CC BY
116
УДК 930.8
Н. В. Давитадзе
ОЦЕНКА КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВО ВЛАДИВОСТОКЕ НА СТРАНИЦАХ ЖУРНАЛА «ЛЕЛЬ» (1919 г.)
В статье рассматривается культурная деятельность Владивостока в 1919 г., освещенная на страницах журнала «Лель», дается ее оценка. Устанавливается основная проблема развития городской культуры в тот период, выявленная из публикаций журнала, а также пути ее решения.
Ключевые слова: культура, литературные объединения, Владивосток, творчество, поэты-футуристы, журнал «Лель».
The evaluation of the cultural life of Vladivostok as represented in The Lel magazine. NINA V. DAVI-TADZE (The Institute of Refresher Training and Professional Retraining (Far-Eastern Federal University, Vladivostok).
The article is concerned the cultural life of Vladivostok in 1919 as represented in The Lel magazine. The articles of the magazine have enabled the author to reveal both the principal problem of the city’s culture of the period and the ways of its solution.
Key words: culture, literary unions, Vladivostok, creative work, futurism poets. The Lel magazine.
Культурная деятельность во Владивостоке в начале прошлого века привлекает внимание и обычных людей, которые с интересом относятся к истории своего края, и ученых. Одним из источников сведений
о литературно-поэтическом процессе, о деятельности различных объединений людей искусства и участников культурной жизни в городе являются журналы того времени.
В данной статье рассматривается освещение культурной и художественной жизни Владивостока в период с ноября по декабрь 1919 г. в журнале «Лель».
Представление об этой стороне жизни города той поры могут дать и другие журналы, появившиеся практически одновременно с «Лелем», а именно: «Бирюч», «Воскресенье», «Неделя» и ряд других, которые также поднимали злободневные для культуры вопросы. Например, в номере журнала «Неделя» от 1 января 1920 г. в статье «Художество в 1919 г.», подписанной «Дилетант», указываются причины, из-за которых литература и искусство испытывали трудности. К ним автор статьи отнес следующие:
- «атмосфера реакции, которая не давала простора творчеству художества»;
- «новый подъем общественного самосознания страны, который потребовал отлива творческой энергии к манившему строительству реальной жизни»;
- «классовое расслоение общества, мотив разброда, предшествовавший ясному мотиву класса, всё более
и более остро вклинивавшийся в среду художников и самого художества»;
- «ничтожное количество произведений, дошедших до Дальнего Востока из Центральной России»;
- «отсутствие типографий» (Неделя: журнал литературы, искусства и общественности. Владивосток, 1920. N° 1, январь. С. 1-2. Государственный архив Приморского края).
Однако «Лель» первым из данных журналов сформулировал основную проблему развития культуры, назвал причины возникновения проблемы, а также подробно рассказал о путях преодоления трудностей культуры и на своих страницах «пропагандировал» творчество местных поэтов.
Этот еженедельный журнал искусства и литературы выходил по субботам, с ноября по декабрь 1919 г., всего вышло 6 номеров. Редакция располагалась на ул. Китайской (ныне Океанский проспект), 7. Редактором был Ф.К. Вяткин, издателем - Г.К. Перкинс. Печатался в типографии «Эхо». С пятого номера редактором стал К. де-Польнер. Все 6 номеров журнала хранятся в Государственном архиве Приморского края (ГАПК).
На основе публикаций журнала можно заключить, что одной из наиболее острых проблем культурной жизни Владивостока в то время стала проблема книгопечатания. В первом номере четыре страницы посвящены насущности и злободневности данной проблемы
ДАВИТАДЗЕ Нина Викторовна, аспирант Центра повышения квалификации преподавателей инженерных дисциплин Инженерной школы (Дальневосточный федеральный университет, Владивосток). E-mail: nina.davitadze@yandex.ru © Давитадзе Н.В., 2011
(статья «Книга и кооперация»). Автор статьи Г. Пор-шнев, анализируя сложившуюся ситуацию, называет причины того, что грозит «страшной опасностью культурного вырождения России»: годы войны и революция. «От огромных книжных богатств, которыми обладала и гордилась Россия, остались одни жалкие обрывки. Все запасы книг исчезли, для нового книгоиздательства в растерзанной на клочки России не оказалось ни машин, ни материалов, ни рабочих рук» (№ 1, с. 2). Поршнев также отмечает, что книжный голод отразился особенно неблагоприятно на Сибири (в частности, и на Дальнем Востоке): « Как только прекратилось сообщение с Европейской Россией, мы оказались сразу же отрезанными от всех книгоиздательских источников. Принуждены были приняться за поиски собственных средств для утоления духовной жажды и практической потребности в книгах» (№ 1, с. 2).
Данная информация проясняет позицию не только журналиста, но и жителей города.
Духовная жажда осталась, а нарушенное сообщение с Европейской Россией не давало возможностей ее утолить, поэтому самым верным стало решение собственными силами развивать культуру. «Находки» в этом плане оказались весьма разнообразны. Проанализируем их.
Одна из таких «находок» - появление ряда художественных образований, которые знаменовали собой начало возрождения культуры в такое тяжелое для Дальнего Востока время. Журнал «Лель» не только информирует своих читателей об этом, но и ставит своей задачей оценить художественные явления, возникшие во Владивостоке в 1919 г. В первом номере в разделе «Хроника искусства» помещена статья «Балаганчик». Она сообщает о том, что «“Балаганчик” - бывшая театральная студия Литературно-художественного общества (ЛХО) - “сконструировался” на самостоятельный лад» (№ 1, с. 3). Во главе администрации студии встал С. Третьяков, казначейскую часть взял на себя О. Степанов, режиссуру - К. де-Польнер. Попечителями ее
- друзьями «Балаганчика» - избраны А. Штемпель и В. Март. Всего в «Балаганчик» вошло около 20 поэтов, художников и музыкантов. «Лель» подробно рассказывает о целях, которые театральная студия ставит перед собой, а именно:
- «ставить пьесы, которые по художественности замысла и интимности исполнения возможны только на маленькой сцене»;
- «проводить в постановках все современные течения сценической жизни и пытаться находить новые возможности сценических достижений»;
- «образовать круг исполнителей - грамотных, восприимчивых и гибких... способных к новым попыткам и достижениям»;
- «идти навстречу местным драматургам в постановке и исполнении их пьес»;
- «привлекать к совместной работе художников, музыкантов и друзей искусства» (№ 1, с. 3-4).
Администрация «Балаганчика» не только выработала манифест клуба, но и наметила к постановке произведения Метерлинка, Гуго фон Гофмансталя, Э. Ростана, А. Шнитцлера, И. Тургенева, Н. Гоголя, А. Блока, Гумилевского, Н. Евреинова и др.
В этом номере журнала также находим важную информацию об организации в Харбине литературнохудожественного клуба типа бывшей «Черной Кошки» с ночным кабаре. Заметка «В Харбине» сообщает «о ближайшем участии в этом “харбинского” поэта С. Алымова», который «в настоящее время пишет стихотворную трилогию “Лара” (повесть о девичьей душе убоявшейся). Художником клуба Николаем Гущиным параллельно та же тема разрабатывается графически» (№ 1, с. 4). Последний факт свидетельствует о проявлении в деятельности харбинских поэтов идеи московских футуристов, умевших совмещать литературную основу с изобразительной и считавших это своим новаторством.
В первом номере это были, пожалуй, главные наблюдения журнала.
Второй номер журнала «Лель» развивает тему, посвященную литературно-художественным объединениям. Так, из статьи «Кроки Л.-Х.О.» мы узнаем: «Открыл свои двери клуб Л.-Х.О. Торжественное открытие деятельности Общества отложено» (№ 2, с. 4). Тем не менее «в первый же день функционирования клуба там собрались его завсегдатаи». Благодаря этой статье мы можем воссоздать внутренний вид клуба, который был, по словам автора статьи, «необычайный»: «прибранное, опрятное помещение выглядело положительно уютно. Столы покрыты скатертями военного времени - кусками нарезанного коленкора» (№ 2, с. 4). Такой «примитив» вызвал иронические замечания некоторых дам, и тотчас же, с тонкой насмешкой замечает автор статьи, «высочайший из поэтов» зарифмовал это их желание:
«она на скатерть косится и требует синяго ситца. чтобы общество было бы емко, нужна голубая каемка.
В клубе “говорят о злобах дня, о новом типе “газетных журналов”. Кто-то пустил в оборот: “Воскресенье заела среда”» (№ 2, с. 4).
Вообще «Лель» внимательно следит за деятельностью Л.Х.О. и посвящает ему ряд статей в разных своих номерах. Из них мы узнаем о становлении этого Общества, его развитии, о влиянии на культуру Владивостока. И уже третий номер журнала от 29 ноября 1919 г. сообщает: «На этой неделе состоится торжественное открытие клуба Л.Х.О., который уже функционирует» (№ 3, с. 3). С. Третьяков и В. Загинский занимаются разработкой программы вечера. Она (программа) будет составлена из музыкальных и вокальных номеров, выступлений поэтов. Большое значение придает журнал конкурсам Л.Х.О. Они обещают представлять значительный материальный интерес, поскольку
Филология. культурология
поддерживаются меценатами Общества, которые вносят свои пожертвования. Так, «кроме 12 000 руб. Н. Ду-кельского и 1000 руб. редакции “Бирюч”, поступило пожертвование от И. Короть - 3000 руб. в премиальный фонд Общества». Более того, замечает журнал, «если пожертвования будут продолжать поступать -представится возможность увеличить размер премии» (№ 3, с. 3).
Четвертый номер журнала от 4 декабря 1919 г. свое внимание направил на творчество местных поэтов: Ф. Камышнюка, Фаина, Онвея, Б. Шуйского, В. Марта, опубликовал посмертное стихотворение О.Г. Худяковой. Не забытым оказался и «Балаганчик», который в этот период находился «в самом разгаре подготовительной работы» (№ 4, с. 3). Несколько раз в неделю там происходят репетиции. Большой вклад в его развитие опять-таки вносят меценаты, один из них, интригует журнал, - иностранец. Упоминается в этом номере и о кружке творческих исканий в Чите, что говорит о насущности проблемы культуры, которая осознается и решается не только во Владивостоке.
«Лель» от 12 декабря 1919 г. в статье «Л.Х.О.» (№ 5, с. 3) продолжает развивать тему деятельности Л.Х.О. и разъясняет ошибки, которые выявились у братьев по перу. «В журнале “Воскресенье” хроникер “Художественной табакерки” отмечает успех деятельности Д. Бурлюка, объединившей художников, и приписывает ему же оживление в “литературно-художественном подвальчике” (надо понимать - в Л.-Х. Обществе.
- Н.Д.), сезон которого обещает быть любопытным. В какую-то связь с этим хроникер ставит организацию Л.Х.О. серии конкурсов», - возмущается автор статьи (№ 5, с. 3). «В действительности, - поясняет он, - ни Бурлюк, ни художники в организации конкурсов не повинны. Бурлюк появился в “подвальчике” после того, как конкурсы были уже опубликованы, а г.г. художники Владивостока пока еще не присоединили своих усилий к работе Президиума Л.Х.О. в интересах этих же художников. Конкурсы эти начались в прошлом сезоне по инициативе учредителей Общества, а теперь возможность и систематичной организации дало пожертвование Н. Дукельского. Д. Бурлюк только несколько дней тому назад вступил в общество и польза, которую он ему принесет, конечно, лишь впереди»1 (№ 5, с. 3). Однако уже в воскресенье в клубе Л.Х.О. «предположено было организовать публичное чтение нового произведения Д. Бурлюка «Морская повесть», которому поэт, по словам корреспондента, «придавал значение в смысле его формы». Читать это произведение собирался сам автор. После чтения должна была состояться публичная критика произведения и обмен мнениями по затронутым ею, т.е. повестью, вопросам (№ 5, с. 3). К тому же в Л.Х.О. действовала постоянная выставка картин и этюдов, на которой было представлено и
1 Здесь и далее в цитатах сохранены авторские орфография и пунктуация.
двенадцать этюдов Д. Бурлюка, по словам журналиста «положившего начало этой выставке» (№ 5, с. 4).
Значимы для этого номера журнала опубликованные стихи Фаина («Похороны», «Адовы двери»), многочастное стихотворение В. Марта «Слово», а также воспоминания Д. Бурлюка о встречах с М. Горьким в статье «Интересные встречи».
Шестой номер «Леля» от 19 декабря 1919 г. подробно рассказывает об «11 вечере Л.Х.О.»: «На конкурс Л.Х.О. им. Н.П. Дукельского прислано было 55 стихотворений 32 авторов» (№ 6, с. 3). Четырнадцать из этих стихотворений не рассматривались жюри, так как они не удовлетворяли условиям конкурса: некоторые уже появились в печати, под другими стояла подпись автора (имя автора должно было быть сообщено в закрытом конверте). По не установленным нами причинам были отложены стихотворения Ю. Галича, М. Графине, Крашенинника и В. Марта. Избранное жюри, в состав которого вошли В. Вишняк, Б. Лопатин и К. де-Польнер, после тщательного обсуждения признало заслуживающими премии следующие стихотворения: первую премию и 2500 рублей получили «Стихи Сегодняшнего дня» (девиз «За журавлями в небе») Н.Н. Асеева; вторую премию и 750 рублей - стихотворение С.М. Третьякова «Мятеж» (девиз «Рык») и стихотворение В.М. Перевощиковой-Статьевой без заглавия (девиз «Косино»), третью премию и 250 рублей присудили В. Рябинину за стихотворение «Человек, который приходил». 4. «Убьем человека» (девиз «Мир в искусстве не искусство мира») (№ 6, с. 3). Затем состоялся аукцион авторского права на получившее первую премию стихотворение Н. Асеева. В нем приняли участие 3-4 человека. Нововведение Л.Х.О. было удачно. Аукцион, по словам корреспондента, прошел оживленно, и стихотворение осталось за представителем газеты «Дальневосточное обозрение», заплатившим сумму в 1300 руб. Согласно правилам аукциона, половина этой суммы поступала в премиальный фонд общества. Материальный итог оказался значительным: поэтам г. Владивостока было передано 5650 руб. и голодающим, видимо тоже г. Владивостока, - 9000 р. «Последнюю сумму выручили на американском аукционе в пользу голодающих за стихотворение С. Третьякова “Дешевыя столовыя” - остроумное стихотворение раешника» (№ 6, с. 3).
Заметка «Би-Ба-Бо», опубликованная в этом же номере (№ 6, с. 4), дает информацию еще об одном художественном обществе - «Би-Ба-Бо», которое сплотило достаточно много деятелей искусства: «“Би-Ба-Бо” -кабаре, хотя и именующееся “Литературно - Художественным” (чтобы смешивать с Л.Х.О.?), но с сильным шантанным привкусом. К чести владельцев надо сказать, что этот привкус их весьма смущал», - замечает корреспондент, - «и они делали попытки превратить кабаре в нечто более художественное, нежели шантанное» (№ 6, с. 4). В этом могли помочь, видимо, драматические артисты, от которых поступало много
заявлений о вступлении в члены «Би-Ба-Бо» и которые в Обществе «могли составить даже самостоятельную группу» (№ 6, с. 4).
Еще одно средство активизации культурной жизни в это время - появление литературно-художественных журналов. Кроме «Леля», это и «Бирюч», и «Воскресенье», и «Неделя», и ряд других.
Информация об одном из них появилась уже в первом номере «Леля» в статье «Воскресенье». Из нее мы узнали, что днем рождения для журнала «Воскресенье» стало воскресенье 9 ноября, когда во Владивостоке вышел первый номер журнала, обещающего быть еженедельным. Уже в этом номере редакция поместила «призыв к искусству средствами от Бога ему данными ополчиться против невыносимого далее междуусобна-го озверения и одичания России» (№ 1, с. 1). А в отделе хроники искусства была помещена карикатура: «наскоро устроенная пирамидка, подошвой своей придавливающая пестроштанного Бурлюка, а вершиной, пройдя целый ряд “прочих”, подпирающая “нашего мастита-го” А. Хренова» (№ 1, с. 1).
Во втором номере «Леля» в разделе «Библиография» впервые сообщается о журнале «Бирюч». Поступление в продажу первого номера планировалось с 15 декабря. Далее приводятся сведения: «Журнал будет выходить каждые две недели, печатаясь в Шанхае. Основной лозунг журнала - создание чуждой эстетического сектантства художественной трибуны, ставящей своею целью и собрание русского распыленного искусства, и снабжение читателя доступным по цене и хорошо выполненным материалом для чтения» (№ 2, с. 3). Определился также основной круг сотрудников: художники Альксне, Еленевская, Комаров, Засыпкин, поэты С. Алымов, С. Ауслендер, Н. Асеев, А. Богданов, Д. Бурлюк, Е. Гендлин, И. Жуков, Ф. Камыш-нюк, Б. Лопатин, В. Март, В. Статьева, С. Третьяков и др. Редактором журнала становится С.М. Третьяков. Журнал планировал публиковать стихи, беллетристику оригинальную и переводную, статьи по искусству, монографии о художественных ценностях японских и китайских, критику и библиографию, юмор и сатиру (№ 2, с. 3).
Таким образом, журналы «Лель», «Бирюч», «Воскресенье» провозглашают одни и те же цели - выступать против «одичания России». К тому же они становятся пропагандистами нового искусства.
Большую ценность журналу «Лель» придали опубликованные впервые произведения местных поэтов: В. Марта, В. Статьевой, Фаина, Ф. Камышнюка, а также С. Алымова и др. Это свидетельствовало о том, что культура не стояла на месте, а развивалась.
Как видим, журналисты стремились уйти от чисто информационных задач, они всматривались в творческую судьбу поэтов, представляли их произведения.
Важно подчеркнуть, что в данный период начинается и активное распространение книг - еще одно свидетельство возрождения культуры города. «Лель» № 4
информирует: «“Железная пауза” книга стихов Сергея Третьякова 1913-1919 г.г. продается в книжных магазинах по 25 руб. экземпляр. Имеется незначительное число номерованных экземпляров на альбомной бумаге в богатых матерчатых переплетах, цена 100 руб., - можно получить в редакции журнала «Бирюч» Суйфунская 10 кв.10 и в клубе Литературно -Художественного Общества (под Золотым Рогом)» (№ 4, с. 4). А шестой номер журнала публикует объявление Дальневосточного отделения русского бюро печати, которое заключает контракты с издательством «Общедоступная книга», с издательством «Бирюч» и некоторыми другими по распространению их изданий в Сибири и на Дальнем Востоке. «В распоряжении русского бюро печати будут все железнодорожные книжные киоски» (№ 6, с. 3). Из этого номера мы также узнаем о выходе в Чите новой книги издательства журнала «Театр и искусство»
- «Поэзо-Сборник («Пестрыя щупальцы»). В книгу вошли стихотворения «находящихся в данное время в Чите поэтов. Цена книги 10 руб.» (№ 6, с. 3).
Таким образом, журналы пропагандируют творчество новых поэтов, содействуют распространению их произведений.
Редакцию «Леля» интересовала также начавшаяся активная деятельность заезжих футуристов: Д. Бурлюка, Н. Асеева, С. Третьякова, которая подробно освещалась журналом. На страницах «Леля» были опубликованы их стихи, воспоминания и т.д. Например, Д. Бурлюк в шестом номере рассказал о М. Горьком, с которым он встретился в Петрограде. Приведу отрывок из статьи «Интересные встречи», который в частности раскрывает и отношение общества к новому искусству - футуризму.
Итак, рассказывает Д. Бурлюк: «Через несколько дней мы с Каменским убедили Горького проехать вечером в “Бродячую Собаку”. Это был тот знаменитый вечер, когда с участием видных петроградских критиков там происходило собеседование о футуризме.
Горький, услышав некоторые реплики, возмутился. Он произнес пылкую, резкую речь, направленную против критики, приемы которой напоминают манеры тюремщиков, палачей, охранников и это... “против молодой русской литературы, против ее талантливых представителей, против тех, кто ищет, а следовательно и творит. Да будет вам стыдно”, - закончил Горький. Критики почтительно молчали. Но на другой день вся пресса кипела шипением маленьких ядовитых анонимных змеек.
Горький своею тяжеловесной, но искренной речью наступил на слишком многия мелкия самолюбия. Газеты лаяли на Горького, обвиняя его в защите скандала, в защите футуризма. Через некоторое время Горький ответил письмом, перепечатку которого в “Театре искусства” я [Д. Бурлюк] читал уже в Москве. В нем Горький писал приблизительно следующее: “Можно не признавать футуризма, но нельзя не указать, что самыми талантливыми в молодой русской литературе
2011 • № 3 • ГУМАНИТАРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ И НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
35
Филология. культурология
несомненно являются Маяковский, Каменский, Северянин и Бурлюк”» (№ 6, с. 2).
Эти воспоминания ценны тем, что дают оценку новому, неоднозначному в восприятии разных людей искусству и создают предпосылки его развития на Дальнем Востоке, в частности во Владивостоке.
Необходимо также подчеркнуть, что для развития культуры журналы организовывали информацию о проводившихся конкурсах поэтов. Они печатали лучшие стихи премированных авторов. Например, шестой номер «Леля» опубликовал «премированные на конкурсе стихотворения» Перевощиковой-Статьевой. В. Рябинина. Мы имеем возможность через 92 года опубликовать их в данной статье.
В. Перевощикова-Статьева (2-я премия)
И храм Спасителя, как в море золотыми парусами, Раскинут в небе куполами.
И Кремль, старинный кремль глядится В косое зеркало Москвы.
Всё то же небо налегает,
Докучный дождик безконечен...
И осень зажигает свечи В намокшей зелени листвы.
В. Рябинин
Убьем человека! (3 премия)
Эй вы, люди, давайте ка помолимся,
Давайте ка снова распятого распнем,
Прочитаем наизусть «отче наш» и «Троицу»,
Колени, ступени разобьем, разотрем.
Что же это, люди, так плохо как то молится?
Что же это пальцы не сжимаются для креста?
Али позабыли «отче наш» и «Троицу»
Али эта молитва уж очень проста?..
Гляньте ка, гляньте на копченую икону,
Гляньте - икона кивает головой.
Гей же вы, люди, будьте прокляты со мной.
Убьемте человека, как черную ворону!..
Однако, к нашему сожалению, стихотворения Н. Асеева и С. Третьякова, получивших, как было упомянуто выше, 1-ю и 2-ю премии, «редакции не были доставлены» (№ 6, с. 3).
Этот же номер «Леля» познакомил читателей с «Общими правилами» конкурсов Л.Х.О., а также указал
виды конкурсов, которые оказались весьма разнообразны:
- «состязание в декламации»;
- «состязание беллетристических произведений»;
- «импровизация на заданную присутствующими
тему»;
- «эскизы театральных декораций, стенной росписи, книжных украшений, тем для вышивания ковров, шалей и т.п.»;
- «состязание набросков с любой из трех моделей, поставленных присутствующими (на сходство и выполнение)» (№ 6, с. 4).
Итак, проанализировав статьи в номерах журнала «Лель», с тем чтобы дать оценку культурной деятельности во Владивостоке в период издания журнала, мы получили представление об основной проблеме развития городской культуры и путях ее преодоления, как это виделось редакторам и корреспондентам журнала.
Мы получили свидетельства о том, что литература и искусство в 1919 г. испытывали трудности, вызванные исторической ситуацией.
Однако культурная жизнь не стояла на месте: она искала выходы из сложившейся ситуации и находила их:
- появляются художественные образования («Балаганчик», литературно-художественный клуб типа бывшей «Черной Кошки» в Харбине, клубы Л.Х.О., «БиБа-Бо» и др.);
- возникают новые журналы («Лель», «Бирюч», «Воскресенье», «Неделя» и др.);
- в журналах публикуются стихи местных поэтов;
- проводятся творческие конкурсы, которые привлекают внимание не только общественности, но и меценатов;
- пропагандируют свою деятельность заезжие футуристы Д. Бурлюк, Н. Асеев, С. Третьяков;
- активно распространяются книги.
Все это способствовало утолению «духовной жажды», а также давало уверенность в том, что «культурное вырождение» Владивостоку не грозит.
