CC BY-NC-ND
37
УДК 159.9
DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-54-69
Оценка коротких интервалов времени при нормальном старении и депрессиях позднего возраста
Елена Ю. Балашова4
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Психологический институт РАО, Научный центр психического) здоровья, Москва, Россия, elbalashova@yandex.ru
Лика И. Микеладзе
Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова, Москва, Россия, lika.mikeladze@gmail.com
Елена К. Козлова
Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия, lena_adler@mail.ru
Аннотация. В работе проведен сравнительный анализ характеристик оценок коротких интервалов времени при нормальном старении и при депрессиях позднего возраста. В исследовании добровольно приняли участие 188 психически здоровых лиц позднего возраста (59 ± 8,6 лет) и 115 больных депрессиями (64 ± 8,3 года). Участники исследования оценивали длительность четырех интервалов (10, 5, 15, 10 секунд) между двумя щелчками секундомера, а затем повторную оценку интервала 10 секунд. Качественный и количественный анализ результатов с использованием современных методов статистической обработки данных позволил выявить следующее. При нормальном старении характер оценок интервалов связан с образовательным уровнем и социальным статусом (продолжением профессиональной деятельности). Результаты повторной оценки интервала 10 секунд лучше по сравнению с первоначальной оценкой, но различия не достигают статистической значимости. При депрессиях позднего возраста по сравнению с нормой отмечается уменьшение количества точных оценок, увеличение частоты переоценок. В группе депрессивных больных не выявлено различий в качестве оценок интервалов времени у пациентов с разным образовательным уровнем и социальным статусом; в этой группе результаты повторной оценки интервала 10 секунд хуже, чем первоначальной. Качество оценок коротких интервалов
4 © Балашова Е.Ю, Микеладзе Л.И., Козлова Е.К., 2020
ISSN 207.3-6.398 • RSUII/RGGU Bulletin: "Psychology. Pedagogies. Education" Series, 2020, no. 2
времени может быть связано с типом течения депрессии и обширностью мозговой дисфункции (по данным нейропсихологического обследования).
Ключевые слова: восприятие времени, нормальное старение, депрессия, нейропсихология
Для цитирования: Балашова Е.Ю., Микеладзе Л.И., Козлова Е.К. Оценка коротких интервалов времени при нормальном старении и депрессиях позднего возраста // Вестник РГГУ. Серия «Психология. Педагогика. Образование». 2020. № 2. С. 54-69. DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-54-69
Evaluation of short time intervals in normal aging and late-life depressions
Elena Yu. Balashova
Moscow State Lomonosov University, Moscow>, Russia, Psychological institute of Russian academy of education, Mental Health Research center, Moscow>, Russia, elbalashova@yandex.ru
Lika I.Mikeladze
Russian national research medical N. I. Pirogov University, Moscow), Russia, lika.mikeladze@gmail.com
Elena K. Kozlova
Moscow State Lomonosov University, Moscow, Russia, Moscow), Russia, lena_adler@mail.ru
Abstract. In this paper a comparative analysis of the characteristics of estimating of short time intervals in normal aging and in late-age depressions is carried out. The study voluntarily involved 188 mentally healthy persons of late age (59 ± 8.6 years) and 115 patients with depression (64 ± 8.3 years). The study participants evaluated the duration of four intervals (10, 5, 15, 10 seconds) between two clicks of the stopwatch, including re-evaluating the 10-second interval. Qualitative and quantitative analysis of the results using modern methods of statistical data processing has revealed the following. In normal aging, the character of interval scores is related to educational level and social status (continuing professional activity). The results of re-evaluating the 10-second interval are better than the original estimate, but the differences do not reach statistical significance. In late-age depressions, compared with the norm, there is a decrease of the number of accurate
estimates, an increase of the frequency of overvaluations. In the group of depressive patients, there were no differences in the quality of estimates of time intervals of patients with different educational levels and social status; in this group, the results of repeated evaluation of the interval of 10 seconds are worse than the initial one. The quality of estimates of short time intervals may be related to the type of course of depression and the extent of brain dysfunction (according to neuropsychological examination).
Keywords: time perception, normal aging, depression, neuropsychology
For citation: Balashova, E.Yu., Mikeladze, L.I. and Kozlova, E.K. (2020), 'Evaluation of short time intervals in normal aging and late-life depressions", RSUH/RGGU Bulletin. "Psychology. Pedagogy. Education" Series, no 2, pp. 5469. DOI: 10.28995/2073-6398-2020-2-54-69
Введение
В последние десятилетия многие исследователи отмечают рост частоты психических расстройств в позднем возрасте, в частности, депрессий [Руководство по гериатрической психиатрии 2020]. Их распространенность в пожилом возрасте более чем в два раза, превышает показатели молодого и среднего возраста. Депрессии становятся причиной снижения качества жизни пожилых людей, усугубляют течение соматических болезней, повышают риск социальной изоляции. Особый интерес представляет исследование когнитивных нарушен ий и изменений психических функций при поздних депрессиях, так как они играют роль в хронификации заболевания с ухудшением прогноза и в повышении риска возникновения проявлений мнестико-интеллектуального снижения [Ряховский 2011]. Кроме того, одной из наиболее распространенных гипотез этиологии депрессии является гипотеза десинхроно-за, основным проявлением которого, наряду с нарушением цикла «сон-бодрствование» и сезонных ритмов, является изменение ряда характеристик восприятия времени [Симуткин 2000].
В современной психологической науке восприятие времени рассматривается как сложная психическая функция, включающая в себя ориентировку во времени; оценку, отмеривание, воспроизведение и сравнение длительностей; понимание последовательности и одновременности событий; переживание времени, в частности, временную перспективу личности. Основной задачей данной функциональной системы психики является гармоничное развертывание во времени психической деятельности и поведения [Микеладзе 2016; Балашова 2016]. Сравнение качества оценки коротких интервалов времени у больных депрессиями и у психически
здоровых лиц позднего возраста позволит уточнить представления о работе мозговых зон, обеспечивающих этот аспект восприятия времени. Кроме того, оно даст возможность определить факторы, влияющие на характер таких оценок, а также психологические закономерности динамики точности оценок временных интервалов в ситуации однократного и повторного тестирования.
С увеличением возраста восприятие времени существенно меняется. У лиц старшего возраста в сравнении с молодыми людьми происходит уменьшение точности в отмеривании субъективной минуты и в оценке «пустых», незаполненных деятельностью временных интервалов [Handbook of the psychology of aging 1985; Carrasco et al. 2001; Балашова, Портнова 2006]. Эти виды отсчета времени в наибольшей степени связаны с активностью т.н. «ритмозадающих» нейронных ансамблей подкорковых структур [Hazeltine et al. 1997; Ivry, Spencer 2004]. Данные изменения восприятия времени в первую очередь связаны с перестройкой мозгового функционирования в процессе старения, которая затрагивает, прежде всего, подкорковые и срединные структуры мозга [Корсакова, Московичюте 2018]. В то же время психически здоровые лица пожилого возраста лучше молодых справляются с оценкой более длительных и заполненных деятельностью промежутков времени. В данном случае большую роль играет жизненный опыт конкретного человека, его навыки и умения [Микеладзе 2016].
Еще одной особенностью возрастных изменений в восприятии времени является ускорение темпа течения субъективного времени. У пожилых людей происходит замедление темпа протекания многих психических процессов, и они часто субъективно воспринимают эти изменения как ощущение того, что время «летит очень быстро». При этом пожилые люди часто неспособны определить, насколько точно они оценивают временные интервалы. В оценке времени жизни в целом молодые люди оказываются в большей степени ориентированными на будущее и более позитивно относятся к настоящему, тогда как у людей пожилых возникает так называемый «сдвиг в прошлое». У них может наблюдаться некоторое снижение эмоционального фона и рост депрессивных тенденций.
При депрессиях позднего возраста происходит ряд серьезных изменений в восприятии времени по сравнению с нормальным старением. Согласно исследованию Л.И. Микеладзе, в восприятии времени при поздних депрессиях можно выделить несколько важных особенностей [Микеладзе 2016]. Если у психически здоровых лиц старшего возраста обнаруживается проспективная переоценка коротких интервалов и недоотмеривание субъективной минуты, то у пациентов с депрессиями эти тенденции усиливаются, как и тенденция к ретроспективной недооценке текущего времени и про-
должительности психологического обследования. У пациентов позднего возраста с депрессивными расстройствами усиливается свойственное пожилым людям ощущение ускоренности или замедленности времени в определенных ситуациях [Микеладзе 2016]. При поздних депрессиях снижается точность оценок, нарушается их согласованность между собой. Соотношение субъективного ощущения течения времени и точности оценивания временных интервалов у пожилых пациентов с депрессиями противоположно тому соотношению, которое можно увидеть при нормальном старении. У депрессивных пациентов, в отличие от здоровых лиц позднего возраста, не происходит улучшения оценивания заполненных деятельностью интервалов времени.
Характеристика участников исследования
В исследовании добровольно приняли участие 188 условно психически здоровых лиц позднего возраста (50 и более лет). Их средний возраст составил 59 ± 8,6 лет. В контрольной группе было 67 мужчин и 121 женщина (36% и 64% соответственно); 123 человека имели высшее или неоконченное высшее образование, а 56 человек - среднее или среднее специальное (65% и 35% соответственно). Количество работающих изучастников исследования позднего возраста составило 132 человека (70%), количество неработающих и/или находящихся на пенсии - 56 человек (30%). Большинство участников контрольной группы (90%) были праворукими.
Клиническая группа состояла из 115 больных позднего возраста (50 и более лет) с различными видами депрессивных расстройств, проходивших стационарное лечение в клинике ФГБНУ «НЦПЗ». Средний возраст пациентов был равен 64 ± 8,3 года. Количество мужчин в клинической группе составило 63 человека (55%), количество женщин - 52 человека (45%). 74 пациента (64%) имели высшее или неоконченное высшее образование, 41 (36%) - среднее или среднее специальное образование. Количество работающих лиц -22 человека (19%), неработающих или находящихся на пенсии -93 человека (81%). Большинство участников клинической группы (90%) были праворукими.
В группе были представлены больные с разными вариантами клинических диагнозов: депрессивный эпизод - 17 человек (15%), рекуррентное депрессивное расстройство - 54 человека (47%), биполярное аффективное расстройство - 32 человека (28%), другие диагнозы - 12 человек (10%). Большинство пациентов клинической группы были обследованы при помощи МРТ головного мозга (77%).
Для анализа возрастной динамики оценки участниками исследования коротких интервалов времени контрольная и клиническая
группы были разделены на несколько подгрупп по возрасту: 50-59 лет; 60-69 лет; 70-90 лет.
Методики эмпирического исследования
С целью выявления особенностей временной перцепции при нормальном старении и при депрессиях позднего возраста всем участникам исследования были предложены задания на оценку коротких интервалов времени. Им предлагалось оценить длительность четырех коротких временных интервалов между двумя щелчками секундомера, включая повторную оценку (ретест) интервала 10 секунд, и дать экспериментатору вербальный отчет о предполагаемой длительности каждого интервала. Они предъявлялись в следующей последовательности: 10, 5, 15, 10 секунд [Балашова, Ковязина 2013]. Обратная связь относительно точности оценивания интервалов в процессе проведения методики не предусматривалась.
Методы анализа
Проводился качественный и количественный анализ полученных результатов. Для анализа и статистической обработки данных использовались программы «IBM SPSS Statistics» (Версия 23), Microsoft Office 2010 (Excel, Word), «1С: Предприятие 8.3. Конфигурация: оценка коротких интервалов времени» (для сбора, хранения и обработки данных, формирования отчетов и диаграмм). Для соотнесения полученного распределения с нормальным распределением применялся одновыборочный критерий Колмогорова-Смирнова. Для вычисления значимости различий использовался U-тест Манна-Уитни.
Результаты
При проведении исследования были получены следующие результаты.
Таблица 1
Оценки коротких интервалов времени контрольной и клини-
ческой группами (100% - все оценки, выполненные участниками определенной
группы)
Группа Всего человек Всего субтестов Точные оценки Недооценки Переоценки
Всего % Всего % Всего %
Контрольная 188 752 169 22 17.5 23 408 55
Клиническая 11.5 460 78 17 60 13 322 70
Таблица 2
Погрешность (%) при оценке коротких интервалов времени у испытуемых контрольной и клинической групп (100% - величина
предъявляемого интервала)
Группа 10 сек (1) 5 сек 15 сек 10 сек (2)
Контрольная 4.3 45 32 36
Клиническая 44 60 41 46
Клиническая группа в сравнении с психически здоровыми лицами позднего возраста показала значимо больший процент переоценок (р = 0,001), значимо меньший процент недооценок (р = 0,001), меньший процент точных оценок (р = 0,083 - тенденция, близкая к статистической значимости) (см. табл. 1).
В отличие от здоровых лиц позднего возраста, возрастная динамика процента переоценок, недооценок и точных оценок у участников клинической группы носила нелинейный характер (см. табл. 3)
Таблица 3
Соотношение точных оценок, недооценок и переоценок интервалов в клинической группе (100% - все оценки в соответствующей возрастной подгруппе)
Возраст Всего Всего Точные Недооценки Переоценки
больных субтестов оценки
Всего % Всего % Всего %
50-59 лет 38 152 .30 20 19 12 103 68
60-69 лет 4.5 180 25 14 20 11 135 75
70-90 лет 32 128 23 18 21 16 84 66
Таблица 4
Погрешность (%) при оценке коротких интервалов времени в разных возрастных подгруппах клинической группы (100% -величина предъявляемого интервала)
Возраст 10 сек (1) 5 сек 15 сек 10 сек (2)
50-59 лет 39 64 36 43
60-69 лет 44 60 45 46
70-90 лет 49 54 41 48
Таблица 5
Количество и процент точных оценок при первоначальном и
повторном предъявлении интервала 10 секунд в контрольной и клинической группах (100% - число участников в определенной группе)
Группа Всего человек Количество точных оценок Процент точных оценок
10 сек (1) 10 сек (2) 10 сек (1) 10 сек (2)
Контрольная 188 42 44 22 23
Клиническая 115 19 21 17 18
Участники клинической группы показали большую величину погрешности при оценках всех предложенных интервалов (см. табл. 2). Для интервала 15 секунд различия достигали статистической .значимости (р = 0,009). Интересно, что клиническая группа демонстрировала худшие результаты при ретесте десятисекундно-го интервала по сравнению с его первым предъявлением, тогда как у .здоровых лиц позднего возраста этот показатель при повторном тестировании улучшался (см. табл. 4). Количество точных оценок при ретесте незначительно увеличивалось в обеих группах (см. табл. 5). У пациентов клинической группы ухудшение результатов при ретесте было наиболее выражено в подгруппе 50-59 лет, чуть менее выражено в подгруппе 60-69 лет, а в подгруппе 70 лет и старше наблюдалось незначительное улучшение результатов при ретесте интервала 10 секунд (см. табл. 4). У здоровых лиц 50-59 лет отмечалось наибольшее улучшение результатов при ретесте интервала 10 секунд. По мере увеличения возраста выраженность такого улучшения снижалась; оно исчезало у лиц 70-90 лет. Различия между первоначальным тестированием и ретестом не достигали статистической значимости. Таким образом, в клинической группе наблюдалось противоположное по сравнению с контрольной группой качество ретеста десятисекундного интервала. В обеих группах различия наиболее выражены в 50-59 лет и практически исчезают у лиц 70-90 лет.
В исследовании были проанализированы различия в оценке коротких интервалов времени у больных депрессиями с разными клиническими диагнозами. Наилучшие результаты оценки коротких интервалов времени продемонстрировали пациенты с биполярным аффективным расстройством. Они также имели значимо меньший по сравнению с пациентами с другими вариантами течения депрессий процент переоценок (р = 0,048 для диагноза
«депрессивный эпизод», р = 0,015 для диагноза «реккурентное депрессивное расстройство»), который равен проценту переоценок в контрольной группе. Пациенты с биполярным аффективным расстройством имели значимо больший по сравнению с другими вариантами диагнозов процент точных оценок (р = 0,05 для диагноза «депрессивный эпизод», р = 0,253 для диагноза «реккурентное депрессивное расстройство») и значимо больший по сравнению пациентами, которым был поставлен диагноз «реккурентное депрессивное расстройство», процент недооценок (р = 0,272 для диагноза «депрессивный эпизод», р = 0,006 для диагноза «рекку-рентное депрессивное расстройство»). Пациенты с биполярным аффективным расстройством оказались единственной подгруппой, у которой результаты повторного тестирования интервала 10 секунд были лучше, чем первая оценка данного интервала. Такая динамика оценок аналогична динамике, наблюдаемой у здоровых лиц позднего возраста.
Также были проанализированы различия в оценке коротких интервалов времени у пациентов с разными результатами МРТ или КТ головного мозга. Были выделены две основные подгруппы: пациенты, у которых имеется наружная и/или внутренняя сообщающаяся гидроцефалия и отсутствуют очаги сосудистой природы, а также пациенты, у которых гидроцефалия сочетается с сосудистыми очаговыми изменениями мозгового вещества. Во второй подгруппе больных наблюдается ухудшение результатов при повторной оценке интервала 10 секунд, тогда как в первой подгруппе такой закономерности не отмечено.
В исследовании были проанализированы и различия в характере оценки коротких интервалов времени у пациентов с разной локализацией мозговых дисфункций, выявленных в ходе ней-ропсихологического обследования. Дисфункции могли затрагивать подкорковые структуры, подкорковые структуры и передние отделы мозга, подкорковые структуры и задние отделы мозга, подкорковые структуры, задние и передние отделы мозга. Наихудшие результаты оценивания коротких интервалов времени продемонстрировали пациенты с обширной мозговой дисфункцией.
Какие еще факторы могут влиять на качество оценивания временных интервалов? Вероятно, это социальный статус участников исследования, характер их мануальных предпочтений, образовательный уровень, пол. Вот что показывает более детальный анализ.
В обеих группах неработающие или находящиеся на пенсии лица чаще, чем продолжающие трудовую деятельность, переоценивали интервалы, реже давали точные оценки и недооценки. В контрольной группе различия в частоте переоценок и точных оценок были статистически значимы (p = 0,031 и p = 0,012 соответствен-
но). В клинической группе различия не достигали статистической значимости. В группе здоровых лиц находящиеся на пенсии участники демонстрировали больший процент погрешности по всем интервалам. Различия были статистически значимы (р = 0,047 для 10 секунд (1), р = 0,199 для 5 секунд, р = 0,029 для 15 секунд, р = 0,007 для 10 секунд (2)). В группе пациентов с депрессиями таких различий не обнаружено.
В контрольной группе лица с леворукостью имели больший в сравнении с праворукими и амбидекстрами процент переоценок и больший процент точных оценок. В клинической группе лица с ле-ворукостью имели меньший в сравнении с праворукими лицами и амбидекстрами процент переоценок. В контрольной группе лица с леворукостью имели наименьший процент погрешности при оценках всех интервалов; в клинической группе этих различий нет. Следует отметить, что выявленные различия не имеют статистической значимости ни в одной из групп.
И в контрольной, и в клинической группе женщины демонстрировали больший процент переоценок и меньший процент недооценок. Различия в частоте недооценок были статистически значимы в контрольной группе (р = 0,049); близки к статистической значимости в клинической группе (р = 0,059).
В контрольной группе лица с высшим образованием демонстрировали больший, в сравнении с лицами со средним образованием, процент переоценок (р = 0,009), меньший процент точных оценок (р= 0,081) и недооценок (р = 0,052). В клинической группе значимых различий не обнаружено. В контрольной группе при оценке всех интервалов лица с высшим образованием демонстрировали значимо меньший, в сравнении с лицами со средним образованием, процент погрешности (р = 0,001 для 10 секунд (1), р = 0,003 для 5 секунд, р = 0,002 для 15 секунд, р = 0,003 для 10 секунд (2)). В клинической группе подобных различий не обнаружено.
Обсуждение результатов
В проведенном исследовании был выявлен ряд особенностей восприятия коротких интервалов времени условно психически здоровыми лицами позднего возраста и больными той же возрастной категории, страдающими различными видами депрессивных расстройств. Были обнаружены общие закономерности и различия временной перцепции в разных возрастных группах, сходства и различия в восприятии времени при нормальном старении и при депрессиях позднего возраста, факторы, влияющие на качество оценки коротких интервалов времени в норме и патологии.
Все принимавшие участие в исследовании продемонстрировали склонность к переоценке предъявляемых интервалов времени.
Это, по всей видимости, является общей закономерностью восприятия коротких «пустых» (т.е. незаполненных какой-либо деятельностью) временных интервалов на разных этапах онтогенеза.
Оказалось, что у здоровых лиц с увеличением возраста возрастает склонность к переоценке временных интервалов, а точность оценок падает. При переходе от одной подгруппы лиц позднего возраста к другой увеличивается количество переоценок предъявляемых временных интервалов, уменьшается количество точных ответов, возрастает процент погрешности при переоценках и недооценках. Такая тенденция соответствует общим закономерностям позднего онтогенеза, согласно которым при нормальном старении проявляется ускорение субъективного течения времени, а также снижаются некоторые аспекты когнитивного функционирования [Балашова, Микеладзе 2013]. Ухудшение временной перцепции в позднем возрасте может быть связано с изменениями в функционировании подкорковых структур и правого полушария [Старение мозга 1991; Корсакова 1996].
Во всех возрастных подгруппах здоровых лиц (кроме подгруппы 70-90 лет) точность оценки интервала 10 секунд увеличивалась при повторном тестировании. Этот интересный факт может свидетельствовать о постепенном «включении в задание», о ресурсе адаптации к ситуации оценивания, о сохранности мотивационного обеспечения деятельности.
Все здоровые лица с высшим образованием демонстрируют большую точность оценок временных интервалов, большее количество точных ответов и меньшую склонность к переоценкам, чем испытуемые со средним образованием. Таким образом, образовательный фактор оказывает влияние на качество временной перцепции (вероятно, и функционирования когнитивной сферы в целом).
У здоровых лиц позднего возраста наблюдается взаимосвязь качества временной перцепции и социального статуса. Продолжающие трудовую деятельность лица демонстрируют более высокую точность оценивания временных интервалов, большее количество точных оценок и меньшую склонность к переоценкам, чем неработающие или находящиеся на пенсии. Возможно, активная деятельность и включенность в социальную жизнь оказывают положительное влияние на сохранность когнитивного функционирования. Не исключено, что сам уровень когнитивного функционирования (включая восприятие времени) обуславливает способность лиц старшего возраста к продолжению периода профессиональной активности.
В исследовании были выявлены определенные гендерные различия при восприятии времени в норме. При практически одинаковом количестве правильных ответов женщины демонстрируют
большую склонность к переоценке временных интервалов и несколько большую погрешность при переоценках и недооценках. Эти данные говорят об ускоренном течении времени у женщин. Существуют данные о более высокой тревожности у женщин, что может влиять на восприятие времени [Кулешова, Балашова 2010]. Возможно, гендерные различия окажутся еще более значительными, если проанализировать другие аспекты восприятия времени.
Депрессивные расстройства существенно меняют когнитивное функционирование. Есть исследования, согласно которым при депрессиях ухудшаются память, внимание и другие психические функции [Концевой и др. 1997; Зарудная, Балашова 2018]. При депрессиях изменяется ощущение субъективного течения времени, нарушается характер временной перспективы [Балашова, Ми-келадзе 2015]. Наше исследование показало, что при депрессиях позднего возраста действительно происходит изменение временной перцепции, в частности, нарушается оценивание длительности коротких интервалов времени. У пациентов позднего возраста с депрессиями (по сравнению с контрольной группой) наблюдается существенное увеличение количества переоценок временных интервалов и процента погрешности при переоценках и недооценках, снижается количество точных оценок. Вероятно, депрессии представляют собой вариант ускоренного старения. Кроме того, при поздних депрессиях нейропсихологическое обследование выявляет множество симптомов дисфункции подкорковых структур мозга, которые принимают участие в восприятии времени.
Интересно, что при депрессиях не наблюдается такого же линейного нарастания особенностей временной перцепции с увеличением возраста, которое можно увидеть у здоровых лиц. Очевидно, что тяжесть и характер течения депрессивных расстройств оказываются более значимыми факторами, чем хронологический возраст. У пациентов с депрессиями не обнаруживается значимых различий между подгруппами, сформированными по уровню образования и социальному статусу. Наблюдаются слабо выраженные различия, которые подчиняются тем же закономерностям, что и у здоровых лиц. Влияние болезни как бы «нивелирует» вклад полученного в молодости образования. Возможно, это связано с мо-тивационными нарушениями, наблюдаемыми при депрессии, что делает неактуальным для самих больных исследование некоторых аспектов когнитивной сферы. Не стоит забывать и о снижении уровня функционирования подкорковых структур. У пациентов позднего возраста с депрессиями наблюдаются аналогичные здоровым лицам гендерные различия, однако они менее выражены и не достигают статистической значимости.
Восприятие коротких интервалов времени различно у паци-
ентов с разными вариантами клинических диагнозов. Пациенты с биполярным аффективным расстройством демонстрируют наименьший процент погрешности при оценке интервалов и наименьшую склонность к переоценкам. Эти результаты еще нуждаются в осмыслении и клиническом анализе.
Представляется вполне .закономерным, что пациенты с обширной мозговой дисфункцией, выявляемой в ходе нейропсихологи-ческого обследования, демонстрируют худшие показатели оценки коротких временных интервалов. Заслуживает внимания тот факт, что .значимых различий у пациентов с разными показателями МРТ или КТ головного мозга выявлено не было. Это может быть свидетельством того, что нейропсихологический синдромный подход в некотором смысле является более тонким инструментом анализа мозговых механизмов восприятия времени.
У больных депрессиями наблюдаются иные результаты повторной оценки интервала 10 секунд, чем у здоровых лиц. Вероятно, в норме присутствует некий психологический механизм, который позволяет даже вне ситуации обратной связи стремиться к достижению оптимальных результатов, адаптироваться к заданию и улучшать его выполнение [Московичюте, Голод 1989]. У депрессивных пациентов этот механизм дает сбой. Возможно, это связано с истощаемостью или с низким мотивационным обеспечением деятельности. Присутствующее у здоровых лиц бессознательное стремление улучшать свои результаты в ходе повторного тестирования у депрессивных пациентов выражено значительно слабее.
Дальнейшее исследование разных аспектов временной перцепции при нормальном старении и у пациентов с различными видами депрессивных расстройств представляет несомненный интерес: оно позволит расширить наши представления о психологических механизмах старения.
Литература
Балашова 2016 - Балашова Е.Ю. Опосредование и саморегуляция психической деятельности при нормальном старении и аффективных расстройствах позднего возраста (на примере памяти и восприятия времени) [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2016. Т. 9. № 46. С. 2. URL: http://pssy.study.ru (дата обращения 31 мая 2020).
Балашова, Ковязина 2013 - Балашова Е.Ю, Ковязина М.С. Нейропсихологическая диагностика в вопросах и ответах. М.: Генезис, 2013. 240 с.
Балашова, Микеладзе 2013 - Балашова Е.Ю, Микеладзе Л.И. Возрастные различия в восприятии и переживании времени [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 30. С. 9. URL: http://pssy.study.ru (дата обращения 31 мая 2020).
Балашова, Микеладзе 2015 - Балашова Е.Ю, Микеладзе Л.И. Особенности времен-
ной перспективы при нормальном старении и депрессиях позднего возраста [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 201,5. Т. 8. № >39. С. >3. URL: http://psSyiitudy.ru (дата обращения 31 мая 2020).
Балашова, Портнова 2006 - Балашова Е.Ю., Портнова Г.В. Возрастные особенности психического отражения времени // Психология .зрелости и старения. 2006. №3. С. 5-23.
Зарудная, Балашова 2018 - Зарудная Е.А., Балашова Е.Ю. Вербальная память в позднем онтогенезе: нормальное старение и депрессии позднего возраста [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2018. Т. 11. № 57. С. 2. URL: http://psSyiitudy.ru (дата обращения 31 мая 2020).
Концевой и др. 1997 - Концевой В.А., Медведев А.В., Яковлева О.Б. Депрессии и старение. Депрессии и коморбидные расстройства // Журнал невропатологии и психиатрии. 1997. Т. 2. № 49. С. 114-122.
Корсакова 1996 - Корсакова Н.К. Нейропсихология позднего возраста: обоснование концепции и прикладные аспекты // Вестник Моск. ун-та. Серия 14. Психология. 1996. № 2. С. 32-37.
Корсакова, Московичюте 2018 - Корсакова Н.К, Московичюте Л.И. Клиническая нейропсихология. М.: Юрайт, 2018. 165 с.
Кулешова, Балашова 2010 - Кулешова М.Р., Балашова Е.Ю. О гендерных различиях в восприятии времени // Психология в вузе. 2010. Т. 1. № 4. C. 106-115.
Микеладзе 2016 - Микеладзе Л.И. Восприятие времени при аффективных расстройствах в позднем возрасте. Дис. ... канд. психол. наук. Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, 2016. 171 с.
Московичюте, Голод 1989 - Московичюте Л.И., Голод В.И. Повторное тестирование: изменение мозговой организации психических функций в процессе научения // Новые методы нейропсихологического исследования / Под ред. Е.Д. Хомской и др. М.: Институт психологии АН СССР, 1989. С. 129-136.
Руководство по гериатрической психиатрии 2020 - Руководство по гериатрической психиатрии / Под ред. С.И. Гавриловой. М.: МЕДпресс-информ, 2020. 440 с. Ряховский 2011 - Ряховский В.В. Ближайшие исходы депрессии у лиц в инволюционном и позднем возрасте. Дис. ... канд. мед. наук. Научный центр психического здоровья, 2011. 210 с.
Старение мозга 1991 - Старение мозга / Под ред. В.В. Фролькиса. Л.: Наука, 1991. 277 с. Симуткин 2000 - Симуткин Г.Г. Искажение индивидуального времени как проявление десинхроноза при сезонных аффективных расстройствах // Социальная и клиническая психиатрия. 2000. Т. 10. № 3. С. 16-20.
Carrassco et al. 2001- Carrasco M.C, Bernal M.C, Redolat R. Time estimation and aging: A comparison between young and elderly adultsS // International Journal of Aging and Human Development. 2001. Vol. 52. no. 2. P. 91-101.
Handbook of the pssychology of aging 1985 - Handbook of the pssychology of aging / Ed. by J.E. Bin-en, K.W. Schaie. New York: Van Nosstrand Reinhold, 1985. 931 p. Hazeltineet al. 1997 - Hazeltine E., Helmuth L.L., Ivry R. Neural mechanises of timing // Trendss in Cognitive Sciencess. 1997. no. 1. P. 163-169.
Ivry, Spencer 2004 - Ivry R.B., Spencer R.M.C. The neural repressentation of time // Current Opinion in Neurobiology. 2004. no. 14. P. 225-232.
References
Balashova, E.Yu. (2016), "Mediation and .self-regulation of mental activity in normal aging and affective disorders of late age (on the example of memory and perception of time)", Psikhologicheskie issledovaniya [Electronic], vol. 9, no. 46, p. 2, available at: http://psystudy.ru (Accessed 31 May 2020).
Balashova, E.Yu. and Kovyazina, M.S. (2013), Neiropsikhologicheskaya diagnostika v voprosakh i otvetakh [Neuropsychological diagnostics in questions and answers], Genesis, Moscow, Russia. 240 p.
Balashova, E.Yu. and Mikeladze, L.I. (2013), 'Age differences in the perception and experience of time", Psikhologicheskie issledovaniya [Electronic], vol. 6, no. 30, p. 9, available at: http://psystudy.ru (Accessed 31 May 2020).
Balashova, E.Yu. and Mikeladze, L.I. (2015), "Features of the time perspective in normal aging and late-life depressions", Psikhologicheskie issledovaniya [Electronic], vol. 8, no. 39, p. 3, available at:http://psystudy.ru (Accessed 31May 2020). Balashova, E.Yu. and Portnova, G.V. (2006), "Age-related features of mental reflection of time", Psikhologiya zrelosti i stareniya, no. 3, pp. 5-23.
Birren, J.E. and Schaie, K.W. (eds.) (1985), Handbook of the psychology of aging, Van Nostrand Reinhold, New York, USA.
Carrasco, M.C., Bernal, M.C. and Redolat, R. (2001), "Time estimation and aging: A comparison between young and elderly adults", International Journal of Aging and Human Development, vol. 52, no. 2, pp. 91-101.
Frolkis, V.V. (ed.) (1991), Starenie mozga [Aging of the brain], Nauka, Leningrad, Russia. Gavrilova, S.I. (ed.) (2020), Rukovodstvopogeriatricheskoipsikhiatrii [Guide to geriatric psychiatry], Medpress-inform, Moscow, Russia.
Hazeltine, E., Helmuth, L.L. and Ivry, R. (1997), "Neural mechanisms of timing", Trends in Cognitive Sciences, no. 1, pp. 163-169.
Ivry, R.B. and Spencer, R.M.C. (2004), "The neural representation of time", Current Opinion in Neurobiology, no. 14, pp. 225-232.
Kontsevoy, V.A., Medvedev, A.V. and Yakovleva, O.B. (1997), "Depressions and aging. Depressions and comorbid disorders", Zhurnal nevropatologii i psikhiatrii im. S.S. Korsakova, vol. 2, no. 49, pp. 114-122.
Korsakova, N.K. (1996), "Late-life Neuropsychology: substantiation of the concept and applied aspects", Vestnik Mo.sk. un-ta, Seriya 14, Psikhologiya, no. 2, pp. 32-37. Korsakova, N.K. and Moscovichute, L.I. (2018), Klinicheskaya neiropsikhologiya [Clinical neuropsychology], Yurayt, Moscow, Russia. 165 p.
Kuleshova, M.R. and Balashova, E.Y. (2010), "About gender differences in the perception of time", Psikhologiya v vuze, vol. 1, no. 4, pp. 106-115.
Mikeladze, L.I. (2016), Perception of time in affective disorders at a late age, Ph.D. Thesis, Psychology, Moscow State Lomonosov University, Moscow, Russia. 171 p.
Moscovichute, L.I. and Golod, V.I. (1989), "Re-testing: changes in cerebral organization of mental functions in the process of learning", in Chomsky, E.D. et al. (ed.), Novye metody neiropsikhologicheskogo issledovaniya [New methods of neuropsychological research], Institute of psychology of the USSR Academy of Sciences, Moscow, Russia, pp. 129-136.
Ryakhovsky, V.V. (2011), Nearest outcomes of depression in individuals in involution
and late age, M.D. Thesis, Psychiatry, Mental Health Research center, Moscow, Russia. 210 p.
Simutkin, G. (2000), "Distortion of individual time as a manifestation of desynchronosis in case of seasonal affective disorders", Sotsial'naya i klinicheskaya psikhiatriya, vol. 10, no. .3, pp. 16-20.
Zarudnaya, E.A. and Balashova, E.Yu. (2018), "Verbal memory in late ontogenesis: normal aging and late-age depression", Psikhologicheskie issledovaniya [Electronic], vol. 11, no. .57, p. 2, available at:http://psystudy.ru (Accessed .31 May 2020).
Информация об авторах
Елена Ю. Балашова, кандидат психологических наук, доцент, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия; 125009, Россия, Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 9; Психологический институт РАО, Москва, Россия; 125009, Россия, Москва, ул. Моховая, д. 9, стр. 4; Научный центр психического здоровья, Москва, Россия; 115522, Россия, Москва, Каширское шоссе, д. 34; elbalashova@yandex.ru
Лика И. Микеладзе, кандидат психологических наук, Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова, Москва, Россия; 117997, Россия, Москва, ул. Островитянова, д. 1; lika.mikeladze@gmail.com
Елена К. Козлова, студентка факультета психологии, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Москва, Россия; 125009, Россия, Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 9; lena_adler@mail.ru
Information about the author
Е1епа Yu. Balashova, Cand. of Sci. (Psychology), associate Professor, Moscow State Lomonosov University, Moscow, Russia; 125009, Russia, Moscow, Mokhovaya .street, bld. 11-9; Psychological institute of Russian academy of education, Moscow, Russia; 125009, Russia, Moscow, Mokhovaya str., bld. 9-4; Mental Health Research center, Moscow, Russia; 115522, Russia, Moscow, Kashirskoye hwy., 34; elbalashova@yandex.ru
Lika I. Mikeladze, Cand. of Sci. (Psychology), Russian national research medical N.I. Pirogov University, Moscow, Russia; 117997, Russia, Moscow, Ostrovityanova str., bld. 1; lika.mikeladze@gmail.com
Elena K. Kozlova, student of the faculty of psychology, Moscow State Lomonosov University, Moscow, Russia; 125009, Russia, Moscow, Mokhovaya str., bld. 11-9; lena_ adler@mail.ru
