CC BY
67
УДК 338.27
Ш. Ш. Губаев, Е. П. Ардашева
ОЦЕНКА ГЛОБАЛЬНЫХ НАУЧНО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ И КОНКУРЕНТНЫХ ФАКТОРОВ СРЕДЫ РЕГИОНАЛЬНОГО НЕФТЕГАЗОХИМИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА
Представлен краткий обзор основных прогнозируемых тенденций развития мирового топливно-энергетического и химического комплексов в научно-технологическом и конкурентном ракурсах. На этой основе обозначена актуальность и установлены общие приоритетные направления научнотехнологического прогресса в отраслях регионального нефтегазохимического комплекса, сформированы доводы в обоснование инвестирования прогрессивных структурных сдвигов в нем по вектору развития производств нефтепереработки, химии и нефтехимии, интегрированных как в составе крупных корпораций, так и в границах региональной экономики.
Примененная в трансформационный период развития экономики России промышленной политика в нефтегазохимическом комплексе Республики Татарстан (НГХК РТ), как известно, позволила не только сохранить потенциал комплекса и вывести его из кризисного состояния, но и стимулировала инвестиционную и инновационную активность, способствовала росту объемов выпуска, и в целом, создала условия для наиболее эффективного использования благоприятных возможностей среды. Однако, ситуация в ней и в НГХК РТ неоднородна и разнопланова, она динамично меняется, обостряются противоречия, накапливаются последствия различных негативных и положительных флуктуаций. Успех прошлого, безусловно, создает базу, но не является абсолютным гарантом успеха в будущем. Устойчивость в открытой экономике, согласно постулатам синергетики, это понятие относительное и философское - ее достижение суть краткие мгновения в процессе развития. Поэтому всегда актуален анализ закономерностей развития комплекса, средовых возможностей и рисков с обоснованием на этой основе приоритетов развития и целей промышленной политики.
Необходимо, прежде всего, учитывать глобальные и российские тенденции и прогнозы в энергетике, топливно-энергетическом комплексе с позиций динамики научнотехнического прогресса. Подобные оценки могут быть даны на основе систематизации информации ряда авторитетных информационных и научных источников. В первую очередь, необходимо отметить высокую динамику потребления энергоресурсов в мире: в последние три десятилетия оно увеличивалось в среднем на 2,1% в год, а в целом в ХХ веке выросло, по разным оценкам, в 10-15 раз и достигло 15 млрд. т. у. т. в год. Структура потребления следующая: нефть - 40%, уголь - 27%, газ - 23%, атомная энергия - 7%, возобновляемые источники - гидроэнергия, солнечная и ветровая - 3% [1, с. 22]1. Относительно перспектив встречаются различные прогнозы. По оценкам Международного энергетического агентства (МЭА), до 2030 года на мировых энергетических рынках будет сохраняться относительная устойчивость в том смысле, что для удовлетворения высокого роста по-
1 По другим источникам за 2005г. - 14,2 млрд.т.у.т., из них нефть - 39%, газ - 24%, уголь - 22%, прочие -15% [3, с.258].
требления (примерно на 50% (преимущественно за счет развивающихся стран)) будет достаточно первичных источников энергии [2]. Основным источником энергии в ближайшие три десятилетия останутся ископаемые углеводородные ресурсы (нефть, газ и уголь). На них в 2030г. в мировом энергобалансе будет приходиться порядка 80%, в 2050г. - 74%, в 2100г. - 58% [3, с.258] (при сокращении доли нефти в пользу газа и прочих источников).
Эксперты отмечают в качестве доминирующей тенденции в сфере углеводородного топлива постепенное исчерпание запасов «легкодоступных» углеводородов в основных нефтегазодобывающих регионах. Для расширения запасов необходимо будет, прежде всего, задействовать потенциал шельфа2, процессы разведки и эксплуатации на котором намного сложнее, чем на суше. Потребуется применение инновационных технологий и крупные инвестиции. Высокий научно-технический потенциал и инвестиционное обеспечение необходимы также для широкомасштабного задействования углеводородных ресурсов из нетрадиционных источников - природных битумов, высоковязкой нефти, горючих сланцев, газоугольных месторождений, низкопроницаемых коллекторов, газогидратов. К концу века из них предположительно будет производиться столько же углеводородного сырья, сколько из традиционных месторождений (в частности, по нефти - 3 млрд. тонн традиционной нефти и 2,5 млрд.тонн синтетической нефти). В настоящее время из нетрадиционных источников производится только 5% синтетической нефти и менее 1% газа. В 2030г. соотношение прогнозируется примерно следующее - 4,6 млрд.тонн традиционной нефти и
0,5 млрд.тонн синтетической нефти (10% от общего объема) [3, с. 218, 257-258]. Также актуальны технологии, снижающие стоимость обустройства скважин, обеспечивающие стандартизацию операций на промыслах, облегчающие транспортировку нефти, повышающие экологичность. Большое значение уделяется использованию информационных технологий в нефтяном бизнесе. Эксперты МЭА обозначают «вызов времени», который заключается в необходимости «сделать так, чтобы при помощи новых технологий запасы нефти как традиционного, так и нетрадиционного видов, могли бы разрабатываться с экономически приемлемыми показателями», для чего в 2005-2035гг. потребуются инвестиции в размере 5 трлн. долларов [4, с. 25]. Значимым фактором прироста ресурсов нефти является увеличение коэффициента ее извлечения за счет внедрения совокупности научнотехнических решений.
Научно-технический прогресс в нефтегазовой отрасли не ограничивается только новейшими технологиями при поисках, разведке, добыче и транспортировке нефти и газа. Важнейшее самостоятельное направление - более рациональное использование ресурсов нефти и газа за счет выпуска нефтехимической продукции. В настоящее время углеводородные ресурсы, в основном, используются как топливо. Из нефти, например, производится бензин (30%), другие жидкие фракции (37%), котельное топливо (16%). Продукты для химической промышленности составляют в структуре, по разным оценкам, 5-10%, а к концу века прогнозируется, что глубокой химической переработке будут подвергаться 30-60% нефти и газа [4, с. 443; 3, с.228, с.257-258]. Таким образом, нефть и газ сохранят свои позиции не только как источники энергии, но и как важнейшее сырье для получения специальных материалов, которые также, как и топливо, будут все более востребованы по мере развития человечества (прежде всего в развивающихся странах). Причем объемы нефти и газа «нетопливного назначения» еще более «урежут» мировое энергопредложение, что будет стимулировать развитие других энергоотраслей.
2 На континентальном шельфе прогнозируется добывать к 2050г. более половины мирового объема нефти и газа, в 2100г. - 80% [2, с.257].
Мировые доказанные запасы угля превышают по энергетическому эквиваленту суммарные запасы нефти и газа и обеспечивают современный уровень добычи угля на 200 лет. Плюс к этому возможности дальнейшего перевода в категорию промышленных запасов потенциальных ресурсов. К тому же существует заинтересованность ряда стран в «возврате к углю» вследствие стремления обеспечить свою энергобезопасность, снизив зависимость от импорта нефти и газа. Ставку на уголь делают Китай, Индия, обладающие огромными запасами угля, а также США. Поэтому ряд экспертов полагает, что при условии внедрения инновационных технологий добычи и переработки угля, в том числе в области углехимии, этот ресурс останется лидером ТЭКа и в конце XXI века (22% мирового энергобаланса) [3, с. 258]. Однако, другие эксперты высказывают сомнения относительно перспектив угля по экологическим причинам, поскольку при его сжигании происходит высокая эмиссия СО2. Для Европы кроме экологических актуальны и экономические ограничения. В развитых европейских странах, в частности, в Германии, угольная отрасль в силу хронической дотационности будет последовательно закрываться (последние 8 шахт в Германии планируется закрыть к 2018г. [5, с. 55]).
Пока особенно неопределенными являются перспективы ядерной энергетики. По оценкам МЭА, производство ядерной энергии достигнет пика в конце текущего десятилетия и затем начнет сокращаться. Спрос на нее в общей структуре энергопотребления снизится с 7% в 2010г. до 5% в 2030г. [6, с. 577]. Однако, есть предположения относительно оживления в этой сфере в случае осложнения ситуации на рынке углеводородов, а также в случае активного развития водородной энергетики.
Таким образом, значение углеводородов (нефти, газа и угля) в энергобалансе XXI века будет существенным, хотя и эволюционно сокращающимся. Однако, многими экспертами ситуация в мировой энергетике признается достаточно напряженной, предрекается возможное кризисное развитие событий. Это связывается с тем, что тенденция роста мировых энергетических потребностей протекает наряду с тенденцией исчерпания традиционных запасов нефти и газа, их пополнение требует вложения огромных дополнительных инвестиционных ресурсов и новых технологических прорывов в области разведки, разработки новых месторождений, повышения эффективности добычи, рациональной переработки. Следует также учитывать, что углеводородные ресурсы становятся все более труднодоступными и «тяжелыми» (касается, в частности, нефти3), а неблагоприятные экологические последствия их использования все более угрожающими для человечества. Обострение экологических проблем связанно, в первую очередь, с выбросами диоксида углерода, приводящими, как доказывается, к глобальному потеплению [7]. По оценкам МЭА, эмиссия диоксида углерода в ближайшие 20 лет может возрасти почти на 60% [8]. По данным Всемирного банка, если темпы роста потребления ископаемого топлива и объемов выбросов СО2 в атмосферу не снизятся, то к началу XXII в. средняя температура на Земле увеличится на 3-7°С, что станет причиной необратимых изменений климата [9, с.19]. Кроме того, распределение запасов невозобновляемых полезных ископаемых неравномерно распределено по странам, что актуализирует проблему энергетической безопасности, может служить источником глобальных конфликтов, задает стремление к большей энергонезависимости импортеров углеводородов, стимулирует их на активные инновации в области альтернативных источников энергии. Данные факторы, в конечном счете, ведут к установ-
3 МЭА прогнозирует, что к 2012 году нефтедобыча в странах не членах ОПЕК вырастет до 52,6 млн.баррелей в сутки (млн.б/с) по сравнению с 50 млн.баррелей в 2007г., при этом наибольший прирост производства будет происходить за счет добычи тяжелых сортов нефти.
лению на все более высоком уровне ценового равновесия на рынках углеводородов (прежде всего нефти и природного газа), а также к повышению неустойчивости конъюнктуры. Это повышает конкурентоспособность и улучшает экономические перспективы развития альтернативных видов энергии.
Указанные обстоятельства позволяют ряду экспертов предрекать «глобальный энергетический кризис», который «будет нарастать и углубляться, а ископаемое топливо непрерывно дорожать, что расширит экономические границы использования альтернативных, возобновляемых источников энергии и увеличит их долю в структуре энергопотребления. Подлинная энергетическая революция развернется во второй четверти XXI века» [9, с.18]. Ведущую роль в научно-технологическом перевороте XXI века сыграет переход от преобладания истощающегося, загрязняющего окружающую среду ископаемого топлива к альтернативным, экологически чистым источникам энергии (солнца, ветра, воды, биомассы, водорода). Этот переход (или третья энергетическая революция) приведет к радикальному изменению структуры первичных источников энергии. По некоторым прогнозам, к концу века суммарная доля альтернативных источников энергии может составить более половины энергобаланса [1]. Может произойти, таким образом, нарушение плавного хода развития событий в глобальной энергетике в результате появления принципиально новых и оправданных с экономической точки зрения источников энергии.
Одним из наиболее вероятных направлений, способных качественно изменить сложившуюся ситуацию в мировой энергетике, называется «переход к водороду» - производству водорода и его использованию на основе топливных элементов в промышленности, энергетике, на транспорте, жилищно-коммунальном хозяйстве и других сферах экономики. Водородная энергетика является базисным наукоемким направлением шестого технологического уклада, время преобладания которого в передовых странах и на мировом рынке -20-50-е годы. К исследованиям и опытно-конструкторским работам в области водородной энергетики и топливных элементов уже подключились правительства ряда стран (особенно в США, Европе, Японии) и межгосударственные объединения, формируются национальные и международные водородные программы, заинтересованными участниками являются также сотни компаний более чем в 40 странах мира, в том числе крупнейшие мировые автомобильные и нефтяные компании. Предполагается, что годовой объем мирового рынка водородных технологий и топливных элементов уже к середине третьего десятилетия XXI века может составить 1-1,2 трлн. долл. и превысить годовой объем информационных технологий. Нельзя сбрасывать со счетов и возможную быструю научно-технологическую динамику в области использования энергии солнца и ветра, биомассы, гидроэнергетики, ядерной энергетики, а также в области энергосбережения, использования различных отходов жизнедеятельности человека для выработки энергии и топлива.
Развитие российского ТЭК в целом находится в русле указанных тенденций. Согласно одному из прогнозов [10, 11], предполагается, что добыча нефти в России будет расти с 323,6 млн.тонн в 2000г. до своего максимума в 2015-2020гг. (470-500 млн.тонн), после чего начнет сокращаться и к 2030г. может составить 395-460 млн. тонн. Причиной этого является исчерпание запасов «дешевой» нефти. Есть, однако, предположения о возможном более высоком уровне добычи нефти в 2030г. - 550 млн.тонн [3, с.191]. Отметим также, что Министерством экономического развития и торговли РФ в середине 2007г. сделаны прогнозы роста добычи нефти до 2020г. по трем сценариям - соответственно до 495, 545, 530 млн.тонн, а также по природному газу - 815, 920, 900 млрд.м3 (в зависимости от сценариев). То есть «вилка прогноза» достаточно оптимистичная. Большинство прогнозов исходит из оценки достоверных запасов нефти в России на уровне 20-25 млрд. тонн. В то
же время даны и более низкик оценки запасов нефти в России - порядка 10 млрд. тонн (оценка компании ВР) [12]. При таких оценках, а также при учете прочих негативных факторов, пик добычи нефти в России может прийтись уже на 2010-2015гг., а затем последует резкий спад.
Достаточно динамичным прогнозируется рост объемов добычи природного газа, в том числе для выработки нетрадиционного топлива - водорода и синтетического топлива. [10,11]. Например, к 2025 году возможна выработка до 10-30 млн. тонн моторного топлива из природного газа. Менее определенными являются перспективы добычи угля (по причине предполагаемого ограничения по эмиссии диоксида углерода), а также ядерной энергетики (в силу возможного ограничения на вводы мощностей ядерных электростанций). Однако, в случае «слабых» ограничений развитие использование угля и атомной энергии будет динамичным. В частности, к 2025 году возможна выработка до 10 млн. тонн синтетической нефти из угля. Кроме того, если первое ограничение будет действовать, а второе нет, то к 2030 году может на 20% увеличиться выработка энергии на ядерном топливе, причем основной ее прирост придется на производство водорода на базе термохимического разложения воды с использованием энергии высокотемпературных газоохлаждаемых реакторов. Естественно, более заметную роль будут играть и безуглеродные источники энергии - прежде всего, возобновляемые. Их развитие будет наиболее интенсивным в случае действия обоих ограничений (по СО2 и на ядерную энергетику), при этом половина прироста опять же должна быть обеспечена за счет мощностей для электролиза воды с целью получения водорода, выработки электроэнергии и тепла. Вообще прогнозируется появление водорода в энергобалансе страны после 2020 года. К 2030г. может потребоваться 20-40 млн.тонн водорода на базе природного газа и ядерной энергии для удовлетворения нужд электроэнергетики и транспорта. Но многое будет зависеть от роста добычи и экспорта углеводородов, а также от уровня используемых технологий в области добычи, хранения, транспортировки и переработки как ископаемого, так и неископаемого топлива. Реализация разработанных прогнозов развития ТЭК РФ в период до 2030г., по оценкам авторов прогноза, потребует значительных капиталовложений - от 1,9 до 2,3 трлн. долл., в том числе от 0,9 до 1,02 трлн. долл. составят капитальные вложения в нефтегазовый комплекс.
Можно сделать некоторые обобщения. Имеющиеся глобальные прогнозы «сходятся» в установлении тенденции снижения доли традиционных углеводородов в мировом энергобалансе (при сохранении в целом их существенного влияния в XXI веке), однако, «расходятся» в части оценки темпов такого снижения и будущей структуры первичных источников энергии. Доминантой развития мировых энергорынков, на наш взгляд, станет инвестиционная и научно-технологическая «конкурентная схватка» углеводородов (главным образом, труднодоступных, нетрадиционных) и альтернативных не углеводородных источников энергии. Для того чтобы развиваться и по тому, и по другому направлениям необходимы высокие и сравнительно равные по масштабам инвестиции и инновации. В любом случае, очевидно, что игнорирование новых траекторий развития мировой экономики будет характеризоваться как управленческая близорукость, грозящая обернуться для ее носителей (будь то государства, регионы, компании и их группы) закреплением на периферии мирового прогресса.
Остановимся на том, какие следствия из вышеприведенного обзора необходимо учитывать при формировании стратегии и промышленной политики в НГХК РТ. Очевидно, что следует принимать во внимание ключевые векторы научно-технологического развития, а также продолжать реализацию стратегии комплексной и глубокой переработки
нефти, интеграцию отраслей нефтегазохимического комплекса (нефтедобычи, нефтепереработки, химии и нефтехимии) в единый объект развития и регулирования. Как следствие прошлых усилий в рамках промышленной политики, к настоящему моменту в Татарстане уже сосредоточено не только 6,5% российской нефтедобычи, 3,4% - нефтепереработки, но и 11% химического производства, в том числе 40% выпуска российского полистирола, полиэтилена и полипропилена, треть каучуков и шин, значительные объемы различной нефтехимической продукции. Комплекс обеспечивает более половины промышленного производства республики, порядка 30% численности занятых промышленности. В создание валового регионального продукта комплекс вносит вклад в размере 30-40%, столько же составляет его доля в налоговых доходах бюджета Республики Татарстан.
В республике имеется развитый нефтедобывающий сектор, представленный ОАО «Татнефть» и 32 малыми нефтедобывающими компаниями. Добыча нефти в Татарстане составляет в последние годы в среднем порядка 30 млн. тонн в год. Отрасль является наиболее прибыльной в промышленности, инвестиционно активной, социально ориентированной. В то же время нефтяная промышленность республики вступила в позднюю стадию развития. Хотя были приняты меры к преодолению происшедшего в восьмидесятые годы спада объемов геологоразведочных работ и прироста разведанных запасов нефти, однако, ресурсы углеводородного сырья в регионе объективно истощаются. Извлекаемые ресурсы нефти в Татарстане составляют 4,35 млрд.тонн, из них добыто 3 млрд.тонн, то есть при сегодняшнем уровне добычи обеспеченность запасами нефти - чуть более 30 лет. В перспективе надежда на частичное восполнение сокращающихся запасов нефти возлагается на добычу природных битумов, оценки объемов ресурсов которых различны (от 1,5 до 7 млрд.тонн). На территории республики выявлено около 150 месторождений природных битумов, содержащих 450 залежей. Однако, промышленное освоение ресурсов битумов требует снятия технологического ограничения - пока отсутствуют эффективные технологии добычи, адаптированные к особенностям залежей битумов в Татарстане, а также технологии их транспортировки и переработки. В республике разрабатывается программа освоения ресурсов природных битумов (на период до 2020 года), а также начато выполнение соответствующих научно-исследовательских работ с изучением мирового опыта в этой сфере (в частности, богатый опыт накоплен в Канаде (провинция Альберта)). Кроме того, резко ухудшилась структура запасов нефти. Доля трудноизвлекаемых запасов возросла с 32,8% до 75%. Кроме того, в нефтегазовом комплексе существуют и будут нарастать проблемы, связанные с добычей карбоновой (высокосернистой) нефти высокой вязкости, которая к 2015г. достигнет 60% всего объема добычи. Опоискованность недр в республике составляет 72% и является одной из наиболее высоких в Урало-Волжской провинции. По количеству остаточных запасов нефти большая часть месторождений относится к мелким.
В контексте глобальных тенденций развития рынка углеводородов стратегия региональной нефтедобычи должна быть ориентирована на повышение темпов инвестиционноинновационной активности в целях поддержания и роста объемов добычи нефти и природных битумов при достижении нормального уровня ее рентабельности. Как было показано выше, мировое значение нефти как стратегического топливно-энергетического ресурса в перспективе сохранится (по крайней мере, до 2030г.), однако, наряду с расширением использования других энергетических ресурсов (в том числе возобновляемых) и при условии реализации стратегии устойчивого развития, ориентирующей на соблюдение жестких требований в экологической и социальной сферах, и как следствие, на перманентную инновационность производства. Кроме того, уже выделялась также общемировая тенденция ухудшения условий нефтедобычи и качества запасов нефти, что означает определенное
сближение ресурсных конкурентных позиций нефтедобытчиков разных стран (регионов) и даже открывает для тех из них, которые раньше столкнулись с подобными проблемами, определенные возможности за счет «эффекта опыта», накопленного в области разработки и внедрения технологий и методов добычи и подготовки нетрадиционной нефти. Следовательно, для субъектов нефтедобывающей отрасли республики существует потенциальная возможность развития имеющегося подобного технологического опыта и облечения его в форму самостоятельного экспортоспособного и импортозамещающего продукта или услуги. В числе благоприятных средовых факторов следует также подчеркнуть наличие потенциальных возможностей выхода в новые нефтеносные регионы России и зарубежья.
В республике уже осуществляются достаточно масштабные научноисследовательские и инновационные работы по тематике нефтедобывающей промышленности (на базе ОАО «Татнефть» и ряда научных организаций и коллективов республики). В целях повышения выработки запасов трудноизвлекаемой нефти осуществляется поиск оптимальной совокупности геолого-промысловых, технологических, технических и экономических решений, разрабатываются и апробируются различные методы повышения нефтеотдачи. ОАО «Татнефть» в настоящее время за счет применения различных современных гидродинамических и третичных методов повышения нефтеотдачи пластов, адаптированных к добыче высоковязкой нефти, добывает порядка 46% общего объема нефти. С использованием новых технологий выполняется более 80% всех буровых работ. Осуществляется деятельность и в области применения новых технологий и оборудования при добыче нефти, разведке новых запасов, осуществляется внедрение методики доразведки многопластовых месторождений. При этом появляется реальная возможность выхода с новыми технологиями на мировые рынки. В частности, в ОАО «Татнефть» начата работа по нефтегазодобыче и реализации собственных инновационных технологий в дальнем и ближнем зарубежье. Заключены контракты на продажу технологий с такими компаниями, как Weatherford (США), Norsk Gydro (Норвегия), национальными компаниями Ирана и Китая. В 2006 году было получено рекордное для компании количество патентов - более пятисот. Кроме того, в Татарстане сконцентрирован ряд предприятий так называемой нефтепромысловой химии, которые изготавливают различные специальные химикаты (реагенты, ингибиторы коррозии, деэмульгаторы и т. д.), повышающие коэффициент нефтеизвлече-ния. Это весьма важный сектор для нефтедобывающего региона и страны, предполагающий серьезную научную компоненту и требующий в силу наличия ряда проблем поддержки в рамках региональной и федеральной промполитики. Сектор нефтепромысловой химии идеально подходит для формирования на его базе кластера (в составе нефтегазохимического комплекса), основной функцией которого было бы решение спектра проблем от стабильного сырьевого обеспечения и ценового согласования до, и это одно из основных, -реализации совместных НИОКР и подготовки соответствующих кадров для обеспечения будущего развития отрасли. Удобнее было бы поддерживать данный кластер как единый объект и государству.
Следует, как уже отмечалось, ставить вопрос на более высоком уровне отраслевых инновационных приоритетов, а именно, указать на необходимость достижения лидерства нефтегазохимического комплекса Татарстана в области разработки современных методов увеличения нефтеотдачи (МУН) с целью повышения коэффициента извлечения нефти. По оценкам, увеличение КИН лишь на 1% в целом по России позволило бы добывать дополнительно до 30 млн.тонн в год [13, с. 128]. А это, подчеркнем, сравнимо с годовой добычей нефти в Республике Татарстан. Для России, в которой доля трудноизвлекаемых запасов достигла 65-70%, дебит новых скважин уменьшился за последние 15 лет в 5 раз, а запасы
вновь открываемых месторождений с 53 млн. до 1,5 млн.тонн (и т.д., и т.п.), применение современных МУН является решением задачи увеличения добычи нефти. Исходя из общих тенденций государственного регулирования сферы недропользования в России, можно предполагать, что требования по рациональному использованию природных богатств страны будут все более ужесточаться.
Кстати, в целом в мире внедрение передовых технологий позволило бы довести коэффициент нефтеизвлечения с сегодняшних 0,25-0,3 до 0,5-0,6, что обеспечило бы прирост мировых извлекаемых запасов нефти на 40-80 млрд.тонн нефти (25-45% от современных запасов). Косвенной иллюстрацией емкости мирового рынка новых технологий и оборудования для добычи нефти, служит и информация о потенциальных объемах запасов нефти из разных источников и уровень их себестоимости (таблица 1). При этом важно подчеркнуть, что несмотря на вовлечение в разработку новых месторождений, расположенных на больших глубинах, в новых неосвоенных районах, на морском шельфе, среднемировые издержки в долгосрочной перспективе как добычи нефти, так и разведки и разработки нефтяных месторождений не возрастают, а, напротив, снижаются [4, с.23-24]. Это достигается именно за счет совершенствования технологий бурения и добычи, сооружения более безопасных и дешевых нефтяных платформ для освоения морских месторождений (за счет новых материалов и конструкций)4.
Необходимо отметить, что в настоящее время в мировой экономике такие отрасли как нефтедобыча, нефтепереработка, химия и нефтехимия (кроме фармацевтической подотрасли) не относят к наукоемким, имея в виду сравнение по показателю доли затрат на НИОКР в объеме продаж, инвестиций, добавленной стоимости с высокотехнологичными отраслями (и, аэрокосмическая, связь, ряд машиностроительных отраслей и др.). Между тем, современные отрасли нефтегазохимического комплекса не могут поддерживать (а не только наращивать) уровень конкурентоспособности, не опираясь на масштабные научные исследования или, на внедрение передового технологического опыта. В результате, как отмечают исследователи, компаниям отрасли доступны технологии такой сложности и масштаба, что они часто не уступают амбициозным космическим проектам в смысле использования уникального оборудования, новейших материалов, работающих в агрессивных средах, а также в применении информационных технологий. Например, информационный центр компании Лгашео (Саудовская Аравия) располагает компьютерными мощностями для хранения и обработки данных о состоянии и динамике добычи на месторождениях, которые превышают соответствующие мощности всей НАСА [15, с.31]. Таким образом, инновационность отраслей нефтегазохимического комплекса следует рассматривать в широком контексте - они выступают не только как источники специфических отраслевых инноваций, но и как генераторы спроса на результаты научно-технического и инновационного труда других высокотехнологичных отраслей.
Стратегия добычи нефти в регионе, естественно, требует согласования со сбытовой стратегией, при формировании которой также необходимо учитывать факторы среды. Сбыт высокосернистой нефти Татарстана на экспорт в перспективе может быть затруднен в связи с прогнозируемым введением в России системы банка качества нефти. В случае введения банка качества потери в выручке ОАО «Татнефть», по экспертным оценкам, мо-
4 Например, построенная одной из первых платформа компании Shell в Мексиканском заливе США стоила 1,2 млрд.долл и обеспечивала добычу 2,3 млн.т/год, а введенная в эксплуатацию сравнительно недавно платформа компании BP-Borneo Syndicate plc. стоила 85 млн.долларов при годовой добыче 1,75 млн.тонн [4, с.25].
гут составить порядка 5GG млн.долларов в год5. Дело в том, что содержание серы в российской нефти типа Urals (которая является смесью всех добываемых в России видов нефти) составляет 1,36%-1,5%, а нефть ОАО «Татнефть» имеет следующие усредненные характеристики: карбоновая - 3,2%-3,3%, девонская - 1,46%, смешанная (5G:5G) - 2,48%. В рамках введения системы банка качества в России предполагается определить новый стандарт российской нефти, с содержанием серы G,9%, что еще более увеличит проблемы сбыта татарстанской нефти, поскольку даже девонская нефть республики имеет более высокое содержание серы. Кроме того отраслевые проблемы могут усугубиться в силу традиционной для мировых нефтяных рынков ценовой нестабильности. Защита от ценовых нефтяных рисков обязательна с точки зрения экономической безопасности и компаний, и региона, и в общероссийском масштабе.
Таблица 1 - Запасы нефти и цены, при которых выгодно организовать разработку этих запасов
Имеющиеся запасы нефти Запасы, млрд. т. (нарастающим итогом) Цена, при которой выгодно добывать нефть, долл./ барр.
Разрабатываемые запасы 14G 20,0
Потенциальные запасы стран ОПЕК 28G 17,5
Потенциальные запасы традиционной нефти других стран 382 25,0
Нефть глубоководных месторождений 4G9 36,0
Нефть арктического шельфа 436 60,0
Нефть сверхглубоких месторождений 45G 40,0
Нефть, добываемая при помощи методов увеличения нефтеотдачи 491 50,0
Нефть битуминозных песчаников 634 40,0
Г орючие сланцы 764 70,0
Источник: [4, с.24]. Первоисточник: [14, с. 18].
Отмеченные элементы стратегической «уязвимости» нефтедобывающей отрасли Татарстана могут быть нивелированы за счет диверсификации структуры реализации нефти с упором на рост доли внутрирегиональной ее переработки и выпуск нефтехимической продукции. Для сбыта продукции нефтеперерабатывающей и нефтехимической отраслей складывается относительно благоприятная конъюнктура на внутреннем и внешнем рынках, кроме того, в экономической политике России явно обозначается приоритетность развития отраслей глубокой переработки, что, в совокупности факторов, позволяет нефтедобывающим компаниям диверсифицироваться за счет данных секторов. Это соответствует мировым тенденциям в части расширения использования углеводородов в производстве конечной химической продукции, а также все большей интегрированности и взаимосвязанности отраслей нефтедобычи-нефтепереработки-нефтехимии в едином комплексе про-
5 За счет скидки к цене или штрафных санкций за содержание серы в нефти сверх установленного порогового значения. Оценка сделана исходя из условий деятельности компании в 2005 году.
изводств, активов и управленческих функций. Немаловажным является и то, что не существует какой-либо отрасли НГХК, которая имела бы исключительно блестящие перспективы, все они имеют «слабые» моменты, поэтому следует ориентироваться именно на сбалансированность развития данных отраслей.
Глобальные перспективы развития нефтепереработки связываются с разворачиванием двух встречных процессов социо-экономической и природно-ресурсной динамики -ухудшением качества поступающей на переработку нефти и необходимостью выпуска экологически чистых топлив. Эти факторы, резонируя, способны дать новый толчок инвестированию в создание дополнительных мощностей нефтепереработки, научнотехническому поиску и технологическому совершенствованию отрасли. Наиболее вероятными территориями размещения новых мощностей называют Саудовскую Аравию, Ирак, Венесуэлу, Китай, страны АТР и даже США. Будет стратегической ошибкой, если Россия так и не вольется в этот мировой структурный сдвиг в нефтеперерабатывающей и нефтехимической отраслях, включая участие в научно-техническом развитии. Вообще, существующие мощности по переработке нефти достаточны для покрытия мирового спроса на автомобильные топлива, однако, эти мощности не всегда размещены там, где это необходимо (основными рынками для нефтепродуктов являются Китай, США и Юго-Восточная Азия, а избыточные мощности имеются в Западной Европе и Японии).
Многое в развитии нефтепереработки будет определять развитие сферы транспорта. Согласно прогнозам МЭА, до 2030г. три четверти всего прироста спроса на нефть обеспечит транспортный сектор. Спрос на энергоресурсы со стороны транспорта будет расти темпами 2,2% в год, опередив промышленность, сферу услуг и быта. В результате этого ожидается сдвиг потребления в сторону дистиллятов (бензин и дизельное топливо). Этот сдвиг будет особенно заметным в развивающихся странах за счет развития транспорта. Но параллельно предполагают, что рост энергоемкости инициирует к 2020 году волну технологических инноваций в области транспортного машиностроения и особенно в автомобильной промышленности, направленных на снижение массы транспортных средств за счет использования новых материалов, автоматизацию управления с помощью бортовых компьютеров и спутниковых систем навигации, создание качественно новых и комбинированных видов двигателей [6]. Такие прогнозы кажутся все более реальными в настоящее время. Например, ряд автомобильных гигантов США уже выпускает миллионы двигателей двойного назначения, использующих как традиционное топливо, так и смесь, состоящую на 85% из биоэтанола и на 15% - бензина [16, с.92]. Автомобили с газовым двигателем (пропан-бутановая смесь) получили широкое распространение во многих странах - Аргентине, Италии, Бразилии, США. В США природный газ как моторное топливо используют более 25% муниципального транспорта. В Норвегии приступили к серийному производству судов на газовом топливе. Расширяется использование природного газа и на ж/д транспорте. Показательно, что также прогнозируется, что в России уже к 2010г. более 15% нефтепродуктов будет замещено альтернативными видами моторного топлива - газом, спиртом, ДМЭ и др. [3, с. 239].
Таким образом, существенным обстоятельством, смыкающим научно-технический прогресс в нефтепереработке с фронтом глобальной энерго-экологической революции, является производство альтернативных моторных топлив. В их числе выделяют сжиженные нефтяные и природные газы, компримированный природный газ, топлива с биодобавками (биодизельное топливо, биоэтанол), метанол, диметиловый эфир, синтетические топлива, водород, электромобили. Предполагается усовершенствование существующих двигателей, появление гибридных двигателей, электрохимических генераторов и т. п., что существенно
может изменить спрос на традиционные топлива, и должно быть учтено в стратегии развития отрасли. Важной для отрасли «экологической» инновационной темой является также необходимость улавливания получаемого диоксида углерода, а также вопрос утилизации излишков серы, получаемых при переработке высокосернистой нефти. Эти направления, включая также и переработку нетрадиционной нефти и организацию выпуска альтернативных топлив, могут разрабатываться одновременно, как это поставлено, например, в компании Shell Global Solutions [17].
Развитие нефтеперерабатывающей отрасли предполагает внедрение новейших технологий в совокупности со значительными изменениями в культуре, организации и управлении производством. Обосновывается также, что производство сырья для нефтехимической промышленности и нефтехимических продуктов становится все более «прибыльным делом для нефтепереработчиков» [4, с. 361]. В перспективе могут не только увеличиться поставки прямогонного бензина (нафты) для пиролиза с целью совместного получения этилена и пропилена, но и отдельно ресурсы пропилена, спрос на который растет. Уже сейчас нефтепереработка является основным поставщиком ароматических углеводородов (бензола, толуола, ксилолов), этилена и пропилена для нефтехимии.
Перспективы мировой нефтеперерабатывающей промышленности связываются с химической и нефтехимической отраслью и по линии научно-технического прогресса. Это обусловлено тем, что химическая наука и технология является существенной составляющей в развитии ряда исследований, которые могут радикальным образом повлиять на нефтепереработку. Это, прежде всего, развитие водородной энергетики, получение новых более совершенных катализаторов нефтепереработки, развитие С1-химии, связанной с выработкой из природного газа жидких углеводородов через получение синтез-газа (смеси водорода и оксида углерода), из которого могут вырабатываться синтетические топлива, ди-метиловый эфир (заменитель дизельного топлива), осуществляться прямой синтез спиртов С1-С6 в целях улучшения экологических характеристик автобензинов и др. [18, с. 37]. Причем следует подчеркнуть, что новаторские исследования по получению из метана напрямую этилена и прочих низших олефинов также осуществляются, однако, исходя из анализа различных источников, нам представляется, что более быстрым и масштабным будет все-таки «наступление эры метана» на нефтепереработку, чем на нефтехимию в смысле замещения нефтяного сырья газом. Уже, как известно, строятся заводы GTL (технология преобразования «газ-жидкость»)6, обеспечивающие выпуск дизельного топлива и других нефтепродуктов из природного газа, газ используется и в других формах как топливо, о чем уже было сказано. Это еще один довод в обоснование необходимости более быстрых темпов интеграции региональной нефтепереработки и нефтехимии с тем, чтобы иметь возможность диверсификации рисков в случае снижения использования нефтепродуктов в качестве моторных топлив.
Это относится также к необходимости подключения и к другим междисциплинарным направлениям развития науки, связанным собственно с химией и технологией. Необходимо участие в развитии нанохимии, предмет которой как науки - это «изучение и синтез веществ надмолекулярных размеров, при которых свойства материалов изменяются и зависят преимущественно от массы частиц» [18, с. 37]. К другим перспективным направлениям научно-технологического прогресса в химической индустрии относят создание новых материалов, в том числе с заранее заданными свойствами, биотехнологии, технологии
6 Предполагается, что к 2015г. доля топлива по технологии «газ-в жидкость» может составить 2-3% от общего объема мирового потребления автомобильного дизельного топлива [17, с. 9].
новых катализаторов и каталитических систем, применение мембран и мембранных технологий, создание средне- и малотоннажных функциональных полимеров и композитов на их основе, спецхимикатов и др.
Что касается перспектив развития региональной нефтехимии и химии. К положительным факторам среды относится, прежде всего, увеличение потребления нефтехимической и химической продукции вследствие оживления экономики России и стран СНГ. При этом наибольшие темпы роста спроса наблюдались и предполагаются на продукцию конечных переделов (прежде всего полимерные материалы, изделия из пластмасс, резинотехнические изделия, термоэластопласты, продукцию «малотоннажной химии» и др.). Имеют место прогнозы сохранения благоприятной конъюнктуры на зарубежных рынках, особенно, в развивающихся странах. Отмечается, что производство химической продукции в мире, по прогнозам Союза компаний химической промышленности Германии, к 2015 году увеличится в 1,71 раза [18, с. 38]. Однако, присутствие на мировом рынке российских производителей имеет ограничения, связанные с формирующимся новым мировым разделением труда.
Конкурентный анализ показывает, что компании развитых стран реализуют стратегию переноса крупнотоннажных производств в страны с дешевой рабочей силой, масштабным рынком сбыта и/или сырьем, а в национальных границах оставляют наукоемкие, малотоннажные производства, питаемые мощной национальной научной базой и высококвалифицированными кадрами. Компании стран Ближнего Востока, обладающие богатыми, доступными и относительно дешевыми сырьевыми ресурсами7, высокими финансовыми возможностями, пользуясь стопроцентной господдержкой, ориентируются на нефтега-зопереработку, нефтехимию и выпуск крупнотоннажных пластмасс. Не обладающие сырьевыми ресурсами азиатские страны идут на импорт сырья, выпуск нефтепродуктов и нефтехимической продукции, пользуясь преимуществами местоположения, дешевой рабочей силой, импортом технологий, привлечением прямых инвестиций, емким рынком сбыта, разнообразием форм господдержки (особенно в виде различных льготных территориальных зон). В частности, механизм особых зон, технопарков, кластеров, хорошо зарекомендовавший себя во многих странах мира8, сегодня наиболее эффективно реализуется в Китае. Причем именно в химических технопарках и зонах особенно активно расширяется выпуск химической продукции страны (табл. 2).
7 Причем даже после вступления в ВТО удается сохранить ценовое преимущество на национальных рынках. В частности, отмечается, что Саудовской Аравии после вступления в ВТО (в декабре 2005г.) разрешено при расчете цены на природный газ, используемый в нефтехимической отрасли, не исходить из мировых цен на это углеводородное сырье [20, с.1].
8 Некоторые сведения о химических кластерах развитых стран: (1) Jurong Island (Сингапур) - оборот 120 млрд. долл., в кластер входят предприятия нефтяной, нефтехимической и химической промышленности. Компании Polyolefin Company, Phillips Petroleum, Ethylene Glycols Singapore, Denka, Kureha Chemicals. (2) Port of Antwerp (Бельгия) - второй по величине химический кластер в мире. Входят 10 из 20 мировых ведущих предприятий химической промышленности. В период с 1985 по 1996 среднегодовой рост производства в химической промышленности составлял 2,7%, в Бельгии -4%. Объем производства составляет 13% от всего объема экспорта в Европе. (3) Joffre/Prentiss (Канада) - 3 млрд. долл., производительность предприятий на 30% выше, чем в США. (4) North West Chemical Initiative (Великобритания) - 49 химических компаний, 40 тыс. работающих, рост производства и продаж 10 % ежегодно. С 1996 по 2001 год вклад в инновации вырос с 2 до 4% от объема продаж. (5) ChemSite Initiative (Северная Рейн-Вестфалия, Германия) - компании Air Liquide, Bayer Buna, BP Chemicals, ISP, Linde, PdVSA, Sasol. (6) Роттердам (Нидерланды) - 25 % химической и нефтехимической промышленности Нидерландов, 14 тыс. работающих.
Число действующих предприятий Предприятия с участием иностранного капитала Инвестиции, млрд. долл. США
Nanjing Chemical Industry Park (NCIP) 184 71 2,6
Shanghai Chemical Industry Park (SCIP) 68 24 9,4
Guangdong Maoming Petrochemical Zone 14 1 3,1
Huizhou Daya Bay Petrochemical Industry Park (HDBPIP) 28 20 9,0-10,0
Источник: [19].
Технопарки в городах Шанхае, Нанкине, провинции Гуандун включают наиболее крупные и современные предприятия отрасли, они соответствуют по уровню развития мировым нефтехимическим комплексам в Хьюстоне (США) и Антверпене (Бельгия) [19]. В четырех крупных зонах действуют СП с «Bayer», «BASF», «Degussa», «Shell», «ВР». Основой комплексов являются нефтеперерабатывающие мощности. Так, в технопарке SCIP с начала 2007г. функционирует НПЗ мощностью 14 млн.тонн (по нефти). Ведется сооружение нового НПЗ при участии «Bayer», «BASF» и «Degussa». В провинции Гуандун в течение очередного пятилетнего плана предполагается построить 15 крупных предприятий (общие инвестиции - 22,5 млрд.долл.), в результате чего доля провинции в удовлетворении спроса на нефтепродукты в КНР превысит 30% (в настоящее время 20%). По прогнозам, ежегодные мощности нефтеочистки в провинции достигнут 100 млн. тонн, а выработка этилена - 6 млн.тонн (в 2005г. - соответственно 25 млн. и 0,6 млн.) [19]. Кроме того, в Китае, начиная с 2000 года, была открыта сеть химических парков с льготным таможенным и налоговым режимом для привлечения средних и малых зарубежных компаний.
Таким образом, химические технопарки и зоны как инструмент промышленной политики позволяют поддерживать проекты в области нефтепереработки и нефтехимии и создавать мощнейшие комплексы в пределах одного региона. Тогда как в России в особых экономических зонах запрещено создавать крупные нефтеперерабатывающие и нефтехимические производства. Кроме того, показательно, что проекты создания новых НПЗ в Татарстане в самом амбициозном варианте рассчитаны только на мощности 21 млн. тонн (до 2030г.), а в целом в России проекты создания или существенной модернизации новых НПЗ единичны. Они к тому же практически не ориентированы на развитие нефтехимии. Очевидно, что при таких подходах достаточно скоро в страну будут импортироваться и нефтепродукты, а импорт нефтехимической продукции расширится в разы.
Уже сегодня, например, отставание России от Китая9 в объемах производства химической и нефтехимической продукции существенно, и резко увеличивается. Если, например, в 2000-м году разрыв в производстве этилена составлял 2,5 раза, то в 2005-м - 3,6
9 Китай занимает 2-е место в мире по объему потребления химикатов после США и 3-е - по объему их производства после США и Японии. В краткосрочной перспективе среднегодовые темпы прироста выпуска химической продукции в КНР ожидаются на уровне 15-20%. Планируется, что к 2015г. она станет крупнейшим в мире рынком сбыта химических товаров и ведущим их продуцентом [21, с.12].
раза, в производстве шин - соответственно было 3,3 раза, сейчас - почти 8 раз, в красителях - соответственно 30 и 59 раз. Пластмасс и моющих средств в России производится в настоящее время (по состоянию на 2006г.) меньше в 7 раз, а изделий из пластмасс - в 21,6 раза10. И разрыв все более увеличивается, тем более, что к концу 2008-2009гг. Китай завершает реализацию крупнейших нефтехимических проектов, планируя стать одним из мировых лидеров отрасли. Увеличиваются и нефтеперерабатывающие мощности11, а также, учитывая нехватку сырой нефти, планируется использование альтернативных продуктов (сжиженных природного и нефтяного газов (СПГ и СНГ)) и развитие углехимии12. Соответственно, инвестиции в отрасли нефтепереработки и нефтехимии также не идут ни в какое сравнение с российскими. Например, в Китае в нефтепереработку в 1 полугодии 2006г. было вложено инвестиций примерно в 6 раз больше, чем в России, в химическое
13
производство - в 14 раз, а в сектор резиновых и пластмассовых изделий - в 36 раз .
Ведущие зарубежные производители вкладывают миллиардные инвестиции в нефтепереработку, химию и нефтехимию в Китае, кроме того, при активной поддержке Правительства страны серьезную конкуренцию для иностранных компаний составляют национальные лидеры - PetroChina, Sinopec, CNOOC, а также недавно созданный еще один гигант нефтехимии - China National Chemical Corp. (Chem China). Причем важно заметить, что последняя компания создана специально для производства не базовых химикатов, а спецхимикатов [21, с.15], что обозначает явное стремление Китая к движению в сторону высоких отраслевых технологий и диверсификации деятельности. Кстати, подобные «первые ласточки» появляются и в странах Ближнего Востока. Например, крупнейшая нефтехимическая компания Саудовской Аравии - Sabic - одной из первых среди производителей базовых нефтехимикатов в странах Персидского залива приняла стратегическое решение к 2020г. довести долю спецхимикатов в общем объеме продукции примерно до 20% [22, с.15].
Итак, основной современный полюс роста нефтепереработки и нефтехимии в мире - это ускоренно развивающиеся страны Азиатско-тихоокеанского региона и Ближнего Востока. Причем, в первых либо нет нефтегазодобычи, либо она слабо развита (пример -Китай, Корея, Сингапур), а вторые осознали свои уникальные возможности занять лидирующие позиции в мире не только по добыче нефти, но и по ее переработке. В частности, ОПЕК принято решение, что нефтяные компании, которые изъявят желание инвестировать в нефтедобычу в странах картеля, должны будут также инвестировать в нефтепереработку и нефтехимию. В качестве примера стран, которые имеют мощные инвестиционные планы развития нефтехимии, особенно можно выделить Саудовскую Аравию, Кувейт, Катар, Иран. В частности, на территории Ирана нефтехимия развивается в рамках государственной программы «Экономика без опоры на доходы от экспорта нефти». По государственной инициативе в 1998г. сформированы 2 особые зоны - нефтехимическая и энергетическая, в
10 Сравнение на основе данных «China Chemical Industry News» («ССГ№>) (БИКИ, 2GG7, №9G), Росстата РФ.
11 Нефтеперерабатывающие мощности к 2020г. должны вырасти на 1GG-15G млн.тонн [21, с.15].
12 К 2020г. планируется построить дополнительно 7 углехимических комплексов для сжижения 3G млн. тонн угля и выпуска 2G млн. тонн диметилэфира (ДМЭ), 8 млн. тонн олефинов и 66 млн. тонн метанола. Это создает перспективы для расширения заказов иностранным машиностроительным компаниям - концерн «Сименс» в частности получил заказ на поставку двух реакторов по газификации угля [21, с.15]
13 Сравнение на основе данных Росстата, ГСУ КНР (24.05.2006г.), «Чжунго цзинцзи цзинци» (2GG6, №5).
которых реализуются десятки проектов в области развития нефтехимии. Объем инвестиций - более 20 млрд.долл. Следует особо подчеркнуть, что именно государство «раскрыло» инвестиционный потенциал этого сектора, ориентировало сюда крупнейшие мировые компании.
К сожалению, российские отраслевые перспективы пока еще остаются неопределенными - трудно делать ставку только на рабочую силу (которая проигрывает по уровню дешевизны развивающимся странам), или только на научно-инновационную составляющую (в силу существенного отставания в этой области как от развитых, так уже и от развивающихся стран), или только на сырье (которое хотя и имеется в достатке, однако, ориентировано пока больше на экспорт, или, в крайнем случае, на топливную переработку, к тому же сырьевые ресурсы «тяжелеют» и дорожают). Причем, по нашему убеждению, со временем все более крепнет единство «Запада, Ближнего Востока и Азии» в противодействии развитию нефтепереработки и нефтехимии в России (и странах СНГ), направленное на удержание выгодного для них отраслевого разделения труда. Одно из знаковых, на наш взгляд, свидетельств этому - планируемое подписание соглашения о свободной торговле между шестью членами Совета сотрудничества государств Персидского залива и Европейским Союзом, переговоры по которому продолжались 15 лет. А именно, Евросоюз пошел на устранение торговых барьеров, признав конкурентные преимущества производимых в странах Персидского залива из местного газа нефтехимикатов. Кроме того, происходит «отраслевое взаимопроникновение» компаний и стран, выражающееся в том, что не только зарубежные передовые нефтехимические компании имеют активы в Китае или на Ближнем Востоке, но и наоборот. Например, саудовская БаЬю увеличивает инвестиции в Европе и имеет в настоящее время там три производственных центра (в Великобритании, в Нидерландах и в ФРГ) [22, с.15].
В итоге, в России при сравнительно невысоком уровне производства в отрасли наблюдается по-прежнему высокая доля импорта полимеров и изделий из пластмасс (порядка 40% в структуре импорта продукции химии и нефтехимии), тогда как вывозятся из страны, в основном мономеры - продукты органического синтеза (21% в структуре «химического» экспорта), минеральные удобрения (35,4%), синтетический каучук (8,8%). Отрасль до недавнего времени демонстрировала скорее «безвекторное развитие». И сегодня она скорейшим образом должна заявить о себе как о заметном игроке на мировом нефтехимическом рынке, тогда это обстоятельство с неизбежностью будет учтено в «игре» крупных мировых игроков, заинтересованных в стабильных «выигрышах», вплоть до корректировки или отмены ими ряда заявленных, но не начатых реализовываться инвестиционных проектов. При этом, конечно, в России не следует производить все и много больше, чем в других странах, но необходимо определить целевые сегменты и уровень присутствия. Позитивно поэтому, что в настоящее время принимается отраслевая стратегия до 2015г., которая нацелена на существенное продвижение отрасли на шкале конкурентоспособности. Однако, многое будет зависеть от того, насколько удастся государству и компаниям в рамках согласованной промышленной политики реализовать конкурентные преимущества страны в их наиболее выигрышной комбинации (сырье, кадры, наука, меры господдержки, качественные инвестиционная и инновационная программы).
Именно в комплексном освоении природных ресурсов за счет развития нефтепереработки, химии и нефтехимии заключен потенциал экономического роста и инновационного развития России. При этом следует особо подчеркнуть приоритетность развития интегрированных нефтегазохимических комплексов (с выпуском продукции нефтедобычи, нефтепереработки, химии и нефтехимии) как в рамках отдельного субъекта собственности
(имеется в виду, например, вертикально-интегрированная нефтяная компания (ВИНК)), так и в кластерном масштабе (например, в регионе). Подобная стратегия развития реализуется с самого начала трансформационного периода в Татарстане в рамках программ развития нефтегазохимического комплекса и будет продолжена далее. В этой связи нельзя не отметить в числе позитивных факторов влияния на отрасли НГХК РТ относительную стабилизацию социально-экономического и институционально-политического положения в России, повышение внимания к реализации промышленной политики, организацию на постоянной основе стратегического планирования развития экономики и отдельных ее отраслей.
Литература
1. Энергетика России: проблемы и перспективы. Труды научной сессии РАН. - М.: Наука, 2006.
2. World Energy Outlook - 2002, 2006 - http://www.iea.org.
3. Мазур И.И. Энергия будущего. - М.: Издательский центр «ЕЛИМА», 2006. - 824с.
4. Брагинский О.Б. Нефтегазовый комплекс мира. - М.: Изд-во «Нефть и газ» РГУ нефти и газа им. И.М.Губкина, 2006. - 640с.
5. Рязанов В. Шахтеров подсаживают на химию // Эксперт. 2007. №34. С.54-55.
6. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Россия-2050. Стратегия инновационного прорыва. - М.: Экономика, 2005.
7. Парниковые газы - глобальный экологический ресурс / Справочное пособие. - М.: WWF России, 2004. - 136с.
8. Вир Й. Три преграды к «энергетическому Эдему» // Нефть России. 2007. №9. С.91.
9. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Россия: стратегия перехода к водородной энергетике. - М.: Институт экономических стратегий, 2007.
10. Некрасов А., Синяк Ю. «Оптимистическая трагедия». Каковы к 2025 году будут уровни добычи и цены на российские углеводороды? // Нефть России. 2007(а). №9. С. 16-19.
11. Некрасов А. С., Синяк Ю.В. Перспективы развития топливно-энергетического комплекса России на период до 2030 года // Проблемы прогнозирования. 2007(б). №4. С.21-53.
12. Quantifying Energy // BP Statistical Review of World Energy. 2006. June.
13. Рамазанов Д. Организационно-экономические проблемы повышения нефтеотдачи на месторождениях России // Вопросы экономики. 2007. №8. С. 123-133.
14. Leblond D. IEA underscores technology's contribution to future oil supply // Oil and Gaz Journal. 2005. V. 103. №39. P.18.
15. Доклад: «Инновационный бизнес: основа ускоренного роста экономики Российской Федерации» / Иванова Н.И., Литовченко С.Е., Шеховцов М.В., Костров С.А. и др. // Инновации. 2006. №5. С. 26-43.
16. Дептула Т. «Чистое дело» автомобилестроителей // Нефть России. 2007. №9. С.91-92.
17. Impact. - Shell Global Solution. 2007. вып. 1.
18. Васильев М.Г., Денисов О.К. Наука и инновации в химической промышленности ведущих развитых стран // Вестник химической промышленности. 2006. №2(38). С. 29 - 40.
19. О химических технопарках в КНР // БИКИ. 2007. № 90. с.11.
20. Саудовская Аравия - диверсификация экономики уменьшает зависимость страны от нефти // БИКИ. 2007. №86. С.1, 4-5.
21. Положение в химической промышленности КНР // БИКИ. 2007. №90. с. 12-15.
22. Рост производства нефтехимикатов компанией «Sabic» // БИКИ. 2007. №80. С. 14-15.
© Ш. Ш. Губаев - д-р экон. наук, проф., зам. ген. директора ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг»;
Е. П. Ардашева - канд. экон. наук, нач. отдела экономического анализа ОАО «Татнефтехимин-
вест-холдинг».
