CC BY
199
тривуня молодого ученого
УДК 347.625
Гарцева Юлия Юрьевна Gartseva Yuliya Yuryevna
преподаватель-методист отделения методического обеспечения учебного процесса учебного отдела
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
instructor-methodologist of the department of the head of studies' office providing the training process with methods
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: [email protected]
Ответственность членов семьи за ненадлежащее выполнение обязанностей и злоупотребление правом в Российской империи в XVIII — начале XX века
Responsibility of family members for not performing duties properly and abusing of rights in the Russian empire from the XVIII up to the beginning of the XX century
В статье рассматривается ответственность членов семьи за ненадлежащее выполнение ими обязанностей, а также злоупотребление правом по законодательству Российской империи в XVIII — начале XX века.
Ключевые слова: ответственность членов семьи, семейное право, Свод законов Российской империи, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Уголовное уложение.
Responsibility of family members for not performing their duties properly and abusing of rights according to the law of the Russian empire from the XVIII up to the beginning of the XX century is taken into consideration by the author of the article.
Keywords: responsibility of family members, family law, the Code of laws of the Russian empire, the Code of criminal penalties and correction, Criminal code.
Важнейшей гарантией развития гражданского общества является охрана прав граждан и надлежащее выполнение ими своих обязанностей, в том числе и семейных. В первую очередь это относится к защите прав и интересов несовершеннолетних.
Еще с древних времен существования Руси семейные отношения регламентировались обычаями и традициями, а с принятием христианства они перешли в ведение церкви. Однако с XV века регулирование семейных отношений получает закрепление и в светском законодательстве.
В условиях царившего патриархата отец обладал неограниченной властью в отношении как супруги, так и детей. Дети, незрелые социально и беззащитные физически, должны были подчиняться власти родителей. Отцам рекомендовалось применение побоев как лучшее
средство воспитания детей. Так, трактат-поучение («книга, называемая «Домострой», содержащая в себе полезные сведения, поучения и наставления всякому христианину — мужу, и жене, и детям, и слугам, и служанкам»), написанный монахом Сильвестром в период правления Ивана Грозного, указывал: «Казни сына своего от юности его... и не ослабей бия младенца, аще бо жезлом биеши его, то не умрет, но здравее будет: ты бо бия его по телу, душу его избавлявши от смерти. Дщерь ли имаши, положи на нь грозу свою. Воспитай детей в запретах и найдешь в них покой и благословение. Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет, и тогда, возмужав, не провинится перед тобою и не станет тебе досадой и болезнью души, и разорением дома, погибелью имущества, и укором соседей, и насмешкой врагов, и пеней властей, и злою досадой» [1].
Таким образом, государство не в полной мере регулировало семейные отношения, считая их частным делом главы семьи. Тем самым, глава семьи наделялся всей полнотой власти в отношении жены и детей. Однако законодательно лишь было закреплено право детей по достижении брачного возраста на свободу вступления в брак. Государство в этот период времени не предусматривало уголовной ответственности за нарушение прав несовершеннолетних ввиду ориентации на церковные нормы, основывавшиеся на библейской догме «да убоятся жена и дети господина своего».
В дальнейшем положения об ответственности за нарушение прав несовершеннолетних получили свое закрепление в Соборном уложении 1649 года. Так, статья 6 главы XXII Соборного уложения предписывала: «А будет которой сын или дочь, не помня закона християнского, учнет отцу или матери грубыя речи говорить, или отца и матерь с дерзости рукою зашибет, и в том на них отец и мати учнут бити челом, и таких забы-вателей закона християнского за отца и матерь бити кнутом», что делало ребенка беззащитным перед произволом родительской власти. В статье 6 главы XXII Уложения также было предусмотрено отсутствие возможности для детей подавать жалобу на родителей: челобитчики подлежали наказанию кнутом [2]. Соборное уложение 1649 года предполагало ответственность за убийство родителей и детей, братьев и сестер, женой мужа, незаконнорожденных детей (ст. 1—3, 7, 14, 26 гл. XXII).
Отсутствие полноты государственного регулирования семейных отношений обусловливало факт смягченной ответственности родителей за детоубийство, статья 3 главы XXII Соборного уложения предусматривала: «А будет отец или мати сына или дочь убиет до смерти, и их за то посадить в тюрму на год, а отсидев в тюрме год, приходити им к церкви божий, и у церкви божий объявляти тот свой грех всем людем вслух. А смертию отца и матери за сына и за дочь не казнити».
Кроме того, Уложение устанавливало разную меру наказания за одинаковое преступление, совершенное мужем и женой: за убийство мужа жена подлежала казни, однако за убийство жены Уложение не предусматривало наказаний для супруга и на практике ограничивалось покаянием. Так, статья 14 Уложения предусматривает ответственность жены за убийство мужа: «А будет жена учинит мужу своему смертное убийство, или окормит его отравою, а сыщется про то допряма, и ея за то казнити, живу окопати
в землю, и казнити ея такою казнею безо всякия пощады, хотя будет убитого дети, или иныя кто ближния роду его, того не похотят, что ея казнити, и ей отнюд не дати милости, и держати ея в земле до тех мест, покамест она умрет».
На наш взгляд, данный факт указывает на недостаточное развитие законодательства, регулирующего семейные отношения, и сохранявший свое положение патриархат.
Таким образом, в XVIII — начале XX века закон не устанавливал пределов наказания детей, за исключением убийства, однако право наказания детей стало трактоваться как право наказания в целях воспитания. Лишь с принятием Свода законов Российской империи, а в последующем и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных в 1845 году родители, нанесшие увечье или рану своим детям, подлежали ответственности.
В период существования Российской империи отношения между родителями и детьми претерпевали изменения: изменения общественной жизни в XVIII веке делали невозможным существование семьи в замкнутом состоянии. Но политика государства оставалась неизменной в отношении защиты прав родителей в ущерб интересам детей.
Свод законов Российской империи 1832 года объединил в себе уголовные законы, принятые в России с 1649 года. Однако по-прежнему ответственность за преступления против несовершеннолетних рассматривалась на законодательном уровне довольно скупо. Свод законов в разделе 8 книги 1 тома XV «О наказании за преступления противу прав семейственного состояния» предусматривал две главы. Первая («О превышении прав родительской власти») отражала всего один состав преступления — превышение прав родительской власти. Вторая глава («О непослушании и оскорблении детьми родителей») сосредоточивала все ранее известные русскому праву нормы об оскорблении детьми родителей, об их обиде, о дерзости, буйстве и побоях, которые подчеркивали бесправное положение детей и полную зависимость от собственных родителей. Право родителей на физические наказания детей сохранялось до 1917 года, хотя начиная с XVIII века оно ограничивалось запретом калечить и ранить детей, а также введением ответственности за доведение несовершеннолетних до самоубийства. Кроме того, до конца XIX века за умышленное убийство своих детей родители наказывались строже, чем за убийство постороннего лица, однако за неосторожное убийство родителями детей
они подвергались менее тяжкой ответственности, чем другие неосторожные убийцы [2].
Таким образом, Свод законов не устанавливал пределов наказания детей за исключением убийства, но само право наказания трактовалось как право наказания в целях воспитания.
Пересмотр Свода законов Российской империи, начавшийся в 1836 году, привел к утверждению в 1845 году Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, которое вошло в состав Свода законов Российской империи. Положения, предусмотренные Уложением о наказаниях, существенно дополнили нормы, касающиеся регламентации семейных отношений, хотя на протяжении XVIII — первой половины XIX века внутрисемейные отношения еще регулировались как патриархально-авторитарные, тем не менее власть отца над домочадцами с развитием законодательства ослабевала. Структура Уложения о наказаниях уголовных и исправительных свидетельствует о том, что уголовный закон, с одной стороны, рассматривал семью и несовершеннолетних как самостоятельные, неоднородные объекты уголовно-правовой охраны, а с другой стороны, осуществлял охрану интересов несовершеннолетних и иных лиц, находящихся в семейных отношениях с виновным, в общем ряду преступлений против личности. Кроме того, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных определило понятие преступления или проступка. Так, статья 4 Уложения определяет преступление или проступок как «самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано». Согласно главе II раздела XI Уложения 1845 года преступными признавались такие злоупотребления родительской властью, как принуждение детей к браку или пострижение в монашество (ст. 2078); вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления (ст. 2079), развращение нравственности несовершеннолетних детей (ст. 2080); присвоение и растрата принадлежащего детям имущества (ст. 2082). Кроме того положения статей 2091—2093 главы IV «О злоупотреблении власти опекунов и попечителей» были идентичны положениям главы II раздела IX, но субъектом данных статей являлись опекуны и попечители. За особо жестокое обращение с детьми родителям делалось внушение в судебном порядке за закрытыми дверьми.
С целью рассмотрения жалоб родителей на детей был создан специальный совестной суд, который не только вел разбирательство, но
и примирял стороны. При этом родителям не вменялось в обязанность представлять доказательства вины детей. Во время судебного разбирательства у детей спрашивали, что они могут сказать в свое оправдание. Однако в случае, если в ответах детей содержалось что-либо, что могло бы квалифицироваться как «наветы на родителей» или «выражение непочтения», это только усугубляло вину детей. Кроме того, к преступлениям против семейных отношений также следует отнести похищение и подмену младенца, целью которого являлось скрыть его происхождение или состояние, а также оставление у себя неизвестного либо известного младенца (ст. 1856—1859 гл. I «О незаконном лишении прав состояния» раздела IX «О преступлениях и проступках против законов о состояниях»). С 1845 года наказанию подлежали те родители, которые нанесли своим детям увечье или рану.
Кроме специальных глав в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных содержались и нормы, охранявшие интересы несовершеннолетних. Так, положения раздела II «О преступлениях против веры и нарушении ограждающих оную постановлений» предусматривали ответственность за воспитание детей не в христианской вере, за допущение христианских детей к неправославным обрядам и т. д. (ст. 192, 198, 200, 201, 209, 220).
Самым тяжким преступлением против жизни, которое предусматривалось в Уложении 1845 года (в ред. 1885 г.), являлось родителеубийство, оно влекло особое наказание: «За умышленное убийство отца и матери, виновные подвергаются: лишению всех прав состояния и ссылкой в каторжную работу в рудниках без срока. По прибытии их в место каторжной работы, они ни в коем случае и ни по каким причинам не переводятся в отряд исправляющихся, увольняются от работы не иначе как за совершение к оным от дряхлости неспособностью, и даже тогда не освобождаются от содержания в строгости» (ст. 1449). Для квалификации убийства отца или матери по указанной статье не требовалась предумышленность, достаточно было умысла на убийство, хотя для иных видов преступлений основополагающим критерием являлся предумышленный характер преступления.
Статья 1451 Уложения 1885 года предусматривала ответственность за убийство новорожденного ребенка матерью в качестве 10—12 лет каторги или 4—6 лет тюремного заключения. Но если женщина оставила ребенка без помощи от «стыда и страха», то наказание могло быть уменьшено до 1,5—2,5 лет тюрьмы [3]. Уложе -
ние о наказаниях уголовных и исправительных в статье 1460 также предусмотрело ответственность за детоубийство (убийство малолетнего), которое наказывалось заключением в тюрьму на срок до двух лет или ссылкой на поселение.
Кроме того, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных наряду с прелюбодеянием и многобрачием признавало преступлением заключение брака с нарушением условий, установленных законом, насильственный брак, обманный брак, брак с подставным лицом, брак без дозволения родителей и опекунов.
Нормы Уложения (в ред. 1885 г.) предусмотрели отсутствие у мужа неограниченного права наказывать свою жену, а также уголовную ответственность за нанесение последней побоев. Но подобные дела возбуждались только по частной жалобе потерпевшей (за исключением смертельных повреждений или такого деяния, последствием которого стало лишение потерпевшей рассудка, зрения, слуха, языка или одного из членов тела) и могли быть прекращены в связи с примирением сторон (ст. 1496). Самое интересное, что в правосознании населения даже после судебной реформы 1864 года не исчезло представление о том, что муж по своему усмотрению может наказывать жену, а побои жены мужем воспринимались как абсолютно нормальное явление. Обращение женщины в суд по этому поводу воспринималось, скорее, как нечто экстраординарное [4, с. 62; 5, с. 32].
Свод законов Российской империи предусматривал сложности в бракоразводном процессе. Процесс расторжения брака осуществлялся судами Духовных консисторий. Судебное рассмотрение носило состязательно-разыскной характер, то есть решение выносилось на основании формальных доказательств. Таким образом, при рассмотрении в судебном порядке вопросов о прелюбодеянии, что являлось одной из причин развода супругов, одним из доказательств являлись показания двух или трех свидетелей-очевидцев. В этом случае признание вины супругом, совершившим прелюбодеяние, не принималось во внимание, если оно не подтверждалось формально необходимыми доказательствами.
Кроме того, прелюбодеяние являлось и уголовно наказуемым деянием и могло рассматриваться уголовным судом по жалобе супруга. В данном случае суд вправе был подвергнуть виновного супруга тюремному заключению на срок от трех до восьми месяцев, а его соучастника — на срок от двух до четырех месяцев, если он был холост, и на срок от четырех до восьми месяцев, если он состоял в браке. Од-
нако одновременное возбуждение уголовного дела и дела о разводе не допускалось, так как развод также считался наказанием, поскольку за одно и то же преступление лицо не могло наказываться дважды. В этом случае у невиновного супруга оставалось право выбора между уголовным наказанием и сохранением брака или разводом. В случае развода виновный супруг мог вступать в новый брак только после церковного покаяния. Также законодательство предусматривало, что в случае многобрачия было возможно и уголовное наказание, и признание брака недействительным в духовном суде. При этом уголовный суд, основываясь на свободной оценке доказательств, мог вынести приговор, противоречащий решению духовного суда, связанному формальной оценкой доказательств.
Начиная со второй половины XVII века законодательство приравнивало к прелюбодеянию и многобрачие (двоеженство). Н.С. Таганцев, объясняя ответственность за многобрачие, отмечал, что существенный признак многобрачия состоит не в нарушении прав супруга, которое может и отсутствовать, не в обольщении вступающего с виновным в брак, не имеющем места при обоюдном знании брачующихся о прежнем супружестве, а в нарушении общественно-государственного начала единобрачия [6, с. 517].
Принятое в 1903 году Уголовное уложение в главе XIX «О преступлениях против прав семейственных» отразило нормы, имеющие непосредственное отношение к преступлениям против семьи и несовершеннолетних. Многие из положений Уложения о наказаниях уголовных и исправительных нашли свое отражение в Уголовном уложении 1903 года.
Нормы, регламентирующие семейные отношения, получили развитие в главе XIX Уголовного уложения «О преступлениях против прав семейственных», состоявшей из 19 статей. Уголовное уложение предусмотрело большое число преступлений, посягающих на институт брака (вступление в брак с лицом, к тому принужденным; вступление в брак посредством обмана, прелюбодеяние, многобрачие, кровосмесительные браки). Впервые в истории России к числу преступлений против семьи законодательно были отнесены деяния, связанные с нарушением правил регистрации актов гражданского состояния, в частности несообщение лицом, обязанным это сделать, о рождении или смерти кого-либо. Так, статья 424 Уложения предусматривала штраф за указанные действия.
Разработчики Уголовного уложения предусмотрели уголовно-правовую охрану детства.
Так, уголовная ответственность родителей (опекунов, попечителей) в статье 420 Уложения предусматривалась за такие деяния, как жестокое обращение с детьми, вовлечение несовершеннолетнего (не достигшего 17 лет) в нищенство или иное безнравственное занятие или отдачу его для этой цели; принуждение к вступлению в брак; оставление несовершеннолетнего без надзора, если результатом являлось совершение ими преступления. В этом случае наказанием служило заключение родителей (опекунов, попечителей) в тюрьму. Кроме того, статья 421 Уголовного уложения предусматривала ответственность родителя, опекуна, попечителя или иного лица, имевшего надзор за малолетним, в случае отдачи последнего на завод, фабрику, горный промысел или в ремесленное заведение, если он не достиг установленного законом возраста. Родители (опекуны, попечители) в этом случае наказывались «аре-стомъ на срокъ не свыше одного мьсяца или денежною пенею не свыше ста рублей».
В Уголовном уложении 1903 года были предусмотрены и иные составы преступлений. Так, ответственность за похищение и подмену ребенка, не достигшего 14-летнего возраста, была дополнена квалифицирующим признаком: в целях использования этого ребенка для нищенства, иного безнравственного занятия или с иной корыстной целью (ст. 502). Отдельной нормой Уложение 1903 года предусматривало ответственность за похищение несовершеннолетней девицы с ее согласия для непотребства (ст. 505). Статья 504 Уложения предусмотрела ответственность за невозвращение ребенка, не достигшего 14-летнего возраста, по требованию родителей, в случае если это деяние не сделано из сострадания к ребенку. Признавались преступлениями и такие деяния, как незаявление полиции или родителям об оставленном у себя покинутом или заблудившемся ребенке в течение двух недель (ст. 505); оставление в опасности не только в отношении ребенка в возрасте до 3 лет, но и любого лица, не имевшего возможности по малолетству или иным причинам принять меры к самосохранению, если это деяние было совершено лицом, обязанным по закону, по принятой на себя обязанности или по семейным отношениям иметь в нем попечение, в случаях, когда жизнь оставленного подвергалась опасности (ст. 589) или без таковой (ст. 490).
Среди иных составов преступлений против несовершеннолетних Уложением предусматривались такие, как жестокое обращение мастера с учеником или подмастерьем, находящимся
у него в обучении (ст. 282); непредставление малолетним рабочим возможности посещать школу в случаях и в течение времени, установленных законом (ст. 365); а также неисполнение правил о работах малолетних, подростков, ограждающих их здоровье или безопасность (ст. 366).
Уголовное уложение 1903 года в отличие от Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года не содержало признака предумышленности как обстоятельства, отягчающего убийство, однако сохранив в числе особо отягчающего обстоятельства убийство матери или отца. Указанная норма защищала в большей степени права законного отца в отличие от матери: действие нормы распространялось в отношении жизни как законной матери, так и незаконной.
Уложение предусматривало ответственность матери, убившей при рождении ребенка, прижитого вне брака, в виде заключения в исправительном доме (ст. 461). Данное наказание относилось к привилегированному составу. Относилось к преступлению в Уложении и умерщвление плода: совершенное матерью, с одной стороны, и врачом либо повивальной бабкой — с другой (ст. 465, 466).
Уголовное уложение 1903 года сохранило принципиальные подходы к правовой оценке половых преступлений, а также предусмотрело повышенную охрану детей и несовершеннолетних от преступлений, совершаемых на сексуальной почве, относительно лиц обоих полов. Как преступления рассматривались любострастные действия, любодеяние, потворство, притоносодержание. Ответственность на виновных накладывалась в зависимости от возраста потерпевшего, его согласия на «любодеяние», его зависимого положения от виновного, а в ряде случаев и от имевшего место обольщения девицы в возрасте от четырнадцати до двадцати одного года.
Таким образом, анализ развития уголовного законодательства Российской империи показывает, что законодательство этого периода было достаточно совершенным, учитывало требования морали, нравственности, религиозные представления, возникшие в обществе на протяжении предыдущих столетий, и впервые закрепило уголовную ответственность за жестокое обращение родителей со своими детьми. Хотя закон на протяжении XVIII — первой половины XIX века все еще определял внутрисемейные отношения как патриархально-авторитарные, тем не менее под влиянием демократических и
тривуня молодого ученого
гуманистических начал власть главы семьи над домочадцами постепенно ослабевала и, самое главное, стала регулироваться законом. В дореволюционном уголовном праве России стали выделяться нормы, направленные на уголовно-правовую охрану института брака, института опеки и попечительства, охрану воспитательной функции семьи, охрану личных прав членов семьи (жизнь, здоровье, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, имущественные права членов семьи, трудовые права несовершеннолетнего, право несовершеннолетнего на его нормальное физическое, духовное и нравственное развитие).
Примечания
1. Домострой: как устроить свой быт богоугодно, а жить свято. Юности честное зерцало, или Показание к житейскому обхождению. М., 2011.
2. Казакова Л.С. К вопросу об истории развития прав несовершеннолетних // История государства и права. 2010. № 24.
3. Ноженкова Т.В. Проблема детоубийства в России и Забайкальском крае // Молодой ученый. 2013. № 2.
4. Демичев А.А. Судебная реформа 1864 г в дореволюционном анекдоте. (Опыт изучения российской ментальности). М., 2012.
5. Демичев А.А. Правовые конфликты в российской городской среде второй половины XIX — начала ХХ в. (по материалам исторических анекдотов) // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 1.
6. Таганцев Н.С. Уголовное уложение 22 марта 1903 г. СПб., 1904.
Notes
1. Domostroy: how to arrange your life in accordance with god's law and to live a holy Life. The fair mirror of the youth or the guide to everyday life. Мoscow, 2011.
2. Kazakova L.S. To the question concerning the history of juvenile's rights development // History of state and law. 2010. № 24.
3. Nozhenkova T.V. The Problem of Infanticide in Russia and in the Zabaikalsky territory // Young scientist. 2013. № 2.
4. Demichev A.A. Judicial reform of 1864 as it is shown in pre-revolutionary anecdotes. (Experience of Russian mentality studies.) Мoscow, 2012.
5. Demichev A.A. Legal conflicts in Russian urban environment in the second half of the XIX century and the beginning of the XX century (based on historical anecdotes) // Legal science and practice: Bulletin of the Nizhny Novgorod academy of the Ministry of the interior of Russia. 2011. № 1.
6. Tagantsev N.S. Criminal code on the 22nd of March 1903. St. Petersburg, 1904.
