CC BY
109РУССКОЕ БОГОСЛОВИЕ XX ВЕКА
М. Славиньска
ОТВЕТ ХРИСТИАНСТВА УТОПИЗМУ И ЭСКАПИЗМУ ПРОТОПРЕСВИТЕР АЛЕКСАНДР ШМЕМАН ОБ ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ1
Александр Шмеман является одним из наиболее значимых богословов XX в. Он утверждал, что к концу столетия сделалось очевидным размежевание христианского сообщества по направлениям утопизма с одной стороны, и эскапизма с другой. Статья проясняет значение этих категорий во взглядах Шмемана. Кроме того, описываются сходные проблемы, с которыми сталкивались Католическая и Православная Церкви на Западе, для решения которых могут быть полезны мысли Шмемана. В конечном итоге, эсхатология представляется как христианский ответ на утопизм и эскапизм.
Ключевые слова: протопресвитер Александр Шмеман, культура XX в., православное богословие, эсхатология, христианство в США.
М. Slavinyska
Christian response to utopia and to escape. Protopresbyter Alexander Schmemann about history and culture
Alexander Schmemann is one of the twentieth century’s most significant theologians. He claimed that a polarization two poles - utopia and escape -became very visible in a second half of the XXth century in the entire culture. This article examines the meaning of those two poles in Schmemann’s
1 Статья публикуется в авторской редакции.
thought. Furthermore, it tries to draw similarities between the experience of the Roman Catholic Church and the Orthodox Church in the XXth century to see how catholic thought could benefit from Schmemann’s life work. Finally, eschatology is presented as a Christian response to utopia and escape.
Keywords: Alexander Schmemann, XXth century culture, orthodox theology, eschatology, Christianity in USA.
Прот. Иоанн Мейендорф в своем «Византийском богословии» подчеркивал, что христианство — это не философская система знаний или моральный кодекс, но прежде всего опыт Бога в Церкви. Он осознавал при этом, что определение христианства как опыта поднимает вопрос о его свидетельствовании миру в категориях действия, поведения и практической ответственности: «В глазах западных христиан Восточная Церковь выглядит часто неотмирно, и, таким образом, Запад по сравнению с Востоком традиционно наиболее озабочен обустройством человеческого общества, стремится определить христианскую истину в понятиях, которые легче и быстрее понимаются, и предлагает человеку конкретные нормативные формулы поведения и приличия'2. В словах Мейендорфа можно увидеть различие по поводу отношения к миру между христианскими Западом и Востоком. Мы постараемся не ограничиваться восточным христианством, но с его помощью посмотреть на опыт западного христианства, так как протопресвитер Александр Шмеман часто писал о христианстве в целом. Попытаемся показать, как мысль Шмемана может стать инспирацией для западного христианства, особенно в его переосмыслении отношения с миром. И здесь сразу надо сказать: сам вопрос «Что христианство может предложить современному миру?» поставлен неправильно. О. Александр замечал: «В том-то (...) и все дело, мне кажется, что, говоря, христиане думают именно о «современном мире», так как христианство (вернее — Христос) направлено никогда не к «современности», а только к вечному и неизменному в человеке»3.
2 Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические тенденции и доктринальные темы. [Электронный ресурс]. URL: http://ausvoi.ru/Uploads/ zakharl/FIL12970780930N419448001/.pdf, 10.10.2012.
3 Шмеман А. Дневники 1973—1983. [Электронный ресурс]. URL: http://pre-danie.ru/lib/book/70829/, 20.11.2012.
В контексте этих слов мы рассмотрим отношение человека к истории и культуре, которое иногда может принять форму утопии или эскапизма.
Александр Шмеман родился в 1921 г. в Таллине. Позже его семья переехала во Францию, где он окончил С в я т о - С е р г и е в с к и й православный богословский институт в Париже. Там же стал преподавать церковную историю, а в 1951 г. оказался в США, где начал научную работу в Свято-Владимирской духовной семинарии и 20 лет спустя был назначен ее деканом. Таким образом, большую часть своей жизни Шмеман провел в стране, в которой православие не является частью общей культуры или истории, и по всей вероятности этот факт повлиял на особую в его богословии разработку темы экклезиоло-гии, культуры, истории, национальности и их взаимоотношений.
Шмеман о культуре
После 17 лет жизни в Америке Шмеман на одном из своих докладов спрашивал: «Кто мы? Группа эмигрантов? Духовное и культурное гетто, долженствующее существовать в этой форме наперекор всему? Или нам следует раствориться в том, что называется «американским образом жизни»?4 Хотя вопрос задан в конкретной культурной и исторической ситуации, можно попробовать поставить его в более широком контексте, оставив главные элементы - проблему идентичности и отношения с миром, в котором совершенно другие ценности. Если заменить термин «американский образ жизни» понятием «секулярная, пост-христианская5 культура», тогда оказы-
4 Шмеман А. Миссия Православия. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.kiev-orthodox.org/site/churchlife/3620/, 10.10.2012.
5Прот. А. Шмеман о понятии «пост-христианской эры» писал: «Что бы ни означала эта фраза, она определенным образом важна для понимания смысла современного богословия. Общая установка этого богословия (при всехконфес-сиональныхи прочих отличиях) — предположение о том, что, сознательно или неосознанно, оно пишется, мыслится или исповедуется в пост-христианскую эру. Гакова установка. Это не означает, что каждый богослов прямо говорит о пост-христианской эре; наоборот, богословие занимается многими «обычными делами». Но когда вы попробуете отыскать объединяющий принцип современного богословия, он будет выглядеть так: мы живем, молимся и богословствуем
вается, мы возвращаемся из Америки на старый континент и обсуждаем ситуацию христианства в современной Западной Европе, а наблюдаемые Шмеманом явления и тенденции в православной Церкви являются вызовами и католической Церкви, что делает его мысль особо стоящей внимания.
Шмеман, когда задумывался над православием в США, особое внимание обращал на его отличие от американской культуры. Он писал, что православие обладает пониманием человека, жизни, мира, природы и т.д., радикально отличным от того, которое превалирует в американской культуре6. Шмеман подчеркивал, что отличие это нельзя воспринимать как призыв к эскапизму, который может привести к редукции Церкви до общества сохранения культурных ценностей определенного географического региона. По его словам, в христианском восприятии жизни и системе ценностей главной ценностью является Царство Божие. Только такое определение ценности может сделать мир христианским. Очевидно, что понятие ценностей и их определение оказывается центральным для культуры.
Понятие системы ценностей оказалось одним из решающих в классическом уже тексте польского культуролога Антонины Кло-сковской, которая утверждала, что культура составляет многоаспектную целостность, в которой путем анализа можно выделить интернализированный, находящийся в сознании людей слой норм, образцов и ценностей, слой действий, являющихся объективизи-рованым образом той сферы, и слой результатов этих действий7. Восприятие культуры, которое сосредоточено на сфере конкретных результатов активности человека или даже на активности как таковой, не даст полного образа культуры и не приведет к основным ее началам, которые тесно связаны с внутренней системой ценностей.
в мире, с которым наша христианская вера никакие связана; существует глубокий разрыв между не только Церковью, но вообще христианским мировоззрением и культурой и обществом, в котором мы живем. Это считается самоочевидным. Это — не тема современного богословия, но один из его источников». См.: Шмеман А. Литургия и эсхатология. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.gumer.info/bogoslov_Buks/bogoslov/Schmeman/_LitEshat.php, 5.09.2012.
6Шмеман А. Миссия Православия. Еамже. 10.10.2012.
7 Ktoskowska A. Kultura [w:] Poj^cia i problemy wiedzy о kulturze / red. A. Kloskowska, Wroclaw, 1991. S. 23-24.
Действия человека и их результаты можно назвать отражением системы ценностей или объективизацией его духа.
Для Шмемана культура была эсхатологична по самой своей природе. Эта убежденность созвучна с ранее приведенным определением самой важной ценности для человека — Царствия Божьего. Если этой интернализированной ценностью, как сказала бы Клосковска, является именно названное Царство, то все проявления деятельности человека должны это направление отражать. Если такое отражение отсутствует, это не обязательно означает, что система ценностей совсем другая. Клосковска, говоря о наборе ценностей и норм, подчеркивала роль их интернализации, укорененности в сознании людей. Неполная интернализация (которая не сводится к отвержению (?), отсутствие укорененности в сознании может сделать процесс объективизации ценностей в действиях человека невозможным.
Как можно смотреть на культуру, если главной ценностью мы определим Царство Божие? Шмеман в своих «Дневниках...» писал: «Культура и есть тот мир (а не биология, не физиология, не «природа»), который христианство судит, обличает и, в пределе, преображает. Оно над культурой, но не может быть под ней или вне ее. Само понятие Царства Божия может «взорвать» культуру, но в том-то все и дело, что «вне» культуры — ни понять, ни услышать, ни принять его невозможно»8.
Как Шмеман смотрел на американскую культуру и как можно посмотреть вообще на современную культуру? О. Александр считал (это было сказано 30 лет тому назад, в 1981 г.), что американская культура переживает очень волнующий момент в истории. Он наблюдал множество разных философий, ценности которых оказывались неизвестны или непонятны среднему человеку. Шмеман обращал внимание на три явления, характерных для американской культуры: отвержение самой возможности аксиологических суждений, ведущее к глубочайшему релятивизму, самоотождествление со «страждущими» — культ Шавеза, поза «праведного гнева» и смешение религиозности с верой. Присутствие всякой религиозности он считал идолопоклонством9.
8Шмеман А. Дневники 1973—1983. [ Электронный ресурс]. 1ШЬ: Шр://рге-danie.ru/lib/book/70829, 5.11.2012.
9Там же. 5.11.2012.
Шмеман пришел к выводу, что сейчас культуру характеризует противостояние двух полюсов, которые он назвал утопией и эскапизмом, бегством от действительности. Прот. Шмеман хорошо знал, что эскапизм и утопизм как две крайности можно найти в любой культуре, в разные времена, и в этом нет ничего нового. Но он считал новым тот факт, что сегодня они перестали быть маргинальными явлениями.
Шмеман называл утопию и эскапизм христианскими истинами, сошедшими с ума. Он их связывал с неким дуализмом мироощущения, который появляется в христианстве, когда исчезает или забывается его эсхатологическое измерение. Как иллюстрацию о. Александр приводил две цитаты из Нового Завета: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного (Ин. 3: 16) и: Не любите мира, ни того, что в мире (1 Ин. 2: 15—16)». Слишком буквальное понимание одного может привести к желанию построить рай на земле (ведь эту землю так сильно возлюбил Господь!) или к тотальному отстранению мира как грешного, подчеркивал Шмеман. Можно сказать, что, с одной стороны, Церковь возносит благодарение Богу за созданный им мир, а с другой — призывает осторожно относиться к тому, что в этом мире находится. Эти оба аспекта касаются одной реальности, — часто подчеркивал о. Александр, — но когда они расходятся, люди тоже разделяются — одни бросаются в утопию, другие в эскапизм1".
Утопия
Шмеман считал, что основы утопии были заложены в ХУ1П в. — веке Просвещения, как реакция на пессимизм эпохи Средневековья. По его мнению, это было особо видно в XIX в., который громко провозглашал прогресс в истории. О. Александр подчеркивал, что
10 Шмеман приводил яркие примеры: В определенных христианских общинах присутствует глубокая и почти апокалиптическая ненависть к миру; участники их думают только о пришествии Христа и даже пытаются предсказать его точную дату. Другая крайность — пример очень респектабельной семинарии в штате Нью-Йорк, которая в «славные 60-е» единогласно проголосовала за то, чтобы закрыть часовню и раскаяться за время, бесполезно проведенное в молитве и созерцании, когда мир нуждается в помощи. Такова антиномия: с одной стороны радикальное «нет», а с другой — радикальное «да». См.: Там же. 5.09.2012.
именно христианство начало осознавать историю как путь, ведущий людей в грядущее Царство. Но его Царство отличалось от «поющего завтра», обещанного философами типа Гегеля или Маркса11.
Утопию протопресвитер Шмеман характеризовал как максималистскую проекцию будущего. Она привлекательна, особенно в политике, так как утверждает, что история движется к совершенству и исполнению, к победе над несовершенствами. Обещания кандидатов в президенты звучат заманчиво, но вряд ли они могут вполне воплотиться в жизнь, так как: «Все Наполеоны всегда терпели неудачу, и все их мечты оканчивались на всяческих Святых Еленах»12.
Кроме политики, утопия заметна в повседневной жизни каждого человека. В качестве примера отношения современного человека к смерти и желания ее устранить Шмеман приводил списки продуктов, которые вредят здоровью13, чудесные диеты и рецепты многолетней жизни. Он понимал, что в такой культуре смерть Иисуса, которую проповедует христианство, перестает быть понятной.
Утопическому желанию избежать смерти сопутствует тоже утопическое стремление к достижению полноты счастья. Шмеман удивлялся тому, что в американской конституции14 пишется о пра-
11 Шмеман А. Между утопией и эскапизмом // А. Шмеман. Собрание статей 1947-1983. М., 2009. [Электронный ресурс]. 1ШЬ: 1тр://\то\у.к1е¥-оЛ1ю(}ох. ощ/ вйе/сЬигсЫИе/3211/, 10.11.2012.
12 Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
и Шмеман писал: «Пуританское мировоззрение, столь популярное в американском обществе, в котором я живу, предполагает, что томатный сок всегда добр, а алкоголь всегда плох; томатный сок фактически не есть падший. Подобно говорит нам телевизионная реклама: «Молоко натуральное»,— другими словами, оно тоже не падшее. Но в действительности томатный сок и молоко — равным образом части падшего мира, наряду со всем прочим». См.: Шмеман А. Литургия и эсхатология. Там же. 5.09.2012.
“Наверное, Шмеман имел в виду Декларацию независимости 1776 г., в которой пишется о праве на стремление к счастью: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых. В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации
ве на него как о самоочевидной цели жизни. Для Шмемана американская культура становилась исключительной именно по поводу отношения к счастью: «Все существующие системы взглядов, даже самые пессимистичные, уделяли место радости, но счастьем всегда считалось что-то совсем иное. Никому и в голову не приходило, что жизненной целью человека должно быть счастье (...). И последнее об утопии: если вы откажетесь от этого счастья (...) боюсь, что вы подвергнетесь гонениям. За то, что вы не гонитесь за счастьем, вас погонят в суд. Вот какую утопию нам навязывают...»15
Утопичные тенденции Шмеман замечал не только в культуре вне Церкви, но и в самой Церкви. Его огорчало то, что богословие становится словом не о Боге, а о человеке. В качестве примера он использовал выработанное западным христианством «богословие освобождения»16. Шмеман видел в нем не веру, а идеологию, утопию, которая определяет собой духовное состояние мира: «Западное Христианство с какого-то момента как бы приняло эту перспективу: почти мгновенно возникло «богословие освобождения», вопросы экономические, политические, психологические заменили
власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье». См.: Декларация независимости. [Электронный ресурс]. URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/indpndnc.htm, 2.03, 2013.
15Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
“Богословие освобождения — это направление католического богословия после Второго ватиканского собора, которое очень сильно развивалось в Латинской Америке. Наиболее известные представители — Густаво Гутьеррес и Леонардо Бофф. Гутьеррес в своей книге «Богословие освобождения», изданной в 1971 г., представлял его как результат рефлексии над Евангелием и опыта людей, преданных процессу освобождения в притесняемой и эксплуатируемой земле Латинской Америки. Усилия этих людей направлены были, твердил Гутьеррес, на ликвидацию несправедливости и построение другого общества, более свободного и человеческого. Богословие освобождения было многократно анализировано Конгрегацией доктрины веры. В одном из документов можно прочитать, что богословие освобождения может показаться односторонним в подчеркивании необходимости общественной реформы. Как признают некоторые из его сторонников (...), грех не может быть преодолен путем одной перемены общественных и экономических структур.
См. Select questions on the theology of God the Redeemer, 1995 г., Международная богословская комиссия, Конгрегация доктрины веры. [Электронный ресурс]. 1ШГ: http://www.vatican.va/roman_curia/congregations/cfaith/cti_documents/
rc_cti_1995_teologia-redenzione_en.html, 7.12.2012.
собою христианское видение мира, служение Богу»17. Для Шмемана это представляло радикальное „да”, сказанное миру, отчаянную попытку найти общий язык с миром в дискурсе самого мира.
Шмеман критиковал западное христианство за то, что участие в жизни мира оно поняло как клерикальную власть над ним, что привело к его прямому участию в политике. Он указывал на опасность такой ситуации, ибо политика имеет своим горизонтом только видимый, земной мир, а христианство — Царство Небесное. Неправильно понимаемое участие в жизни мира может привести к сведению эсхатологии кутопии, которую Шмеман называл подлинной ересью нашего времени. Еретичность он видел в перенесении интереса с человека, с личности на конкретные общественные или идеологические структуры
Шмеман видел рост утопизма и в тенденции вести интеллектуальные разговоры и придумывать идеи, как должен выглядеть идеальный мир, как строить подлинное христианство. Он объяснял: «Обсуждение ни к чему не приводит, это мое крайне личное мнение. А если и приводит, то к созданию реальностей, которые иначе никогда бы не существовали (...). И вот в результате появляются христиане, считающие грехом, что христианство породило святого Франциска, или «Мессу» Баха, или «Мессию» Генделя»19. Утопичные обсуждения, дискуссии, как создавать общину подлинных христиан, — в этом процессе заметны уже и утопические, и эскапистские тенденции. Шмеман с особой озабоченностью писал о молодых американских православных христианах, которые «бросаются в обсуждение «канонов», облачений и где можно купить настоящий афонский ладан20, что напоминает устроение гетто во время свободы».
Эскапизм
Если утопия была радикальным «да», сказанным миру, то эскапизм — это радикальное «нет». Протопресвитер Александр Шмеман
11 Шмеман А. Евхаристия. Таинство Царства, http://www.liturgica.ru/bibliot/ еисЬапвШ/еиЬапвШ OO.html, 10.10.2012.
18Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
19Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
20Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
видел источник этой отрицательной духовности в страхе и отказе от Божьего творения как царства человека, в отрицании онтологической «благостности» творения. Шмеман считал, что современная культура (он писал эти слова в 1974 г.) хаотична и обессмыслена, раздавлена прогрессом, восприимчива к отрицательной духовности. Человек чувствует себя обескураженным побеждающим, по всей видимости, злом. Он разочарован во всех теориях, обезличен техникой, начинает инстинктивно искать духовного пристанища, «духовности», которая оправдает его отвращение мира и страх перед ним, но в то же время даст ему ощущение безопасности. Духовность, которая рождается в таких обстоятельствах, становится изменой христианству, считал Шмеман. Спасение не может быть отрицанием, заключающимся в уходе от греховного мира. Христос есть Спаситель мира, а не Спаситель от мира. Основной духовный акт состоит не в отождествлении мира со злом, а в утверждении благостности всего, что существует и живет, как бы ни было его существование изломано, писал Шмеман21.
Уход от действительности, замечал о. Александр, начинается с некоего умственного расположения и продолжается как поиск разного рода духовного опыта: «Всем известно, что Бога не найдешь на Бродвее в Нью-Йорке, Бога нужно искать на синих горах в Индии»22. И еще: «Есть еще одна область, куда можно бесконечно уходить от действительности, — это обсуждение литургической практики, высокой, низкой и средней церкви. Облачения... Современные или архаичные...»23.
Хотя в последнем высказывании можно найти намек на англиканскую Церковь, этот диагноз оказывается очень актуальным и для сегодняшней католической Церкви. После Второго Ватиканского собора, 50-летнюю годовщину которого католическая Церковь недавно отмечала, тема литургии, часто именно во внешнем аспекте, нашла постоянное место в дискуссиях католической интеллигенции24. Мы приведем два примера феноменов, которые можно на-
21 Шмеман А. Водою и Духом, [Электронный ресурс]. URL: http://apologiya. orthodoxy.ru/baptize/shmem.htm, 10.11.2012.
22 Шмеман А. Водою и Духом. Там же. 10.11.2012.
23 Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
24 Надо заметить, что документы Второго ватиканского собора начинаются именно с Конституции о Священной Литургии «Sacrosanctum Concilium». Она так
блюдать в Польше. Первый из них касается Кракова. Там находится самая крупная в мире доминиканская община, а доминиканцы известны любовью не только к св. Фоме Аквинскому, но и любовью к литургии. Они создали в Кракове Доминиканский литургический центр, в котором работают священники, миряне, богословы, религиоведы и просто все, кто не равнодушен ксовременной богослужебной практике. Свою миссию они определяют как сознательное участие в красоте литургии, передачу информации, опинии и материалов, углубляющих понимание сакраментов25. Среди ценностей, которым следует центр, — католичество, понимаемое как приверженность к традиции римо-католической Церкви, и творчество — поиск новых вызовов, ответов, форм действия, новых альтернативных решений там, где они нужны. В практике это часто сводится к обсуждению литургии до и после Vaticanum Secundum. Любители католической традиции, как именуют себя сторонники „экстраординарной формы римско-католического чина”, называемого тридентской мессой, пробуют доказать первенство латыни, глубину значения литургических жестов и облачений, необходимость сохранения традиции26.
Второй феномен, признак большого интереса к литургии и в какой-то мере заботы о ее красоте — это сайт, который пользуется огромной популярностью в интернете: Хроника Novus Ordo
формулирует задачи самого собора: «Изо дня в день взращивать среди верных христианскую жизнь; успешнее приводить в соответствие с потребностями нашей эпохи те установления, которые подвержены изменениям; поддерживать всё то, что может способствовать единению всех верующих во Христа, и укреплять всё то, что помогает призвать всех людей в лоно Церкви. Поэтому особым своим долгом он считает и заботу об устроении и развитии Литургии». См.: Конституция о Священной Литургии «Sacrosanctum Concilium», [Электронный ресурс]. URL: http://www.krotov.info/acts/20/2vatican/dcmnt01. html#%D0%9E, 10.10.2012.
25 Сайт Доминиканского литургического центра: http://www.liturgia.pl/ artykuly/Misja-cel-wartosci.html, 10.01.2013.
26 Миссия и деятельность Доминиканского литургического центра намного шире, чем описана в этой статье. Она стоила бы особого внимания, так как центр взял на себя миссию популяризации и научной разработки не только современных, но и патристических текстов, материалов, касающихся восточного и западного христианства. Приведенный в этой статье пример обсуждений до и после соборной литургии — это лишь часть обсуждений, которые ведутся на сайте.
Вгехпсичит 1Пн1ог1ге 1:сс1ен1ге Ро.\1сопсШа1ч.\ (breviarium.blogspot.pl). Его создатели показывают примеры злоупотреблений в совершении литургии, обвиняя в них именно реформы Второго Ватиканского собора. На сайте можно найти, например, фотографии священников, совершающих мессу для детей в одежде клоуна, в лесу на сбитой из досок лавочке, или посмотреть видео молитвенной встречи, слишком похожей на рок-концерт. Фотографии для своего сайта авторы находят обычно на официальных сайтах приходов и общин во всем мире, что, по их мнению, доказывает непонимание сути литургии в самой католической Церкви, а не в отлученных от нее группах. В большинстве злоупотреблений авторы представленных материалов обвиняют Второй Ватиканский собор и его литургическую реформу.
Критика — одно направление сайта, второе — попытка показать красоту и подлинность дособорной литургии (старинные и современные фотографии, тексты богослужений).
Выдвигаются также предложения совершать мессу в ортодоксальной (традиционной) форме. В этом году первый раз за долгое время (40 лет) удалось совершить литургию доминиканского чина в Кракове — священник, знающий эту процедуру, приехал из Ирландии — он поляк, который уехал туда духовно окормлять польскую эмиграцию27. Инициатива, конечно, стоит внимания. Но интересно, что ответили бы эти люди на вопрос, который высказал прот. Шмеман, наблюдая членов своей Церкви, озабоченных полным сохранением традиции. Вопрос мог бы прозвучать довольно строго: «Сохранили, ну и что?»28
27 См.: http://rytdominikanski.pl/relacja-z-mszy-dominikanskiej-w-krakowie, 11.11.2012.
28 Шмеман после визита в приход Питсфильда в 1975 г. так писал: «На старых фотографиях — огромные хоры в кокошниках и запястьях, грамоты от архиереев по стенам и т.д. Но при этом всем очевидно, что никто ни разу за эти семьдесят лет не подумал о душах этих людей, о содержании веры. Им говорили и говорили: «Храните и оберегайте». И вот они сохранили: Литургию поют шесть престарелых людей, поют по-славянски, с ужасным выговором, явно не понимая ни слова (но сохранили!) (...). Пустая форма, верность — чему? Детству, родине, identity в пустыне американского плюрализма». См.: Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
Отец Александр в своей пастырской практике наблюдал множество примеров эскапистского поведения, основанного на христианской традиции. С характерным для себя волнением, не лишенным чувства юмора, говорил: «Третий век в Египте, в Месопотамии или где угодно — только бы не в Чикаго, не в Нью-Йорке. Лондоне или Париже (...). В Кесарии Ка п п ад о к и й с кой!.. Какая музыка!.. Одно лишь слово «Каппадокия» дает вам чувство, что вы принадлежите к правильной религиозной школе. Скажите «Чикаго» — и вы испортите всю религию: вся мечта, все удовольствие уже не те»29. Если Чикаго заменить ординарийной формой, а Каппадокию — экстра-ординарийной формой римо-католического чина, все становится для западного христианина знакомым.
Неправильное понимание культуры может проявится в желании выйти из современной культуры в древнюю, старую, но признаваемую единственной „христианской” Византию, Москву, Каппадокию или Тридент, и часто ведет к их абсолютизации. Шмеман замечал, что эта ностальгия прошлого является чертой современной культуры и поэтому не может быть духовным освобождением от нее. Он писал: «Христианство призвано все время изнутри взрывать культуру, ставя ее лицом к лицу с последним, с тем, кто выше нее, но кто, вместе с тем, и «исполняет» ее, ибо на последней своей глубине культура и есть вопрос, обращенный человеком к «последнему»’0. И вот здесь видно то, что действительно эскапизм и утопизм — это два полюса одного явления: отвержения того, что „здесь и сейчас”. Эскапистские тенденции ухода от того, что человек для себя определяет как современную (у Шмемана часто — американскую) культуру ведут к утопичным попыткам создания идеального подлинного мира.
Третий путь
Шмеман доказывал, что утописты и эскаписты имеют нечто сходное: для них жизнь, такая, какой мы ее знаем, невозможна31. Он
29 Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
10Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
4 Шмеман А. Литургия и эсхатология. Там же. 5.09.2012.
писал, что оба подхода к миру предполагают, что невозможно ничего сделать, кроме как мыслить „пост-христианскими” категориями: «Или мы должны согласиться с миром в его трудах, мечтах, перспективах и горизонтах, или же иначе мы должны искать личный, индивидуальный побег из мира в область чистой «духовности» (...). В чем согласны оба типа богословия — это в предположении того, что мы живем в конце эпохи, христианской эпохи»32. В чем тогда заключается христианское восприятие мира?
Ответ у Шмемана простой: христианин должен помнить, какую роль в мире видит для него Творец — человек создан как царь мира. Отец Александр утверждал, что несмотря на все отклонения, все зло, человек должен открывать онтологическую благостность всего, что было дано ему как царство33. Человек в состоянии выполнять свою миссию царя только тогда, когда он помнит о другом Царствии, к которому призван.
Понимание культуры в ее эсхатологическом контексте характерно было также для профессора Павла Евдокимова. Он писал, что человек наполнен эсхатологическим ожиданием, получает повеление, чтобы в этом мире искать и найти то, чего на самом деле в нем нет — Царствие Божие. Это значит, что он должен стараться изменить мир и культуру через стремление к тому, чего еще в них вполне нет, но к чему они направлены — эсхатологическое Царство34. Слова Шмемана в большой степени созвучны с мнением Евдокимова. Шмеман в «Дневниках» писал: «Вся культура и все в культуре — в конце концов — о Царствии Божием, за или против. Ибо культура состоит из «реализаций» сокровищ сердца («где сокровище ваше...»). Только «секулярист» выпадает из культуры, и с секуляризма начинается ее распад (...). Секуляризм состоит в отрицании не Бога (напротив, он целиком идолопоклоннический), а твари. И борьба с ним состоит не в проповеди «религии» (которая при секуляризме сама становится идолопоклонством, даже когда она облечена в христианские одежды), а в раскрытии «твари» как творения»35.
12 Шмеман А. Литургия и эсхатология. Там же. 5.09.2012.
33 Шмеман А. Водою и Духом. Там же. 10.11.2012.
,4 Evdokimov P. Wieki zycia duchowego, tlum. M. Tamowska, Krakow, 1996. S. 217.
35Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
Протопресвитер Александр Шмеман хотел, чтобы громче звучал голос христианства и Церкви о том, что мир искуплен здесь и сейчас, а не ради гарантии успеха или чтобы обеспечить людям «поющее завтра». Искупление означает, что грядущее Царство уже пришло. Оно пришло в мир, который одновременно ощущаем как сотворенный, падший и искупленный. Если это триединство существует, то христианская эсхатология указывает на мир и культуру, которые здесь и сейчас, как на действительность искупления36. Чувство Царства, уже пришедшего, не противоречит эсхатологической надежде и ожиданию, так как они касаются полноты Царствия. Шмеман подчеркивал, что эсхатологическую реальность Царства может передать литургия, и именно в этом он видел ее исключительную и неповторимую функцию. Эсхатология соединяет разные элементы действительности и моменты в истории спасения, между которыми, на человеческий взгляд, нет ничего общего37.
Шмеман замечал, что современные писатели, богословы и не богословы часто злоупотребляют термином „эсхатология”, и объяснял, что для него это слово обозначает отличительную особенность христианской веры в спасительную силу определенных исторических событий и в окончательную победу Бога. Получается определенный ритм жизни: христиане убегают из мира и в то же время постоянно возвращаются в него: «Живем во времени, но тем, что выше времени; живем тем, что еще не пришло, но мы это уже знаем и имеем»38. Церковь живет в истории и знает, что в историю уже вошла вечность. Смысл жизни, истории и мира можно увидеть, только ощутив вечное, эсхатологическое, а это дает именно Церковь: «Прежде чем думать, как мы победим мир и как по-христиански устроим его, нам нужно снова и снова погрузиться в полноту Церкви»1'.
Когда Шмеману пришлось перечитать все свои статьи, он признал, что богословски он человек одной мысли: «Мысль эта — «эсха-
16 Шмеман А. Между утопией и эскапизмом. Там же. 10.11.2012.
11 Шмеман А. Литургия и Предание / Пер. А. Дыдченко, Ю. Вестель, Д. Каратаев. Киев, 2005. С. 138.
ш Шмеман А. Церковь и история // Вольная мысль. 1960. № 2. С. 10—14. Мюнхен, 1960. [ Электронный ресурс]. 1Л1Ь: http://www.kiev-orthodox.org/site/ с1шгсЫИе/3144/, 20.10.2012.
яШмеман А. Церковь и история. Там же. 20.10.2012.
тологическое» содержание христианства и Церкви как присутствие в «мире сем» — «Царства будущаго века», но присутствие это — как именно спасение мира, а не бегство от него40.
Греческий философ и богослов Христос Яннарас считал, что во время исторической и культурной доминации Запада роль православия заключается в обращении внимания христиан на эсхатологическое измерение Церкви. Именно оно должно быть ответом на временность, предельность и неполноценность современного мира. Одновременно оно является вызовом для самого православия, которое должно оказать сопротивление западному секуляриз-му и наивной, как писал Яннарас, надежде экуменического движения на объединение Церквей. Христиане все больше осознают трагический контраст между богословской правдой и исторической действительностью Церкви и испытывают глубокую жажду этот контраст преодолевать41. Соединение правды богословской и исторической, человека с Богом и людей между собой возможно именно благодаря эсхатологической перспективе. Именно эта перспектива, как считал Шмеман, может помочь избежать утопизма и эскапизма в христианстве.
40Шмеман А. Дневники 1973—1983. Там же. 5.11.2012.
41 Ch. Yannaras, Orthodoxy and West [in:] Orthodoxy, Life and Freedom: Essays in Honour of Archbishop Iakovos, http://jbbumett.com/resources/yannaras/yan-narasorth&west.pdf, 17.05.2010.
А. И. Яковлев
ЛЮДИ ЦЕРКВИ НА ПЕРЕЛОМЕ ЭПОХ. НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О СХОДСТВЕ И ОТЛИЧИЯХ ВО ВЗГЛЯДАХ СВЯТИТЕЛЯ ФИЛАРЕТА (ДРОЗДОВА)
И ПРОТОПРЕСВИТЕРА АЛ ЕКСАНД РА ШМЕМАНА
В статье показаны сходство и различия во взглядах митрополита Филарета (Дроздова) и протопресвитера Александра Шмемана на положение Церкви в эпоху кризиса общественной системы в XIX и XX вв.
Ключевые слова: святитель Филарет (Дроздов), протопресвитер Александр Шмеман, переломная эпоха, личность в истории, сравнительный анализ в богословии.
A. I. Yakovlev
Church’men during the transition of the ages. Similarity and distinctions in the opinions of Metropolitan Philaret (Drozdov) and Father Alexander Schmemann
The article analyzes similarity and distinctions in the opinions of Metropolitan Philaret (Drozdov) and Father Alexander Schmemann, two Russian Orthodoxy’s theologians XIX and XX centuries, on the Church during significant historical changes of the society.
Keywords: metropolitan Philaret (Drozdov), protopresbyter Alexander Schmemann, crucial stage, personality in history, comparative analysis in theology.
Рассматривая немалое на сегодняшний день наследие Православия, мы обращаем внимание как на непреходящую ценность трудов Отцов Церкви, так и на острую актуальность сочинений наших современников, осмысляющих различные проблемы церковной про-
блематики. Общим и для тех, и для других остается одно: верность Христу, верность Церкви Его, а также стремление послужить людям в их духовном пути к Богу. В связи с этим слабеют и теряют свое значение временные и пространственные границы, и мы вправе рассматривать и осмыслять как части единого, хотя и разнородного и несходного целого наследие таких деятелей Христианской Церкви как святитель Филарет (Дроздов) и протопресвитер Александр Шмеман.
Цель настоящей публикации состоит в постановке вопроса об общности подходов двух православных богословов к ряду церковных и церковно-общественных проблем в условиях своего времени. А время это оказалось рубежом для смены исторических эпох.
Начало XIX века — формирование современного индустриального строя, капиталистической формации, буржуазного общества со всеми присущими этому строю элементами, среди которых - новое, более рациональное отношение к религии, а значит - новая система ценностей, новая мораль, новая этика. Названные явления при всем очевидном отставании России по социально-экономическим показателям от стран Запада, были ощутимы и в русском обществе, во всяком случае святитель Филарет сознавал наступление нового времени. В проповеди 12 февраля 1855 г. он, в частности, констатировал, что «много набожного, доброго, невинного, скромного из преданий и обычаев отеческих пренебрежено и утрачено, и как много многие приняли чуждых, очевидно неполезных и неприметно клонящихся к вреду новостей»1.
Но спустя столетие в США — стране, ставшей авангардом индустриального общества, начали проявляться приметы кризиса этого общества и выработки его потенциала, стали заметны элементы нарождающегося нового постсовременного, посткапиталистического и постбуржуазного общества. Протопресвитер Александр, с присущими ему тонкостью и глубиной анализа, в 1981 г. уловил симптомы неблагополучия — не краха, но начала болезненного перехода старого строя в новое состояние. По его словам, «все мы в той или иной мере переживаем ощущение тревоги... во всей нашей культу-
1 Святитель Филарет, митрополит Московский. Слова и речи: В 4 т. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2009. Т. 4. С. 168.
