CC BY
302
УДК 82:7.036.7:008(571.6)
Н. В. Давитадзе
ФУТУРИЗМ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ
Рассматривается футуризм как направление модернизма в России ХХ века. В частности, его проявление на Дальнем Востоке. Приводится информация о поэтах-футуристах, которые внесли вклад в развитие дальневосточной культуры.
Ключевые слова: футуризм, Дальний Восток, литературно-художественные объединения, Д. Бур-люк, творчество.
Futurism in the Russian Far East. NINA V. DAVITADZE (The Institure of Refresher Training and Professional Retraining, Far-Eastern National Technical University, Vladivostok).
The article represents the futurism as modern literary direction of the Russia in the XX centuries and information about futurism poetes, which were developmented Far East culture.
Key words: futurism, literary direction, Far East, D. Burliuk, creative work.
Тема «Футуризм на Дальнем Востоке» предполагает освещение исторических событий периода 19171922 гг. во Владивостоке, связанных с футуризмом и с представителями этого течения, которые из-за социальных потрясений в России оказались «на земле нашенской». По настоящее время футуризм как направление в литературе и искусстве ассоциируется с именами столичных поэтов: с Д. Бурлюком, Н. Асеевым, С. Третьяковым, В. Хлебниковым, но в первую очередь - с В. Маяковским. Однако футуризм существовал и на дальневосточной земле, был представлен такими именами, как Н. Насимович - Чужак, В. Март, В. Уфимцев, Арс. Несмелов и др. Во Владивостоке существовали литературно-художественные объединения футуристического направления: ЛХО «Творчество», клуб «Балаганчик», выпускался журнал «Творчество», поэтому возникла необходимость осмысления этого явления и на Дальнем Востоке, в частности во Владивостоке.
Цель данной статьи - систематизировать биографические и историко-литературные данные о футуристах, связанные с дальневосточным этапом их жизни и творчества (эти факты до недавнего времени были исследованы недостаточно). Они помогут восполнить пробелы в изучении культуры Дальнего Востока.
Сразу отметим, что интерес к культурным событиям Дальневосточного региона в наши дни возрастает, возрастает и интерес к футуризму Дальнего Востока, представителям этого направления, как столичным (в большей степени это жизнь и творчество дальневосточного периода Д. Бурлюка, Н. Асеева), так и местным (жизнь и творчество Венедикта Марта /Венедикта Николаевича Матвеева). Подобное внимание, с моей
точки зрения, объясняется стремлением, возвращаясь к прошлым историко-культурным событиям, осмыслить логос культуры, восстановить то звено в цепи историко-культурного процесса на Дальнем Востоке, которое по идеологическим причинам замалчивалось в советский период.
К изучению футуризма как направления в дальневосточной культуре впервые обратились в 60-х-70-х годах ХХ в. такие исследователи литературы Дальнего Востока, как В.Г. Пузырев (в докторской диссертации «Проблемы истории русской советской литературы на Дальнем Востоке (1917-1941 гг.). Идейно-тематические и стилевые особенности» (1971) и в статье «Футуристы на Дальнем Востоке» [11], Д.А. Рачков (в кандидатской диссертации «Из истории становления советской поэзии на Дальнем Востоке (1917-1922 гг.)», 1964), А. Татуйко («Борьба против футуризма в Дальневосточной республике (1921-1922 гг.)» [14]), позже С.Ф. Крившенко («Дальний Восток в художественной литературе (к проблеме регионального изучения литератур)» [6], «История русской литературы Дальнего Востока России» [7]) и др. Некоторое представление о поэтах-футуристах дает «Антология поэзии Дальнего Востока» (1967) [1]. В наше время также появляются статьи в журналах, газетах, рассказывающие о жизни и творчестве, общественной и творческой деятельности Д. Бурлюка, Н. Ассева, В. Марта, С. Третьякова, Н. Насимовича-Чужака и др. (например, статьи
В.Н. Катеринич «Футуристы на Дальнем Востоке» [4], доктора искусствоведения В.М. Маркова «Русский след в Японии, Давид Бурлюк — отец японского футуризма» [8], Сулейменовой А.М. «Перекрестки судеб:
ДАВИТАДЗЕ Нина Викторовна, аспирант кафедры русской филологии и культуры Института переподготовки и повышения квалификации преподавательских кадров (Дальневосточный государственный технический университет, Владивосток). E-mail: davitadze@msun.ru © Давитадзе Н.В., 2009
русские поэты в Японии и японские поэты в России» [13]). Особого внимания заслуживает диссертационная работа Е.О. Кирилловой «Русская футуристическая поэзия на Дальнем Востоке 1917-1922 гг.: идейно-художественные искания, поэтические имена» (2007). В ней подробно освещается историческая и культурная обстановка на дальневосточной земле в 1917-1922 гг., рассматривается творчество дальневосточных поэтов-футуристов в контексте историко-литературного процесса Дальнего Востока этого периода, привлекаются архивные фонды, позволяющие восполнить пробелы в сведениях о творчестве писателей, уточнить идейнохудожественные особенности развития дальневосточной футуристической поэзии.
Итак, футуризм в России появился в литературе и искусстве в начале ХХ в. как одно из направлений модернизма. Вместе с другими новейшими литературными течениями (символизмом и акмеизмом), ставил своей целью духовно возрождать человечество. Формировался под влиянием итальянского футуризма, но имел свои несомненные и, можно сказать, национальные особенности: в нем были заметны черты социального протеста и отказ от литературы буржуазной. Приехавший в Россию в январе 1914 г. Филиппо Томмазо Маринетти, идеолог футуризма в Италии, сказал: «Это страна футуризма. Здесь нет ужасного гнета прошлого, под которым задыхаются страны Европы. Россия молода, полна сил, и я твердо верю, что она внесет очень многое в культуру будущего» [12, с. 5]. Футуризм явился достижением литературы рубежа веков и, проявившись в творчестве таких писателей и поэтов, как Д. Бурлюк, В. Хлебников [16], В. Каменский,
В. Маяковский, Б. Пастернак, Н. Асеев и других, стал достоянием литературы Серебряного века. Идеологом этого направления признан Давид Бурлюк, который определил футуризм так: «Футуризм - не школа, а новое мироощущение» [12, с. 7].
Это новое мироощущение, которое выразилось в отрицании культуры прошлого, в пропаганде нового искусства, в призывах к Новому Самовитому Слову, поэты и художники активно пропагандировали, выступая с концертами, лекциями о современном искусстве, разъезжая по городам России и шокируя публику как стихами, так и внешним видом. Но, несмотря на эту «шумиху», уже в 1915 г. стали поговаривать о смерти футуризма как направления. В статье В. Маяковского «Капля дегтя» (1915 г.) читаем: «...Да, умер. Вот уже год вместо него, огнесловного, еле лавирующего между правдой, красотой и участком на эстрадах... в аудиториях скучнейшая логика, доказывание каких-то воробьиных истин вместо веселого звона графинов по пустым головам... я и сам не очень-то жалую покойника... Футуризм мертвой хваткой ВЗЯЛ Россию.... Футуризм умер как особенная группа, но во всех вас он разлит наводнением. Но раз футуризм умер как идея избранных, он нам не нужен. Первую часть нашей программы — разрушение мы считаем завершенной. Вот
почему не удивляйтесь, если сегодня в наших руках увидите... чертеж зодчего, и голос футуризма... выльется в медь проповеди» (выделение и орфография принадлежат В. Маяковскому. - Н.Д.) [9, т. 11, с. 74-76]. «Смерти» футуризма способствовали и исторические события в России: революция, Гражданская война. Они развели футуристов в разные стороны: Н. Асеев, Д. Бурлюк, С. Третьяков, В. Пальмов, С. Алымов оказались на Дальнем Востоке, В. Хлебникова судьба забросила в Иран, В. Маяковский оставался в Москве.
Однако происходит чудо «воскресения» на дальневосточной земле, где футуризм не только не умер, а проявился с новой силой. «Но там, в Далекой России, где ритмическая пляска революции очистила атмосферу до мистической восприимчивости надчеловека, там футуризм воистину стал “небывалым чудом двадцатого века”»,- писал редактор журнала «Творчество»
Н. Насимович-Чужак [Цит. по: 4, с. 291].
Чтобы объяснить это «небывалое чудо двадцатого века», необходимо обратить внимание на то, что собой представлял г. Владивосток в 1917-1922 гг. в историческом и культурном плане.
Владивосток, будучи основан в 1860 г., уже к началу ХХ в. заявил о себе как ведущий научный и культурный центр Сибири и Дальнего Востока. В 1899 г. в городе был создан Восточный институт - первое высшее учебное заведение на Дальнем Востоке (в здании главного корпуса нынешнего Дальневосточного государственного технического университета, ДВГТУ). Художественная жизнь в городе протекала активно: действовали драматические, музыкальные, художественные кружки и студии. В начале ХХ в. во Владивостоке бурно развивалась журналистика: выходило около 200 газет, более 30 журналов: еженедельная газета политической сатиры и шаржа «Гвоздь», ежедневные газеты «Голос Приморья» (прогрессивная беспартийная и общественно-литературная), «День» (вечерняя политико-литературная), «Владивосток» (вечерняя)
и др., общественно-экономический кооперативный журнал «Великий океан» (ежемесячный), журнал Американского правительственного бюро печати «Дружеское слово» (еженедельный), журнал искусства и литературы «Лель» (еженедельный) и др. Были среди них и издания футуристического толка: «Бирюч» (журнал искусства и жизни с публицистическим отделом), «Творчество» (ежемесячный журнал культуры, искусства и социального строительства, редактор Н.Ф. На-симович-Чужак) [4]. Последний, в частности, отражал исторические события (революцию, Гражданскую войну, обличал иностранную интервенцию), в нем шла «пропаганда футуризма как единственного выразителя идей пролетариата в искусстве, пропаганда творчества Маяковского, отрицание классической литературы как «либерально-помещичьей духовной пищи», были выражены претензии на гегемонию в литературе. «Российский пролетариат ... явился Пигмалионом, оживившим Галатею футуризма, обратившим эволюционные
задания искусства в творчество революции» [7, с. 88, 89]. Самым популярным журналистом в городе был Николай Петрович Матвеев (1866-1941), более известный по псевдониму Николай Амурский, а наиболее выдающимся из десяти детей Н.П. Матвеева стал поэт-футурист Венедикт Март (Венедикт Николаевич Матвеев, 1896-1938). Пресса играла большую роль в общественной и культурной жизни Владивостока: она не только освещала исторические и культурные события, но и способствовала широкой пропаганде футуризма и развитию этого направления на дальневосточной земле.
Исторические события России (революция, Гражданская война) сделали Владивосток перевалочным пунктом для всех, кто собирался эмигрировать. В 1919 г. в городе «собралась уже целая армия деятелей всех видов искусств и течений, которые со всех концов волею судеб причалили к берегам Великого Океана... » [8]. И, конечно же, здесь не обошлось без футуристов. С конца 1917 г. во Владивостоке живет и работает футурист Н. Асеев. В заметках «Путь в поэзию» он написал: «По солдатской литере проехал я всю Сибирь и докатил до самого океана... Приехав во Владивосток, я пошел в Совет рабочих и солдатских депутатов, где получил назначение помощника заведующего биржей труда» [2, т. 1, с. 13]. Также он сотрудничал в газете «Крестьянин и рабочий», органе Совета рабочих и крестьянских депутатов. С 1919 по 1920 г. во Владивосток прибывают основоположники русского футуризма Д. Бурлюк и В. Пальмов, проделав долгий путь по Транссибирской магистрали. Несмотря на тяжелый и опасный путь по России, охваченной Гражданской войной, Давид Бурлюк выступал с лекциями, писал стихи, проводил выставки. Все это давало не только средства к жизни, но и являлось пропагандой футуризма. Случайная встреча на владивостокской улице Н. Асеева и Д. Бурлюка стала знаменательной не только для Давида Давидовича, который в это время находился в тяжелом материальном положении, но и для расцвета футуризма на Дальнем Востоке. В середине 1919 г. здесь уже сложилась большая группа футуристов как из столичных, так и из «местных»: Н. Асеев, С. Третьяков, Д. Бурлюк, В. Матвеев (В. Март), Г. Матвеев (Фаин), В. Рябинин, П. Незнамов (П.В. Лежанкин), В. Статьев (Перевощиков), С. Алымов, Ф. Камышнюк,
Н.Ф. Насимович-Чужак и др. Все это способствовало «яркой вспышке» футуризма на Дальнем Востоке. Более того, дальневосточный футуризм претендовал на статус государственного искусства, ведь футуристы обладали своим печатным органом - журналом «Творчество», к тому же Насимович-Чужак, редактор журнала, добился признания футуризма как «искусства пролетариата» в дальневосточной партийной организации большевиков. Об этом факте рассказал в очерке «Октябрь на Дальнем» Н. Асеев: «Николай Федорович Чужак отстаивал в Далькоме необходимость журнала. И наконец добился своего. Футуризм был признан
и усыновлен как литературное течение, борющееся на стороне пролетариата» [2, т. 5, с. 131].
По инициативе Н. Асеева во Владивостоке было создано литературно-художественное общество «Балаганчик», ставшее основой для возникновения в 1920 г. футуристической группы «Творчество», состоявшей из представителей разных течений. В него также входили
B. Март и В. Рябинин, пролеткультовцы А. Богданов и А. Ярославский. Н. Асеев, С. Третьяков, С. Алымов, Д. Бурлюк и другие принимали участие в выпусках журнала «Творчество», в одном из номеров которого Бурлюк печатает свои «Мысли об искусстве» и выдвигает следующие тезисы:
Футуризм - мотор прогресса.
По сравнению с футуризмом, искусство ХХ века -это искусство ископаемых.
Футуризм - отрицание обломовщины (и в жизни и в литературе).
Футуризм - единственное искусство «всему народу» [4, с. 291].
В этом же году открывается театр-кабаре «Би-БаБо» (Светланская, 50). Давид Давидович становится его директором. В «Би-Ба-Бо» 1919 года «интересы сцены преобладали над интересами буфета». Вот только за несколько месяцев 1920 г. неполный перечень мероприятий, проводимых в «Би-Ба-Бо»:
19.01. Единственный Крещенский вечер. Гаданье. Ложи остряков. Стол самоубийц. Шаржи. Конкурс экспромтов. Выступление поэтов. Состязание артистов. Чествование победителей. Новогодние пожелания публике. Оставьте дома мещанство и скуку. Запасайтесь весельем и остроумием. Конферансье: О. Лабунская, Д. Бурлюк, Б. Борисов.
21. 02. Бенефис В.А. Теренина при участии всей труппы. «Загадка и разгадка» (пост. К. А. Зубова), «Золотая рыбка», «Голландский танец», «Соль - к ссоре», «Умирающий лебедь», «Фонарики - Сударики», «Человек, который зевает» и др. Новые злободневные частушки (В.А. Глебова и В.А. Теренин).
06. 03. Бенефис З.В. Пальмовой. «Театр купца Епишкина» (пост. Ю.А. Варшавского), гавайский квартет, египетские танцы, новый кинематограф (пост. К.А. Зубова), «Соль - к ссоре», Пальмова, Адамчевс-кий и др.
04. 04. Открытие. Новая программа. Обыкновенный состав.
1. «Сигналы марта» - скетч С. Алымова. 2. «Водо-толчея» С. Антимонова. 3. «Мадам Сатан» - пастораль
C. Алымова. 4. «Гренада» - инсценировка. 5. «На верблюде» - лубок. 6. «В парке грез и яви» - диссонеск
С. Алымова. 7. «Законопатило» - шарж. 8. «Ссора» -скетч. 9. Новый дуэт танцев, новые декорации Б. Мел-комукова [6].
Сам Бурлюк устраивал конкурс эскизов «Улица современного Владивостока», декоративных и живописных композиций на лучший театральный занавес, конкурс статей и рефератов по теме «Искусство и рево-
люция». Столь яркая деятельность Давида Давидовича принесла ему большую популярность. По словам Асеева, «с каскадом выставок, лекций, поэзо-концертов его воспринимали как мессию. Зеваки ходили за ним толпами» [2]. Выставки, проводимые в залах города и в собственном помещении художественной секции литературно-художественного общества, в подвальном этаже «Золотой Рог» (Светланская, 13), назывались салонами. Здесь собирались многие талантливые художники и литераторы, начинающие поэты, мэтры сцены и молодые артисты. В виде плакатов и статей в различных местных журналах («Лель», «Творчество», «Неделя») Д. Бурлюк опубликовал программные статьи о футуризме, выходившие ранее в столичных городах (Петрограде и Москве), статьи о своей жизни, о встречах с писателями, поэтами, художниками, а также некоторые переводы стихов современных ему европейских поэтов.
Период зимы-весны 1920 г. был трудным (антикол-чаковский переворот, японское выступление). Вспоминает С. Третьяков: «31 января 1920 года. День, когда партизаны. вошли во Владивосток, ставя точку колчаковщине. Спешно ладим выпуск журнала «Бирюч», где преобладают футуристические материалы». В этом же 1920 году в конце сентября Бурлюк, продав свои картины и выручив необходимые деньги, эмигрирует в Японию вместе с художником-футуристом Пальмовым, временно оставив свое семейство в неспокойном Владивостоке. Спустя два года перебирается в США. Там русский футурист издавал журнал «Цвет и рифма», занимался изобразительным искусством. В 1956 г. он приезжал в СССР. До конца жизни Д. Бурлюк (умер в 1967 г. в Лонг-Айленде) оставался убежденным футуристом.
Журнал «Творчество» перестал выходить в 19211922 гг.
Как было сказано выше, футуризм запомнился не только своим эпатажем и нигилизмом в отношении «буржуазного» искусства, но и яркими личностями представителей этого направления. Сведения о них представлены в различных историко-биографических работах [4, 7, 8 и др.], в воспоминаниях самих участников этих событий, например Н. Асеева, В. Маяковского и др.
Сергей Михайлович Третьяков (1892-1939). Поэт, свой первый этап футуристической деятельности связал с группой «Мезонин поэзии» (Москва), в альманахах которой в 1913 г. появились десять его стихотворений. К 1915 г., уже после распада группы, была подготовлена и намечена к выпуску книга Третьякова «Железная пауза». Она не была опубликована в связи с уходом автора на фронт и вышла лишь в 1919 г. во Владивостоке, где Третьяков стал одним из активных участников литературной группы, сформировавшейся вокруг журнала «Творчество». В апреле 1920 г., когда в город пришли японские войска, Третьяков тайно в трюме парохода бежал в Пекин, а потом через Харбин
добрался до Читы. В Чите продолжалась его литературная деятельность и сотрудничество с Чужаком. Он выпустил два поэтических сборника - «Ясныш» и «Путевка»; работал в окнах ДАЛЬТА (аналог РОСТА). В 1922 г. Третьяков переезжает в Москву, сближается с Маяковским и принимает активное участие в разработке программы ЛЕФа («Левый фронт»). В. Брюсов включил Третьякова в четверку поэтов (наряду с Маяковским, Пастернаком и Асеевым), которые находятся «в центре футуризма». Из Москвы Третьяков, по приглашению, уезжает на полтора года в Пекин - читать лекции по русской литературе в Пекинском университете. Судьба его закончилась трагически: в 1939 г. он был арестован по обвинению в шпионаже и расстрелян.
Николай Николаевич Асеев (1889-1963). Начал как символист, в Москве сблизился с В. Брюсовым, Вяч. Ивановым, с писателем, критиком, переводчиком и художником С.П. Бобровым; в 1913 г. организовал литературную группу «Лирика», став одним из учредителей одноименного издательства, из которого в 1914 г. выделилась группа поэтов с футуристической ориентацией «Центрифуга» (Н. Асеев, В. Бобров, Б. Пастернак). Вскоре поэт сблизился с В. Хлебниковым, Д. Бурлюком, В. Маяковским. В 1915 г. был призван на военную службу. Когда началась Февральская революция, полк, в котором служил Асеев, отказался идти на фронт. Николай Николаевич вместе с женой уехал на Дальний Восток. Об Октябрьской революции узнал во Владивостоке. «Мне бы хотелось писать только о боях искусства, - позднее вспоминал об этих днях поэт в очерке “Октябрь на Дальнем”, - но тяжелыми шагами их пересекают бои за власть» [2, т. 5, с. 126]. По инициативе Асеева во Владивостоке было создано литературно-художественное общество «Балаганчик», ставшее основой возникшей в 1920 г. футуристической группы «Творчество». Владивостокские места Асеева
- Пушкинская, 25, а также 26-я верста, где он скрывался от интервентов. Сборник «Бомба» (Владивосток, 1921 г.), тираж которого почти полностью уничтожен, стал откликом на революцию в России и открытием новой поэтики: Асеев стремился отыскать пути развития нового искусства - революционного, массового. И стих его обретает агитационную силу, входит в арсенал средств политической борьбы:
Сегодня <...> Новое чудо встречают и празднуют -Румяного века живое «сегодня».
<...>
Товарищ - Солнце! Выведи день, играющий всеми мускулами, /.../
Товарищ - Солнце! Высуши слез влагу, чьей луже душа жадна.
Виват! Огромному красному флагу, которым небо машет нам!
(«Сегодня», сборник «Бомба», 1921) Демократическая печать - газета «Дальневосточная трибуна», журнал «Печать и революция» - приветствовала книгу Асеева. Московские лефовцы высоко
оценили то, что делал на Дальнем Востоке Асеев и другие футуристы. В статье «За что борется ЛЕФ» Маяковский отметил: «”Творчество”, подвергшееся всяческим гонениям, вынесло на себе всю борьбу за новую культуру в пределах ДВР и Сибири» [7, с. 169]. В послании Асееву от 20 августа 1921 г. он написал: «Громовой привет и широкое футуристическое мерси за агитацию нашего искусства и за восславление моей скромной персоны, в частности. Если что-нибудь поэтическое начнется, будет идти в ДВР... Хочу приехать в Читу». В условиях начавшейся объединенной интервенции собранные в «Бомбе» стихи обрели поистине взрывчатую силу:
Тебя расстреляли - меня расстреляли, и выстрелов трели ударились в дали, даль растерялась - расстрелилась даль, но даже и дали живому не жаль.
(«Стихи сегодняшнего дня», сборник «Бомба», 1921)
Асееву пришлось, спасаясь от ареста, покинуть Владивосток. В 1921 г. с удостоверением дипкурьера он переезжает в Читу, в то время столицу так называемого буферного государства - Дальневосточной республики. Годом позже, при содействии Луначарского, Асеев был вызван в Москву и в 1922 г. туда приезжает. Он сотрудничает в ЛЕФе, возглавляемом Маяковским.
Нельзя не сказать и о том, кого сами футуристы считали родоначальником поэзии, о ком Маяковский писал (1922): «Во имя сохранения правильной литературной перспективы считаю долгом черным по белому напечатать от своего имени и, не сомневаюсь, от имени моих друзей, поэтов Асеева, Бурлюка, Крученых, Каменского, Пастернака, что считали его и считаем одним из наших поэтических учителей и великолепнейшим и честнейшим рыцарем в нашей поэтической борьбе» [9, с. 156], а Д. Бурлюк называл его королем поэтов - это Велимир Хлебников (Виктор Владимирович Хлебников, 1885-1922), поэт-футурист, будет-лянин. Н. Асеев воспоминает о нем: «В свисающем с одного плеча плаще или накинутой враспашку солдатской шинели, длинноглазый, длинноногий, с чуть замедленными движениями, но всегда точный в них, никогда не ошибающийся в этих движениях, человек этот действительно владел миром. Он владел им в том смысле, что знал его от мельчайших пылинок до самых крупных явлений, знал вдоль и поперек, снизу доверху, от древнейших времен до последних событий» [2, т. 5, с. 546]. Творческий путь его начался в 1905 г., и уже с самого начала это путь молодого новатора. События Гражданской войны привели его в 1918 г. в Астрахань, где В. Хлебников был сотрудником армейской газеты «Красный воин», а в Баку и Пятигорске работал в отделениях РОСТА, в апреле 1921 г. участвовал в походах революционной армии в Иране, а 2-11 ноября 1921 г. появилась его поэма «Переворот в Владивостоке». Интерес Хлебникова к дальневосточным событиям не случаен: в это время там были его друзья и соратники
- Д. Бурлюк и Н. Асеев. Поэт на расстоянии остро ощущал происходящие события и в этом произведении написал о них:
День без костей. Смена властей.
Переворот.
Линяют оборотни;
Пешие толпы, конные сотни.
В глубинах у ворот,
В глубинах подворотни,
Смуглый стоит на русских охотник.
(«Переворот в Владивостоке», 1921) [16, с. 342].
Николай Федорович Насимович (1876-1937). Несмотря на псевдоним Чужак, был своим среди дальневосточных футуристов. Большевик, член РСДРП с 1904 г., он после царских тюрем и ссылок остался на поселении в Сибири. Публицист и литературный критик впоследствии, он стал защитником и пропагандистом поэтов и художников авангарда. Редактировал газету «Дальневосточный телеграф», «Дальневосточный путь», журнал «Творчество», в котором печатались отрывки из поэм Маяковского, его публицистика. «Величайший из поэтов современности вынужден посылать свою рукопись в Читу, - писал Насимович-Чужак, - и эта история страницей позора впишется со временем в историю революционных нравов в России...» [4, с. 289, 290]. Вокруг Насимовича-Чужака во Владивостоке собрались поэты и художники авангарда. В 1922 г. он переезжает в Москву и становится сотрудником ЛЕФа.
Венедикт Николаевич Матвеев (Венедикт Март, 1896-1938), поэт-модернист, чье творчество стало ярким событием на дальневосточной земле, и его брат Гавриил Николаевич Матвеев (Фаин) присоединились к футуристам. Они выпустили сборник стихов «Фаин». Март издал 14 поэтических сборников во Владивостоке: «Порывы», «Песенцы», «Черный дом», «Изумрудные черви», «Лепестки сакуры», «Тигровые чары» и др. Он редактировал журналы «Глашатай» и «Великий океан». В соавторстве с Н. Костаревым им был написан и опубликован под псевдонимом Никэд Мат приключенческий роман «Желтый дьявол» (издательство «Прибой»). С 1919 по 1926 г. В. Март жил в Китае. Жизнь поэта окончилась трагически. «Еще жив человек, / Расстрелявший отца моего / Летом в Киеве, в тридцать восьмом... / Я слышал, / Что эти люди простили меня», - так писал из Питсбурга (США) русский поэт Иван Елагин (псевдоним Ивана Венедиктовича Матвеева) на смерть своего отца. Он посвятил ему поэму «Костры» и стихотворение «Амнистия».
В результате творческих мероприятий, устраиваемых «мэтрами» этого направления, в стане футуристов прибавлялись единомышленники. Так, Виктор Иванович Уфимцев был среди тех молодых представителей омской культуры, которые под впечатлением от лекций и выставок Д. Бурлюка провозгласили себя футуристами. В 1921 г. вместе с Н. Мамонтовым и Б. Шабль-Табулевичем Уфимцев организовал футуристическую литературно-художественную группу «Червонная
тройка» (по аналогии со столичным «Бубновым валетом»), позже стал членом общества художников «Новая Сибирь». С 1923 г. он много путешествовал по Средней Азии, Дальнему Востоку, Кавказу и Сибири. В это время он много экспериментировал, следуя общей для искусства того времени установке на обновление художественного языка. В автобиографии 1935 г. он напишет о своих художественных опытах: «Что осталось у меня найденным после всех исканий? Импрессионизм научил цвету. Футуризм - быстроте и находчивости. Кубизм и конструктивизм дали устойчивость, простоту, крепость вещи, научили обработке поверхностей. Реализм - бодрость и здоровье» [15].
Исторические события, в частности японское выступление, а также начавшаяся борьба с футуризмом, развенчание в письме ЦК партии «О Пролеткультах» его «языкового экспериментаторства», «формальных соображений», убеждения, что «социалистическую поэзию можно создать искусственно, в лаборатории поэта-речетворца», привели к угасанию футуризма на Дальнем Востоке. К тому же одни футуристы эмигрировали (Д. Бурлюк, В. Пальмов), другие уехали в Москву (Н. Насимович-Чужак, Н. Асеев, С. Третьяков), третьи путешествовали по стране и даже жили за границей, как В. Март. Жизнь многих футуристов закончилась трагически, например В. Марта, С. Третьякова.
Но футуризм сыграл важную роль в культуре страны и на Дальнем Востоке. Он стал «новым мироощущением» времени. Его цель - с помощью искусства духовно возродить человечество - благородна. Открытость футуризма для всех и всего («всячество», по определению Бурлюка) давала возможность самовыражения, расширяла границы данного направления. Эксперименты футуристов со словом, с книгой, фактурой, цветом не просто интересны, они раскрывают огромные возможности материала, языка для творчества, для исследования, для самовыражения. Участники группы «Творчество» искренне стремились создать новую социалистическую поэзию - так была оценена эта деятельность в книге «Антология поэзии...» [1, с. 8, 9].
Многообразие художественных средств, используемых футуристами, заставляет время от времени возвращаться к этому литературному феномену и искать особые закономерности и взаимоотражения в разных стилях модерна в соотношении с футуризмом в пре-
делах одного времени и в развороте «большого времени».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Антология поэзии Дальнего Востока / сост. В. Пузырев, Ю. Иванов. Хабаровск: Хабаров. кн. изд-во, 1967. 479 с.
2. Асеев Н. Собр. соч.: в 5 т. М.: Худлит, 1963. Т. 1. 448 с.; Т. 5. 701 с.
3. Библиографический указатель газет и журналов, выходивших на русском Дальнем Востоке до 1922 г. и хранящихся в библиотеках и архивах региона. Владивосток: Примор. краевая. орг. Добровольного о-ва любителей книги, 1999. 175 с.
4. Катеринич В. Футуристы на Дальнем Востоке // Дальний Восток. 2002. № 5/6. С. 287-296.
5. Королева В. А. Хроника культурной жизни Владивостока (1917-1922 гг.). Кн. 1. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1998. 196 с.
6. Крившенко С.Ф. Дальний Восток в художественной литературе (к проблеме регионального изучения литератур) // Героика освоения и социальные преобразования Дальнего Востока в русской и советской литературе. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1985. С. 3-18.
7. Крившенко С.Ф. История русской литературы Дальнего Востока России: программа и метод. указания. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1994. 123 с.
8. Марков В.М. Русский след в Японии, Давид Бурлюк
- отец японского футуризма // Изв. Восточного ин-та ДВГУ 2007. № 14. С. 191-219.
9. Маяковский В.В. Собр.соч.: в 12 т. М.: Правда, 1978. Т. 11. 382 с.
10. Новый путь: ежедн. газ. Владивосток, 1919. 16 дек.
11. Пузырев В.Г. Футуристы на Дальнем Востоке // Учен. зап. Ульяновского гос. пед. ин-та им. И.Н. Ульянова. 1968. Т. 21, вып. 2, ч. 1. С. 61-90.
12. Русский футуризм и Д. Бурлюк, «отец русского футуризма» / сост. Е. Петрова, Е. Баснер, Мэри Клер Бурлюк Холт; изд. Й. Киблицкий. СПб: Palace Editions, 2000. 239 с.
13. Сулейменова А.М. Перекрестки судеб: русские поэты в Японии и японские поэты в России // Изв. Восточного ин-та ДВГУ. 2007. № 14. С. 138-151.
14. Татуйко А. Борьба против футуризма в Дальневосточной республике (1921-1922) // Дальний Восток. 1960. № 5. С. 160-167.
15. Уфимцев В.И. «Мы называли себя новаторами...» URL: http://omuseum.ru/item/gtg _v_ufimtsev_my_nazyvali_se-bja_no.htm (дата обращения: 19.08.2008).
16. Хлебников В. Творения. М.: Сов. писатель, 1987. 736 с.
