнение спровоцировало появление оскорбительных и грубых комментариев на порталах заявителей.
Компания, руководящая указанными двумя сайтами по торговле недвижимостью, подала гражданский иск против заявителей, жалуясь на то, что само мнение и сопровождаю-
26 Ibid. § 158.
27 Ibid. § 161.
28 ECtHR. Magyar Tartalomszolgaltatok Egyesdlete and In-dex.hu Zrt. v. Hungary. Application no. 22947/13. Judgment of 2 February 2016 (далее — Magyar T.E. and Index.hu Zrt. v. Hungary).
щие его комментарии нанесли ущерб её репутации. Узнав о судебном иске, заявители немедленно удалили комментарии. В своём встречном иске компании утверждали, что, как издатели-посредники, они не несли ответственности за комментарии пользователей и что, в любом случае, их критика была обоснованной, так как в отношении методов ведения бизнеса сайтами по торговле недвижимостью были поданы многочисленные жалобы потребителей и инициированы судебные разбирательства.
Национальные суды решили, что комментарии вышли за допустимые пределы свободы слова, подчеркнув, что заявители, позволив читателям оставлять комментарии на своих сайтах, приняли на себя ответственность за оскорбительные и недопустимые комментарии29. Курия (Кипа, верховный суд Венгрии) постановила взыскать с каждой компании-заявителя по 75 тысяч венгерских форинтов (примерно 250 евро). Конституционная жалоба заявителей была отклонена.
Опираясь на статью 10 Конвенции, заявители подали жалобу на решения венгерских судов, утверждая, что эти решения фактически обязали их модерировать содержание комментариев, оставленных читателями на их сайтах, а это, с точки зрения заявителей, противоречит самой сущности свободы выражения мнения в Интернете.
Стороны не оспаривали тот факт, что венгерские суды ограничили право заявителей на свободу выражения мнения, и Европейский Суд также не нашёл оснований считать иначе. Тем не менее Суд согласился с тем, что издатель СМИ, руководящий большим интернет-порталом новостей с коммерческими целями, и саморегулируемая организация провайдеров интернет-контента были в состоянии оценить риски, связанные со своей деятельностью, а также предвидеть возможное привлечение к ответственности, согласно национальному праву, за недопустимые комментарии третьих лиц. Таким образом, Суд счёл, что такое вмешательство в права заявителей соответствовало «предписаниям законодательства», и признал, что оно преследовало легитимную цель защиты прав других лиц30.
Однако Суд решил, что венгерские суды не исследовали вопрос соблюдения баланса между затрагиваемыми конкурирующими правами, а именно между правом заявителей на свободу выражения мнения и правом на защиту деловой репутации компании, руководящий веб-сайтами по торговле недвижимостью. В частности, венгерские власти с готовностью признали, что данные комментарии были недопустимы, поскольку наносили вред репутации этой компании31. Страсбург-ский суд повторил, что «в тех случаях, когда пользовательские комментарии несут в себе "язык вражды" или прямые угрозы физического насилия, цели защиты прав и интересов других лиц и общества в целом могут дать государствам-участникам возможность привлечения к ответственности новостных интернет-порталов, если им не удаётся принять меры по незамедлительному удалению заведомо недопустимых комментариев, даже в отсутствие жалоб от возможных потерпевших или третьих лиц»32.
В частности, по этим причинам в деле Delfi ^S Суд, принимая во внимание «обязанности и ответственность» большого профессионально управляемого новостного интернет-портала, ранее решил, что привлечение к юридической ответственности подобных порталов за комментарии пользователей, содержащие заведомо недопустимые высказывания, нарушающие личные права других лиц и сводящиеся к «языку вражды» и призывам к насилию, не противоречит Конвенции33.
Однако оспариваемые в деле Magyar комментарии были лишены ключевых элементов «языка вражды» и призывов к насилию. Эти комментарии, хотя и оскорбительные и грубые, не содержали явно недопустимых высказываний. Более того, если компания Index — собственник крупного интернет-СМИ, который должен рассматриваться как обладающий коммерческими интересами, MTE — это некоммерческая саморегулируемая ассоциация провайдеров интернет-услуг, у которой таких интересов не усматривается.
Суд применил критерии, разработанные в своей практике для оценки пропорциональности вмешательства в случаях, когда не
29 Magyar T.E. and lndex.hu Zrt. v. Hungary, § 22.
30 Ibid. § 51-52.
31 Ibid. § 65.
32 Ibid. § 91.
33 Delfi 4S v. Estonia, § 162.
имеют места использование «языка вражды» или призывы к насилию. Суд рассмотрел следующие вопросы: контекст и содержание комментариев; ответственность авторов комментариев; шаги, предпринятые заявителями для минимизации рисков, связанных с публикацией комментариев; поведение потерпевшей стороны; последствия опубликования комментариев34.
Во-первых, что касается контекста и содержания комментариев, Суд отметил, что они касались вопроса, затрагивающего общественный интерес (нечестная практика ведения бизнеса), который уже вызывал множество жалоб в службы защиты прав потребителей и стал поводом для различных разбирательств против соответствующей компании. Содержание комментариев, хотя и оскорбительное и даже откровенно грубое, не представляло собой диффамационное утверждение о фактах, но являлось оценочным суждением или мнением, подлежащем защите согласно статье 10 Конвенции, а встречающиеся в комментариях выражения являлись часто используемыми при общении в Интернете на различных сайтах и порталах35.
Во-вторых, Суд отметил, что национальные суды ранее вынесли решение не в пользу заявителей, поскольку те разрешали читателям оставлять комментарии на своих веб-сайтах36. Национальные власти не соизмеряли юридическую ответственность реальных авторов комментариев с ответственностью заявителей.
В-третьих, Суд разъяснил, что венгерские суды привлекли заявителей к ответственности без должного учёта их поведения и без учёта поведения менеджмента веб-сайтов по торговле недвижимостью, а также несмотря на то, что заявители ранее предприняли некоторые общие меры, например разместили дисклеймер и предусмотрели возможность обращения пользователей с жалобой на комментарии с последующим их удалением — для предотвращения появления диффамаци-онных комментариев на их сайтах.
В-четвёртых, Суд указал, что в настоящем деле речь шла о защите деловой репутации частной компании, чему не придаётся тот же
34 Magyar T.E. and lndex.hu Zrt. v. Hungary, § 69—71.
35 Ibid. § 75-77.
36 Ibid. § 80.
вес с точки зрения морали, как праву индивида на защиту своей репутации. В данном контексте следует рассмотреть последствия комментариев. Поскольку на момент публикации оспариваемых комментариев уже велись разбирательства в отношении методов ведения бизнеса указанными сайтами по торговле недвижимостью, Суд не был убеждён, что данные комментарии оказали какое-либо дополнительное или значимо отрицательное влияние на отношение потребителей к этим сай-там37. С другой стороны, привлечение заявителей к ответственности могло иметь для них негативные последствия, даже могло вынудить их совсем исключить возможность публикации пользовательских комментариев. Действительно, венгерские суды едва ли интересовались тем, что имело значение для заявителей, как ключевых фигур среди свободных электронных СМИ, и не дали никакой оценки конкурирующим интересам свободы выражения мнения в Интернете, с одной стороны, и праву на защиту деловой репутации компании, руководящей сайтами по торговле недвижимостью, с другой стороны.
Наконец, Суд, ссылаясь на дело БвЩ решил, что система подачи жалоб пользователями сайта с последующим удалением обжалуемых комментариев, если она предусматривает эффективные процедуры, позволяющие быстро отреагировать на такую жалобу, может во многих случаях рассматриваться в качестве достаточного средства для уравновешивания прав и интересов всех заинтересованных сторон. Суд на нашёл оснований полагать, что такая система, предусмотренная на веб-сайтах обоих заявителей, не могла предоставить адекватного средства защиты деловой репутации компании, владеющей веб-сайтами по торговле недвижимо-
стью38.
Вышеприведённых соображений, таким образом, было достаточно, чтобы Суд смог сделать вывод о нарушении статьи 10. Следует отметить, что венгерское правительство подавало запрос о передаче дела в Большую Палату в соответствии со статьёй 43 Конвенции. Большая Палата отклонила запрос, и 2 мая 2016 года постановление Суда вступило в силу.
37 Ibid. § 85.
38 Ibid. § 91.
4.3. Анализ
Из статьи 43 Европейской Конвенции по правам человека следует, что постановление Большой Палаты по делу Delfi AS v. Estonia, в принципе, имеет большее прецедентное значение, чем постановление по делу Magyar T.E. v. Hungary, в том, что касается общих принципов, сформулированных Судом при рассмотрении вопросов ответственности за онлайн-комментарии пользователей. Однако очевидно, что постановление Суда по делу Magyar добавляет полезные элементы в целостное восприятие ситуации в её нынешнем контексте, поскольку это постановление проводит дальнейшее разграничение между теми ситуациями, когда государства — участники Конвенции могут свободно устанавливать ответственность новостных порталов за онлайн-комментарии пользователей, и теми, когда такая ответственность нарушает статью 10.
Далее я кратко изложу следующее: сначала я приведу ещё некоторые рассуждения о прецедентной роли постановления Большой Палаты по делу Delfi AS, учитывая также частично аргументацию по делу Magyar и общие доктринальные моменты, обозначенные выше в частях 2 и 4 статьи; а также я весьма кратко прокомментирую некоторую критику в отношении постановления по делу Delfi AS, в той мере, в какой это позволяет мой статус действующего судьи Европейского Суда по правам человека.
Прецедентная роль дела Delfi AS
Оценивая прецедентную роль постановления Большой Палаты по делу Delfi AS, важно с самого начала иметь в виду, что это было первое дело подобного рода, рассматривавшееся в Страсбурге. Я полагаю очевидным, что, когда речь заходит о сложных правовых проблемах в области законодательства об Интернете, судьи, будь то национальные или международные, будут предпринимать осторожные шаги, потому как ещё не вполне ясно, как будет дальше развиваться Интернет. Исчерпывающие эмпирические и академические исследования социологических и культурных последствий этой преобразующей технологической инновации ещё предстоит провести. Наиболее популярные социальные медиа -платформы относительно новы, и новые при-
ложения продолжают постоянно появляться. Из этого следует, что, несмотря на то что решение Суда по Delfi AS было вынесено в форме постановления Большой Палаты, это дело носит в известной степени уникальный характер и не может служить основой для интерпретаций за рамками фактов данного конкретного дела. Как было указано выше, Большая Палата, фактически, очертила рамки этого дела следующим образом.
Сущность и структура новостного портала, на который загружались комментарии
В деле Delfi AS новостной портал, о котором шла речь, был одним из крупнейших в Эстонии и работал на коммерческой основе. Портал публиковал собственный контент, который затем был открыт для комментариев пользователей. Таким образом, возможность пользователей оставлять комментарии была неотъемлемой частью коммерческой деятельности портала. В этом отношении можно провести различие между фактическими обстоятельствами дела Delfi AS и дела Magyar, в котором по крайней мере один из заявителей являлся некоммерческой саморегулируемой ассоциацией венгерских провайдеров интернет-контента. Важный элемент отличия согласуется с аргументацией в деле Delfi AS, где Большая Палата прямо заявила, что данное дело не касается иных интернет-платформ, на которых могут распространяться комментарии пользователей39.
Это ограничение в выводах в деле Delfi AS, вероятно, может интерпретироваться как то, что на данный момент остаётся открытым вопрос, как Суд будет разрешать жалобу он-лайн-посредника, который работает на некоммерческой основе, хотя некоторые выводы можно сделать на основании постановления Суда по делу Magyar. Другими словами, можно утверждать, что будет гораздо сложнее для государств — участников Конвенции отстаивать общественную необходимость в демократическом государстве привлечения к ответственности онлайн-посредника, действующего на некоммерческой основе, за анонимные недопустимые пользовательские комментарии, публикуемые на сайте посредника, чем обосновывать такую необходимость
39 Delfi AS v. Estonia, § 116.
в отношении крупных и влиятельных новостных порталов вроде Delfi Лй. Конечно, другой вопрос — основаны ли эти концептуальные различия, в сущности, на разумных аргументах, однако оценка статуса посредника, разумеется, будет осуществляться отдельно в каждом конкретном случае.
Контекст и содержание пользовательских комментариев
В деле Delfi Лй пользовательские комментарии рассматривались, как эстонскими судами, так и Страсбургским судом, как явным образом недопустимые, поскольку они содержали «язык вражды» и призывы к насилию против конкретного лица40. Содержание комментариев, таким образом, было таково, что полностью исключало любую защиту, гарантируемую самим авторам согласно статье 10 Конвенции41. Если бы Эстония смогла обеспечить эффективное привлечение к ответственности авторов на национальном уровне — а этот элемент расценивался Судом в качестве ключевого при оценке пропорциональности данного вмешательства42, — кажется, что жалоба, поданная авторами в Страсбург, была бы отклонена как очевидно необоснованная (или даже как несовместимая с Конвенцией ratione materiae, если статья 10 не считалась бы применимой в свете статьи 17)43. С другой стороны, совершенно другая ситуация возникает, если комментарии пользователя являются «просто диффамационны-ми»; в этом случае необходимо применять процедуру взвешивания интересов свободы выражения мнения, защищаемых статьёй 10, и репутационных интересов, защищаемых статьёй 8 Конвенции44.
Кажется убедительным предложение интерпретировать постановление Суда по делу Delfi Лй как акцентирующее внимание на серьёзности комментариев, о которых идёт речь. Можно утверждать, что этот элемент является решающим фактором для вывода Суда о возможности предоставления эстон-
40 Delfi 4S v. Estonia, § 140.
41 Ibid. § 140.
42 Ibid. § 142-143.
43 Ibid. § 150-151.
44 Brunner L. The Liability of on Online Intermediary for Third Party Content: The Watchdog Becomes the Monitor: Intermediary Liability after Delfi ^S v. Estonia // Human Rights Law Review. Vol. 16. 2016. No. 1. P 163-174, 173.
скому правительству весьма существенной свободы усмотрения. Если предположить это верным, государства — члены ЕС не обязаны опираться на дело Delfi Лй как на основу для выводов о том, что они располагают той же свободой действий, привлекая к ответственности посредников в других ситуациях, где комментарии пользователей не достигают такой степени, чтобы считаться «языком вражды» или призывами к насилию, а лишь являются незаконными в силу традиционных национальных законов о диффамации. Как кажется, это понимание соответствует аргументации по делу Magyar, где Суд прямо отметил, что оспариваемые комментарии не носили такой же степени тяжести, как комментарии в Delfi Лй. Таким образом, предоставленная государству свобода усмотрения в деле Magyar была значительно уже, чем в деле Delfi Лй.
Выше, в разделе 3, я описываю различные потенциальные режимы привлечения к ответственности, согласно формулировкам профессоров Перри и Збарски, которые применимы к недопустимым комментариям, опубликованным онлайн анонимно или под псевдонимом. В Delfi Лй Большая Палата сформулировала некоторые общие принципы, которые могут оказать влияние на выбор государств — участников Конвенции того или иного режима ответственности. Из аргументации Суда можно вывести, что он счёл наиболее уместной формой ответственности согласно статье 10 прямую ответственность непосредственных авторов комментариев. Однако нельзя исключать, что Конвенция может оправдать действия государств-участников, привлекающих к ответственности посредников в случаях, когда были опубликованы анонимно или под псевдонимом явно недопустимые комментарии пользователей, по крайней мере, когда не предусмотрено национальных механизмов предоставить потерпевшей стороне реальную и эффективную возможность инициировать разбирательства в отношении непосредственных авторов комментариев. Иными словами, постановление по делу Delfi Лй может пониматься как признание Судом того факта, что, в принципе, некоторая форма так называемой остаточной косвенной ответственности может при соответствующих фактических обстоятельствах соответствовать статье 10 Конвенции. Однако постановление
по делу Magyar, кажется, наводит на мысль о том, что такой режим ответственности посредника нуждается в строгих ограничениях в случае, если комментарии, о которых идёт речь, не достигают степени тяжести комментариев, рассмотренных в деле Delfi AS.
Рассуждения о критике постановления по делу Delfi AS
Постановление Большой Палаты по делу Delfi AS вызвало критику со стороны учёных и других комментаторов проблемы свободы слова45. В частности, утверждалось, что это постановление ограничивает свободу слова в Интернете, поскольку разрешает привлекать к юридической ответственности посредников, которые дают частным лицам возможность свободно участвовать в обсуждениях в Интернете и распространять комментарии, и что такие посредники обязаны обеспечивать механизмы мониторинга, схожие с частной цензурой46. В этом отношении Страсбургский суд критикуется за отказ признать, что система подачи пользователем жалобы на комментарии с последующим их удалением, действовавшая на сайте компании Delfi AS, и упрощавшая немедленное удаление соответствующих комментариев после заявления потерпевшей стороны, является достаточной гарантией адекватного поддержания баланса конкурирующих интересов47. Я не могу прямо
45 См., например: Ibid.; Cox N. Delfi v. Estonia: Privacy Protection and Chilling Effect // VerfBlog. 2015. 19 June. URL: http:// www.verfassungsblog.de/delfi-v-estonia-privacy-protection-and-chilling-effect/ (дата обращения: 31.12.2016); Woods L. Delfi v Estonia: Curtailing Online Freedom of Expression // EU Law Analysis. 2015. 18 June. URL: http://www.eulawanalysis. blogspot.fr/2015/06/delfi-v-estonia-curtailing-online.html (дата обращения: 31.12.2016); Gstrein O. J. The Difficulties of Information Management for Intermediaries // Jean-Monnet Saar/Europarecht Online. 2015. 30 July. URL: http://www. jean-monnet-saar.eu/?pj881 (дата обращения: 31.12.2016); Voorhoof D. Delfi 4S v. Estonia: Grand Chamber Confirms Liability of Online News Portal for Offensive Comments Posted by Its Readers // Strasbourg Observers. 2015. 18 June. URL: http://www.strasbourgobservers.com/2015/06/18/delfi-as-v-estonia-grand-chamber-confirms-liability-of-online-news-portal-for-offensive-comments-posted-by-its-readers/ (дата обращения: 31.12.2016); Europe: European Court confirms Delfi Decision in Blow to Online Freedom // Article 19. 2015. 16 June. URL: http://www.article19.org/resources.php/resource/37998/ en/europe:-european-court-confirms-delfi-decision-in-blow-to-online-freedom (дата обращения: 31.12.2016).
46 Woods L. Op. cit. Этот вопрос разобран также в особых мнениях моих коллег судей Шайо и Цоцория по делу Delfi 4S, см.: § 1-2 and 33-38.
47 Brunner L. Op. cit. P. 171; Woods L. Op. cit.; более оптимис-
тичный подход к этому наблюдению см.: BodrogiB. The Euro-
комментировать каждый элемент критики, адресованный Суду по этому поводу. Однако очевидно, что некоторые критические замечания имеют ценную составляющую, в то время как другие, вероятно, основываются на излишне широкой оценке прецедентного значения выводов по делу Delfi AS.
Я ограничусь следующими замечаниями. Как верно отмечено в постановлении Палаты по делу Magyar, Большая Палата по делу Delfi AS прямо указала, что специальная система подачи пользователем жалобы на комментарии с последующим их удалением, использованная заявителями в последнем деле, если она предполагает возможность оперативного ответа, может «во многих случаях являться достаточным средством для соблюдения баланса между правами и интересами всех заинтересованных сторон»48. Однако в таком деле, как Delfi AS, где комментарии принимают форму «языка вражды» и прямых угроз физического насилия в отношении конкретных лиц, права и интересы других лиц и общества в целом могут стать целями, оправдывающими право государств — участников Конвенции привлекать к юридической ответственности новостные интернет-порталы, если те не предпринимают меры по незамедлительному удалению заведомо недопустимых комментариев, даже без жалобы со стороны возможных пострадавших или третьих лиц49.
На основании этой аргументации можно утверждать, что Страсбургский Суд в каком-то смысле поощряет государства — участников Конвенции рассматривать положительное значение указанной системы подачи пользователем жалобы на комментарии с последующим их удалением как подходящего механизма обеспечения баланса между конкурирующими интересами, хотя государствам не запрещено предусмотреть и более жёсткие формы ответственности посредника в случае, когда речь идёт о наиболее тяжёлых формах недопустимых онлайн-комментариев. Я понимаю, что такой «средний» подход Суда может
pean Court of Human Rights Rules Again on Liability for Third Party Comments // LSE Media Policy Project Blog. 2016. 19 February. URL: http://blogs.lse.ac.uk/mediapolicyproject/ 2016/02/19/the-european-court-of-human-rights-rules-again-on-liability-for-third-party-comments/ (дата обращения: 31.12.2016).
48 Magyar T.E. and index.hu Zrt. v. Hungary, § 91; Delfi 4S v. Estonia, § 159.
49 Delfi 4S v. Estonia, § 159.
не удовлетворить тех, кто утверждает, что Интернет не должен регулироваться в принципе; не удовлетворяет он и противоположный лагерь, выступающий за жёсткую регламентацию онлайн-пространства. Однако подход Суда в этом отношении не должен удивлять, поскольку исторически сложилось, что Суду приходится поддерживать сложное равновесие между защитой свободы слова согласно статье 10 Конвенции, с одной стороны, и защитой права на частную жизнь и репутации согласно статье 8, с другой стороны.
5. Заключение
В статье я рассмотрел самую свежую практику Европейского Суда по правам человека, связанную со свободой выражения мнения и, в частности, с ситуациями, когда государства — участники Конвенции сталкиваются с проблемами привлечения интернет-посредников к ответственности за недопустимые комментарии пользователей их веб-сайтов, публикуемые анонимно или под псевдонимом. Обсуждение было сконцентрировано на двух делах: одно из них рассматривалось Большой Палатой, и в нём Суд впервые сформулировал общие принципы, которые следует применять при оценке свободы усмотрения государств — участников Конвенции согласно статье 10 в отношении привлечения к ответственности посредников, предоставляющих интернет-услуги.
Я пришёл к следующим выводам: во-первых, в постановлении Большой Палаты по делу Delfi Лй v. Estonia, первом деле такого рода, Суд вёл себя максимально осторожно, учитывая большое количество неясных моментов по поводу будущего развития Интернета. Хотя Delfi Лй — это постановление Большой Палаты, это дело в некотором смысле носит уникальный характер и не может являться основой для широкой интерпретации и выводов за пределами фактов, представленных в данном деле, как уже было указано ранее. Однако в деле Delfi Лй Суд, действительно, сформулировал некоторые общие принципы согласно статье 10 Конвенции, которые могут оказать влияние на выбор государствами — участниками Конвенции между различными режимами ответственности. Суд признал, что наиболее уместной формой ответственности согласно статье 10 была бы
прямая ответственность самих авторов комментариев. Однако Конвенция может оправдать действия государств — участников Конвенции, привлекающих посредников к ответственности в случае, когда были опубликованы анонимно или под псевдонимом явно недопустимые комментарии пользователей, по крайней мере, когда не предусмотрено национальных механизмов предоставить потерпевшей стороне реальную и эффективную возможность инициировать разбирательства в отношении непосредственных авторов комментариев. Наконец, можно утверждать, что в деле Бв1А поощряя в некотором смысле государства — участников Конвенции рассматривать положительное значение системы подачи пользователем жалобы на комментарии с последующим их удалением как подходящего механизма обеспечения баланса между конкурирующими интересами, Суд занял среднюю позицию между двумя диаметрально противоположными точками зрения на регулирование Интернета — защищающей интернет-пространство, свободное от ограничений онлайн-поведения, и выступающей за регулируемый Интернет, в котором должны применяться одни и те же правовые принципы как онлайн, так и офлайн.
Библиографическое описание: Спано Р. Ответственность информационного посредника за комментарии онлайн-пользователя в контексте Европейской Конвенции по правам человека // Международное правосудие. 2017. № 2 (22). С. 28-41.
Intermediary liability
for online users comments under the
European Convention on Human Rights
Robert Spano
Judge of the European Court of Human Rights, Strasbourg, France (e-mail: ilpp-ijj@mail.ru).
Abstract
In the recent judgments of Delfi AS v. Estonia and Magyar T.E. and Index.hu Zrtv. Hungary, the European Court of Human Rights for the first time sought to clarify the limits to be imposed on intermediary liability regimes for online user comments, and the factors to be assessed in the determination of the appropriate balance between the Article 10 of the European Convention on Human Rights speech rights of online intermediaries and the Article 8 reputational rights of those targeted by unlawful user comments. In doing
so, the Court has left open to Contracting States the choice of intermediary liability regime to be adopted at the domestic level. The author, a judge of the Strasbourg Court, comments extrajudicially on the compatibility of the potential liability regimes with the Court's new line of case law and the criticisms levelled at the judgment of Delfi AS v. Estonia. He argues that, the European Court may be seen to have adopted a middle ground between two diametrically opposing viewpoints on the regulation of the Internet, one advocating for an environment free from regulation of online conduct, and the other campaigning for a regulated Internet where the same legal principles apply both online and offline.
Keywords
European Court of Human Rights; intermediary liability; freedom of expression; Delfi AS. v. Estonia; Magyar T.E. and Index.hu Zrt. v. Hungary; Articles 8 and 10 of the European Convention on Human Rights.
Citation
Spano R. (2017) Otvetstvennost' informatsionnogo posrednika za kommen-tarii onlayn-pol'zovatelya v kontekste Evropeyskoy Konventsii po pravam cheloveka [Intermediary liability for online users comments under the European Convention on Human Rights]. Mezhdunarodnoe pravosudie, no. 2, pp. 28-41. (In Russian).
References
Bodrogi B. (2016) The European Court of Human Rights Rules Again on Liability for Third Party Comments. LSEMedia Policy Project Blog, 19 February. Available at: http://blogs.lse.ac.uk/mediapolicyproject/2016/
02/19/the-european-court-of-human-rights-rules-again-on-liability-for-third-party-comments/ (accessed: 31.12.2016).
Brunner L. (2016) The Liability of on Online Intermediary for Third Party Content - The Watchdog Becomes the Monitor: Intermediary Liability after Delfi v. Estonia. Human Rights Law Review, vol. 16, pp. 163-174.
Cox N. (2015) Delfi v. Estonia: Privacy Protection and Chilling Effect. Verf-Blog, 19 June. Available at: http://www.verfassungsblog.de/delfi-v-estonia-privacy-protection-and-chilling-effect/ (accessed: 31.12.2016).
Gstrein O. J. (2015) The Difficulties of Information Management for Intermediaries. Jean-Monnet Saar/Europarecht Online, 30 July. Available at: http://www.jean-monnet-saar.eu/7pj881 (accessed: 31.12.2016).
Perry R., Zarsky T. Z. (2014) Liability for Online Anonymous Speech: Comparative and Economic Analyses. Journal of European Tort Law, vol. 5, no. 2, pp. 205-256.
Perry R., Zarsky T. Z. (2015) Who Should be Liable for Online Anonymous Defamation7 University of Chicago Law Review Dialogue, vol. 82, pp. 162-176.
Voorhoof D. (2015) Delfi AS v. Estonia: Grand Chamber Confirms Liability of Online News Portal for Offensive Comments Posted by Its Readers. Strasbourg Observers, 18 June. Available at: http://www.strasbourgobservers. com/2015/06/18/delfi-as-v-estonia-grand-chamber-confirms-liability-of-online-news-portal-for-offensive-comments-posted-by-its-readers/ (accessed: 31.12.2016).
Woods L. (2015) Delfi v. Estonia: Curtailing Online Freedom of Expression. EU Law Analysis, 18 June. Available at: www.eulawanalysis.blogspot.fr/ 2015/06/delfi-v-estonia-curtailing-online.html (accessed: 31.12.2016).
